Потаенная Страна, королевство Вейурн, Мифурдания, конец весны 6421 солнечного цикла

Родарио и Тасия еще немного порасспрашивали жителей города о Фургасе, а затем вернулись к остальной части труппы. Геза бежала к ним, размахивая руками, и оба невольно сравнили ее с перепуганной наседкой. Ее полное тело колыхалось, все под платьем прыгало вверх и вниз. Не помогал даже корсаж.

– Господин Родарио! Наконец-то вы здесь! – Толстушка схватила его за руку. – Идемте скорее. Приходили мужчины, которые разбили ваш вагон и побили несчастного Реймара. Мы натравили на них собак, и лишь тогда они наконец убрались.

– Все хорошо, Геза. Успокойся. – Актер потрепал ее по щеке. Нечто подобное Родарио предполагал и поэтому сохранял самообладание.

Однако вид собственного разоренного жилища нанес Невероятному глубокую душевную рану. Маленький дом на колесах сильно пострадал после неаккуратных поисков; ничего не находилось на своем месте. Много вещей было переломано. Если он еще раз встретится с посланцами отца Нолика, то в качестве компенсации заберет у них все, что у тех окажется с собой. Даже нижнее белье, чтоб унизить сильнее.

– О Паландиэль! – причитала Геза, стоя в дверях. – Как жаль!

Вздохнув, Родарио улегся на распоротый матрас.

– Спасибо, Геза. Все хорошо. Я уберу позже, – женщина кивнула и удалилась.

Тасия закрыла дверь и вынула из тайника под половицами цепочку.

– Они слишком глупы, чтобы найти ее, – с облегчением рассмеялась она, надевая украшение.

– И они думают, что мы швырнули бы это сокровище в озеро, – добавил он, протягивая к ней руки. – Иди ко мне, королева актрис, и подари королю свою благосклонность. Покажись мне во всей своей красе, одетая в золото и драгоценные камни.

Она сбросила с плеч позаимствованное платье и улеглась рядом с ним, провела пальцами по его лицу.

– А ты, король наслаждения? Поработаем над твоей пьесой?

– О, как смело! Ты хочешь показать акт любви на сцене? – грязно усмехнулся Невероятный, и его аристократическое лицо стало похоже на лицо простолюдина. – Мы наверняка окажемся в темнице. Из-за непристойного поведения.

Она улыбнулась и пощекотала его бороду прядью своих светлых волос.

– И все же мы поставим акт. Немедленно и только для нас.

Он поцеловал ее в шею, и вскоре они предались любовной игре, пока не опустились, измотанные, на остатки матраса и накрылись тем, что осталось от одеяла.

Мысли Родарио снова вернулись к пропавшему другу и приключениям сегодняшнего дня.

– Нас пытались убить, погибли хорошие люди, одного человека похитили, – задумчиво сказал он. – И все это как-то связано с Фургасом.

Тасия натянула платье.

– Почему? И зачем кому-то нужен кузнец?

– Ламбус – талантливый кузнец, какого еще поискать. У него есть завистники, – одевшись, актер пожалел, что женщина уже скрыла свою соблазнительную наготу. – А не стоит ли за всем этим сам Фургас? – размышлял он. – Ламбус не хотел покидать город, так он нам сказал. Что может быть настолько спешным, что заставило бы Фургаса его похитить? – Родарио тут же отбросил эту мысль. Подобное поведение было не в духе его друга.

– Разве ты не говорил, что он потерял свою спутницу и детей? – спросила Тасия, прислоняясь к двери. – Наверное, он нашел себе новую любовь.

– Ах, это из-за ребенка, который его сопровождает? – Родарио принялся наводить порядок в своем фургоне. – Этого я не понимаю. Он любил Нармору больше жизни.

– Чувства могут изменяться.

– Конечно. Но у кого-нибудь другого, – кивнул он. – Только не у Фургаса. Ты не знаешь его, иначе удивлялась бы так же, как и я. Должно быть, он стал совершенно другим человеком.

– Хм, – Тасия положила руку на ручку двери. – А если это не его ребенок? Может быть, он усыновил его? – Тасия улыбнулась актеру. – Не буду мешать заниматься уборкой и размышлять. Тебе понадобится отдых.

– Очень мило – смыться.

Она пленительно рассмеялась.

– Королева знает, когда пора удалиться, – и с этими словами она собралась покинуть фургон.

– Тасия!

– Да?

Родарио указал на ее шею.

– Цепочка.

– О, – она коснулась рукой украшения, отразившего лучи солнца и вспыхнувшего так, что захватило дух. – Так приятно на коже.

– Не надевай его, пока мы в Мифурдании, – попросил он ее. Женщина сняла украшение и спрятала его в оправдавший ожидания тайник. – Но позже оно станет важным реквизитом нашей постановки.

Она легко поцеловала актера в щеку и выпорхнула на улицу. А ему осталось решать неприятную задачу – восстанавливать порядок в своем маленьком королевстве.

Закончив работу, Родарио сел под лампу на узкой лестнице перед фургоном и продолжил написание новой пьесы.

Работа давалась ему легко; Тасия и сегодняшние события окрыляли. Все, что они пережили, он вставил в действие пьесы, преисполненной страсти, приключений и тайн.

Как закончить, было пока неясно. Для этого нужно было прежде отыскать Фургаса.

Он налил себе вина из единственной уцелевшей бутылки, когда услышал смех Тасии. Очень определенный смех.

В Невероятном вскипела ревность. Он отставил бокал и направился к фургону, в котором жил Реймар. Осторожно поднялся на цыпочки и заглянул в маленькое окошко. Смех заронил в актере страшное подозрение, увиденное же стало подтверждением: королева потеряна. Очевидно, сегодня ей хотелось еще развлечений. И Реймар, медведеподобный мужчина, оказывал ей вполне понятную услугу.

Родарио вернулся к своей узкой лесенке, взял в руку бокал. И рассмеялся. Он смеялся и смеялся, пока ему стало не хватать воздуха, а из окон маленьких фургонов не появились первые любопытные; даже Реймар, в полотенце вокруг бедер, выглянул из двери. Актер указал на мужчину и снова рассмеялся, запрокидывая голову и хватая ртом воздух.

– Все хорошо, дорогие мои, – махнул он рукой зевакам. – Это просто ежевечернее безумие, охватывающее меня каждый раз, когда приходится слушать, как другие наслаждаются актом любви с моей супругой.

Реймар покраснел и мгновенно скрылся, а Родарио сотряс новый приступ смеха.

Актер поглядел на звездное небо, по которому плыли облака, словно окуная звезды в молоко.

– О боги! Что за женщину вы мне послали! – усмехнулся он. – Неужели она должна отплатить мне за то, что в прошлом я развлекался с другими, а? – Родарио осушил бокал. – Я раскусил ее игру. Это был ты, Самузин, бог равновесия? – громко воскликнул он, взял бутылку и поднял ее к звездам. – Благодарю тебя! Столько вдохновения меня не посещало уже давно, – красное вино холодило горло; он отставил сосуд и продолжал писать.

Время шло, а он был словно пьян. Он зарисовывал сцены, писал и формулировал акты и действия, когда раздался звон и лампа, дарившая ему свет, разлетелась на куски.

Он озадаченно поднял голову. Нет, это невозможно, он не мог ее сбросить, его рука находилась слишком низко.

Как оказалось, он ошибался. Лампа по-прежнему стояла на том же месте, прямо за его спиной, на верхней ступеньке. Родарио уставился на стрелу, пробившую стекло и вонзившуюся в закрытую деревянную дверь. Пол-локтя влево – и острие вошло бы ему в глаз!

Лучница из Мифурдании! – пронеслось у него в голове, и он бросился на землю. Быстро заполз под фургон и прислушался.

Вокруг жужжали насекомые, то и дело раздавалось стрекотание сверчков; лошади дремали стоя у своего временного загона из веревок, серо-черный кобель Гуи храпел, лежа в траве, расслабленно положив голову на лапы.

В принципе, ночь была довольно спокойной – если не считать негромкого постанывания Тасии, чуть более громкого хрипения Реймара и скрипа прогибающихся половиц фургона.

Невероятно! Они там любят друг друга до безумия, а я здесь стану жертвой убийцы! – подумал он в приступе черного юмора и поглядел на фургон, где женщина и рабочий дарили друг другу такое удовольствие, что лампа рядом с лестницей раскачивалась из стороны в сторону. В этом не было ничего общего с тем актом, который был у них с Тасией. Однако как она красиво выразилась? Иногда женщине достаточно сильных мускулов.

С тихим щелчком вторая стрела вошла рядом с ним в деревянную спицу, третья ударилась в обитый железом обод.

Родарио лег ничком на землю, напряженно вглядываясь во тьму, из-под защиты которой в него стреляли. Опасность того, что один из его труппы – намеренно или случайно – будет ранен или убит, была чересчур высока.

– Пс-с-с-т! Ты, так называемый сторожевой пес! – зашипел актер, обращаясь к собаке. – Кш! Ш! Вставай, псина!

Кобель поднял голову, посмотрел на Невероятного и завилял хвостом.

– Нет, не радоваться! Будь злой собакой! – прошептал он. – Куси! Фас! Ищи и фас!

Пес поднялся, как следует потянулся и побежал под фургон к Родарио, намереваясь облизать ему лицо.

– Прекрати, – отмахнулся актер от нежностей длинного влажного языка. – Слышишь? Ты должен атаковать! Убить! – Он указал в другую сторону. – Ищи!

Наконец-то Гуи понял его. Понюхал воздух в том направлении, куда указывал Родарио, и побрел прочь, уткнув нос в землю, а хвост к небу.

Актеру было немного жаль, что он спустил пса. Мужчина вглядывался в темноту, но вскоре не стало видно ни пса, ни тем более коварного убийцы. Зато фургон Реймара перестал раскачиваться. Похоже, они насытились.

Холодный клинок оказался у шеи Родарио.

– Ты исчезнешь, – послышался хриплый голос, в нос Родарио ударил запах дыма, сажи и раскаленного железа. – Завтра, сразу же, ты собираешь свои манатки, актер, и на своем пестром фургончике убираешься куда подальше, да?

– Прошу прощения, но…

Жгучая боль опалила горло, лезвие надрезало кожу.

– Ты исчезнешь и никогда больше не будешь задавать вопросы относительно местопребывания магистра, понятно? – прошептал голос ему на ухо. – Мы следим за тобой, актер.

Дверь фургончика Реймара приоткрылась, оттуда выглянула Тасия, проверить, сидит ли он еще на ступенях. Поскольку она не увидела Невероятного, а лампа погасла, женщина выбежала из фургона.

– Смотри, смотри на свою любимицу как следует, актер. Если будешь продолжать вынюхивать относительно магистра, она умрет, – пригрозил незнакомец. Сильная рука ухватила его за волосы, потянула голову назад, пока лоб его не коснулся пола фургона. – А потом ты, твоя труппа и магистр!

В районе шеи снова почувствовался укол. На этот раз нож оставил более глубокий порез; теплая жидкость текла по адамову яблоку, Родарио стало плохо. В голову не приходило ничего, что помогло бы своими силами выпутаться из неприятного положения. Судьба висела на великодушии того, кто сидел на корточках рядом с ним и мог лишить его жизни одним движением руки.

– Да, – прохрипел он, поскольку от страха и неудобного положения у него пропал голос.

– Очень хорошо, – рассмеялся незнакомец. – Помни: мы следим за тобой, да? – Руки отпустили его волосы, он получил сильный удар по затылку, предположительно, рукояткой оружия. Этого оказалось довольно, чтобы лишить его ясного зрения. Затем актер услышал, как незнакомец отползает, встает и убегает. Опасность отступила.

Родарио со стоном выбрался из-под фургона, неловко поднялся по ступенькам, посмотрел на порез на шее в зеркало.

Красная линия проходила через всю переднюю поверхность горла, рана сильно кровоточила и была глубокой. Если бы незнакомец надавил сильнее, то вылечить рану было бы уже сложно, а так было достаточно приложить толстую тряпку и перевязать горло шарфом. Завтра утром он сходит к целительнице. После того как они уедут отсюда.

– Постепенно приключений становится что-то слишком много. Даже на мой вкус, – пробормотал он, проверил, как легла повязка, и посмотрел на пальцы, перепачканные собственной кровью. Голова закружилась, и он поспешно присел.

– Слишком много.

Боль он заглушил остатками красного вина. Хорошо, что лучница попала в лампу, а не в бутылку.

Поиск по сайту: