Философский материализм 2 страница

«Историческую тенденцию капиталистиче­ского накопления» Маркс характеризует в сле­дующих знаменитых словах:«Экспроприация непосред­ственных производителей производится с самым беспо­щадным вандализмом и под давлением самых подлых, самых грязных, самых мелочных и самых бешеных стра­стей. Частная собственность, добытая трудом собствен­ника» (крестьянина и ремесленника), «основанная, так сказать, на срастании отдельного независимого работ­ника с его орудиями и средствами труда, вытесняется капиталистической частной собственностью, которая покоится на эксплуатации чужой, но формально сво­бодной рабочей силы... Теперь экспроприации под­лежит уже не рабочий, сам ведущий самостоятельное хозяйство, а капиталист, эксплуатирующий многих рабочих. Эта экспроприация совершается игрой им­манентных законов самого капиталистического про­изводства, путем централизации капиталов. Один

капиталист побивает многих капиталистов. Рука об руку с этой централизацией или экспроприацией многих капиталистов немногими развивается коопе­ративная форма процесса труда во все более и более широких, крупных размерах, развивается сознатель­ное техническое применение науки, планомерная эксплуатация земли, превращение средств труда в такие средства труда, которые допускают лишь кол­лективное употребление, экономизирование всех средств производства путем употребления их как средств производства комбинированного общественного-труда, вплетение всех народов в сеть всемирного рын­ка, а вместе с тем интернациональный характер капи­талистического режима. Вместе с постоянно умень­шающимся числом магнатов капитала, которые узур­пируют и монополизируют все выгоды этого процесса превращения, возрастает масса нищеты, угнетения, рабства, вырождения, эксплуатации, но вместе с тем и возмущения рабочего класса, который обучается, объединяется и организуется механизмом самого про­цесса капиталистического производства. Монополия капитала становится оковами того способа производ­ства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достига­ют такого пункта, когда они становятся несовместимы­ми с их капиталистической оболочкой. Она взрывает­ся. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют» («Капитал», I).

В высшей степени важным и новым является, далее, данный Марксом во II томе «Капитала» анализ вос­произведения общественного капитала, взятого в це­лом. И здесь Маркс берет не индивидуальное, а мас­совое явление, не дробную частичку экономии общест­ва, а всю эту экономию в совокупности. Исправляя указанную выше ошибку классиков, Маркс делит все общественное производство на два больших отдела: I) производство средств производства и II) производ­ство предметов потребления, и детально рассматри­вает, на взятых им числовых примерах, обращение всего общественного капитала в целом, как при воспро­изводстве в прежних размерах, так и при накоплении. В III томе «Капитала» разрешен вопрос об образовании средней нормы прибыли на основе закона стои­мости. Великим шагом вперед экономической науки, в лице Маркса, является то, что анализ ведется с точки зрения массовых .экономических явлений, всей сово­купности общественного хозяйства, а не с точки зре­ния отдельных казусов или внешней поверхности кон­куренции, чем ограничивается часто вульгарная поли­тическая экономия или современная «теория предель­ной полезности». Сначала Маркс анализирует про­исхождение прибавочной стоимости и затем уже пере­ходит к ее распадению на прибыль, процент и позе­мельную ренту. Прибыль есть отношение прибавочной стоимости ко всему вложенному в предприятие капи­талу. Капитал «высокого органического строения» (т. е. с преобладанием постоянного капитала над пере­менным в размерах выше среднего общественного) дает норму прибыли ниже среднего. Капитал «низкого органического строения» — выше среднего. Конку­ренция между капиталами, свободный переход их из одной отрасли в другую сведет в обоих случаях норму прибыли к средней. Сумма стоимостей всех товаров данного общества совпадает с суммой цен то­варов, но в отдельных предприятиях и отдельных от­раслях производства товары, под влиянием конкурен­ции, продаются не по их стоимостям, а по ценам производства (или производственным ценам), которые равняются затраченному капиталу плюс-средняя прибыль.

Таким образом общественный и бесспорный факт отступления цен от стоимостей и равенства прибыли вполне объяснен Марксом на основе закона стоимости,

МАРКС 307

ибо сумма стоимостей всех товаров совпадает с сум­мой цен. Но сведение стоимости (общественной) к це­нам (индивидуальным) происходит не простым, не непосредственным, а очень сложным путем: вполне естественно, что в обществе разрозненных товаро­производителей, связанных лишь рынком, закономер­ность не может проявляться иначе как в средней, общественной, массовой закономерности, при взаимо­погашении индивидуальных уклонений в ту или дру­гую сторону.

Повышение производительности труда означает более быстрый рост постоянного капитала по сравне­нию с переменным. А так как прибавочная стоимость есть функция одного лишь переменного капитала, то понятно, что норма прибыли (отношение прибавочной стоимости ко всему капиталу, а не к его неременной только части) имеет тенденцию к падению. Маркс под­робно анализирует эту тенденцию и ряд прикрываю­щих ее или противодействующих ей обстоятельств. Не останавливаясь на передаче чрезвычайно инте­ресных отделов III тома, посвященных ростовщическо­му, торговому и денежному капиталу, мы перейдем к самому главному: к теории поземельной ренты. Цена производства земледельческих продуктов в си­лу ограниченности площади земли, которая вся занята отдельными хозяевами в капиталистических странах, определяется издержками производства но на средней, а на худшей почве, не при средних, а при худших условиях доставки продукта на рынок. Разница между этой ценой и ценой производства на лучших почвах (или при лучших условиях) дает разностную или д и ф-ференциальную рент у. Анализируя ее деталь­но, показывая происхождение ее при разнице в плодоро­дии отдельных участков земли, при разнице в размерах вложения капитала в землю, Маркс вполне вскрыл (см. также «Теории прибавочной стоимости», где осо­бого внимания заслуживает критика Родбертуса) ошибку Рикардо, будто дифференциальная рента получается лишь при последовательном переходе от лучших земель к худшим. Напротив, бывают и обрат­ные переходы, бывает превращение одного разряда земель в другие (в силу прогресса агрикультурной техники, роста городов и пр.), и глубокой ошибкой, взваливанием на природу недостатков, ограничен-ностей и противоречий капитализма является пресло­вутый «закон убывающего плодородия почвы». Затем, равенство прибыли во всех отраслях промышленности и народного хозяйства вообще предполагает полную свободу конкуренции, свободу перелива капитала из одной отрасли в другую. Между тем частная собствен­ность на землю создает монополию, помеху этому сво­бодному переливу. В силу этой монополии продукты сельского хозяйства, отличающегося более низким строением капитала и, след., индивидуально более высокой нормой прибыли, не идут в вполне свободный процесс выравнивания нормы прибыли; собственник земли, как монополист, получает возможность удер­жать цену выше средней, а эта монопольная цена рож­дает абсолютную ренту. Дифференциальная рен­та не может быть уничтожена при существовании капи­тализма, абсолютная же может — напр., при нацио­нализации земли, при переходе ее в собственность государства. Такой переход означал бы подрыв моно­полии частных собственников, означал бы более по­следовательное, более полное проведение свободы конкуренции в земледелии. И поэтому радикальные буржуа, отмечает Маркс, выступали в истории неод­нократно с этим прогрессивным буржуазным требо­ванием национализации земли, которое однако отпу­гивает большинство буржуазии, ибо слишком близко «задевает» еще другую, в наши дни особенно важную и «чувствительную» монополию: монополию средств производства вообще. (Замечательно популярно,

сжато и ясно изложил сам Маркс свою теорию средней прибыли на капитал и абсолютной земельной ренты в письме к Энгельсу от 2 августа 1862 г. См. «Перепис­ку», т. III, стр. 77—81. Ср. также письмо от 9 ав­густа 1862 г., там же, стр. 86—87).*— К истории по­земельной ренты важно также указать на анализ Маркса, показывающего превращение ренты отрабо­точной (когда крестьянин своим трудом на земле помещика создает прибавочный продукт) в ренту продуктами или натурой (крестьянин на своей земле производит прибавочный продукт, отдавая его поме­щику в силу «внеэкономического принуждения»), затем в ренту денежную (та же рента натурой, пре­вращенная в деньги, «оброк» старой Руси, в силу раз­вития товарного производства) и, наконец, в ренту капиталистическую, когда на место крестьянина является предприниматель в земледелии, ведущий обработку при помощи наемного труда. В связи с этим анализом «генезиса капиталистической поземельной ренты» следует отметить ряд глубоких (и особенно важных для отсталых стран, как Россия) мыслей Маркса об эволюции капитализма в земле­делии. «Превращению натуральной ренты в денежную не только сопутствует неизбежно, но даже предшеству­ет образование класса неимущих поденщиков, нанима­ющихся за деньги. В период возникновения этого клас­са, когда он появляется еще только спорадически, у более зажиточных, обязанных оброком крестьян естественно развивается обычай эксплуатировать за свой счет сельских наемных рабочих — совершенно подобно тому, как в феодальные времена зажиточные крепостные крестьяне сами в свою очередь держали крепостных. У этих крестьян развивается таким обра­зом постепенно возможность накоплять известное имущество и превращаться самим в будущих капита­листов. Среди старых владельцев земли, ведущих самостоятельное хозяйство, возникает, следов., рас­садник капиталистических арендаторов, развитие которых обусловлено общим развитием капиталисти­ческого производства вне сельского хозяйства» («Ка­питал», III², 332)... «Экспроприация и изгнание из деревни части сельского населения не только «осво­бождает» для промышленного капитала рабочих, их средства к жизни, их орудия труда, но и создает внут­ренний рынок» («Капитал», I², 778). Обнищание и разорение сельского населения играет, в свою очередь, роль в деле совдания резервной рабочей армии для капитала. Во всякой капиталистической стране «часть сельского населения находится поэтому постоянно в переходном состоянии к превращению в гбродское или мануфактурное (т. е. не земледельческое) насе­ление. Этот источник относительного избыточного насе­ления течет постоянно... Сельского рабочего сводят к наиннзшему уровню заработной платы, и он всегда стоит одной ногой в болоте пауперизма» («Капитал)), 1², 668). Частная собственность крестьянина на землю, обрабатываемую им, есть основа мелкого про­изводства и условие его процветания, приобретения им классической формы. Но это мелкое производство совместимо только с узкими примитивными рамками производства и общества. При капитализме «эксплуа­тация крестьян отличается от эксплуатации промыш­ленного пролетариата лишь по форме. Эксплуататор тот же самый — капитал. Отдельные капиталисты эксплуатируют отдельных крестьян посредством ипо­тек ц ростовщичества; класс капиталистов эксплуати­рует класс крестьян посредством государственных налогов» («Классовая борьба во Франции»). «Парцелла (мелкий участок земли) крестьянина представляет только предлог, позволяющий капиталисту извлекать

* К. Марко и Ф. Энгельс, Избр. письма, 1953, с. 126—$31 и 132—133. Здесь и далее подстрочные примечания принад­лежат редакции 4-го изд., т. 21, Соч. В. И. Ленина.

308 МАРКС

из земли прибыль, процент и ренту, предоставляя самому землевладельцу выручать, как ему угодно, свою заработную плату» («18 брюмера»). Обычно кре­стьянин отдает даже капиталистическому обществу, т. е. классу капиталистов, часть заработной платы, опускаясь «до уровня ирландского арендатора — под видом частного собственника» («Классовая борьба во Франции»). В чем состоит «одна из причин того, что в странах с преобладающим мелким крестьянским землевладением цена на хлеб стоит ниже, чем в стра­нах с капиталистическим способом производства»? («Капитал», III², 340). В том, что крестьянин отдает обществу (т. е. классу капиталистов) даром часть при­бавочного продукта. «Следовательно, такая низкая .цена (хлеба и др. сельскохозяйственных продуктов) •есть следствие бедности производителей, а ни в коем случае не результат производительности их труда». («Капитал», III², 340). Мелкая поземельная собствен­ность, нормальная форма мелкого производства, дегра-дируется, уничтожается, гибнет при капитализме. «Мелкая земельная собственность, по сущности своей, исключает: развитие общественных производительных сил труда, общественные формы труда, общественную Концентрацию капиталов, скотоводство в крупных размерах, все большее и большее применение науки. Ростовщичество и система налогов неизбежно ведут всюду к ее обнищанию. Употребление капитала на покупку земли отнимает этот капитал от употребления на культуру земли. Бесконечное раздробление средств производства и разъединение самих производителей». (Кооперации, т. е. товарищества мелких крестьян, играя чрезвычайно прогрессивную буржуазную роль, Лишь ослабляют эту тенденцию, но не уничтожают ее; не надо также забывать, что эти кооперации дают много зажиточным крестьянам и очень мало, почти ничегб, массе бедноты, а затем товарищества сами становятся эксплуататорами наемного труда). «Ги­гантское расхищение человеческой силы. Все большее и большее ухудшение условий производства и удоро­жание средств производства есть закон парцелльной (мелкой) собственности». Капитализм и в земледелии, как и в промышленности, преобразует процесс про­изводства лишь ценой «мартирологии производителей». «Рассеяние сельских рабочих па больших простран­ствах сламывает их силу сопротивления, в то время как концентрация городских рабочих увеличивает эту силу. В современном, капиталистическом, зем­леделии, как и в современной промышленности, по­вышение производительной силы труда, и большая нодвижность его покупаются ценой разрушения и исто­щения самой рабочей силы. Кроме того, всякий про­гресс капиталистического земледелия есть не только прогресс в искусстве грабить рабочего, но и в искус­ство грабить почву... Капиталистическое производ­стве, след.., развивает технику и комбинацию обще­ственного процесса производства лишь таким путем, что оно подрывает в то же самое время источники •всякого богатства: землю и рабочего» («Капитал», 1, конец 13-й главы).

СОЦИАЛИЗМ

Из предыдущего видно, что неизбежность превраще­ния капиталистического общества в социалистическое •Маркс выводит всецело и исключительно из экономи--ческого закона движения современного общества. Обобществление труда, в тысячах форм идущее вперед все более и более быстро и проявляющееся за те пол-'века, которые прошли со смерти Маркса, особенно наглядно в росте крупного производства, картелей, синдикатов и трестов капиталистов, а равно в гигант­ском возрастании размеров и мощи финансового капи­тала,— вот главная материальная основа неизбеж­ного наступления социализма. Интеллектуальным

и моральным двигателем, физическим выполнителем этого превращения является воспитываемый самим капитализмом пролетариат. Его борьба с буржуазией, проявляясь в различных и все более богатых содер­жанием формах, неизбежно становится политической борьбой, направленной к завоеванию политической власти пролетариатом («диктатура пролетариата»). Обобществление производства не может не привести к переходу средств производства в собственность об­щества, к «экспроприации экспроприаторов». Громад­ное повышение производительности труда, сокращение рабочего дня, замена остатков, руин мелкого, прими­тивного, раздробленного производства коллективным усовершенствованным трудом — вот прямые послед­ствия такого перехода. Капитализм окончательно разрывает связь земледелия с промышленностью, по в то же время своим высшим развитием он готовит новые элементы этой связи, соединения промышлен­ности с земледелием на почве сознательного прило­жения науки и комбинации коллективного труда, нового расселения человечества (с уничтожением как деревенской заброшенности, оторванности от мира, одичалости, так и противоестественного скопления гигантских масс в больших городах). Новая форма семьи, новые условия в положении женщины и в вос­питании подрастающих поколений подготовляются высшими формами современного капитализма: жен­ский и детский труд, разложение патриархальной семьи капитализмом неизбежно приобретают в совре­менном обществе самые ужасные, бедственные и отвра­тительные формы. Но тем не менее «крупная промыш­ленность, отводя решающую роль в общественно-ор­ганизованном процессе производства, вне сферы до­машнего очага, женщинам, подросткам и детям обоего пола, создает экономическую основу для высшей фор­мы семьи и отношения между полами. Разумеется, одинаково нелепо считать абсолютной христианско-германскую форму семьи, как и форму древнеримскую или древнегреческую или восточную, которые, между прочим, в связи одна с другой образуют единый исто­рический ряд развития. Очевидно, что составление комбинированного рабочего персонала из лиц обоего пола и различного возраста, будучи в своей стихийной, грубой, капиталистической форме, когда рабочий существует для процесса производства, а не процесс производства для рабочего, зачумленным источником гибели и рабства,— при соответствующих условиях неизбежно должно превратиться, наоборот, в источник гуманного развития» («Капитал», 1, конец 13-й гла­вы). Фабричная система показывает нам «зародыши воспитания эпохи будущего, когда для всех детей свыше известного возраста производительный труд будет соединяться с преподаванием и гимнастикой не только как одно из средств для увеличения обще­ственного производства, но и как единственное сред­ство для производства всесторонне развитых лю­дей» (там же). На ту же историческую почву, не в смыс­ле одного только объяснения прошлого, но и в смысле безбоязненного предвидения будущего и смелой прак­тической деятельности, направленной к его осуществ­лению, ставит социализм Маркса и вопросы о нацио­нальности н о государстве. Нации неизбежный продукт и неизбежная форма буржуазной эпохи общественного развития. II рабочий класс не мог окрепнуть, возму­жать, сложиться, не «устраиваясь в пределах нации», не будучи «национален» («хотя совсем не в том смысле, как понимает это буржуазия»). Но развитие капита­лизма все более и более ломает национальные пере­городки, уничтожает национальную обособленность, ставит на место национальных антагонизмов классо­вые. В развитых капиталистических странах полной истиной является поэтому, что «рабочие не имеют отечества» н что «соединение усилий» рабочих по крап-

МАРКС 309

ней мере цивилизованных стран «есть одно го первых условий освобождения пролетариата» («Коммунисти­ческий Манифест»). Государство, это организованное насилие, возникло неизбежно на известной ступени развития общества, когда общество раскололось на непримиримые классы, когда оно но могло бы суще­ствовать без «власти», стоящей якобы над обществом и до известной степени обособившейся от него. Возни­кая внутри классовых противоречий, государство становится «государством сильнейшего, экономически господствующего класса, который при его помощи делается и политически господствующим классом и таким путем приобретает новые средства для подчи­нения и эксплуатации угнетенного класса. Так, антич­ное государство было, прежде всего, государством рабовладельцев для подчинения рабов, феодальное государство — органом дворянства для подчинения крепостных крестьян, а современное представительное государство является орудием эксплуатации наемных рабочих капиталистами» (Энгельс в «Происхождении семьи, частной собственности и государства», где он излагает свои и Маркса взгляды). Даже самая сво­бодная и прогрессивная форма буржуазного государ­ства, демократическая республика, нисколько но устраняет этого факта, а лишь меняет форму его (связь правительства с биржей, подкупность — прямая и косвенная — чиновников и печати и т. д.). Социализм, ведя к уничтожению классов, тем самым ведет и к унич • тожению государства. «Первый акт,— пишет Энгельс в «Анти-Дюринге»,— с которым государство высту­пает действительно как представитель всего обще­ства — экспроприация средств производства в пользу всего общества,— будет в то же время его последним самостоятельным актом, как государства. Вмешатель­ство государственной власти в общественные отно­шения будет становиться в одной области за другой излишним и прекратится само собой. Управление людьми заменится управлением вещами и регулиро-ваньем производственного процесса. Государство не будет «отменено», оно отомрет». «Общество, которое организует производство на основе свободных и рав­ных ассоциаций производителей, поставит государ­ственную машину туда, где ей тогда будет место: в му­зей древностей, рядом с веретеном и бронзовым топо­ром» (Энгельс в «Происхождении семьи, частной соб­ственности и государства»).

Наконец, по вопросу об отношении социализма Маркса к мелкому крестьянству, которое останется в эпоху экспроприации экспроприаторов, необходимо указать на заявление Энгельса, выражающего мысли Маркса: «Когда мы овладеем государственной властью, мы не будем и думать о том, чтобы насильственно экспроприировать мелких крестьян (все равно, с воз­награждением или нет), как это мы вынуждены будем сделать с крупными землевладельцами. Наша задача по отношению к мелким крестьянам будет состоять прежде всего в том, чтобы их частное производство и частную собственность перевести в товарищескую, но не насильственным путем, а посредством примера и предложения общественной помощи для этой цели. И тогда у нас, конечно, будет достаточно средств, что­бы доказать крестьянину все преимущества такого перехода, преимущества, которые и теперь уже долж­ны быть ему разъясняемы» (Энгельс: «К аграрному воп­росу на Западе», изд. Алексеевой, стр. 17, рус. пер. с ошибками. Оригинал в «Neue Zeit»*).

ТАКТИКА КЛАССОВОЙ БОРЬБЫ ПРОЛЕТАРИАТА

Выяснив еще в 1844—1845 гг. один из основных не­достатков старого материализма, состоящий в том, что он не умел понять условий и оценить значения

* «Новое время».

революционной практической деятельности, Маркс в течение всей своей жизни, наряду с теоретическими работами, уделял неослабное внимание вопросам так­тики классовой борьбы пролетариата. Громадный материал дают в этом отношении все сочинения Маркса и изданная в 1913 г. четырехтомная переписка его с Энгельсом в особенности. Материал этот далеко еще не собран, не сведен вместе, не изучен и не разработан. Поэтому мы должны ограничиться здесь лишь самыми общими и краткими замечаниями, подчеркивая, что без этой стороны материализма Маркс справедливо считал его половинчатым, односторонним, мертвен­ным. Основную задачу тактики пролетариата Маркс определял в строгом соответствии со всеми посылками своего материалистически-диалектического миросе^ зерцания. Лишь объективный учет всей совокупности взаимоотношений всех без исключения классов дан­ного общества, а, след., и учет объективной ступени развития этого общества и учет взаимоотношений между ним и другими обществами может служить опо­рой правильной тактики передового класса. При этом все классы и все страны рассматриваются не в стати­ческом, а в динамическом виде, т. е. не в непод­вижном состоянии, а в движении (законы которого вытекают из экономических условий существования каждого класса). Движение в свою очередь рассмат­ривается не только с точки зрения прошлого, но и с точки зрения будущего и притом не в пошлом пони­мании «эволюционистов», видящих лишь медленные изменения, а диалектически: «20 лет равняются одному дню в великих исторических развитиях,—писал Маркс Энгельсу,— хотя впоследствии могут наступить такие дни, в которых сосредоточивается по 20 лет» (т. III, с. 127 «Переписки»)*. На каждой ступени развития, в каждый момент тактика пролетариата должна учиты­вать эту объективно неизбежную диалектику человече­ской истории, с одной стороны, используя для развития сознания, силы и боевой способности передового клас­са эпохи политического застоя или черепашьего, так называемого «мирного», развития, а с другой стороны, ведя всю работу этого использования в направлении «конечной цели» движения данного класса и создания в нем способности к практическому решению великих за­дач в великие дни, «концентрирующие в себе по 20 лот». Два рассуждения Маркса особенно важны в данном вопросе, одно из «Нищеты философии» по поводу эко­номической борьбы и экономических организаций про­летариата, другое из «Коммунистического Манифеста» по поводу политических задач его. Первое гласит: «Крупная промышленность скопляет в одном месте массу неизвестных друг другу людей. Конкуренция раскалывает их интересы. Но охрана заработной пла­ты, этот общий интерес по отношению к их хозяину, объединяет их одной общей идеей сопротивления, коалиции... Коалиции, вначале изолированные, фор­мируются в группы, и охрана рабочими их союзов против постоянно объединенного капитала стано­вится для них более необходимой, чем охрана зара­ботной платы... В этой борьбе — настоящей граждан­ской войне — объединяются и развиваются все эле­менты для грядущей битвы. Достигши этого пункта, коалиция принимает политический характер». Здесь перед нами программа и тактика экономической борь­бы и профессионального движения на несколько деся­тилетий, для всей долгой эпохи подготовки сил про­летариата «для грядущей битвы». С этим надо сопо­ставить многочисленные указания Маркса и Энгельса на примере английского рабочего движения, как промышленное «процветание» вызывает попытки «купить рабочих» (I, 136, «Переписка с Энгельсом»)**,

* К. Маркс и Ф. Энгельс, 1947, Избр. письма, с. 139. ** К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXI, 1932, с. 144.

МАРКС

отвлечь их от борьбы, как это процветание вообще «деморализует рабочих» (II, 218); как «обуржуази­вается» английский пролетариат — «самая буржуаз­ная из всех наций» (английская) «хочет, видимо, при­вести дело в конце концов к тому, чтобы рядом с бур­жуазией иметь буржуазную аристократию и буржу­азный пролетариат» (II, 290);* как исчезает у него «революционная энергия» (III,124); как придется ждать более или менее долгое время «избавления английских рабочих от их кажущегося буржуазного развращения» (III, 127); как недостает английскому рабочему движению «пыла чартистов» (1866; III,305);** как английские вожди рабочих создаются по типу серединки «между радикальным буржуа и рабо­чим» (о Голиоке, IV, 209); как, в силу монополии Англии и пока эта монополия не лопнет, «ничего не поделаешь с британскими рабочими» (IV, 433).*** Тактика экономической борьбы в связи с общим ходом (и исходом) рабочего движения рассматривается здесь с замечательно широкой, всесторонней, диа­лектической, истинно революционной точки зрения. «Коммунистический Манифест» о тактике полити­ческой борьбы выдвинул основное положение марк­сизма: «коммунисты борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время они отстаивают и будущность движения». Во имя этого Маркс в 1848 г. поддерживал в Польше партию «аграр­ной революции», «ту самую партию, которая вызвала краковское восстание 1846 года». В Германии 1848— 1849 гг. Маркс поддерживал крайнюю революцион­ную демократию и никогда впоследствии не брал назад сказанного им тогда о тактике. Немецкую буржуазию он рассматривал как элемент, который «с самого на­чала был склонен к измене народу» (только союз с крестьянством мог бы дать буржуазии цельное осуще­ствление ее задач) «и к компромиссу с коронованными представителями старого общества». Вот данный Марк­сом итоговый анализ классового положения немецкой буржуазии в эпоху буржуазно-демократической рево­люции, анализ, являющийся между прочим образ­чиком материализма, рассматривающего общество в движении и притом не только с той стороны движе­ния, которая обращена назад!., «без веры в себя, без веры в народ; ворча перед верхами, дрожа перед ни­зами; ... напуганная мировой бурей; нигде с энергией, везде с плагиатом; ...без инициативы; ...окаянный старик, осужденный на то, чтобы в своих старческих интересах руководить первыми порывами молодости молодого и здорового народа»... («Новая Рейнская Га­зета» 1848 г., см. «Литературное Наследство», т. III,212).**** Около 20 лет спустя в письме К.Энгельсу (III, 224) Маркс объявлял причиной неуспеха революции 1848 г. то, что буржуазия предпочла мир с рабством од­ной уже перспективе борьбы за свободу. Когда кончи­лась эпоха революций 1848—1849 гг., Маркс восстал против всякой игры в революцию (Шаппер—Виллих и борьба с ними), требуя уменья работать в эпоху новой полосы, готовящей якобы «мирно» новые революции. В каком духе требовал Маркс ведения этой работы, видно из следующей его оценки положения в Германии в наиболее глухое реакционное время в 1856 году: «Все дело в Германии будет зависеть от возможности поддержать пролетарскую революцию каким-либо вторым изданием крестьянской войны» («Переписка с Энгельсом», II,108).***** Пока демократическая (буржуазная) революция в Германии была не закончена, все внимание в тактике социали­стического пролетариата Маркс устремлял на

развитие демократической энергии крестьянства. Лассаля он считал совершающим «объективно измену рабочему движению на пользу Пруссии» (III, 210) между прочим именно потому, что Лассаль мирволил помещикам и прусскому национализму. «Подло,— писал Энгельс в 1865 г., обмениваясь мыслями с Марк­сом по поводу предстоящего общего выступления их в печати,— в земледельческой стране нападать от имени промышленных рабочих только на буржуа, за­бывая о патриархальной «палочной эксплуатации» сельских рабочих феодальным дворянством» (III,217).* В период 1864—70 гг., когда подходила к концу эпо­ха завершения буржуазно-демократической революции в Германии, эпоха борьбы эксплуататорских классов Пруссии и Австрии за тот или иной способ заверше­ния этой революции сверху, Маркс не только осуждал Лассаля, заигрывавшего с Бисмарком, но и поправлял Либкнохта, впадавшего в «австрофильство» и в защиту партикуляризма; Маркс требовал революционной тактики, одинаково беспощадно борющейся и с Бис­марком и с австрофилами, тактики, которая не под­лаживалась бы к «победителю» — прусскому юнкеру, а немедленно возобновляла революционную борьбу с ним и н а почве, созданной прусскими военными победами («Переписка с Энгельсом», III, 134, 136, 147, 179, 204, 210, 215, 418, 437, 440—441).** В знаменитом обращении Ин­тернационала от 9 сентября 1870 г. Маркс преду­преждал французский пролетариат против несвоевре­менного восстания, но, когда оно все же наступило (1871 г.), Маркс с восторгом приветствовал револю­ционную инициативу масс, «штурмовавших небо» (письмо Маркса к Кугельману). Поражение револю­ционного выступления в этой ситуации, как и во мно­гих других, было, сточки зрения диалектического ма­териализма Маркса, меньшим злом в общем ходе и и с-х о д е пролетарской борьбы, чем отказ от занятой позиции, сдача без боя: такая сдача деморализовала бы пролетариат, подрезала бы его способность к борь­бе. Вполне оценивая использование легальных средств борьбы в эпохи политического застоя и господства буржуазной легальности, Маркс в 1877—78 гг., пос­ле того как издан был исключительный закон против социалистов, резко осуждал «революционную фразу» Моста, но не менее, если не более резко обрушивал­ся на оппортунизм, овладевший тогда на время официальной социал-демократической партией, не проявившей сразу стойкости, твердости, револю­ционности, готовности перейти к нелегальной борьбе в ответ на исключительный закон» («Письма Маркса к Энгельсу», IV, 397, 404, 418, 422, 424.*** Ср. также письма к Зорге).

Поиск по сайту: