Классовая основа различных видов и школ материализма 11 страница

5) Существует и целый ряд др. терминов, словесно выраженных иначе, но по смыслу близких к термину «М.» или даже прямо совпадающих с ним. Таков термин «пропорция», имеющий значение равенства двух или неск. числовых соотношений качественности. Таков термин «грация», обозначающий ту или иную свобод­но организованную мерность в движении. Сюда же относятся и термины «ритм» и «метр», указывающие тоже определ. рода синтез качества и количества, то ли в его динамич. развертывании, то ли в его статич. построении. Очевидно, сюда же в значит, степени относится термин «структура». От этих терминов М. отличается только своим обобщенным характером, в то время как все указанные понятия являются видо­выми его определениями с тем или иным специфич. оттенком, к-рый каждый раз требует спец. исследо­вания.

6) Наконец, термин «М.» приобретает и чисто ло-гич. значение, к-рое обнимает все предыдущие как нек-рого рода общая категория, возникающая в резуль­тате диалектич. синтеза качества вообще с количе­ством вообще. Этому вполне соответствуют данные совр. языков. Так, в рус. языке под М. понимают в народе определ. размеры сыпучих тел (М. зерна — вроде пуда зерна) и даже тот сосуд, в к-ром находится сыпучее тело, вообще те или иные надлежащие разме­ры («знать меру», «мера наказания»), действие или способ действий («принимать меры», «крайние» или «крутые» меры), критерий оценки («мерять своей меркой» ) и т. д. Эта качественно-количеств. опреде­ленность чувствуется и в немецком mal, к-рое, имея тот же корень, что и рус. М., обозначает «раз» (einmal, vielmal, manchmal) или соответствует рус. побуди­тельной частице «ка» (sefien Sie mal — посмотрите-ка), выражающей явный и определ. предмет мысли или восприятия. Греческое ртр? (та же этимология) прямо указывает на «мысль» или «намерение». Во всех подобных языковых явлениях выражается част-

ным ооразом то, что закрепила логич. категория в наиболее общем и абстрактном виде.

Уже в тысячелетних глубинах нар. сознания и языка зафиксирована тяга к той или иной реализации категорий М., особенно в ее познават. и конструктив­ной функциях. Древние греки мыслили свое отдален­ное прошлое в мифология, форме. Мифологич. симво­лами этой мировой М. были Дика («Правда») и Фемида («Право», «Правопорядок», «Законность»), входившие в окружение Зевса на Олимпе. Гегель правильно ука­зывал на то, что для греков Немезида была своеоб­разным символом М., поскольку этой богине принадле­жали но только карающие функции, но и функции уравновешивания поступков человека. Как только люди осознали нек-рые свои действия в качестве пре­ступных, тотчас же появилось и учение о возмездии, полагавшее границу и М. для всяких преступных дея­ний. Все греч. трагики учат о вине и о возмездии, и о той М., к-рая регулирует собой человеч. поведе­ние и мыслится в виде т. н. «неписаных законов» (So-phocl Antig. 453—55 ел.). Зевс устанавливает свою гармонию в мире, преступить к-рую никто не может (Aeschyl Prom. 550—52 ел.). Чувство М. пронизывает всю др.-греч. лит-ру. Чередование дня и ночи для Еврипида тоже является показателем нек-рого рода космич. М. (Eurip. Phoen. 541—45).

Термин «М.» возникал как обобщение социальной практики человека. Еще Гесиод (7 в. до н. э.), к-рый прославился как теоретик рационального х-ва, пи­сал: «Меру во всем соблюдай и дела свои вовремя делай» (Opera, 694). Клеобул и Фалес, входившие в число т, н. семи мудрецов, прославились своим изре­чением: «Ничего слишком» (10 fr. Diels⁹), а другой источник (10, fr. 2) утверждает, что это изречение было начертано семью мудрецами на храме Аполлона в Дельфах. Эти же два ранних философа высказали и другие подобные изречения: Клеобул, что «мера — наилучшее», и Фалес — «пользуйся мерой» (10, fr. 18), Солон (6 в. до н. э.) тоже призывал к мудрой размеренности в личной и общественной жизни (fr. 5, 9, 10, 13, 16, 19, 24 Diehl³).

Переходя к филос. значению понятия М. необходимо указать, что понятие М. выражалось у греков при помощи разнообразных терминов. Наиболее частыми терминами необходимо считать (j.e4pov («мера»), au,u.(j.st-pia («соразмерность»), Icov («равное», «уравнове­шенное»), [аезо («середина», «центр»), (лезот:^ («центр», «центральность», «центрированность»). М. в значении измеренного количества мы находим, напр., у Эпихар-ма (23 В 2, Diels⁹). О «мерах и весах» мы читаем уже в пифагорейских текстах (14, fr. 12), а в применении к стихотворным размерам — у Парменида (А 15). Антич. философия особенно прославилась совмеще­нием этически-эстетич. и онтологич. понимания тер­мина «М.», У Филолая (44 А 16) центральный космич. огонь, или Гестия, именуется «мерой природы». В этом же смысле нужно понимать и знаменитые слова Гераклита (В 30) о живом огне, «мерами вспыхиваю­щем и мерами угасающем», а также (А 8) о Логосе, или эфирном теле, к-рое является «мерой назначенно­го круга времени». Особенно подчеркнут натурфило­софский и, в частности_; эстетич. структурный смысл М. в высказывании Гераклита (В 94): «Ибо солнце не преступит (положенной ему меры). В противном слу­чае его настигнут Эринии, блюстительницы правды». В этом же контексте следует понимать и учение Дио­гена Аполлоиийского о мышлении, к-рое он, как из­вестно, не отличал от воздуха. «Ибо без мышления,— говорит он,— не могло бы быть такого разделения (первовещества), чтобы во всем заключалась (опреде­ленная) мера: в зиме и лете, в ночи и дне, в дождях, ветрах и ясной погоде» (64 В 3). Большую роль играет понятие М. и в философии Демокрита, к-рому при-

МЕРА 391

надлежит суждение (В 102): «Равное (равномерное) во всем является прекрасным. Избыток и недостаток таковым мне не кажется». Полагая, что в основании вещей лежат атомы, греч. атомисты связывали с опре-дел. структурой атомов, а также с их симметрия, и асимметрич. взаиморасположением все конкретные чувств, качества (напр., Левкипп А 14). Чувств, ощу­щения рассматривались Демокритом также в зависи­мости н от симметрии органов человеч. организма. То же — у Парменида, Эмпедокла и Анаксагора (259 А 47). Чувством М. пронизана решительно вся этика Демокрита. Так, один источник гласит (А 167): «Счастье же он называет хорошим расположением духа, благосостоянием, гармонией, симметрией и невозмутимостью».

О распространенности понятия М. в греч. классике свидетельствует использование его в таких разнород­ных областях, как медицина и искусствознание. Так, Алкмеон (24 В 4) объяснял здоровье именно таким мерным равновесием (ioovojjua) стихий, т. е. влажного, сухого, холодного, теплого, горького, сладкого и т. п. Болезни же, согласно этому философу, возникают от чрезмерного преобладания ([Aovap^i'a) какой-нибудь одной из этих стихий.

Что касается М. в применении к иск-ву в собств. смысле слова, то подобное понятие встречается уже у пифагорейцев. Пифагореец Поликлет написал целый трактат под названием «Канон», где он строил теорию применения числовых отношений к иск-ву. Этому древ­нему онтологич. пониманию М. в нераздельном этико-эстетич. смысле слова противостоит знаменитое уче­ние софиста Протагора о М. (80 В 1): «Человек есть мера вещей существующих, что они существуют, и, не существующих, что они не существуют». М. здесь понимается антропологически, но уже не космологи­чески, т. к. выставляется постулат, что человек все измеряет сам собой или что все с ним соизмеримо. Соот­ветственно с этим Антифонт и Критолай (87 В 9) при­знавали время мыслью или М., а не объективной суб­станцией.

С классич. учением о соразмерности спорит также Сократ (в изложении Ксенофонта), к-рый выдвинул новое понимание иск-ва, исходящее не из представле­ний об объективной М., а из понятия впутр. жизни человека. В разговоре со скульптором Клитоном Со­крат прямо так и формулирует принцип своего нового понимания иск-ва: «Скульптор должен в своих произ­ведениях выражать состояние души» (Xen. Memor., Ill 10,8). На этом основании отодвигается на задний план традиция классич. иск-ва. Сократ доказывал, что иск-во изображает «духовные свойства» человека (см. там же, III 10,3). Отношение внешней соразмер­ности признается Сократом только для таких приклад­ных иск-в, как иск-во делать панцири (см. там же, III 10, 15).

Это учение Сократа обобщается Платоном, к-рый различал два вида измерения: количественное, когда измеряющий имеет в виду только величину предмета, и сущностное, когда измеряющий в результате своих измерений хочет «путем сохранения (соответствующей) меры создать все прекрасным и добротным» (Politic, 284 А—В). Платон приводит в качестве примера работу ткача, к-рый путем придания мерности своему тканью получает именно ткань, а не что-нибудь другое. М. становится здесь, т. о., смысловым принципом соз­даваемого предмета в его качественно-количеств. свя­зях. Все это рассуждение Платона в «Политике» (283 А — 285 В) о значении М. как избежании всякого излишка и всякого недостатка во всех областях чело­веч. жизни, включая общественную, является типич­ным для антич. учения о М. Его рассуждения в «Го­сударстве» о безусловном равновесии установленных у него трех сословий тоже пронизаны принципом М.,

к-рый в данном случае привлечен для построения реакц. обществ.-политич. утопии. В произведениях Платона можно найти много др. текстов, относящихся к понятию М., но эти тексты только детализируют приведенное рассуждение: «Ничто несовершенное ни для чего не может быть мерой» (R. Р. VI 504 С). «Для всего есть мера. У кого есть ум... для того мерою слушания рассуждений является целая жизнь»(там же, V 450 Ь). «То, что верит мере и рассуждению, должно быть наилучшим в душе» (там же, X 603 а). Учению о М. посвящен диалог Платона «Филеб». Устанавли­вая, что всякая вещь состоит из беспредельного и предела, т. е. как бы рисуя некую определ. фигуру на беспредельном фоне бумаги, Платон объединяет также и удовольствие (как относящееся по своей расплыв­чатости к беспредельному) с разумностью (как с прин­ципом предельности, т. е. раздельности). Получается нечто третье, «смешение», в к-ром уже нельзя разде­лить удовольствие и разумность и к-рое регулируется особым принципом («причина смеси»), получающим свое конкретное выражение в категориях «красоты», «соразмерности» и «истины». Если у досократиков М. была имманентной материальному миру, т. е. космосу, то у Платона она возникает как синтез сверхкосмич. идеи и чувств, материи. Т. о., соразмерность является у Платона одной из высших эстетич., гносеологич. и онтологич. категорий.

Широкое значение имеет М. и в философии Аристо­теля. Рассуждая о едином, Аристотель рассматривал его не в изолированном существовании, но как прин­цип измерения в любой области бытия, жизни и позна­ния. «Быть целым и неделимым» — это значит быть «исходною мерой для каждого рода». «Мера есть то, чем познается количество... И во всех остальных областях (кроме количества) мерою называется то исходное, с помощью чего там каждое (определение) познается и для каждого мерою является единое — в длине, в ширине, в глубине, в тяжести, в скорости...» (Met. XI, 1052 Ъ 1 — 1053 а 1). В «Метафизике» (X, 1) Аристотель развивает понятие о М. как принципе поз­нания, причем количеств. М. трактуется только как одна из существующих мер, правда, как наиболее точная. Для М. выбирается в каждой данной области то, что наиболее едино и неделимо, и то, что наиболее характерно для данной области. Так, в астрономии движение неба является наиболее простым и ясным, с чем сравниваются всякие др. движения. Аристотель критически относится к тезису Протагора о том, что человек является мерой вещей, т. к. скорее вещи яв­ляются мерой для человека. В известном смысле мож­но говорить и так, как говорит Протагор, если вы­двигать на первый план те или другие элементы нашего познания для характеристики этого познания в целом. Однако, «...хотя всякое знание есть знание о позна­ваемом, но не всякое познаваемое стоит в отношении к знанию, так как с известной точки зрения знание измеряется тем, что познается» (Met. X 6, 1057 а 9). М. здесь, очевидно,— это познават. отождествление сущности предмета с самим предметом в условиях пребывания этой сущности в самом предмете, а не вне его. Говорит Аристотель и о моральной М., утверждая, что «мерилом» и «мерой» для истины в каждом отд. случае является сам человек со своими чувствами «прекрасного и приятного» (Eth. Nic. Ill 6—9). Но это говорится не в протагоровском смысле, а в смысле значения морали как необходимого принципа в пере­живаниях эстетического и вообще приятного. Наука, по Аристотелю, невозможна без эмпирии, а эмпирия без науки тоже бессмысленна; необходимо их мерное объединение (см. Met. I, 1). Особенно широкое при­менение принцип М. имеет у Аристотеля в его этике. «Добродетель есть известного рода середина, посколь­ку она стремится к целому» (Eth. Nic. II 5, 1106 а

392 МЕРА

30). Конкретнее говоря, добродетель есть середина между двумя порочными крайностями (см. там же, II 6—9); мужество — середина между трусостью и отвагой, кротость — середина между смиренностью и гневливостью, щедрость — середина между скупо­стью и расточительностью. Т. о., основное учение Ари­стотеля о добродетели есть не что иное, как учение о М., избегающей как недостаточности, так и излишест­ва. В связи с этим учением о М. нужно понимать и аристотелевскую концепцию «правильного разума» (орЭб? Ы-^оч см. там же, VI 13). Мерность, или сораз­мерность (focv), Аристотель предлагает соблюдать также и в дружбе и в справедливости (см. там же, VIII 9). Т. о., вся философия Аристотеля, начиная от осн. онтологич. учения о мире и кончая эстетич. и этич. учениями, оказывается пронизанной прин­ципом М., понимаемым в разных разделах его филосо­фии весьма специфично.

В эпоху эллинизма М. также остается в греч. фи­лософии чрезвычайно популярным понятием. Таково перипатетич. учение о метриопатии («умеренности страсти»), к-рое развивалось эпикурейством с его уче­нием о размеренном «удовольствии», —а также и сто­ицизмом с его учением о внутр. «выправке». У Гора­ция вся «Поэтика» строилась на понятии М. («есть мера в вещах, и в конечном счете их определенные грани­цы», Sat. I, 106). Весь неоплатонизм тоже понимал М. как идеальную структуру и упорядоченность каж­дой вещи и всего космоса в условиях реального функ­ционирования этой структуры и упорядочения всего существующего (многочисл. тексты у Прокла).

Антич. концепция М., развивавшаяся во все перио­ды греко-римского мира, с тех пор уже никогда не исчезала в последующие эпохи, а только принимала разные формы, приобретая различное содержание в соответствии с потребностями времени и общества. Ср.-век. спиритуализм, выросший на основе феод.-иерархич. отношений, внес в эту концепцию принцип монотеистич. миропонимания. Этой М. стал теперь не пластич. чувств, космос, но надприродный и притом личный абсолют. Тем не менее антич. материалистич. концепция М. не только не исчезла в ср. века, но ис­пользовалась там весьма часто в самом причудливом переплетении с идеализмом и богословием. Уже Августин, этот предначинатель ср.-век. философии, утверждает (De liber, arbitr. II 16, 42), что все живое обладает какой-нибудь формой, а каждая форма харак­теризуется каким-нибудь числом. Следовательно, каж­дый живой индивидуум обладает определ. соотноше­нием качеств, и количеств, характеристик. Августин фиксирует в каждом иск-ве нек-рого рода соответствие (convenientia), выражением к-рого является равенство (мы бы сказали равномерность) и единство (De ver. relig. XXX 55). У Августина мы находим также уче­ние о числовом равенстве (aequalitas numerosa), к-рое нельзя понять иначе, как учение о равномерной числовой структуре художеств, цельности (De mus. VI 12, 38). В анонимном трактате 13 в. (Summa Ale-xandri I ed. Quaracchi, p. 181) говорится, что каждой вещи свойственны: 1) вид (species), то, чем она отли­чается от всего другого; 2) мера (modus), то, чем она ограничивается, т. е. больше чего и меньше чего она не может быть, и 3) порядок (ordo), то, как она по своей структуре соотносится с другими вещами. В этом тексте заметна весьма важная попытка отграничить понятие М. как вообще от формы, так, в частности, и от ее структуры. Фома Аквинский пишет (Summ. theol. I 4, 1): «Совершенным называют то, что не имеет никакого недостатка соответственно мере его совершенства». У философа 13 в. Витело (Perspect., IV 148) прямо фиксируется взаимосоответствие каче­ства и количества вещи, выражением чего является ее пропорциональность и красота: «Пропорциональ-

ность частей, отвечающая какой-либо природной или искусственной форме, в сочетании с чувственными образами создает большую красоту, чем каждый из этих образов в отдельности».

Деятели эпохи Возрождения отдавали большую дань категории М. Марсилио Фичино в своем коммента­рии на «Пир» Платона (V 6) также трактует три старых понятия — меру, вид и порядок, давая категории М. глубокое художеств, истолкование. У Альберти («О зодчестве» VI 2) содержится точное определение понятия М., хотя и без употребления этого термина: «Красота есть строгая соразмерная гармония всех ча­стей, объединяемых тем, чему они принадлежат,— та­кая, что ни прибавить, ни убавить, ни изменить ничего нельзя, не сделав хуже». Подобного же рода худо­жественные представления о М. приводят Леонардо да Винчи (см. «Трактат о живописи», III 272—76), Фиренцуола (см. «О красотах женщины», Соч., 1934, Рассужд. 1), Дж. Бруно (см. «О героич. энтузиазме», М., 1953, с. 56), Дюрер (см. Дневники, письма, трак­таты, т. 2, 1957, с. 12—20, 177—84) и мн. др.

Классицизм нового времени, связанный с картезиан­ским рационализмом и возрождающий этику и эстети­ку Горация, на все лады проповедует учение о М'., раз­меренности, уравновешенности, избежании крайностей. Таковы знаменитые наставления Буало (1636—1711) и соответствующая характеристика Гомера в 3-й кн. его «Поэтич. искусства». В предисловии Мармонтеля (1723—99) к его «Элементам литературы» сущность прекрасного понимается как соблюдение «приличий» или «соответствий» (convenance) в «естественной» и в «искусственной» (т. е. в общественной) жизни с указа­нием на век Людовика XVI как наиболее совершенный в этом отношении (то же у Лагарпа, 1739—1803).

Из англ. эстетиков нового времени концепция М. особенно ярко представлена у Шефтсбери. Ему при­надлежит учение о мировой гармонии, исходящей из космич. центра, охватывающей всю природу и челове­ка и в каждой отд. душе пробуждающей энтузиазм в отношении универсальной и мерной благоустроенности всего существующего (см. 1. I. Osske, Ganzheit, Unend-lichkeit und Form. Studien zu Schaftesburys Soziologie, Freib., 1942, Diss.).

Учением о М. проникнута и философия Спинозы. Таково его учение об адекватности мышления и про­тяжения, о соответствии истинной идеи ее объекту, о тождестве сущности и существования в боге (при­роде), о регулировании богом всякой субстанции и т. д. Таковы же и многие учения Лейбница, как, напр., о предуставленной гармонии. Несмотря на широчайшую распространенность концепции М. в новой философии, четкий логич. анализ М. дает только философия нем. классич. идеализма. Предшественником диалектич. учения о М. является Кант, поскольку он впервые сформулировал в раздельном виде категории качества и количества (наряду с прочими категориями рассудка). Однако Кант не сумел понять качества и количества в их диалектич. единстве, поскольку этому мешал дуа­лизм в его учении о субъекте и объекте. Только Гегель впервые в истории новой философии разработал диа­лектику качества и количества и тем самым сформу­лировал обобщенно учение о М.

Свое учение о М. Гегель дал в различных трудах и прежде всего в «Энциклопедии философских наук» (см. Соч., т. 1, 1929, с. 184—90), где каждая филос. категория рассматривается как итог векового развития человеч. познания. Осн. определение М. у Гегеля резюмирует все рассмотренные выше учения по этому вопросу (см. там же, с. 184—86). «Мера есть качествен­но-определенное количество, прежде всего, как не­посредственное; она есть определенное количество, с которым связано некое наличное бытие или некое качество» (там же, с. 184). Другими словами.

МЕРА 393

Гегель исходит из диалектич. единства качества и ко­личества, когда увеличение или уменьшение количе­ства данного качества только до определенной грани­цы остается безразличным для данного качества, а дальше приводит его к гибели. Так, увеличение или уменьшение температуры воды с определ. момента превращает воду либо в газообразное, либо в твердое состояние. Такой живой синтез качества и количества наблюдается, но Гегелю,решительно везде, в неорганич. и органич. мире, в одушевленной, обществ., этич. и историч. области. Поскольку Гегель рассматривал свои категории диалектически, в процессе их станов­ления и взаимоперехода, постольку ни качество, ни количество не являются у него застывшими и неподвиж­ными категориями. Качество проходит через разные свои моменты, пока не исчерпает себя, не придет к своему отрицанию, уступая место новой категории, количеству; так же и количество постепенно исчер­пывает себя, возвращаясь к качеству, но уже на новой ступени, т. е. к такому качеству, к-рое вобрало в себя и все количеств, отношения. В этом диалектич. раз­витии всех категорий как раз и заключается огромная сила и новизна учения Гегеля о М.

Более подробный анализ понятия М. Гегель дает в своей «Науке логики». Согласно Гегелю, первона­чально М. выступает как количеств, определенность, данная сама по себе без всякого соотношения со всем другим. Так, вода сохраняет свое жидкое состояние в пределах между нулем и ста градусами по Цельсию. Этот момент Гегель так и называет «специфическое количество». Здесь уже количеств, сторона есть не просто количество, но определ. образом измеряемое качество, или, по Гегелю, «специфицирующая М.». Если взять то и другое вместе, то качественно-коли-честв. определенность, т. е. температура от нуля до ста градусов и вода, предстанут как едино-раздельное целое качество. Все эти три момента есть самое обык­новенное объединение качества и количества или «спе­цифическое количество». Кроме жидкого состояния, физич. субстрат — вода может иметь и твердое и газо­образное состояние. Следовательно, для одного дан­ного вещества возникает уже не одна М., но много М., к-рые образуют, по терминологии Гегеля, «узло­вую линию» становления М. Но если имеется много М. какого-нибудь вещества, то возникает вопрос, что же объединяет все эти М. в одно целое? Количественно их уже нельзя объединить, потому что категория ко­личества дала нам только самый факт существования разных М. Качественно тоню нельзя их объединить, поскольку качественное объединение только создало для нее бесконечный ряд переходящих одно в другое качеств. Должна быть найдена такая категория, к-рая объединяет все М. данного вещества не только количе­ственно и не только качественно, но объединяет их по существу. Другими словами, ставится вопрос о том, что же общего между льдом, водой и паром и что яв­ляется в них такой основой, к-рая определяет их и качественно, и количественно. Здесь от М., являющей­ся наиболее конкретным выражением бытия, совершает­ся переход уже к сущности, к-рая отражает в смысло­вом виде все качества и количества, составляющие М.

Особую роль эта категория играет и в эстетике Гегеля. Определяя идеал как соразмерное, адекватное единство идеи и чувств, действительности, Гегель фак­тически исходил из понимания категории М. В уче­нии о трех историч. формах иск-ва — символической, классической и романтической, он тоже применяет категорию М. В символич. иск-ве идея и внешняя форма не соответствуют друг другу, идея адекватно не выражается в действительности; она растекается по всем природным обликам, «...в своем беспокойстве и безмерности ищет себя в них и все же не находит их адэкватными себе...» (Гегель, Соч., т. 12, М. 1938,

с. 81). Безмерность, причудливость, гротескность, случайность и путаница — вот, по Гегелю, отличит, черты инд. и егип. символич. иск-ва. Классич. форма иск-ва, иск-во антич. Греции,— это по преимуществу иск-во М. Красота классич. идеала — «...красота в ее более подлинной форме и ее наиболее соответствующем содержании...» (там же, т. 13, М., 1940, с. 88). Далее-начинается период сумерек иск-ва, эпоха его разло­жения. Из иск-ва меры оно становится иск-вом без­мерного, ничтожного, прозаического, безобразного, задушевно-интимного. Но этот переход М. в безмер­ное обнаруживает, по Гегелю, что иск-во не является подлинной формой осознания духом самого себя, что-необходимо перейти к другим, более высоким формам духа. Если в символич. форме иск-ва последнее только стремилось к идеалу, а в классической достигало его в совершенном и притом чувств, виде, то с распадением классич. иск-ва возникала необходимость выхода за пределы эстетич. идеала и погружения в недра чисто­го духа, для к-рого все чувственное оказывалось толь­ко более или менее случайным и несущественным (см. там же, с. 82—94); три осн. формы иск-ва выступают у Гегеля как три типа историч. проявления категории М. Т. о., категория М. получает у Гегеля универсаль-но-диалектич. значение. Всякое единство противопо­ложностей выступает у него как М., в к-рой эти про­тивоположности объединяются. Не только «качество»-и «количество» сливаются в М., но также, напр.,. «сущность» и «явление» сливаются в свою собств. М.,. к-рая в данном случае является «действительностью». Также сливаются каждый раз в свою собств. М. «со­держание» и «форма», «внутреннее» и «внешнее», «субъ­ект» и «объект» и т. д.

В бурж. философии после Гегеля категория М. утра­чивает свой универсальный и диалектич. смысл. В из­вестных пределах эта категория употребляется нео­кантианцами (напр., Когеном), к-рые интерпрети­руют ее гл. обр. в узкологич. смысле.

Категория М. получает новое, подлинно науч. раз­витие в философии диалектич. материализма. В «Ка­питале» Маркса эта категория первоначально высту­пает в наиболее пепосредств., чувственно-конкретном значении, а именно, в связи с внешней М., с масштабом.. Так, напр., одно тело, вес к-рого должен быть найден, соизмеряется с нек-рым другим телом, Напр. куском железа, вес к-рого является единицей измерения. С переходом от потребительной стоимости к меновой Маркс выдвигает новое понятие внутр. М. стоимости, т. е. то, чем стоимость измеряется по своему существу. По Марксу, ее внутренней, имманентной М., или точ­нее, М. ее величины является рабочее время труда. «Ра­бочее время это суть живое бытие труда, безразличное-по отношению к его форме, содержанию, индивидуаль­ности; оно является живым количественным бытием труда и в то же время имманентным мерилом этого-бытия» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 13, с. 16). Установив эту М. труда, или имманентную М. стоимости, Маркс сталкивается со мн. разными стоимостями; и тут Маркс говорит уже о взаимоотношениях М. этих стоимостей и, в частно­сти, выражении одной какой-нибудь М. какими-нибудь другими М. Это — ступень уже не внутр. М., но тех реальных М., когда они выражаются одна через дру­гую и когда мы получаем то, что Маркс называет полной или развернутой формой стоимости. Здесь внутр. М. величины стоимости вступает во взаимоотно­шение вообще со всем товарным миром. Далее следует третья и последняя ступень развития стоимостной категории М., когда все товары измеряются только одним товаром, а именно, золотом, и когда золото является наиболее развитой количеств.-качеств. М. величины всякой стоимости. Это — т. н. всеобщая фор­ма стоимости. Золото не есть просто металл. Но он»

394 МЕРА — МЕРЕЖКОВСКИЙ

также не есть и просто какая-нибудь ценность. Его экономич. сущность в мире товарных отношений есть именно определ. М., к-рая особенно ярко выражается в процессах купли и продажи, где мы имеем все время переходы качества в количество и обратно, причем переходы эти основаны на эквивалентности золота любому товару, т. е. на категории М. в ее всеобщем экономич. значении.

Энгельс также придавал огромное значение катего­рии М. Энгельс пишет о М. движения (см. «Анти-Дю­ринг», 1957, с. 59, 293), о времени как М. труда (см. там же, с. 293, 295), о труде как М. всех стоимостей (см. там же, с. 179—80), о М. стоимости (см. там же, с. 216, 226), а также и вообще об узловых отноше­ниях М. (см. там же, с. 43, 63, 119).

Ленин, конспектируя «Науку логики» Гегеля,ука­зал на широкое значение категории М. в моральной, социально-политич., гносеологич сфере. Он отметил, что гегелевская «узловая линия мер» свидетельствует о скачкообразном характере перехода количества в качество, о том, «...что постепенность ничего не объ­ясняет без скачков» (Соч., т. 38, с. 111).

Марксистско-ленинское понимание М. исходит из идеи революц. развития действительности, к-рая яв­ляется окончат. М. для оценки и самой действительно­сти в целом. 1) В диалектич. материализме М, высту­пает как диалектич. единство качества и количества 2) Отсюда вытекает та характеристика М., к-рая свой­ственна вообще всякому единству противоположностей: качество и количество в М. относительно самостоя­тельны и относительно связаны одно с другим; разви­тие того и другого возможно только в определ. гра­ницах, нарушение к-рых означает разрушение самой М.; последоват. возникновение разных М. в процессе количеств, увеличения или уменьшения образует уз­ловую линию становления М. 3) Категория М. имеет место решительно во всех науках о природе и общест­ве. В математике уже натуральный ряд чисел представ­ляет собой узловую линию числового становления М., поскольку каждое число ие сводится к простой сум­ме изолированных единиц, а есть нек-рого рода количеств, качество. В механике и физике переходы одного вида энергии в другой тоже образуют узловую линию изменения М. в области энергии. Энергия является М. движения материи в разных ее областях — механич., тепловой, химич., электромагнитной, грави­тационной, ядерной и др. В химии периодич. система Менделеева есть тоже не что иное, как узловая линия увеличения удельного веса, составляющего вместе с качеством данного элемента его М. Такой же узловой линией соответствующего развития М. являются в биологии рождение организма, его расцвет и его смерть. Каждому лекарств, веществу тоже свойствен­на своя М., поскольку его полезность или вред зависят не только от его качества, но и от его количества. Исто­рия общества тоже немыслима без перехода одного качества в другое в результате количеств, изменений предыдущего качества. М. является одним из осн. критериев эстетич. оценки действительности. Наконец, в логике М. рассматривается в виде наиболее общей категории, 4) Категория М., как и всякая категория мышления и бытия, является категорией исторической, т. е. она является разной в разные периоды человеч. развития. 5) Марксистско-ленинская философия ис­пользует категорию М. в учении о пяти осн. обществ.-экономич. формациях. Такой М. является способ произ-ва, представляющий собой диалектич. единство количеств, роста производит, сил и качества произ­водственных отношений. 6) В научном коммунизме ме­рой всех М. является бесклассовое коммунистиче­ское общество, которое является окончательным критерием оценки развития всей истории челове­чества.

Поиск по сайту: