ЛОГИЧЕСКИЕ ОШИБКИ - ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ 3 страница

Здесь проявляется то закономерное отношение, в к-ром стоит новая теория (новая ступень логич. раз­вития) к истории ее подготовки. Старая теория и ее категории, будучи сопоставлены с фактами, наблюдае­мыми и сегодня, на высшей точке развития предмета, предстает как неполное, одностороннее, абстрактное отражение конкретности и потому включается на правах абстрактного момента в новое логич. понима­ние. Она тем самым снимается в составе более глубо­кого и полного понимания новой теории. Рациональ­ное (объективное) содержание прежней критикуемой теории входит в состав новой теории и отбрасывается лишь представление, будто она была исчерпывающей, каковой она, естественно, казалась ее автору. Старая теория поэтому интерпретируется как относит, истина и тем самым — как частный случай более об­щей и конкретной теории. Характерным случаем тако­го отношения между старой и новой теорией может служить сформулированный физикой 20 в. «принцип соответствия» (см. Соответствия принцип). Это свя­зано с тем, что более общая теория, возникающая по времени позже, оказывается в то же время и более кон­кретной (см. Конкретное). Указанное понимание осно­вывалось у Маркса и Энгельса на диалектико-материа-листич. интерпретации таких категорий, как всеоб­щее (общее), конкретное и т. д., и без нее не может быть правильно освещено.

Согласно материалистич. диалектике, логич. ана­лиз фактов и понятий, относящихся к высшей стадии зрелости исследуемого конкретного объекта, сам по себе дает по существу историч. понимание этого объекта, даже в том случае, когда история, его создавшая, специально и не исследуется.

Маркс так сформулировал отношение между Л. и и. в ходе научного анализа: «Для того, чтобы развить законы буржуазной экономики, нет надобности писать действительную историю производственных отноше­нии. Напротив, правильное созерцание и дедукция производственных отношений, которые сами сложи­лись исторически, всегда ведет к некоторым первым соотношениям (на манер того, как эмпирически най­денные числа в естествознании), которые указывают на прошлое, лежащее позади этой системы. Эти ука­зания, вместе с правильным пониманием настоящего, дают также ключ к пониманию прошлого» («Grundrisse der Kritik der politischen Okonomie...», M., 1939, S. 364—65). Потому «анатомия человека —ключ к ана­томии обезьяны» («К критике политической экономии», 1953 , с. 219). Это значит, что низшие формы развития правильно понимаются только в свете тех тенденций, к-рые полностью выявляются лишь позже, а в составе низших форм заслонены, переплетены со случайно­стями и потому не видны.

Данное методологич. соображение основано на том, что в результате историч. процесса, т. е. в составе оформившейся, или ставшей, системы явлений, сохра­няется и в необходимых ее моментах постоянно вос­производится история ее собств. происхождения и раз­вития. Чрезвычайно наглядно это демонстрирует,

напр., биогенетический закон. Поэтому вопрос, на первый взгляд чисто методологич., оборачивается объективно-диалектич. проблемой — вопросом о том объективно-закономерном соотношении, в к-ром нахо­дятся историч. процесс и его собств. продукты.

Поскольку диалектика развития товарно-капита-листич. общества есть частный (и очень характерный) случай диалектики развития вообще, постольку на ней можно проследить решение проблемы отношения Л. ии. в ее общем виде. Теория, т. е. логич. отраже­ние, имеет дело со всеобщими и необходимыми момен­тами исследуемого предмета. Ее не интересуют те частные моменты, к-рые имеют место на одной стадии его развития и бесследно исчезают на другой. Но дей­ствительно необходимые предпосылки и условия воз­никновения любой конкретной системы взаимодейст­вующих явлений сохраняются на всем протяжении ее истории. Их исчезновение или разрушение было бы равнозначно разрушению самой системы. Более того, если система развивается, то все необходимые и все­общие условия ее существования должны быть налицо в постоянно расширяющихся масштабах. С этим и свя­зано то обстоятельство, что любая саморазвивающаяся система взаимодействующих явлений с необходимо­стью воспроизводит эти условия и предпосылки (или хотя бы свое отношение к ним) своим собств. движе­нием, т. е. полагает их как свой продукт. Таково отно­шение капитала к товарной форме, к деньгам, к свобод­ной рабочей силе и т. д. Имея их своими историч. предпосылками, условиями sine qua поп, капитал активно воспроизводит их как результаты своих кру­гооборотов и притом во все расширяющихся размерах. Это отношение Маркс прямо рассматривает как всеоб­щий диалектич. закон, имеющий значение для любой «органической системы». «Если в развитой буржуаз­ной системе каждое экономическое отношение пред­полагает другое в буржуазной экономической форме, и если, таким образом, каждое полагаемое (Gesetzte) есть одновременно предполагаемое (Voraussetzurig), то это отношение имеет место в любой органической системе» («Grundrisse...», S. 189). И, наоборот, каждое действительно необходимое следствие существова­ния данной системы необходимо же превращается в условие ее дальнейшего развития, напр. монополия в развитии капитализма. И поскольку данная конкрет­ная органич. система действительно превратила усло­вия своего возникновения в следствия, в продукты своего самодвижения, она и превращается в относи­тельно самостоят, форму развития. До этого она была лишь побочным ответвлением исторически предшест­вующей ей системы явлений. Аналогичным является и отношение, напр., человеческой цивилизации к природным, материальным условиям ее возникнове­ния. Она превращает — и чем дальше, тем больше — независимые от нее условия и предпосылки в свой про­дукт. Условия и предпосылки специфически человеч. бытия, не переставая быть природными фактами, превращаются в «органы» предметного тела цивили­зации и, как таковые, активно воспроизводятся ее собств. движением. Условия возникновения системы превращаются в ее следствия, и потому взаимоотно­шение между разными моментами ее обретает циклич., точнее — спиралевидный характер. Только при таком условии система развивается и растет подобно снежно­му кому. Именно поэтому логический, т. е. одновре­менный, срез через все необходимые системы показы­вает все эти моменты в той же самой их последователь­ности, в к-рой они на самом деле и во времени, т. е. исторически, становились ее внутренне необходимыми компонентами. Напр., если товар может быть по суще­ству понят независимо от анализа структуры капи­тала, но не наоборот, то это свидетельствует и о том, что исторически, во времени, товарная форма сложи-

ЛОГИЧЕСКОЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ 245

Лась ранее, т. е. была историч. предпосылкой возник­новения капитала. Иными словами, явление, более сложное по существу (более развитое), может быть ква­лифицировано и как более позднее. Поэтому, указы­вал Маркс, логич. развитие оказывается «ключом к пониманию исторического развития» (см. там же, S. 565).

Вместе с тем Маркс отмечает, что логич. анализ ни в коем случае не может руководствоваться просто той последовательностью, в к-рой рассматриваемые кате­гории исторически играли решающую роль на поверх­ности историч. процесса, и соответственно той после­довательностью, в какой они осознавались людьми (см. «К критике политической экономии», с. 221). Дело в том, что процесс историч. становления системы всегда совершается на почве условий, созданных всем предшеств. развитием и в очень сложном переплете­нии с массой других процессов. И если категории ка­питала в теории, раскрывающей лишь внутр. логику становления системы, предшествует категория денег и стоимости, то в действительности капиталу предше­ствовала другая сложная система экономич. взаимоот­ношений, от своеобразия к-рой теория полностью [. абстрагируется.

Капитал, возникая вначале как «чужеродное тело» ; внутри феод, системы экономич. отношений, начинает развиваться в противоположность ей, частью ломая ее формы без остатка, частью сохраняя их и развивая до полного значения те моменты, к-рые до этого сущест­вовали в них в виде побочных и несуществ, тенден­ций. В ходе этого становления капитал превращает в формы своего собств. самодвижения многие явления, существовавшие задолго до него (напр., торговую прибыль, процент и т. п.), откуда и получается види­мость, что эти формы, как исторически более ранние, и в логич. анализе должны предшествовать понятию капитала. Однако подобные формы, хотя они и суще­ствовали задолго до того, как появился капитал в собств. смысле этого слова, в истории становления капиталистич. системы обрели внутр. отношение лишь там, где независимо от них развившийся капитал пре­вратил их в формы своего специфич. движения, и не ранее. Поэтому логич. развитие соответствует лишь той историч. последовательности, в какой совершалась эволюция именно данной, конкретной системы взаимо­действующих явлений, а не история в целом, данная непосредственному эмпирич, наблюдению.

Иными словами, логическое соответствует истори­ческому, но лишь понятому в его сути, лишь в подлин­ной, внутренне необходимой последовательности его моментов, скрытой от непосредств. взора и часто даже обратной по сравнению с ухватываемой им картиной. [Ср. замечание В. И. Ленина о том, что в научной исто­рии философии «хронология насчет л и ц» необяза­тельна (см. Соч., т. 38, с. 360)]. Логич. порядок кате­горий в науке противоречит, т. о., вовсе не действит. истории данного конкретного предмета, а лишь поверх­ности явлений и поверхностно понятой истории. А вер­но понятая логич. последовательность совпадает с верно понятой историч. последовательностью разви­тия данного конкретного объекта науки. Развивая положения Маркса и Энгельса по этому поводу, Ленин определяет логику как «... итог, сумму, вывод исто­рии познания мира» (там же, с. 81), отмечая, что «в логике история мысли должна, в общем и це­лом, совпадать с законами мышления» (там же, с. 314). Диалектико-материалистич. решение вопроса об отношении Л. и и. дает в руки исследователя методо-логич. ориентиры. Напр., кажется совершенно есте­ственным, если хочешь познать предмет историче­ски, прямо начинать с рассмотрения фактов его истории. Однако в этом случае сразу же встает во­прос — с чего начинать, с какого момента датировать

начало истории этого предмета? Оказывается, что по­нимание истории предмета зависит от того, как пони­мается сам этот предмет, т. е. от логич. аспекта.

Э. Ильенков. Москва.

Историч. необходимость не есть наперед заданное, неподвижное условие движения, как думают меха­нисты, а есть процесс ее становления в историч. раз­витии. Напр., нервная система развивается в направ­лении дифференциации и концентрации от диффуз­ного сетчатого строения до развитой нейронной систе­мы экранного типа в коре головного мозга человека. При этом структура коры на высшем функционально-морфологич. уровне как бы воспроизводит принцип сетчатого строения нервной системы гидры. Качества, к-рые характеризуют нервную систему высших живот­ных и человека, в нервной сети, напр., кишечнополо­стных могут быть обнаружены только в виде воз­можности. Но для того чтобы такую возможность усмотреть, необходимо исследовать эту элементар­ную нервную структуру с т. зр. принципов работы и строения развитых форм нервной системы.

В этом движении законов развития заключается объективное содержание Л. и и. как категорий и объ­ективное основание их как методов исследования. Выступает ли определ. закономерность на первонач. этапах развития предмета или на стадии его неполной зрелости, все равно она есть закон исторически определ. и в этом смысле самодовлеющей органич. системы. В качестве таковой предмет определяется всегда как историч. реальность, а не как «предпосылка», только тенденция. Источником саморазвития этой системы, составляющим внутр. содержание ее закона, высту­пает специфическое, в историч. пространстве и вре­мени определенное противоречие. Эту историч. дейст­вительность всякой органич., т. е. саморазвивающейся, системы и улавливает историч. метод. В то же время заморазвитие системы необходимо обнаруживается переходом ее в преемственно более высокую систему, по отношению к к-рой она выступает как предшеств. ступень и в этом смысле как действит. предпосылка. Именно в этом плане развертывается закон самораз­вивающегося процесса в целом, и в структуре законо­мерностей высших ступеней раскрывается логика раз­вития исторически предшеств. этапов. Эта-то логика историч. преемственности и воспроизводится логич. методом. Единая научная теория развитого предмета возможна только на базе такого выявления логики процесса. Так, павловская рефлекторная теория вы­росла на изучении рефлексов высших млекопитаю­щих, кортикальных рефлексов, и только поэтому уста­новила всеобщее значение рефлекса как физиологич. категории. В свете этой теории более полное и глубо­кое истолкование получили и рефлексы более низких уровней центральной нервной системы, находившиеся в центре внимания предшеств. физиологии. Однако все равно простое перенесение развитых форм законо­мерности на процесс становления предмета исследо­вания неправомерно: первые представляют собой необ­ходимость развитой системы и относятся к генезису ее как уже выявленная возможность, тенденция. По­этому-то генетич. исследование проблемы происхож­дения, необходимо предполагающее выявление исход­ной категории, «клеточки» процесса, может осущест­виться в научном объективном плане, в плане совпаде­ния Л. и и. только с позиций развитой теории. Но и ло­гика высшей ступени развития, являющаяся ключом к логике низших ступеней, все же не может вполне совпасть с последней. Границы этого совпадения опре­деляются тем, что сквозная логика процесса в целом не покрывает специфики каждой из ступеней этого процесса, в к-рых выявляются их историч. своеобра­зие, историч. конкретность. В этом смысле каждая из ступеней единой линии развития образует конкрет-

246ЛОГИЧЕСКОЕ ИСЧИСЛЕНИЕ — ЛОГОС

ную систему, и конкретно-всеобщие теоретич. опреде­
ления ее, выступающие как всеобщие в контексте
логики высших ступеней, совпадают с низшей только
в общем, к-рое, т. о., никогда не может исчерпать
конкретности. Поэтому Л. и и. всегда находятся в
отношении противоречия, вследствие чего наука ни­
когда не может быть завершена не только в исследо­
вании перспектив развития, но и в изучении прош­
лого. М. Туровский. Москва.
Лит.: Энгельс Ф., Анти-Дюринг, М., 1957, с. 20 —
23; его же, Людвиг Фейербах, в кн.: М а р к с К.
и Энгельс Ф., Избр. произв., т. 2, М., 1952, с. 358—59;
Л е н и н В. И., Философские тетради, Соч., 4 изд., т. 38,
с. 80—81, 91, 165, 173, 183, 193, 314; Р о з е н т а л ь М. М.,
Вопросы диалектики в «Капитале» Маркса, М., 1955; Г р у-
шинВ. А., Логические и исторические приемы исследо­
вания в «Капитале» К. Маркса, «Вопр. философии», 1955,
[№] 4; его же, Приемы и способы воспроизведения
в мышлении исторических процессов развития, М., 1956
(дисс); СитковскийЕ. П., Ленин о совпадении
в диалектическом материализме диалектики, логики и тео­
рии познания, «Вопр. философии», 1956, [№] 2; [Розен-
тальМ. М.], Историческое и логическое, в сб.: Катего­
рии материалистической диалектики, М., 1956; Туга-
р и но в В. П., Соотношение категорий материалистиче­
ской диалектики, Л., 1956; Р о ж и н В. П., Марксистско-
ленинская диалектика как философская наука, Л., 1957;
КузьминЕ. С, Система онтологических категорий,
Иркутск, 1958; Б и б л е р В. С., О системе категорий
диалектической логики, [Душанбе], 1958; Под коры-
т о в Г. А., Соотношение истории и теории в познании,
«Вопр. философии», 1958, [№]10; ИльенковЭ. В.,
Логическое и историческое, в сб.: Вопросы диалектического
материализма, М., 1960; его же, Диалектика абстракт­
ного и конкретного в «Капитале» Маркса, М., 1960; Розен-
т а л ь М. М., Принципы диалектической логики, М., 1960;
СпиркинА. Г., Происхождение сознания, М., 1960;
Г р у ш и н Б. А., Очерки логики исторического исследо­
вания, М., 1961; Р о з е н т а л ь М. М., Ленин и диалек­
тика, М., 1963; Kreschnak H., Zur Einheit von Logi-
schem und Historischem in der Erkenntnistheorie, «Dtsch.
Z. Philos.», 1963, Jg. 11, [№] 4.

ЛОГИЧЕСКОЕ ИСЧИСЛЕНИЕ— исчисление (фор­мальная система), допускающее интерпретации в тер­минах дедуктивной логики или же с само­го начала строящееся в качестве формализации к.-л. содержат, логич. теории. В соответствии с распрост­раненным употреблением термина «исчисление» не только в применении к формальным (хотя, быть может, и интерпретируемым) системам, но и к содержат. математич. и др. теоретич. аппаратам («дифференци­альное исчисление» и т. п.), термин «Л. и.» использует­ся также для наименования содержательных систем логики, особенно в тех случаях, когда они используются в качестве базы для построения более обширных (вообще говоря, нелогич.) теорий. Для обоих пониманий термина «Л. и.» наиболее существен­ным является не различие между ними, а то, что их объединяет,— именно, наличие четкого, «алгоритми­ческого» (см. Алгоритм) логич. аппарата.

В совр. науке общепризнана роль Л. и. как основы для построения более богатых содержанием нелогич. систем. Примерами Л. и., служащих для указанных целей, являются исчисление высказы­ваний (классическое и интуиционистское— см. Интуиционизм, Интуиционистская логика, Логика высказываний), различные виды натурального ис­числения, секвенций исчисления; примерами Л. и. служат также т. и. исчисления строгой импликации Льюиса и нем. математика В. Аккермана и др.

При построении на базе Л. и. к.-л. (математич.) теории к «чистому» Л. и. обычно присоединяют раз­личные предметные, предикатные и (или ) функцио­нальные константы. Полученное в результате Л. и. наз. прикладным Л. и. Простейшим и наиболее важным примером служит исчисление пре­дикатов с равенством, получаемое из обычного (классического или интуиционистского) предикатов исчисления путем введения индивидуаль­ного предиката равенства и характеризующих его постулатов. Это исчисление многие логики также счи-

тают Л. и., полагая, что предикат равенства имеет логич. природу. Независимо от этой характеристики равенства следует отметить, что исчисление предика­тов с равенством чаще всего выступает именно в той роли, к-рая была охарактеризована выше как при­сущая Л.и.,— в роли дедуктивной основы более раз­витых аксиоматич. теорий. То же самое можно ска­зать и о т. н. логик о-а рифметических исчислениях (напр., об исчислении, описан­ном в соч. С. К. Клини «Введение в метаматематику», рус. пер. 1957), поскольку формальная (т. е. построен­ная на аксиоматич. основе) арифметика может быть положена (и фактически кладется) в основу др. раз­делов математики, а также о различных системах аксиоматич. теории множеств. Исчисления такого рода (никем, кроме последоват. логицистов, не харак­теризуемые как логические) интерпретируются (см. Интерпретация) в соответствующих предметных областях. Для логико-арифметич. исчислений такой областью служит натуральный ряд чисел (см. Мате­матическая индукция), для аксиоматич. теорий мно­жеств — множества (и иногда, классы множеств). Исследование таких логико-математич. исчислений играет важнейшую роль для проблем обоснования как математики, так и самой логики (см. Метод аксиома­тический, Непротиворечивость, Парадоксы). С др. стороны, их теория в известном смысле более элемен­тарна, чем теория «чисто» Л. и., поскольку понятия последних являются результатом более высоких абст­ракций.

Кроме перечисл. примеров логич. и логико-матема­тич. исчислений, основанных на т. н. двузначной ло­гике (т. е. исходящих из различения двух «значений истинности» — «истины» и «лжи»), большое распро­странение получили также различные системы много­значной логики.

Значит, вклад в развитие общей теории Л. и. внесли нем. математики Д. Гильберт, Гёдель, Г. Генцен, амер. математики Клини, Дж. Б. Россер, Э. Пост, Чёрч, Кёрри, польские ученые Лукасевич, Тарский, Мостовский, норв. математик Т. Сколем, голл. матема­тик А. Гейтинг, сов. ученые П. С. Новиков,К. А. Мар­ков, Н. А. Шанин и др. Исследование различных Л. и. имеет первостепенное филос. значение, содейст­вуя, по выражению Гильберта, изучению «техники на­шего мышления» (см. «Основания геометрии», М.—Л., 1948, с. 382).

Лит. см. при статьях: Исчисление, Логика высказывании,
Предикатов исчисление. Ю. Гастев. Москва.

ЛОГИЧЕСКОЕ СЛЕДСТВИЕ— суждение (пред­ложение, высказывание, формула), логически выте­кающее (или, иначе, логически следующее) из посы­лок умозаключения (или из посылок вывода, состоя­щего из ряда умозаключений), т. е. выводимое из посылок на основе правил и законов логики. См. След­ствие.

ЛОГОС(Аб-foc) — непереводимый и один из самых оригинальных и популярных терминов антич. и ср,-век. философии, обозначающий такое единство мыш­ления и языка, к-рое доходит до их полного тождества. Условно и описательно его можно было бы перевести «мысль, адэкватно выраженная в слове и потому не­отделимая от него» или «слово, адэкватно выражаю­щее какую-нибудь мысль и потому от нее неотдели­мое». Поэтому перевод этого термина на др. языки весьма затруднителен. Такие ходовые переводы, как лат. verbum, нем. Wort, франц. parole, англ. word, передают только словесную сторону значения термина, но не его смысловую и логич. сторону. Тем не менее, только в зависимости от контекста речи этот термин в греч. языке может пониматься то более узко, то более широко; вообще же ни при каком коптексте речи нельзя забывать указанного глубочайшего единства

ЛОГОС 247

мысли и слова. Из многочисл. отд. значений можно указать следующие. Смысловые значения: «смысл», «понятие», «категория», «определение», «суждение», «мысль», «умозаключение», «отношение», «основа­ние», «принцип», «причина», «аргументация», «дока­зательство», «исследование», «предположение», «тео­рия», «метод», «закон», «наука», «рассудок», «разум» (как чисто человеч. разум, так и в томили др. обоб­щении, включая божеств, разум). Значения из обла­сти языка: «слово», «предложение», «высказывание», «изложение», «речь», «разговор». Термин и понятие «Л.» является одним из самых оригинальных порождений греч. гения, выраставшего на основе стихийного мате­риализма и не понимавшего такой чистой мысли, к-рая не была бы в то же самое время практически исполь­зована. Стоики, в особенности ранние, а предполо­жительно уже и Гераклит, не отождествляли бы так легко Л. с самыми обыкновенными вещами, с их смысловой значимостью, если бы здесь не лежал в ос­нове античный стихийный материализм. Л.— одно­временно и огонь, и смысл вещи, и сама материаль­ная вещь.

Философия Л. начинается с Гераклита. За ничтож­ным исключением, все историки философии и особен­но богословы всегда выдвигали у Гераклита на пер­вый план учение о Л., находя в Гераклите прямого или косвенного предшественника иудейско-христ. учения о боге-слове. «Правителем мира и богом» Л. назван у Климента Александрийского при изложении им учения Гераклита о круговороте вещества (В 31, Dieis⁹). Но это не мысль Гераклита, а интерпретация самого Климента, желающего доказать сотворенность огня-Л. Подобным же образом, но с позиций стоициз­ма интерпретирует Гераклита и Марк Аврелий (В 72). Наконец, извлекаемое из некритически мыслящего коллекционера Стобея (жившего к тому же, по край­ней мере, на 1000 лет позже Гераклита) изречение: «душе присущ Логос, сам себя умножающий» (В 115) уже и вовсе не имеет никакого отношения к предпола­гаемому учению Гераклита о Л. как о божеств, силе мира. Такого же типа понимание термина «Л.» в изре­чении Гераклита о неисчерпаемости души, где гово­рится — «столь глубок ее Логос» (В 45). Маковель-ский совершенно правильно перевел тут вместо «Л.»— «столь глубока ее основа». Позднейшая традиция приписывала Гераклиту такие термины, как «бог», «судьба», «необходимость» (А 8), «вечность» (В 50), «мудрость» (В 32, 108), «общее» (В 2), «закон» (В 114) и др. Как понимать все эти термины в сравнении с тер­мином «Л.» — пеясно. Посидоний (А 8) выдвинул целую фантастич. концепцию на эту тему: «Гераклит объявил сущностью судьбы логос: пронизывающий субстанцию вселенной. Это — эфирное тело, сперма рождения вселенной и мера назначенного круга вре­мени». Однако здесь слишком заметна аристотелевская и послеаристотелевская, в частности стоическая, тер­минология, чтобы можно было ее некритически и без­оговорочно относить прямо к Гераклиту.

Т. о., рассуждая строго филологически, доказать наличие у Гераклита определенного и развитого уче­ния о Л. как о той или иной космич. силе и тем более представить .его предшественником христ. учения о боге-слове невозможно. Поскольку же Гераклит яв­ляется одной из вершин греч. натурфилософии, можно думать, что проповедуемая у него материя огня имела свою диалектич. закономерность. И тогда, на основа­нии окружающего историч. фона и придерживаясь марксистской традиции в интерпретации философии Гераклита, можно вместе с Дынником понимать Л. у Гераклита как «закон бытия, объективно данного в развитии, возникновении и уничтожении его пере­ходных форм, т. е. как реальный диалектический за­кон...» («Диалектика Гераклита Эфесского», 1929,

с. 167; на с. 128—89 см. обзор многочисленных истол­кований логоса Гераклита).

В соч. более поздних др.-греч. натурфилософов можно встретить самое разнообразное значение Л. Прежде всего, это самое обыкновенное «слово», к-рое противополагается делу (Анаксагор, В 7; Филолай, В 11; Демокрит, В 82) и даже «просто только слово» (Ксенофан, В 1, 14; Парменид, В 1, 15; Демокрит, В 51, что не чуждо также и Гераклиту, В 87). Послед­нее, конечно, больше представлено у софистов (Гор-гий, В 3; Фрасимах, В 1), особенно в риторич. смысле (Протагор, A3; Горгий, В 17;Типпий, А 12, и мн. др.). Далее, Л. понимался как человеч. разум (Ксенофан, А 32; Парменид, А 1; Анаксагор, А 101). Понимание Л. как объективного разума или как космич. зако­номерности встречается у атомистов (Левкипп, В 2; ср. Демокрит, А 38). Постепенно шлифуется и логич. значение Л. — в смысле «закон» или «отношение», «вычисление». У Платона логич. значение Л. дано весьма выразительно: «понятие» (Theaet. 148 D), «суждение» (там же, 186 D), «обоснование» (Gorg. 509 А), «критерий» (там же, 465 а), «теория» (R. Р., 361 В, 369 а, 525 Е), «разум» (там же, 402 а), «разум­ное основание, или отчет» (в диалектич. рассуждении— там же, 533 с, 534 Ь, 259 Е), «категория познания» (там же, 260 a; Soph. 264 Ь), «закон движения звезд» (Logg. 898 а), «первичная причина» как в смысле логич. принципа (Soph. 265 с), так и в объективном миропорядке (Tim. 46 D). В логич. отношении термин «Л.» интерпретируется и Аристотелем; он употребля­ет его в тех же зн&ченяях, что и Платон, во, яромс того, и в других значениях: «слово» или «речь», «объ­яснение» или «определение», «понятие» и «силлогизм» (напр., Anal. pr. 124 b 18), «доказательство» (напр., см. Met. I 9, 990 b 12—18; De an. I 3,407a 25), «аксиома», «математическое отношение», «исследование». Важно отметить то, что у Аристотеля не попадается ни на­турфилософского, ни вообще онтологич. значения Л., хотя его перводвигатель есть не что иное, как нус—ум.

Стоики, вернувшись к досократовской материали-стич. натурфилософии, стали понимать самое мате­рию как результат периодич. воплощений Л., тракто­ванного у них как «творческий огонь». И хотя субъ­ективизм послеклассич. философии заставил их трак­товать огненный Л. как божеств, разум (Зенон, SVF I frg. 85, Arnim), как провидение (там же, frg. 160; 162; Клеанф, I frg. 531; Хрисипп, П frg. 945) и как универсальную целесообразность, они все еще не отличали от «природы» всеобщей судьбы, или рока (там же, Хрисипп, П frg. 937). Весьма многочисл.сто-ич. тексты о пронизывании Л. всей природы, всего человека, всей его психологии и биологии, о наличии Л. в человеке в виде «господствующего» начала и необ­ходимости подчиняться этому началу показывают,что понятие Л. проникло в их зтику. Сперматич. Л., т. е. «семенной смысловой принцип»,— термин, к-рый яв­ляется блестящей иллюстрацией антич. материалис-тич. учения о Л., когда этот последний был и телес­ным огненным семенем, и организующим принципом, и смыслом всякой вещи и существа (Зенон, I frg. 102, 108; Клеанф, I frg. 497; Хрисипп, II frg. 580, 1027; I frg. 141).

Последним этапом развития антич. учения о Л. является неоплатонизм, к-рый, исходя из платоно-аристотелевского учения о перводвигателе и об его энергиях, стал трактовать логосы вместе со стоиками как истекающие («эманирующие») из этого нуса-перводвигателя, «осеменяющие все бытие принципы» и, т. о., развертывающие «внутренний» Л. в «произне­сенный» (Plot. П 3, 16, 18; Ш1, 7; IV 3, 15; IV 4, 12; IV 7, 2; V 1, 1).

Филон Александрийский толковал библейского Иего­ву как платоновский мир идей и Л., из к-рого исте-

248 ЛОГОСОФИЯ - ЛОКК

кают Л. в материю,что и приводило к творению мира (De mundi opif. I 13) и к толкованию Л. как первород­ного сына божия, посредствующего между богом и людьми (De agric. I 12). Это не могло не приводить Филона к глубочайшему противоречию между теизмом, деизмом и пантеизмом (оно было вскрыто М. Д. Муретовым в кн. «Учение о логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова в связи с пред­шествовавшим историческим развитием идеи логоса в греч. философии и иудейской теософии», 1885; ср. его же, «Философия Филона Александрийского в отно­шении к учению Иоанна Богослова о логосе», 1885). Через четвертое Евангелие (I 1—5) это учение о Л., постепенно освобождаемое от элементов пантеизма, вошло в патристику, в христ. символ веры (где оно стало догматом о воплощении бога-слова), подверг­лось бесчисленным толкованиям, начиная с раннего христианства вплоть до конца средневековья и бесчи­сленное количество раз возобновлялось не только в по­пулярной богословской литературе, но и у таких мы­слителей, как Фихте или Гегель.

Поиск по сайту: