You never gonna be alone From this moment up, If you ever fill like letting go, I won’t let you fall, When our hope is gone, I know, that you can carry on, We gonna take the world down, I’ll hold you till the hurt is gone. Nickelback “ You never gonna be alone ” 1977 год – Сев, правда ведь, она прекрасна? – вздохнул Кристиан Мальсибер. Он спросил это уже в третий раз, и Северус соизволил оторваться от своего эссе по зельеварению, чтобы взглянуть на прекрасную – иначе ведь Мальсибер не отцепится. Неподалеку от них в одиночестве сидела студентка Рейвенкло: в ней не было ничего примечательного, кроме густой копны рыжевато-русых волос и россыпи веснушек на носу. – Это одна из троюродных внучек МакГонагалл, – незамедлительно ответил он. Молодых чистокровных девушек было не так уж много, поэтому запомнить самых знатных из них в лицо не было сложным делом. Мальсибер выпрямился и подвинул свой стул ближе к Северусу. – Сев, Сев, – горячо зашептал он, схватив его за руку. – Скажи, как ее зовут! – Мальсибер, – прошипел Северус, отдергивая руку. – Уберись. – Скажи, иначе я буду канючить до закрытия библиотеки! – захныкал Кристиан. Северус раздраженно поджал губы. Какая-то злая воля сделала Мальсибера его другом. – Се-е-ев, – застонал незадачливый герой-любовник. – Я не помню! – Северус отодвинул свой стул подальше от него. – Пойди спроси! – Я хочу поразить ее воображение, – надулся Мальсибер. – Тебе не понять этого. – И я этим горжусь, – Северус обвел взглядом зал, стараясь припомнить ее имя. Хуже нытья Мальсибера может быть только Круциатус. – Естественно, ты ведь ничего не чувствуешь! – причитал Кристиан. – Ты словно каменный. А я не такой, я уже давно за ней наблюдаю. Мне нужно подойти к ней, иначе я умру! Давно наблюдает? Теперь понятно, почему он зачастил в библиотеку. Северус скривился, невидящим взором уставившись на какую-то мелкую гриффиндорку. Мальсиберу всего-то и надо, что улыбнуться – и любая девчонка потеряет голову, а он такой размазня. Гриффиндорка почувствовала его взгляд, оглянулась и неловко улыбнулась. Северус с кислым видом отвернулся. «Ненавижу гриффиндорцев», – привычно подумал он. А благодаря Эванс гриффиндорских девушек он и вовсе на дух не переносил. – Мерида, – неожиданно для себя вспомнил он. – Это ее имя? – восторженно выдохнул Мальсибер. – Нет, я решил назвать так дочь! – саркастично отозвался Северус. Мальсибер положил руку ему на плечо и торжественно произнес: – Северус Снейп, ты настоящий друг. – Катись к своей Мериде, – Северус стряхнул его руку. – Дай мне спокойно подготовить уроки. Мальсибер вскочил и, воодушевленный ценной информацией, упорхнул навстречу вечной любви. Северус облегченно вздохнул и продолжил перечитывать свое эссе. Практически идеально, но в кое-чем он сомневался. Он поднялся, собрал ненужные книги и решил проверить информацию в целительском справочнике. Повернувшись, он столкнулся с кем-то, и верхняя книга соскользнула на пол. – Простите, – пискнул тонкий голосок откуда-то снизу. Северус бросил на давешнюю гриффиндорку надменный взор с высоты своего роста: она была ниже на целую голову. – Слепая, что ли? – процедил он. Гриффиндорка принялась собирать свои книги. Услыхав нелестное обращение, она встряхнула каштановыми волосами и значительно тверже сказала: – Можно было бы и повежливей. «Сразу голос прорезался, стоит только задеть этих самовлюбленных свиней», – подумал Северус. Она подняла и его книгу и протянула ему. – Ведь с тебя не убудет, если быть чуточку добродушнее, правда? – неожиданно дружелюбно улыбнулась она, уставившись на него большими серыми глазищами. Северус отобрал свою книгу и холодно отчеканил: – Убудет. – Ты – Снейп, верно? С седьмого курса? – девчонка проигнорировала его тон. – Я не настроен на пустую болтовню, – сказал Северус и направился к стеллажам. – Я видела тебя на приеме у Лонгботтомов, – она последовала за ним. – Вы с Блэком подрались в туалете, да? Северус не помнил, чтобы ему доводилось видеть ее на приемах, и уж точно не мог назвать ее фамилию. – Терпеть не могу Блэка, – внезапно заявила она. Северус даже оглянулся на нее: впервые ему случилось услышать такую фразу от гриффиндорки. – Он придурок, – закатила глаза девушка. – Волочится за моей лучшей подругой и... – Мне. Это. Безразлично, – раздельно произнес Северус, чтобы даже до нее дошло. – Ясно, – проворчала она. – Я просто хотела… выразить свою… поддержку, что ли. Северус скрестил руки на груди. – Не нуждаюсь. Она помолчала, словно чего-то ожидая, затем кивнула и повторила: – Ясно. Ну… я пойду? – Я тебя не задерживаю, – фыркнул Северус. Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась и смущенно добавила: – Меня зовут Гиневра, если тебе вдруг интерес… впрочем, тебе неинтересно. – Угадала, – презрительно усмехнулся Северус. Она еще с минуту потопталась на месте, затем отправилась прочь. «Гиневра», – мысленно повторил Северус. Морроу, что ли? Нищие оборванцы. *** 1996 год Солнце окончательно скрылось за тучами, и зарядил дождь. В Марволо-мэноре стало еще сумрачнее, чем обычно, и по замку по-хозяйски разгуливал сквозняк. Камины не были растоплены, ветер завывал в трубах, беспрепятственно проникая в комнаты. Северус вошел в малую гостиную и остановился посреди помещения, поежившись от холода – кажется, здесь было холоднее, чем снаружи. Гиневра стояла возле окна, глядя сквозь пелену дождя на озеро, и явно не ощущала холода. Северус кашлянул, чтобы возвестить о своем приходе. – Я не глухая, – едва слышно сказала Гиневра. Северус присел на скрипучий диван. – Ты хотела поговорить. В ледяной тишине комнаты слова казались неприлично громкими. Гиневра тяжело вздохнула, откинула голову и уставилась в небо. – Гроза разыгрывается, – отрешенно сказала она. Северус промолчал. Странно было видеть ее миниатюрную хрупкую фигурку на фоне сгустившихся туч, в глубине которых полыхали вспышки молний. – Как ты жил все эти годы? – Гиневра чуть повернула голову, краем глаза наблюдая за ним. В комнате сгущались сумерки, но Северус не стал зажигать огонь – ему показалось, что так Гиневре будет легче говорить. Все-таки ему стоило бы с большим пониманием отнестись к ней, а не просто злиться на поступки, которым срок шестнадцать лет. Что толку-то? Целая жизнь минула, и по-другому ее не прожить, как бы ни хотелось. – Вспомнить толком нечего, – сказал Северус. – Жил, как все. Она потерла ладони: старая привычка, она всегда так делала, когда нервничала. – Почему не женился? Северус криво усмехнулся. – Меня мало кто способен вытерпеть. – Точно, – слабо улыбнулась Гиневра. – Я и забыла. Повисло молчание. Может, она хотела услышать, что из-за нее не женился? Сложно сказать. Гиневра нередко не верила его теплым словам. Ему это всегда нравилось: она не заставляла его быть тем, кем он не является, выдумывать какую-то сентиментальную чушь. В камине внезапно вспыхнул огонь. – Ты ведь по-прежнему постоянно мерзнешь? – глухо спросила она и, не дождавшись ответа, добавила: – Стоило бы напомнить, я-то холода не чувствую. Забываю, что… люди обыкновенно нормальнее меня. – Не замечал за ними такого, – возразил Северус. Гиневра наконец повернулась к нему и благодарно улыбнулась. – Спасибо, – тихо сказала она, не глядя на него. – Это… мило с твоей стороны. Пытаться меня утешить. – Я просто констатирую факт, – соврал Северус, хотя знал, что ее не проведешь. Гиневра хорошо его знала. Она кивнула, и в ее глазах вдруг блеснули слезы. – Я этого вовсе не заслуживаю, – шепнула она. Северус опустил глаза. Может, сказать ей, что он и так уже все знает? Но если вдруг Волдеморт захочет поупражняться на ней в ментальной магии, то нельзя быть уверенным, что у нее получится скрыть информацию. В том, что Гиневра захочет видеть свою дочь в рядах Пожирателей, он очень сомневался. Наверняка ей хочется, чтобы девчонка… Гермиона совсем не участвовала в войне. – Я знаю, – Северусу показалось, что это сказал кто-то другой. Гиневра непонимающе покачала головой. – Я знаю о нашем ребенке с августа, – отступать теперь некуда. – Ее зовут Гермиона, ей шестнадцать лет, воспитана маглами. Гиневра оперлась рукой на спинку кресла и долго смотрела на Северуса невидящим взглядом. – Выходит, она тоже знает? – выдохнула она. Северус кивнул. – Летом погибли ее родители-маглы. К завещанию было приложено настоящее свидетельство о рождении. Гиневра судорожно сглотнула. – Кто же… ее опекун? – дрожащим голосом спросила она. Северус поднял на нее глаза. – С ноября им стану я. Гиневра прошлась по комнате, вновь потирая ладони, затем присела рядом и схватила его за руку. – Северус, Темный Лорд знает о ней и… – она с трудом сдержала слезы, – и он хочет, чтобы… – ее голос сорвался, и она заплакала, уткнувшись лбом в его плечо. Северус ошеломленно молчал. Обстоятельства складываются даже хуже, чем он ожидал. Мерлин, что же теперь делать с девчонкой? Не может же он в самом деле привести ее к Темному Лорду? Может, Дамблдор на это и рассчитывал, желая, чтобы он стал ее опекуном? Северус крепко стиснул зубы. Игры старика ему изрядно надоели. Конечно, у Дамблдора много пешек, которыми он, не задумываясь, пожертвует, но Северуса возмущало, что и он, и его семья, какой бы она ни была, тоже не входят в число значительных фигур на шахматной доске Дамблдора. Он машинально прижался щекой к волосам Гиневры. – Не бойся. Ты не одна. *** Они дружно открыли глаза и сели, уставившись сначала на чучело бурого медведя, которое оба ненавидели, а затем медленно повернулись друг к другу и одновременно выдохнули: – Ты?! Наступило ошеломленное молчание, затем повторная попытка осмыслить происходящее: – Сириус?! – Регулус?! – Ты выглядишь на двадцать лет старше! – Это ты выглядишь на двадцать младше! Оба резко вскочили и врезались друг в друга: – Вечно ты путаешься у меня под ногами! Я путаюсь? Это ты путаешься! Немного потолкавшись, они подскочили к зеркалу и вместе сорвали с него белое полотно, закашлявшись от пыли. Затем уставились на отражение. – Мы выглядим как отец и сын, – пробормотал Регулус. Сириус огляделся в поисках бесконечного календаря, который раньше красовался в гостиной Гриммового Логова. – Вот, смотри! – ткнул пальцем он. – Сейчас девяносто шестой год! Регулус несколько мгновений ошеломленно смотрел на календарь, потом вернулся к созерцанию своего отражения. – Я выгляжу как… – Малолетний сопляк, – с готовностью подсказал Сириус. Регулус провел ладонью по своей щеке и пробормотал: – Я убью того, кто это сделал. Сириус ухмыльнулся, догадываясь, чье прекрасное дитя тут постаралось. Регулус вдруг изменился в лице, будто что-то вспомнив, и отдернул рукав рубашки. – Чисто, – прошептал он с явным облегчением. *** 1976 год Сириус, задыхаясь, подбежал к особняку и начал карабкаться по увитой диким плющом стене. Он знал пароль, открывающий калитку в конце сада, но как-то не предусмотрел, что поместье будут охранять какие-то сто лет некормленые твари. Одна из них вприпрыжку неслась за ним, и в зубах у нее подобно знамени развевалась оторванная штанина джинсов. – У, сатана! – Сириус погрозил ей кулаком. – Знаешь, сколько они стоили? Тварь в ответ яростно потрепала штанину в зубах – Сириус не сомневался, что она понимает человеческий язык. Он помахал в воздухе ногой, дразня чудище; оно безрезультатно попыталось допрыгнуть до него. – Лапы коротки, да? – ухмыльнулся Сириус и прижался лбом к стеклу. Внутри горели свечи. Сквозь щель между занавесками Сириус увидел кровать под светло-голубым пологом – это была одна из спален. Он достал из кармана кожаной косухи перочинный ножик и, просунув тонкое лезвие в щелку, сбросил задвижку. Одна из самых глупых черт чистокровок: они настолько привыкли пользоваться магией, что иногда стоит всего лишь толкнуть дверь, которую не взломаешь никакими заклятьями (большинство чистокровных как раз толкнуть и не догадаются). Сириус бесшумно открыл окно и влез в комнату. По стенам кружили сказочные тени, отбрасываемые ночником, а в кровати под пологом лежал младший брат Талии. Он выглянул из-за большой пестрой книги и раскрыл рот от изумления. Сириус прижал палец к губам. – Сириус? – восхищенно выдохнул малец. На его счет можно было не волноваться: Джонатан был всецело на стороне своей старшей сестры, в отличие от некоторых Регулусов. К тому же, Сириус был его кумиром. – Где комната твоей сестры? – прошептал Сириус. – Направо, а потом еще раз направо до конца коридора, – проинструктировал Джонатан и в предвкушении добавил: – Иди, сейчас она надает тебе тумаков. – Она будет рада меня видеть, – самоуверенно заявил Сириус, хотя у него были все основания сомневаться в этом. – Ты правда сбежал из дому? – заинтересованно спросил Джонатан. – Да, но этот опасный трюк позволено выполнять только профессионалам, – сурово уведомил Сириус. Джонатан хихикнул. – А я и не собираюсь. Моя мама в сто раз лучше твоей, – с чувством превосходства сказал он. Сириус выглянул в коридор, путь был чист. – Никому ни слова, – уточнил он и козырнул на прощание. – Есть, кэп, – с готовностью кивнул рядовой Джонатан. Сириус тихо прокрался по коридору и едва успел нырнуть за вовремя подвернувшуюся гардину. Мимо в развевающемся пеньюаре величественно проплыла леди Стивенсон. Сириус закусил нижнюю губу. Леди, наверно, и в страшном сне не могла представить, что «этот бессовестный тип» тайно пробрался в ее дом. Дождавшись, пока она скроется в комнате сына, Сириус припустил по коридору. Он месяц не видел Талию, и когда оказался у крайней двери, сердце норовило выпрыгнуть из груди. Он бесшумно приоткрыл дверь и тут же скрылся в комнате напротив: из спальни Талии донесся голос ее отца. – … и даже думать забудь! – очевидно, это было последнее слово лорда Стивенсона. Его голос стал значительно мягче, он еще что-то тихо проворковал дочери и вышел из комнаты, даже не обратив внимание на приоткрытую дверь. Сириус дождался, пока его шаги в коридоре стихнут, и тихо перекочевал в комнату Талии. Она стояла у окна спиной к нему, роскошные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. На ней был тонкий бледно-голубой халатик, сквозь который легко угадывались соблазнительные изгибы гибкого тела. Сириус откашлялся. Спина Талии напряглась, она медленно повернула голову и раскрыла рот совсем как ее брат. – Вот и я, – Сириус развел руки в стороны. – Немного потрепан, но определенно жив и дееспособен. Хотя драконы у вашей башни, прекрасная принцесса, довольно прожорливы, смею отметить. – Ты что здесь делаешь? – прошипела Талия. – Если мои родители тебя увидят, то они сами меня из дому выгонят! – Отлично, – кивнул Сириус с серьезным видом. – Будем жить у Поттеров. Ответом ему было раздраженное фырканье, похожее на кошачий чих. – Ты когда-нибудь бываешь… – она запнулась, подбирая слово, – адекватным? – Однажды пробовал, но это оказалось скучно, – Сириус завалился на кровать, чуть не сорвав невесомый полупрозрачный полог. Талия подскочила к нему. – Немедленно убирайся, проклятущий Мародер! – сдавленно прорычала она, пытаясь за руку стянуть его вниз. – Не могу, там голодные динозавры, – Сириус дернул руку на себя, и Талия упала на него сверху. Халатик распахнулся, но, к досаде Сириуса, под ним обнаружилась ночная сорочка. – Убирайся, – прошипела Талия, теперь уже пытаясь подняться. – Нет, не будь так жестока, – взмолился Сириус, крепко обнимая ее. – Я не смогу уйти, даже если очень захочу. Чудища ждут своего часа. Уверен, я не убедил их стать вегетарианцами. Талия проскользнула у него под руками и больно стукнула в плечо. – Ты свинья! Ты должен был спросить разрешения, а не вваливаться в мою комнату в остатках джинсов! Сириус изучил свой внешний вид и невинно предложил: – Если не нравится, я могу их снять. Талия неожиданно столкнула его с кровати и строго шикнула. Мгновением позже дверь распахнулась. – Спокойной ночи, Талия, – раздался голос леди Стивенсон. – Спокойной ночи, мамочка, – промурлыкала Талия. Повисла пауза. Сириус затаил дыхание, лежа за кроватью. – Гаси свечу, – распорядилась леди. – Уже довольно поздно, не стоит читать перед сном. Талия послушно задула свечу, и комната погрузилась во тьму, только на стене в полосе света выросла огромная тень леди Стивенсон. Сириус показал ей язык. – Сладких снов, дочка. Тень заскользила по стене, и полоса света исчезла. Талия облегченно выдохнула, а затем на голову Сириусу опустилась подушка. – Дурак! Из-за тебя у меня одни неприятности! – Но она же меня не нашла, – Сириус мигом вспрыгнул назад на кровать. – О, не гони меня в темную ночь, полную демонов. О, Талия, самая прекрасная среди муз! – И что же мне с тобой делать? По ее голосу Сириус понял, что она сменила гнев на милость. – Почеши мне за ухом, – предложил он и принялся ластиться к ней, как пес. Талия тихо засмеялась. – И тогда я буду верно служить и приносить тапочки по команде, – Сириус как бы случайно нашел ее губы и жадно поцеловал. Талия отклонилась назад, и Сириус подался за ней, не в силах оторваться от ее губ. За возможность оказаться здесь с ней он бы и душу продал, но очень сомневался, что она ему много позволит и старался сорвать с ее губ как можно больше поцелуев, пока она не опомнилась. Но Талия вдруг сама стянула с него косуху. Сириуса затрясло – он не мог поверить в свою удачу. Он привстал на коленях и быстро снял майку. Талия скользнула руками по его спине и плечам, целуя сначала его живот, затем грудь и шею. – Тали, – зарычал Сириус, сорвав с нее халатик. – Везет вам, Мародерам, – выдохнула она, подняв руки, чтобы он мог стянуть с нее ночную сорочку. – Всегда добиваетесь, чего хотите. *** 1996 год Миниатюрная девушка кружилась в ослепительно белом подвенечном платье, любуясь своим отражением в шести зеркалах в полный рост. – О, как прекрасно! – воскликнула она. – Ах, мисс Стивенсон, вы… вы настоящая фея! Талия улыбнулась. Девушка чем-то напоминала Гиневру – когда-то Талия мечтала сшить подвенечное платье для своей подруги, самое лучшее подвенечное платье, какое только могла придумать. Но задумка так и осталась неисполненной, и фасон давно вышел из моды. – Мисс Стивенсон! – в комнату со скоростью снитча влетела Флора. – Там… там к вам посетитель! Талия недоуменно уставилась на нее – она еще не видела свою помощницу такой несдержанной. – Прошу извинить меня, – улыбнулась Талия клиентам и пошла вслед за Флорой. – В чем дело? Ты словно призрака увидела. Флора взглянула на нее безумными глазами и отступила в сторону. Талия несколько секунд пораженно глядела на посетителя, затем выхватила волшебную палочку. – Кто ты?! – Эй, Тали, это же я, – Сириус (или кто он там на самом деле) поднял руки. – Сириус Блэк погиб! – выпалила Талия, не спуская с него волшебной палочки. – Кто. Ты. Такой. – Я – Сириус Блэк, а как я сюда попал, стоит спросить у нашей дочери, – он начал обходить столик с сумочками. Талия шагнула в сторону, держась на безопасном расстоянии. Флора сжалась в комок у нее за спиной. – Ты! – Талия грозно махнула волшебной палочкой. – Стой, где стоишь! Он ухмыльнулся совсем как Сириус – с ехидством и очень обаятельно. – Ты никогда не верила в чудеса, – сказал он. Талия несколько мгновений молчала, лихорадочно соображая. Не могли же Пожиратели рассчитывать, будто она поведется на такой фокус! Она на всякий случай поставила ментальный блок, но ничего не изменилось – разве что иллюзии Рудольфуса стали нечувствительны к ментальной защите. – Какое прозвище было у Блэка в школе? – сухо спросила она. – Бродяга, – ухмыльнулся он. – Где он подписался так? – На Карте Мародеров. – Как он называл меня? – Самой прекрасной среди муз. – О, так трогательно, – вставила Флора. Талия ущипнула ее. Она не знала, какой еще вопрос задать, чтобы убедиться, что это в самом деле Блэк. Она с опаской приблизилась к нему и внимательно заглянула в неистово-синие глаза. Он смотрел на нее нежно, точь-в-точь таким же взглядом, как у Блэка. Не может быть! – Когда ты впервые катал меня на мотоцикле? – спросила она. – Летом перед седьмым курсом, еще до того, как сбежал из дому, – ответил он. – А когда научил меня управлять мотоциклом? – с непроницаемым лицом уточнила Талия. – Никогда, – улыбнулся он. – Ты боишься садиться за руль. И была против, когда я Стеллу учил. Талия умолкла. Неужели это действительно… он? – Это он, это он, мисс Стивенсон! – запищала позади нее Флора. – Но как? – изумленно выдохнула Талия. – Я тоже не прочь узнать, – сказал Сириус. Они несколько мгновений стояли, глядя друг другу в глаза, потом он засмеялся и, подхватив Талию на руки, закружил по ателье. Флора восторженно зааплодировала: – Божественно, божественно! Талия прижала ладони к его щекам. – Это действительно ты? – прошептала она, чувствуя, что умрет, если это окажется неправдой. – Да, родная, да! – Сириус еще раз описал круг, держа ее на руках, затем поставил на пол и пылко поцеловал: так, как целовал только Сириус Блэк. Талия немного потерянно улыбнулась. – Это ты, – теперь уже уверенно повторила она. – Да, я, – прошептал он. – Обещаю, что я больше не посмею оставить тебя одну.
Гермиона, Гарри и Рон сидели в общей гостиной Гриффиндора, когда сквозь проем влетела Стелла и заверещала как безумная: – Получилось! Это лучший день в моей жизни! Пойдем скорее! Вы все должны пойти со мной! И Люпина надо захватить! Обязательно! В руке у нее было распечатанное письмо. Стелла вытряхнула Гарри из кресла и поволокла за собой, бросив Гермионе и Рону: – Ребята, скорее! Гермиона переглянулась с Роном и поплелась вслед за чокнутой Блэк. Стелла, сгорая от нетерпения, заставила их бежать до самого кабинета Люпина, где обнаружилась еще и Тонкс. Захватив и ее с собой, Стелла с помощью порт-ключа перенесла всех в замок Гриммово Логово. – Блэк-мэнор, – объяснила она непосвященным, затем повернулась и восторженно взвизгнула. Все дружно оглянулись, и в гостиной наступила гулкая тишина. Гермиона изумленно заморгала. Сириус? – Сириус! – завопил Гарри и бросился на шею крестному. Сириус захохотал, крепко обнимая его. С одной стороны от него стояла сияющая Талия, а с другой какой-то парень лет восемнадцати на вид. Гермиона недоуменно уставилась на него, заподозрив, что у Стеллы еще и брат есть. Парень был удивительно похож на Сириуса, только ниже ростом и уже в плечах. И вид у него был далек от дружелюбного. Он стоял, чуть вздернув подбородок, крепко сжатые губы изгибались как-то почти презрительно – Гермиона подумала, что он, должно быть, редко улыбается. Темные глаза на первый взгляд казались карими, но на самом деле были густого синего цвета, с зеленоватым проблеском – синие, но совсем не такого оттенка, как у Сириуса. Он внезапно ткнул пальцем в сторону Стеллы: – Ты! Ты и есть Стелла, сразу видно! И я тебя сейчас убью! – Регулус? – ахнул Люпин. – Регулус?? – дружно повторили Гермиона, Гарри, Рон и Тонкс и раскрыли рты от изумления. – Дядя! – воскликнула Стелла, предусмотрительно переместившись за спину Люпина. – Это случайно получилось, – начала объяснять она оттуда. – Но я все равно рада. И ничего изменить уже нельзя. Так что, добро пожаловать в мир живых! – она выглянула из-за спины Люпина. – А ты помнишь что-нибудь из своей загробной жизни? Регулус дернулся в ее сторону с явным намерением отправить в этот самый загробный мир, но Сириус придержал его за плечо. – Регулус, давай считать это вторым шансом… – Вторым шансом?! – вскинулся младший Блэк. – Я – ровесник твоей дочери! И… мелкого Поттера! Гарри почесал в затылке. – Кажется, он прав, – ввернула словечко Тонкс. Регулус прищурился. – О, спасибо за поддержку, я в ней очень нуждался, – напыщенно и насмешливо провозгласил он. Все с негодованием уставились на него, однако Регулуса это ничуть не смутило. – Ну, и как ты это сделала? – он скрестил руки на груди, глядя на Стеллу. Стелла передернула плечами. – Я вспомнила, как мама рассказывала мне, будто старшие Блэки считали, что Гриммово Логово неспроста так называется, и пес Гримм действительно живет здесь, – сказала она. – Я подумала, что к семейным легендам не стоит относиться пренебрежительно… – О, так ты не совсем безнадежна, – прокомментировал Регулус. – Заткнись, – посоветовал Сириус. – Разумеется, это заслуга Стивенсонов, – мстительно добавил Регулус. – Противный какой, – громким шепотом поделилась с Люпином Тонкс. – Ты даже не представляешь насколько, – пробормотал Ремус. Регулус то ли действительно не услышал их, то ли не заинтересовался лишней возможностью поязвить. – И что, Гримм… здесь окопался? – предположил он. Стелла кивнула. – У этого пса особые отношения с нашим родом, – объявила она с самодовольным видом. – Я попросила его… – Ты его видела? – обеспокоились Сириус и Талия. – Его видят все Блэки, и это не имеет ничего общего с приближением смерти, – поведала их дочь. – Так вот, я попросила его вытащить папу из Арки, и он любезно согласился. – Ну, а я-то здесь причем? – мрачно осведомился Регулус. – Я… умер лет шестнадцать назад. Стелла виновато улыбнулась. – Наверно, это потому, что я где-то в глубине души хотела увидеть и тебя тоже, – она сощурилась в ожидании новой вспышки праведного гнева. Регулус медленно кивнул. – Это, конечно, очень мило… – протянул он. – Но неправильно, – шепнул Сириус, насмешливо глядя на брата. – … но неправильно, – закончил Регулус, не слыша его. Очевидно, это была любимая фраза младшего Блэка. – Почему? – упрямо насупилась Стелла. – Если у меня есть возможность вернуть своих родных с того света, почему мне ею не воспользоваться? – Потому что меня не было среди живых не день и не два, а почти шестнадцать лет! – негодующе произнес Регулус. – А время не стояло на месте, все мои ровесники стали взрослыми людьми, а я, выходит, одних лет с их детьми! Я словно призрак! Стелла коснулась его руки. – Ты живой человек! – продолжала стоять на своем она. – И вообще, одна моя знакомая сказала, что ни одного человека не вернули бы без причины! Значит, ты для чего-то еще нужен здесь. Это ведь прекрасная возможность прожить целую жизнь, и неважно, сколько лет твоим ровесникам! Никто не должен умирать в восемнадцать лет! – Я тоже так думаю! – с чувством воскликнула Тонкс. Но, кажется, Регулус и половины сказанного не слышал. Он потер левое предплечье и с трепетом спросил: – А Темный Лорд? Он мертв? – Он был мертв, – сказал Сириус. – А потом вернулся. – Как? – насторожился Регулус. – Воскрес, – ответила Талия. Младший Блэк с тяжелым вздохом потер переносицу, затем отдернул рукав рубашки – кожа на его предплечье была чиста. – Ясно, зачем я здесь понадобился, – пробормотал он и поднял глаза на Гарри. – Гарри Поттер, да? Что у тебя с головой? – Что? – опешил Гарри. – Шрам странный, – невозмутимо пояснил Блэк. Гарри вздохнул и неохотно рассказал о событиях, которые сделали его самым известным волшебником в Британии. Регулус слушал его с напряженным вниманием. Помолчав, он вдруг объявил: – Мне надо повидать Кричера. Сириус недоуменно хмыкнул. – Странный выбор, я думал, ты к мамочкиному портрету побежишь. На этот раз Регулус только мрачно взглянул на него, но не стал ничего отвечать. – А это кто? – указал он на Гермиону и Рона. – Надеюсь, не еще одни мои поклонники? – Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, – представила Стелла. Регулус нахмурился. – Не припоминаю в ваших нестройных рядах никаких Грейнджеров. – Она маглорожденная, – встрял Рон. – Наш с Гарри друг. – О, – Регулус бросил на нее пренебрежительный взгляд. – Сочувствую. Гермионе захотелось пнуть его. И, одновременно, она почувствовала мимолетный приступ досады, ведь она на самом деле чистокровная, а должна считаться единственной маглорожденной среди собравшихся. Это было неприятно и ее посетило абсурдное желание похвастаться этому Регулусу, чья она дочь. Он бы, небось, оценил и не считал ее пустым местом. – Ну, и кто же в итоге остался жив? – вкрадчивым тоном полюбопытствовал Регулус у Люпина. – Кроме вас двоих, конечно. Как там Хвост? Он это нарочно спросил, по его недоброму взгляду было видно. – Да лучше всех! – с апломбом ответил Люпин. – Как и большинство твоих дружков Пожирателей. – Ах, ах, – Регулус прижал ладонь к груди. – В самое сердце. Сейчас расплачусь. И даже потенциальный предатель Снейп остался жив? Его же вечно в чем-то подозревали. Гермиону задел его неуважительный тон. – Он преподает в Хогвартсе, – сухо сказала она. – К тому же, декан Слизерина и лучший зельевар Британии. Гарри и Рон изумленно уставились на нее, однако Гермиону больше занимало отсутствие всяких признаков почтения к зельевару со стороны Регулуса. – А ты что теперь собираешься делать? – холодно поинтересовалась она. – Опять Метку идти принимать? Теперь на нее с удивлением смотрели все. Регулус с нескрываемым презрением скривился. – Думаю, тебя это не касается, – надменно бросил он. Гермиону так и подмывало спросить, за что же его, такого чистокровного отъявленного сноба убили свои же, но она все-таки сдержалась. – Я бы хотела вернуться в Хогвартс, – она повернулась к Люпину и Сириусу. – Это можно устроить? – Порт-ключ односторонний, – вклинилась Стелла. – Я могу выйти отсюда и аппарировать вместе с Гермионой в Хогсмид, – предложила Тонкс. – Только надо спешить, скоро ворота запрут. – Я с вами, – отозвался Рон. – А мы с Поттером останемся на выходные, – решительно объявила Стелла, повиснув на руке у Сириуса. Гермиона невольно улыбнулась – Блэк светилась от счастья. Точнее, Блэки светились от счастья. Люпин, глядя на их семейную идиллию, тоже решил заглянуть позже. – Да, идите, уведомите своего распрекрасного Дамблдора, – бросил им в спины Регулус. – Он сделает вид, будто обрадовался возвращению Сириуса, одной из своих самых непослушных пешек. Гермиона оглянулась на него. Младший Блэк с праздным видом упал в кресло и закинул ноги на журнальный столик. – Спасибо, что напомнил, за что я тебя ненавидел, – в голосе Сириуса, как ни странно, не было злобы. Гермиона ускорила шаг, отчаянно надеясь, что Снейп уже вернулся в школу. Утром, прочитав письмо от Гиневры, в котором она рассказывала ей о том, чья же она дочь, Гермиона сразу бросилась в подземелья. Ей хотелось понять, что же на уме у этой дамочки, и она рассчитывала получить объяснения от своего… Гермиона удивленно отметила, что мысленно назвала его отцом. *** – Северус, проходи, не скромничай, – усмехнулся Темный Лорд. Северус замер перед Темным Лордом. Волдеморт некоторое время молчал, сидя неподвижно, будто статуя. Он любил устраивать такие паузы перед тем, как сказать, что ему нужно, и наслаждаться возрастающей тревогой своих слуг, быстро переходящей в панику. Северус не раз видел, как самых заносчивых Пожирателей начинает лихорадочно трясти от страха, по лицу струится пот, зубы стучат. Отталкивающее зрелище. – Северус, ты хладнокровен, как всегда, – на сей раз одобрил Темный Лорд, хотя нередко спокойствие Северуса вызывало у него вспышку гнева. Волдеморт поднялся и обошел его кругом. Северус приблизительно догадывался, о чем он будет говорить, и это помогло ему сохранить спокойствие, когда Нагайна подалась вслед за хозяином и коснулась скользким боком ноги Северуса. – Я хочу поздравить тебя, Северус, – вкрадчиво произнес Темный Лорд. – Благодарю, мой Лорд, – Северус склонил голову. – Должен сказать, новость для меня несколько неожиданная. – Конечно, – Волдеморт кивнул, не сводя с него взгляд. – Но ведь ты знаком со своей дочерью? Как ее успехи в зельеварении? – Она круглая отличница, – ответил Северус. – Блестяще, – довольно протянул Темный Лорд. – У вас уже есть нечто общее. Он наконец отошел от Северуса, и Нагайна перестала ползать кругами. – Я слышал, – расхаживая по комнате, продолжил Темный Лорд, – твоя дочь тесно общается с Поттером. Сбывались худшие опасения Северуса – Темный Лорд хочет использовать Гермиону, чтобы схватить мальчишку. – Они друзья, – не стал отрицать Северус: наверняка у Волдеморта достоверная информация из уст учеников Слизерина. Темный Лорд остановился и с нажимом произнес: – Какая удача. Северус медленно кивнул, пытаясь найти весомую причину, по которой Гермиона не может стать Пожирательницей смерти. – Что ж, – вздохнул Темный Лорд, не дождавшись возражений. – Теперь тебе все известно. Почему бы тебе не заявить о правах опекунства? Он сам подал Северусу подсказку. – Ее судьбой интересуется Дамблдор, – сказал он. – Боюсь, что он не придет в восторг, если моя дочь окажется в рядах Пожирателей. Я скомпрометирую себя. Волдеморт хищно усмехнулся, и Северус сразу понял, что уловка не сработала. – Северус, не заставляй меня считать, будто ты приносишь мало пользы. Ты же не первый год шпионишь. Уверен, ты подберешь нужные слова, чтобы убедить старика. К тому же, я могу любезно принять маленькую помощь даже от человека без Метки. У Северуса внутри все похолодело. – Мне нужно время, – слова еще никогда не давались ему с таким трудом. – Моя дочь еще ничего не знает, она дружит с Поттером и, по-моему, разделяет взгляды Дамблдора. Мне нужно время, чтобы переубедить ее. Лицо Волдеморта сделалось непроницаемым. – Конечно, Северус, время, – прошелестел он. – Его сложно схватить за хвост, – он погладил свой фамильный перстень, выполненный в форме змеи-уроборос, кусающей собственный хвост. – У тебя будет время до тридцать первого октября. Устроит? Северус настороженно молчал. – Думаю, если ты не справишься, – Темный Лорд растянул тонкие губы в улыбке, – мне больше не понадобятся твои услуги. У Северуса внутри все оборвалось, но виду он не показал. – Я понял вас, мой Лорд, – он учтиво поклонился. – Прекрасно, – свистящим шепотом изрек Темный Лорд. – Ты свободен, Северус. Северус повернулся и пошел к выходу. Он был уже у дверей, когда Волдеморт небрежно бросил: – И, Северус, маленькое напоминание, чтобы ты окончательно уяснил для себя, что я даю тебе не просто время, а испытательный срок. Северус медленно повернулся. – Круцио! – безразличным тоном произнес Темный Лорд. *** Стеллу и Гарри пришлось заставить лечь спать – они все не могли наговориться с Сириусом и, казалось, боялись, что он исчезнет, стоит им только отлучиться на секунду. – Необычный выдался денек, верно? – спросил Сириус. – Незабываемый, – нежно улыбнулась Талия, но улыбка почти сразу померкла. – Что-то не так? – нахмурился Сириус. – Поговори с ним, – сказала Талия. Сириус постучал пальцами по спинке дивана. – Сомневаюсь, что существуют слова, способные пронять Регулуса Блэка, – скептично сказал он. – Мисс… – Талия на секунду запнулась, – мисс Грейнджер права, нам надо знать, на чьей стороне теперь будет Регулус. И что он вообще собирается делать, – она помолчала, а затем добавила свою любимую фразу: – Он твой брат. Сириус сокрушенно вздохнул, вспомнив их бесконечные споры в прошлом: Талия считала, что он все равно должен общаться с Регулусом и Нарциссой, несмотря ни на какие обстоятельства. – Ладно, – наконец сдался он под ее пристальным взглядом. – Только без бессмысленных проповедей о морали. Мы, слизеринцы, этого не любим, – Талия подмигнула ему. – Я и мораль несовместимы, – в тон ей ответил Сириус. – Я же Блэк. Он неохотно поднялся и поплелся в комнату брата, надеясь найти его там. Регулус в самом деле обнаружился в своей комнате. Он валялся на кровати, апатично глядя в потолок. Было странно вновь видеть его, к тому же, такого же, как шестнадцать лет назад. Сириус усмехнулся. Регулус всегда считал себя, что называется, «более зрелым психологически», а теперь, когда внешне он выглядел, будто сын Сириуса, это казалось особенно забавным. – Так сложно постучаться? – пасмурно вопросил Регулус. – Я надеялся, что дверь заперта, – ответил Сириус. – Ты разве не взял себе одну из фамильных волшебных палочек? – Взял, – глухим голосом сказал Регулус. – Я просто не запер дверь. Вдруг Гримм поймет, что ошибся, придет за мной и в дверь войти не сможет. Сириус закатил глаза. – Регулус, почему бы тебе действительно не воспринять это, как второй шанс? – Шанс на что? – скривился он. М-да, его хлебом не корми – дай похандрить. Регулус неожиданно добавил: – Когда я решил сдохнуть, была война, и сейчас тоже война. Не вижу для себя никаких шансов. – Подожди, – насторожился Сириус. – Что значит ты «решил»? Регулус горько усмехнулся. – А ты думал, меня свои убили? Сириус шагнул ближе, внимательно глядя на него. – Я не понимаю, – покачал головой он. Регулус сглотнул и вкратце рассказал ему о своем открытии и о том, как отправился добывать крестраж. Его голос звучал бесстрастно, но Сириусу показалось, что ему сложно вспоминать об этом. Когда Регулус закончил рассказ, Сириус долго огорошено молчал. У него никогда и мысли не было, что Регулус способен на что-то подобное. Наверно, у него просто не было времени повнимательней присмотреться к нему. – Инферналы – последнее, что я помню, – Регулус поднял перед собой ладони. – Я словно уснул и увидел про них страшный сон, а когда проснулся, вдруг оказался в другом времени. Но я не чувствую, что прошло хоть одной минутой больше, чем я жил, хоть я и видел сегодня взрослого Гарри Поттера. Так странно. – Почему же у озера ты не воспользовался своими фокусами? – спросил Сириус после паузы. – Зелье в чаше было сильнее, чем я предполагал, – с мрачным весельем поведал Регулус. – Ах да, и инферналы не боятся холода. Вот и пришлось сдохнуть. Кстати, – он приподнялся на локтях, – сколько времени ты был мертв? – Несколько месяцев. Регулус удивленно поднял брови. – Тогда почему половина мебели в замке накрыта чехлами? Твоя дочь и жена здесь не живут? – Мы не женаты, – пришла очередь Сириуса горько усмехнуться и рассказать свою историю. – Да уж, наши жизни не назовешь счастливыми, – подытожил Регулус. – Но у тебя есть семья, а это то, ради чего стоит вернуться с того света. – Ты тоже вернулся неспроста, – Сириус был абсолютно согласен с дочерью в этом вопросе. – Точно, – хмыкнул Регулус. – Моя миссия: рассказать о крестраже, ведь, учитывая возрождение Темного Лорда, он у него явно не один. – Разве можно создать больше одного крестража? – усомнился Сириус. – Если тебе не нужна твоя душа, почему бы и нет? – пожал плечами Регулус. – Нужно рассказать об этом Дамблдору, – решил Сириус. – Ну да, – Регулус невесело засмеялся. – Только можно обо мне не вспоминать? Не хочу, чтобы он попытался меня использовать. Думаю, самое лучшее для меня – если ни он, ни Темный Лорд не узнают о моем возвращении. – Не понимаю, какие у тебя основания подозревать в чем-либо Дамблдора? – хмуро поинтересовался Сириус. – А какие у тебя основания ему доверять? – поморщился Регулус. – Думаешь, у него не было возможности добиться честного суда над тобой? Если не в первый год после падения Темного Лорда, то в любой другой из двенадцати. Его влияние на общество всегда было колоссальным. Тем более, если он верил в твою невиновность. И почему он отправил третьекурсников спасать тебя? – Регулус сел на кровати, лихорадочно сверкая глазами. – Смотри, ведь ему было бы значительно легче. Его с вами не было, и не пришлось бы скрываться от себя из прошлого. Он мог бы где-нибудь по пути перехватить вас и предотвратить побег Хвоста. – И ты, небось, знаешь, почему он этого не сделал? – проворчал Сириус. Кажется, паранойя Ориона передалась Регулусу по наследству. – Не мог допустить, чтобы ты стал опекуном Поттера, – Регулус протянул руку вперед, глядя в вообразимую даль. – Он хочет вести Гарри Поттера к победе под своим чутким руководством, и если ему придется положить жизнь дитятка на алтарь вселенского добра, то никакие Сириусы Блэки не должны ему помешать. – Лечись, брат, – посоветовал Сириус. Регулус опустил руку. – Люпин сразу побежит рассказывать ему? – напряженно спросил он. Сириус покачал головой. – Думаю, он ничего не станет делать, пока не поговорит со мной. – А остальные? – не унимался Регулус. – Скорее всего, тоже. Регулус судорожно вздохнул. – Надеюсь, ты прав. Сириус подошел к окну. Внизу, в квадрате света сидел большой черный пес, очень похожий на его анимагическую форму. Пес поднял голову и посмотрел прямо на него. Сириус нахмурился. Он уже видел этого пса в поместье – когда-то в детстве, играя в саду. Неизвестный пес тогда очень понравился ему, и впоследствии Сириус решил, что именно с ним связана его анимагическая форма. Регулус остановился рядом и тихо сказал: – Гримм. Пес помахал им хвостом и растаял в воздухе. – Сириус? – Что? – Гримм возвращает только членов нашего рода. Сириус повернулся к нему, не понимая, к чему он клонит. Регулус ухмыльнулся: – Теперь ты не сможешь отрицать, что тебе повезло родиться Блэком. *** – Что бы там ни говорил Люпин, я считаю, что мы должны немедленно рассказать Дамблдору! – не унимался Рон. Гермиона крепко вцепилась в книгу, мечтая треснуть ею надоедливого Уизли. Вернувшись в замок, она надеялась легко избавиться от его общества под предлогом необходимости посетить библиотеку, но Рон, как назло, отправился с ней. Теперь Гермиона сидела, уставившись в первую попавшуюся книгу, и сгорала от нетерпения. Ей нужно было увидеть Снейпа! – Этот Регулус, – понизил голос Рон, оглянувшись по сторонам, – не вызывает у меня доверия. Он ведь был Пожирателем смерти! А вдруг он тут же побежит к Волдеморту? – Рон, его… убили свои же! – учитывая нынешнее вполне живое состояние Регулуса, эта фраза звучала немыслимо. – Не думаю, что после этого он очень хочет возвращаться к ним! После паузы Рон озадаченно пробубнил: – Но ты ведь сама сказала… – я ляпнула просто так! – рявкнула Гермиона. – Чтоб он не вел себя так заносчиво, что неясно-то? Дай мне спокойно почитать! Рон уставился на нее с оскорбленным видом, но Гермиона и не думала извиняться. – Ты вконец на учебе помешалась, – укоризненно сказал он и встал. – Там ведь Гарри. – С ним ничего не случится, вот увидишь, – процедила Гермиона. Ей было душно – сила опять давала о себе знать – и хотелось вытолкать Рона из библиотеки взашей. – Если у тебя так чешется язык, пойди сам расскажи! – бросила она и отгородилась от него книгой. Рон возмущенно засопел и наконец оставил ее одну. Гермиона с облегчением вздохнула, хоть ее сила и не думала успокаиваться. Она расстегнула пару пуговиц своей клетчатой рубашки и попыталась использовать тяжеленную книгу в качестве веера. – Мерлин, – она воздела взор к потолку. Там, в полумраке, висела массивная люстра со множеством свечей – по субботам ее не использовали, освещая библиотеку одними факелами: в субботний вечер редко находились энтузиасты, жаждущие знаний. Гермиона воровато огляделась: нет ли поблизости влюбленных парочек, которых по выходным неизменно привлекал полумрак библиотеки. Вроде никого. Гермиона выпрямилась на стуле и собралась с мыслями. В конце прошлого урока окклюменции Снейп вдруг заявил, что ей стоит попробовать создавать огонь без волшебной палочки. Тогда Гермиона мысленно отмахнулась от его слов, но сейчас ее охватило нестерпимое желание испробовать свои силы. Все, кто знает ее тайну, твердят, будто у нее хорошая наследственность. Значит, так и должно быть. Чем она хуже какого-нибудь Регулуса Блэка? У нее тоже бесчисленные поколения предков за спиной, есть от чего нос задирать! Осталось только понять, как ей колдовать без волшебной палочки. Гермиона прищурилась, напряженно глядя на люстру. Небось, вид у нее сейчас дурацкий. Тряхнув головой, она немного поразмышляла над возможными вариантами действий, а затем неуверенно махнула рукой в сторону люстры, будто та могла сцапать ее. Ничего не произошло. «Уверенней», – приказала себе Гермиона и уже твердо указала на люстру. Безрезультатно. Она сжала кулаки, резко выбросила вверх руки и растопырила пальцы, однако и такой ритуальный танец не возымел действия. – Ну же, давай! – процедила она сквозь зубы, вдохновенно размахивая руками, словно дирижер оркестра. Ничего не происходило. Гермиона все больше злилась, а перед глазами навязчиво маячил образ младшего Блэка, напыщенно бросающего «Сочувствую». – Засранец, – прошипела Гермиона. Штора на окне внезапно вспыхнула. Гермиона вскрикнула от неожиданности и прижала ладони ко рту. Огонь быстро поедал тяжелую ткань. – Агуаменти! – Гермиона взмахнула волшебной палочкой, но та неожиданно высекла искру вместо воды. Не на шутку испугавшись, она подскочила к окну и попыталась сдернуть штору, чтобы затоптать огонь ногами, и с удивлением обнаружила, что огонь не причиняет ей никакого вреда. Гермиона удивленно замерла, окунув ладонь в самое пламя. Ощущение было такое, словно она гладит шелковистую шерсть кота. – Успокойся, – заворожено прошептала она. – Тише. – Что ты творишь! – выкрикнула какая-то девушка. – Агуаменти! Вода облила Гермионе руки и погасила огонь. – Ты ненормальная? – девушка уставилась на Гермиону широко раскрытыми глазами, потом перевела взгляд на ее руки, и ее глаза стали еще больше. – Что… Гермиона молча направилась прочь. Удивительно, что кто-то в этой школе еще не слышал о том случае у кабинета Флитвика. У входа в подземелья она быстро огляделась, проверяя, нет ли кого поблизости, и на секунду в нерешительности замерла: может, не стоит лишний раз светиться там? Но желание немедленно все выяснить возобладало. Уже у кабинета Снейпа ей пришло в голову, что в такой поздний час он наверняка находится в своих покоях. Гермиона безрезультатно подергала ручку двери и тяжело вздохнула, привалившись к ней спиной. Превосходно. Знала бы, где покои Снейпа, и она, не задумываясь, завалилась бы туда. Ей не хотелось возвращаться в Башню. За прошедший день произошло столько непредвиденного, необычайного и даже невозможного, что она ни за что не смогла бы сейчас заснуть. – Что ты здесь делаешь в такое время? Гермиона подскочила на месте, удивившись, как это она умудрилась не услышать шагов. Блейз Забини стоял у поворота, заложив руки за спину, и с подозрением рассматривал ее. – Я… – Гермиона лихорадочно соображала, – я… потеряла свою книгу по зельеварению и хотела попросить у профессора Снейпа другую. Звучало неимоверно неправдоподобно. – Так поздно? – поднял брови Блейз. – Делаю уроки по ночам, – быстро ответила Гермиона. Наверно, даже быстрее, чем следовало человеку, говорящему правду. Блейз посмотрел на дверь, затем на нее. – Маглорожденным лучше не бродить здесь по ночам, – заметил он. – Гостиная Слизерина не так уж далеко. Всякое может случиться. Гермиона кивнула. Об этом она тоже не подумала. Кажется, она уже перестала воспринимать себя как маглорожденную. – Хотя ты, наверно, не боишься, – усмехнулся Блейз. – В смысле? – насторожилась Гермиона. – Ну, с твоими-то способностями, – Блейз продемонстрировал руками подобие взрыва. – Бум! – Ах, да, – с напряженным смешком сказала Гермиона. – Кое-что умеем. – «Кое-что», да, – иронично повторил Блейз. – Если бы я тебя не знал, решил бы, что ты не та, за кого себя выдаешь, – он коротко засмеялся, но Гермионе показалось, будто он вовсе не шутит. – Я тебя не понимаю, – она покачала головой, надеясь, что выглядит убедительно. Блейз помолчал, пристально глядя на нее. – Да, – наконец сказал он. – Может, и не понимаешь. – О чем ты? – Гермиона продолжала разыгрывать непонимание. Он тряхнул головой. – Не обращай внимания. Мысли вслух. Гермиона машинально кивнула и вдруг неожиданно для себя сказала: – Странно, что ты так запросто говоришь с грязнокровкой. Я привыкла, что слизеринцев тошнит от одного моего вида. Блейз удивленно хмыкнул. – М-да, я большой оригинал, – передернул плечами он и повернулся, чтобы уйти. – Если тебе вдруг понадобится помощь, ты мог бы обратиться к… – она чуть не сказала «к Дамблдору», но вспомнила последнюю фразу Регулуса Блэка и своеобразное отношение слизеринцев к директору Хогвартса. Блейз сделал скептичное лицо, очевидно, именно такую кандидатуру и ожидая услышать. – … к профессору Люпину, – вдруг нашла блестящее решение Гермиона. Блейз удивленно замер. Гермиона увидела проскользнувшую тень сомнения в его глазах. Кажется, именно этого ей и хотелось. – Всего хорошего, – улыбнулась она и оставила его одного. По дороге в Башню она размышляла над тем, почему же Дамблдор не пытается уберечь хоть кого-то из слизеринцев от служения Волдеморту и почувствовала злость на директора и правительство за то, что они не могут просто остановить надвигающуюся войну, за то, что все эти умудренные опытом маги и натасканные авроры возлагают все надежды и ответственность за спасение жизней на плечи одного шестнадцатилетнего подростка. Разве они не должны пытаться всячески облегчить задание Гарри, разве не должны действовать сейчас? Если, как вопят между строк все газеты, Волдеморт собирает армию, то почему Министерство не делает то же самое? Или «армия» – это магловское понятие и в волшебном мире знакомо только ярым ненавистникам маглов? Абсурд какой-то. Ко всему прочему, Гермиона решила, что не может уверенно сказать, на чьей же стороне все-таки Снейп. Может, он и сам этого не знает. Но если он в конечном итоге выберет Волдеморта, что же делать ей? Какие у него планы на нее? Он рассчитывает, что она поддержит Волдеморта? Возможно, хочет заставить ее? Гермиона пришла к выводу, что должна изо всех сил сопротивляться на уроках окклюменции, ведь Снейп может сделать с ее сознанием что угодно. Ей повезло проскочить мимо сидящего в общей гостиной Рона, и беспрепятственно попасть в пустующую комнату – никого из соседок не было. Без Стеллы комната выглядела какой-то не такой. Гермиона невольно удивилась тому, как сильно успела привязаться к ней за неполных два месяца. Она вздохнула и уселась на стул, уставившись на себя в зеркало. Сердце так и подскочило. Гермиона наклонилась ближе к зеркалу. – Не может быть, – прошептала она. Ее глаза вдруг стали абсолютно черными. Как у Снейпа.
Замысел Эйлин
Северус медленно открыл глаза и, продолжая лежать неподвижно, уставился в потолок. Он смутно помнил, как добрался до Принц-мэнора. Вчера Темный Лорд устроил ему неслабую трепку и, кажется, аппарировать ему помогла Гиневра, а тут уж Эйлин напоила его тонизирующими зельями. Итак, доверие Темного Лорда к нему окончательно потеряно, в этом нет никаких сомнений. Конечно, рано или поздно это должно было случиться, но Северус все равно рассчитывал на какой-то непредвиденный случай, какое-то везение. Самая глупая человеческая черта – это беспочвенная надежда, возникающая на пустом месте, но такая живучая. Именно из-за нее потом еще тяжелее примириться с реальностью. А если с ней не примириться, можно остаться без головы. Северус посмотрел на Метку: кожа вокруг все еще была раздражена. Собственно, он давно решил, как будет вести себя, если вдруг терпение Темного Лорда кончится. Дамблдор уж точно не попытается его убить, а вот Метка сделает это на любом расстоянии, и ни в каком Хогвартсе ему не спрятаться. Значит, ничего не остается, кроме как верой и правдой служить Темному Лорду и приложить все усилия, чтобы победил он. Таков был план Северуса. Но Гермиона. Ее он с собой тащить не собирался. Она вообще не фигурировала в его планах. У нее были другие родители, другое воспитание, другие принципы. И Поттер – ее друг. Северус рассчитывал, что, в случае начала войны она будет сидеть в Хогвартсе или скакать по лесам с Поттером, а он, Северус, останется не при чем. Да, тут глупая надежда сияла особенно ярко и выглядела на редкость убедительно. Настолько убедительно, что он почти не задумывался о том, знает ли о существовании его дочери Темный Лорд и не захочет ли он заполучить в свое услужение еще одного пирокинетика. Или главную роль здесь играет то, что она дружит с Поттером? Хотя, какая, собственно, разница? Теперь от принятия ею Метки зависит жизнь самого Северуса. Он криво усмехнулся. Удивительно, как сильно он просчитался, даже не предположил такую возможность. Непонятно только, что теперь делать. Гермиона – гриффиндорка до мозга костей, не существует такой причины, которая заставила бы ее перейти на сторону Волдеморта. Не существует. Очевидно, самый большой просчет Северуса в том, что он надеялся выжить в этой войне. Когда он спустился вниз, Эйлин с Гиневрой заканчивали завтрак. – Как твое самочувствие? – обеспокоенно спросила Гиневра. По ее лицу было видно, что она считает себя виноватой, а по синим кругам под глазами – что она не спала всю ночь. – Вполне сносно, – невозмутимо ответил Северус. Он уселся за стол, и какое-то время царило молчание. – Почему он пытал тебя? – наконец осмелилась спросить Гиневра, глядя прямо перед собой. – Очевидно, ему стало скучно, – Северус решил не посвящать ее в детали этого разговора, она не сможет ничем помочь, только будет напрасно изводить себя. Эйлин, прищурившись, наблюдала за ним. – И все? – Гиневра подняла на него глаза. – Без всякой причины? – Разве он никогда раньше так не поступал? – безразлично бросил Северус. – Поступал, но только с теми, кто провинился. Или с теми, кого считает бесполезным, – она судорожно сглотнула. – Я боюсь за тебя. Северус поднял на нее глаза. А он уже начал сомневаться, что еще имеет какое-то значение в ее жизни. Хотя, в свете открывшихся для него перспектив, лучше бы не имел. – А по моему мнению, он довольно непредсказуем, – прохладно ответил он. Разумеется, Гиневра и не подумала успокоиться. Она еще раз тяжело вздохнула, затем поднялась из-за стола. – Мне пора возвращаться в замок Марволо, – пробормотала она. – До встречи. – До встречи, – кивнул Северус. Гиневра коротко поклонилась леди Снейп и покинула комнату. Эйлин откинулась на спинку стула и закурила сигарету. – Бог мой, – раздельно произнесла она. – В чем дело? – напряженно спросил Северус. Он не сомневался, что Эйлин не поверила его словам. – Она все еще такое трогательное дитя, – Эйлин повела бровью. – Наверно, гриффиндорцы поистине не умеют взрослеть. Хотя, – она затянулась и выпустила струйку дыма, наблюдая, как она вьется вверх, – это с какой стороны посмотреть, верно? Эта удивительная способность безоговорочно верить близким людям… Может, это признак особой духовной силы? Они не боятся, что расплачиваться за свое доверие придется душевной болью, – Эйлин коротко засмеялась. – Ах, лучше бы гриффиндорцам не связываться со слизеринцами. Потом много плакать приходится. Северус с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Только философствований ему сейчас и не хватало. – И что же Риддл хочет от тебя на самом деле? – поинтересовалась леди Снейп. – Чтобы ты убил Дамблдора? Северус продолжал молча завтракать. Ему казалось ужасным сказать ей что-то вроде «Мама, мне осталось жить чуть больше месяца». – Нет, – вздохнула Эйлин. – Мерлин, что же тогда? Ему нужна моя внучка прямо сейчас? Северус отправил в рот кусочек бекона. – Надеюсь, он не поставил тебе никаких ультиматумов? – проницательно спросила Эйлин. Северус бросил вилку и нож. – До тридцать первого октября, – сипло сказал он. – Я должен привести ему Гермиону, иначе… – он не стал договаривать, леди Снейп и так все поймет. Сигарета задрожала в ее пальцах. Она судорожно затянулась и горько рассмеялась. – Подонок, – покачала головой она. – Какой же редкостный подонок. Северус сидел неподвижно, глядя в окно и пытаясь осознать тот факт, что через месяц он умрет. В этот солнечный день в существование смерти не верилось вообще, не говоря уже о его собственной. – Что ты намерен делать? – деловито осведомилась Эйлин. Северус хмыкнул. На этот раз он не знал. Сложно вообще представить человека, который бы знал. – А что ты мне посоветуешь? – пожал плечами он. Эйлин стряхнула пепел с сигареты. – Я бы посоветовала быть эгоистом. Северус уставился на нее, не совсем понимая, что она имеет в виду. – Для меня семья всегда была на первом месте, – Эйлин многозначительно посмотрела на него. – А торжество вселенского добра вовсе необязательный компонент для моего личного счастья. Северус криво усмехнулся. – Думаю, для мисс Снейп семья – это Гарри Поттер, а я в этот круг не вхожу, – уведомил он. Эйлин посмотрела на него так, словно он ляпнул какую-то чушь. – Закажи нам яхту на следующие выходные, – распорядилась она. – Кроме того, твой Хозяин теперь все знает и ждет каких-то действий. Что ж, действуй, пока твоя совесть позволяет тебе. Сделай минимальное: до конца недели объяви о существовании своей дочери, лучше всего в пятницу, а в субботу мы с ней уедем, переждем первую волну общественного внимания. Риддл решит, будто ты взялся за дело. – А ты, значит, действительно хочешь отдать свою внучку в его лапы? – изогнул бровь Северус. Эйлин неопределенно взмахнула рукой. – Я стремлюсь к тому, чтобы выжила вся моя семья, – ответила она. – Разумеется, меня можно обвинить в том, что я жертвую внучкой ради сына, поэтому, – Эйлин пристально посмотрела на него, – для чистоты вашей с Гиневрой совести оставим моральный выбор за ней. – Каким образом, по-твоему, мы можем это устроить? – удивился Северус. Эйлин закурила вторую сигарету. – Слушай внимательно, – сказала она. – Я говорила с Гиневрой, пока ты спал, и узнала, что твой Хозяин, оказывается, готовится напасть на Хогвартс. – Я слышал об этом, – кивнул Северус. – Но, очевидно, я в этом не участвую. И это печально, потому что, если я не предупрежу Дамблдора, на этот раз Хогвартс окажется в руках Пожирателей. – Падение Хогвартса – в любом случае только вопрос времени, – холодно заметила Эйлин. – Так вот, если Гиневра со своими друзьями ускорит этот процесс, то Гермиона сможет выбрать, с кем ей быть. В суматохе боя она сможет, если пожелает, сбежать вместе с Поттером – тогда есть маленькая надежда, что Темный Лорд сжалится над тобой, – а может и уйти с Пожирателями. – Догадайся с одного раза, как она поступит, – отмахнулся Северус. Впрочем, план не так уж и плох. Возможно, ему в самом деле простится побег дочери. Если только Волдеморт не решит, будто он воспользовался шансом уберечь ее от Метки. Эйлин больно сжала его руку. – Но, Северус, я требую, чтобы ты ни в коем случае не предупреждал ее заранее, – требовательно сказала она. – Слышишь меня? Я не хочу ходить по лезвию ножа, надеясь, что у Риддла в тот вечер будет достаточно хорошее настроение, чтобы смилостивиться над тобой. Особенно, если от него сбежит Поттер. Северус устало прикрыл глаза. Невозможно. Гермиона, вне всяких сомнений, смоется вместе с Орденом Феникса. – Если Поттер погибнет, она этого не переживет, – неохотно выдавил Северус. Он вдруг со всей ясностью представил реакцию Гермионы на смерть мальчишки. Эйлин помолчала. – Хорошо, – наконец кивнула она. – Попробуем опять сыграть в двойную игру. – Предлагаешь мне спасти Поттера? – догадался Северус. – За несколько часов до сражения, – подтвердила Эйлин. – Придумай, куда и как отправить его из замка. А Гермиону уведомишь уже во время сражения. Ах, да, и ее подругу, мисс Блэк, тоже выпроводи. Судя по письмам, они в восторге друг от друга, – Эйлин задумчиво улыбнулась. – Странно, правда? Они ведь дочери Гиневры и Талии Стивенсон. И тоже подружились. – Я растроган, – желчно произнес Северус. Эйлин опять повернулась к нему. – Думаю, наши друзья Пожиратели не будут трогать Гермиону, если им покажется, будто она вот-вот станет одной из них, – добавила она. Северус поморщился. Вполне возможно, что эту глупую гриффиндорку убьют во время сражения. Он поймал себя на мысли, что ему вовсе не хотелось бы этого. Как ни как, она его единственный ребенок. – Им так не покажется, – убежденно сказал он. – Тебе придется сделать над собой усилие, – со злорадной ноткой произнесла Эйлин. – Попытайся найти с ней общий язык. – Это невозможно, – вынес вердикт Северус. – Мы абсолютно разные люди. – Тебе кажется, – Эйлин похлопала его по руке. – Милый, пожалей меня. Я не могу потерять тебя, а без твоих усилий Гермиона с нами точно не останется. От нее зависит твоя жизнь. Северус устало взглянул на мать. – Пожалуйста, – прошептала она. *** Единственным звуком, раздающимся в столовой, был звон столовых приборов. Привычная картина для воскресных обедов в семье Забини. По мнению Блейза, гнетущее молчание слушать куда приятнее, чем разглагольствования Даниэля Забини о чудесном Темном Лорде, который спасет этот загнивающий мир. – Темный Лорд, – тут же отозвался отец, словно услышал его мысли, – объявил о задании, выполнение которого позволило бы отличиться среди будущих Пожирателей смерти. Блейз насторожился. Кусок отбивной так и застрял у него в горле. – Очаровательно, – саркастично бросила Ульрика. – И что же такого экстраординарного выдумал наш изобретательный Хозяин? Блейзу всегда становилось досадно, когда мама начинала говорить в таком тоне: это было вовсе не проявлением храбрости или желания взбунтоваться, ее просто больше ничего не интересовало, и, в первую очередь, ее собственная жизнь. Даниэль метнул на нее пронзительный взгляд и холодно усмехнулся: – Тебе повезло, любовь моя, у меня сегодня хорошее настроение, и вывести меня не так-то просто. – Я и не пыталась… – раздраженно начала она. – Так что же за задание? – прервал ее Блейз, пока отец в самом деле не вышел из себя. Даниэль с насмешливой улыбкой посмотрел на него – он заметил неуклюжую попытку сына замять ссору. – Задание, которое обеспечит нам расположение Темного Лорда, – вкрадчиво произнес он. – Я буду очень рад, если его выполнишь именно ты, Блейз. Ульрика хотела еще что-то сказать, но Блейз ее опередил: – Что за задание? Даниэль отпил вина и посмотрел на него поверх бокала. – Убить Дамблдора. Блейз замер, чувствуя, как холодный пот покрывает спину. – О, – только и смог выдавить он. Разумеется, он не собирался радовать отца исполнением этого «задания», но сам факт, что Волдеморт потребовал такого, говорит о многом. О том, что война неумолимо надвигается, что Пожиратели задались целью уничтожить Хогвартс. Хогвартс. Для Блейза он всегда был домом больше, чем поместье Забини. И ему отчаянно не хотелось, чтобы школа была разрушена. Для Блейза Хогвартс был лучшим местом на земле. Самым добрым. – Ты переоцениваешь мои способности, – тихо сказал Блейз. – Ну, что ты, – презрительно усмехнулся Даниэль. – Я знаю, что ты ни на что не годен, сынок. Блейз выдавил улыбку. – Конечно, отец, я полная бездарность. Прости, что забыл. – Обращайся, – осклабился Даниэль. – Напомню в любое время. Блейз молча проглотил оскорбление. Очередное. Отца неимоверно задевало, что его сыну не досталась его фамильная сила. Он вообще считал способность приносить людям боль высшим наслаждением в этой жизни, и всякий, кто не разделял его маленькое увлечение, был бесхарактерным глупцом, который должен умереть, чтобы не осквернять землю существованием такого жалкого червя. Его сын был одним из таких червей. – Тридцать первого октября я познакомлюсь со своей тетушкой Гиневрой, не так ли? – праздным тоном поинтересовался Блейз. После встречи с Грейнджер в подземелье он больше не мог терпеть: ему хотелось как можно скорее разузнать о своей тете все, что только возможно. Ульрика настороженно взглянула на него. – Да, познакомишься, – весело к
