Говоры курско-орловского типа

На территории Воронежской области есть говоры, близкие по своей характеристике к Курско-Орловской группе говоров южнорусского наречия. Носителями его являются потомки однодворцев - бывших служилых людей. Они занимают территорию к западу и юго-западу от города Воронежа: это в основном села Нижнедевицкого района, частично Семилукского, Репьёвского, Хохольского и др. районов. Близость данных диалектов к Курско-Орловской группе говоров обусловлена не только географическим положением, но и историческими событиями, например переселением крестьян из Орловской и Курской губерний [Жуковская, 1954, с. 10]. Так, в с.Новосильском Семилукского района Воронежской области живут потомки переселенцев из г. Новосиля Орловской губернии, что подтверждает вывод С.И.Коткова о том, что территорию Курско-Орловской группы говоров составляют не только Курская и Орловская области, но и западная часть Воронежской области.

Говоры курско-орловского типа имеют следующие типологические черты.

Фонетика

1.Сохранение закрытых гласных [ê] и [ô] под ударением: êду, кôт.

2.Может отсутствовать переход [е] в [о] в именных формах: лепéшка, мéрзнем и как системное явление отсутствие перехода [е] в [о] представлено в глагольных формах настоящего и будущего простого времени: несéт’, несéм, несéш.

3.Диссимилятивное аканье, правда, не всегда последовательное: въда, тръва, стъкан, но: карват’, парс’аты, пал’аны.

4. Диссимилятивное яканье с переходом к умеренно-диссимилятивному типу.

5.[в] губно-губной в позиции перед согласным или в конце слова произносится как [ў] неслоговой: дроў нап’ил’ил;

Морфология.

1.Разрушение категории среднего рода имен существительных и других частей речи: плахаjа д’ела, сонца взашла.

2.Тенденция к разрушению 3-го типа склонения: жизня, пастеля, балезня, св’акров’jа; мат’ьр’у узнал, ф пыл’е, на п’ач’е.

3.Неличные местоимения и имена прилагательные в родительном и винительном падежах имеют формы на –аγо, -оγо: новъγъ, свъjаγо.

4.Спрягаемые формы глаголов 3-го лица единственного и множественного числа настоящего и будущего простого времени имеют окончания без т ( пиша, несé, куп’а, сид’à) и с т’(стаит’, читают’). В то же время возможны варианты в пользу употребления т’: несéт’, сид’áт’.

5.В говоре активны глагольные образования с суффиксом –ыва:хажывал, ежжывал.

Лексика

В лексике можно отметить употребление слова изба‘дом’, пунька, поветка, которые в настоящее время заменены на слово сарай, адырьяв значении ‘нарывы’, хлебница‘посуда для приготовления теста’. Последнее слово выступает в качестве противопоставленного диалектного различия по сравнению с талагайским дежа и цуканским квашня.

Приведём в пример лексику села Краснолипья Репьёвского района: коко’ш ‘заплетённая и закреплённая на голове коса’: зъкруч’у′ како′ш; сала’зки ‘челюсти, скулы’ (ску′лы / сала′ск’и св’ало′); ке’ньдюг ‘желудок у человека’: у_н’аγо′ жылу′дък пръвал’илс’и// к’е′н’д’ух варо′т’ь; капши’вый ‘плохой’: парас’о’нък у м’ен’е’ ны’н’ишн’ий γот како’йта капшы’вай папа’лс’и / пло’х’ин’к’ий /; ляда’щий 'худой, плохой’: мълад’и’ч’к’а л’ада’шшыjа; ошу’нуть 'внезапно заболеть’, приступом (осунуться?) безличн.: м’ен’е’ ны’н’а у’тръм как ашу’нула / ду’мала ус’о’ / кан’е’ц; зау’шница'свинка’: сын у_м’ин’е′ зау′шн’ицъй бал’е′л; ла’душки ‘помолвка’: ла′душк’и прайду′т’/ а тада′ сва′д’бъ; тетёшкать, пестать 'нянчить’; коры’стоваться ‘извлекать выгоду для себя, пользоваться чужим, недозволенным’; хва’брый ‘хорошо одетый’: д’е’ўка была’ хва’браjа / р’ач’и’стаjа; ана′ тъ крас’и′въйь / харо′шъйь / хва′бръйь д’е′фк’а.

Смертельно болеть обозначают устойчивым сочетанием лежать под святыми, отражающим особый способ проведения похоронного обряда. До недавнего времени смертельно больного человека обмывали перед смертью (а не после), одевали во все новое и клали под образа, где он ждал своей кончины [Малыхин, 225]. Отголосками древнего образа жизни, скотоводческого хозяйствования являются наименования жениха и невесты в день венчания или свадьбы: чабан и ярочка, восходящие к терминам овцеводства, о широком распространении которого в середине XIX в. свидетельствует П. Малыхин [Малыхин, 231]. Особое представление о красоте передаётся словом порося’тки ‘икры ног’: вът так’и′йь лы′тк’и / пърас’а′тк’и аγал’у′.

Талагайские диалекты

Талагаи по своему этнографическому облику были люди бедные, отсталые, не умеющие вести хозяйство, с достаточно свободными нравами. В основной своей массе они восходят к «детям боярским», служилым людям, впоследствии однодворцам, которые после расформирования в связи с отпавшей необходимостью охранять границы государства, вынуждены были заниматься землепашеством, к которому они никак не были приспособлены.

Талагайские говоры являются самыми распространенными в Воронежской области. Из обследованных нами говоров более 50 % являются талагайскими. Как говорит Н.П. Гринкова, наибольший процент однодворческого населения обнаруживается в Нижнедевицком, Коротоякском и Землянском уездах. Как показывают наши наблюдения, талагайский тип говора распространен также и в восточных районах Воронежской области, например, в Бобровском (Семено-Александровка, Шестаково, Александровка), Борисоглебском (Танцырей), Бутурлиновском (Гвазда, Козловка, Клеповка, Озерки, Чулок, Карайчевка), Аннинском (Ст. Курлак, Ст. Чигла), Эртильском (Ростоши), Панинском (Б. Мартын, Борщево) и др.

В настоящее время талагайские говоры имеют следующую языковую характеристику с небольшими вариациями.

Фонетика

1. Аканье недиссимилятивное, как в литературном языке.

2. Яканье разнотипно: сильное, ассимилятивно-диссимилятивное, умеренно-диссимилятивное с переходом к ассимилятивно-диссимилятивному: бягу, сяло, лятал, в бяде, ляжал и т.д.

3. Отсутствие перехода Э в О в глагольных формах: пайдем, вазьмешшь, нясе.

4. [ж] и [ш] долгие твердые: прашшонай, мушшыны, кладбишшу.

Морфология

1. Местоимение «что» произносится как «що». Сейчас эта диалектная черта почти полностью утрачена.

2. В родительном падеже употребление местоимений «кто», «что» в форме «каγо», «чаγо».

3. Употребление глаголов 3-го лица ед. ч. 1-го спряжения в настоящем и будущем простом времени без Т: пиша, читае, а также во мн. ч. от глаголов II спряжения: они γываря, все по лафкам сидя, и с Т-мягким в остальных формах: сидит’, блястит’ в ед. ч. и поют’, играют’ – во мн. ч.

Лексика

Если в фонетике и грамматике талагайские говоры достаточно прочно сохраняют свои особенности, то в лексике наблюдается бóльшая изменчивость.

По свидетельству Ф. Поликарпова (1906 г.), талагайским говорам были свойственны слова: дежа, подбрюдок ‘подбородок’, бирюк ‘волк’, мудровать ‘капризничать’ (В.И. Даль приводит это слово с пометой «южн.», МАС характеризует его как просторечное, но с другим значением), кастрюля 'Большая Медведица’, опорезать ‘порезать палец’ (у Даля как нвгрдск.), буробить 'говорить нечленораздельно’, 'нести чушь’ и др. В настоящее время к ним можно отнести такие слова, как котух ‘сарай для домашних животных’, клушка ‘наседка’, блекотать (об овце), волочить ‘боронить’, корчажка ‘глиняный сосуд для молока’, бобышки ‘оладьи’ и др. Состав талагайской лексики постоянно расширяется за счет влияния окружающих диалектов, а сама она, в свою очередь, раздвигает свои границы, проникая в другие диалекты.

В заключение следует определённо сказать, что талагайские говоры и говоры курско-орловского типа близки друг к другу по многим показателям.

И те, и другие являются самыми древними на воронежской земле. Их можно считать коренными диалектами.

Носителями и того и другого типа диалектов являются однодворцы.

К общим языковым чертам относятся:

1.Смешение этимологических [а] и [о]: вóрим, дóрим, брóнимси, сóдим.

2.Фрикативное [γ], переходящее в позиции оглушения в [х]: γоды, врах;

3. Отсутствие самостоятельной фонемы [ф]: хвартук, хвасол’а; тухли, ахвицер.

4.Прогрессивная ассимиляция заднеязычных согласных по мягкости: скольки, чайкю, Танькя: пол’к’а, стол’к’а

5. Утрата родовых различий в формах множественного числа за счет большой продуктивности форм на -А в именительном падеже (мельницá, плащид’á, дочир’á, отруб’á) и на –ОВ - в родительном (делоў, вéдръў, бабъў).

6. В 3-м лице множественного числа глаголы 1-го спряжения влияют на 2-е: нос’ут’, куп’ут’.

7.Унификация форм в родительном, дательном и предложном падежах по дательному и предложному: у сестре, ис хати.

8. Личные местоимения в винительном и родительном падежах единственного числа в форме мене, тебе, себе, ее.

Самое заметное отличие отмечается в типе предударного вокализма после твёрдых и после мягких согласных: если в говорах курско-орловского типа наблюдается принцип диссимиляции по отношению к гласным, которые находятся под ударением, то в талагайских диалектах обнаруживается недиссимилятивное аканье и часто сильное или ассимилятивно-диссимилятивное яканье. Невольно напрашивается вывод о том, что перед нами один и тот же диалект, но на разных стадиях его развития: курско-орловский тип более древний, а талагайский тип является более новым - продолжением курско-орловского типа. К тому же возникновение ассимилятивно-диссимилятивного и др. переходных типов яканья и сильного яканья на базе диссимилятивного является фактом, уже доказанным в науке.

Цуканские диалекты

На территории Воронежской области отчетливо вычленяются три группы цуканских говоров: хворостанские, расположенные в Лискинском районе, каширские, территориально сопредельные с хворостанскими, и чесменско-криушанские, которые не имеют четкой локализации и расположены в Бобровском и Панинском районах. Другие встречаются лишь в отдельных селах. По происхождению эти сёла являются переселенческими, в основном из Подмосковья. По этнографическим признакам это население заметно отличается от коренного: люди предприимчивые, трудолюбивые, быстро реагирующие на новые технологии в обработке земли и в разведении культурных растений и домашних животных. Они жили намного зажиточнее местного населения. И талагаи, и цуканы в равной мере понимали эти различия: цуканы ощущали своё превосходство над талагаями, а талагаи, в свою очередь, соглашались с такой оценкой. Название цуканы получено из-за особенностей речи – произношения [ц] на месте [ч], которое было свойственно цуканам в прошлом.

Цуканские диалекты существенно отличаются от талагайских и от говоров курско-орловского типа, особенно на фонетическом уровне.

1.Под ударением: а) закрытых гласных [ê], [ô] не наблюдается; б) последовательно представлен переход [е] в [о]: ид’óш, ваз’м’óм, пам’óрл’и; в) говорам свойственно смешение этимологических [а] и [о]: свóл’ут’, плóт'иш, вор’им; г)на месте старого ѣ всегда произносится [е]: сн’ех’, д’елъ, л’евый, в том числе и в словах д’ев’ьр’, йес’т’; д) переход [а] в [е] между мягкими согласными только в 2-х словах: м’еч’ик, пл’им’ен’н’ик.

2.Предударный вокализм после твердых согласных характеризуется недиссимилятивным аканьем (вадá, съмавар, сматр’éл, сады´, баjýс’), после мягких согласных – особый тип умеренного яканья, характеризующийся большим количеством ограничений как фонетического, так и морфологического характера.

3. Во всех цуканских говорах наблюдается [г] фрикативный,: γалодный, γр’ек, паγода; сн’ех, вдрух, б’из нох, в каширских говорах спорадически встречается и взрывной [г]: р’ига, гос’т’и, с’т’ир’иг’и [Кретова, 1954, с.64].

4. Цуканским говорам свойственно губно-зубное [в], переходящее в [ф] перед глухими согласными и в конце слова: воз'ут’, ф школу, лафка.

5. Замена [ф] на [х] или на [хв] происходит только в говоре с. Московского: торх, кохта, Хрол, хвунт, хванар’. В других говорах редко, например: куфайк’а‘фуфайка’, квасол’ ‘фасоль’.

6. Ни один из диалектов не сохранил цоканья в первозданном виде. От цоканья переселенцы освободились, видимо, быстро, так как многие исследователи не находили его и в Х1Х вв.

7. Цуканским диалектам свойственна в разной степени утрата затвора аффрикаты [ч]: ш’аво, ш’орный, ш’астъ.

8.Всем рассматриваемым цуканским диалектам свойственна прогрессивная ассимиляция заднеязычного [к]: уγал’к’ом, скол’к’а, ван’к’у.

Морфологические особенности.

1. Разрушение категории среднего рода: бал’шаjа п’атно; пр’ин’ис’и бал’шуjу в’адро; с пав’идлъй; ис-пат плат’jи.

2.Существительные 3-го склонения испытывают тенденцию к переходу в первый тип склонения: ис п’ич’е; в гр’из’е; ноч’ий, γр’аз’ий.

3. Существительных 1-го склонения в родительном падеже вместо флексии –Ы могут иметь окончание –Е, причем не только в сочетаниях с предлогами у, от и из (ат с’истр’е; у кум’е), но и в положении без предлога: н’ет н’и бар’иса / н’и жын’é jаво / н’и д’ит’éй.

4. Окончание -ОВО в родительном падеже единственного числа имен прилагательных и неличных местоимений в мужском и среднем роде: новъвъ, с’адова, мъладова.

5. Личные местоимения 1-го и 2-го лица и возвратное местоимение в винительном и родительном падежах единственного числа имеют южнорусские формы: мене, тебе, себе (б’из м’ин’е абайд’от’ис’).

6. Личные формы глагола 3-го лица единственного и множественного числа выступают в трёх вариантах – с т’, без т и с т твёрдым.

7. Деепричастия выступают скорее как наречия, а не как глагольные формы. Причем круг таких форм ограничен в говоре: ч’о ты с’ид’иш ад’емшы / жáрка; п’ет’к’а пр’ишол вып’имшы.

К числу ярких лексических особенностей относятся следующие: гутарить‘разговаривать’, квашня‘посуда для замешивания теста’, утерка ‘полотенце’, горшок‘глиняная посуда для молока’, печёнка‘обед по случаю убоя домашнего животного’, скородить‘боронить’, костяшки‘пуговицы’, оборка ‘верёвка’, корец‘половник’ и ‘совок’, бородышка‘подбородок’, конопи‘веснушки’, просвирник, просверка‘околодомная трава с круглыми листьями и белыми круглыми плодами’, баклажаны‘помидоры’ и др.

Таким образом, диалект бывших цуканов существенно отличается от диалекта бывших талагаев-однодворцев и от диалектов курско-оловского типа. На одних языковых уровнях эти отличия более резкие, особенно, как было сказано выше, в фонетике, на других – менее заметные. В заключение следует сказать, что в настоящее время происходит активная нивелировка говоров в связи с воздействием соседних диалектов и разрушение их под влиянием литературного языка.

Поиск по сайту: