Потаенная Страна, королевство эльфов Аландур, конец весны 6241 солнечного цикла

Тунгдил рассматривал лес, через который они проезжали, и нашел, что со времен его последнего посещения Лиутасила он изменился. Деревья, произраставшие на землях Аландура, росли, очевидно, очень быстро.

Бешеный, который, как и Златорукий, шел пешком, ведя в поводу пони, проследил за взглядом друга.

– Я уж подумал было, что мне кажется, – заметил чернобородый гном. – Деревья растут, как бурьян. – Равнорукий снял вороний клюв с седельной сумки вьючного пони и перехватил его расслабленной левой рукой. – Как всегда: иначе я кажусь себе голым, – пояснил он Тунгдилу. – Может быть, я и утратил боевое бешенство, но остаюсь воином. Если на меня полезут какие-нибудь усы или корни, я хочу быть вооружен.

– Я доверяю эльфам.

– Я тоже, книгочей. – Бешеный взвалил оружие на плечо. – Но их овощам – нет!

Из-под сени деревьев неслышно выступили два эльфа. На них были одежды из легких тканей, свободно облегавшие их стройные высокие тела, в длинных белокурых волосах красовались драгоценные заколки из золота и серебра.

– Добро пожаловать в Аландур, Тунгдил Златорукий и Боиндил Равнорукий, – скорее пропел, чем произнес правый, и оба эльфа поклонились гномам.

– Во имя Враккаса, их лица стали еще более хрупкими, – прошептал Бешеный. – Или все дело в одежде, которая на них?

Тунгдил усмехнулся.

– Ты же руководитель нашей миссии. Тебе им и отвечать, – хихикнул ему в ответ Златорукий.

– Я?

– Конечно, кто же еще?

– Ты же у нас книгочей!

– Но Гандогар поручил это дело тебе. А меня ты просто-напросто похитил, – очевидно, Тунгдил наслаждался тем, что заставлял воина потеть от волнения.

Боиндил вздохнул и поклонился, хоть и не так низко, как эльфы своим гостям.

– Да пребудет с вами Враккас, – запинаясь, приветствовал он остроухих. – Нас с визитом послал Верховный король. – Чернобородый указал на вьючного пони. – Это для Лиутасила, и… – он порылся в карманах, пока не нашел помятое послание Эльдрура, – вот послание от вашей делегации. – Равнорукий протянул свиток эльфам. – Мы… э-э-э… пришли с миром.

Гном зыркнул на Тунгдила и закатил глаза.

– Я не могу, – беспомощно прошептал он. – Пожалуйста, продолжай ты, пока я ненароком не развязал войну!

Эльфы тщательно изучили письмо и снова улыбнулись.

– Мы рады, что дети бога-кузнеца проявляют интерес к нашей культуре. Мы с удовольствием проведем вас по Аландуру и покажем, как у нас живут, – произнес эльф, указывая рукой на дорогу. – Идемте. Мы уже приготовили вам жилье.

– Надеюсь, не где-нибудь на верхушке? – вырвалось у Бешеного, и гном протянул руку за посланием. Эльфы помедлили, но письмо отдали. – Пусть наверху гнездятся птицы.

– Нам ведомы предпочтения вашего народа, – приветливо ответил эльф и двинулся вперед.

– Вы очень снисходительны, – поблагодарил Тунгдил, наконец беря слово после нечаянного оскорбления, слетевшего с губ Равнорукого, что вызвало у друга громкий вздох облегчения. – Мы привезли подарки для князя Лиутасила.

– Наш князь очень обрадуется ослу, – хрустальным смехом рассмеялся эльф, таким чистым, что он показался неприятным для ушей гномов.

– Конечно, подарок – это не осел, – присоединился к общему веселью Тунгдил, просто ради того, чтобы заглушить голоса эльфов. – Он просто привез драгоценности.

– Я так и подумал. Но ослов до сих пор князю никто еще не дарил. Это было бы очень интересным новшеством. – Эльф снова поклонился. – Меня зовут Тивалун, а это Виланоил. Мы будем вашими проводниками по королевству Аландур. Со всеми вопросами обращайтесь ко мне или к Виланоилу. Мы с удовольствием удовлетворим ваше любопытство.

– Благодарю, Тивалун, – Тунгдил узнал тропу, по которой они шли. Она должна была привести их на поляну, где они встречались с князем Лиутасилом и говорили об эоил. Гном вежливо поинтересовался самочувствием правителя.

– Наш господин пребывает в добром здравии, однако в данный момент находится на юго-востоке страны по делам, – сказал Тивалун, выходя на поляну, где был разбит шатер. – Как только они урегулируются, к его удовольствию, князь вернется и побеседует с вами. А теперь желаю вам доброй ночи.

Тунгдил посмотрел на стены зеленого бархата.

– Это княжеский шатер, – сказал он, обращаясь к Бешеному. – Мы благодарим за честь, которую вы нам оказали, – обратился он к Тивалуну, добавив на языке эльфов гномью мудрость. – Друзей узнают по тому, как тебя принимают.

Виланоил вздрогнул, а Тивалун на миг утратил самообладание.

– Лиутасил упоминал, что вас называют ученым, но о том, что вам удалось выучить эльфийский язык, князь умолчал, – с уважением произнес Тивалун, поклонился и собрался уходить. Но вдруг остановился.

– Могу я взять письмо, Боиндил Равнорукий? Я хотел бы послать его князю, чтобы он своими глазами прочел то, как отозвался о вас Эльдрур.

– С удовольствием, друг эльф, – усмехнулся Бешеный, хватаясь за пояс. – Тысяча дохлых тварей! Я потерял его! – взорвался гном. – Должно быть, оно выпало где-то по пути к шатру.

Он собрался было вернуться и поискать, но эльф поднял руку.

– Нет нужды, Боиндил Равнорукий. В наших лесах ничего не теряется, точно так же, как и в ваших горах не пропадет ни одна золотая монета. Мы найдем, не переживайте. – Эльф снова поклонился. – Увидимся завтра. Да пошлет вам Ситалия приятных снов с неба. – С этими словами оба остроухих исчезли в тени деревьев.

– Меня едва не поразил молот Враккаса, когда я услышал, как ты странно разговариваешь, – засопел Боиндил. – Мне все еще плохо. Я уже подумал, что ты одержим. Давно ты его выучил?

– В штольнях Лот-Ионана я нашел старые книги. Среди них оказался труд, сохранившийся лишь частично, о погибшем королевстве северных эльфов Лесинтеил. Автор приводил указания на язык, и ничего, кроме парочки выражений, я не выучил. Он слишком сложный, – Тунгдил отодвинул полог шатра, пропуская Бешеного. – Давай отдыхать.

– Приготовь нам что-нибудь вкусненькое. А я позабочусь о пони и сразу вернусь к тебе, – ответил Боиндил, направляясь к животным, которые с удовольствием щипали сочную траву на лужайке.

Тунгдил вошел и сразу же почувствовал, как воспоминания его переносят к последней встрече с князем эльфов. Украшенные резьбой деревянные опоры, приятный запах, свет масляных ламп, свисавших с верхних перекрытий, тепло из двух печей создавали расслабляющее настроение, смывая тяготы пути.

Гном снял кольчугу и бросил ее на вешалку, умылся и поглядел в центр шатра, где исходило паром угощение. Готовить не пришлось.

В шатер влетел Боиндил, наморщил нос из-за того, что его друг снял кольчугу, и уселся за накрытый стол.

– Хо, наша миссия уже начинает мне нравиться, – заметил чернобородый, пододвигая к себе миску. – Хоть с запахом цветов и перебор, но ужин выглядит на славу. – Гном положил на серебряную тарелку от разных блюд; поспешно попробовал все, затем провел вилкой над желтым шариком. – О нет. Я помню. В тот раз мне не понравилось… – Равнорукий с отвращением отодвинул его на край тарелки и продолжил трапезу. – Давай, книгочей. Из-за этого похода ты сильно потерял в весе, можешь сегодня пировать.

Тунгдил рассмеялся.

– Ты молодец, что усовестил меня, – Златорукий оставил нетронутым графин с темным солодовым пивом и плеснул себе воды. Если он попробует хотя бы глоток ячменного напитка, тяга к алкоголю снова возьмет свое. Она слишком долго владела им.

Трапеза была отменной, если не считать желтых шариков. А когда Тунгдил заметил в отгороженной части шатра бадью, небольшой очаг с котлом и воду в нем, а также лодочку красных кристаллов, то не удержался и решил устроить себе баню. Гном ринулся в тепло вместе с пригоршней кристаллов. Пахло бесподобно. Мышцы расслабились, гном прикрыл глаза и наслаждался.

– Вот оно! – вырвал его из сладкой полудремы голос друга.

– Ты не мог бы немного потише? – заворчал Златорукий, открывая глаза и уставясь на Бешеного.

Чернобородый стоял у бадьи, завернутый в полотенце, и размахивал письмом; мощные мышцы играли под смуглой кожей.

– Я нашел письмо. Я положил его в штаны. Оно упало на землю, когда я раздевался. И рассердятся же эльфы, когда завтра утром я скажу им, что они целую ночь напрасно ползали по кустам, – ухмылялся гном. – Но эту ночку пусть поищут как следует.

Тунгдил вспомнил желание Тивалуна переслать письмо Лиутасилу, и его любопытство проснулось.

– А ну-ка, покажи, – попросил он, протягивая руку. – Хочу посмотреть, как нас там хвалят.

Все произошло в момент передачи. То ли Бешеный слишком рано разжал руку, то ли Тунгдил взял слишком поздно – письмо упало в воду. Оба схватили его и разорвали прямо посредине.

– Это было проклятие Эльрии, – со знанием дела заметил Боиндил, с сожалением глядя на свою половинку. – Своей водой она разрушает все, что имеет отношение к нашему народу.

– Может быть, мы просто слишком неуклюжи, – Тунгдил вылез из бадьи и завернулся в полотенце. – Можешь залезать, вода еще горячая.

– Я? Туда? После того, как там утонуло письмо и предупредило меня о коварстве богини воды? – возмутился воин.

– Тебе не повредит. От тебя пахнет. И это еще мягко сказано! – Златорукий взял обе половинки и положил у печи, чтобы они просохли.

Часть эльфийских рун размыло, они стали нечитаемыми, кроме того, лишь некоторые из знаков были похожи на те, что использовали северные эльфы Лесинтеила. Либо они всегда писали иначе, чем их родственники, либо язык и письмо изменились за минувшие циклы.

В процессе высыхания бумага изменилась. Между строчек проступили новые светло-голубые руны.

– Тайное послание, – негромко удивился Тунгдил. Зачем Эльдруру утаивать что-либо в своем сопроводительном документе? Очевидно, даже он опасался, что один из гномов прочтет эльфийские руны, и поэтому не рискнул записывать свои слова открыто.

Неужели делегаты все-таки шпионы? Вопрос грыз Тунгдила все сильнее. Гном взял письмо и сел вместе с ним за обеденный стол, чтобы попытаться разобрать значки при свете лампы. Они пострадали от влаги, что ни в коей мере не облегчало перевод.

– Боиндил? – позвал он своего друга. – Иди сюда, я тебе кое-что покажу.

– Сей… – послышался громкий всплеск из-под занавеси, скрывавшей бадью; затем послышалось громкое фырканье, за ней последовал каскад самых ужасных гномьих ругательств.

Тунгдил усмехнулся.

– С тобой все в порядке?

– Проклятая вода! – бушевал Боиндил, срывая занавеску и вытираясь ею. – Ты только посмотри на это: теперь придется снова пропитывать бороду жиром, – он приподнял черные космы, клином свисавшие на грудь. – А ведь мне пришлось ухаживать за ней целый цикл, чтобы она блестела! – Гном обернулся и пнул бадью. – Проклятая ловушка для гномов, выдуманная Эльрией! Нужно запретить подобные штуки! – Равнорукий завернулся в ткань. – Я почти чувствую, как былое безумие несется по моим жилам! Снова тлеют угли – вот как сильно я разозлился.

– Успокойся. Что случилось-то?

– Поскользнулся я, – выдавил из себя гном. – На куске мыла. И пожалуйста, нырнул в воду головой вниз. – Гном сплюнул и скривился. – Тьфу, какая гадость.

– Если хочешь пить, то лучше выпей воды. Зато теперь ты пахнешь приятно, – подколол друга Тунгдил, указывая на письмо и сразу же становясь серьезным. – Я тут кое-что обнаружил.

Бешеный мгновенно заметил разные цвета рун.

– Значит, все-таки шпионы! – удовлетворенно произнес чернобородый гном. – Хоть я и не думал об этом всерьез, когда говорил эти слова, но, похоже, все так и есть.

– Не будем делать поспешных выводов, – предупредил друга Тунгдил. Он подхватил серебряный чайник, стоявший на второй печи, и налил себе полную кружку. – Посмотрим, что я смогу перевести. Может быть, письмо просто предупреждает не раскрывать нам все до последней тайны Аландура.

– Шпионы, – не успокаивался Бешеный, делая значительное лицо. – Сомнений больше нет. – Гном направился к одной из постелей и улегся в нее. Поворочавшись, Равнорукий встал, стянул одеяло и лег на пол. – Слишком мягко, – заявил он, прикрывая глаза. – Сегодня ночью ты дежуришь первым, – сказал чернобородый. – Разбудишь, когда захочешь, чтобы я сменил тебя.

– Дежурить? – удивленно поглядел на него Тунгдил. – Зачем?

– Я больше не доверяю остроухим.

– Но если это всего лишь безобидное напоминание…

–…то остроухие могли открыто написать его! – не сдавался Бешеный.

–…и мы могли счесть это недоверием. – Тунгдил не хотел слишком поспешно судить эльфов, хотя ему их поведение тоже показалось странным. И даже более чем странным.

Громкий храп подсказал Тунгдилу, что Боиндил не желает больше углубляться в спор. Поэтому он повернул фитиль лампы, чтобы она светила ярче и было лучше видно. Ночь будет долгой.

Поиск по сайту: