Сейчас мне совершенно ясно, что я давно уже шел к тебе – а ты ко мне, хотя мы и не подозревали о существовании друг друга. … Оглядываясь назад, я понимаю, что произошло неизбежное, я называю это высочайшей вероятностью невероятного, а если попросту, иначе и быть не могло. Р.Уоллер «Мосты округа Мэдисон»
Гермиона вовсе не горела желанием провести уикенд у Блэков, однако Северус, к ее удивлению, тут же согласился, стоило только Талии заикнуться об этом. Гермионе такая сговорчивость показалась странной, но у нее не было времени задумываться о поведении своего отца. У нее была проблема поважнее, и звали ее Регулус Блэк. Гермиона страшилась новой встречи так, будто он по одному ее взгляду мог прочесть все темные мысли, которые еженощно посещали ее всю прошедшую неделю. Это было словно наваждением, но не думать о нем она не могла. «Блэк, Блэк, Блэк», – постоянно вертелось в ее голове, будто пластинку заело. В субботу рано утром Гермиона в самом хмуром расположении духа отправлялась в поместье Блэков. – Через час еще появится Люпин, его я сегодня тоже пригласила. Решила устроить уикенд в компании друзей, – Талия посмотрела на свои изящные часики. – Я часа на два отлучусь в ателье, а вы оставайтесь дома. – Куда мы можем деться? – удивилась Стелла. – Мало ли, – пробормотала Талия себе под нос. – В общем, поместье не разносите. – Я тоже ненадолго вас покину, – сказал Сириус. – Скучать запрещаю. Кстати, в четверг привезли гиппогрифов, можете посмотреть на них, с Клювокрылом поздороваться, например, или даже прокатиться на нем. – Ты его забрал? – восхитился Гарри. – Да, я подумал, что многим ему обязан, – улыбнулся Сириус. – Кому еще верховодить у нас на конюшне, как не ему? «Маленький принц» тоже где-то там, натравливает нарисованных барашков на баобабы. Гермионе не понравилось, что Регулуса сравнивают с главным героем ее самой любимой книжки (которую она, к слову сказать, вовсе не считала детской). – Не похож он на «Маленького принца»! – не удержалась она. – Тот точно не был слизеринцем. – Просто это его любимая книжка, – отмахнулся Сириус, а затем тоном сурового консерватора вопросил: – Тебя разве не учили, что маленькие леди должны загадочно молчать и не сметь поднять глаз в обществе старших, не говоря уж о том, чтобы поддавать сомнениям их слова? Гермиона медленно повернула голову и убийственным голосом произнесла: – Я феминистка. Стелла и Гарри засмеялись. – Ужас! – выдохнул Сириус. – Ты закончишь свои дни на костре. И они с Талией исчезли. – Кто последний к конюшне, тот тролль! – закричала Стелла, и они с Гарри сорвались с места. Гермиона хотела было отправиться в замок, но ноги сами понесли ее вслед за друзьями, во весь опор несущимися по двору. Неужели «Маленький принц» действительно любимая книга Регулуса? Или Сириус просто так ляпнул? Его слова воспринимать на веру не стоит – у него ведь ни грамма серьезности. Да и не вязалась эта книга в воображении Гермионы с Регулусом. Хотя, она о нем ничего не знает, не может даже сказать, какой он. Он только смеется надо всеми, и с настораживающей легкостью находит красивые слова. Гермионе всегда казалось, что люди, которым поэтичные фразы легко приходят в голову, не придают им никакого значения. Как актеры: они могут сыграть так, что все заплачут, но это еще не значит, что их как-то тронула роль. Первым, что увидела Гермиона, обогнув замок, был маленький гиппогриф, на длинных, тонких и неуклюжих ногах скачущий по поляне. Время от времени он подбегал к Гарри и Стелле, пытался потянуть их за одежду, но, так и не набравшись смелости, улепетывал в нескрываемой надежде, что за ним погонятся. Его мама, большой серебристый гиппогриф, стояла поодаль, зорко следя за двуногими, определенно не вызывавшими у нее доверия. Еще тройка их сородичей вилась в небе, и непохоже было, чтобы они хотели воспользоваться возможностью улететь прочь. Гермиона окинула двор взглядом, и только тогда заметила Регулуса. Брови удивленно поползли вверх. Он стоял далеко в стороне, на расчищенной грунтовой площадке и целился в мишень из лука. Колчан со стрелами висел у него на бедре. Гермиона невольно пригладила и без того гладкие волосы и направилась прямиком к нему. Никогда в жизни ей не приходилось видеть, как стреляют из лука, но всегда хотелось. Да и, в конце концов, раз уж она здесь, значит избежать общества Регулуса Блэка ей не удастся. – Доброе утро, – поздоровалась она, приблизившись. Он как раз наложил новую стрелу на лук. – Вы вновь почтили нас своим присутствием, мисс Снейп, – он прицелился. Гермиона не могла не залюбоваться этим зрелищем. Регулус сосредоточенно нахмурился, чуть склонив голову к стреле, словно та нашептывала ему на ухо какой-то секрет. На этот раз на нем вместо рубашки была черная водолазка, подчеркивающая стройную фигуру, но рукава были неизменно закатаны до локтей. Гермиона видела, как напряглись мышцы его руки, натягивая тугую тетиву, – она когда-то слышала, что даже просто натянуть тетиву сложно – затем он спустил стрелу, она мелодично свистнула в воздухе и попала в край красного круга в центре. Судя по расположению остальных стрел, Регулус методично целился в края центрального круга, окаймляя его стрелами. – А можешь попасть в центр двумя стрелами подряд? – полюбопытствовала Гермиона, с трудом скрывая восхищение. – Чтобы одна рассекла вторую? – уточнил он. Гермиона кивнула. Регулус несколько мгновений смотрел на нее, затем еще раз прицелился и выстрелил, попав прямо в центр. – У меня не всегда получается такой фокус, – сказал он, накладывая следующую стрелу. – Но посмотрим, может, ты приносишь удачу. Гермиона застенчиво улыбнулась. Она знала, что он это просто так сказал, для красного словца, но ничего не могла с собой поделать – в животе запорхали бабочки, и ей очень-очень захотелось, чтобы он таки попал. Регулус целился долго и напряженно, будто от этого выстрела зависела его жизнь. Резко выдохнув, он вдруг опустил лук и как-то странно засмеялся. Гермиона назвала бы этот смех смущенным, но она очень сомневалась, что что-нибудь способно поколебать его уверенность. – Я понимаю, что я неотразим, но хватит поедать меня глазами, – нахально заявил он. – Я… – Гермиона задохнулась от возмущения. – Я не поедала! – А как это, по-твоему, называется? – спросил пакостный Блэк. Гермиона, вконец смущенная, не могла сориентироваться и придумать себе какое-нибудь оправдание. Вот идиотка, надо было свести все к шутке. Регулус ведь просто дразнится! На выручку ей пришел крошка гиппогриф. Он подкрался сзади и совершенно беспечно, не обращая внимания на лук в руках человека, потянул Регулуса за пояс брюк. Блэк оглянулся. – Ах, ты проказник! Ну берегись, – Регулус зашагал вслед за ним, и гиппогриф с радостным визгом бросился наутек, хлопая крыльями в младенческом легком оперении. Гермиона перевела дыхание. Какая же она дура бесхитростная, честное слово. *** Первую половину дня они провели с гиппогрифами, которые так и льнули к своим новым хозяевам. Гермиона подметила, что животные вообще приходили в восторг от Блэков: у ее без вести пропавшего Живоглота Сириус ходил в любимчиках. Как оказалось, у Блэков это фамильная черта. Маленький гиппогриф разрывался между братьями и Стеллой и метался между ними, пока вконец не устал. Широко зевнув, малыш спрятался под ноги матери и там сладко уснул. После обеда было решено посмотреть кино. Гермиона недоумевала, каким образом Блэки намерены это устроить. – Рег! – Сириус бросил ему тот самый кулон на цепочке, который не выходил у Гермионы из головы. Она покраснела так, будто кулон сейчас всем выдаст ее постыдные тайны. Регулус потер кулон и внимательно посмотрел на него. – Какой смотреть будем? – Так как с нами прекрасные дамы, – Сириус задернул все шторы и снял со стены тяжелый гобелен. – Посмотрим одну из лучших премьер прошлого года, называется «Мосты округа Мэдисон». Красивые сопли с Клинтом Иствудом и Мерил Стрип в главных ролях. Все расселись на диванах, Регулус раскрыл кулон, и на всю стену развернулось изображение, будто они были в кинотеатре. Гермиона пришла в восторг от такого волшебства… к тому же, теперь она знала, что в кулоне нет ничьей фотографии. – Все равно светло, – Сириус взмахнул волшебной палочкой, и комната погрузилась во тьму, разбавляемую лишь синеватым светом изображения на стене. Фильм «Мосты округа Мэдисон» не понравился Гермионе. Он был о людях, во всяком случае, о женщине, чьи мечты не сбылись, хотя она и заслуживала этого. Гермиона не любила такие истории: с налетом щемящей грусти за утраченными надеждами, с неотвратимым благоразумием жизненного опыта. Самое ужасное, что в таких историях редко что-нибудь менялось к лучшему в конце. Этим они были правдивы, и этим же вызывали у Гермионы отчаянный протест. Когда на экране появился эпизод, в котором Клинт Иствуд и Мерил Стрип вместе принимали ванну, Гермиона исподтишка покосилась на Регулуса, не очень понимая, зачем ей это надо. Он сидел дальше всех от нее, по своей любимой привычке закинув ноги на журнальный столик, подпирая голову рукой так, что безымянный палец с мизинцем оказались прижаты к губам. Вид у него из-за этого был сосредоточенный, будто у уважаемого профессора. Он внимательно смотрел на экран, синие блики плясали на его лице, заставляя тень от ресниц перемещаться по щекам. Это было так трогательно, что Гермиона расплылась в улыбке. Так бы и сидела всю оставшуюся жизнь, любуясь, как тень от ресниц скользит по его щекам. Он вдруг вздохнул, опустил голову и потер переносицу. Его взгляд случайно упал на Гермиону, и он коротко улыбнулся ей ничего не значащей улыбкой перед тем, как снова вернуться к созерцанию экрана. Гермиона опечалилась. Такими вот улыбками, по ее мнению, одаривают людей, чье существование остается вне интересов улыбающегося. Это как улыбнуться прохожему из вежливости. В кульминационный момент фильма Гарри и Сириус громко, в унисон захрапели. – Силенцио, – не глядя, ткнул в их сторону волшебной палочкой Регулус. На мгновение все, кого не разморило, затаили дыхание, – Стелла даже подалась вперед, впервые за весь фильм проявив интерес, – и все. Полное отчаяние. По экрану побежали титры. – Нет, это так ужасно! – возмущенно воскликнула Стелла, повернувшись к Гермионе. Гарри с Сириусом проснулись, и Регулус с отрешенным видом снял с них заклятье. – Ну, как? – вежливо поинтересовался Сириус. – Кто тебе только посоветовал этот кошмар? – Стелла явно не могла прийти в себя. – Так плохо? – расстроился Сириус. – Нет, снят отлично, но… – Стелла сделала неопределенный жест рукой и вскочила с дивана. Сириус в растерянности повернулся к жене. Талия положила голову ему на плечо и переплела его пальцы со своими. – По крайней мере, эта история не про нас, – глухо сказала она. – Вот именно! – Стелла отдернула шторы. – К счастью, среди нас нет домохозяек из Айовы, и такая скупая на события жизнь никому из нас не грозит. Младшая Блэк выглядела раздосадованной. Она подошла к патефону и принялась машинально перебирать лежащие рядом пластинки. – Больше всего терпеть не могу, – возмущенно заговорила она, – когда люди, которые умеют мыслить, в которых есть страсть и какая-то возвышенность, оказываются в плесневеющем болоте! Да еще и остаются там. – Она выбрала между любовью и стабильностью, – пожал плечами Люпин. – Ее вполне можно понять. – А я отказываюсь понимать таких людей! – ощетинилась Стелла. – И это вовсе не потому, что я еще зеленая да глупая! Никогда бы так не поступила! Никогда бы не вышла замуж за нелюбимого! – Это потому, что тебе повезло с родителями, – усмехнулся Регулус. – Тебя замуж насильно выдавать не будут, разумеется. Стелла впилась взглядом в него. – А ты что думаешь об этом фильме? – Я не думаю, – покачал головой Регулус с серьезной миной. – Это слишком утомительное занятие. Мне больше нравится слушать ваши мнения, тем более что я мерзкий бесчувственный слизеринец, априори неспособный на высокие переживания, – он потянулся и взглянул на Гермиону. – Вот что, например, скажет мисс Снейп? Все повернулись к Гермионе. Регулус закинул руки за голову, внимательно наблюдая за ней. Она помолчала. Ей не хотелось показаться излишне сентиментальной, и тем более не хотелось повторять слова Стеллы – она бы не поручилась, что сама смогла бы променять стабильность на любовь, и от осознания этого где-то в районе лопаток просыпался едва уловимый зуд, словно она сама себе крылья обрезала. – Наверно, это прекрасно, что они вообще друг друга встретили, – пробормотала она. – И так легко доверились своему чувству. Пусть даже ненадолго. Чтобы как-то разбавить неловкость, Гермиона улыбнулась. Некоторое время царило молчание. – Поняла, Стелла? – лукаво прищурился Регулус. – Твоя подруга имеет в виду, что выбрала бы стабильность, – и он повторил в доказательство своих слов: – «Наверно, это прекрасно». Сколько скрытого скептицизма в этом «наверно». Гермионе стало немного неприятно от его ироничного тона. – А ты разве выбрал бы любовь? – не выдержала она. – Ты не похож на человека, готового рискнуть своим комфортом. На словах ты, конечно, ничему не придаешь значения, но наверняка взвешиваешь каждый свой шаг. А эта твоя пренебрежительность и ирония… это… – она замялась, ощутив, что некоторые ее слушатели уже готовы расхохотаться от ее пламенной речи, включая Регулуса, разумеется. – Это? – поднял брови он. – Это довольно распространенный способ самозащиты в последние сто лет, – упавшим голосом подытожила Гермиона. Регулус и Сириус переглянулись – определенно, серьезного ответа ждать не приходилось. Странно, что не сразу захохотали. – Она тебя раскусила, брат, – сурово произнес Сириус. – Придется ее убрать. – Согласен, – не менее сурово ответил Регулус, и в следующий миг они таки разразились издевательским хохотом. Гермиона поджала губы и отвернулась к окну. Не очень-то вежливо так ржать! Две свиньи невоспитанные. Ладно еще Сириус, так и этот тоже! – Это именно то, о чем Гермиона сказала, – ехидно улыбнулась Талия. – Прячетесь за юмором, Блэки. Они на секунду умолкли – Гермионе даже показалось, будто опомнились, – но, на самом деле, им просто нужно было сделать глоток воздуха для нового взрыва веселья. Талия закатила глаза и включила радиоприемник. Хохот Блэков перекрыл голос Майкла Джексона, но мелодия почти сразу оборвалась. – Мы прерываемся для экстренного выпуска новостей… – затараторил диктор. Талия нахмурилась, а Регулус с Сириусом перестали смеяться и враз сосредоточенно прислушались. – … Только что стало известно о произошедшем в деревне Хогсмид теракте, устроенном небезызвестной организацией, именующей себя Пожирателями смерти, – под монотонную музыку вещал диктор. – Во время трагического происшествия в деревне находились ученики школы чародейства и волшебства Хогвартс возрастом от тринадцати до восемнадцати лет. Уже есть первые сведения о жертвах. Состоянием на данный момент погибшими числятся двадцать местных жителей, сорок пять учеников школы Хогвартс, пятнадцать сотрудников службы Аврората, пятьдесят учеников и двадцать четыре аврора находятся в тяжелом состоянии и госпитализированы. По словам Главы Департамента правопорядка Кингсли Шеклболта, основной удар приняли на себя сотрудники службы Аврората – как охраняющие школу, так и вызванные для подкрепления… Сириус, Люпин и Гарри дружно вскочили. – Мы отправимся в Хогвартс, – сказал Сириус Талии. – Я с вами! – одновременно воскликнули Гарри и Стелла. – Вы останетесь здесь, – распорядился Сириус. – Что?! – возмущенно округлил глаза Гарри. – Там же Рон, ты не можешь оставить меня здесь! – Мы проверим, все ли с ним в порядке, – успокаивающим тоном произнес Люпин, деликатно отодвигая Гарри в сторону. – Я пойду с вами! – не унимался Поттер. – Я сказал, ты остаешься, что неясно? – неожиданно рявкнул Сириус. Гарри захлопнул рот. Стелла попыталась было замолвить словечко за себя, но Сириус перевел хмурый взгляд на нее. – И ты тоже, – сухо отчеканил он. Гарри и Стелла выглядели ошеломленными внезапной строгостью старшего Блэка. Гермиона была с ним полностью согласна. Не следует Гарри сейчас появляться в школе – мало ли что еще может пойти не так. Если уж Пожиратели осмелились на такой дерзкий шаг. Ей стало не по себе. Все это неспроста. Вне всяких сомнений, это только первый удар. Сириус с Люпином покинули гостиную. – Я пойду к себе, – мрачно бросила Стелла. – Учти, если попытаешься смыться, мы узнаем, – медовым голосом уведомил ее Регулус. Ответом ему была громко хлопнувшая дверь. Гермиона подошла к старинному секретеру, стоящему в углу. – Можно я напишу короткую записку? – спросила она. Талия и Регулус отвлеченно кивнули, продолжая слушать новости на других радиостанциях. Гермиона присела на краешек стула, взяла лист пергамента и обмакнула перо в чернильницу. Перо зависло над белой бумагой. В голове вдруг промелькнуло подозрение. Почему Северус так быстро согласился на приглашение Талии? Он не так уж и любил Блэков. Точнее, на дух не переносил. Нет, он не мог знать о нападении. Или мог? «Мог, – подсказал честный и всегда жестокий голосок. – Он наверняка знал». Гермиона почувствовала давящую тяжесть в груди, но все же нацарапала короткую записку Северусу «С тобой все порядке? Ответь. Пожалуйста». Приемник страшно захрипел, затем издал неприятный высокий писк, и из него раздался высокий шипящий голос: – Я обращаюсь ко всем чистокровным магам Британии. Гермиона как раз поднялась со стула и мгновенно осела назад. – Это он, – выдохнул Регулус, весь подобравшись. Гарри медленно повернул голову к приемнику. – Дни действующего правительства сочтены, – некоторые звуки съедали помехи, и от этого становилось еще более жутко. – Грядет эра Темного Лорда. Моя эра. Все чистокровные маги, которые откажутся перейти под знамена моей армии, будут истреблены вместе с грязнокровыми выродками, без всякой пощады. У вас есть еще время на раздумья. Но оно истекает. Вскоре падут последние оплоты вашей надежды, и тогда будет поздно выбирать, – приемник отчаянно зашипел, словно стараясь затолкать голос Волдеморта обратно в динамик. – Думайте. И выбирайте. Жизнь. Или смерть. Из приемника опять вырвался свист, бьющий по барабанным перепонкам, а затем хлынула волна помех, и приемник с трудом прокашлял: – Радио… «Сирена fm»… временно прерывает… вещание. Талия выключила приемник. Повисла гулкая тишина. – Грядет моя эра, – загробным голосом повторил Регулус. В его тоне сквозила привычная насмешка, показавшаяся Гермионе совершенно неуместной. Ей было страшно, и плохое предчувствие стало практически невыносимым, оно кололось, словно состояло из тысячи иголок. Гермиона поднялась, чувствуя, что ей нужно остаться одной. – Простите, где у вас совятня? – сипло спросила она. – Я покажу, – Регулус вскочил на ноги. – Не стоит, просто объясни, – возразила Гермиона. – Мне не трудно, – Блэк то ли не понял, то ли не захотел понять, что она хочет остаться одна. – Я все равно собираюсь еще пострелять из лука. Пришлось смириться с его обществом. Кричер принес его лук со стрелами, и Гермиона поплелась вслед за ним во двор. Ее опять мучил вопрос, знал ли Северус о готовящемся нападении. Может, все-таки не знал? Но это возможно лишь при одном условии – что Темный Лорд ему абсолютно не доверяет. Тогда плохи их дела. А если знал, почему никого не предупредил? Или… предупредил? Нет, Дамблдор не стал бы жертвовать жизнями детей, ни в коем случае! Директор, конечно, немного странный, но это же совсем другое. Нет. Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Не хочу никакой войны, – сдавленно пробормотала она, сама не зная, зачем говорит это Регулусу. Краем глаза она заметила, что он посмотрел на нее. – От твоих желаний ничего не зависит, – хмуро сказал он. – Как ни прискорбно. И снова у Гермионы возникло глупое желание, чтобы ее уверили в том, что все будет хорошо, пусть даже она и знала, что это не так. Но никто не хотел ее утешить, никто не хотел подарить ей эту маленькую иллюзию. Может, она не у тех просит? В молчании они дошли до совятни, и там Регулус тактично оставил ее одну. Гермиона привязала послание к лапке небольшой совы и долго смотрела, как она машет крыльями, все больше удаляясь. Она была почти на сто процентов уверена, что Северус не пострадал. И все-таки, рассказал он Дамблдору или нет? Ей нужно с кем-то поговорить об этом, иначе она сойдет с ума. Со двора донесся глухой стук: это стрела попала в мишень. Поколебавшись, Гермиона решила, что Регулусу могла бы высказать некоторые свои подозрения. Он ведь бывший Пожиратель смерти, ему это должно быть более понятно, чем Стелле или Гарри. Точнее, с ним не будет настолько неудобно говорить о том, чем, возможно, приходится жертвовать шпиону – Гермионе казалось, что он не станет осуждать такие действия. По крайней мере, не больше, чем она сама, а ее собственного осуждения вполне достаточно, чтобы осложнить себе существование. И все равно она долго не могла решиться на разговор и прохаживалась неподалеку от Регулуса, делая вид, будто просто гуляет. – Забыла, как попасть в замок? – крикнул ей он. Гермиона повернулась. Он широко улыбался, щурясь на солнце, черная прядка волос упала на лоб, а карие глаза в лучах солнца приняли глубокий шоколадный оттенок. Ну почему он такой обворожительный? Гермиона подошла к нему, заворожено глядя в блестящие карие глаза, и с трудом вспомнила, о чем собиралась говорить. – Как ты думаешь, Дамблдор знал о планах Пожирателей? – выпалила она. Регулус без особого интереса пожал плечами. – Может, знал, а может, нет. Гермиону ответ не удовлетворил. Ей хотелось куда больше участия. Регулус опять прицелился, но, заметив ее мрачный взгляд исподлобья, опустил лук. – Мне кажется, тебя, скорее, заботит, какую роль во всем этом сыграл твой отец, – проницательно заметил он. – Верно? Гермиона устало вздохнула. – Я не могу с уверенностью сказать, что он не знал об этом, – пробормотала она. Регулус понимающе кивнул. – Даже если знал, что он мог сделать? – спросил он. Гермиона ошеломленно уставилась на него. – Если бы поход в Хогсмид отменили, то твоему отцу… – он помолчал, прикидывая в уме реакцию Волдеморта. – Да это было бы его смертным приговором. Откровенно говоря, Северус раздражал Темного Лорда еще в прошлую войну, не думаю, что с тех пор он смог закрепить свои позиции. Скорее все стало только хуже. Гермиона сглотнула. – Из-за меня? Регулус внимательно посмотрел на нее и по-кошачьи хитро прищурился. – Смотря, какую… карьеру ты выберешь. Гермиона поняла, что он имеет в виду Метку. На нее накатило отчаяние. – А что бы ты мне посоветовал? Должна ли я… – она проглотила ком, опять застрявший в горле, – … принять Метку, чтобы Северус смог шпионить дальше? – Посоветовал?! – изумленно переспросил Регулус и помотал головой. – Нет, нет, нет, я не собираюсь брать на себя ответственность за чужие поступки. Гермиона низко опустила голову, скрывая слезы. Как только ему удается быть таким проницательным? Да, это именно то, чего ей хотелось. Чтобы кто-то другой просто сказал ей, что делать, чтобы все за нее решил, и вина за возможные последствия упала с ее плеч. Ей отчаянно не хотелось принимать Метку, но не зависит ли от ее решения жизнь Северуса? Она испытывала трудно преодолимое желание просто закрыть глаза на все, что может произойти, но знала, что не сможет простить себе возможные последствия. Да, ответственность – вот худшее бремя, какое только возможно придумать для человека. – Это не потому, что мне все равно, ты не подумай, – Регулус, очевидно, не отдавая себе в этом отчета, прижал ладонь к сердцу. Гермиона никогда ни у кого не встречала такого жеста, и он показался ей до боли трогательным. Возможно, она никогда больше и не увидит этот удивительный жест. – Просто я сам не в ладу с принятием верных решений, – кисло усмехнулся Регулус. – И ты не угадала, я не умею взвешивать каждый свой поступок. Или взвешиваю не те, которые нужно, черт его знает. В общем, советник из меня никудышный. Гермиона стерла слезу со щеки. По ее мнению, он очень мило оправдывался. – Пока еще рано плакать, – мягко сказал он. – Возможно, все закончится хорошо. Гермиона благодарно улыбнулась. Вряд ли Регулус верил в собственные слова, но главное, что хоть кто-то наконец сказал ей это. Пусть даже с оговоркой «возможно». Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, и Гермиона только сильней убедилась, что он сказал ей это, потому что понял, как сильно она нуждается в заверениях, что все будет хорошо, не взирая на то, сколько в них правды. Однако в следующий миг Гермиона почувствовала себя неловко и кашлянула. На глаза ей попался лук. – Так что, ты попадешь двумя стрелами точно в центр? – натянуто поинтересовалась она. – Я буду смотреть на мишень, если тебе мешает, когда я «поедаю тебя глазами». Регулус усмехнулся, все еще глядя на нее, и наверняка знал, как она смутилась. А может даже, знал, почему. – Нет, так не интересно, – покачал головой он. – Давай на спор. – На спор? – переспросила Гермиона. – Все истинные англичане обожают спорить, – сурово уведомил Регулус. Гермиона вконец растерялась. – Но на что спорить? – Как на что? – его глаза лукаво заблестели. – На поцелуй, конечно. – Что? – Гермиона решила, что ослышалась. – На поцелуй, – невозмутимо повторил Регулус. Гермиона растерянно молчала. Может, он шутит? Поцелуй? Она все еще не могла осознать это. – Молчание – знак согласия, – весело подытожил Регулус. Вытянув волшебную палочку, он призвал все стрелы из мишени, затем наложил одну на лук, прицелился и выстрелил, попав прямо в центр. – Я уже на полпути к победе, – он нахально подмигнул ей. Гермиона неотрывно следила за прядкой волос, упавшей ему на лоб. Она была в полном недоумении. Он наложил вторую стрелу, натянул тетиву и сосредоточенно прицелился, опять склонив голову к оперению стрелы, словно она нашептывала ему какой-то секрет на ухо. И вот его красивые пальцы отпускают тетиву, стрела со свистом рассекает воздух. И предыдущую стрелу тоже. Всего краткий миг, а у Гермионы внутри все перевернулось. – Попал, – констатировала она скорее для себя. Регулус самодовольно вздернул подбородок, полюбовался своей работой и повернул голову к ней. – Теперь ты должна поцеловать меня, – заявил он. Гермиона искренне недоумевала, зачем ему это надо. Она была почти уверена, что вовсе ему не нравится. Это «почти» вмещало в себя ту крохотную надежду, которую испытывает любая влюбленная девушка, но не более того. Она шагнула к Регулусу и, привстав на цыпочки, коротко прижалась губами к его щеке. – Все, – выдохнула она, уставившись в землю. – Поцеловала. – Это ты называешь поцелуем? – возмутился Регулус. – Я рассчитывал на поцелуй, который запомнится на всю жизнь. Я же собираюсь безвылазно сидеть в замке. Может, это был последний поцелуй в моей жизни. – А ты сам умеешь так целовать, чтобы на всю жизнь? – ощетинилась Гермиона. – И вообще, кто тебя просит всю жизнь сидеть в замке? Зачем ему был нужен ее поцелуй? – Опять выпустила колючки, – усмехнулся Регулус. – Знаешь, когда я с тобой общаюсь, мне в голову постоянно приходит одна фраза из книги: «Цветы слабые. И простодушные. И они стараются придать себе храбрости. Они думают, если у них шипы, их все боятся...» – он собрался назвать автора, но Гермиона перебила его. – Это из «Маленького принца», я знаю, – недовольно проворчала она. – По-моему, к тебе с твоей иронией больше подходит. – Возможно, – подозрительно легко согласился Регулус, но в следующий момент стало ясно, что его просто заботят другие вопросы. – Так тебя интересует, могу ли я поцеловать тебя так, чтобы на всю жизнь запомнилось? – Не интересует, – с неприступным видом сообщила Гермиона траве под ногами. Конечно, логично было бы тут же с достоинством удалиться, но ее словно пригвоздило к месту. – В таком случае, будем считать, что я дерзко украл ваш поцелуй, маленькая леди, – решил тем временем Блэк и наклонился к ней. – Можно ведь? У Гермионы перехватило дыхание, и она только сильнее сжала губы, когда он попытался поцеловать ее. Однако Регулус не собирался так просто отступать. Он слегка отстранился, стараясь заглянуть ей в глаза, но Гермиона упрямо смотрела куда-то вниз, надеясь, что он все-таки оставит ее в покое. Тогда он едва ощутимо коснулся губами ее губ. И еще раз, и еще, словно ее губы были обжигающе горячими, и коснуться их можно было всего на долю секунды, но не касаться было выше его сил. Противиться дальше было просто невозможно, и Гермиона покорно разомкнула губы. Он прижал прохладные ладони к ее щекам и целовал медленно и сосредоточенно, будто ничего важнее не было на свете. Его губы были мягкими, с привкусом крепкого кофе, и Гермионе подумалось, что это теперь ее любимый вкус. Она отвечала на поцелуй робко, чувствуя, что ей не хватает воздуха от волнения. Неужели это происходит на самом деле? И так странно, они знакомы всего ничего, но ей хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно, а мир пусть летит в тартарары, ей все равно. Ничего больше не имело значения. Она, кажется, всю свою короткую жизнь прожила ради этого поцелуя. А потом они какое-то время стояли молча, глядя друг другу в глаза. У Гермионы кружилась голова, и она даже не могла прочесть выражение его глаз, даже и не пыталась этого сделать. Она еще витала где-то высоко-высоко, а он держал ее лицо в ладонях и внимательно вглядывался в ее черты. – Ты зачем меня поцеловал? – помимо воли вопрос прозвучал враждебно. – А ты зачем ответила на мой поцелуй? – улыбнулся Регулус. Гермиона отстранилась и скрестила руки на груди. – У нас, наверно, были разные мотивы, – почти оскорблено поведала она, стараясь смотреть на что угодно, только не на него. Регулус сунул руки в карманы брюк и пожал плечами. – Мне просто захотелось тебя поцеловать, и я подумал, когда еще представится удобный случай? – сказал он. – А ты что думаешь по этому поводу? – Думаю, что тебе скучно стало без женского общества! – сварливо отозвалась Гермиона. – Нет, – поморщился Регулус. – Это как раз был тщательно взвешенный поступок. Гермиона с недоверием уставилась на него. Он помолчал, тепло улыбаясь, а потом вдруг посерьезнел. – Только это все равно… – начал он с особенным выражением лица, которое Гермиона уже однажды видела. «Неправильно», – догадалась она. – … неправильно, – закончил Блэк. – И я не должен был тебя целовать. Гермиона опешила. – Но поцеловал же! – Я редко делаю то, что правильно, – самодовольно надулся он, но тут же вернулся к серьезному тону. – Но такое больше не повторится. Я поступаю плохо только один раз. В голове Гермионы пронеслось много нелестных эпитетов в его адрес. Вот ведь хлыщ самодовольный. – Ну… а мое мнение не учитывается? – воинственно осведомилась она. Регулус искоса взглянул на нее. – Разве тебя не беспокоит, что я старше тебя то ли на два года, то ли на восемнадцать? – полюбопытствовал он. – Это более чем странно. – Не беспокоит, – мрачно ответила Гермиона, недоумевая, зачем тогда было лезть целоваться. – Думаю, Северус не разделит твою точку зрения, – ухмыльнулся Регулус. – Да и вообще, чистокровные маги более чем консервативны, им незнакомо понятие «встречаться». Точнее, «встречаться» можно только с теми, с кем помолвлены. – Как для человека, который никогда ни с кем не встречался, ты подозрительно хорошо целуешься, – заметила Гермиона. – Кто сказал, что не встречался? – беззаботно возразил Регулус. – Я не встречался с девушками своего круга, а не с девушками вообще, – он предупреждающе поднял руку. – Только не задавай вопросов, не хочу окончательно пасть в твоих глазах. – Вот как, – задумчиво протянула Гермиона, впервые задумавшись над тем, что чистокровные девушки совершенно бесправные существа. Она прекрасно поняла, что он имел в виду. Значит, чистокровные парни могут гулять направо и налево до женитьбы, а девушки должны сидеть взаперти в высокой-высокой башне и ждать принца на белом коне. Как интересно получается. Она повернулась и медленно направилась к замку. Регулус обогнал ее и зашагал спиной вперед. – Если тебя это утешит, – с виноватым видом сказал он, – то я не самая подходящая партия для единственной наследницы лорда Снейпа. Я ведь младший из братьев, хоть и из рода Блэк. И Северус нас с Сириусом одинаково терпеть не может. – Я не прошу звать меня замуж, – раздраженно прервала его Гермиона. Дурацкий разговор. Ей казалось глупостью думать о браке в шестнадцать лет. В этой войне есть только один положительный, если можно так выразиться, момент – у Северуса есть проблемы поважнее, чем замужество дочери. Гермиона попыталась вспомнить, кого там Стелла называла среди возможных претендентов на ее руку, но это начисто вылетело из ее головы. Что ж, Малфой уже помолвлен – хоть это радует. – А я бы позвал, – неожиданно заявил Регулус. – Я еще не встречал среди чистокровных волшебниц таких очаровательных девушек. Гермиона покраснела, не зная, что и ответить. Но, очевидно, для парня, воспитанного в традициях чистокровных, эти слова вовсе не звучали дико. Регулус лукаво ухмыльнулся. – Или хотя бы для того, чтобы посмотреть на твое испуганное лицо, – он коротко засмеялся. – Ты бы себя только что видела. Можно подумать, я тебе яду предложил. – Ха-ха, – проворчала Гермиона. *** – Что ж, друзья мои, – Темный Лорд окинул немногих присутствующих холодным взглядом, и Гиневра почувствовала, как задрожал стоящий рядом Люциус Малфой. Чего дрожать-то? Они уже все получили свой Круциатус за неудавшуюся попытку поймать Гарри Поттера. Сама Гиневра пребывала в апатичном состоянии. Пока остальные Пожиратели отвлекали авроров, она вместе с Гойлом и Рабастаном Лестрейнджем исследовала защиту замка. Теперь уже не приходилось сомневаться, что Хогвартс вот-вот падет. Они смогут сломать защиту, во многом опирающуюся на магию Дамблдора. А о его своевременном устранении позаботятся – по словам Темного Лорда, Рудольфус сможет без труда справиться с заданием, потому что «старая птичка, как он и рассчитывал, попалась в ловушку». В какую такую ловушку, оставалось непонятным. Но даже не это волновало Гиневру больше всего. Темный Лорд заставил ее дать Непреложный обет, что она никаким способом не даст знать о нападении Северусу. «Для него это будет последним испытанием», – прошипел Темный Лорд. Для него, и для их с Гиневрой дочери, разумеется, тоже. Гиневра не знала, чего хочет больше – чтобы Гермиона пришла к Лорду вместе с Северусом, и тогда он останется жив, или чтобы не приходила – и тогда… Это было как решать, кого она должна любить больше – своего ребенка или мужчину. Нет, Гиневра хотела, чтобы Гермиона не пришла, а если Северуса убьют, то и она умрет вместе с ним. Стоит всего лишь попытаться напасть на своего проклятого Хозяина. – Мы почти у цели, – объявил Темный Лорд. – Через несколько дней Хогвартс рухнет, как карточный домик. Беллатриса, Гойл и еще парочка безумцев засмеялись. Когда красные зрачки Лорда впились в лицо Гиневры, она спокойно усмехнулась. Принятое решение принесло ей странное успокоение. Терпеть осталось недолго.
