Интернет-сопротивление

Виртуальное пространство — это огромный полигон для человеческой деятельности. Можно прославить себя или свой город, можно искать новых знакомых не выходя из дома. Здесь каждый волен писать то, что ему вздумается и когда вздумается. Здесь нет границ государств, полицейского контроля, тяжких преступлений и насилия.

Казалось бы, всё радужно и прозрачно, в интернете спокойствие, порядок и свобода, но это далеко не так. Интернет — лишь виртуальная копия реальной человеческой жизни, в которой полно грязи, мерзости, предательств, воровства и произвола. Как в жизни властная элита дает курс государству, так и в интернете лишь 1% пользователей создает оригинальный контент, определяя повестку дня для всего человечества! Здесь есть своя «виртуальная полиция», готовая забанить экстремиста, и полиция вполне реальная, выявляющая нежелательные элементы. Как и в жизни, люди готовы здесь отстаивать идеи по «приказу сверху»

- достаточно лишь правильно подать материал. В интернете можно настолько опорочить человека, что он будет «убит» в реальной жизни — настолько зачастую репутация реальная зависит от виртуального пространства. Здесь можно заработать, а можно украсть. Можно стать авторитетом, а можно остаться тем, кто ты есть. Но речь пойдет не об этом. Гораздо больше хотелось бы затронуть тему межличностных отношений в современном виртуальном пространстве.

Настоящим бичом нашего времени стали социальные сети. Это идеальный способ для реальных властей контролировать всё и вся: когда человек поел, куда сходил, с кем встречался, что написал другу. Но это лишь одна сторона медали, гораздо более волнующая нас - стремящихся к свободе людей. Есть и другая, общая сторона, касающаяся всех и каждого. И это — деградация. Не нужно быть кандидатом наук, чтобы понять, что длительное пребывание в соцсетях буквально превращает человека в овоща, и он уже не может думать ни о чем, кроме переписок, комментариев и лайков. Обыватель не сможет жить спокойно, если не выложит фотографию в Инстаграм, не почитает свежие сплетни на «Подслушано

%cityname%» или «Типичный Мухосранск», не обзовет в комментариях всех шкурами и петухами и не посмотрит порнографию на паблике 18+.

Казалось бы, в интернете за секунды можно найти информацию почти обо всём на свете, однако жалкие людишки предпочитают концентрироваться на сплетнях и модных луках, нежели на чем-то действительно полезном. Один известный человек сказал: «Знания, чтение книг, опыт и практика приносят больше вреда, чем пользы, если они не основываются на сильном характере». Пожалуй, в этом и кроется основная причина этого явления — в отсутствии характеров. Люди либо не хотят, либо не могут узнавать новое. Эгоизм, похоть и безнравственность двигают людьми в жизни, они же двигают ими и в интернете.

Наконец, попробуйте высказать в интернете своё мнение, отличное от мнения большинства (в нашем случае — Национал-Социалистическую позицию), как на вас тут же нападут орды почитателей ветеранов, либералистов, разгневанных школьников и феминисток, комнатных философов и фригидных женщин. Но самое интересное то, что все люди в интернете, отстаивающие «свои» (а на деле навязанные) позиции и привлекающие к своей персоне много внимания, в жизни обычно являются ничего не добившимися персонами с позицией так называемых

«терпил». Не владея ораторским искусством и не обладая задатками лидера, они не способны отстаивать «свои» позиции в жизни, но зато успешно делают это в интернете, публикуя неграмотные и далекие от реальности мысли на тему экономики, искусства, политики, войн и прочих тем, волнующих человечество. Но стоит им войти в реальный мир, как из экспертов по всем вопросам они превращаются в обывателей из одной огромной серой массы. И ни один из них не будет способен отстоять «свою» идеологическую позицию. Не потому, что её нет, а потому что разъеденный интернетом мозг не приспособлен к живому общению. Грамотная речь и огонь в глазах действуют на них угнетающе, и вот уже вчерашний интернет-воин согласен с вами по всем вопросам. А если не согласен, то кроме криков и оскорблений вы ничего не услышите.

В итоге мы приходим к тому, что интернет — это не место для человека с идеями и идеалами. Здесь любая ваша позиция будет высмеяна или не понята. Вести подобную деятельность стоит только ради единиц, которые еще способны мыслить и воспринимать информацию. Если же брать в целом, то любая пропаганда в интернете не будет эффективна. Практика показывает, что все Национал-Социалистические ресурсы читают одни и те же люди и наши мысли не выходят за пределы наших белых резерваций, которые приняли форму групп и пабликов ВКонтакте. Эта проблема тесно перекликается с проблемой невозможности реальной борьбы, ибо НС-движение слишком сильно разобщено, а гнёт системы нарастает с каждым днём.

Диктат виртуальности

Русское национальное движение в России не живёт, а существует лишь виртуально — это становится все более очевидным. Если реальная партийная, политическая деятельность подразумевает агитацию среди населения, прямую и конкретную работу с потенциальным последователем, то движение виртуальное замкнуто на себе и существует обособленно от самого предмета национализма — народа-населяющего. Виртуальное движение является лишь туманным зеркалом реальности, отражая и комментируя её с некоторым опозданием. Само же оно, за редким исключением, событий и предмета дискурса не производит, оставаясь сторонним от основного течения жизни потоком комментариев, всегда вторичным.

Это прекрасно показала антифашистская Новороссия, но сперва случился Майдан, доказавший, что реализация любых идей возможна лишь когда за ними стоит реальная вооруженная сила, имеющая поддержку со стороны населения или его активной части, способная оказывать сопротивление всем иным-прочим. Виртуальное же движение таковым не является. Виртуальное движение не оказывает воздействия на реальность, его присутствие населением не ощущается.

При всём технологическом прогрессе, затронувшем печатные, электронные и телерадио издания, население формирует своё мнение на той информационной базе, в которой националисты абсолютно никак не представлены.

Общедоступность информации крайне переоценена. Это своего рода миф XXI века, наряду с другими схожими мифами о равенстве, братстве, свободе и демократии. Обыватель как не получал, так и не получает информацию из альтернативных источников, в среде которых и работают национальные силы. Иначе сказать — националисты не участвуют в формировании общественного мнения. Этим занят узкий круг массовых полностью подконтрольных провластных СМИ. Даже самые большие и раскрученные (опять же не без помощи власти) медиа-проекты националистов не могут состязаться с ними.

Примером может послужить ресурс «Спутник и Погром», — исчезни он, и никто не заметит. Никто, кроме, пожалуй, узкого круга уверенных в реальности подобных рупоров как проявлении чего-то физического, существенного, способного влиять на живые проекты и движение людей в обществе. Свято место пусто не бывает и на смену им придут аналогичные источники, так же имитирующие деятельность и забивающие головы читателей калейдоскопом фантазий. По сути своей все эти

«рупоры» - генераторы шума, воспринять который способны лишь определенные люди определенного склада ума, определенных предпочтений и, конечно же, происхождения.

Во всех иных случаях люди целиком и полностью отданы (пост)советской традиции, смыслам, заложенным в них правительством или окружающей средой - бытием. Стоит ли говорить, что движущей силой украинского национализма, давшего Майдан, является западно-украинская мысль? Украинский национализм никогда не нуждался в виртуальном существовании, ведь он имел реальную и осязаемую всеми жизнь, проявленную в парадах, маршах, названии улиц, установке памятников, выдвижении реальных лидеров на местах, а главное — менталитет и живой корень в населении — носителе заряда для воплощения всего этого. Тут есть сходство и с «восставшим» Юго-Востоком Украины.

Дремучая советская идентичность дала себя знать и, как только национализм поднял голову, краснознамённые интернациональные герои снова активизировались, чтобы налить, заправить и добить «фашистскую гадину». И там и тут успешно играют различные политические силы, но никак не русские националисты.

В такой критической ситуации виртуальные дискурсы национализма просто принимают одну из сторон, пытаясь примазаться своими смыслами к естественному противостоянию систем. Это заметно по тому же Спутнику и Погрому, а также ряду других менее раскрученных трибун.

При смешении своего и оригинального дискурсов идет утрата собственного, который постепенно вытесняется основным, главенствующим и реальным. Всё

доходит до абсурда, когда главу Чечни сравнивают с лидерами времен Кавказских войн, которые были в подданстве у Российской Империи, или же когда личности президента придают императорские и великодержавные черты. Постепенно происходит переориентация в пользу живого и реального, но не в пользу националистов. Попытка переодевать в свои цвета чуждого, но живого, окончательно дискредитирует ресурс, ставя его и прочие подобные формации в один ряд с госпатриотами.

Как ни странно, но украинцы не в лучшем положении. История их национализма обязывает к противостоянию не только коммунистической идеологии, но и порицанию национал-социализма, на чём играют враждебные нашему движению политические силы. Крупный идеологический и исторический просчет - противостояние украинцев немецкой армии в годы Второй Мировой войны выставляется как однозначная борьба с фашизмом. Не без преград, но и в этих условиях украинские национал-социалисты имеют большие перспективы по размежеванию мифов на уже движущейся почве национального самосознания. В случае Российской Федерации мы наблюдаем очевидную одностороннюю советизацию понятия национального, где советский период выдается за исторически русский, а победы советского режима выдаются за победы русской нации.

«Освободитель» в Восточной Пруссии

В преддверии празднования семидесятилетия «Великой Победы» мы хотели бы напомнить всем о геройствах «солдата-освободителя», прошедшего по Европе и принесшего туда «мир». Как известно, немецкая армия отличалась высокой дисциплиной: насилие над местным населением каралось судом вплоть до расстрела, убийство гражданских и военнопленных воспрещалось.

А каким же был «освободитель» Европы? Для лучшего понимания, что из себя представляет советский солдат, мы публикуем отрывок из книги «Война все спишет» — воспоминания офицера-связиста 31-й армии, а также видео, на котором сам автор - Рабичев Леонид Николаевич — ветеран и очевидец описываемых событий ведёт свой рассказ. Воспоминания затрагивают события, происходившие на его глазах в Восточной Пруссии. Нужно сказать, что это далеко не единственный, но очень показательный источник, описывающий происходящее тех страшных лет. Не только Пруссия - Польша, Румыния, Венгрия, Австрия, Чехословакия — все страны, по которым прошелся кирзовый сапог

«освободителя», испытали на себе весь ужас красной чумы.

Приказ командира 153-й стрелковой дивизии Елисеева, зачитанный бойцам в начале ноября 1944 года, является своеобразной краткой антологией событий тех минувших дней:

«Мы идем в Восточную Пруссию. Красноармейцам и офицерам предоставляются следующие права: 1) Уничтожать любого немца. 2) Изъятие имущества. 3) Насилование женщин. 4) Грабеж. 5) Солдаты РОА в плен не берутся. На них не стоит тратить ни одного патрона. Их забивают или растаптывают ногами». (BA- MA, RH 2/2684, 18.11.1944)

Назад в Восточную Пруссию, февраль 1945 года.

Да, это было пять месяцев назад, когда войска наши в Восточной Пруссии настигли эвакуирующееся из Гольдапа, Инстербурга и других оставляемых немецкой армией городов гражданское население. На повозках и машинах, пешком — старики, женщины, дети, большие патриархальные семьи медленно, по всем дорогам и магистралям страны уходили на запад. Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, саквояжами, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек.

Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами.

Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует, нет, скорее регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали.

Нет, не круговая порука и вовсе не месть проклятым оккупантам этот адский смертельный групповой секс. Вседозволенность, безнаказанность, обезличенность и жестокая логика обезумевшей толпы. Потрясенный, я сидел в кабине полуторки, шофер мой Демидов стоял в очереди, а мне мерещился Карфаген Флобера, и я понимал, что война далеко не все спишет. Полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков.

«...»

До горизонта между гор тряпья, перевернутых повозок трупы женщин, стариков, детей. Шоссе освобождается для движения. Темнеет. Слева и справа немецкие фольварки. Получаем команду расположиться на ночлег.

Это часть штаба нашей армии: командующий артиллерией, ПВО, политотдел. Мне и моему взводу управления достается фольварк в двух километрах от шоссе. Во всех комнатах трупы детей, стариков, изнасилованных и застреленных женщин.

Мы так устали, что, не обращая на них внимания, ложимся на пол между ними и засыпаем.

В Европе мы, в Европе!

Размечтался, и вдруг в распахнутые ворота входят две шестнадцатилетние девочки-немки. В глазах никакого страха, но жуткое беспокойство. Увидели меня, подбежали и, перебивая друг друга, на немецком языке пытаются мне объяснить что-то. Хотя языка я не знаю, но слышу слова «мутер», «фатер», «брудер»

«...»

На ступеньках дома стоит майор А., а два сержанта вывернули руки, согнули в три погибели тех самых двух девочек, а напротив — вся штабармейская обслуга — шофера, ординарцы, писари, посыльные.

— Николаев, Сидоров, Харитонов, Пименов… — командует майор А. — Взять девочек за руки и ноги, юбки и блузки долой! В две шеренги становись! Ремни расстегнуть, штаны и кальсоны спустить! Справа и слева, по одному, начинай! А. командует, а по лестнице из дома бегут и подстраиваются в шеренги мои связисты, мой взвод. А две «спасенные» мной девочки лежат на древних каменных плитах, руки в тисках, рты забиты косынками, ноги раздвинуты — они

уже не пытаются вырываться из рук четырех сержантов, а пятый срывает и рвет на части их блузочки, лифчики, юбки, штанишки.

Выбежали из дома мои телефонистки — смех и мат.

А шеренги не уменьшаются, поднимаются одни, спускаются другие, а вокруг мучениц уже лужи крови, а шеренгам, гоготу и мату нет конца.

Девчонки уже без сознания, а оргия продолжается.

Гордо подбоченясь, командует майор А. Но вот поднимается последний, и на два полутрупа набрасываются палачи-сержанты.

Майор А. вытаскивает из кобуры наган и стреляет в окровавленные рты мучениц, и сержанты тащат их изуродованные тела в свинарник, и голодные свиньи начинают отрывать у них уши, носы, груди, и через несколько минут от них остаются только два черепа, кости, позвонки.

Мне страшно, отвратительно.

До ужаса отвратительную картину нам описывает Рабичев. Чистейшая кровь, прекрасные юные создания — все были растерзаны, потоптаны отвратительными ордами грязных азиатских недолюдей. Картины, разворачивающиеся перед нами, вызывают настоящую боль и гнев за всё происходящее с нашей расой.

Аналогичным образом они поступали с цветом Русской нации в годы революции и гражданской войны. Дикое стадо, в усладу себе рвущее плоть белого человека.

Важно отметить и момент с телефонистками: «Выбежали из дома мои телефонистки — смех и мат». Как мы видим, не только мужчины выражали подобное отношение к местному населению. Для женской половины страны советов подобные изуверства находились в пределах нормального. 21-летняя девушка из разведотряда по фамилии Аграненко говорила: «Наши солдаты ведут себя с немцами, особенно с немецкими женщинами, совершенно правильно».

Некоторые немки вспоминают, что советские женщины наблюдали за изнасилованиями и смеялись. Гогот, смех и визги — так задорно помогали

«бабки», не мешая «дедам» выполнять свой долг перед отечеством.

Интересны воспоминания украинской писательницы и художницы Эммы Андиевской, которая в 1945 году в 14-летнем возрасте оказалась вместе с матерью в Берлине и была очевидцем тех событий. В дни штурма города они прятались на последнем этаже большого многоквартирного дома в рабочем предместье немецкой столицы. По ее словам, когда в квартал вошли советские части, почти сразу начались изнасилования. Первые дни над улицей стоял сплошной дикий крик — это кричали женщины, до которых дорвались советские солдаты. В комнату Андиевской также два раза врывались солдаты под хмельком, но услышав «родной язык» — матерщину, оставляли беженок в покое и врывались в соседние квартиры, немецкие обитательницы которых, конечно же, не знали русской вульгарной лексики. По свидетельству Андиевской, почти всех женщин в квартале на протяжении трех первых дней изнасиловали.

В дополнение стоит также привести материал из книги немецкого историка- ревизиониста Иоахима Гофмана «Сталинская война на уничтожение.

Планирование, осуществление, документы», где приводятся исчерпывающее подтверждения воспоминаний Николая Рабичева с позиции докладов немецкой армии, архивных данных, ряда открытых источников и документов.

И в Восточной Пруссии, за которую велись тяжелые бои, в феврале 1945 г. зверства продолжались с неослабевающей силой... Так, у дороги под

Ландсбергом военнослужащие 1-й гвардейской танковой армии убивали немецких солдат и гражданских лиц ударами штыков, прикладов и выстрелами в упор и частично вырезали. В Ландсберге советские солдаты из 331-й стрелковой дивизии согнали ошеломленное население, включая женщин и детей, в подвалы, подожгли дома и стали стрелять по бегущим в панике людям. Многие сгорели заживо. В деревне у дороги Ландсберг — Гейльсберг военнослужащие той же стрелковой дивизии 6 дней и ночей держали взаперти в подвале 37 женщин и девушек, там частично приковали их цепями и при участии офицеров каждодневно насиловали много раз. Из-за отчаянных криков двое из этих советских офицеров на глазах у всех вырезали двум женщинам языки

«полукруглым ножом». У двух других женщин прибили штыком к полу сложенные друг на друга руки. Немецким солдатам-танкистам в конечном счете удалось освободить лишь немногих из несчастных, 20 женщин умерли от надругательств.

В Хансхагене под Прейсиш-Эйлау [ныне Багратионовск, Россия] красноармейцы из 331-й стрелковой дивизии расстреляли двух матерей, воспротивившихся изнасилованию своих дочерей, и отца, дочь которого в это же время была вытащена из кухни и изнасилована советским офицером. Далее были убиты: супружеская чета учителей с 3 детьми, неизвестная девушка-беженка, трактирщик и фермер, 21-летнюю дочь которого изнасиловали. В Петерсхагене под Прейсиш- Эйлау военнослужащие этой дивизии убили двух мужчин и юношу 16 лет по имени Рихард фон Гофман, подвергнув жестокому насилию женщин и девушек.

В начале февраля 1945 г. советские войска неожиданно ворвались в западную часть Замланда, овладев большим числом населенных пунктов. Через несколько дней немцам удалось разбить и частично отбросить передовые силы и в ходе смелой наступательной операции крупного масштаба 19 и 20 февраля 1945 г. восстановить прерванную наземную и морскую связь с Кенигсбергом.

Командование армейской группы Замланд и Группы армий «Север» с помощью полиции провело расследования о судьбе населения на вновь освобожденной территории, результаты которых имеются, правда, лишь по нескольким населенным пунктам. Так, военнослужащие 271-го Особого моторизованного батальона (стрелки-мотоциклисты) 39-й армии убили в Георгенвальде 4 гражданских лиц и бросили трупы в пламя подожженного имения. Офицеры и их красноармейцы жестоко оскверняли женщин и девочек. В Крагау военнослужащие 91-й гвардейской стрелковой дивизии изнасиловали и задушили двух молодых женщин, в Меденау военнослужащие 358-й стрелковой дивизии убили по меньшей мере 11 гражданских лиц. Здесь перед одним домом лежали трупы двух убитых женщин, маленького ребенка и грудного младенца. Двух пожилых мужчин и 14- летнего юношу забили, точно так же — двух женщин и двух девочек после изнасилования. Совершенно раздетое тело примерно 30-летней женщины имело колотые раны на груди, у нее был рассечен череп, она была изрешечена выстрелами. В Гросс-Ладткайме военнослужащие 91-й гвардейской стрелковой дивизии расстреляли 2-х немецких военнопленных и 4-х гражданских лиц, включая бургомистра и его жену. От их 18-летней дочери не осталось никаких следов. Однако был найден труп молодой девушки, которой после изнасилования отрезали груди и выкололи глаза.

Советская 91-я гвардейская стрелковая дивизия, прорвавшаяся через Тиренберг в район Краттлау — Гермау, 7 февраля 1945 г. была окружена и частично разбита в тяжелых боях. В захваченных ею населенных пунктах были установлены грубые нарушения международного права. В Тиренберге был убит 21 немецкий солдат,

согнанные туда из приюта для военных инвалидов под Зоргенау. Элизабет Хомфельд была изнасилована и вместе со своим зятем убита выстрелами в голову — так же, как Минна Коттке, пытавшаяся воспротивиться изнасилованию, и сын арендатора имения священника Эрнст Трунц. Брошенной в сарай гранатой были убиты трое запертых там женщин и мужчина, а несколько человек тяжело ранены. В то же время советские офицеры и солдаты позднее признали в плену, что беспрерывно и «зверски» насиловали женщин и даже малолетних девочек. В Краттлау военнослужащие 275-го гвардейского стрелкового полка 91-й гвардейской стрелковой дивизии убили 6 мужчин и двух немецких солдат ударами штыка или выстрелами в голову. Всех женщин и девушек, включая 13-летних, беспрерывно насиловали, некоторых женщин «подвергали половому насилию по 6-8 солдат 5-8 раз в день». 3-4 самые молодые женщины были оставлены офицерам, которые после завершения преступного насилия передали их своим подчиненным. В Аннентале немецкие освободители нашли трупы двух женщин, которых осквернили (одну — на навозной куче) и затем задушили.

Детальные расследования удалось провести в Гермау, где как-никак располагались штаб 91-й гвардейской стрелковой дивизии и штаб с частями 275- го гвардейского стрелкового полка. В Гермау были обнаружены трупы 21 убитого

— мужчин, женщин и детей. 11 человек не вынесли чудовищных пыток и сами покончили с собой. 15 немецких раненых убили, разбив им головы, а одному из них насильно затолкали в рот губную гармошку. Согласно заключению капитана медицинской службы д-ра Тольциена, одно женское тело имело следующие ранения: сквозной выстрел в голову, размозжение левой голени, широкая открытая резаная рана на внутренней стороне левой голени, большая открытая рана на внешней стороне левого бедра, нанесенные ножом. У другой женщины, как и у раздетой молодой девушки, был размозжен затылок. Убитыми были найдены супружеская пара Ретковских, супружеская чета Шпренгелей с 3 детьми, молодая женщина с 2 детьми и неизвестный поляк. В общей могиле лежали тела неизвестной беженки, Розы Тиль, урожденной Витте, и 21-летней польской девушки - все трое были жестоко убиты после изнасилования, далее тела двух местных кустарей, один из которых, мельник Магун, был застрелен, поскольку он пытался защитить от изнасилования свою малолетнюю дочь.

У дороги Гермау — Пальмниккен [ныне Янтарный, Россия], возле 5-километрового указателя, были найдены две девочки. Обеим с близкого расстояния выстрелили в голову, у одной были выколоты глаза. Женское население Гермау, около 400 женщин и девушек, по приказу командира 91-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Кошанова было заперто в церкви, якобы (так, во всяком случае, утверждал военнопленный майор Костиков) чтобы уберечь их от бесчинств. Тем не мене, советские офицеры и солдаты ворвались в церковь и на хорах вели

«массовые изнасилования». И в окружающих домах в последующие дни женщин беспрерывно насиловали, в основном офицеры, молодых девушек - до 22 раз за ночь; офицер и несколько красноармейцев 8 раз изнасиловали в церковной колокольне 13-летнюю Еву Линк на глазах отчаявшейся матери, которую затем постигла та же участь.

События в расположенном западнее Кенигсберга курортном пригороде Метгетен, который в ночь с 30 на 31 января 1945 г. был захвачен частями советской 39-й армии (192, 292, 338-й стрелковые полки), а 19 февраля после кровопролитных боев вновь освобожден частями немецкой 1-й пехотной дивизии, 561-й дивизии народных гренадеров и 5-й танковой дивизии, уже не раз описывались в

литературе, недавно — и в публикации русского журнала «Новое время» под заголовком «Преступления красноармейцев». В этой связи следует упомянуть и американского специалиста по международному праву Альфреда М. де Заяса, который в своих исследованиях уделяет событиям в Метгетене особое внимание. Немецкие солдаты совершили в Метгетене и ближней окрестности ужасающие открытия. Выжившие (например, бывший 3-й штабной офицер в штабе коменданта крепости Кенигсберг, майор запаса профессор д-р Г. Ипсен) находились «в состоянии, граничившим с безумием».

Уже на подходах были найдены трупы нескольких сот немецких солдат, отчасти изувеченных до неузнаваемости, почти во всех домах и садах лежали убитые мужчины, женщины и дети, у женщин наблюдались явные следы изнасилования, зачастую были отрезаны груди. В одном месте, как сообщил бывший офицер для поручений при штабе 561-й дивизии народных гренадеров К.А. Кнорр, две примерно 20-летние девушки были разорваны автомашинами. На вокзале стоял, по меньшей мере, один поезд с беженцами из Кенигсберга. В каждом вагоне лежали тела «зверски убитых беженцев любого возраста и пола». Теннисную площадку в Метгетене битком набили немецкими военнопленными и гражданскими лицами, а затем был приведен в действие разрывной заряд. Части человеческих тел находили уже в 200 м от гигантской взрывной воронки. Еще 27 февраля 1945 г. капитан из штаба коменданта крепости Зоммер случайно обнаружил за одним домом в гравийном карьере у уличного и дорожного перекрестка перед Метгетеном трупы 12 совершенно раздетых женщин и детей, лежавших вместе «беспорядочной кучей»; они были растерзаны ударами штыков и ножей.

Помимо отдельных трупов, рассеянных по всему курортному поселку, которых насчитывались сотни, было обнаружено несколько больших земляных холмов, под которыми, как оказалось, были погребены сотни (согласно капитану Зоммеру и профессору д-ру Ипсену — 3000) убитых. Дознание следственной комиссии, назначенной комендантом крепости, генералом пехоты Лашем, складывалось сложно, поскольку Советы облили кучи трупов бензином и попытались их сжечь. Тем не менее удалось установить, что большинство жертв было не расстреляно, а зачастую жестоко убито рубящим и колющим оружием. К тому же значительная часть этих убитых являлась не немцами, а украинскими беженцами, которых насчитывалось под Метгетеном порядка 25.000, а также членами так называемой украинской «трудовой службы», которые были мобилизованы принудительно (и с которыми немцы плохо обращались) и теперь, как многие из их соплеменников в других местах, пали жертвами советских актов возмездия.

Западнее Метгетена, как сообщил капитан Зоммер, у дороги вплоть до Повайена всюду лежали трупы гражданских лиц, либо убитых выстрелами в затылок, либо

«совершенно раздетых, изнасилованных и затем зверски убитых ударами штыков или прикладов». У дорожного перекрестка перед Повайеном четыре раздетые женщины были насмерть раздавлены советским танком. Капитаном Зоммером, а также майором профессором д-ром Ипсеном засвидетельствована прямо-таки символичная гнусность советских солдат в церкви Гросс-Хейдекруга. Там была распята молодая девушка, а справа и слева от нее повешено по немецкому солдату. Все это происходило у ворот провинциального центра Кенигсберга.

Невыразимые зверства и преступления, совершенные подстрекаемыми советскими солдатами позднее, после захвата города 7-9 апреля 1945 г., не

поддаются никакому описанию и могли найти лишь схематичное отражение также в дневниках врачей Дейхельмана и графа фон Лендорфа.

Нарушениями международного права, совершенными на немецкой земле, значительная часть Красной Армии поставила себя за рамки исконных солдатских традиций. Как массовое явление преступления против безоружных наподобие тех, что представлены выше лишь в качестве примера, совершенные по наущению и при участии военного командования, были неизвестны в армиях других европейских государств даже во время Второй мировой войны, да и никогда бы не могли быть терпимы командными структурами. И германский вермахт не составлял при этом исключения. Грабеж и мародерство, не говоря уже об убийстве и изнасиловании, согласно императивным предписаниям военно- уголовного кодекса, угрожали серьезными наказаниями. Для сохранения воинской дисциплины военные суды и на советской территории, как правило, карали правонарушения и преступления военнослужащих вермахта в отношении гражданского населения строгими карами и зачастую решались выносить даже смертные приговоры. Поэтому, если поставить вопрос об ответственных за военные преступления, совершенные в восточных провинциях Германии, то — следуя старому воинскому принципу, что командиры в любом случае несут ответственность за действия своих подчиненных, - большинство действовавших там командующих и войсковых командиров и многие военнослужащие среднего и низшего командного состава должны считаться «военными преступниками» также и в трактовке Нюрнбергского устава.

Поиск по сайту: