Хабаровский край, пос. Ванино 15 страница

Саша Путря родилась в интеллигентной семье: отец – художник, мать – музыкант. Взрастая на благодатной творческой почве, девочка развивалась поразительно быстро, удивляя и родителей, и их друзей-художников. С трех лет она уже хорошо держала в руках карандаш и кисточку и рисовала не переставая, часто засыпала, вся испачканная красками. «Когда я вырасту большой, – говорила она уже тогда, – я непременно стану художницей и буду рисовать с утра до вечера. Даже ночью».

Как-то спрашиваю:

– Доця, а почему ты рисуешь на днище стула? Бумага закончилась?

– Ой, а как ты увидел?.. Знаешь, за бумагой надо бежать в другую комнату, а мне некогда!

Из маленькой спальни двухкомнатной квартиры Евгений Васильевич сделал художественную мастерскую, в которой поставил два стола – себе и Сашеньке. Отец и дочь творили каждый за своим столом, никогда не заглядывая друг другу через плечо. В тех случаях, когда Саша хотела показать отцу готовую работу или ей нужна была помощь, она тихонько клала ему на стол записку: «Папа, приходи».

Убежденный, что его доченька – это алмаз, который нуждается в огранке, отец сделал попытку обучать ее по академической программе, которую в свое время прошел сам: этюды, натюрморты, технические приемы и т.д., однако натолкнулся на деликатный, но твердый отпор. Больше подобных проб не делал. Как художник Саша формировалась самостоятельно, руководствуясь своими собственными влечениями, воображением внутреннего, многогранного и неповторимого мира.

– Папа, а тебе приходилось рисовать, когда не хочется?

– Ого! Еще сколько! А что?

– А зачем же ты рисовал?

– Потому, что надо. Сроки. И всякое такое… А в чем дело?

– Подожди-подожди. Значит, ты себя заставлял?

– Выходит, заставлял.

– А хорошо получалось?

– Когда как. А к чему ты все-таки клонишь?

– А я, когда не хочется, то не рисую…

…Она рисует своих любимцев, будто нежно ласкает их кисточкой: смешных цыплят, котят, щенков. Прекрасные творения, рожденные волшебным воображением Саши-художницы, с этого момента и навсегда остались трепетным откровением чистого детского доверия и нежности к «братьям нашим меньшим». Гармония отношений между людьми и природой – заповедь Саши. «Щеночек Бимочка», «Кот-рыболов», «Собачка Ника и котенок Тишка в своем замке», «Праздник зверят» – Саша считала, что если у людей есть праздники, то и у зверят они должны быть!

Принцы, короли, рыцари, доблестные и справедливые, заполняют ее альбомы, и в этом сообществе – она, Саша, принцесса в короне, прекрасная и добрая. В образе спящей царевны легко угадываются ее черты. Рисунок «Это я еще маленькая» Саша объяснила так: «Тогда была звездная и темная ночь без луны, и потому у меня такие большие глазки». Но в этих огромных, как на иконе, глазах, нетрудно уловить глубокое сострадание и печаль за нашу Землю.

Ширятся слухи о необычных рисунках, и вскоре одна за другой состоялись две ее персональные выставки, первая и последняя прижизненные.

Неожиданно для всех появилась в ее рисунках Индия. Десятки портретов индийского актера Митхуна Чакроборти, исполнившего главную роль в фильме «Танцор диско», танцующий Бог Шива, Индира Ганди, влюбленные индийские юноши и девушки, индийская кинозвезда Рекха, автопортрет в виде шестирукой богини… Евгений Васильевич рассказывает, что Сашенька любила повторять: «Ну куда подевались еще мои четыре руки»? Она шутила или серьезно?

Интересное совпадение: 2 декабря, когда в Полтаве родилась Саша Путря, Православная Церковь отмечает день памяти Преподобного Иосафа, царевича индийского.

Поначалу родители не придавали особого значения увлечению дочери Индией, хотя поддерживали его. Вместе с ее подружками и старшей дочерью они составляли ей компанию в походах на индийские фильмы. Впервые увидев «Танцора диско» с Митхуном Чакроборти в главной роли, Саша без ума влюбилась в него и в его родину. Она более десяти раз смотрела этот фильм. Митхун Чакроборти стал самой большой Сашиной любовью, за него она готовилась выйти замуж. Она научилась облачаться в сари, постигла сложное искусство индийского макияжа, без ошибок напевала индийские песни с пластинок, посвящала любимому актеру десятки рисунков, стихи. Будучи уже тяжело больной, вместе с отцом сочиняла письмо в журнал «Индия», выписанный домой по просьбе дочери. Письмо, в котором она просила сообщить адрес кумира, осталось не дописанным… Позже последнюю волю дочери исполнят родители, а редакция журнала выделит цветную вкладку для публикации рисунков девочки.

Евгений Васильевич вспоминает, что девятилетняя Саша как-то огорошила их вопросом: «Куда девался наш слон?» Родители не поняли: «Что ты, доченька, какой слон? Откуда?» «Ну как же, вы не помните нашего слона? – горячилась девочка. – Я еще каталась на нем в такой красивой корзине. Я была тогда маленькой, а слон большой, настоящий, и мне было даже немножко страшно, что я так высоко сижу». По тону и настойчивости, с которой

дочка выясняла, где они раньше жили, Евгений Васильевич и Виктория Леонидовна поняли, что это не навеянная фильмами фантазия. Тогда что? Какая память включилась в сознании девочки? Из прошлой жизни? Память вечной души?

В доме появились не только журналы, посвященные Индии, и пластинки с песнями из индийских кинофильмов, но и серьезная литература о древнем искусстве этой страны, ее культуре. Девочка с воодушевлением все это постигала. Кстати, на последнем автопортрете Саша изобразила себя индианкой.

Тяжелая болезнь ворвалась в счастливо-спокойную, размеренную жизнь неожиданно. Она неумолимо наваливалась, постепенно отбирая у девочки силы. Но Саша не сдается, только теперь ее сознание вышло за границы земного существования. Бог, галактики, планеты и созвездия, пришельцы, НЛО – вот куда потянулась за спасением потревоженная душа. И появились композиции уже другой Саши, той, которая день за днем отвоевывает право на жизнь.

Девочка боролась за жизнь шесть лет. Потом попросила родителей отпустить ее: «Я устала. Не переживайте за меня. Умирать не страшно». Накануне своего ухода, рассказывает Евгений Васильевич, Саша попросила его приложить руку к белому листу, затем обвела. Потом сверху приложила свою руку, обвела и ее. Законченным рисунок нашли после Сашиного ухода. Возле большой Луны справа находится звезда – это Сириус, на который Сашенька хотела улететь…

Евгений Васильевич показал нам две фотографии: одну 11-летней Сашеньки, сделанную незадолго до ее ухода, и вторую, переснятую с нее же фоторепортером из газеты для посмертной статьи. На второй четко проявились лучи света, исходящие от фотографии.

Сашенька ушла с земного плана, но Евгений Васильевич рассказывает о том, что нередко встречается с нею во сне. В одном из первых снов Сашенька сказала отцу: «Я должна была уйти значительно раньше. Но вы так меня любили, что я решила потерпеть». Она показывает, где живет, какую работу выполняет, участвует в жизни родителей. «Она меня воспитывает, я стал совсем другим, вырос духовно благодаря Сашеньке, – говорит Евгений Васильевич. – Особенно она любит, когда я рисую или пишу свои воспоминания. Я называю ее “мой светлячок”».

биографическая справка

Саша Путря родилась 2 декабря 1977 года в Полтаве.

В 1983 году заболела острым лимфобластовым лейкозом.

Ушла из жизни 24 января 1989 года.

Оставила после себя 2280 рисунков и композиций.

Сашу Путря как талантливую художницу знают во всем мире. С 1989 по 2005 гг. состоялось 112 ее персональных выставок в 10 странах. В Австрии с рисунком Саши выпущен почтовый конверт, штемпель и издана серия ее рисунков, средства от продажи которых переданы на закупку одноразовых шприцев для больных в СССР.

О Саше снято пять документальных фильмов, вышла документальная повесть «Саша Путря». В детском саду, где она воспитывалась, открыт музей Саши Путря, а на стене установлена мемориальная доска. В Полтаве работает Детская художественная галерея имени Саши Путря; под эгидой Фонда защиты и поддержки талантливых детей в этой галерее проводятся конкурсы детского рисунка; с 2005 года эти конкурсы стали международными.

Награждена (посмертно):

– золотой медалью Христа Спасителя «За жизнь, достойную человека», 1998 г.;

– орденом Святого Николая Угодника «За приумножение добра на земле», 2000 г.;

– старинной иконой в серебряном окладе «Христос Вседержитель», 2001 г.;

– национальным призом Международного детского фонда «Неру Бал Самити» – «Каласари Авард», 2001 г.

а.а.лиханов,

академик Российской академии образования,

президент Международной ассоциации детских фондов,

председатель Российского детского фонда,

Москва

детство, проходящее испытания

«Антитеза Свету – тьма, антитеза добру – зло» – так считает Людмила Васильевна Шапошникова, и я согласен с этим. Увы, я каждый день занимаюсь не детьми Света, а «детьми беды» и полагаю, что и дети живут во тьме, хотя они в этом не повинны. Все дети равны, и нет детей, которые были бы «равнее», чем другие. У каждого ребенка должны быть равные стартовые возможности с остальными детьми. Это истина любого общества, цивилизованного или нецивилизованного. Прежде всего, ответственность за это лежит на близких людях, которые дали детям жизнь и должны провести их по ней. Это естественно и для любой семьи, и для всего общества в целом. Однако многое происходит не так, как должно. Я расскажу о том, что делалось и делается в нашей стране по выравниванию ситуации.

Детский фонд был создан в 1987 году, и в эти дни нам исполняется 19 лет. Мы каждый день говорим о детских бедах, о детских трагедиях, количество которых растет в геометрической прогрессии. У нас есть свой маленький научно-исследовательский Институт детства, мы ведем мониторинг положения детей, результаты которого несколько лет публиковались как доклады о положении детей – сначала в СССР, а после распада Союза – в России. Сейчас мы от этих докладов отказываемся, потому что данность очевидна и не изменяется в лучшую сторону (напомню, мониторинг Детского фонда начат с 1987 года). За эти годы в нашей стране появилось 1 миллион 611 тысяч детей-сирот! Многим из них исполнилось 18 лет, и они ушли во взрослую жизнь, но что с ними стало после совершеннолетия, мы сказать не можем. Не можем сказать, что с ними происходит дальше.

Генеральная прокуратура однажды проверила, как сложились судьбы выпускников детских домов в европейской части России за один год. В докладе Генпрокуратуры сообщалось: 40% выпускников становятся алкоголиками и наркоманами, 40% идут в преступный мир, 10% кончают жизнь самоубийством, потому что нет никаких государственных гарантий того, что они обязательно получат крышу над головой. На бумаге есть, прописано, на практике – нет. И только 10% как-то выживают. Представьте себе механизм, который бы давал 90% брака! А в нашей стране такой процент брака дает система государственного призрения. Страшное дело! Озаботившись таким положением дел, государство предприняло некоторые действия. Однако, на мой взгляд, это действия чудовищные.

У каждого ребенка должна быть семья, это естественно. Так считают во всем мире. Еще в 1988 году мы создали в стране систему семейных детских домов, которая заключалась в следующем: семья принимает под свою крышу круглых сирот или детей, которые брошены своими родными. Причем существовало требование: одна семья принимает не менее пяти ребятишек. А государство берет на себя выполнение социальных обязательств перед взрослыми, которые берут детишек: у них идет трудовой стаж, по достижении определенного возраста им назначается пенсия, они имеют право на больничный лист и на отпуск – то есть они приравниваются к самому обычному работающему гражданину, получают ставку старшего воспитателя детского дома и деньги на содержание детей по нормам детского дома.

Руководители нашего государства (тогда Советского Союза) это предложение поддержали. Они согласились, что дети-сироты должны жить не в «казенке», а как все остальные – в семье. Хотя «казенки» (в это слово я не вкладываю никакого оскорбительного смысла) – детские дома, сыграли исторически выдающуюся, великую роль. В годы постреволюционные, в годы войны они спасли множество детей. Но самое главное, тогда действовала жесткая установка (после революции – Ф.Дзержинского, а после Отечественной войны – партии и правительства) – давать детям из детских домов максимальную возможность поступления в вузы. Максимальную! И дети войны почти все поступали в вузы. Сегодня в вузы поступают единицы, хотя для учебы студента-сироты в любом высшем учебном заведении созданы замечательные условия. Он получает стипендию, пособия, учебники, бесплатную одежду, питание, бесплатное общежитие – т.е. вкупе такой студент часто получает больше, чем будет иметь после окончания вуза. Условия созданы, однако до этих условий допрыгнуть нельзя, добраться до них фактически невозможно.

Что делает государство (Россия) нынче? Два дня назад любимая мной газета «Труд» сообщила: в Орловский области в течение нескольких месяцев из детских домов в семьи раздали 1000 детей. Раздали! Так на откорм поросят раздавали в старые времена, а здесь – детей. Но в семейном детском доме пять детей. Это – наблюдаемая структура, так как она является инфраструктурой нашего сиротского, так сказать, мира. А когда раздают 1000 детей (думаю, что их взяли около 800 семей), можно ли уследить за судьбой всех и каждого из них в отдельности? Невозможно. Эта очередная шумиха грозит в будущем новыми бедствиями, когда розданные дети не смогут «вписаться» в новую семью, не смогут адаптироваться к новым условиям, что приведет к возникновению множества других проблем. Самое же отвратительное то, что взрослых соблазнили деньгами: ведь сегодня на содержание одного ребенка дают ежемесячное пособие от трех до семи тысяч рублей! И бедные люди берут сирот не из готовности их защитить, провести по жизни, не из понимания своих социальных и этических обязательств, а потому что тем самым улучшают свое материальное положение, спасаются этими детьми. Большей глупости придумать нельзя.

Сегодня в России закрываются многие государственные сиротские заведения. Наше государство опять торопится, опять готовит почву для множества новых бед. Главное, все это делают в рамках национальных гуманитарных проектов, потому что это, видите ли, хорошо! Однако результаты никому не известны, так как практически ни по одному проекту никакого мониторинга не проводится.

Не зря мы говорим: «Устами младенца глаголет истина». Не знаю, какую истину скажут нам дети Света, дети индиго. Дай Бог, чтобы их услышали и защитили. Думаю, что здесь немало проблем, которые диктует нам действительность. Дело в том, что у нас сейчас есть много в том числе и общественных структур, которые одаренных детей (особенно одаренных в области музыки, исполнительского искусства) готовят, грубо говоря, для экспорта. Такие дети получают стипендии зарубежных фондов, их приглашают на конкурсы, они участвуют в концертах и в результате не возвращаются на родину. Но разве в этом главная цель поддержки одаренных детей?

Некоторые родители пытаются из своих детей сделать гениев. Кстати, труды доктора Г.В.Сегалина [1] подтверждают, что тренировкой гениальности не достичь, это Божий дар. Любое давление в этом направлении – это часто ломка, попрание неких детских свобод. Расскажу одну историю. Мне довелось принять участие в судьбе Ники Турбиной – девочки, которую признавали супергениальной [2]. Познакомил меня с ней Юлиан Семенов, мой старинный товарищ, когда Ника была еще маленькой. Стихи она начала писать с четырех лет. Когда девочка достигла подросткового возраста, ее мама вышла замуж, родился второй ребенок, и хотя из Ялты в Москву они переехали вместе, но общего языка с семьей взрослеющая Ника не находила. Создавшаяся семейная ситуация не то чтобы сломала Нику, но оказалась невероятно мощным узлом, распутать который она не смогла. И хотя в Детском фонде ей тогда назначили (и выплачивали до 18 лет, до совершеннолетия) ежемесячную стипендию, издали 20-тысячным тиражом объемную книгу ее стихов,– а это означало серьезную материальную поддержку, – ничего не помогло, и в возрасте 27 лет Ника ушла из жизни, упав из окна 5-го этажа.

Вся история Ники, к сожалению, – законченный сюжет. Ника попала в одну из самых трагических ситуаций: не смогла адаптироваться, не смогла выйти из детства, где была признана: ведь очень высокую поэтическую итальянскую премию она получила, когда была еще маленькой. Такая ситуация не может не влиять на детское сознание: ребенок с младых ногтей оценен очень высоко, и, вырастая, он видит в глазах взрослых только знак вопроса – все ждут дальнейшего развития его гениальности, новых произведений, которые подтвердят эту гениальность. Если таковых не будет, то несостоявшегося гения затопчут. Это и произошло. Ника никому об этом не говорила, не рассуждала на эту тему, но со временем писать стихи перестала. Детские стихи кончились, началось взрослое время, когда от нее ждали взрослых стихов…

Хотя Ники нет, ее судьба продолжает тревожить. Ее жизнь и кризис должны быть проанализированы. Дело в том, что первые стихи она сочиняла на медикаментозном фоне: у девочки была астма, она страдала бессонницей, часто, вероятно, полубредила и ее строчки записывали близкие. Наверное, такое проявление одаренности было не вполне естественным, но за него стали держаться, стали эксплуатировать это болезненное состояние. Более того, такое состояние стало искомым, потому что именно тогда что-то получалось, а в здоровом состоянии – нет…

Все это очень серьезно и говорит только об одном: взрослые, в том числе родители или другие любящие близкие, которые хотят самого большого добра своим детям, должны понимать всю меру ответственности, знать, что творят, какое будущее готовят своим детям, помнить, что адаптация одаренных, в том числе и детей Света, во взрослой жизни наиболее сложна. Думаю, это открытая и пока нерешенная проблема.

Примечания

1. Недавно издательство Детского фонда (оно называется «Детство, отрочество, юность») выпустило книгу «Гениальность: Божий дар или наказание». Это труды небольшой группы ученых, которые под руководством доктора медицины психиатра Г.В.Сегалина в 1925–1930 гг. работали в Екатеринбурге (тогда Свердловске). В те годы эти труды издавались под названием: «Клинический архив гениальности и одаренности». Гениальность этими учеными рассматривалась как клиника, как отклонение от нормы. Тематика их работ, публиковавшихся в тоненьких журнальчиках, которые мы объединили в один громадный том (в книге 1712 страниц), находилась на стыке генетики, психиатрии и психологии.

2. Ника Турбина (1974–2002) начала писать стихи с четырех лет. Когда ей было 9 лет, вышла первая книга ее стихов – «Черновик», вступительное слово к которой написал Евгений Евтушенко. Книгу перевели на 12 языков. В 1985 году в Венеции на фестивале «Земля и поэты» 12-летняя Ника получила самую престижную в области искусства премию – «Золотой лев», став второй русской поэтессой, удостоившейся этой награды. Первой была великая Анна Ахматова, получившая премию, когда ей было уже за 60.

Н.И.Дондерфер,

директор Музея детского изобразительного искусства

народов Сибири и Дальнего Востока,

Кемеровская область, Юрга

Концепция детства на материале этнографии:
черты нового сознания в творчестве детей

Личность ребенка в самых ее существенных чертах всегда отражает культуру, в которой он воспитан. Попробуем воспроизвести процессы изменения концепции детства в ее связи с трансформацией культуры. Что такое детство? В современном психологическом словаре А.Ребера детство определяется как «период между грудным возрастом и пубертатным периодом». Однако для раскрытия темы важны не столько физиологические параметры детства, сколько его содержательная, функциональная, эволюционная сущность. С этой позиции детство можно определить как раннюю фазу онтогенеза человека, как динамический процесс, связанный с формированием базовых структур сознания, с познанием основ и первичным освоением окружающего мира в рамках определенной культуры.

Известный американский этнограф детства Маргарет Мид, которую в 70-е годы прошлого столетия американцы называли Матерью Мира, связывая отношения между поколениями людей с темпом общественного развития и господствующим типом семейной организации, выделила в истории человечества три типа культур: постфигуративные, в которых дети учатся главным образом у своих предков; кофигуративные, в которых и дети и взрослые учатся прежде всего у равных, т.е. сверстников; и префигуративные, в которых взрослые преимущественно учатся у детей. В концепции М.Мид наиболее важно определение зависимости межпоколенных отношений от темпов научно-технического и социального прогресса, а также мысль о том, что «межпоколенная трансмиссия культуры включает в себя не только информационный поток от родителей к детям, но и встречную тенденцию» [4, с. 412]. Каждому из обозначенных типов культуры присуща своя система воспитания, обусловленная пониманием процессов детства. Более того, формирующаяся в недрах одной культуры новая система воспитания является важной предпосылкой трансформации одного типа культуры в другой.

Взяв за основу типологию культуры М.Мид и дополнив эту схему характеристиками особенностей процессов мышления и формирования сознания детей в разных культурах, можно провести краткий исторический анализ изменений концепции детства, в котором при обозначении некоторых общих тенденций для разных стран и народов акцент будет сделан на особенности российских условий и систему взглядов.

Наиболее древняя из названных, постфигуративная культура преобладает в традиционном патриархальном обществе, которое ориентируется главным образом на опыт прежних поколений, т.е. на традицию и ее носителей – стариков. Такое общество живет как бы вне времени, не допуская новшеств и жестко регламентируя отношения разных возрастных групп. Традиционная семья состоит из представителей трех поколений и для детей является лоном передачи знаний и усвоения опыта жизни. Тысячелетиями из поколения в поколение от старших членов семьи к младшим почти без изменения передаются знания, опыт выживания отдельного человека и всего народа. Воспитание детей в традиционных культурах, как правило, разнополое. Мальчик с раннего детства идентифицирует себя с отцом, девочка – с матерью. Как указывает исследователь типов мышления П.Э.Тульвисте, традиционное обучение детей в основном несловесное, оно проходит только вместе с взрослыми и основывается на их опыте. Невербальный способ передачи информации о специфических формах поведения и деятельности формирует у представителей традиционных культур особый тип мышления – мышление в обыденных понятиях, характеризующееся неосознаванием хода мысли [7, с. 104–105]. Таким образом, когнитивные процессы у детей в традиционных культурах работают независимо от сознания. Способ понимания или знания, возникающий без сознательного размышления, – есть интуиция. А развитая интуиция свидетельствует о способности человека к иррациональному мировосприятию, которой и были наделены представители традиционных культур.

Человек традиционной культуры, как правило, считает себя частью огромного мира, где все взаимосвязано и все живое. Он одушевляет Вселенную, солнце, луну, явления природы и даже предметный мир. Это одушевление внутренне не присуще сознанию ребенка, но формируется под влиянием культуры, в которой он воспитывается. В архаической культуре этому в значительной мере способствовали «мифо-ритуальные комплексы, обладающие наибольшими возможностями для “космологизации” индивида, его включения в биокосмические ритмы» [8, с. 59]. Эти комплексы как базовые структуры психической и социокультурной деятельности человека являлись, кроме того, средством интеграции, поддержания целостности человеческого коллектива и целостности индивидуального и коллективного сознания. Очень важно, что в традиционной культуре, как в архаической, так и в народной, серьезный акцент делается на духовное развитие детей – через отношение к ним взрослых, через язык, мифы, фольклор, игры, ритуалы, традиционное искусство. Мировоззренческие механизмы этой культуры направлены на поддержание равновесия между миром Культуры и миром Природы.

Важным для исследуемой темы является также вопрос о проявлениях креативности в постфигуративных культурах, проливающий свет на способности ее представителей к художественному освоению мира. Современные сибирские ученые академик РАМН, РАЕН, доктор медицинских наук профессор Влаиль Петрович Казначеев и Евгений Александрович Спирин, исследуя проблему целостной жизнедеятельности человека в рамках архаической культурной традиции, ставят вопрос о достаточности концентрации психофизиологических резервов человека для активизации у них творческого начала в культурах прошлого, включая наиболее архаические. Они подчеркивают, «что многообразие эволюционно-экологических механизмов и возможностей, отражающих уникальность новой биологии человека, было направлено на поддержание специфических форм генофенотипических способностей (одаренностей), ибо без индивидов, обладающих такими способностями, популяция не может быть активной в общественно-трудовом плане» [2, с. 163].

Другим косвенным свидетельством высокой креативности сознания человека в традиционной культуре является богатейший опыт этнопедагогики по раннему развитию у детей воображения – сложнейшей из психических функций, являющейся важнейшей составляющей творческого процесса. Н.Н.Палагина подробно описывает этот опыт в статье «Развитие воображения ребенка в русской народной педагогике» [5, с. 69–73] и указывает, что существующая (с 1984 г.) программа воспитания и обучения детей в детском саду даже не ставит задачу развития воображения у детей до трех лет. Между тем народная педагогика решает ее с начала второго года жизни ребенка.

Вместе с тем материалы археологии и этнографии представляют нам прямые свидетельства не только наличия одаренности среди наших далеких предков, но их массового творчества в неизменном стремлении к красоте быта и созданию ее исключительно своими руками. Творческое мастерство было присуще большинству представителей традиционных культур, в частности российских народов. О развитии их творческих способностей свидетельствуют дошедшие до нас богатейший фольклор и шедевры народного искусства, поражающие своей гармоничностью и отражающие интуитивное понимание народными авторами законов красоты.

Таким образом, целостная картина жизни, характерная для традиционных культур, целостное самовосприятие человека, его способность к рациональному, иррациональному и художественному познанию мира с детства формировали его сознание. По мнению В.П.Казначеева и Е.А.Спирина, «в народной культуре была реализована совокупность всех социоприродных измерений человека как социоприродной целостности», включая здоровье, труд, семью, язык, культурные традиции (в т.ч. обучения и воспитания детей), а также социоприродный биосферно-ноосферный мир, в котором реализуются психофизические возможности человека [2, с. 161]. Стратегической основой для комплексной реализации всех фундаментальных свойств человека было его целостное сознание, не нарушающее, но поддерживающее космические основы устойчивости мира, равновесие между миром Культуры и миром Природы.

Однако ускорение технического и социального развития делает опору на опыт прошлых поколений недостаточной, и постфигуративная культура переживает кризис. Ей на смену приходит кофигурация. Толчком к резкому кризису традиционных культур народов России, вызревавшим с Петровской эпохи, стала революция 1917 года, утверждавшая себя кроме прочих способов ломкой традиционного религиозного мировоззрения людей и утверждением материалистического восприятия жизни, а также введением новых стилей жизни для молодежи. Безусловно, прогрессивная политика ликвидации безграмотности населения привела детей, до того воспитывавшихся в традиционных условиях семьи, в школы. Школа же ставила перед детьми совсем другие задачи и тем самым формировала у них другой тип мышления – мышление в научных понятиях, для которого, в отличие от обыденного, характерна определяемость понятий, возможность осознавать и проверять ход мысли. Логическое мышление заменяет интуицию. Блокирование обычной для представителя традиционных культур интуитивной деятельности, а также замена религиозного мировоззрения атеистическим привели к потере детьми способности к иррациональному мировосприятию. Нуклеарная семья, заменившая традиционную и состоящая из двух поколений, родителей и детей, изнутри разрушала традиции культуры, исключив из своего состава их носителей – стариков. Кроме того, разрывалась связь между занятыми работой родителями и их детьми. Воспитание детей «перетекает» из семьи в детские коллективы (детские сады, школы), где, как известно, воспитатели и педагоги в подавляющем большинстве женщины. Такое положение серьезно деформирует личность детей, особенно мальчиков, лишенных стимулирующего мужского влияния и обращающихся в поисках образца для подражания к своей возрастной группе, где все личностное подчиняется типическому, групповому. При этом серьезно нивелируется индивидуальная одаренность детей. В системе воспитания помимо прочих развивается конфликт между усилиями школы, создающей условия для развития способностей детей, и влиянием юношеских групп, ограничивающих проявление индивидуальности и тормозящих развитие одаренности, особенно среди подростков. Причины ситуации, когда лет до 10 ребенок ярко проявляет свои художественные способности, а к 12–14 годам становится «как все», нужно искать не только в возрастной, но и в социальной психологии. Источником знаний о жизни, идеалами для ребенка становятся его сверстники, и полноценная картина человеческой жизни, составленная из личностей и охватывающая всех – от новорожденного до глубокого старика, заменяется ущербной картиной жизни, построенной по возрастным срезам. На этом фоне возникает особая молодежная культура, развиваются разного рода конфликты «отцов и детей». Центр тяжести кофигуративной культуры переносится из прошлого в настоящее, жизнь ее представителей протекает «здесь и сейчас». Материалистическое мировоззрение устойчиво утверждает приоритет материальных ценностей над духовными. Разрушение основ традиционной культуры привело к изменению сознания детей, связанному с утратой качеств духовности и целостности. Детей кофигурации характеризует рациональное фрагментарное сознание. Работая с материалом детского творчества, мы наблюдаем отражение фрагментарного сознания в детском изобразительном искусстве, где к началу 70-х годов ХХ века ясно обозначилась тенденция композиционной упрощенности и отсутствие целостности художественного образа.

Поиск по сайту: