Потаенная Страна, королевство Идомор, начало лета 6241 солнечного цикла

Галопирующие пони редко встречаются в Потаенной Стране. Стук маленьких подков звучал не то чтобы очень угрожающе, но в комплексе с двумя мрачными гномами в седлах и звоном оружия и доспехов этого было довольно, чтобы встречные путешественники добровольно уступали им дорогу.

– Далеко еще? – Боиндил тосковал по туннелям и простому быстрому способу передвижения под землей. Он был не особенно хорошим наездником, спина болела. Кроме того, он нечаянно проглотил уже несколько мух.

– Ты выдержишь, – Тунгдил был безжалостен и по отношению к себе, и к пони, и к своему другу. Его спешка была более чем понятна. На кону были жизнь его супруги Балиндис и бриллиант. Он понимал, что камень бесценен. – Самое большее еще полдня.

Сзади приближался стук подков. С их пони поравнялась лошадь, но только в довольно своеобразном седле сидел не человек, а крепкий гном! Из седельных сумок, прыгавших на уровне глаз Тунгдила, торчали рукоятки различных топоров, то и дело раздавался металлический звон.

На гноме была черная одежда и темно-коричневый кожаный доспех, а также тяжелые сапоги. Форма его бороды была эксцентричной, вокруг рта и подбородка были светлые волосы, сбритые в других местах. Длинные светло-русые косы, в которые была заплетена борода, ветер сдувал назад. На голове незнакомого гнома был черный платок.

Тунгдил сразу же узнал его.

– Брамдаль Мастер Клинка!

Путешественник обернулся.

– Я тебя знаю, – громко произнес он, стараясь перекричать цокот копыт. – Скальград, не так ли? Тебя приняли за меня, – он рванул поводья вниз, замедляя бег животного. – И ты отправлялся к Свободным. Судя по всему тому, что я слышал, у тебя это получилось. – Гномы рысью неслись бок о бок. – Кто бы мог подумать, что из тебя выйдет герой? – Брамдаль улыбнулся и протянул ему сверху широкую ладонь. – Рад видеть тебя снова, Тунгдил.

Двоякие чувства захлестнули Тунгдила. Он был обязан Брамдалю тем, что нашел дорогу к Свободным и город Златоплот. Мастер Клинка дал ему указания, как отыскать пруд и потайной вход. И в то же время Тунгдилу, как и прежде, не нравилось ремесло, которым занимался гном.

– Брамдаль? Это тот самый палач? Который продает части трупов долговязым? – спросил Бешеный. Выпрямился в седле. – Это отвратительно. И большое спасибо, что из-за тебя мне пришлось прыгать в соленый пруд.

– А это, должно быть, Боиндил Равнорукий, – усмехнулся Брамдаль. – Два героя на пути к новым приключениям?

– А ты на пути к следующей казни? – ответил Тунгдил. Он никому ничего не хотел объяснять.

– Я скачу в Пористу. Король Брурон хорошо оплачивает мои услуги: я обучаю его палачей, – он с сожалением пожал плечами. – Простите, что я не остановлюсь поболтать с вами в трактире, но я очень спешу!

– Это значит, что ты сам возьмешься за работу, – усмехнулся Бешеный.

– Да. Но это неважно. Я подыскиваю себе новое занятие. – Похоже, Брамдаль изменил задание, поставленное перед гномами Враккасом: защищать Потаенную Страну от зла. В Скальграде он объяснял Тунгдилу, что он действует в духе создателя гномов, когда казнит приговоренных преступников людей. Он воспринимал их как зло, подобно тому, как гномы считали злом орков.

– Другое занятие в Златоплоте? – Тунгдил вспомнил город Свободных, находившийся в пещере длиной и высотой в милю. Услышал шум мощных водопадов, увидел сады, крепость, где жил король Геммил, увидел молящихся священнослужителей-гномов, услышал отзвуки их песен. То были славные времена…

– Торговля, – произнес Брамдаль. – Если кто-то и знает, где создаются идеальные палаческие орудия и на что они годятся, то это я. И почему бы мне не использовать свое знание? В королевствах всегда существует потребность, а у нас есть необходимые ремесленники.

– В Златоплоте что-то изменилось? – с некоторой долей ностальгии поинтересовался Тунгдил.

– Сколько времени ты не был там?

– Полагаю, несколько циклов, – это было ложью. Тунгдил очень хорошо знал, когда последний раз был у Геммила. Пять циклов тому назад.

– О, кое-чего там просто не узнать. Город перестроили. Мы выкорчевали сады, вместо них пришлось строить мастерские. Пещеру расширили на милю, чтобы места хватило всем.

– Так много новорожденных?

– Не только. В пяти городах Свободных большой наплыв. Торговля с королевствами гномов вызвала огромное любопытство со стороны племен. Теперь у нас хотят жить не только отверженные; приходят и те, кто хочет освободиться от давления со стороны семей и кланов, – Брамдаль отогнал пчелу, кружившую вокруг него, пытаясь опустить руку под кожаный камзол. – Преимущества нашей общины очевидны.

– Какие там преимущества, – проворчал Бешеный. – Гному нужна стабильность, – больше он не сказал ничего.

– Пусть все будут счастливы, кто-то в горах, кто-то под землей. У нас очень хорошо живется. Благосостояние поднялось благодаря торговле, – Брамдаль поглядел на перекресток. – Там наши дороги разойдутся, я так полагаю. Ты знаешь, что Геммил умер?

– Нет, – смерть короля по-настоящему опечалила Тунгдила, лицо Боиндила тоже выражало сожаление. – Как?

– Убит. Мы полагаем, что это был Третий. Мы схватили гнома, который хотел выбраться из Златоплота с окровавленной одеждой. Он отчаянно сопротивлялся стражникам и убил семерых из них, прежде чем те справились с ним. Мы до сих пор не знаем, зачем он это сделал.

– Недовольство, – предположил Тунгдил. – Если он принадлежал к числу гномоненавистников, то он не желал ничего иного, кроме как посеять раздор. Мне очень жаль, что король, который приютил тогда меня и моих друзей, ушел из жизни. Кто его преемник?

– Гордислан Молоторукий.

– Молоторукий? – насторожился Бешеный. – Он взял себе это имя сам или же это отверженный гном?

– Думаешь, родственник Баврагора Молоторукого? – Тунгдил увидел перед собой лучшего когда-то каменотеса, крепыша с огромными мозолистыми руками и повязкой на глазу. «Поющий пьяница», как его называли. Свою храбрость он доказал во множестве сражений, когда бился бок о бок с Тунгдилом. Он принес себя в жертву, прикрывая их отход у горна «Драконье Дыхание». Без него они никогда бы не ушли с топором под названием Огненный Клинок.

Брамдаль покачал головой.

– Не знаю. Если клан Молоторуких знаменит темно-карими глазами с отчетливым красным оттенком, то это может быть и так. В любом случае он выпивает добрую порцию красного вина, когда дело доходит до празднества.

Бешеный усмехнулся.

– Никаких сомнений. Он родственник Баврагора, – гном посерьезнел. – Что заставило его оставить клан? Я ничего об этом не слышал.

– Он уже давно живет у нас, в Златоплоте, – Брамдаль и оба гнома добрались до перекрестка, настало время прощаться после недолгой встречи. – Желаю вам обоим хорошего путешествия и успехов в начинаниях, – произнес палач, направляя своего коня к Пористе. Он поднял руку и пустил коня в галоп. Уже через несколько шагов его поглотила туча пыли.

– Странное у него седло, – удивился Тунгдил, сердясь на себя из-за того, что не осталось времени спросить об этом палача.

– Я рад, что ему с нами не по пути, – с облегчением вздохнул Бешеный. – Не то в конце концов он попытался бы что-нибудь продать нам из своих седельных сумок. А я как-нибудь проживу без сушеных пальцев вора или маринованного глаза прелюбодея, – гном сплюнул. – То, что он делает, отвратительно.

Тунгдил не ответил. Скупые слова Брамдаля вернули воспоминания о беззаботном времени своей жизни.

– Златоплот, – пробормотал он. – Действительно, стоило бы посетить его еще раз.

– Лучше не надо, – многозначительно посоветовал ему Бешеный.

Наконец они достигли зеленой цветущей местности вокруг штолен, где когда-то жил Лот-Ионан, один из могущественных магов Потаенной Страны.

Тунгдил радовался возвращению, хоть и отсутствовал недолго. Ему о многом нужно было рассказать Балиндис. Увидев его гораздо более стройным, чем до отъезда в Серые горы, она поймет, что он изменился.

– Вон, впереди! – крикнул он Бешеному, указывая на узкую тропу. – Страдания твоего зада скоро закончатся.

Приближались большие ворота, за которыми скрывался его собственный, крохотный гномий мир. Приемный отец Тунгдила проводил здесь время за изобретением новых заклинаний, изучением свитков и обучением воспитанников, пока не выступил против предателя Нод’онна и не проиграл.

С тех пор он превратился в каменную статую, пылящуюся где-то в руинах дворца Нудина в Пористе. Магически одаренных людей, достаточно способных для того, чтобы пойти по его следам, за эти циклы появилось столь же мало, сколь скудна была замена для иссякших магических полей. По крайней мере, так говорили официально – если не считать полученного в Аландуре известия о загадочных похитителях бриллиантов в еще более загадочных доспехах. Должно быть, в игру внезапно вступила магия.

Тунгдил остановился, спешился и оказался перед вратами. Он поднял руку, чтобы постучать, а затем опустил ее.

– Боишься, книгочей? – Боиндил выскользнул из седла, ухватился обеими руками за спину и отклонился назад. – Нет, я, конечно, знал, что Эльрия хочет утопить нас, но какая богиня настроила против нас лошадей и пони? Это сущая пытка. – Гном хлопнул друга по плечу. – Не робей! Ты возвращаешься к ней Тунгдилом Златоруким, которого она любила сильнее того другого, который предстал передо мной несколько дней тому назад в Серых горах. – Равнорукий трижды ударил древком вороньего клюва по створке.

– Что является исключительно твоей заслугой, – снова поблагодарил его Тунгдил. – Если бы ты не усовестил меня…

Изнутри послышался скрип; кто-то отодвигал засовы и откручивал болты, затем дверь отворилась.

А за ней друзей поджидал сюрприз.

На пороге стояла гномка с длинными темно-русыми волосами, видневшимися из-под внушительного шлема. Поверх черной кожаной одежды она надела усиленную пластинами кольчугу и похожую на юбку бронированную защиту, достигавшую ей до колен; носки сапог были усилены металлическими наконечниками.

В правой руке она держала щит, в левой – нечто вроде моргенштерна. Вместо большого шипастого шара там было три железных шара поменьше, по которым шли насаженные крестом клинки. Вес оружия, возможность размаха и острота клинков вместе представляли собой страшное сочетание.

И владела этим оружием не Балиндис.

Тем не менее Тунгдилу показалось, что он знает гномку.

– Занда? – недоверчиво вырвалось у него. – Занда Отважная?

– Клянусь Враккасом! Мертвецы оживают, – прошептал Бешеный, хватаясь за оружие.

Гномка улыбнулась и повесила моргенштерн на перевязь.

– Вы – Тунгдил Златорукий и Боиндил Равнорукий, ваши слова не оставили в этом никаких сомнений, – она слегка поклонилась. – Для меня большая честь познакомиться с вами обоими.

Тунгдил подошел ближе.

– Ты обладаешь преимуществом: знаешь, кто мы такие, – теперь он разглядел, что она, хоть и походила на Занду Отважную, бывшую жену короля Геммила, была гораздо моложе. Светлый пушок на щеках еще не окрасился серебристым цветом, и если ей было больше сорока циклов, то выглядела она моложе. Еще ребенок, при этом широкий в кости и ростом с воина. Происхождение из племени Третьих не скроешь. – Но кто ты?

Она сняла шлем, показав свое приветливое, не слишком круглое лицо.

– Я Года Отважная из клана Отважных племени Третьих, – ее карие глаза устремились на Боиндила. – Занда Отважная, умершая от твоей руки, была моей двоюродной прабабкой, – лицо Бешеного побледнело, и его черная борода стала казаться еще чернее. – Я требую возмещения, – строго заявила она. – Потому что ты…

– Где Балиндис и как ты сюда попала? – перебил ее Тунгдил, которому показалось странным, что его супруга не показывается. Он опасался, что Года в гневе причинила ей вред.

– Она прилегла и спит, – услышал он в ответ. – На протяжении последних дней она чувствовала себя не очень хорошо, – Года снова поглядела на Бешеного. – Как я уже сказала, я требую от тебя возмещения, Боиндил Равнорукий.

Бешеный внимательно смотрел на гномку. Теперь он понимал, что они не случайно наткнулись на Брамдаля. Встреча была предупреждением для него.

– Я понимаю твое желание. Но тем не менее не стану сражаться с тобой, Года. Ты слишком молода, чтобы справиться со мной. Пусть твой клан пришлет другого воина, или убирайся, поучись и возвращайся циклов через пятьдесят. Тогда я буду весь в твоем распоряжении, чтобы отомстить, если у Враккаса не появятся какие-нибудь иные планы на мой счет и он сохранит огонь в горне моей жизни.

Гномка собрала свои длинные волосы в хвост, завязала их кожаным ремнем, при этом мускулы на ее руках под кольчугой заиграли. Она энергично встряхнула головой.

– Нет больше никого из нашего клана, – она выглядела вполне как воин. – Я настаиваю.

– Нет, клянусь Враккасом! Я не убиваю детей!

– Хочешь отказать? Тогда я пойду по стране, повсюду рассказывая о том, что Боиндил Равнорукий уклонился от своих обязанностей, – принялась подзадоривать она его. – Твоя слава вскоре не будет стоить ничего, ты покроешь позором себя и своего мертвого брата. На тебя и твой клан будут плевать. И на твоего брата, на героя.

Внезапно оно вспыхнуло, былое пламя в крови гнома. В глазах заплясали бешеные искорки, погасшие пять циклов тому назад. Он сделал два шага вперед и схватил Году за шиворот кожаной нижней одежды.

– Не надо, Боиндил! – предупредил гнома друг.

– Ты получишь свое возмещение, – яростно рыкнул он, обращаясь к Годе, смотревшей на него с беспокойством и ликованием в глазах. – Прямо здесь и сейчас?

– Прямо здесь и сейчас, – довольно кивнула она. – Как я того пожелаю?

– Да.

– Поклянись Враккасом и своим мертвым братом.

Бешеный повиновался, отступил назад и занес вороний клюв.

– Клянусь Враккасом и Боендалом, – пророкотал он, прежде чем друг успел остановить его. – Во всем том, что сейчас случится, виновата будешь ты.

Года снова кивнула.

– Ты лишил меня двоюродной прабабушки, убив тем самым моего последнего родственника, – она обнажила оружие. – А значит, ты обязан учить меня, – она поклонилась чернобородому.

Боиндил ожидал атаки. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, чего от него ждут.

– Учить? Чему, во имя Враккаса? Дитя, я думал…

– Я потребовала возмещения, и ты согласился.

– Это и есть твое возмещение? – выдавил он. – Я не могу! С чего мне…

– Великолепная воительница ушла из-за тебя в Вечную Кузницу. Ты лишил меня возможности стать ее наследницей, поэтому я считаю, что будет правильно, если меня будет учить тот, кто победил Занду, – она подошла к нему и протянула свое оружие. – Мы называем это нахтштерн, и я владею им довольно хорошо. Чего мне не хватает, так это опытного мастера, который научит меня хитростям боя.

Тунгдил улыбнулся Бешеному.

– Теперь видишь, каково мне пришлось тогда с Баврагором. Он победил меня похожим способом, – сказал он. – Увидимся внутри, – и он исчез в штольне, намереваясь отыскать Балиндис. Он хотел поздороваться с ней, заключить в объятия и удивить своим преображением. Для долгих разговоров с Годой был еще целый вечер.

Боиндил поглядел на гномку и почувствовал себя беспомощным. Точно! Он поклялся!

– Хорошо, – вздохнул он. – Я покажу тебе быстренько парочку…

– Нет, – произнесла Года. – Ты будешь учить меня и не перестанешь этим заниматься, пока я по меньшей мере не стану тебе равной, как поступала и моя двоюродная прабабка. А затем мы с помощью поединка решим, чего стоит твоя наука, – она подняла нахтштерн, оружия соприкоснулись с негромким звоном. – В честном бою, мастер.

Он закатил глаза, поставил вороний клюв на землю и оперся обеими руками о головку оружия.

– Года, быть может, я и был хорошим воином, но мое искусство заржавело. И то, что я был хорошим воином, не означает, что я буду хорошим учителем.

– Можешь говорить все что хочешь, мастер. Теперь я не отойду от тебя до тех пор, пока не будет закончено обучение, – лицо гномки выражало известную решимость ее народа, к которой прибавлялось свойственное женщинам упрямство. – Куда пойдешь ты, туда и я.

И точно – она не отставала от него, когда он вошел в штольню, следуя за Боиндилом на расстоянии полулоктя.

– Ты оставишь меня когда-нибудь в покое? – бросил он через плечо.

– Когда тебе понадобится облегчиться, мастер, – ответила она, довольная тем, что хитрость удалась. – Когда мы начнем обучение?

Боиндил снова посмотрел вперед, и его морщинистое лицо озарилось широкой ухмылкой. Он будет ее мучить так, что она уйдет сама. И таким образом он даже не нарушит клятвы.

– Твое обучение уже началось, – он обнаружил штабель сменных опорных балок, которые Тунгдил аккуратно сложил у стены. – Одну за другой ты отнесешь их к воротам и уложишь там, – мрачно приказал он.

– Да, мастер, – Года даже не поинтересовалась смыслом его указания, отложила щит и оружие в сторону, чтобы начать перенос.

Бешеный взял и то, и другое.

– С чего ты взяла, что имеешь право разлучаться с ними? – резко спросил он. – Гном не бросает свое оружие где попало. И уж подавно не бросается оружием, когда оно у него – единственное. – Гном кивнул ученице. – Отнеси деревяшки, потом можешь приниматься за поиски в штольнях.

Она наморщила лоб.

– Какие поиски?

Боиндил взмахнул оснащенными клинками шарами.

– Вот этого. Я спрячу их, и ты не ляжешь спать, пока не отыщешь свой нахтштерн! – И Равнорукий свернул за угол.

Едва потеряв ее из поля зрения, он довольно хмыкнул себе под нос. Гном слышал, как она застонала, когда взвалила на плечо первую балку, и тихонько порадовался своей подлой затее, за которой последуют и другие. В течение нескольких дней он избавится от ребенка.

Тунгдил прокрался в спальню.

Балиндис лежала под толстым одеялом, наполовину зарывшись в подушки. Лицо ее из-за длинных темно-каштановых волос казалось бледным, как мел, она действительно выглядела больной и ослабевшей.

Гном осторожно присел рядом с ней. Мысленно сформулировал заготовленные фразы, затем протянул левую руку, чтобы осторожно коснуться ее плеча.

– Если бы я не знала, что это на самом деле, то решила бы, что вижу сон, – прошептала гномка. – В мою спальню входит красивый гном, – она подняла правую руку, открыла глаза и взяла его за руку. – Ты хорошо выглядишь, Тунгдил Златорукий. Давно уже я не видела тебя таким. Что значит твой изменившийся вид?

– Это не только внешне, – он поцеловал ее пальцы. – Я вел себя как дурак. И обязан Боиндилу тем, что ко мне вернулся разум и заставил меня отречься от пьянства, – приглушенным голосом произнес он, глядя в ее карие глаза. – Я заставил тебя страдать от моей боли, вел себя как… – Он сглотнул.

–…как упрямый, слепой, пьянствующий, занятый только собой, невнимательный, снедаемый собственной совестью мужчина, – безжалостно закончила она. – Ты хочешь сказать, что во время путешествия ты поговорил с Бешеным и изменился? – Лицо ее, казалось, выражало удивление и недоверие. – Ты утверждаешь, что изменился за несколько дней?

Тунгдил кивнул.

– Как это произошло? Расскажи мне, чтобы я могла поверить твоим словам.

Он рассказал о случившемся над пропастью, о том, как воин поставил его перед выбором.

– Стена вокруг моего разума рухнула, я увидел все так ясно… Такого не было на протяжении последних циклов. И теперь могу только просить у тебя прощения, – тихо произнес он. – Ты веришь в мою перемену?

Когда она обвила его руками, Тунгдил расплакался. Он тоже обнял ее, прижал к себе и закрыл глаза. Он вдыхал запах ее волос, чувствовал мягкий пушок ее щек рядом со своим носом, ее тепло на своей коже.

Они очень долго просто сидели и обнимались, наслаждаясь близостью, которой не было так давно.

– В том, что мы поссорились, не только твоя вина. Я слишком замкнулась в себе и оставила тебя одного, – призналась гномка. – Этого никогда не повторится.

– Никогда.

Она обняла его, долго вглядывалась в его лицо.

– Дай мне время привыкнуть к новому Тунгдилу. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Но это правда, Балиндис, – улыбнулся он, а затем на лицо его набежала тень. – Ты выглядишь нездоровой, – обеспокоенно произнес он.

– Остатки простуды, – отмахнулась та. – Мне уже гораздо лучше, – и она поцеловала его в лоб. – Вы уже видели Году?

– Она очень сильно удивила нас. И в первую очередь несчастного Бешеного.

Гномка усмехнулась.

– Ему не повредит, если он займется этим чудом плотнее.

Тунгдил удивился.

– Ты знала о ее намерениях?

– Это я ей посоветовала.

– Что?

Балиндис усмехнулась и отодвинулась назад чуть сильнее, чтобы опереться поясницей о подушку.

– Когда она появилась здесь и попросила приюта, я не знала, кто передо мной. В первый вечер мы долго разговаривали, и я выяснила, что она уже была в Голубых горах. Она надеялась найти тебя здесь, чтобы ты сказал ей, где находится Боиндил. Вторые не захотели ей ничего говорить.

– Ты натравила на него ребенка, а не гномку.

– Ей сорок четыре цикла. Уже по одной только ее фигуре можно понять, что она уже не ребенок, – весело возразила Балиндис. – Бешеный скоро обнаружит ее женскую прелесть.

– Она родственница гномки, которую он убил. Ничего похожего на романтику между ними ожидать не стоит, – возразил Тунгдил. – А что она собиралась делать сначала, прежде чем ты уговорила ее принять твой план?

– Она хотела убить Боиндила.

Тунгдил встал, расстегнул пряжки на кольчуге, и та соскользнула на пол. Он осторожно повесил ее на стойку у двери.

– У нее ничего не получилось бы. Но все может измениться, когда он закончит ее обучать. – Гном сбросил тяжелый кожаный плащ и остался в рубашке, кожаных штанах и сапогах. – Она Третья, Балиндис. Вскоре она овладеет ремеслом воина лучше, чем он. Ты желаешь ему смерти?

Та сложила руки поверх одеяла.

– До этого не дойдет.

– А почему? – Он повернулся к супруге. – Скажи мне, почему ты так уверена.

Балиндис пожала плечами и снова поцеловала его, на этот раз в нос.

– Этого я сказать тебе не могу, – призналась она. – Назови это интуицией.

– Ох уж эти женщины со своей интуицией, – проворчал Златорукий, сдаваясь. – Будем молиться Враккасу, чтобы все случилось так, как ты предчувствуешь, – он поглядел на доспехи. – Ты слышала, что творится в Потаенной Стране? – Когда жена покачала головой, он быстро поведал ей о том, что пережили и услышали они с Бешеным. – Ты уверена, что Года действительно не охотится на бриллиант? Что говорит на этот счет твоя интуиция?

– Хорошие были времена, когда можно было встретиться с ребенком бога-кузнеца и не тратить время на размышления об искренности его слов и поступков, – простонала она. – Не могу сказать наверняка, но на протяжении всех дней, что она провела здесь, я не застала ее ни за чем, что показалось бы подозрительным, – она провела рукой по его бороде. – Камень все еще там, куда мы его положили.

Он улыбнулся.

– Пойду и скажу ему быстро, что я уже вернулся.

– А я соберу поесть. Насколько я знаю тебя, а главное, вспыльчивого Боиндила, вы точно проголодались, – Балиндис встала, набросила на себя простое шерстяное платье поверх льняной ночной рубашки и надела сапоги. – Еда скоро будет готова, так что не болтай слишком долго со своей прелестью.

– Моя прелесть, – прошипел он, передразнивая жадных скальных карликов, сгребавших золото и все, что выглядело ценным. Затем рассмеялся, и они рука об руку вышли из комнаты.

Через два перекрестка дороги их разошлись. Тунгдил снял масляную лампу со стены и отправился в ту часть штолен, которую в те времена занимали ученики Лот-Ионана. Большинство дубовых дверей по-прежнему находились на своих местах. За ними начинающие маги получали уроки и мечтали о том, что однажды унаследуют магическое королевство Лот-Ионана.

Теперь ничего этого не было. Никакой магии, никаких магических королевств. Никакого Лот-Ионана.

Тунгдил вошел в лабораторию.

В этой комнате у него произошла большая ссора, во время которой загорелась большая часть оборудования – причем не по его вине. Бутылочки с эликсирами, тигли с бальзамами, трубочки с экстрактами и эссенциями, все дорогие припасы для различных экспериментов смешались в опасную массу. После сильного взрыва от аппаратов, полок, столов и лавок почти ничего не осталось.

Здесь по-прежнему царил хаос. Гном прошагал по звенящим осколкам и потрескивающимся глиняным черепкам до огромной кучи осколков стекла, которая была очень дорогим прибором для дистилляции. До взрыва.

Гном нагнулся, немного покопался в осколках. Бриллиант он нашел только после продолжительных поисков, блестящие осколки делали его невидимым. Тот, кто не додумался бы искать его в мусоре, никогда бы его не нашел.

Тунгдил обрадовался холодному огню, вспыхнувшему в гранях, околдовавшему его сердце. Гном повертел им из стороны в сторону, чтобы свет лампы преломился лучше и отбросил сияние на мрачные стены.

Каждый раз, беря в руки камень, Златорукий ждал, что драгоценность каким-то образом покажет ему, является ли бриллиант самым могущественным артефактом Потаенной Страны.

И, как обычно, ждал он напрасно. Положив камень на место в небольшую гору из осколков стекла, он спрятал сокровище поглубже.

Поиск по сайту: