ЛОГИКА ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ 209 2 страница

ЛОГИКА ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ 213

и рассудка, и притом именно в смысле Л. д., фактиче­ски строился уже самим Кантом, но метафизически-дуалистич. предрассудки помешали ему дать ясную и простую концепцию.

Из четырех групп категорий качество и количество, несомненно, диалектически сливаются в группу кате­горий отношения; а группа категорий модальности есть только уточнение полученной группы отношения. Даже в пределах отд. групп категории даны у Канта по принципу диалектической триады: единство и множество сливаются в то единство этих противопо­ложностей, к-рое сам Кант называет цельностью; что же касается реальности и отрицания, то, несомненно, их диалектич. синтезом является ограничение, по­скольку для этого последнего необходимо нечто зафик­сировать и необходимо иметь нечто выходящее за эту реальность, чтобы очертить границу между утверждае­мым и неутверждаемым, т. е. ограничить утверждаемое. Наконец, даже знаменитые антиномии Канта (как, напр.: мир ограничен и безграничен в пространстве и во времени) в конце концов тоже снимаются самим же Кантом при помощи метода становления: фактиче­ски наблюдаемый мир конечен; однако найти этого кон­ца во времени и пространстве мы не можем; поэтому мир и не конечен, и не бесконечен, а существует толь­ко искание этого конца согласно регулятивному тре­бованию разума (см. там же, с. 310—15). «Критика си­лы суждения» тоже есть бессознательный диалектич. синтез «Критики чистого разума» и «Критики прак­тического разума».

Фихте сразу облегчил возможность систематич. Л.д. своим пониманием вещей в себе как тоже субъектив­ных категорий, лишенных всякого объективного су­ществования. Получился абсолютный субъективизм и тем самым уже не дуализм, а монизм, что только спо­собствовало стройному систематич. выделению одних категорий из других и приближало Л. д. к антимета-физкн. монизму. Стоило только внести в этот абсолют­ный дух Фихте также и природу, что мы находим у Шеллинга, а также и историю, что мы находим у Ге­геля, как возникла система объективного идеализма Гегеля, к-рая в пределах этого абсолютного духа да­вала безупречную по своему монизму Л.д., охватывав­шую всю область действительности, начиная от чисто логич. категорий, проходя через природу и дух и кон­чая категориальной диалектикой всего историч. про­цесса.

Гегелевская Л. д., если не говорить о всех прочих областях знания, хотя, по Гегелю, они тоже представ­ляют собой движение тех или других категорий, соз­даваемых все тем же мировым духом, представляет со­бой систематически развитую науку, в к-рой дана исчерпывающая и содержательная картина общих форм движения диалектики (см. К. Маркс, Капитал, 1955, т. 1, с. 19). Гегель совершенно прав со своей т. зр., когда делит Л. д. на бытие, сущность и понятие. Бытие есть самое первое и самое абстрактное опреде­ление мысли. Оно конкретизируется в категориях качества, количества и меры (причем под последней он понимает как раз качественно определенное ко­личество и количественно ограниченное качество). Гегель понимает свое качество в виде исходного бы­тия, к-рое переходит после своего исчерпания в небы­тие и становление как диалектич. синтез бытия и не­бытия (поскольку во всяком становлении бытие всегда возникает, но в тот же самый момент и уничтожает­ся). Исчерпав категорию бытия, Гегель рассматри­вает то же бытие, но уже с противопоставлением этого бытия ему же самому. Естественным образом отсю­да рождается категория сущности бытия, а в этой сущности Гегель, опять-таки в полном согласии со своими принципами, находит сущность самое по себе, ее явление и диалектич. синтез исходной сущности и

явления в категории действительности. Этим исчерпы­вается у него сущность. Но сущность не может быть в отрыве от бытия. Гегель исследует и ту ступень Л.д., где фигурируют категории, содержащие в себе оди­наково и бытие, и сущность. Это — понятие. Гегель является абсолютным идеалистом и поэтому он именно в понятии находит высший расцвет и бытия, и сущно­сти. Гегель рассматривает свое понятие как субъект, как объект и как абсолютную идею, категория его Л.д. является и идеей, и абсолютом. Кроме того, гегелев­ское понятие можно, как это делал Энгельс, истолко­вать материалистически — как общую природу вещей или, как это делал Маркс, как общий закон процес­са или, как это делал Ленин, как познание. И тогда этот раздел гегелевской логики теряет свой мистич. характер и приобретает рациональный смысл. В об­щем же все эти самодвижные категории продуманы у Гегеля так глубоко и всесторонне, что, напр., Ле­нин, заключая свои конспекты гегелевской «Науки логики», говорит: «... в этом самом идеали­стическом произведении Гегеля всего меньше идеализма, всего больше материа­лизма. „Противоречиво", но факт!» (Соч., т. 38, с. 227).

У Гегеля мы имеем наивысшее достижение всей за­падной философии в смысле создания именно логики становления, когда все логич. категории неизменно берутся в их динамике ив их творч. взаимопорожде­нии и когда категории, хотя и оказываются порожде­нием только духа, однако как такого объективного начала, в к-ром оказываются представленными при­рода, общество и вся история.

Из домарксистской философии 19 в. огромным ша­гом вперед явилась деятельность русских революц. демократов — Белинского, Герцена, Чернышевского и Добролюбова, к-рым их революц. теория и практика не только дала возможность перейти от идеализма к материализму, но и привела их к диалектике становле­ния, помогшей им создавать самые передовые концеп­ции в разных областях истории культуры. Ленин пи­шет, что диалектика Гегеля явилась для Герцена «ал­геброй революции» (см. Соч., т. 18, с. 10). Насколько Герцен глубоко понимал Л. д., напр. в отношении физич. мира, видно из следующих его слов: «Жизнь природы — беспрерывное развитие, развитие отвле­ченного простого, не полного, стихийного в конкрет­ное полное, сложное, развитие зародыша расчлене­нием всего заключающегося в его понятии, и всегдаш­нее домогательство вести это развитие до возможно полного соответствия формы содержанию — это диа­лектика физического мира» (Собр. соч., т. 3, 1954, с. 127). Глубокие суждения о Л. д. высказывал и Чер­нышевский (см., напр., Поли. собр. соч., т. 5, 1950, с. 391; т. 3, 1947, с. 207—09; т. 2, 1949, с. 165; т. 4, 1948, с. 70). По условиям времени революц. демократы могли только подойти к материалистич. диалектике.

Л. д. в буржуазной философии 2-й пол. 19— 20 вв.Буржуазная философия отказывается от тех достижений в области диалектич. логики, к-рые имелись в прежней философии. Л. д. Гегеля отвергает­ся как «софистика», «логическая ошибка» и даже «бо­лезненное извращение духа» (Р. Гайм, Гегель и его время — R. Haym, Hegel und seine Zeit 1857; А. Трен-деленбург, Логические исследования — A. Trendelen­burg, Logische Untersuchungen, 1840; Э. Гартман, О диалектическом методе—Е. Hartmann, Uber die dia-lektische Methode, 1868). Попытки правых гегельян­цев (Михелет, Розенкранц) защитить Л. д. оказались безуспешными, как в силу догматического к ней отно­шения, так и в силу метафизич. ограниченности их собственных воззрений. С др. стороны, развитие математич. логики и ее огромные успехи в обоснова­нии математики приводят к ее абсолютизации как единственно возможной научной логики.

ЛОГИКА ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ

Сохраняющиеся в совр. бурж. философии элементы Л. Д. связаны прежде всего с критикой ограниченности формальнологич. понимания процесса познания и воспроизведением учения Гегеля о «конкретности по­нятия». В неокантианстве на место абстрактного по­нятия, построенного на основе закона обратного со­отношения объема и содержания понятия и потому ве­дущего к все более пустым абстракциям, ставится «конкретное понятие», понимаемое по аналогии с ма-тематич. функцией, т. е. общим законом, к-рый охва­тывает все отд. случаи посредством применения пере­менной, принимающей любые последовательные зна­чения. Восприняв эту мысль из логики М. Дробиша (Новое изложение логики... — М. Drobisch, Neue Dar-stellung der Logik..., 1836), неокантианствомарбург-ской школы (Коген, Кассирер, Наторп) вообще под­меняет логику «абстрактных понятий» «логикой мате-матич. понятия о функции». Это приводит, при непо­нимании того факта, что функция есть способ воспро­изведения действительности разумом, а не сама она, к отрицанию понятия субстанции и «физич. идеализму». Однако в неокантианской логике сохраняется и ряд моментов идеалистич. Л. д.— понимание познания как процесса «создания» объекта (объект как «бесконечное задание»); принцип «первоначала» (Ursprung), состоя­щий в «сохранении объединения в обособлении и обо­собления в объединении»; «гетерология синтеза», т. е. подчинение ого не формальному закону «А-А», но содержательному «А-В» (см. Г. Коген, Логика чи­стого познания — Н. Cohen, Logik der reinen Erkennt-nis, 1902; П. Наторп, Логические основы точных наук — P. Natorp, Die logischen Grundlagen der exak-ten Wissenschaften, 1910).

В неогегельянстве проблема Л. д. также поднимает­ся в связи с критикой традиц. теории абстракций: если единственная функция мысли есть отвлечение, то «чем больше мы мыслим, тем меньше мы будем знать» (Т. X. Грин). Поэтому необходима новая логика, под­чиненная принципу «целостности сознания»: разум, несущий в себе бессознательную идею целого, при­водит свои частые идеи в соответствие с ней путем «дополнения» частного до целого. Поставив на место гегелевского принципа «отрицательности» принцип «дополнения», неогегельянство приходит к «отрицатель­ной диалектике»: противоречия, обнаруживаемые в понятиях, свидетельствуют о нереальности, «кажи­мости» их объектов (см. Ф. Брэдли, Принципы логики— F. Bradley, The principles of logic, 1928; его же, Яв­ление и действительность — Appearance and reality, 1893). Дополняя эту концепцию «теорией внутренних отношений», к-рая, абсолютизируя универсальную взаимосвязь явлений, исключает возможность истин­ных высказываний об изолированных фрагментах дей­ствительности, неогегельянство скатывается к ирра­ционализму, отрицает правомерность дискурсивного и аналитич. мышления. Та же тенденция налицо в нем. (Р. Кронер) и русском (И. А. Ильин) неогегельянстве, трактующем Л. д. Гегеля как «сделанный рациональ­ным иррационализм», «интуитивизм» и др.

Общий кризис капитализма и быстрое нарастание противоречий капиталистич. общества приводят к по­пыткам пересмотра Л. д. в плане признания неразре­шимости раскрываемых ею противоречий. Возникает «трагич. диалектика», отличающаяся от гегелевской своим «этосом», т. е. настроением, исключающим «ра­ционалистическую веру в окончательную гармонию противоречий» (L i e b e r t A., Geist und Welt der Dialek-tik, B.,1929,S.328).Отвергая примирение противоречий, «трагич. диалектика» исключает возможность разреше­ния их, даже путем выхода за пределы той формации, в рамках к-рой такое разрешение действительно невоз­можно. Это превращает «трагич. диалектику» в раз­новидность апологии совр. капитализма, а теоретиче-

ски означает отход от Л. д. Гегеля к антиномике Канта. В «критич. диалектике» (3. Марк) эта мысль допол­няется утверждением о невозможности применения Л. д. к природе.

В прагматизме критика абстрактности и фор­малистичности традиц. и математич. логики также приводит к иррационализму (У. Джемс) и волюнтариз­му (Ф. К. С. Шиллер). Пытаясь заменить формальную логику «логикой исследования», Дьюи воспринимает, однако, нек-рые стороны Л. д. Гегеля, в частности, рас­сматривая отношения между высказываниями различ­ного качества и количества как свидетельство углуб­ления познания. Так, контрарные суждения ограничи­вают поле исследования и дают направление последую­щим наблюдениям; субконтрарные —интересны не тем формальным свойством, что они не могут быть однов­ременно ложны, но тем, что они конкретизируют проб­лему; субальтернативные суждения, тривиальные при ходе мысли от подчиненного к подчиняющему, очень важны при переходе от подчиненного к подчиняющему; установление контрадикторного отрицания — новый шаг в продолжении исследования (см. Дж. Дьюи,Ло­гика. Теория исследования — J. Dewey, Logik. The theory of inquiry, 1938). Однако поскольку «логика исследования» У. Дьюи основана на понятии «недели­мой и неповторимой ситуации», формы и законы логики превращаются ею в «полезные фикции», а процесс познания — по существу в метод «проб и ошибок».

Филос. направления, не связанные с традиц. Л. д. в нем. класснч. философии, обычно трактуют ограни­ченность формальной логики как ограниченность науч. познания вообще. Отсюда проистекает, напр., требова­ние Бергсона о необходимости «текучих понятий», спо­собных следовать за реальностью «во всех ее изгибах», к-рые могли бы объединить противоположные сторо­ны действительности. Однако «это соединение,— зак­лючающее в себе к тому же нечто чудесное, ибо не­понятно, как две противоположности могут соединить­ся вместе, — не сможет представить собою ни много­образия степеней, ни изменчивости форм: как все чудеса, оно может быть только принято или отвергну­то» (Бергсон А., Введение в метафизику, см. Собр. соч., т. 5, СПБ, 1914, с. 30). Следовательно, исходное требование Л. д. превращается в требование «чуда». Отсюда прямой путь к признанию иррацио-налистически понимаемой интуиции как единств, средства подлинного познания (немецкая «филосо­фия жизни» А. Бергсона) и к прямой мистике («диалектич. теология» К. Барта, П. Тиллиха и др., мистицизм У. Т. Стейса, «философия полярности» У. Г. Шелдона).

Немалое место занимают идеи идеалистич. Л. д. в совр. экзистенциализме. Тяготея в целом к мистициз­му в истолковании познания, экзистенциализм трак­тует Л. д. как «диалог Я и Ты», где под «Ты» понимает­ся не только др. человек, но в первую очередь «бог» (Г. Марсель, теологич. экзистенциализм М. Вубера). К. Ясперс, считая высшей формой познания интуицию, совпадающую с творением самого ее предмета и свой­ственную лишь божеству, в то же время воспринимает гегелевское противопоставление «рассудка» (Verstand) и «разума» (Vernunft). Последний стоит выше рассудка, но ниже интуитивного познания и основывается на противоречии, к-рое используется для того, чтобы с помощью самого противоречия прорвать окружающее (Umgreifende) нашей мысли как сознание вообще. Человек может выйти из тюрьмы мысли и мыслимости в само бытие. Трансцендирование посредством разру­шенной (scheiternden) мысли есть путь мистики в мы­шлении (см. К. Jaspers, Von der VVahrheit, 1958, S. 310). Л. д., согласно Ясперсу, применима лишь к «сущест­вованию», т. е. «бытию, которое суть мы сами», об­наруживающему себя как «универсальная отрицатель.

ЛОГИКА ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ 215

ность» (там же, S. 300). Эту мысль воспринял в своей трактовке Л. д. и Ж. П. Сартр, утверждающий, что применимость ее к человеку связана с тем, что с ним «ничто» (le neant) впервые приходит в мир. Природа— область «позитивистского разума», основанного на формальной логике, тогда как общество познается «диалектическим разумом». «Диалектич. разум» оп­ределяется Сартром как «движение обобщения» («прев­ращения в целое», totalisation), как «логика работы». В этой связи диалектич. разум превращается в сред­ство познания лишь того, что он сам создал. Реаль­ные «целые», по Сартру, существуют лишь как продукт человеч. активности, а познающий и «конституирую­щий» их «тотализирующий» (totalisateur) «диалектич. разум» черпает свои принципы но из диалектики при­роды и общества, а из человеч. сознания и индиви­дуальной практики человека, противопоставляемой как природе, так и обществу. Этот ход мысли продол­жает домыслы бурж. идеологов различного рода, утверждающих, будто соединение. диалектики и ма­териализма невозможно.

Развитие неопозитивизма и абсолютизация им ма-тематич. логики как единственно возможной научной логики существенно тормозило восприятие совр. бурж. философией даже отдельных моментов Л. д. Однако кризис неопозитивистской концепции «логики науки» порождает попытки выйти за ее рамки. Примеры этого: «общая теория систем» Л. Берталанфи, «генетич. эпистемология» Ж. Пиаже, «теория аргументации» X. Перельмана. Правда, отсутствие у этих логиков сколько-нибудь полной и четкой диалектич. концепции, а также сугубый эмпиризм в исследовании логич. прие­мов науч. мышления не дают возможности вырабо­тать позитивные принципы Л. д. Однако их эмпирич. исследования идут в русле содержательного анализа логич. теории, приближаясь тем самым к Л. д. Определ. интерес представляют также работы т. н. «диалектич. школы», группирующейся вокруг швейцарского жур­нала «Диалектика» (Ф. Гонсет и др.) и примыкающих к ней философов и естественников (Г. Башлар, П. и Ж. Л. Детуш-Феврие и др.). Однако и их попытка создать Л. д. как логику «диалектич. противополож­ностей» во многом обесценивается в силу прагматист-ского подхода к принятию «альтернативных логик» по принципу «удобства» и «полезности» и абсолютного релятивизма в понимании истины (Гонсет), а также в связи с тем, что диалектич. единство противополож­ностей зачастую подменяется «дополнительностью», постулирующей сосуществование, а не единство, «тождество» противоположностей.

Т. о., в совр. бурж. философии воспринимаются лишь отд. стороны, моменты Л. д.

Ни одна из совр. бурж. филос. теорий не имеет науч. концепции Л. д., а заимствуемые из философии прошлого диалектико-логич. идеи все чаще приводят к иррационализму и мистицизму. Тем не менее, сос­тояние совр. бурж. философии свидетельствует о том, что традиция Л. д. не прекратилась и в ее рамках, хотя и на идеалистич. началах.

Т. о., если подвести итог домарксистскому и немарк­систскому развитию Л. д., то необходимо констати­ровать, что она выступала: как общее становление материи, природы, общества, духа (греч. натурфи­лософия); как становление тех же областей в виде точных логич. категорий (платонизм, Гегель); как становление математич. величин, чисел и функций !математич. анализ); как учение о правильных вопро­сах и ответах и о спорах (Сократ, стоики); как критика всякого становления и замена его дискретной и непоз­наваемой множественностью (Зенон Элейский); как учение о закономерно возникающих вероятных понятиях, суждениях и умозаключениях (Аристотель); как систематич. разрушение всех иллюзий человеч.

разума, незакономерно стремящегося к абсолютной цельности и потому распадающегося на противоречия (Кант); как субъективистич. (Фихте), объективистич. (Шеллинг) и абсолютная (Гегель) философия духа, выраженная в становлении категорий; как учение об относительности человеч. познания и о полной логич. невозможности мыслить и говорить или о возможности вообще каких угодно утверждений или отрицаний (греч. софисты, скептики); как замена единства про­тивоположностей единством сосуществующих допол­нительных элементов ради достижения цельности знания (Ф. Брэдли); как совмещение противополож­ностей при помощи чистой интуиции (Б. Кроче, Р. Кро-нер, И. А. Ильин); как иррационалистич. и чисто инстинктивное совмещение противоположностей (А. Бергсон); как релятивистски понимаемая и более или менее случайная структура сознания (экзистен­циализм); и как теологически трактуемая система вопросов и ответов между сознанием и бытием (Г. Мар­сель, М. Бубер).

Следовательно, в домарксистской и немарксистской философии Л. д. трактовалась начиная с позиций материализма и кончая позициями крайнего идеализ­ма. Но общий результат истории Л. д. поучителен: филос. мысль уже столкнулась с материальным бы­тием, существующим вне и независимо от человеч. сознания; она уже поняла, что категории человеч. мышления есть результат отражения этого бытия; выяснилась необходимость признавать относитель­ность этих категорий, их самодвижение и их сложный характер; мн. филос. системы столкнулись также и с проблемой обратного воздействия мышления на мир; и, наконец, кое-где стал выступать также и учет исто­ризма в учении о категориях и об их становлении. Однако все эти отдельные и часто весьма крупные достижения Л. д. оставались более или менее случай­ными историко-философскими фактами. Здесь не было еще той великой социальной силы, к-рая сумела бы объединить все эти великие достижения и связать с общечеловеч. развитием, к-рое придало бы им мак­симально объединенную и обобщенную форму и за­ставило бы служить нуждам свободно развивающегося человека.

История Л. д. свидетельствует о том, что в течение всей античности, средневековья и даже нового вре­мени до Канта Л. д. мало дифференцировалась от об­щих учений о бытии. Кант и нем. идеализм, открывший самостоятельность Л. д., увлеклись в обратную сторо­ну и стали трактовать ее либо как порождение чело­веч. субъекта, либо, в крайнем случае, как порождение некоего мирового субъекта, мирового духа. Оставался, однако, еще один путь, слабо использованный в преж­них системах философии, а именно — путь признания Л. д. как отражения объективной действительности, но такого отражения, к-рое само через обществ, прак­тику обратно воздействует на действительность.

Единственной филос. системой, критически усвоив­шей все завоевания предшествующей филос. мысли в области Л. д. с позиций последовательного материализ­ма и двинувшей эти завоевания вперед, оказалась лишь философия диалектич. материализма. Маркс и Энгельс, ставившие очень высоко диалектич. логику Гегеля, освободили ее от учения об абсолютном духе. Они критически переработали идеи Фейербаха, также пытавшегося усвоить достижения Гегеля в области логики с т. зр. материализма, но не понявшего роли труда для духовного развития человека. Фейербах исходил из того, что реальный мир дан человеку в акте созерцания, и потому видел задачу материалистич. критики гегелевской логики в истолковании логич. категорий как наиболее общих абстракций от чувст­венно созерцаемой человеком картины действитель­ности и этим ограничивался.

ЛОГИКА ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ

Подвергнув критике Фейербаха, Маркс и Энгельс установили, что человеку в его познании дан не пря­мо внешний мир как он есть сам по себе, а в процессе его изменения человеком. Маркс и Энгельс нашли ключ к проблеме мышления и науки о мышлении в обществ, практике. «Капитал» Маркса явился триумфом материалистически понимаемой Л. д. Экономич. ка­тегории как отражение экономич. действительности; их абстрактно обобщенный и в то же самое время кон-кретно-историч. характер; их саморазвитие, опреде­ляемое соответствующим саморазвитием экономич. действительности; их самопротиворечие и вообще противоречие как движущая сила историч. и логич. развития; и, наконец, учет революц. появления новых историч. периодов, без всяких иллюзий, без всякого замалчивания и преуменьшения,— все это в самой от­четливой форме дает о себе знать в любой диалектич. категории в «Капитале» Маркса. Таковы категории товара, конкретного и абстрактного труда, потреби­тельной и меновой стоимости, торговли и денег или формул Т—Д—Т и Д—Т—Д, прибавочной стоимости, а также и самих социально-экономич. формаций — феодализма, капитализма и коммунизма. Блестящие образцы Л. д. дал Энгельс во мн. своих трудах и осо­бенно в «Диалектике природы». Этим и были заложе­ны основы марксистской Л. д. Небывалое развитие естествознания в течение 19 в., с одной стороны, и развитие рабочего движения,— с другой, несмотря на мелкобурж. реакцию против Гегеля, постоянно при­учало умы к Л. Д. и подготовляло торжество марксист­ской диалектики. В 20 в. Ленин, будучи во всеоружии научных достижений 19 и 20 вв., дал глубокую фор­мулировку марксистской Л. д., понимая ее вслед за Марксом и Энгельсом как революц. переворот в логи­ке («К вопросу о диалектике», см. Соч., т. 38, с. 353—61). Можно сказать, что ни одна экономич., ии одна обществ.-историч. и ни одна культурно-историч. категория не осталась у Ленина без диалектич. обработки. В каче­стве примеров можно привести учение Ленина о раз­витии капитализма в России, об империализме как последнем этапе капиталистич. развития, о народе и государстве, о коммунистич. партии, о войне и мире, о сохранении ценностей мировой культуры и кри­тике разных периодов ее развития в прошлом, о профсоюзах, о творчестве Л. Толстого и т. д.

Л.д. в советской философии.В Советском Союзе ведется большая работа по диалектическому анали­зу отдельных категорий, по их объединению в ту или иную систему, по Л. д. в^-целом. Вопросы Л. д. разрабатываются и философами-марксистами др. стран. Ряд вопросов носит дискуссионный характер, в част­ности по-разному понимается сам предмет Л. д. и ее отношение к формальной. Отметим наиболее харак­терные т. зр. на предмет и содержание диалектиче­ской логики, нашедшие отражение в сов. литературе. Т. зр., напр., М. М. Розенталя, Е. П. Ситковского, И. С. Нарского и др. исходит из того, что Л. д. не су-, шествует вне диалектики, к-рая, являясь наукой о наи-' более общих законах развития природы, общества и | человеч. мышления, выступает одновременно как : логика марксизма-ленинизма. «...Диалектическую логику следует рассматривать не как нечто отличное от диалектического метода, а как одну из важнейших его сторон н аспектов — именно ту сторону, которая исследует, какими должны быть человеческие мысли — понятия, суждения и иные мысленные формы, чтобы выразить движение, развитие, изменение объективного мира» (Розенталь М. М., Принципы диалекти­ческой логики, 1960, с. 79).

Существует т. зр., согласно к-рой Л. д. является частью теории познания, а последняя является частью диалектики. Эта концепция выражена В. П. Рожиным: «... предмет диалектической логики является частью

предмета марксистской теории познания и диалекти­ки... В свою очередь, предмет теории познания является частью предмета материалистической диалектики...» («Марксистско-ленинская диалектика как философ­ская наука», 1957, с. 241). Этой же позиции при­держивается М. Н. Руткевич (см. «Диалектический материализм», 1959, с. 302).

Б. М. Кедров исходит из того, что Л. д. составляет «...логическую сторону или логическую функцию диа­лектики» (см. «Диалектика и логика. Законы мышле­ния», 1962, с. 64), что она «...по своему существу сов­падает не только с так называемой субъективной диа­лектикой, т. е. диалектикой познания, но и с объектив­ной диалектикой, диалектикой внешнего мира» (там же, с. 65). Вместе с тем Кедров признает, что «... проблематика диалектической логики отличается от проблематики теории познания материализма и от общей проблематики диалектики как науки, хотя резких граней провести здесь невозможно. Это отличие обусловлено тем, что диалектическая логика касается специально форм мышления, в которых специфиче­ским образом отражаются связи объективного мира» (там же, с. 66). В связи с этим Кедров считает возможным говорить о специфич. законах Л. д., к-рые он рассматривает «...как конкретизацию законов мате­риалистической диалектики применительно к сфере мышления, где общие законы диалектики выступают по форме иначе, чем в различных областях внешнего мира» (там же).

Ряд сов. философов (С. Б. Церетели, В. И. Черке­сов, В. И. Мальцев) идут в этом направлении дальше, признавая существование особых, специфич. форм мышления: суждений, понятий, умозаключений. Близ­кую к этой т. зр. развивает М. Н. Алексеев, к-рый предметом Л. д. считает диалектич. мышление: «Если мышление познает диалектику предмета, осознает ее, оно будет диалектическим, если не познает, не вос­производит ее, его нельзя назвать диалектическим» («Диалектическая логика», 1960, с. 22).

Наконец, нек-рые признают существование только одной логики — формальной, считая, что диалектика не логика, а филос. метод познания и преобразования действительности. Так, К. С. Бакрадзе пишет: «Не существует двух наук оформах и законах правильного мышления; существует одна наука, и эта наука — логика или формальная логи­ка... Диалектическая логика — это не учение о формах и законах правильного, последовательного мышления, а общая методология познания, методология практи­ческой деятельности. Это метод изучения явлений при­роды, метод познания этих явлений» («Логика», Тб., 1951, с. 79—80).

Творч развитие любой науки связано с борьбой мне­ний, с попытками разрешения стоящих перед ней за­дач, что и наблюдается сейчас в сов. логич. литературе. Основные принципы и законыЛ. д. С точки зрения Л. д., формы мышления, категории являются отражением в сознании всеобщих форм предметной дея­тельности обществ, человека, преобразующего действи­тельность: «...существеннейшей и ближайшей основой человеческого мышления является как раз измене­ние природы человеком, а не одна при­рода как таковая, н разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу» (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20, с. 545). Субъектом мышления является не просто индивид, а личность в системе обществ, отношений. Все формы жизнедеятельности человека даны не просто природой, но историей, про­цессом становления человеч. культуры. Если вещь сде­лана человеком или переделана им из др. вещи, то это значит, что она сделана кем-то, как-то, когда-то и для какой-то цели, т. е. тут вещь представляет собой уз-

ЛОГИКА ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ 217

ловой пункт очень сложных производственных и вооб­ще социальных и социально-исторпч. отношений. Но если вещь даже и не сделана человеком (солнце, луна или звезды), а только мыслится им, то и в этом слу­чае общественно-историч. практика тоже входит в оп­ределение вещи. Принцип практики должен входить а само определение предмета, поскольку все предметы либо созданы субъектом, либо переделаны им самим из другого, либо, по крайней мере, для тех или других жизненных целей выделены им из необъятной области действительности.

Поиск по сайту: