Да будем мы к своим друзьям пристрастны! Да будем думать, что они прекрасны! Терять их страшно, Бог не приведи! Белла Ахмадулина Стоило Гермионе войти в холл Гриммового Логова, как раздался громкий вопль: – ГЕРМИОНА! Навстречу ей неслись Гарри и Стелла. В горле защекотало, и Гермиона с трудом удержалась, чтобы не запищать от радости в присутствии всех благовоспитанных снобов, и только позволила себе широко улыбнуться. Гарри и Стелла вместе обняли ее, крепко стиснув в переплетении рук. – Мерлин, Снейп, я тебя никогда не отпущу больше! – проорала Стелла ей в ухо и звонко поцеловала в щеку. – Я как услышала, что вы собрались сбежать, я чуть в обморок от радости не упала! Нет, я чуть не заплакала! А ты представляешь меня плачущей? То-то же, и я не представляю. В общем, теперь от меня ни на шаг! Я стану анимагом и буду превращаться в злобного дракона, который никого к тебе не подпустит, поставит тебя на полочку и будет сдувать пылинки! Гермиона только смеялась в ответ на ее пламенную тираду. Предательские слезы подступили к глазам и начали огромными каплями катиться по лицу. – Эй, ты чего сырость разводишь? – строго осведомился Гарри. – Просто я рада вас видеть, – всхлипнула Гермиона, не в силах с собой справиться. Ей очень не хотелось, чтобы Малфои и, уж тем более, Паркинсон видели ее слезы, но ничего не могла поделать, утешившись мыслью, что стоит к ним спиной. – О, трогательное воссоединение, – раздалась рядом развеселая хрипотца Сириуса. – Регулус, не будем отставать. О, братец, это так охрененно, что ты вернулся! Я побаивался за тебя. Понимаешь, никогда не знаешь, где наткнешься на траву котовник, верно? – Иди в… пень, – сдавленно посоветовал Регулус, явно зажатый в объятиях. – Ты все-таки нашел котовник? – сочувственно ответил Сириус. – Здесь нет леших, чтобы посылать их в пень, у тебя галлюцинации, родной. – Сириус, – Регулус перешел на вполне кошачье шипение. Гарри и Стелла, наконец, отпустили Гермиону, и она увидела стоящего на ступенях Рона, а позади него – Джинни и близнецов. Настроение было приподнятое, поэтому Гермиона коротко улыбнулась Рональду и повернулась к остальным. Сириус с философским видом осматривал гостей. По ступеням спустились Талия с еще одной женщиной, очень похожей на Беллатрису, и Гермиона догадалась, что это – Андромеда. За ними шли Тонкс с почти седым, но довольно привлекательным и подтянутым мужчиной, очевидно, ее отцом, профессор МакГонагалл, лорд Стивенсон, чета Уизли с Биллом и Кингсли. И Грюм. У Гермионы внутри зашевелилось что-то скользкое и холодное. Все они остановились на порядочном расстоянии от новоприбывших, и Гермиона с Гарри и Стеллой оказались как-то посередине. Повисло молчание, потом Грюм округлил обычный глаз: – О! Он подступил к собравшейся компании и оглядел их с таким выражением на лице, будто дерьмо нюхал. Слизеринцы ответили ему не менее брезгливыми гримасами. – Приволок полон дом Пожирателей, – прокряхтел Грюм, бешено вращая волшебным глазом. Гермиона исподтишка взглянула на Талию. Та замерла с ошеломленным видом. Сириус дернул уголком рта, тоже заметив бывшую подругу жены. В воздухе затрещало напряжение. – Не в твой дом «приволок», – тихо, но очень страшно произнес Регулус: Гермиона никогда не слышала от него такого тона. – Ага, я как погляжу, ты за старое вознамерился взяться, – Грюма тоном не испугаешь. – Перед тобой забыл отчитаться, – отчеканил Регулус, глядя на Грюма исподлобья. – Советую тебе не лезть в мои дела. Гермиона почувствовала, что сейчас полетят клочки по закоулочкам. – Блэк, говорил я тебе, что у твоего братца что-то свое на уме, – прорычал Грюм. – И затея с Метками гнилая. Кто им мешает на время от Метки избавиться, чтобы шпионить для своего Хозяина ради лишнего пинка под зад? Это было уже чересчур. – Тебе что, вторую ноздрю оторвать? – с вызовом произнес Регулус. – Попробуй! – огрызнулся Грюм и молниеносно выхватил волшебную палочку. Регулус от него не отстал ни на секунду. И так же молниеносно между ними растянулся щит Протего, наколдованный Талией. Гермиона отметила, что ей до такой реакции еще тренироваться и тренироваться. – Не хватало еще между собой ссориться! – возмутилась Талия. – Нас и так мало! Вы, Аластор, здесь не хозяин, как-никак, поэтому предоставьте нам решать, кого принимать в этом замке! – Ваших гостей, леди Блэк, за одно использование Непростительных пересажать следует! – не унимался Грюм. Гермиона дольше молчать не могла. – И вас тоже, в таком случае! – выпалила она. – Все знают, что в первую войну авроры применяли Непростительные! Поэтому не вам, Грюм, укорять в этом других! И не поверю, что вы никогда не убивали! Да, есть Пожиратели, которые заслужили заключения в Азкабане, но далеко не все! – Гермиона, не стоит тебе вмешиваться в разговоры старших, – ни с того ни с сего встряла миссис Уизли. – Предоставьте решать это мне, Молли, – прохладно заметил Северус. – Вы поглядите, они и Морроу с собой притащили, – хмыкнул Грюм. – Семейка, блин. – Довольно! – вдруг рявкнул Сириус. Талия и Андромеда вздрогнули от неожиданности. Сириус встал рядом с Гермионой, Гарри и Стеллой и холодно сказал: – Грозный Глаз, угомонись. Меня, если ты помнишь, тоже в свое время посадили без суда и следствия, поэтому я неплохо разбираюсь в том, как паршиво быть виноватым просто потому, что так обстоятельства сложились. Миссис Уизли смотрела на Сириуса круглыми глазами. – Блэк, ты сдурел? – Грюм постучал себе по лбу. – Это у тебя старческий маразм! – вмешался Регулус, тоже выступая вперед. – Считаешь, что я глупее тебя? У них не было возможности предупредить Лорда. И я его получше тебя знаю: у него и мысли не было, что кто-нибудь когда-нибудь сможет снять его хреново клеймо, поэтому он не оговаривал ни с кем варианты, и никаких шпионов с той стороны среди них нет! Может, сегодня у меня и не все вышло гладко, но об их честности я позаботился. – А Морроу, мать твою?! – Грюм уже брызгал слюной. – Ты в священники записался? Грехи отпускаешь? Сколько эта красотка деревушек сожгла, а? Регулус крепко стиснул зубы, определенно сдерживая оскорбления. – За Морроу я поручусь лично, – тихо сказала Талия, но все услышали и ошеломленно уставились на нее. Гермиона сглотнула. Волшебники не могли просто так, за здорово живешь, ручаться за кого-нибудь: это была клятва под стать Непреложному обету. Теперь, если Гиневра сожжет кого-нибудь из союзников Ордена, Талия умрет. Если, конечно, не заберет слово в течение тринадцати минут. – Вырастил на свою голову, – пробормотал лорд Стивенсон, одергивая полы мантии. Гиневра подскочила к Талии и вцепилась ей в руку. Она была ниже леди Блэк почти на полголовы. – Тали, что ты такое говоришь? Немедленно забери свое слово, пока еще можно! – в глазах Гиневры стояли слезы. – Вот это можно считать признанием, чистосердечным! – провозгласил Грюм, и видно было, что сказал он это из чистого упрямства, а не потому, что действительно так считает. Северус, Мальсибер и Макнейр дружно шагнули вперед, оттеснив Гермиону и Регулуса. – Только тронь, – вкрадчиво предупредил Макнейр. Атмосфера накалялась. Гермиона чувствовала, что до дуэли уже недалеко. И тут вперед выступила профессор МакГонагалл. Она просто отобрала волшебную палочку у Грюма, стукнула его свитком пергамента по лбу, затем обернулась и сурово воззрилась на трех слизеринцев, будто Северус, Мальсибер и Макнейр шумели у нее на уроке. Лорды чуть отступили перед бывшим преподавателем, даже включая Северуса. – Леди Блэк абсолютно права, Аластор, – она окинула строгим взглядом остальных и добавила: – А также все присутствующие. Нам ни к чему ссориться между собой, у нас есть один общий враг, против которого мы должны выступать дружно, – на этот раз взгляд в сторону слизеринцев. – Одной командой, а не каждый сам по себе. Кроме того, – профессор опять повернулась к аврору, – все они были в свое время моими учениками. И я их всех прекрасно помню, потому что все они были из числа самых лучших. И я абсолютно уверена, что мистер Блэк все тщательно обдумал, прежде чем привести сюда этих людей. – За пять минут, тщательно, – съехидничал Грюм. – Блестящие идеи всегда давались мистеру Блэку с поразительной легкостью и быстротой, это их семейная черта, – преспокойно уведомила МакГонагалл. – К тому же, Аластор, напомню вам, что мы с вами здесь гости. Проявите уважение к лорду и леди Блэк. Если они решили, что эти люди останутся здесь, то вы не имеете права спорить. И уж тем более леди Блэк не должна доказывать свое право принимать гостей в своем доме. Я нахожу это унизительным. МакГонагалл повернулась к Талии. Та растерянно молчала. Гиневра дернула ее за руку, безмолвно моля забрать данное слово. – Минерва, ну, хитра, – протянул мерзкий Грюм. «Старый провокатор», – зло подумала Гермиона. – Она права, – со злостью ответил ему Сириус. – Талия, забирай свое слово! Талия собралась возразить, но Сириус отчеканил: – Я. Так. Хочу. Гермиона еще не слышала, чтобы он хотя бы возражал Талии, но, видно, в особых случаях для леди Блэк было лучше поддаться. Талия сглотнула и прошептала: – Хорошо, я забираю слово. Грюм хотел еще что-то ляпнуть, но Сириус холодно посоветовал: – Никогда не заставляй мою жену рисковать жизнью даже гипотетически. Ты все еще передо мной в долгу за то, что поверил в мою вину. Он красноречиво взглянул на Уизли, определенно имея в виду и их заодно. Повисла убийственная тишина, но Гермиона видела, что всех, кроме Грюма, с присутствием слизеринцев примирили слова профессора МакГонагалл. На нее накатило чувство восхищения и благодарности декану. – Что ж, мы, пожалуй, отправимся спать, – решил мистер Уизли. Рыжие отправились наверх, за ними быстро ретировался Кингсли, лицо которого с самого начала не выражало поддержки Грюму, лорд Стивенсон пожал руки слизеринцам, поздравив с благоразумным решением, и тоже ушел. Пока публика расходилась, Гермиона очень отчетливо ощутила, что стоит, касаясь плечом плеча Регулуса, и ее несказанно грело ощущение его близости. – Я забыла сказать спасибо за то, что ты меня вытянул оттуда, – прошептала она. Он секунду помолчал, потом вдруг прошептал: – Да, я мог бы преподать урок Орфею (1). Гермиона подняла на него глаза. Он мягко улыбнулся, и она опять задалась вопросом, как на самом деле относится к ней Регулус Блэк. Наверно, если бы она ничего для него не значила, он не стал бы отправляться за ней в Сид – слизеринец все-таки. А может, у него были еще какие-то причины, кто его знает? На сердце стало тяжело. Эх, Регулус, ничего-то с тобой неясно. Тем временем многие разошлись, и в холле остались слизеринцы с семейством Блэк и Люпин. – Ну… – Нарцисса вздохнула. – Это, должно быть, Нимфадора? – Где? Это? – вместо сестры ответил Сириус. – Да, это нимфа по имени Дора. Волосы Тонкс стали пунцовыми. Она исподлобья уставилась на своего дядюшку. У Люциуса опять был такой вид, что Гермионе захотелось его заколдовать. – Это Нарцисса, – улыбнулась Андромеда, повернувшись к дочери. – Я поняла, – проворчала та, перекатившись с пяток на носки и обратно. – А это Драко, – добавила Нарцисса. И снова молчание. Гермиона лихорадочно соображала, что бы такого сказать. Регулус, судя по всему, браться за нелегкий труд дипломата не собирался – он наблюдал за Сириусом, и Гермиона решила, что он его проверяет. – Спасибо, Блэк, твоя забота тронула нас до глубины души. Неужто Регулус заразил тебя способностью думать? – подколол Сириуса Макнейр. Какое-то мгновение царило молчание, и Гермиона уж было решила, что сейчас Сириус как скажет… – Я это запомнил, Макнейр, – ответил Сириус. – Тебя месяц кормить не будем, понял? Гарри и Стелла прыснули со смеху. Обстановка, наконец, разрядилась. Гермиона буквально почувствовала нахлынувшее на всех облегчение. – Ладно, Блэки, удивите нас, – криво усмехнулся Северус. – Почему сейчас не происходит вторжение наших «друзей»? Братья переглянулись с неимоверно напыщенным видом. – Этот замок, – Регулус взмахнул рукой, – может перемещаться в пространстве с помощью безумно сложной магии. – Я думала, это сказки! – восхищенно выдохнула Нарцисса. – И это говоришь ты, в девичестве Блэк? – сурово насупился Сириус. – Разве не знаешь, что для нас нет ничего невозможного? – он переглянулся с Регулусом, и они хором ответили: – Мы же просто волшебники. – Шутки бородатее, наверно, не существует, – ядовито прокомментировал Северус. – И все же – как? – Многие поколения действительно считали это сказкой, – ответил Регулус. – Все дело в том, что наш очаровательный предок, по чьим чертежам строили Гриммово Логово, в лучших традициях нашей семейной паранойи зашифровал инструкцию. – Однако мы с Регулусом сообразили, как разобраться с шифром, – с заносчивым видом уведомил Сириус. – Мы об этом заранее позаботились. Осталось задать систему координат. – Нумерология никогда не была нашим коньком, – тяжко вздохнул Регулус и посмотрел на Люпина и Андромеду. – Тут нам на помощь пришли академические умы Люпина, Андромеды и Теда. – Потрясающе, – покачала головой Нарцисса. Ее глаза так и сияли – было заметно, что она безумно рада вновь очутиться в Гриммовом Логове. Опять повисла пауза. – Вам всем следует остаться здесь, – сказала Талия. – На неопределенный срок. – О, мы осознаем это лучше всех, – проворчал Люциус. – Естественно, Темный Лорд будет готов на все, чтобы убить нас. Сириус недобро усмехнулся, явно придумав колючую шутку, но все же воздержался от комментариев. – Что ж, уже поздно, – улыбнулась Талия. – Ужин предлагать не буду, думаю, все хотят спать. Стелла, помоги мне. Леди Блэк повела наверх старших, а младшие остались на попечении Стеллы. Сириус подошел к дочери, Гермионе, Гарри и Регулусу и заговорщически шепнул: – И все-таки не представляю, как Люциус уживется здесь. Он загадочным взглядом обвел своды замка. – Сириус, – устало вздохнул Регулус. Старший Блэк широко ухмыльнулся. – Я всего лишь констатирую, что у нас нет ни одного золотого унитаза. От смешка не удержался даже Регулус. – Ладно, – посерьезнела Стелла. – Мама меня съест, если я немедленно не продемонстрирую мастер-класс юной хозяйки поместья, – она с подчеркнуто царственным видом взмахнула рукой и гортанным голосом произнесла: – Прошу за мной, – и поплыла в сторону лестницы. Гермиона напоследок еще раз оглянулась на Регулуса. Он улыбнулся. – Ах, да, малолетки… в смысле, несовершеннолетние! – окликнул Сириус. – Не колдуйте, иначе нас засекут Надзором. Совсем не колдуйте, понятно? Регулус мгновенно позабыл о существовании Гермионы. – Пора всерьез заняться этим треклятым артефактом, – сказал он брату, и они направились в гостиную, тихо переговариваясь между собой. Гермионе стало досадно. Если она что-то и значит для него, то далеко не так много, как он для нее. У мистера Блэка всегда найдется тысяча неотложных дел, куда более важных, чем девушка, с которой он, в сущности, знаком без году неделю. Так имеет ли смысл обижаться? Если она сама влюбилась по уши чуть ли не с первого взгляда, это еще не значит, что он такой же. Однако все равно обидно, до слез обидно. *** Сириус, стоя в одних штанах у окна, смотрел на новый пейзаж. Как бы там ни было, ему не хотелось перемещать Гриммово Логово – сгонять, так сказать, с насиженного места. Хотя, это было все-таки лучше, чем остаться без имения, как Снейп. Да и всем остальным не повезло. Окажись Сириус в подобном положении, тоже не обрадовался бы перспективе жить у кого-нибудь из них до новых веников. Внизу материализовался песий силуэт и заскользил под стенами. Отлично, Гримм вернулся – Сириус все-таки немного волновался за псину, неуверенный, что он найдет дорогу в Логово, если оно переместится. Но, к счастью, пса связывали с поместьем прочные узы. Сириус вздохнул. Он чувствовал себя странно. В целом, он был рад видеть здесь Циссу, и совсем не рад – ее мужа. Присутствие Мальсиберов и Макнейра тоже вполне легко перенести. Снейп – ну, видно, судьба у них такая: постоянное вынужденное сотрудничество. Конечно, насчет Морроу он доволен не был, но тут уж лучше помалкивать, а то можно раз и навсегда рассориться с Тали: ее привязанность к подруге просто феноменальна, просто как… Сириус горько усмехнулся. Честный голосок внутри подсказал, что это очень напоминает его привязанность к Джеймсу. Да, только Сохатого здесь не хватает, только его. Сириус вздрогнул, когда Талия сзади обвила его руками вокруг пояса и на несколько мгновений прижалась губами к его плечу. – Любимая, ты всегда подкрадываешься, как вампир, – сказал он. – Я даже не слышу, как ты дверь открываешь. – Ты не злишься? – скорбным тоном вопросила она, уткнувшись носом в его плечо. Ну да, от одного ее покаянного тона перестанешь злиться, а если не перестанешь, то точно почувствуешь себя бестактным злобным упырем. Черт его дернул влюбиться в слизеринку. Она, конечно, не совсем осознанно пользуется сейчас его безграничным расположением, но все-таки пользуется. – Не злюсь, – улыбнулся Сириус. – Не поверишь, я не настолько глуп, как принято считать. Я понимаю, что из них получатся отличные союзники. – Я не считаю тебя глупым, сам знаешь! – возмутилась Талия. – Иначе я бы не стала рожать от тебя незаконную дочку. – Ты поговорила с Гиневрой? – полюбопытствовал он. – Завтра, – буркнула она в ответ. – А ты должен поговорить с Регулусом. – По поводу? – не понял Сириус. Если кто и был сегодня на высоте, так это его шустрый братец. – По поводу того, что у нас с тобой дочка, – ответила Талия. – Он наблюдательный, думаю, заметил, – прыснул Сириус. – Блэк! – посуровела Талия. – Ты сам знаешь, о чем я. Он – последний, кто может передать фамилию Блэк сыну. И Стелла тоже прекрасно понимает это. К тому же, теперь, считай, пол-Британии знает о его возвращении. Смысл сидеть взаперти? Тем более, это не для него. – Ну да, у него тоже шило в… – У нас сейчас в гостях мисс Снейп и мисс Мальсибер, – многозначительно заметила Талия. – Чуть ли не единственные англичанки, с которыми Блэки не в родстве. Может, Регулус подумал бы? – По-моему, проблема именно в том, что Рег слишком много думает… – Вы со Стеллой должны поговорить с ним, – решила Талия. Сириус помолчал. Нет, он преуменьшил, думая, что они со Снейпом отделаются простым сотрудничеством. Судя по некоторым своим наблюдениям, он мог смело сделать вывод, что им со Снейпом придется породниться. Сириус улыбнулся в предвкушении. О, да, Севка заколет себя волшебной палочкой. Надо поспорить с Ремом, когда он это сделает: на свадьбе или еще при заключении помолвки. Сделать из его дочки миссис Блэк будет такой грандиозной шалостью, о какой можно только мечтать. – Хорошо, я поговорю с ним, – протянул Сириус, глядя на расхаживающего внизу Гримма. Он вдруг подумал, а не для того ли пес вернул Регулуса? Страж рода наверняка беспокоится, что Блэки могут просто исчезнуть, как случилось со многими знатными фамилиями. Тогда даже понятно, почему Гримм помог вытянуть Гермиону из своего мира. Кажется, вот и готов набросок прочувствованной речи для Регулуса: мол, мы тут о тебе заботимся все поголовно, включая потусторонних волкодавов, а ты – неблагодарный. Красотища. Все-таки, нравится ему доставать младшего, что правда, то правда. *** … Заклятье разрезает тесемки корсета, она поднимает руки, чтобы удержать соскальзывающий лиф, но держать, оказывается, нечего: вся одежда исчезает, и она стоит посреди комнаты абсолютно голая. И ей нестерпимо жарко, ее словно окружает обжигающее пламя. Холодные руки гладят ее живот, ей это нравится, ощущение такое, словно в жаркий полдень к ее коже внезапно прикоснулся прохладный ветерок. Гермиона откидывает голову назад, чувствует, как пляшут по шее его губы. Спиной она прижимается к обнаженной груди. Она оборачивается к нему, обвивает руками шею, прижимаясь всем телом, поцелуи похожи на глоток влаги после дня в пустыне, и Гермиона не может оторваться, не может напиться, не хочет остановиться…
Гермиона проснулась почти в обед, чувствуя себя разбитой. Низ живота ныл, а уши горели от стыда. Она скрутилась калачиком под одеялом, стараясь прогнать воспоминания о ночном сновидении. Это же наваждение какое-то! Даже хуже, чем раньше, потому что, стоило только припомнить детали сна, и ей уже не становилось стыдно, наоборот, желание просыпалось с новой силой. Она соскочила с кровати, бросилась в ванную и плеснула в лицо холодной водой. … поцелуи похожи на глоток влаги после дня в пустыне… Гермиона уставилась на свое отражение в зеркале. Почему именно так? И почему его руки во сне были такими холодными? Она уже подумывала о том, что фраза «отражение – это когда наоборот» вполне могла подразумевать и, скорее всего, таки подразумевала, противоположные способности. Но что она должна сделать в таком случае? Какое такое таинство совершить? И банши говорила что-то про «одно целое». Гермиона знала только один способ, каким двое становятся одним целым: это супружество. По крайней мере, так принято считать. Она спустилась вниз, испытывая чувство дежавю: замок опять словно вымер, как в начале осени. Нигде ни души. Но хорошо, что сегодня она не отыскала ненароком комнату мистера Блэка. Гермиона позавтракала в полном одиночестве, даже немного обидевшись на всех обитателей Гриммового Логова. Куда подевалась вчерашняя толпа? Может, они здесь поубивали друг друга, пока она спала? Но где же трупы? После завтрака Гермиона заглянула в библиотеку, наконец, обнаружив там большую компанию. – … связь с новой волшебной палочкой, если подкорректировать эту палочку, сможет разорвать связь со старым орудием магии, – говорил Северусу мастер Олливандер. – Это спасет волшебников от неминуемой гибели, однако настраивать палочки я должен сугубо индивидуально. Мне понадобятся волосы мага либо еще какие-нибудь содержащие ДНК элементы. – Задача не из безопасных, – с кислым видом подытожил Макнейр: перспектива рисковать жизнью ради грязнокровок не вызывала у слизеринцев энтузиазм. – Однако нашим противникам, в таком случае, либо придется тратить много сил на поддержание работы Щита, либо отказаться от него, – ответил мастер. – Что это нам дает? – хмыкнул Грюм. – «Дружественные» нам страны легко смирились с установившейся диктатурой, только бы их самих не трогали. Помогать нам в войне они не станут. Олливандер растерянно посмотрел на него. – Но я думал прежде всего о спасении жизней, – опечаленно произнес мастер. – Если Щит вновь отключат, все просто сбегут отсюда, как крысы с тонущего корабля, – прорычал Грюм. – И будем мы воевать своей кучкой против целой армии. – Неплохой, между прочим, вариант, сбежать, – мечтательно протянул Люциус Малфой. Гермиону никто не заметил. Она тихонечко приблизилась и встала в тени стеллажа, а то еще, чего доброго, выгонят взашей как «малолетку». – Да, Малфой, как раз для таких крыс, как ты, – резко произнес Сириус. – Крысы, Блэк, у тебя в друзьях водились, – безмятежно ответил Люциус и гадко усмехнулся. Сириус напрягся, готовый броситься на него, но все же взял себя в руки, увидев, как Регулус у Люциуса за спиной выводит в воздухе светящимися буквами «Забей на хомячка-альбиноса». Сириус издал лающий смешок, слизеринцы дружно оглянулись, но младший Блэк уже успел уничтожить следы преступления и сделать невинное лицо. – Главная наша проблема по-прежнему Надзор, – сказал он. – Без нейтрализации этого артефакта мы не можем даже подготовить Гарри к встрече с его противником. Ему нужно много тренироваться, пока же он только читает, но не практикуется. – Надзор находится в недрах Министерства, в Отделе Тайн, – скривился Люциус. – Там повсюду охрана, толпы Пожирателей смерти, а с некоторых пор еще и дементоры. – Но, чтобы вывести Надзор из строя, нужно всего лишь вытащить из него и унести небольшую деталь, – вмешалась Нарцисса. – Верно, Люциус? – с нажимом спросила она. Все в ожидании уставились на Малфоя. – Верно, дорогая, – «дорогая» он произнес таким тоном, словно говорил «ах, ты змея подколодная». – Сможешь начертить схему? – деловито осведомилась Андромеда. – А какой, простите, из этого прок? – взвился лорд Паркинсон. – Вы собираетесь сунуться прямо в Министерство? Героизм – это прекрасно, когда в меру, и не превращается в идиотизм! Впрочем, кому я это говорю, – он раздраженно махнул рукой. – Вам тут, небось, всем поголовно Шляпа предлагала Гриффиндор. – Мне предлагала Рейвенкло, – в один голос ответили Андромеда и Регулус. – Тогда вы поняли, о чем я, – натянутая улыбка Паркинсона больше напоминала оскал. Гермиона сосредоточенно размышляла. Ей казалось, что она может найти способ пробраться в Министерство незаметно. Нет, она просто обязана это сделать: ей нестерпимо хотелось доказать отцу и Блэку, что она тоже не промах. – Вы заблудитесь в Отделе Тайн в два счета, – опять вступил в разговор Малфой. – У нас есть надежный невыразимец, который покажет комнату, где находится Надзор, – проворчал Грюм. – Не лыком шиты, кое о чем позаботились. – Браво, – саркастично произнес Люциус и похлопал. И тут блестящая идея осенила Гермиону. Как же она сразу не подумала! Хотя, глупо рассчитывать, что Министерство не защищено соответствующими чарами, но все же стоит уточнить. – Добрый день, – она вышла из тени. Все обернулись к ней, Малфой раздраженно вздохнул. – Я тут подумала, – сразу приступила к делу Гермиона, пока ее не выставили за дверь. – Есть ли заклятья, способные обезопасить анимага от разоблачающего заклятья? – Гермиона, – начал было Северус, но Гиневра едва заметно коснулась его руки. – Нет, конечно, – хмыкнул Люциус, всем своим видом демонстрируя презрение к скудным академическим познаниям Гермионы. – Предположим, есть, – Сириус откинул волосы со лба. – Но я не уверен, что кого-то из нас с Регулусом пропустят в любом виде. Зачем в Отделе Тайн кошки и вурдалаки? – Я не говорю о вас, – улыбнулась Гермиона, неимоверно довольная, что нашла решение. – Если бы анимаг был настолько маленьким, что мог бы уместиться в карман невыразимца? Или даже сидеть у него под шляпой? Регулус заинтересованно прищурился, не сводя с нее глаз. Остальные растерянно переглядывались, будто пытаясь вычислить анимага среди присутствующих. – Люциус, может, это ты скрываешь от нас таланты? – насмешливо поинтересовался Сириус. – В хомяка превращаешься, к примеру? Регулус ухмыльнулся ему и вновь сосредоточился на Гермионе. – Я знаю незарегистрированного анимага, который превращается в жука, – выдержав паузу, объявила она. – Вот как? – изогнул бровь Северус, с трудом сдерживая улыбку. Он ею гордится, вне всяких сомнений, гордится! – Это Рита Скитер, – и Гермиона вкратце рассказала историю о том, как она разоблачила анимага. Присутствующие слушали, разве только не раскрыв рты. По мере рассказа на лице Сириуса расцветала шаловливая улыбка. Северус же позволил себе легкую полуулыбку и с достоинством кивнул, когда Гиневра бросила на него восторженный взгляд, безмолвно говоря «Посмотри, какая у нас дочь». – Осталось только уговорить ее, – многозначительно добавила Гермиона. Раз на то пошло, почему не нарушить парочку правил? Игра стоит свеч: она была не против, даже если Скитер уговорят с помощью Империуса. Возможно, так даже лучше, не придется посвящать ее в их планы. – Уговорим, можешь не сомневаться, – Северус переглянулся с Макнейром, разумеется, сделав те же выводы. Все восхищенно и немного удивленно смотрели на Гермиону. Регулус наблюдал за ней, с задумчивым выражением склонив голову набок, будто что-то решая для себя. – Что ж, голова у тебя варит, Снейп, – через силу выдавил Грюм. Гермиона была польщена неожиданным признанием со стороны упрямого аврора. – А что, кто-то сомневался? – к ее удивлению, отозвался Сириус. – Нам стоит прислушиваться к мисс Снейп чаще. Она поумней некоторых из нас будет. Он определенно намекал на Люциуса, не проявившего соответствующей степени восхищения. – Правда, Рег? – вдруг повернулся к брату Сириус. Все остальные тоже сосредоточили внимание на младшем Блэке. Регулус вышел из задумчивости и серьезно сказал, гипнотизируя Гермиону взглядом: – Правда, конечно. Вид у него при этом был далек от счастливого. Гермиона растерялась, не понимая, что произошло. – Обговорим детали! – хлопнула в ладони Андромеда. Все мигом забыли про Регулуса. Он же отошел к окну и какое-то время стоял там, машинально потирая шею. Разработка нового плана будто совсем не интересовала его, что, по мнению Гермионы, было более чем странно. Нарцисса тоже время от времени бросала на кузена недоуменные взгляды, а Сириус, поглядывая на него, усмехался. *** Когда обсуждение закончилось и все начали расходиться по своим делам, Гиневра и с радостью, и с опаской заметила, что Талия не спешит уходить, стоя у стеллажа. Она очень хорошо знала Талию, и понимала, что та дает ей шанс сбежать либо остаться – на ее усмотрение. Гиневра решила остаться. По меньшей мере, она должна извиниться за этот шрам и объяснить, почему так поступила. Северус, проследив за ее взглядом, все понял и, чуть поколебавшись, тоже оставил библиотеку. Гиневра, впрочем, успела подметить разыгравшуюся у дверей сцену: Регулус попытался выскочить первым, но не успел – пришлось пропускать дам. Гермиона, проходя мимо, посмотрела на него вопрошающе. Он выдавил улыбку и отвел взгляд. Она на мгновение растерянно замерла, затем чуть ли не бегом припустила прочь. Гиневра поджала губы. Если он чем-то обидел Гермиону, то… Но решить, что именно она сделает с Регулусом Блэком, Гиневра не успела: они с Талией остались одни. Она посмотрела на подругу: высокая, красивая, с такими необычными глазами – в молодости она отчаянно хотела быть такой же, как Талия Стивенсон. Теперь уже Блэк. – Поздравляю тебя со свадьбой, – улыбнулась Гиневра. – Прости, что так не вовремя. Талия улыбнулась уголками рта, в свою очередь рассматривая ее. «И молчаливая, как и раньше», – добавила про себя Гиневра. – Я хотела извиниться за шрам… – вдохнув поглубже, начала она. – Не стоит, – Талия на мгновение прикрыла глаза. Гиневра выдохнула, немного растерялась. – Спасибо, что заступилась за меня вчера, – наконец, нашла что сказать она. – Пустяки, – улыбнулась Талия. – Ты сделала бы то же самое на моем месте. Гиневре вдруг отчаянно захотелось плакать. От того, что Талия ее ни в чем не винит, стало только горше. – Не знаю, я хуже разбираюсь в людях, – всхлипнула она, чувствуя, как предательски дрожат губы, сдерживая рыдания. – Ну, что ты, – Талия приблизилась к ней и стерла слезы с ее щек. – Чего ты сразу как плакучая крокодила? Гиневре захотелось плакать пуще прежнего. «Плакучей крокодилой» Талия называла ее, когда они были еще совсем маленькие, и Гиневра часто плакала из-за своей матери. – Тали, я не должна была приходить, чем я только думала! – Гиневра опять чувствовала себя маленькой и беспомощной, будто ей восемь лет, и она рыдает где-то в бурьянах, а ее взрослая девятилетняя подруга – нескладная, высоченная для своих лет, с длинными тонкими, как у олененка, ногами, с острыми локтями, еще самый настоящий гадкий утенок, – стоит над ней, уперев руки в бока, и строго вычитывает. Чтоб не ревела, как «плакучая крокодила», потому что ревут только слабаки и неудачники. – Я взяла на себя смелость, и рассказала Андромеде, – выждав, пока Гиневра перестанет хлюпать носом, сказала Талия. – Она может заколдовать тебе амулет из тех… – она повременила, стараясь подобрать слова помягче. – Из тех, которые мне мама создавала, – поняла Гиневра. – Угнетающие магические способности. Она люто ненавидела эти амулеты. Когда-то, когда ее сила еще только росла вместе с ней, приезжая в Хогвартс после летних каникул, она чувствовала себя почти сквибом: силы после длительного контакта с амулетом восстанавливались медленно, и успехи в учебе стоили ей огромных усилий. Гиневра осознанно вытягивала из себя те способности, которые не передались с кровью, чтобы быть самой лучшей, и доходило подчас до нервного истощения. Талия тогда отпаивала ее зельями, ингредиенты для которых крала у Слагхорна, и кормила шоколадом. – Они уже давно не помогают так хорошо, как в детстве, – прошептала Гиневра. – Сама знаешь. – Это большее, что нам пока под силу, – после паузы ответила Талия. Гиневра медленно кивнула. – Мы найдем выход, – уверенно добавила подруга. – Многие поколения его искали, – упавшим голосом возразила Гиневра. – Все будет хорошо, – уверенность Талии ни на миг не пошатнулась. Гиневра кивнула, чтобы не заставлять ее и дальше с ней возиться. Нужно взять себя в руки и не сметь раскисать. Талия и так полжизни ей нос утирала. – Пойдем, – Талия взяла ее за плечи. – Я покажу тебе мои платья. Они все здесь. *** Регулус рухнул на кровать, раскинув руки в стороны, и тоскливо уставился в потолок. Он и так уже понял, что недооценивал Гермиону Снейп. А сегодня был прямо-таки последний удар. Нокаут. Поводов относиться к ней – пусть и неосознанно – с некоторой снисходительностью, как к несмышленому ребенку, больше не было. В общем, у Регулуса больше не оставалось ни единого способа обороняться от ее очарования. Она, конечно, наивная, но очень умная и способная колдунья. И, Мерлин побери, цепляет его своей трогательной наивностью! Но еще совсем недавно было легко отмахиваться от неожиданной привязанности, потому что, в конечном счете, Регулус хотел видеть рядом с собой ведьму недюжинного ума, под стать себе. И, если быть откровенным, под стать ведьмам Блэк, достойной занять место в роду Блэк. Ну, вот и получил, что хотел. И теперь пребывал в растерянности. Это что же получается, он… влюбился? Странно, как быстро, ведь он справедливо считал себя далеко не влюбчивым парнем. Наверно, больше всего его задевало, что эта победа досталась ей с поразительной легкостью. Она, кажется, для этого ничего не предпринимала: он же тогда полез целоваться практически без всяких поползновений с ее стороны. Может, он слишком привык к девушкам, владеющим бесконечным запасом женских хитростей, и всегда готовым их применить? Во всяком случае, ради его внимания юные леди из шкуры вон лезли. Ведь он же Регулус Блэк! Очень разбалованный женским вниманием тип. И его самолюбие рассуждало так: много чести будет этой мисс Снейп, чтоб я, такой завидный во все времена жених, влюбился в нее, такую несмышленую, да еще и не пытающуюся закадрить меня. Регулус усмехнулся. Как все просто. Сириуса в свое время тоже задело отсутствие всяких признаков интереса к его охрененно красивой, талантливой и богатой персоне со стороны красавицы Талии Стивенсон. Ведь как смеет хоть одна девушка в мире не терять голову от Блэков? Не порядок. Регулус прижал ладони к лицу и с силой потер. Неужели действительно влюбился? Кажется, его это и сейчас задевает. Ведь она даже не пыталась обратить на себя его внимание. В очередной раз вернувшись к вопросу, почему ей так «повезло», он немного устыдился своей самовлюбленности. Но только самую малость, ибо самолюбие, смешанное с определенным тщеславием, было неотъемлемой частью натуры Блэков. В дверь постучали. Регулус претворился отсутствующим, но его это не спасло: не дождавшись ответа, в комнату нагло ввалились его брат и племянница. Нет, только не они, не сейчас. – Какая живописная картина, – вздохнул Сириус. – «Его высочество в хандре». – Чего опять вломился без разрешения? – ощетинился Регулус. – Я – глава твоего рода, – невозмутимо ответил его дубоголовый братец. – Вы все мои бесправные рабы. Они со Стеллой беспардонно хлопнулись на его кровать. – Что? – прошипел Регулус. – Мы пришли поговорить о кое-чем важном, – туманно обрисовала цель визита Стелла. – О чем? – Регулус с подозрением перевел взгляд с нее на старшего брата. Они нависали над ним, как работники тайной полиции над допрашиваемым. Сириус скорчил гримасу в духе Люциуса Малфоя. – Ну, ты и недалекий, – жеманно произнес этот придурок. – Что может быть «важного» в этом мире? Конечно, мы пришли поговорить о любффи. – Убирайтесь, – царственно взмахнул рукой Регулус. – Пап, серьезнее, – строго, с характерной интонацией своей матери, потребовала Стелла. – Конечно, – Сириус посмотрел на Регулуса с серьезной миной и тут же захихикал. – Простите, у м-меня тяжелый день. – Мерлин мой, – протянула Стелла, глядя на отца, как на умалишенного. – Что за детский сад, – она повернулась к Регулусу. – В общем… – Мы поручаем тебе почетную миссию продолжения нашего древнейшего и благороднейшего рода, – перебил Стеллу Сириус. – Ты, брат, наша последняя надежда. Ты должен жениться. И завести сына. Желательно двух. Такого обаяшку, как я, и, ладно уж, такого слизеринца, как ты. Регулус только молча покачал головой. Он все не мог привыкнуть, что Сириус действительно достаточно повзрослел и начал заботиться об интересах рода. Зато сам он что ни день, то больше похож на гриффиндорца. Поэтому скромно заметил: – Слушайте, я вообще не должен находиться среди живых. Пусть все останется, как и было: меня будто не существует, а Стелла останется первой в списке твоих наследников. Несмотря на то, что в последние сто лет магическое общество стало настолько «прогрессивным», что родной дочери лорда отдавали предпочтение перед ее кузенами в очереди наследников, однако при наличии у лорда младшего брата первым среди наследников был именно брат. Единственной дочери в таком случае полагалась треть всего имущества в качестве приданого. Стелла закатила глаза. – Мы тут размышляли и пришли к одному выводу, – вдруг посерьезнел Сириус. – Почему ты считаешь, что пес Гримм вернул тебя для того, чтобы рассказать нам о крестражах, а не для того, чтобы спасти наш род от угасания? Дамблдор и так о них знал. Регулус растерялся. Такая мысль даже не приходила ему в голову. – Извини, но мне кажется, что спасение человечества не входит в перечень обязанностей предвестника смерти, – отметил Сириус. – Пса заботит только наш род. И, как ни крути, возвращение нас с того света деяние слишком значительное, чтобы Гримм при этом руководствовался только личной прихотью последней представительницы рода. Повисла пауза. Подумав над словами брата, Регулус неохотно признал, что такая точка зрения выглядит куда убедительнее возни с крестражами. И была ему больше по душе: необходимость сделать что-то для рода Блэков, а не для всех на свете, казалась ему более почетной и весомой. – А что касается моей очереди наследования, – вступила Стелла, – то, как бы там ни было, рано или поздно я стану чьей-нибудь миссис. Сириус очень правдоподобно изобразил изумление на лице. – Да, – с важным видом подыграла ему Стелла. – И как бы я вас не любила, но в один прекрасный день я собираюсь выпасть из гнезда, украсив собой чей-то чужой род. Сириус раскрыл рот, делая вид, будто такое откровение поразило его в самое сердце. Регулус с трудом сохранил хладнокровие, глядя на его пантомиму. – И – внимание! – главная мысль, – Стелла подняла палец. – Я не хочу, чтобы все имущество Блэков перешло во владение чужого рода, даже если я буду обожать и боготворить своего мужа. Хватит и того, что ему достанется треть нашего состояния, а это немало, учитывая, что меньшее поместье отошло в лапы Малфоя в качестве приданого Нарциссы. – Вот и я говорю, – засверкал глазами Сириус, – давайте поссорим ее с мужем, она разведется и вернется вместе с поместьем в лоно семьи. – Не вздумай ничего такого устраивать! – предупредил Регулус. Какого бы шута из себя не строил Сириус, но при желании он умел манипулировать людьми не хуже их двоюродного деда Поллукса, а это был самый коварный тип, которого знал Регулус. Не считая, разумеется, Темного Лорда. – Я пошутил, – буркнул Сириус. – Я уважаю личную глупость каждого. – Так что? – осведомилась Стелла, деловито скрестив руки на груди. Регулус молчал. Интересно, что они хотят услышать? Вопрос, кого они ему присмотрели? Или он сможет отделаться обещанием подумать над их предложением, больше смахивающим на ультиматум? – По-моему, идеальная кандидатура – это мисс Снейп, – с непроницаемым видом заметил Сириус. Стелла радостно закивала. – Было бы чудесно! – воскликнула она. Регулус усмехнулся. Стелла, судя по всему, шла сюда просто поговорить, а его коварный братец уже все решил. И многое подметил. – Даже если Снейп таки заведет себе сына, – невозмутимо сказал Сириус, – то единственной невесте первой очереди полагается треть их имущества, что, по крайней мере, компенсирует наши потери, когда наша звезда упадет с небосвода прямо в чьи-то везучие лапы. Стелла расплылась в польщенной улыбке. Регулус тоже улыбнулся, оценив красноречие брата. – Сириус, ты серьезно? – изогнул бровь он. – Ты готов породниться со Снейпом? – О, – шкодливо ухмыльнулся брат. – Согласен, получается индийское кино. И он живо вскочил с кровати. – О, нет! – запротестовал Регулус. Когда-то в детстве в домашнем театре, который принято организовывать для детей в больших дворянских семьях, они с Сириусом, вдохновленные кинематографом индусов, вместо запланированного отрывка из какой-то занудной пьесы, устроили инсценировку помолвки Нарциссы. И потом «Арктурус Али» гонялся за ними по всему особняку на Гриммо с ремнем в руке, начисто забыв, что он волшебник и уважаемый господин. Сириус, изобразив несколько индийских па, тоненько запищал, а затем, пародируя переводчика, загнусавил: – Она поет о том, что ее отец не позволит им пожениться до тех пор, пока святая корова не свиснет на горе. И дело даже не в том, что пол-Индии считает новой реинкарнацией Регулуса Маугли бубонтюбер, стоящий на соседском подоконнике… Регулус накрыл лицо подушкой, пряча улыбку и изо всех сил стараясь не заржать. «Святая корова свиснет на горе». – … страшная причина в том, что ее кровавый изверг-отец Северус Шерхан враждует с его благословенным невинным братом Сириусом Балу еще с тех времен, когда Шива и Вишну сотворили землю… Стелла покатывалась со смеху. Сириус запищал чуть толще, и вновь изобразил гнусавого переводчика: – Он поет о том, что ей не стоит волноваться. Он похитит ее, приехав на белом слоне, украшенном тысячей золотых жасминов. Нет-нет, поет она, у тебя ничего не получится, меня охраняет стая кровожадных бандерлогов… Регулус все-таки захохотал. – … Кроме того, я должна окончить школу, написать диссертацию и вызволить из рабства маленький народец, ибо я эмансипированная европейская женщина, которая промыла себе мозг Симоной де Бовуар (2). Регулус швырнул в него подушку. Сириус поймал ее и встал, широко расставив ноги и прищурив один глаз. – И мы плавно переходим к жанру вестерна, – провозгласил он. – Стрельба подушками. Крутой ковбой Бродяга против шерифа… Царапки. – Царапка?! – Регулус бросил в него еще одну подушку, которая тут же вернулась назад, но он успел уклониться. Завязался бой. – До первых перьев! – загорланил Сириус. Они со смехом принялись лупить друг друга подушками. Стелла радостно визжала, не собираясь отставать и принимать чью-либо сторону тоже. Перья взвились в воздух белым вихрем. – Твоя подушка порвалась! – торжествующе крикнул Регулус, и тут же получил в ухо следующим орудием убийства. – Это всего лишь стечение обстоятельств! – пропыхтел Сириус, и проворонил удар от Стеллы. – Ну, держись! – угрожающе прорычал Регулус. Никто не намеревался уступать в этой серьезной битве, и они сражались, пока последняя подушка не порвалась с жалобным треском. Тогда все трое с чувством выполненного долга рухнули на кровать и несколько минут хохотали, хватаясь за животы. Наконец, усталые от дурачеств и приступов смеха, они дружно обмякли на кровати, бездумно наблюдая за кружащимся в воздухе пухом и все еще время от времени посмеиваясь. – Я вас обожаю, – заявила Стелла и поцеловала в щеку сначала одного, затем второго. – Я прослезился, – притворно всхлипнул Сириус. Стелла ткнула его локтем в бок. Пушинка спланировала на нос Сириусу, тот забавно скосил на нее глаза и чихнул. Регулус улыбнулся, чувствуя, что он тоже обожает этих двоих безумных Блэков. – Ну, что? – вернулся к их разговору упрямый Сириус. – Блэки – самые лучшие. Мы не можем исчезнуть, не позволим всяким Малфоям станцевать кадриль на наших могилах. Регулус секунду помолчал. Да, он даже не знал, что, в конечном счете, окажется сложнее: уломать Снейпа или саму Гермиону. Она воспитана маглами с их придурью: у них жизнь короткая, поэтому они стараются сначала успеть реализоваться, а потом, если останется время, завести детей. У волшебников принято с точностью до наоборот: сначала обзавестись семейством, а потом уже пожить для себя и реализовать личные амбиции – благо, долголетие позволяет. Что уж говорить про чистокровок, которые представляют самый консервативный слой общества. Большинство из них воспитывают с мыслью, что они должны жениться до двадцати одного года, и подарить фамилии следующее поколение. На первом месте всегда интересы рода, и каждый его представитель рожден, чтобы вложить свою лепту в его процветание. Гермиона же росла в другой атмосфере. Впрочем, разве он не Регулус Блэк? Он сумеет сделать так, что Гермиона не откажется. Остается еще загвоздка с ее проклятьем, но тут, наверняка, тоже найдется выход. Макнейр ведь что-то ляпнул насчет того, что друиды женили магов с противоположными способностями. Надо бы поискать в библиотеке что-нибудь об этом. – Ладно, – лениво протянул он. – С вас белый слон, украшенный тысячей золотых жасминов. Сириус и Стелла переглянулись и опять захохотали. _________________________________________________________________ (1) – (на всякий случай) Орфей – древнегреческий мифический певец, который отправился в Царство мертвых за своей погибшей женой Эвридикой. Аид поставил ему условие: не оглядываться на жену, пока не возвратится в мир живых. Орфей ослушался, оглянулся и потерял Эвиридику уже навсегда. (2) – Симона де Бовуар – французская писательница и литературовед 60-х гг.. ХХ ст., жена философа Жан-Поля Сартра. Ее труд «Второй пол» считается одной из основоположных теоретических работ феминизма наравне с исследованиями Юлии Кристевой (Англия). (Это не пропаганда феминизма)))
