Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

ЛОГИЧЕСКИЕ ОШИБКИ - ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ 2 страница



ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ.1) В широком смыс­ле — направление, представители к-рого пытаются ис­пользовать данные математической логики и растущее применение в науке математич. и логич. средств для оправдания агностицизма и субъективного идеализма в его позитивистском виде. В этом смысле Л. п. совпа­дает с неопозитивизмом (т. н. «философией науки»). 2) В узком смысле Л. п.— этап в развитии неопозити­визма, связанный с Венским кружком 20 — сер. 30-х гг. 20 в. и деятельностью его сторонников в Анг­лии, США, в ряде скандинавских и лат.-амер. стран. Гл. представители Л. п.— Шлик, Карнап, Нейрат, Ф. Вайсман (Австрия), Мизес, Рейхенбах (Германия), Франк (Чехословакия), Витгенштейн, А. Айер, Поппер, К. Темпе ль (Англия), Моррис (США), Л. Ру­жье (Франция), Й. Йоргенсен (Дания), Э. Кайла (Финляндия) и др. Публикации представителей Л. п. появлялись гл. обр. в «Erkenntnis» (1930—38). Теоре-тич. источники Л. п., с одной стороны,— махизм, у к-рого были восприняты гл. позитивистские уста­новки: отрицание мировоззренческой сущности и пар­тийности философии, ограничение задач науки изу­чением «непосредственно данного» в опыте субъекта, игнорирование обществ, практики, субъективистское истолкование новейших данных естествознания, в ча­стности физики, и, с др. стороны,— метод т. н. «ло­гического анализа» проблем филос. характера, к-рый приобрел развитую форму в трудах Рассела (см. Ло­гического анализа философия).

Специфика Л. п. состоит в подмене филос. пробле­матики логич. анализом языка науки: «Логика есть сущность философии» (Russell В., Our knowledge of the external world, L., 1952, p. 42). Философия,— писал Карнап (1934),— это «логика науки», а именно— «логический синтаксис языка науки», и требовал от философа изложить «синтаксические правила вместо философских аргументов» (С а г n a p R., The logi­cal syntax of language, L., 1952, p. 52; см. также, p. 279—81). В этом прокламированном Карнапом в нач. 30-х гг. отождествлении философии с логиче­ским синтаксисом (к-рый в действительности пред­ставляет собой один из научно-значимых аспектов ло­гич. исследований, но не может претендовать на ис­полнение общефилос. функций) состояла одна из характерных особенностей Л. п.

Мн. представители Л. п. были одновременно круп­ными учеными в области математич. логики, физики, теории вероятностей и др. областях науки и ставили важные для ее развития проблемы формализации научноге знания; однако их философ, установки при­водили к методологически несостоятельным оценкам этих проблем и путей их решения, к ошибочным кон-венционалистским и субъективно-идеалистич. выво-


дам. Антинаучность Л. п. прежде всего проявилась в борьбе против материализма, к-рая велась под ло­зунгом защиты «эмпиризма» от посягательств «мета­физики». Метафизическими представители Л. п. объ­явили основные проблемы философии: вопрос о пер­вичности материи и вторичности сознания, о по­знаваемости мира, о причинности и т. п., считая их совокупностью «псевдопроблем»,'якобы лишенных на­учного смысла.

Перед философией, очищенной от метафизики, Л. п. ставил, по крайней мере, одну задачу, а именно: фило­софия должна, «проясняя» язык наук, унифицировать последний в систему «единого знания» (Einheitswis-senscnaft). «Единственное дело, которое он (философ.— Ред.) может делать...— это действовать как своего рода интеллектуальный полицейский, следя за тем, чтобы никто не нарушил границы и не перешел в об­ласть метафизики» (А у е г А., см. сб.«ТЬе revolution in phylosophy», L., 1956, p. 78—79).

Пытаясь разрешить эту задачу, Л. п. обратился к средствам разработанного наукой логич. анализа тео-ретич. знания, стремясь обосновать сведение теоретич. предложений к непосредственно-данному (с 1935 — к протокольным предложениям). Методом «очищения» философии от «метафизики» был признан т. н. метод верификации (см. Верифицируемости принцип), при­меняемый в качестве критерия фактич. истинности и науч. осмысленности предложений. Перекликаясь с тезисом операционализма, на этапе Л. п. он выражал требование сводимости значения предложения к спо­собу его эмпирич. проверки. Обнаружение трудно­стей, связанных с принятием этого метода (приводя­щим, в частности, к солипсизму), вызвало полемику вокруг вопросов, относящихся к характеристике фун­дамента науч. знания (состоит ли этот фундамент из чувственных данных, фактов или из протокольных предложений), к соотношению фактич. и логич. истин­ности и характеру самого принципа верификации (при­нять ли «строгий» или же различные «ослабленные» его варианты). В этой связи получила видоизменение развитая Карнапом и Нейратом концепция физика-лизма как средства реализации постулата единого языка науки. Неудача попыток указанного выше све­дения (т. н. редукционистский этап неопозитивизма) и стремление избежать субъективистских последст­вий принципа верификации привели представителей Л. п. к отказу от осн. положений этого направления в их «крайней» форме, к отходу от физикализма и к смягчению первоначальной «антиметафизической» кампании. Это означало распад Л. п. К 40-м гг. это течение утрачивает прежнюю определенность и вли­вается в общее позитивистское русло «аналитич. фи­лософии».

Характерное для Л. п. стремление к наивозможно «полной» реализации принципа «эмпиризма» средст­вами совр. символич. логики выразилось вместе с тем в попытке применить этот принцип к самой логике. Результатом «эмпирич.» подхода к последней явился т. н. конвенционализм, согласно которому логика и ма­тематика ничего не говорят о мире и бессодержатель­ны; их положения «тавтологичны», т. к. аналитически вытекают из исходных положений, к-рые считаются истинными по определению. Определения же эмпи­рически «даны» в том смысле, в каком субъекту «даны» его собственные решения. Конвенционализм нашел яркое выражение в «принципе терпимости» Карнапа. Одним из проявлений конвенционализма в Л. п. был резкий разрыв между фактической (т. е. относящейся к области фактов) истинностью (т. н. принцип корре­спонденции, т. е. согласования предложения и факта) и логической истинностью (т. н. когеренция, т. е. взаи­мосогласованность предложений друг с другом в ло­гич. системе).


ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ — ЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ФИЛОСОФИЯ


Одной из отличительных черт Л. п. является то, что он ввел в сферу гл. филос. интересов проблему значения. Но исследования представителей Л. п. в эгой области свидетельствовали о методологич. не­состоятельности установок этого направления и тем самым подготовили крушение Л. п.; крайняя одно­сторонность наиболее характерной для Л. п. концепции значения как выразимости одних знаков посредством других (эта концепция выросла из вышеупомянутого принципа когеренции) лишь подчеркивала необхо­димость разработки логической семантики (занявшей впоследствии важное место в науке).

Отношение Л. п. к религии характеризуется след. положениями: предложения религии не являются ложными; они лишь не имеют науч. смысла, так что возможно сосуществование науки и религии (Айер); человеч. душа испытывает в религии потребность, подобно потребности в искусстве (Карнап); религия и теология должны оставить свои претензии на ре­шение вопросов науки (Рассел). Только немногие представители Л. п. и близкие к нему философы (напр., Рассел) пытались сделать из указанной кон­цепции атеистич. выводы; в частности, Рассел доказы­вает несовместимость религии и морали. Большин­ство жо заняло по отношению к религии примирит, позицию.

В социологии Л. п. привел к идеям «эмпирич. со­циологии» Нейрата, несовместимой с марксизмом, хотя и претендовавшей на «усовершенствование» (в духе австромарксизма) историч. материализма. В 40—50-х гг. 20 в. эти идеи были развиты Дж. Ланд-бергом, П. Лазарсфельдом и др. уже в открыто враж­дебном марксизму духе. В этике Л. п. привел к обра­зованию школы т. н. эмотивизма (30—40-е гг. 20 в.), отрицающей научную значимость этич. утверждений и относящей их в одну рубрику с побудительными предложениями, восклицаниями, выражающими на­строения (эмоции) субъекта, и т. п. (Айер в Англии, Л. Стивенсон в США и др.).

Классовая позиция большинства представителей Л. п.— позиция либер. бурж. интеллигентов, к-рые не выражают своего несогласия с отрицат. тенденция­ми империализма, хотя и не разделяют его агрессивных политич. устремлений; несостоятельность этой поло­винчатой тактики «уйти из политики в науку», дока­зываемая всем ходом классовой борьбы, неизбежно приводит к уступкам реакц. идеологии. Подтвержде­нием тому являются многочисл. попытки идеологов империализма использовать Л. п. и связанные с ним филос. и политич. доктрины для «объяснения» меж-дунар. напряженности несовершенством языка и неоп­ределенностью политич. терминологии.

Лит.: Корнфорт М., Наука против идеализма, пер. с англ., М., 1957; Современный субъективный идеа­лизм. Критич. очерки [под ред. М. П. Баскина и М. Ш. Ва-хитова], М., 1957; Витгенштейн Л., Логико-фило­софский трактат, пер. с нем., М., 1958; К а р н а п Р., Значение и необходимость, пер. [с англ.], М., 1959; Нареки й И. С, Что такое доктрина «Венского круж­ка»?, «Филос. науки» (Науч. докл. высшей школы), 1961, № 2; его же, Совр. позитивизм (Критический очерк), М., 1961; Философия марксизма и неопозитивизм (Сб. ст.), М., 1963 (имеется библиогр.); Kaila E., Der logistische Neupositivismus, «Annales Universitatis Aboensis», ser. B, 1930, v. 13; В 1 u m b e г g A. F. and Feigl H., Logical positivism (A new movement in European philosophy), «J. Philos.», 1931, v. 28, J* 11, p. 281—96; SchlickM., Positivismus una Realismus, «Erkenntnis», 1932, Bd 3; Car-nap R., Logische Syntax der Spraehe, W., 1934; пер. на англ. яз., L., 1937; его же, Philosophy and logical syn­tax, L., 1935; WeinbergJ., An examination of logical positivism, 2 ed., L., 1946; MorrisCh., Logical positi­vism, pragmatism and scientific empiricism, P., 1937; А у е г A., Language, truth and logic, 2 ed., L., 1946; Passmore J. A., Logical positivism, «Australian J. Psychol. Philos.», 1943, 1944, 1948; Russell В., Logical positivism, в его сб.: Logic and knowledge, L., [1956]; Joergensen J., The deve­lopment of logical empiricism, Chi., 1951; Semantics and the philosophy of language, ed. by L. Linsky, Urbana (111.), 1952; Bergmann G., The metaphysics of logical posi-


tivism, N. Y., 1954; N agelE., Logic without methaphy-sics, Glencoe, 1956; Logical positivism, ed. by A. J. Ayer, Glencoe, 1960 (есть библиогр.).

_ В. Мшвениерадзе, И. Нарский. Москва. ЛОГИЧЕСКИЙ СИНТАКСИС— теория, изучаю­щая чисто формальную часть логич. систем, т. е. отно­шения между их выражениями безотносительно к интерпретации последних и устанавливающая пра­вила построения этих выражений и правила опери­рования с ними. Описание Л. с. к.-л. системы состоит в указании «словаря» (алфавита и классификации его элементов), правил образования (построения) выра­жений системы и правил преобразования (вывода, дедукции). См. Синтаксис в логике.

ЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ФИЛОСОФИЯ-ши­рокое течение в бурж. философии 20 в., объединяющее направления и отд. философов, к-рые усматривают цель и метод философии в логич. анализе языка нау­ки средствами математич. логики. По методологич. установкам Л. а. ф. не есть нечто единое. В логическом позитивизме идеи Л. а. ф. связываются с отрицанием мировоззренч. характера философии и используются для поддержки гносеологич. платформы неопозити­визма. В то же время др. группы и отд. представи­тели Л. а. ф. соединяют установку на логич. анализ языка науки с иными филос. концепциями (или вооб­ще явно не выражают своей общефилос. позиции). Само по себе выдвижение логич. анализа как метода или цели философии специфично не только для совр. этапа бурж. философии. Уже неокантианцы марбург-ской школы утверждали, что философия должна быть сведена к логике науки; метод логич. анализа в фи­лос. исследовании пытались применять австр. фило­соф Ф. Брентано (1838—1917), Мейнонг, польский фи­лософ К. Твардовский и др. Специфику совр. Л. а. ф. составляет не идея логич. анализа, а широкое привле­чение средств математич. логики для ее реализации. При этом задачу логич. анализа Л. а. ф. видит не в эмпирич. исследовании логич. свойств естеств. язы­ков, а в построении искусств, языков-моделей, к-рые выступают в качестве реконструкций естеств. языков (в т. ч. «языков науки») или, точнее, их фрагментов. Т. о., в отличие от т. н. лингвистической философии (вместе с к-рой, сводя философию к анализу языка, Л.а. ф. составляет широкое направление т.н. философии анализа), Л. а. ф. понимает анализ языка прежде всего как реформу существ, естеств. языков в соответствии с определ. логич. нормами. Л. а. ф. возникла в 1-й чет­верти 20 в., т. е. в период повыш. интереса к логико-методологич. проблематике, обусловленного глубоки­ми переменами в науке, процессом ее математизации, развитием математич. логики и ее приложений к воп­росам обоснования математики. Создатели Л. а. ф. про­тивопоставили строгость логико-математич. методов «туманности» и «академичности» того подхода к позна­нию, к-рый был связан с традиционными для прежней идеалистйч. философии понятиями, а также описатель-ности эмпирич. методологич. исследований, имевшихся ко времени зарождения этого направления. Важным фактором, способствовавшим развитию Л. а. ф., яви­лось банкротство идеалистйч. психологизма в логике и гносеологии. В условиях господства реакц. бурж. идеологии все эти тенденции привели, однако, не к оформлению науч. филос. методологии логич. анализа, а к развитию филос. течения, тесно связанного с не­состоятельными позитивистскими (или полупозити­вистскими) филос. течениями, с прагматизмом и др. школами совр. бурж. философии.

Основоположником Л. а. ф. был Рассел, к-рый в ря­де сочинений периода 1912—24 выдвинул идею о том, что логич. анализ открывает широкие возможности для решения филос. вопросов и методологич. проблем науки. По мнению Рассела, строгая формулировка и решение этих проблем могут быть даны лишь па ос-


242 ЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ФИЛОСОФИЯ — ЛОГИЧЕСКОЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ


нове т. н. логически совершенного (или идеального) языка, структура к-рого соответствует структуре логич. исчислений и к-рый выражает подлинный ло-гич. строй наших мыслей, не искаженный дезориенти­рующей грамматикой естеств. языков, выражение мысли в этом «идеальном языке» обеспечило бы точность смысла и предупредило бы неправильные метафи-зич. заключения от структуры языка к структуре ми­ра, имеющие место при употреблении разговорного языка. «Идеальный язык», по Расселу, нужен,однако, только для особых науч. целей и не предназначен для замены разговорного языка в его повседневном употреблении. Идеи Л. а. ф. получили свое разви­тие в «Логико-философском трактате» Витгенштейна, где была развита определ. концепция строения знания о мире, связанная с идеей «логически совер­шенного языка» (см. Логический атомизм). Все, что не могло быта выражено на этом «языке»— пред­ложения «традиционной» философи-и, положения эти­ки и т. п.,— было объявлено бессмысленным; источ­ник же появления этих «бессмысленных» выражений усматривался в непонимании людьми логики языка. Философия, согласно Витгенштейну, возможна лишь как критика языка; ее цель — логич. прояснение мысли. Субъективистский характер Л. а. ф. нашел наибольшее воплощение в программе Венского кружка.

Попытки реализации этой программы привели к эво­люции концепции логич. анализа науки, что было вызвано стремлением устранить или смягчить несо­ответствие между исходными принципами этой кон­цепции и действит. характером науч. знания. В ре­зультате мн. представители Венского кружка отказа­лись от ряда существенных пунктов первоначальной доктрины.

Начиная с 20—30-х гг. к течению Л. а. ф. примкну­ли, помимо логич. позитивистов Венского кружка и берлинской группы Рейхенбаха, ряд групп и отд. философов в США и Великобритании, упсальская шко­ла в Швеции, мюнстерская школа в Германии, а также лъвовско-варшавская школа. В США Л. а. ф., помимо сторонников «логического эмпиризма», продолжающих линию Венского кружка, представлена группой т. н. «неопрагматистов» (Куайн, Ш. Уайт, Н. Гудмен). Соче­тание прагматизма с отд. идеями Л. а. ф. имело место уже в т. н. концептуальном прагматизме К. Льюиса. Совр. неопрагматисты используют логич. анализ языка науки в своих попытках осуществить номиналистич. элиминацию «абстрактных сущностей», они отвергают жесткое различие аналитич. и синтетич. высказыва­ний, утверждая, что оно зависит гл. обр. от прагма-тич. (см. Прагматика) соображений. Взглядов, близ­ких к неопрагматистским, особенно в вопросе об ана­литич. и синтетич. высказываниях, придерживался А. Пап, к-рый, однако, отвергая номинализм, выражал определ. идеи платонизма в Л. а. ф. К совр. предста­вителям Л. а. ф. следует также отнести ряд философов и логиков в США (У. Селлерс, Ф. Чизм, А. Бёркс, Нагель), Великобритании (Поппер, Р. Б. Брейтвейт, С. Туллин, У. Нил, У. Вуджер), в скандинавских странах, в Австралии и т. д. Всех их, несмотря на определ. различия филос. позиций, объединяет уста­новка на разработку логич. языков и на уточнение (экспликацию) с их помощью логич. форм языка науки (напр., высказываний, выражающих законы науки) или решение определ. логико-гносеологич. проблем (относящихся, напр., к теории значения, индукции, проблеме подтверждения гипотез и др.).

Исследования представителей совр. Л. а. ф. пере­стали в значит, мере быть философскими или гносео­логическими, а являются конкретно-логическими или логико-метод-ологическими. В частности, их конкрет­ные исследования в области логич. семантики (Кар-нап), вероятностной логики ^Карнап, Рейхенбах, Поп-


пер, фон Райт), модальной логики (К. Льюис, фон Райт, Бёркс), строения гипотетико-дедуктивных теорий (Гемпель, Карнап), логич. формы помологических, диспозициональных и причинных высказываний (Рей­хенбах, Бёркс, Селлерс, Чизм и др.), проблем науч. объяснения (Гемпель, Брейтвейт) и др. имеют науч. значение. Однако в вопросах филос. истолкования основных теоретич. результатов конкретно-научных исследований представители Л. а. ф. продолжают вы­ступать как противники философии марксизма.

Лит.: Р а с с е л Б.,, История зап. философии, М., 1959, гл. 30; Н а р с к и й И. С, Совр. позитивизм, М., 1961, гл. 1; его же, Понятие формального анализа и диалектика, «Вестн. МГУ», 1963, № 1; Швы рев В. С, Неопозитивистская концепция эмпирич. значения и логич. анализ науч. знания, в кн.: Философские вопросы совре­менной формальной логики, М., 1962; С а г n a p R., Ober-windung der Metaphysik durch logische Analyse der Sprache, «Erkenntnis», 1931, Bd 2, H. 4; его ж е, On the character of philosophie problems, «Philos. Sci.», 1934, v. 1, № 1; PeiglH. and Sellars W. (editors), Readings in philosophical analysis, N. Y., [1949]; Pap A., Elements of analytic philosophy, [N. Y.], 1950; Q u i n e W. van O., From a logical point of view, Camb. (Mass.), 1953; Philo­sophy and «Analysis». A selection of articles publ. in «Analy­sis» between 1933 — 40 and 1947—53, ed. by M. Macdonald, Oxf., 1954; The age of analysis, ed. by M. White, [N. Y.], 1955; LewiiC. I., Mind and world order, N. Y., [1956]; U r m s о n J. O., Philosophical analysis, Oxf., [1958]; Russell В., My philosophical development, L., [1959].

В. Швырев. Москва.

ЛОГИЧЕСКОЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ— категории материалистич. диалектики, выражающие отношение теоретич. воспроизведения закономерности развития в ее всеобщих характеристиках (логическое) к процес­су ее историч. развертывания в многообразии конкрет­ных форм (историческое). Как универсальные ха­рактеристики логики и истории развития, Л. и и. являются необходимой формой применения диалек-тич. метода к построению действительно научной тео­рии происхождения и развития всякого объекта. По определению Энгельса, логич. метод исследования «...является не чем иным, как тем же историческим методом, только освобожденным от исторической формы и от мешающих случайностей» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 13, с. 497).

Различие между Л. и и. намечено уже у Аристо­теля в его различении «первого по природе» («по сущ­ности») от «первого по времени». По Аристотелю, по­следовательность теоретич. рассмотрения не может и не должна быть простым повторением порядка смены явлений во времени, ибо с т. зр. разума действитель­ность выглядит не так, как с т. зр. чувств, восприя­тия. Если для последнего исходным пунктом оказы­ваются единичные вещи, то для разума — общие формы, категории, роды. Но поскольку именно разум открывает познанию истину, постольку порядок ве­щей в разуме также более истинен, соответствует под­линной картине рождения и развития вещей: «...сущ­ность есть первое со всех точек зрения — и по поня­тию, и по познанию, и по времени» (Met.VII, 11028а10— ЬЗ). Однако, отчетливо понимая различие чувственного и всеобщего, Аристотель оказался не в состоянии объ­яснить их единство как сторон единого процесса раз­вития. Поэтому он противопоставил научное знание (ётпзтт^ил]), как знание необходимого и всеобщего, мне­нию (оо£а) — чувств, знанию единичного. В этой апо­рии Аристотеля обнаружилась основная диалектич. трудность проблемы.

На почве свойственного философии 17—18 вв. ме-тафизич. понимания природы, лишавшего ее дейст­вит. развития во времени, проблема отношения Л. и и. не могла быть поставлена во всей полноте ее содержа­ния. Рационалисты нового времени решали проблему отношения всеобщего в действительности и в мышле­нии тем, что просто отрицали к.-л. различие между ними. У Декарта и окказионалистов (см. Окказиона­лизм) они выражают две субстанции, в к-рых каждое


ЛОГИЧЕСКОЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ 243


действие одной точно соответствует действию другой. У Спинозы эти субстанции преобразуются в атрибуты единой природы, так что связь идей оказывается тож­дественной связи вещей. Правда, у крупнейших мы­слителей нового времени имеются догадки о прин­ципиальном родстве формы теоретич. дедукции с пред­ставлением о развитии. Так, Декарт, приступая к по­строению своей системы мира, к выведению сложных явлений из простейших частиц, обосновывает свое право на такой способ построения теории след. сообра­жением: «Природу их (вещей. — Ред.) гораздо легче познать, видя их постепенное возникновение, чем рас­сматривая их как совершенно готовые» (Избр. произв., М., 1950, с. 292). Принципиально верное решение проблемы отношения логич. последовательности («по­рядка и связи идей») к последовательности рождения вещей в природе наметил Спиноза.

Др. форма решения проблемы отношения последо­вательности развития понятий к порядку изменений действительности представлена номинализмом Гоббса и сенсуализмом Локка, Кондильяка, а также субъ-ективно-идеалистич. концепциями Беркли и Юма. Для яой позиции естественным оказывался взгляд, со-"ласно к-рому логич. порядок развития понятий дик­туется лишь имманентной природой мышления и не :тоит ни в каком отношении к последовательности развития предмета во времени. Проблема, т. о., про-;то снимается с рассмотрения.

Наиболее полно проблема отношения Л. и и. стала юред философией лишь к началу 19 в. Наиболее зна-шт. этапом в ее рассмотрении оказалась нем. классич. философия, увенчанная системой Гегеля. Будучи идеа-шстом, Гегель рассматривал историю человечества, г. е. историю цивилизации, науки и нравственности, жлючая и производство материальной жизни, как зненшее проявление логич. мощи разума. Эмпирич. астория человечества с этой т. зр. неизбежно пред­ставляется как внешнее воплощение логич. начала, как логическое, лишь развернутое во времени. Отка-)ав природе в развитии, Гегель тем самым рассмотрел нишь один (и к тому же производный) аспект пробле-иы — вопрос об отношении логики развитого мышле-шя к истории формирования этой логики. Историче-;кое было представлено в его философии как несовер-пенная, искаженная форма логического. Однако i этой перевернутой форме впервые было установлено ювпадение логич. последовательности процесса раз­вития понятий с научно понятой последовательностью ясторич. процесса, ибо логика развитого мышления ;сть на самом деле результат всей истории практич. а духовного развития человечества, сокращенно-обоб­щенное отражение тех реальных всеобщих закономер­ностей, к-рым это развитие подчиняется.

Понимание роли историч. подхода к логически-тео-ретич. анализу было характерно для рус. революц. демократов середины 19 в. См., напр., у Н. Г. Черны­шевского: «Без истории предмета нет теории пред­мета; но и без теории предмета нет даже мысли о его ис­тории, потому что нет понятия о предмете, его значении и границах» (Избр. филос. соч., т. 1, 1950, с. 303). Диалектико-материалистич. решение вопроса было дано Марксом и Энгельсом в результате критич. пере­работки гегелевской концепции с позиций материа­лизма и на конкретном материале политэкономич. теории. Проблема в этом свете выступила более слож-вой, чем у Гегеля. На почве материализма вопрос стал гак: в какой закономерной связи находится теория (т. е. логич. отражение предмета), во-первых, с исто­рией самого отражаемого предмета и, во-вторых, с ис­торией человеч. знаний о нем, с историей самой тео­рии. Ясно, что прямого совпадения Л. и и. нбт ни в том, ни в другом случае. Всеобщее (необходимое, за­коносообразное) в истории не существует само по себе,


но только как объективная логика событий, протекаю­щих во времени и несущих на себе непосредственные, в т. ч. и случайные, характеристики конкретно-исто-рич. особенностей. Последние и образуют специфиче­скую историч. форму объекта. Логически-всеобщее выступает в очищенном от историч. непосредственно­сти виде, т. е. как логическая форма (см. Форма логи­ческая), только в теории. Но что означает и как дости­гается эта «очищенность»? Научный анализ вообще, как правило, «...избирает путь, противоположный их (т. е. объективных форм. — Ред.) действительному развитию» (Маркс К., Капитал, т. 1, 1955, с. 82); «...историческое развитие всех наук только че­рез множество перекрещивающихся и окольных пу­тей приводит к их действительной исходной точке. В отличие от других архитекторов, наука не только рисует воздушные замки, но возводит отдельные жи­лые этажи здания, прежде чем она заложила его фун­дамент» (Маркс К., К критике политической эко­номии, 1953, с. 46). Анализируя историю матема­тики (в «Математических рукописях»), Маркс отмс-таег, что создатели математич. анализа Ньютон л Лейбниц действовали с самого начала на почве диф­ференциального исчисления, однако не давая ему должного логич. доказательства. Это было сделано лишь позже благодаря трудам ряда математиков — от Д'Аламбера, Эйлера и Лагранжа до Коши и Вейерштрасса, к-рые подвели под дифференциальное исчисление строгое основание в виде теории пределов и установили его связи с «нижележащими» разде­лами математики. Тем самым с нек-рым запозданием были определены логически необходимые звенья еди­ной системы математич. знаний. То же самое можно обнаружить в истории любой науки. Так же обстоит дело и с теорией Дарвина. Открытием закона естеств. отбора. Дарвин обнаружил действительно всеобщий принцип биологич. развития, к-рый определяет про­цесс видообразования и тем самым представляет био­логич. целесообразность как детерминированный про­цесс. Т. о., был выдвинут единый логич. принцип построения целостной системы биологич. отношений. Однако, строго говоря, эта теоретич. система не была доведена Дарвином до ее истоков. Вопрос о природе и механизме наследственности не был им решен, исчер­пывающего решения этого вопроса, к-рое бы выявило логич. связь между наследственностью и процессом видообразования, нет и до сих пор, хотя биохимия и генетика значительно продвинулись в изучении кле­точных механизмов наследственности. Аналогичное по­ложение наблюдается в наст, время и в космогонии, где планетная космогония представляет уже развитую теорию, звездная же возникла совсем недавно.

Стало быть, совпадение Л. и и. есть не исходный пункт, а результат историч. развития знаний. Для теории это совпадение составляет цель, к к-рой она должна устремляться. Средством же ее достижения оказывается лишь критич. анализ предшеств. развития теории. Непосредственно проблема отношения Л. и и. и встала перед Марксом в виде вопроса о способе критич. преодоления ранее достигнутого теоретич. по­нимания действительности: «критику политической экономии... можно было проводить двояким образом: исторически или логически» (тамже,с. 235). Это связа­но с тем, что возникновение новой теории, т. е. новой ступени логич. отражения, необходимо связано с кри­тич. преобразованием предшеств. ступени теоретич. развития. В любом случае критика теории совершается через ее сопоставление с фактами, с действительностью. Различие же между Л. и и. способами критики поня­тий (соответственно — способами теоретич. анализа вы­раженных ими фактов) заключается в следующем: при историч. способе теория сопоставляется с теми самыми фактами, на почве к-рых она возникла, при логичо-


244 ЛОГИЧЕСКОЕИ ИСТОРИЧЕСКОЕ


ском же — с фактами, наблюдаемыми на высшей сту­пени зрелости того же предмета. Избрав логич. спо­соб, Маркс, в частности, подверг критике трудовую теорию стоимости, развитую в нач. 19 в., сопоставляя ее категории с действительностью середины 19 в. Этот способ имел явные преимущества перед истори­ческим. Он позволял рассматривать каждое эконо-мич. явление в той точке, где оно достигло полной зрелости и чистоты выражения, полно выявив свои тенденции и противоречия. Стоит указать хотя бы на кризисные явления. К тому же факты, современные Марксу, могли быть лучше и тщательнее проверены. Наконец, логич. способ давал непосредств. теоретич. понимание совр. экономич. развития.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.