Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Развитие диалектического материализма. 7 страница



Однако Л. — не только продукт, но и — в составе социального целого — субъект обществ, отношений. Усваивая в специфич. для нее форме социальные влия­ния, роли, убеждения, Л. одновременно выражает свой «внутр. мир» в установках, поведении и отношениях к др. людям и к обществ, учреждениям. Соотношение этих процессов (усвоение внешних влияний и выраже­ние собств. индивидуальности) у разных индивидов различно, но они всегда предполагают друг друга. «К а к само общество производит человека как человека, так и он производит общество» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 589). Социальное положение инди­вида, его принадлежность к определ. классу не зави­сит от его воли. Но его конкретная роль всегда зави­сит от того, как он сам осознает и оценивает свое поло­жение. Раб, не сознающий своего рабства и прозя­бающий в бессловесной покорности, есть просто раб. Раб, осознавший свое рабство и примирившийся с ним,—холоп, хам. Но раб, осознавший свое положение и восставший против него,— это революционер (см. В. И. Ленин, Соч., т. 13, с. 38). Самосознание Л., ее представления о своих способностях, свойствах и обществ, положении всегда производно от реальных обществ. связей индивида. «...Человек,— писал Маркс,— сначала смотрится, как в зеркало, только в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Пётр начинает отно­ситься к самому себе как к человеку» («Капитал», т. 1, 1955, с. 59, прим.).

Л. социальна, поскольку все ее роли и ее самосо­знание — продукт обществ, развития. «... Сущность человека,— писал Маркс, —не есть абстракт, прису­щий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» (Маркс К. иЭ н г е л ь с Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с.З). И характер существующих в обществе групп, и их внутр. членение, и их взаимоотношения друг с другом зависят в конечном счете от социальной системы как целого. Кроме того, Л. формируется не только под влиянием непосредств. окружения, но и под влиянием усвоения ею обществ, идей, культуры и т. д. Даже когда индивиду кажется, что он отвергает всю сис­тему обществ, отношений, он в действительности вос­стает лишь против каких-то определ. порядков и норм, опираясь при этом на другие. Но, будучи социальной, Л. в то же время индивидуальна, неповторима, т. к. данная структура и сочетание ролей и такое именно их осознание характерны лишь для этого человека и ни для кого другого. Социально-экономич. струк­тура общества, через господствующую в нем культуру, определяет типичный для этого общества, класса со­циальный характер (преобладание индивидуализма или коллективизма, авторитарного или рациоиально-критич. типа мышления и т. п.). Но один и те же объек­тивные условия в сочетании с разной индивидуально­стью дают разный тип Л.

Отсюда — различие психологического и социо­логического аспектов в исследовании Л. Социоло­гия дает филогенетическую теорию Л., изучает


ЛИЧНОСТЬ 197


историч. процесс формирования и развития Л. в раз­личных социальных системах, анализирует типы со­циального характера в их конкретно-историч. отно­шениях к обществу и культуре.

Личность в историиобщества. Ста­новление Л. связано прежде всего с развитием трудо­вой деятельности. Если животное тождественно со своей жизнедеятельностью, то отношение человека к природе опосредствуется орудиями труда. В процес­се труда человек как бы удваивается, объективирует себя в вещах и тем самым различает себя как деятеля от предметов своей деятельности. Однако первоначаль­но субъектом самосознания был не индивид, а род. В силу неразвитости индивидуальных производит, сил «...отдельный человек не становится самостоятель­ным но отношению к общине» (Маркс К., Формы, предшествующие капиталистич. производству, 1940, с. 18). Ни в своей деятельности, ни в своем сознании первобытный человек не выделяет себя из родовой це­лостности. Все его права и обязанности были не лич­ными, а родовыми (см. Ф. Энгельс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 99). Только раз­витие производит, сил и связанное с ним разделение труда, разрушившие первонач. родовую целостность, делают человека особенным индивидом. Выполнение' специфич. функций, отличных от функций др. членов общины, дает индивиду определ. социальную роль, в свете к-рой он оценивается другими и на к-рой осно­вывается его личное самосознание.

Но развитие Л. с момента ее зарождения было внут­ренне противоречиво. С одной стороны, Л. есть непо-средств. целостность жизни индивида, ее внутр. мир определяется характером ее действит. обществ, отно­шений. Чем больше специализация функций, чем разнообразнее роли, выполняемые разными индиви­дами, тем многообразнее сами индивиды и тем крепче их связь друг с другом. С др. стороны, «...в ходе исто­рического развития, — и как раз вследствие того, что при разделении труда обществешше отношения неизбежно превращаются в нечто самостоятельное,— появляется различие между жизнью каждого индиви­да, поскольку она является личной, и его жизнью, по­скольку она подчинена той или другой отрасли труда и связанным с ней условиям» (МарксК. и Эн­гельс Ф., там же, т. 3, с. 77).

С возникновением частной собственности и клас­сов распределение социальных ролей между индиви­дами определяется не столько их личными способно­стями, сколько их социальным положением. Благо­даря обществ, разделению труда все сферы человеч. деятельности выступают в форме организации, а труд отд. человека, кто бы он ни был, представляет собой отд. функцию, часть общей задачи. Обществ, цель деятельности индивида отрывается от самой деятель­ности и даже противопоставляется ей в качестве внеш­ней силы, принуждающей человека выполнять функ­ции, смысл и значение к-рых для него утрачены (см. Отчуждение). В результате индивид не может отож­дествить себя ни с одной из своих ролей, к-рые он воспринимает как навязанные извне, и его самоутвер­ждение принимает форму конфликта Л. и общества, за к-рым в действительности стоят противоречия самой социальной жизни.

Это противоречие проявляется уже в античной Гре­ции. В рабовладельч. обществе статус и достоинство Л. признавались только за свободными людьми. «Естеств. человек» древнегреч. философии — граж­данин античного полиса, смысл жизни к-рого в жизни целого, гос-ва. Для Аристотеля отдельный человек так же мало есть нечто само по себе существующее, как какая-нибудь оторвавшаяся от целого организма часть. Но слитность человека с обществом, на к-рую указывали Платон и Аристотель, была в их эпоху уже


отчасти иллюзорной, отражая предшествовавший этап обществ, развития. Уже в философии софистов, Сократа н в греч. трагедии (Софокл) отражается факт расщепления индивидуального самосознания. Фор-мула софиста Протагора «человек есть мера всех ве­щей» бросала вызов не только древним богам, но и тра­дициям общинной жизни. Философия эпохи разложе­ния антич. полиса была уже явно индивидуалистиче­ской. С т. зр. стоиков, скептиков, эпикурейцев, все­общее (в форме гос-ва, разумной необходимости вооб­ще) не гармонически охватывает Л., а тяготеет над ней как внешняя и чуждая власть. Высшее удовле­творение человек может получить лишь в одиночестве своего мышления, сведя к минимуму свою связь с вне­шним миром, а тем самым и зависимость от него.

В жесткой иерархич. структуре феодализма инди­вид не занимал самостоят, места, его права и обязан­ности определялись гл. обр. его сословной принад­лежностью и освящающей ее традицией. В христиан­стве проблема Л. ставится преимущественно в религ.-этич. плане как вопрос о соотношении свободы воли индивида и божеств, провидения (Августин). При этом свобода человека мыслится как отрицат. понятие (сво­бода творить зло), тогда как вся положит, деятель­ность (добро) связывается с божеств, предопределе­нием. Эта концепция была идеологич. отражением реального факта подавленности Л., ее подчиненности, социальной и духовной, иерархич. строю.

Зарождение капитализма и разрыв старых социаль­ных связей вызвали серьезные изменения в положении Л. Частное предпринимательство было невозможно без личной инициативы и предприимчивости. Протест I против феодализма облекается в форму требования свободы* Л. Гуманисты эпохи Возрождения (Валла, Пико делла Мирандола, Фичино и др.) провозглашают освобождение человека от всяких обязанностей по от­ношению к анонимному «целому» и выдвигают идеал целостной, всесторонне развитой Л. Личность провоз­глашается целью, общество — средством развития. Идея свободы Л., первоначально ограниченная сфе­рой интеллектуальной деятельности, по мере разви­тия бурж.-революц. движений перерастает в требо­вание гражд. и политич. свободы. Просветители 17—18 вв. само общество и гос-во рассматривают как продукт договора между индивидами (см. Обще­ственный договор, Естественное право).

Просветительская теория Л. отражала реальный процесс распада феод, связей и зарождения нового общества, где все подчинено законам товарного произ-ва.

Выдвигая на первый план интересы Л., просветите­ли никогда не понимали их узко-эгоистически, под­черкивая, что правильно понятые интересы Л. в конеч­ном счете всегда совпадают с обществ, благом. Но эта концепция, как и породившие ее обществ, отношения, была внутренне противоречива. Противоречиво уже капиталистич. разделение труда. С одной стороны, спе­циализация труда и связанная с ней дифференциация социальных функций порождает необычайное много­образие форм деятельности. С др. стороны, она су­живает диапазон жизнедеятельности каждого отд. человека. Л. низводится до уровня носителя частич­ной социальной функции, к-рая навязывается извне.

Еще более противоречива социальная структура капитализма. С одной стороны, капитализм уничтожил феод, сословный строй, при к-ром все социальные свя­зи индивида (производственные, семейные, религи­озные) субординировались в единую жесткую ие­рархию. С др. стороны, превращение рабочей силы в товар неизбежно усиливает отчуждение личностных свойств человека. В каждом из своих обществ, отно­шений он выступает не как целостный индивид, а лишь как средство, как воплощение определ. функ-


198 ЛИЧНОСТЬ


ции. Отношения между людьми все больше из отно­шений между индивидами (межиндивидуальные отно­шения) становятся отношениями между отвлечен­ными социальными функциями (безличные отноше­ния). Отношение капиталиста и рабочего откровенно безлично; капиталисту нет дела до Л. рабочего, а для рабочего капиталист — не индивид, а безличная «фирма». Товарный фетишизм, вырастающий из недр товарно-капиталистич. отношений, отражает это поло­жение, персонифицируя вощи и обезличивая человека. Капитализм, т. о., одновременно поднял Л. на пьеде­стал и сам же ограничил ее возможности. Отсюда тра-гич. противоречие между самосознанием Л., ее идеаль­ным «внутр. миром» и ее социальным положением и деятельностью. Противоречие это в самых различ­ных вариантах отражается в философии и искусстве нового времени.

Уже нем. классич. идеализм в превращенной форме поставил вопрос о несовместимости бурж. обществ, отношений со свободой Л. Кант вслед за Руссо пока­зал, что в бурж. обществе человек не может поступать нравственно и в то же время быть счастливым, нрав­ственность и благополучие — взаимоисключающие понятия. В философии Канта это противоречие при­обретает метафизич. форму и констатируется им (здесь он полностью разделяет с просветителями их ан­тиисторизм) как неизбежное в силу двойственности природы человеч. существа, к-рое есть и явление и «вещь в себе», т. е., с одной стороны, включено в при­родную связь явлений и подчиняется природной необ­ходимости, а с другой — принадлежит к миру интел­лигибельному и в этом смысле свободно. Стоя на почве эмпирич. действительности бурж. общества с его индивидуализмом и утилитаризмом, Кант признает его как мир опыта, в к-ром Л. есть лишь средство. Но он не может примириться с этой действительностью и ищет за ней трансцендентную реальность, посред­ством к-рой можно было бы обосновать несовместимый с этой эмпирией нравств. закон, по к-рому Л. не мо­жет быть средством, но только целью, а людей должен связывать друг с другом не принцип взаимной выгоды, не расчет, а нечто принципиально иное. Отрицая связь между людьми, основанную на принципе «взаимной выгоды», Кант по существу не вндит иной связи, так что перехода от Л. к обществу не оказывается.

Еще острее вопрос о несовместимости каниталистич. прогресса и развития Л. был поставлен романтиками. «Сколько бы ни выигрывал мир, как целое, от этого раздельного развития человеческих сил, все же нель­зя отрицать того, что индивиды страдают под гнетом этой мировой цели» (Ш и л л с р Ф., Собр. соч., т. 6, М., 1957, с. 302). Только искусство, свободное от разделения труда, может воссоздать гармонию Л., облагородив чувственность человека и подготовив его тем самым к восприятию нравств. долга, к-рому противятся его природные влечения. Но это решение чисто иллюзорно. Не случайно романтики резко противопоставляют искусство «грубой действитель­ности» и говорят о невозможности реализации возвы­шенных идеалов.

Выступив против романтич. индивидуализма, Ге­гель показал несостоятельность его исходных посы­лок. Несовместимость личного идеала с действительно­стью объясняется лишь субъективностью этого идеа­ла, к-рая обычно свойственна юношескому возрасту. «Что в этих идеалах есть истинного, сохраняет­ся в практической деятельности; только от неистин­ного, от пустых абстракций должен отделаться чело­век» (Соч., т. 3, М., 1956, с. 95). Гегель рассматривал Л. не как изолированную монаду, а как момент все­общего, рода. Л. реализует не субъективные, но объек­тивные цели: она едина не только с родом, но и со всем миром, ибо сущность всего мира та же, что !■ сущность


Л. — дух. Но и Гегель не в состоянии разрешить про­тиворечия, объективно присущего капиталистич. об­ществу. Разделение труда и связанное с ним «отчуж­дение» индивида будут, по Гегелю, развиваться и даль­ше. Только в сфере духовной, филос. деятельности может человек выступать как целостный, пеотчужден-ный индивид. Самый тезис о возможности реализации личных идеалов базируется у Гегеля на постулате разумности мира как «осуществления божественного разума». Высшим воплощением духа и реализацией человеч. свободы Гегель считал гос-во; он иронизиро­вал над планами «полного преобразования мира». Ес­ли индивидуализм просветителей и Канта был филос. основой идеологии бурж. либерализма, то гегелевский панлогизм имел консервативный иолнтич. смысл.

Как ни прозаично бурж. общество, его рождение потребовало немалых жертв, усилий и героизма, оно вызвало к жизни яркие, цельные характеры. «Люди, основавшие современное господство буржуазии,— писал Энгельс об эпохе Возрождения,— были всем, чем угодно, но только не людьми буржуазно-ограни­ченными» («Диалектика природы», 1955, с. 4). Но уже в 19 в. в условиях победившего капитализма поло­жение изменилось. Обезличенности подверглись не только рабочие, но и представители буржуазной вер­хушки, общественная деятельность к-рых настолько «...обусловлена и определена вполне конкретными классовыми отношениями», что отличие их Л. от этих отношений «... для них самих обнаруживается лишь тогда, когда они обанкротились» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 3, с. 77). Чтобы увидеть всю глубину падения бурж. Л., достаточно сравнить многокрасочный индивидуализм франц. просветите­лей с унылым утилитаризмом англ. либералов 19 в. «Сверхчеловек» Ницше — не только предвестник эпохи империализма, стремящейся избавиться от став­ших стеснительными для буржуазии демократия, свобод, но и естеств. реакция на пошлую обыденность бурж. жизни и порождаемых ею обезличенных инди­видов. Еще быстрее идет этот процесс в эпоху импе­риализма. Процесс нивелировки индивидуальности пронизывает все сферы жизни совр. бурж. общества. Прежде всего обесчеловечивается, обезличивается труд. В условиях совр. капитализма подавляющее большинство не только рабочих, но и служащих, вынуждено выполнять работу, к-рая их совершенно не интересует и никак не связана с их индивидуаль­ностью. Эта дегуманизация неуклонно захватывает и сферу умств. труда, к-рый раньше был в привилеги­рованном положении. То же самое происходит в сфере обществ.-политич. отношений. Типичная для совр. капитализма бюрократизация гос. аппарата, поли­тич. партий, профсоюзов, обществ, орг-ций означает, что отношения между индивидами уступают здесь место безличным отношениям, в к-рых индивид являет­ся не субъектом деятельности, а винтиком безличной машины, носителем онредел. функции.

Нет спасения Л. и в сфере досуга. Духовные потреб­ности человека, к-рого труд и обществ, деятельность но побуждают к самостоятельности, неизбежно оскуде­вают. Раз выработанная привычка к стандарту, кон­формизм побуждают его в свободное время искать не столько развития своей Л., сколько развлечения. Он не создает культурных ценностей, а только потреб­ляет их. Свойственный капитализму коммерч. подход к духовному произ-ву, ориентация на неразвитые, низменные вкусы вызывает стандартизацию поведения, вкусов, потребностей, духовной культуры. Массовое произ-во товаров завершается массовым произ-вом стандартных индивидов.

Процесс разрушения Л. широко отражается в бурж. идеологии. Вопрос о судьбах Л. занимает важное место в бурж. философии и социологии конца 19


ЛИЧНОСТЬ199


и особенно 20 вв. Уже Теннис пытался осмыслить про­цесс перехода от «общности», основанной на патригф-хально-романтич. отношениях между индивидами. к безличному «обществу», основанному на выгоде и взаимном использовании. Проблема интеграции индивида с социальной группой — главный вопрос социологич. концепции Дюркгейма. Универсализируя противоречия своей эпохи, Зиммель рассматривал кризис Л. как одно из проявлений непреодолимой «общей трагедии культуры». ■

В совр. бурж. социологии проблема Л. ставш'ся внеск. различных аспектах: 1) изучаются, на этногра­фия, материале, особенности формирования Л. в при­митивных обществах и взаимозависимость между "Ти­пом Л. и характером культуры (культурная антро­пология, Р. Бенедикт, М. Мид и др.); 2) исследуется изменение социального характера в совр. капиталл-стич. обществе под влиянием индустриализации, автоматизации и др. условий (Фромм, Милле, Г. Герт, Т. Адорно, Рисмен, Уайт и др.); 3) изучается, в т. ч. экспериментальными методами, поведение инди­вида в социальной труппе (социология малых тругш, начиная с Кули, работы Хоменса, Бейлса, Морено и др.); 4) разрабатываются наиболее эффективные спо­собы манипуляции людьми в различных социальных ситуациях, особенно производственных (теория человеческих отношений в промышленности, мене­джеризм, социология труда).

В концепциях бурж. социологов отражаются реаль­ные социальные процессы (крах индивидуализма эДО-хи свободного предпринимательства, бюрократизация общества и ее влияние на Л. и т, д.). Но, ставя серь­езные проблемы, бурж. социологи большей частью об­ходят их конкретно-историч. смысл. Одни авторы прямо призывают отказаться от идеала «автономной» Л. и рассматривают Л. лишь как один из элементов социальной группы. При помощи системы т. н . «чедГО-веч. отношений» в пром-сти и др. форм искусств, кол­лективизма, маскирующих эксплуататорскую прироДУ капиталистич. производств, отношений, корпорации сеют иллюзии о «гуманизации» труда и получают до­полнит, возможности манипулировать людьми. Др-авторы (в частности, неофрейдисты, Фромм, Рисмен) осуждают этот конформизм и подвергают критике ка­питалистич. порядки. Но эта критика ведется с пози­ций старого индивидуалистич. идеала и потому нооит романтич. характер. Противоречия капиталистич. об­щества трактуются внеисторически, либо как про­явление всеобщего конфликта между рациональной цивилизацией и иррациональной человеч. природой (Фрейд), либо как неизбежное следствие индустриа­лизации, порождающей «массовое общество» и «массо­вую культуру». Отчуждение Л. рисуется при этом как нечто неотвратимое не только при капитализме, но и при коммунизме (Фромм). Так романтич. кри­тика капитализма становится формой его косвенной апологетики.

Если социологи подходят к проблеме Л. гл. обр-под углом зрения взаимодействия индивидов в кон­кретных коллективах, то совр. бурж. философия ста­вит вопрос о соотношении Л. и общества в широком фшгос. плане. Особенно много внимания уделяют Л. персонализм и экзистенциализм, для к-рых проблема Л. является центральной. Но идеалистич. антропо­логизм во всех его разветвлениях ие способен выра­зить реальные обществ, связи, вне к-рых не суще­ствует Л. С т. зр. персонализма, Л. есть единствен­ная абсолютная реальность. Но при этом имеется в виду не реальный человек, а некая духовная суб­станция. Критикуя взгляд на общество как механйч. объединение отд. индивидов и правильно связывая этот взгляд с принципом бурж. эгоизма, персонали­сты (напр., Мунье) в то же время мистифицируют


обществ, природу человека, истолковывая ее в религ. духе. В результате обещанное персоналистами «прео­доление» индивидуализма оказывается мнимым, а че­ловеческая Л. становится производной от Л. бога. Экзистенциализм вскрывает глубокий и острый кон­фликт Л. и совр. общества, показывает порабощение индивида безличными внешними силами. Но в проти­воположность Марксу, показавшему, что источник «овеществления» Л. нужно искать в бурж. произ­водств, отношениях, экзистенциалисты утверждают, что отчужденный способ бытия человека коренится в самой природе человека. Реальное историч. про­тиворечие между свободой Л. и безличной обыден­ностью жизни («man») превращается т. обр. в нераз­решимое метафизич. противоречие. Быть Л.— для большинства людей непосильная задача. Чтобы вый­ти из мира «обыденности», человеку нужно изменить не сам этот мир, а свое сознание: решиться смотреть в глаза смерти; перед лицом смерти человек всегда становится самим собой, т. е. Л. Итак, вместо реаль­ного выхода из того положения, в к-рое поставлена Л. тгра ткмттазшэлге, штаистентгиалтаст'ы предлагают иллюзорный выход, сводящийся в конечном счете к нравств. перерождению индивида.

Если социалыю-экономич. отношения капитализма разрушают Л. путем ее нивелирования, то индиви­дуализм разрушает Л. изнутри, превращая ее само­сознание из средства связи с социальным миром в средство искусственной (и иллюзорной) изоляции от него.

Коммунизм и личность. Маркс был первым, кто поставил проблему Л. не вообще, а кон­кретно-исторически. Уже в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс показали, что абстрактная противо­положность Л. и общества и ее этич. выражение — противоречие между эгоизмом и альтруизмом есть лишь иллюзорное отражение социальных противо­речий капиталистич. общества. «...Эта противопо­ложность является лишь кажущейся, потому что одна из её сторон, так называемое „всеобщее", постоянно порождается другой стороной, частным интересом, а отнюдь не противостоит последнему как самостоятельная сила, имеющая самостоятельную историю» (Соч., 2 изд., т. 3, с. 236). Решение этого противоречия только одно: превращение бурж. «„граж­данского" общества», в «человеческое обще­ство, или обобществившееся человечество» (там же, с. 4), т. е. коммунизм. Поскольку Л. не есть изоли­рованная монада, путь к освобождению и расцвету Л. идет только через освобождение массы. Но, с дру­гой стороны, «...общество не может освободить себя, но освободив и каждого отдельного человека» (Э н-г е л ь с Ф., Анти-Дюринг, 1957, с. 278). Комму­низм — это общество, в к-ром «...свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4, с. 447).

Решение проблемы Л. при коммунизме складывает­ся из трех взаимообусловленных моментов: 1) ради­кально изменяется соотношение Л. и социальной структуры; 2) создается новый тип Л. (социального характера); 3) создаются условия для всестороннего развития Л.

При коммунизме Л. становится целью обществ, раз­вития. Как писал Маркс, при коммунизме «...п р и-бавочный труд масс точно так же пере­стает быть условием для развития всеобщего богат­ства, как безделие немногих перестает быть условием для развития всеобщих сил челове­ческой головы... Свободное развитие индивидуаль­ностей; поэтому — не сокращение необходимого ра­бочего времени ради увеличения прибавочного труда, а вообще сведение необходимого труда общества к


200ЛИЧНОСТЬ


минимуму. Этому тогда соответствует художествен­ное, научное и т. д. воспитание индивидов в свобод­ное для всех них время и средствами, сделавшимися доступными для всех» («Grundrisse», рус. пер. см. журн.: «Большевик», 1939, № 11—12, с. 62). Но если труд из тягостной необходимости превращается в""пер-вую жизненную потребность Л., ее уже не нужно принуждать к труду, и социальная орг-ция, необхо­димая для руководства производств, процессом, ста­новится свободной ассоциацией индивидов. Гос-во из органа, стоящего над обществом, из аппарата клас­сового насилия буржуазии последовательно превра­щается сначала в орган господства большинства (дик­татура пролетариата), затем становится общенарод­ным и, наконец, заменяется обществ, самоуправле­нием. Постепенно преодолеваются все формы социаль­ного неравенства: уничтожаются классовые разли­чия, стираются различия между людьми физич. и людьми умств. труда. Это значит, что и сфера дея­тельности Л. и характер выполняемых ею ролей, к-рые в прошлом определялись ее объективной со-, циальной «принадлежностью», теперь определяются исключительно ее собств. индивидуальностью. Сами '(Производств, отношения становятся в подлинном 'смысле этого слова человеческими, т. е. свободными отношениями. Примером таких отношений являются коллективы коммунистического труда, в к-рых люди объединены не только общей производств, задачей, но и взаимной симпатией, товарищеской взаимопо­мощью. Принадлежность к такому коллективу не обедняет, а обогащает Л. Выполняя множество раз­личных ролей и принадлежа одновременно к различ­ным группам (производств, коллектив, семья, обществ, орг-ции, спортивные общества и т. д.), Л. не рас­творяется ни в одной из них, но сохраняет известную автономию. Всякое расширение обязанностей Л. со­провождается соответственным расширением ее прав, так что в конечном итоге права и обязанности сли­ваются, обозначая лишь разные аспекты одного и того же отношения. Вопреки утверждениям бурж. пропагандистов, будто марксисты стремятся «унич­тожить личность», «растворить» ее в коллективе, ком-мунистич. общество жизненно заинтересовано в том, чтобы не допустить нивелирования индивидов. Толь­ко мелкобуржуазные теоретики могут считать, что гуманизм и свобода Л.— «буржуазные понятия». Конечно, конкретное содержание этих принципов существенно изменилось в ходе истории. Но именно коммунизм очищает их от буржуазных и религиозных наслоений и не только провозглашает в качестве ми­ровоззренческих принципов, но и реализует на прак­тике. Для коммунизма жизнь и благополучие каждого человека — важнейшая социальная ценность. Урав-нит. распределение материальных благ, нивелировка потребностей и запросов, мелочная регламентация быта и нравов людей — все это не имеет ничего общего с марксизмом-ленинизмом. Коммунистич. коллектив— не казарма, а свободное объединение свободных инди­видов. Если индивиды обезличены, их объединение дает лишь простую кооперацию. Только объединение разных людей вызывает активный обмен мнениями, полезный для группы в целом и для каждого инди­вида в отдельности. Высший принцип, которым ру­ководствуются коммунистическое общество в це­лом и каждый из составляющих его коллективов, это свобода и всестороннее развитие Л. каждого человека.

Эта особенность коммунистич. общества вызывает к жизни новый тип социального характера, свобод­ный от индивидуализма и ставящий общие, коллек­тивные интересы превыше частных. Индивидуализм всегда выражал разобщенность индивидов, столкно­вение их интересов, вследствие к-рого все «общее»


кажется им фиктивным, внешним по отношению к их собств. «я». Отсюда понятие «личной жизни» как чего-то противоположного жизни общественной, «внутр. мира» как изолированного от мира «внешней деятельности», «свободного времени» как свободы от труда. Коммунизм кладет конец этим антиномиям. Если общество не имеет других задач, кроме заботы о благе каждого отд. индивида, то. обществ, интерес есть не что иное, как личный интерес каждого. Об­ществ, дисциплина, без к-рой не может существовать общество, становится сознат. дисциплиной, а выпол­нение ее требований — естеств. привычкой. Комму­нистич. общество ни в малейшей степени не посягает на автономию «личной жизни» и «внутр. мира» инди­видов. Но именно потому, что свобода Л. становится из иллюзии реальностью, она перестает быть проб­лемой. Конечно, Л. всегда будет иметь свой «внутр. мир», самосознание одного человека никогда не будет тождественно самосознанию другого. Но если чело­век может реализовать свои идеалы в действиях, исчезает база для противопоставления (в абсолютном смысле) «внутреннего» — внешнему. Поскольку люди не похожи друг на друга, каждый из них всегда будет иметь свою особую и в этом смысле «личную» жизнь. Но эта личная жизнь не будет противопоставляться обществ, жизни раз обществ, отношения перестали быть безличными. Коллективизм коммунистич. со­циального характера, осн. черты к-рого для совр. эпохи обобщены в моральном кодексе строителя ком­мунизма, является личностным коррелятом гуманиз­ма, присущего коммунизму как обществ, системе. Не растворение Л. в безличном социальном целом, а гармонич. сочетание социального с индивидуаль­ным — вот что такое коммунистич. общество. Именно эта гармония позволяет коммунистич. обществу ре­шить проблему всестороннего развития Л., «воспи­тания нового человека, гармонически сочетающего в себе духовное богатство, моральную чистоту и фи­зическое совершенство» (Программа КПСС, 1961, с. 120—21). Всестороннее развитие Л. не исключает разделения труда и его специализации. Объем зна­ний и умений, необходимый для продуктивного труда в любой области, слишком велик, чтобы отд. индивид мог одинаково успешно справляться со всеми видами деятельности. Да в этом и нет необходимости. Прев­ращение труда в первую жизненную потребность означает, что каждый человек может свободно, исходя из своих индивидуальных склонностей, выбирать осн. вид своей трудовой деятельности. Автоматизация произ-ва, передавая механич., рутинные виды труда машинам, оставляет на долю человека наиболее интересный, творч. труд, предполагающий высоко­образованного работника. Сложный творч. труд, как бы он ни был специализирован, стимулирует самостоя­тельность мышления и любознательность, к-рая, уко­ренившись в психологич. структуре Л., сказывается и вне проф. сферы Л., побуждая ее к расширению своего общекультурного кругозора. Однако узкая специализация часто развивает специальные способ­ности индивида за счет других, и это при любой социальной форме превращает его в частичного ра­ботника. Для капитализма эта проблема неразре­шима. Но в коммунистич. обществе индивид не агент произ-ва, а цель историч. развития, самостоят. Л., для к-рой «...различные общественные функции пред­ставляют сменяющие друг друга способы жизнедея­тельности» (Маркс К., Капитал, т. 1, 1955, с. 493). Его отношения с другими индивидами многогранны. Он не только рабочий определ. специальности, но и обществ, деятель, член различных добровольных коллективов и т. п. И эти его внепрофессиональные роли общество считает не менее важными, чем его трудовые функции.Эта множественность ролей не

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.