Жизненность толкований 3 страница

Это достигается большим трудом. «Без подвига никто не увен­чивается», — учит св. Ефрем Сирин. Но «если бы не покрывала меня милость Твоя, погиб бы я уже и был теперь, как прах пред лицем ветра, как не являвшийся никогда в жизни сей». Бог все готов сде­лать, чтобы спасти человека. Он не боится миловать и расточать Свои дары, Он «ожидает только повода от нас, чтобы показать ве­ликую Свою милость» (свт. Иоанн Златоуст). Поэтому «наше личное участие в своем спасении пропадает перед величием того, что делает для нас и в нас Господь», — говорит св. Афанасий Александрийский.

«Се есть живот вечный, да знают Тебе Единаго Истиннаго Бога и Егоже послал ecu — Иисуса Христа» (Ин. 17, 3) — вот в чем сущ­ность и содержание вечной жизни. «Царствие Божие не иное что есть, как вкушение будущих благ, т. е. созерцание и ведение Бога, сколько доступно сие душе человеческой», — поясняет св. Афана­сий Александрийский. Познание Бога и вечная жизнь, т. о., суть вещи совершенно тождественные. Хотя мы знаем, что «Бога ни­кто никогда не видел», познать Его рассудочно никто не может. Но есть другой верный путь познания: «Недоступный для всякого ума входит в сердце и обитает в нем. Земля не выносит стопы Его, а чистое сердце носит Его в себе» (прп. Ефрем Сирин). Человек действительно познает Бога, когда Создатель для него будет не только бесконечным величием, не только первопричиной всего сущего, а перейдет внутрь человека, станет началом, одушевляющим челове­ка. Такое познание вполне может быть названо жизнью. Ведь мало знать, что такое здоровье, нужно быть здоровым. Поэтому не знать что-либо о Боге, но иметь в себе Бога называется блаженством.

Познание Бога как зрение жизни Божией в себе самом узнает­ся из опыта. Познание Бога есть уподобление Богу, восстановление в себе образа Божия. Человек не может в себе самом найти блажен­ство, он всегда будет стремиться к своему Первообразу. Как телу невозможно жить без дыхания, так душе невозможно существо­вать, не зная Творца.

Добродетель и воля Божия тождественны по существу. «Иду­щий путем истинной добродетели не иного чего причастен, как Са­мого Бога; потому что Он есть всесовершенная добродетель», — го­ворит свт. Григорий Нисский. Живя добродетельно, человек по­знает Бога. «Ведение Бога — соблюдение заповедей Его», по слову свт. Василия Великого. Значит, понятия Богоподобия и добродете­ли суть одно. Для христианина блаженство состоит только в свя­тости, добродетели и ни в чем более. Совершенный человек «дела­ет добро для того, чтобы проводить жизнь по образу и подобию Божию», — научает Климент Александрийский. Святое общение с Богом не только есть долг человека, но является для него един­ственным благом, прямой необходимостью человека. Вне этого об­щения человек нравственно мертв. Он «приходит в бытие, чтобы быть причастником Божественных благ», по мысли свт. Григория Богослова. Чтобы быть участником блаженной славы в жизни веч­ной, необходимо прежде положить средоточие своей жизни не в себе, а в воле Божией. Когда законом жизни является себялюбие, воля Божия представляется враждебной, неудобоносимой, а Сам Господь — немилосердным, карающим Судией. Для любящего свя­тость Господь оказывается концом всех желаний, а богообщение — не непосильным бременем, а желанным благом, целью всех стрем­лений. Для него он пожертвует всем, что является дорогим для че­ловека с земной точки зрения.

Кто внимательно устремляет свой взор на сияние Божествен­ной красоты, тот и заимствует от нее. Любовь, которая составляет основной закон Божественной жизни, не может в очищенном сердце не вызвать такой же любви. Человек видит в Боге прежде всего любовь, которая стремится жертвовать собой, стремится наделить своими благами всех, кто только может их воспринять. Может ли чистый, любящий добро человек не загореться в ответ на эту лю­бовь такой же безграничной и бескорыстной любовью, какую ви­дит он в Боге? Тогда для человека пропадает все, остается толь­ко Господь, для Которого он живет. «Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе Господе нашем» (Рим. 8, 38-39). Ап. Павел горел любовью. «Христос составлял для апостолов все. Но спросишь: как можно возлюбить так? Если представим себе, сколько раз мы удалялись от Него, и Он не покидает нас, но Сам прибегает к нам и зовет, и влечет нас к Себе, — то можем возжечь и в себе такую любовь» (свт. Феофан Затворник). В этой себя забы­вающей любви и состоит верх христианского совершенства. Из же­лания быть в общении с Творцом христианами и предпринимают­ся все их подвиги и труды. Невежественные люди, не зная природы добра, называют блаженным то, что не имеет никакой цены: богат­ство, здоровье, блистательную жизнь — то, что не есть добро и не может сделать добрыми своих обладателей.

Благо Божие не где-то далеко, оно в каждом сердце. Вечную жизнь невозможно представить только самым последним выводом из земной жизни человека. Она должна быть «всегдашним, непре­рывным состоянием человека...», по мысли свт. Феофана Затвор­ника. Вечная жизнь как состояние души человеческой не зависит от условий пространства и времени, национальности, возраста, ха­рактера и может начаться и в здешней жизни. Православное уче­ние признает вечную жизнь продолжением жизни настоящей. По Иоанну Богослову, вечная жизнь вечна не своей временной бес­конечностью, а своим внутренним богатством. «Верующий в Сына имеет жизнь вечную» (Ин. 3, 36). «Мы знаем, что перешли от смер­ти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пре­бывает в смерти» (1 Ин. 3, 11). Получается, что жизнь вечная не обусловлена воскресением из мертвых, она как будто бы даже об­условливает его собою: «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную и Я (как будто бы в силу этого) воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 54).

Вечная жизнь не просто получается извне, а постепенно растет в человеке. Отцы Церкви представляли себе жизнь человека непре­станным развитием, приготовлением к жизни загробной, предна- чатием Царства, насаждением его в душе. Человек созидает в себе то настроение, которое будет содержанием его жизни за гробом. «Приближаясь к Богу жизнию, делами и учением... приготовляй­тесь к тамошней истине и созерцанию о Христе Иисусе Господе на­шем», — убеждает свт. Григорий Богослов.

Итак, все дело спасения представляется таким образом: по благодати Духа каждый из нас приобретает спасение; при уси­лии свободного произволения верою и любовью, с помощью Божией человек на земле трудится, созидает в себе Царство Божие и через это мало-помалу делается причастником вечной жизни. В грядущем веке человек увидит Бога лицом к лицу, обретя веч­ную жизнь в бесконечной полноте. Там получат совершенное рас­крытие те начала, которые заложены и развиты в настоящей жиз­ни. Прп. Ефрем Сирин учит, что на суде будет раскрыто внутрен­нее хранилище нашей души. Если Сын Божий в тебе, то и Царство Его внутри тебя. А вместимость блаженства будущего века опре­деляется тем, кто как раскрыл свое естество, как потрудился над собою.

Научение Закону Божию есть учение о вечной жизни, об устроении души. Задача — чтобы святая душа еще здесь приняла в себя Царство, озарилась вечным светом. Христианин и на земле должен считать себя гражданином небесным, еще здесь начать веч­ную жизнь. По свт. Иоанну Златоусту, настоящая жизнь является временем воспитания, насаждения в человеке тех начал, которые в полноте раскроются в будущем воскресении. Земная жизнь — как некоторое училище, в котором воспитывается способность усваи­вать будущие блага. «Еще здесь в человеке совершается воскресе­ние, служащее началом будущего», для главной радости — живого общения с Богом. «Благодатию вы спасены через веру, и сие не от Вас, Божий дар» (Еф. 2, 8). Но в Писании и у святых отцов замечаем постоянное стремление убедить человека совершать свое спасение. Благодать Божия нуждается в верующем, «украшенном даром сво­боды» (свт. Григорий Нисский).

Для того чтобы юношам встретить предлагаемое спасение, им нужно рассказать о спасении и возбудить горячее желание к нему.

Это может произойти, когда молодой человек будет знать, что Бог всегда стремится к человеку, влечет его к Себе. Нужно только жела­ние бросить грех и быть с Богом.

С этой точки зрения взглянем на споры о Законе Божием, ко­торые велись в Х1Хв. и ведутся сегодня. Вторая половина XIX в. — время становления русского богословия. В обществе шел поиск пу­тей, как пробудить и укрепить иссякающую веру народа. Проблемы преподавания Закона Божия не сходили с повестки дня вплоть до 1917 г. Они становились предметом обсуждений в светских и цер­ковных журналах, на заседаниях Училищного совета Святейшего Синода, в Министерстве народного просвещения, на епархиальных Съездах наблюдателей церковных школ и епархиальных Съездах законоучителей. Выбор методики преподавания называли страте­гической, государственной задачей. Бедствием современники счи­тали формализм и начетничество, сухое и равнодушное изучение религиозных текстов, зубрежку без понимания смысла. Главней­шим критерием качества преподавания был результат: насколько изучение Закона Божия сближало воспитанников с Церковью?

В «Журнале Министерства народного просвещения» находим размышления законоучителя, известного методиста, историка ре­лигиозного образования прот. Д. Соколова: «В различных отчетах нередко встречаются замечания, что в том или другом учебном за­ведении преподавание Закона Божия идет отвлеченно, неприложимо к жизни, безжизненно, сухо...». Свящ. Г. Петров, известный обли­чительными публичными лекциями, восклицал: «Возьмите, нако­нец, уроки Закона Божия. Какие это должны быть ценные золотые часы и как часто утомительно скучны, безнадежно сухи бывают они!» Проф. Ф. Орнатский в «Церковном вестнике» № 19 за 1901 г. писал: «Каковы же плоды такой (нынешней) постановки Закона Бо­жия? Небогатые и довольно невкусные. Усвоенное одним умом, как и естественно, забывается, остается в голове очень немногое... и хо­рошо еще, если самое главное, а то большей частью какие-то жалкие и бессвязные отрывки! Источник христианского самоназидания — слово Божие — школьникам остается почти незнакомым; высота и глубина религиозно-нравственных истин не познаны; многие недо­умения по религиозным вопросам не устранены; потребность рели- гиозно-нравственного просвещения у меньшинства возбуждена, но не удовлетворена (отсюда и увлечение всяким ветром религиозно- философских учений, например, взглядами гр. Толстого, Ницше и т. п.); у большинства же от долговременного неправильного удовле­творения эта потребность замерла».

Профессор сформулировал пожелания законоучителей, кото­рые были опубликованы в газете «Новое время» № 9153 за 1901 г.:

1. Закон Божий есть не учебный, а воспитательный предмет, а законоучитель — не только учитель, но и воспитатель личности христианина.

2. Замена учебников подлинным словом Божиим (издание учебной Библии).

3. Законоучитель должен «гореть духом» сам и возжигать ре­лигиозное чувство у детей. Живым словом быть руководителем в деле спасения.

4. Возврат учащихся под кров Святой Церкви с ее молитвами, бо­гослужением и Таинствами. Законоучитель — пастырь для учеников.

5. Участие в воспитании детей родителей — живым словом и примером.

6. Увеличение числа уроков Закон Божия (с одного до двух ча­сов в неделю).

Главным фактором ухудшения результатов религиозного об­учения нужно считать «расцерковление» школы вследствие общего настроения в обществе, атеизма, наступления агрессивно-безбож- ной культуры, неприятия православной веры. В обществе просто пропала любовь к Богу и Церкви. Причина падения — оскудение любви. А критику в адрес религиозного воспитания следует разде­лять на продуктивную, имеющую целью улучшение качества об­учения, и ниспровергающую, целью которой было устранение ре­лигиозных моментов в воспитании и утверждение светского обра­зования. Например, тогда уже высказывались соображения двух направлений:

· радикальное отрицание преподавания Закона Божия, религи­озного образования для юношества,

· расширение преподавания нравоучения с исключением уче­ния догматического, означающее развитие религиозного чув­ства без религиозного знания.

Все споры и рассуждения, развернувшиеся по поводу системы духовно-нравственного воспитания, надо рассматривать как осо­знание причин расцерковления народа. Особо ясно осознавалась необходимость усиления воспитательного влияния при обучении Закону Божию. Это был не просто поиск методов преподавания, но поиск путей к сердцу ребенка, подчас зараженного всеобщим нигилизмом. Таким образом, Закон Божий не являлся причиной государственной катастрофы, а, наоборот, можно предположить, преподавание Закона задержало ход событий, скатывающихся к революции.

Преподавание предмета «Закон Божий» имело огромное значе­ние, влияние его на подрастающее поколение было очень важным. Хотя система религиозного воспитания и преподавание имели су­щественные недостатки, которые признавались современника­ми, это никоим образом не говорило о несостоятельности главно­го предмета и, тем более, о необходимости его отмены. Требовалась кардинальная перестройка системы образования.

Распространенные слова о том, что Закон Божий преподавался плохо, это лишь частичная правда. Как и сегодня, он преподавал­ся по-разному. Если внимательно изучить воспоминания о Законе Божием и законоучителях, мы увидим, что они в основном поло­жительные. Отрицательные публиковались в либеральной прессе. Большая часть отзывов учащихся говорит: материал Закона Бо­жия глубоко переживался, изменял сознание. Мы имеем не толь­ко отрицательные примеры в широко известных «Очерках бурсы» Н. Помяловского, но и истинные образцы законоучителей:

• св. прав. Иоанн Кронштадтский, уроки которого дети считали любимыми и помнили всю жизнь;

• множество пастырей и законоучителей, большинство из ко­торых стали новомучениками. Например, сщмч. Сергий Кед­ров, расстрелянный на Бутовском полигоне — сельский ба­тюшка, заведовавший церковно-приходской школой с. Фаусто- во, где дети получали начатки знаний о вере и смысле челове­ческой жизни. Дети певческого класса составили впоследствии церковный хор. Житие сообщает, что они «оказались настоль­ко верны православной вере, что и во время гонений не оста­вили клироса»;

• 24 священномученика из 64 святых Екатеринбургской епар­хии (по сегодняшним данным) занимались преподавательской деятельностью, большинство были законоучителями. Сщмчч. Платон Горных и Стефан Хитров за нее были награждены орде­нами св. Анны. Выпускное сочинение за курс Казанской Духов­ной семинарии сщмч. Сергия Увицкого «Христианский идеал воспитания в истории педагогики» было полностью посвяще­но теме воспитания детей. Везде, где бы ни служил преподоб- номученик Ардалион (Пономарев), он занимался преподавани­ем Закона Божия в училищах и церковно-приходских школах. Выдающийся епархиальный законоучитель начала XX века священномученик Иоанн Шишов преподавал Закон Божий в церковно-приходской школе храма Покрова Пресвятой Бого­родицы села Колчеданского, а затем заведовал церковно-при- ходской школой в деревне Лепенинской. Отец Иоанн был членом-соревнователем «Общества взаимного вспомощество­вания учившим и учащим в церковно-приходских школах и школах грамоты Екатеринбургской епархии». Его трудами не­сколько сотен учеников получили прекрасное начальное цер­ковное образование. За свои усердные труды на ниве церковно-приходского образования он снискал многочисленные по­хвалы и награды;

• сщмч. Фаддей (Успенский), которого житие называет великим ревнителем о церковной школе, с юных лет мечтал быть педаго­гом и смотрел на преподавание как на святое послушание. Вы­пускники организованных им педагогических курсов благода­рили пастыря не столько за методические приемы, сколько за научение любить Христа и Его Святую Церковь.

Все они — прекрасные педагоги не только потому, что облада­ли педагогическим талантом, но прежде всего — по своей стойко­сти в вере, устремленности к Царству.

Приведем еще один пример. 1918 год. Уже идет закрытие храмов, звучат лекции со словами: «Причащение будет запрещено», «Патри­арх еще жив». Уже Святейший Патриарх Тихон выступил с посла­нием в «годину гнева Божия»: «Зовем всех вас, верующих и верных чад Церкви: встаньте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне святой Матери нашей, противостаньте им силою вашею, вашего властного всенародного вопля, а если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собою». Уже выпущен Декрет «Об отделе­нии Церкви от государства и школы от Церкви», сопровождавший­ся волной крестных ходов, которые были обстреляны. В Москве под председательством бывшего обер-прокурора Синода А. Д. Са­марина был организован «Союз объединенных приходов Право­славной Церкви». 25 февраля 1918 г. на собрании представителей московских приходов было решено требовать сохранения препо­давания Закона Божия в школах, а законоучителям преподавать его до тех пор, пока не выгонят оттуда штыками, затем продолжить обучение в храмах и по домам. Мы знаем, что так оно и получи­лось — защищали Закон Божий до крови. В г. Полевском Екатерин­бургской епархии в 1917/18 учебном году в школах было запрещено обязательное преподавание Закона Божия. Как сообщает в церков­ной летописи священник Леонид Смородинцев, «родители школь­ников... на своих школьных родительских собраниях постановили по-прежнему вести этот предмет, приняв на себя... уплату жалова­нья законоучителям...». И таких примеров множество.

Возникает вопрос: чем мы сегодня готовы пожертвовать ради преподавания Закона Божия? Иногда говорят: Закон Божий — су­хой и неинтересный предмет. Но живость уроков определяется стремлением опытного знания Бога, любовью к Нему. «Если ты не знаешь Бога, ты не можешь и любить Его», — говорит прп. Сера­фим. Сщмч. Фаддей (Успенский) замечает, что никакие приобрете­ния ума не могут заменить «душу живую». Что сделается с душой, если постигши все совершающееся во внешней природе, «она оста­нется в неизвестности относительно величайших сторон собствен­ной жизни и ее жизнь не приобщится к жизни «Лозы истинной»? Что будет с детской душой, когда взор ее будет всецело устремлен вне себя и не будет различать совершающегося внутри?» Значит, Закон Божий — это предмет, изучающий устроение души — в на­правлении к Царству. А изучить Закон Божий означает полюбить Бога и приготовить себя для встречи с Ним через исполнение Его воли. Вот какие слова произнес для выпускников Духовной семи­нарии сщмч. Фаддей (Успенский): «Мне хочется напечатлеть в ваших умах и сердцах ту истину, что всякая сила в жизни заключа­ется в единении со Христом: в этом единении — источник всякого воодушевления, в нем залог плодотворности того дела, к которому вы призваны. Узы же, которыми укрепляется единение со Христом, есть любовь Христова. Итак, укрепляйте в себе эту силу любви, которая сделает жизнь вашу непоколебимою!»

ПРИУЧЕНИЕ ДЕТЕЙ К ИСПОЛНЕНИЮ ЗАКОНА БОЖИЯ

Премудрый Соломон говорит: «Праведность возвышает народ» (Притч. 14, 34), «без откровения свыше народ необуздан, а соблю­дающий закон блажен» (29, 18).

Закон Божий обнимает собою всю жизнь человека во всех возможных ее проявлениях. Законом Божиим определяются все наши действия, не только внутренние, но и внешние. Всякое дви­жение мысли, воли и чувства, всякое слово и дело мы должны сопоставлять с требованиями Закона Божия, и только при этом условии жизнь христианина становится в истинном смысле хри­стианскою. «Едите ли пьете ли, или иное что делаете, все делай­те во славу Божию» (1 Кор. 10, 31). Вот заповедь, которой мы дол­жны руководствоваться. Научить христианской жизни призвано церковное воспитание. Сщмч. Фаддей (Успенский) говорит нам о том, что всякий христианин обязан воспитать своих детей в хри­стианском духе.

Св. прав. Иоанн Кронштадтский, бывший прекрасным законо­учителем, оставил нам в наследие пять факторов истинного право­славного воспитания:

1. Благодатная помощь от Бога по молитвам и через участие в церковных Таинствах.

2. Духовническое руководство воспитуемого.

3. Душеполезное обучение, прежде всего Закону Божию, а так­же православное общение, чтение книг, наставление от старших и более опытных христиан.

4. Личный пример учителя, ориентирующего и препровождаю­щего к Небесному Первоучителю — Господу нашему Иисусу Христу.

5. Благотворная христианская среда, которую представляет церковная семья, церковная община.

Прот. А. Дернов пишет: «Истинно христианский облик души должен созидаться на почве молитвы дома, посещения богослуже­ния, глубокого и многостороннего ознакомления со священными книгами, воспитания примерами и конкретными наставлениями». Конечно, полноценное православное воспитание проходит и в хра­ме, и дома, и в школе, когда ему способствует весь строй жизни. Вышеперечисленные средства должны воздействовать прежде все­го на мир собственно религиозной жизни питомца, но затем непре­менно и на область нравственную. По воззрениям древних отцов и учителей Церкви, обе эти области находятся в самой тесной свя­зи между собой, и не потому только, что «вера без дел мертва есть» (Иак. 2, 20), но и потому, что христианская нравственность может и должна созидаться только на основе христианской веры, а не на почве каких-нибудь естественных воззрений и стремлений чело­века. Бог есть начало и конец, основание и цель всей нравственной жизни христианина.

«Блажен, кто любит Тебя (Боже), кто любит и ближнего в Тебе и врага ради Тебя», — говорит блаж. Августин, и в этих словах — выражение всего святоотеческого учения по этому вопросу. Тес­ная, неразрывная связь религии и нравственности, веры и жизни должна проявляться и в христианском воспитании. Церковные на­ставления, касающиеся христианского воспитания, нигде не раз­личают строго религиозную и нравственную стороны. Обе они представляют единое целое, которое свт. Иоанн Златоуст называ­ет любомудрием, подразумевая истинно христианское религиоз­но-нравственное воспитание.

«Дело народного воспитания должно быть освящено Церковью, а школа должна быть преддверием Церкви, — считал К. Д. Ушинский. — Школа учит человека сравнительно недолго, Церковь под­держивает и наставляет его от колыбели до могилы». Научение За­кону Божию и есть введение в жизнь Церкви.

«Содержанием церковной жизни должна быть святость», — го­ворил Святейший Патриарх Алексий II на Епархиальном собрании 23 декабря 2003 г. в Москве. Православные школы — те «школы, где дети прежде всего воспитываются в духе святости». Дело не в со­здании структур, параллельных государственным, а в «служении в духе любви». «Крестные ходы — это не церковные парады и демон­страции, а освящение общей молитвой города, в котором мы жи­вем. Если в духовной школе — академии, институте, университе­те, семинарии, гимназии — не воспитывают стремление к святости, если социальное служение совершается без любви и милосердия, если во время крестного хода заботятся только о внешнем и не мо­лятся усердно Богу, то все это будет профанацией и не приблизит нас к Царствию Небесному».

Молитва

Молитва, совершаемая в школе неопустительно, способствует успешности учения и воспитания и оказывает благотворное влия­ние на всю последующую жизнь учеников.

Религиозно-нравственное образование детей может успешно совершаться только при помощи Божией, ибо «аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии» (Пс. 126,1). Молитва есть благодатное средство к снисканию помощи Божией, посредством молитвы мы можем испрашивать себе благодать Божию для вся­кого доброго дела. Поэтому, если учитель убежден, что без помо­щи Божией его познания, искусство и усердие недостаточны для такого великого дела, как спасение многих душ, то он убежден и в необходимости молитвы вместе с детьми. Он не только сам усерд­но молится, но и в детях своим примером пробуждает любовь к молитве.

Плоды этого упражнения становятся заметны в школе и еще с большею силою обнаруживаются в позднейшей жизни учеников после школы. Молитва дает учителю возможность реже прибегать к угрозам и наказаниям; она делает сердца детей восприимчивы­ми для истины и для всего доброго; она облегчает для детей учение. Можно надеяться, что с помощью упражнений она остается на всю жизнь, станет глубже и плодотворнее.

Для правильного упражнения детей в молитве, с живою поль­зою для них, учитель должен понимать: а) внешние знаки молит­вы, б) внутреннее настроение детей во время молитвы и в) способы приучения детей к молитве.

Внешние знаки молитвы

Под внешними знаками разумеются: слова молитвы и внешние телесные действия, сопровождающие молитву.

Хотя эти знаки составляют лишь внешнюю сторону молит­вы, однако никак не следует считать их ненужными. Сам Господь Иисус Христос, давший ученикам образец молитвы, освятил их Своим примером, и Церковь соблюдает их во всей строгости. Осо­бенно необходимы внешние знаки детям, так как без их содействия сама молитва была бы невозможна для детей. Кроме совершения обыкновенных поклонов и крестного знамения, молитва выража­ется многими другими внешними действиями, каковы: обращение взора к небу или наклонение его к земле, поднятие и распростертие рук, наклонение головы и преклонение колен, повержение на зем­лю, слова, изливающиеся от полноты души, вздохи и слезы. Все эти действия имеют высокую цену в очах Божиих, но все неестествен­ное, преувеличенное и лицемерное в этих действиях низводит на молящихся гнев Божий и не должно быть допускаемо в детях.

Внутреннее настроение молящегося

Дети должны молиться от сердца и с доброй волей. Законоучи­тель должен мало-помалу вводить детей в дух молитвы. С этою це­лью он должен чаще говорить им о свойствах истинной молитвы, объяснять одну за другою важнейшие молитвы, стараться делать молитву приятною для детей и пользоваться всеми случаями, ко­гда дети легко могут молиться от сердца и с чувством. Заучиванье молитв должно производиться не только на специальных уроках по объяснению молитв, но и при всех других, удобных к тому, слу­чаях, например, при начале и окончании уроков.

Как во всем другом, так особенно здесь, лучшим руководите­лем для пробуждения в детях молитвенного духа служит пример законоучителя и всей Церкви. Церковь научает, когда молиться, в каких случаях, как и какими словами.

Законоучитель должен удерживать детей во время молитвы от ложного, не свойственного им напряжения как в самом молитвен­ном настроении духа, так и во внешних обнаружениях молитвы.

Способы приучения детей к молитве будут рассмотрены в гла­ве «Методика изучения молитвы».

2. Участие в церковном богослужении

Приучение детей к религиозно-нравственной жизни возмож­но в том лишь случае, когда будет вестись в ближайшем общении с Церковью, будет проникнуто духом церковности; ибо вне Церкви нет жизни. Дух же Церкви выражается в богослужении: через бо­гослужение Православная Церковь, вселенская учительница, учит и воспитывает своих чад. Поэтому на участие детей в церковном богослужении должно смотреть как на самую существенную и не­обходимую часть религиозно-нравственного воспитания. Св. прав. Алексий Мечёв говорил, что нужно не только внушать понятие о Боге, но приучать к богослужению.

Приучение детей к участию в церковном богослужении дол­жно начинаться в родительском доме. Также в этом должны участ­вовать: учитель — это одна из самых существенных его обязанно­стей; вообще все взрослые прихожане, ибо по долгу христианского милосердия всякий обязан научить незнающего и неученого (Пра­вославное исповедание, вопр. 49).

Иноверные педагоги очень много рассуждают о том, надоб­но ли допускать детей к участию в церковном богослужении? Мо­гут ли дети присутствовать в церкви с пользою для себя? Не за­вести ли для них особое богослужение, более для них понятное? Подобные вопросы весьма естественны в протестантских обще­ствах и Римско-Католической Церкви, ибо у протестантов бого­служение состоит, главным образом, из проповеди и отличается крайнею сухостью; у римских же католиков преобладает в бого­служении внешняя форма, под которою внутренний смысл оста­ется подавленным. Не то мы видим в православном богослужении. В нем нет ничего преобладающего, внешняя форма его находит­ся в полном соответствии с внутренним содержанием, всему дано надлежащее значение, ничто не забыто и не опущено. Православ­ная Церковь соединила в своем богослужении все, что может при­влечь и занять молящегося: важность и святость предметов с ду­ховною приятностью и священностью выражения, простоту с велелепием, благоговение с восторгом, душевную пользу с высоким Духовным услаждением. В Православной Церкви за ее церковным служением все душевные силы молящегося приводятся в действие, питаются и укрепляются в равной мере, все получают от него душевную пользу, каждый по мере своего требования, соответствен­но душевному своему настроению, своим способностям и силам. Ввиду всего этого православный воспитатель должен заботиться не о том, чтобы приспособить само богослужение к детскому воз­расту — на это никто не имеет и права, а единственно о том, чтобы детей сделать способными к благотворному для них участию в цер­ковном богослужении.

Для достижения этой цели необходимы: личное присутствие де­тей за церковными службами, их благоговейное участие в церков­ном богослужении и внимательное слушание церковных поучений.

О присутствии детей за церковными службами

Для плодотворного участия в церковном богослужении необ­ходимо прежде всего личное внешнее присутствие верующего за церковными службами. Поэтому первая обязанность законоучи­теля состоит в том, чтобы приучить детей к неопустительному по­сещению церковного богослужения. Свт. Иоанн Златоуст говорит: «Мы позволяем детям посещать зрелища, а чтобы они не убегали Церкви, чтобы не стояли в ней неблагоговейно, о том не заботимся. Мы заставляем их давать отчет в том, что они выучили в светских училищах. Почему же не требовать у них отчета в том, что они слы­шали в доме Господнем». «Когда надобно вести детей в театр или на зрелища, тогда нет занятий, нет обязанностей, которые бы нас удерживали: все уступает перед этой жалкой приманкою. А когда идет дело о столь важном и полезном занятии, тогда говорят: не должно терять времени. Можно ли не раздражить гнева Божия? Для всего прочего вы находите досужее время, но служение Богу кажется вам и слишком тяжким, и слишком обременительным для детей». В житиях новомучеников и исповедников Российских мы находим примеры того, как привлекая детей к сознательному уча­стию в богослужении, родители спрашивали у них отчет об услы­шанном Евангельском чтении. Почему бы и нам на занятии после Литургии не обсудить с детьми воскресное Евангелие? Дети должны находиться за церковным богослужением:

Поиск по сайту: