ПЕРЕВОРОТОВ В ПСИХОЛОГИИ»

(Л. С. ВЫГОТСКИЙ КАК МЕТОДОЛОГ ПСИХОЛОГИИ)

Л. С. Выготский – "Моцарт в психологии" (по известному выраже-нию Стефана Тулмина) по праву может считаться и методологом науки, и искусствоведом, и эстетиком, и педагогом, и педологом, и дефектологом... В отно­шении дефектологии, к примеру, не являются преувеличением слова А. А. Леонтьева о том, что «Лев Семенович Выготский не просто сделал много для нее - он перевернул ее и поставил с головы на ноги» [1 , с. 54]. Вклад Выготского в детскую и педагогическую психологию также огромен. Собрание сочинений в шести томах, выпущенное издательством «Педагогика» в 1982–1984 гг. (в 1987 и 1991 гг. вышли два дополнительных тома, включающие «Психологию искусства» и «Педагогическую психо-логию») не может считаться полным: многие его работы, опубликованные в 20–30-е годы давно стали библиог­рафической редкостью, ждут публикации материалы из архива. Бесспорно, Л. С. Выготский – класссик отечест-венной, да, пожалуй, и мировой психологической науки. Но классик «живой». Если верно определение, по которому «классик – это тот, кого почитают, но не читают», то с Выготским все обстоит иначе. Нельзя не согла­ситься с американским психологом Джорджем Верчем, написавшим о неисчерпаемости идей Выготского так: «Я читаю Выготского уже почти четверть века и это более, чем что-либо другое, только подкрепляло мою уверенность, что мне никогда не удастся до конца извлечь все предлагаемое..» [2, с. 6]. Безусловно, Выготский один из тех интеллектуалов, «чьи работы могут служить системой мышления с нескончаемой продуктивностью» [2, с. 6]. О Выготском написано очень много. Целые тома представляют собой комментарии к некоторым его идеям. Проводятся конференции и симпозиумы, посвященные творчеству Л. С. Выготского. В рамках краткой статьи просто невозможно проанализировать основные ра­боты Льва Семеновича. Обратимся лишь к одной идее, которая за прошедшие годы не только не утратила своей актуальности, но и приобрела, на наш взгляд, еще большую. Как семь городов в старину спорили, где родился Гомер, так и в сов­ременной отечественной психологии идет дискуссия, какой психо­логии "принадлежит" Выготский: детской, педагогической, возрастной, общей, медицинской, патопсихологии. По-видимому, ближе к истине Даниил Борисович Эльконин: «Очень часто приходится слы­шать вопрос о том, в какой области психологии работал Выготс­кий. Некоторые считают, что он был детским психологом, на том основании, что много работал на детском материале. Да, это действительно так: он работал на детском материале. Но он раз­рабатывал при этом проблемы собственно генетической психологии, то есть решал коренные вопросы психологии в целом» [3, с. 183]. Дейс­твительно, Выготский был прежде всего и «до конца последова­тельным методологом» (если воспользоваться его собственным вы­ражением по поводу Г. Мюнстерберга). Будучи занят построением новой пси­хологии, Выготский постоянно анализировал путь, пройденный пси­хологией, коллизии и противоречия, возникающие в науке, ибо за внешним, случайным обнаруживались движущие силы и тенденции развития психологической науки. Нам представляется, что принципиально важно подчеркнуть: сам Л. С. Выготский хорошо осознавал свою миссию создания новой психологии. В письме, адресованном своим коллегам, он писал: «Чувство огромности и массивности современной психологической работы (мы живем в эпоху геологических переворотов в психологии) – мое основное чувство» [4, с. 198]. Стремясь «во всем дойти до са­мой сути», Выготский неоднократно обращался к анализу кризиса, который поразил мировую психологическую науку в начале XX века. Поэтому он постоянно обращался к методологическому анализу современных школ в психологии, пытаясь обнаружить их основные ошибки, преодолеть их и выстроить стратегию создания новой психологии.

Нам представляется, что в современной психологии имеет место недооценка методологического вклада Выготского в психологию. Так, в недавно вышедшем Кембриджском руководстве по Выготскому [5] анализируются многие аспекты творчества Л. С. Выготского, но методологическим разработкам классика психологии, на наш взгляд, уделяется недостаточное внимание (о содержании данного руководства см. подробнее [6]).

Работы Выготского можно читать многократно, вынося из чтения каждый раз новые смыслы. Для читателя ситуация осложняется тем, что Вы­готский разный: в различных текстах содержатся различающиеся ответы на вопросы, мучившие "Моцарта в психологии".

В те далекие двадцатые годы было принято ставить диагноз: в на­личии кризиса в психологии со времен работы Н. Н. Ланге (1914) не сомне­вался, кажется, никто. Упомянем только «диагнозы» М. Я. Басова (1924, 1928), П. П. Блонского (1925), В. А. Вагнера (1923), А. Р. Лурии (1932), С. Л. Рубинштейна (1935, 1940), Б. Г.Ананьева (1931) и других (список заве­домо неполон, подробнее см. [7]). Бесс­порно, самым развер­нутым и основательным анализом явилась книга Л. С. Выготского (1927), опубликованная лишь в 1982 году. В этой книге, в частности, представлена «объяснительная схема психологии» – взаимодействие понятия и объясни­тельного принципа, выделены и описаны этапы эволюции психологической теории в области психологии и многое другое. В «Историческом смысле...» едва ли не впервые в мировой психологической науке выявлено методологическое значение практики для психологии как науки, проанализирована определяющая роль практики в ее развитии. Как это ни печально, и сегодня – в начале XXI века – приходится соглашаться с мнением известного советского методолога науки Э. Г. Юдина, еще в семидесятых годах века прошлого отмечавшего, что со времени Выготского многие важные вопросы, поставленные им, так и не были исследованы.

Однако вернемся к анализу психологического кризиса. Принято считать, что методологические позиции Л. С. Выготского наиболее отчетливо сформулированы в книге «Исторический смысл психологического кризиса». В значительной мере это так. Но правда и то, что Выготский был прежде всего и «до конца последовательным методологом». Поэтому целесообразно рассмотреть методологические поиски Выготского более широко, во временной динамике. Представляется полезным соотнести его методологические рассуждения 1924 г. (Предисловие к книге А. Ф. Лазурского), анализ психологического кризиса в рукописи «Исторический смысл психологического кризиса» (1927) и методологические изыскания 1931 г. (Предисловие к книге А. Н. Леонтьева).

Не имея возможности анализировать творчество Выготского в целом, отметим лишь, что важной представляется точка отсчета. Есть основания полагать, что в своих ранних работах (рукопись о Гамлете) Выготский исходил из мистической концепции души, хотя, по его словам, тогда совсем «не был занят вопросами психологии...» Кратко остановимся на «диагнозах Выготского.

1) 1924 г.: предисловие к книге Лазурского. Оценивая позитивно естественнонаучный подход Лазурского, Выготский отвергает идею «души», выбрасывая (как редактор) этот фрагмент из нового издания книги. «С одной стороны, успехи физиологической мысли, проникшей методами точного естествознания в самые сложные и трудные области высшей нервной деятельности, с другой, всевозрастающая оппозиция внутри самой психологической науки по отношению к традиционным системам эмпирической психологии обусловили и определили собой этот кризис» [8, с. 63]. К этому добавляется требование – пока еще в мягкой форме – психология должна стать марксистской. Выход из кризиса Выготский видит в создании научной системы. «Такая система еще не создана. Можно с уверенностью сказать, что она и не возникнет ни на развалинах эмпирической психологии, ни в лабораториях рефлексологов. Она придет как широкий биосоциальный синтез учения о поведении животного и общественного человека. Эта новая психология будет ветвью общей биологии и вместе основой всех социологических наук» [8, с. 76]. Итак, средство – синтез достижений в разных направлениях науки.

2) 1927 г.: «Исторический смысл психологического кризиса». «Существуют две психологии – естественнонаучная, материалистическая, и спиритуалистическая: этот тезис вернее выражает смысл кризиса...» [9, с. 381]. Выход из кризиса может быть найден путем построения методологии психологии («диалектики психологии»). Психологии нужен свой «Капитал». «Кризис поставил на очередь разделение двух психологий через создание методологии». «...психология не двинется дальше, пока не создаст методологии, что первым шагом вперед будет методология, это несомненно» [9, с. 422–423]. Итак, выход из кризиса Выготский видел в создании методологии, «общей психологии». В качестве средства предлагался аналитический метод («Весь «Капитал» написан этим методом...»), предполагающий выделение «клеточки» и исходящий из того, что «развитое тело легче изучить, чем клеточку» [9, с. 407].

3) 1931: предисловие к книге А. Н. Леонтьева. «Свое выражение этот кризис нашел в ложной идее двух психологий: естественнонаучная, каузальная, объяснительная психология и телеологическая, описательная, понимающая психология, как две самостоятельные и совершенно независимые друг от друга дисциплины» [10, с. 7]. «...Психологии предстоит кардинальный поворот на пути ее развития, связанный с коренным отказом от этих двух тенденций...» [10, с. 7]. Поворот состоит в использовании историко-генетического подхода: «Историческое происхождение и развитие высших психологических функций... является... ключом ко всей проблеме психологии человека...» [10, с. 12].

Попытаемся проанализировать изменение позиций Выготского по вопросу психологического кризиса. Первый «диагноз» несет печать «методологической наивности». В качестве средства выхода из кризиса Выготский предлагает использовать «синтез». По тем временам (1925) синтез был «универсальным» методом, позволяющим объединить все, что угодно (субъективную психологию и объективную, марксизм и психоанализ и т. д.). Практически осуществлять эту программу – действовать «a lа Корнилов» или «a lа Челпанов». Так Выготский просто не мог. Поэтому он предпринимает новый анализ. Здесь уже прослеживается «методологическая зрелость». Ясно, что «синтез» разнородных подходов невозможен. Л. С. Выготский подробно анализирует такие методологические «достижения» коллег. Разработка методологии психологии – первоочередная задача. Поскольку в готовом виде взять ее неоткуда («даже у классиков марксизма ее нет»), то создавать ее надо по образцу метода Маркса. Таким образом, используя метод восхождения от абстрактного к конкретному, можно создать новую психологию. Как известно, эта программа Л. С. Выготским также не была осуществлена. На наш взгляд, причина в том, что из исходной «клеточки» под названием «реакция» («Кто разгадал бы клеточку психологии – механизм одной реакции, нашел бы ключ ко всей психологии» [8, с. 407]. «Развитое тело изучить легче, чем клеточку», но это оказывается именно «тело», а не «душа» (т.е. не «вся психология»). Выготского интересует именно психология – сознание. А метод теперь не логический, а исторический (генетический). Но проблема специфики психологического подхода остается. Поэтому давая третий «диагноз», Л. С. Выготский специально подчеркивает, что история происхождения и развития психологических функций является «ключом ко всей проблеме психологии человека» [10, с. 12]. И далее: «Вместе с этим внесением исторической точки зрения в психологию выдвигается на первый план и специально психологическая трактовка изучаемых явлений...» [10, с. 12]. Использование этого подхода, как известно, принесло Выготскому и его ученикам заслуженную мировую славу и позволило сформулировать знаменитую концепцию. Как теоретик, Выготский, получив результаты, мог быть доволен. Как методолог, он не был удовлетворен.

Поскольку здесь нет возможности анализировать эволюцию взглядов «моцарта психологии» в полном объеме, отметим лишь то, что во всех приведенных диагнозах на первый план выходит методология. Существенно, что в этих трех текстах Л.С. Выготского методология понималась по-разному. Напомним также и то, что обещание перейти к позитивному изложению «общей психологии» («Исторический смысл психологического кризиса») осталось невыполненным. Вероятно, это одна из причин неопубликования рукописи – она, фактически, осталась неоконченной. Другую можно обнаружить в том обстоятельстве, что, само отношение к методологии как к тому, что должно быть построено, разработано исходя из специфики психологии все более приходило в противоречие с учением, претендовавшим и на «всесилие» и на «верность». В-третьих, требовались все большие переделки текста (а времени было очень мало!): цитаты (скрытые) из Л. Д. Троцкого уже были невозможны. Да, мы думаем, и самому Льву Семеновичу от идей о «переплавке человека» и «искусственном создании нового биологического типа» [9, с. 436] становилось слегка не по себе. Пророчество Л.С. Выготского с последней страницы рукописи – «Новое общество создаст нового человека» [9, с. 436] – сбывалось «на глазах». Но главное, конечно, в другом. Менялись представления Л. С. Выготского о методологии. Потому и не оставил он развернутого изложения «общей психологии» (методологии), что взгляды на нее постоянно менялись. Л. С. Выготский писал в 1927 году, что к разработке методологии психологию толкают, с одной стороны, философия, с другой стороны, практика. Через несколько лет ситуация радикально изменилась: место философии прочно занял «диалектический и исторический материализм», принципиально решивший все философские вопросы, начиная с основного.

К сожалению, в рамках настоящей работы нет возможности остановиться на работах по проблеме кризиса в психологии, опубликованных в последние годы (Ф. Е. Василюк, 1996, А. В. Юревич, 1999, Т. Д. Марцинковская, 2001, А. Ю. Агафонов, 2003, В. М. Аллахвердов, 2003, М. С. Гусельцева, 2006, И. А. Мироненко, 2008 и мн. др.). В этих работах отражены важные и интересные моменты, связанные с анализом кризисной ситуации в современной психологии.

Поясним нашу позицию. По нашему мнению, глубинный кризис научной психологии существует с момента ее возникновения, он не преодолен до сих пор, хотя может проявляться на разных уровнях. По меньшей мере, их три.

Первый – относительно неглубокий. Этот уровень отражает закономерности любого развития, включающего в себя, как хорошо известно, и литические и критические этапы. Кризис на этом уровне – нормальный, естественный этап в развитии любого подхода, нап­равления, «локальный» кризис, который и возникает, и преодоле­вается относительно легко.

Второй уровень – уровень «основных парадигм». Еще Вундт – создатель научной психологии – заметил в «Основах физиологической психологии», что психология «занимает среднее место между естественными и гуманитарными науками». Ис­тория психологии в XX столетии может быть уподоблена движению «маятника»: периодические обострения кризиса – не что иное, как разочарование в возможностях свести всю психологию к ее «половине» (естественнонаучной или герменевтической). Иными словами, когда части на­учного сообщества становится очевидной несостоятельность оче­редной попытки решить вопрос о целостности психологии ценой «логического империализма» той или другой из двух полунаук (по изящному выражению Л. Гараи и М. Кечке), возникает впечатление, что психология вновь в кризисе.

И, наконец, третий, самый глубокий уровень, связан с ограниченным пониманием самого предмета психологии. На этом уровне кризис не преодолен до сих пор (со времен В. Вундта, Ф. Брентано и В. Дильтея). Истоки кризиса, на наш взгляд, можно обнаружить в трудах ученых середины XIX столетия, которые обес­печили психологии статус самостоятельной науки. Обстоятельства выделения были таковы, что ценой, которую психология заплатила за свою научность и самостоятельность, стало ограниченное пони­мание ее предмета. С одной стороны, сказалось противопоставление физиологии (в результате психическое утратило «энергетические» определения), с другой, разделение психики на «высшую» и «низшую» лишило ее неразрывной связи с миром культуры (в результате пси­хическое в значительной степени утратило характеристики «духов­ного»). Вероятно, утверждение о противопоставлении физиологии кому-то покажется неверным: ведь сам Вундт был физиологом, а его психология именовалась физиологической. Тем не менее, раз­рыв оформился и дуалистичность нашей научной психологии очевидна и на пороге третьего тысячелетия. К тому же провозглашение психологии эмпирической наукой способствовало фактическому прекращению теоретических исследований по проблеме предмета психологии (это казалось возвращением к метафизике, рациональ­ной психологии). Результатом такого положения вещей явилось то, что, фактически, психология разрабатывалась в значительной степени за счет логики других наук (биологических, либо соци­альных), т.к. предмет психологии реально раскрывался в рамках концепций, тяготеющих к биологии, либо социологии. На наш взгляд, глубинный смысл кризиса в психологии как раз и состоит в неадекватном определении предмета, в результате чего подлин­ный предмет подменяется «частичными», «одномерными» и редукция становится неизбежной: психе сводится к адаптации, к регуляции, к отражению, к ориентировке и т. д. Таким образом, выход из кри­зиса может быть найден только в том случае, если трактовка предмета научной психологии будет пересмотрена.

Главный вывод, который следует из вышеприведенных соображений, состоит в том, что кризис в научной психологии, так сказать, «заложен конструктивно», процессы на поверхностных уровнях практически ничего не решают. Следовательно, важнейшей проблемой современной психологии является выработка такого понимания предмета, который бы позволил преодолеть кризис на глубинном уровне.

Литература

1. Леонтьев, А. А. Л. С. Выготский / А. А. Леонтьев. – М., 1990

2. Верч, Дж. Голоса разума : Социокультурный подход к опосредованному действию / Дж. Верч. – М. : Тривола, 1996.

3. Эльконин, Д. Б. Л. С. Выготский сегодня / Д. Б. Эльконин // Научное творчество Л. С. Выготского и современная психология. – М., 1981.

4. Выгодская, Г. Л. Лев Семенович Выготский. Жизнь. Деятельность. Штрихи к портрету / Г.Л. Выгодская, Т. М. Лифанова. – М. : Смысл, 1996.

5. Daniels H., Cole M., Wertsch J. (Eds.) The Cambridge companion toVygotsky. – Cambridge, 2007

6. Степанова, М. А. Кембриджские комментарии к Выготскому / М. А. Степанова, С. С. Степанов // Вопросы психологии. – 2010. – № 3. – С. 132–135.

7. Мазилов, В. А. О кризисе в психологической науке / В. А. Мазилов // Психология XXI столетия. Т. 1 / под ред. В. В. Козлова. – Ярославль: МАПН, 2006. – С. 87–128.

8. Выготский, Л. С. Предисловие к книге А. Ф. Лазурского «Психология общая и экспериментальная» / Л. С. Выготский // Выготский Л. С. Собрание сочинений. Т. 1. / Л. С. Выготский. – М. : Педагогика, 1982.

9. Выготский, Л. С. Собрание сочинений. Т. 1. – М. : Педагогика, 1982.

10. Выготский Л. С. Предисловие / Л. С. Выготский // Леонтьев А. Н. Развитие памяти: Экспериментальное исследование высших психологичес-ких функций. – М. : Госуд. учебно-педагог. изд-во, 1931. – С. 5–13.

Н. А. Низовских

(Киров, Россия)

Поиск по сайту: