Тунгдил раскачивался вперед и назад, и ему казалось, что голова его забита чем-то до отказа. Где-то подо лбом что-то стучало, пульсировало и, похоже, собиралось убежать через уши. В горле было сухо и как-то пыльно, словно на протяжении трех циклов гном питался одним только песком.
Златорукий со стоном поднял тяжелые веки и заморгал от яркого света. На расстоянии вытянутой руки гном увидел… кончики своих пальцев, покачивавшиеся из стороны в сторону, и проплывающую под ними гальку. Сильно пахло пони, и Тунгдил понял, что рядом находится по меньшей мере еще одна лошадка.
Если сложить все вместе, то напрашивался только один вывод: он едет верхом. Против своей воли.
– Где… – захрипел он, пытаясь выпрямиться. При этом он соскользнул со спины животного вниз головой и очутился в пыли. Его пони испуганно прыгнул в сторону, а вьючный ослик взволнованно всхрапнул.
– Спокойно, – проворчал Боиндил. – Он ничего тебе не сделает. Просто выпал из седла, – над Тунгдилом замаячило обеспокоенное лицо, черная борода защекотала нос. – Ты проснулся, книгочей?
Тунгдил сел, отряхнул грязь со штанов, огляделся по сторонам, увидел деревья, кусты и траву. Такого внутри горы не бывает.
– Где это я? – Златорукий поднялся, держась за седло пони, голова готова была вот-вот расколоться на мелкие части.
– Ты со мной, – ушел от прямого ответа Равнорукий.
– Это я вижу, – Тунгдил обернулся и в некотором отдалении увидел Серые горы. Крепость едва можно было различить, да и то – если знать, где она находится. Башня каменным маяком уходила в небо. – Что мы здесь делаем?
– Нас послали выполнять поручение. Верховный король направил делегацию в Аландур, – буркнул Бешеный.
– Зачем это? В наказание за мое поведение?
– В принципе… он послал только меня, – нерешительно промямлил Боиндил. – Но я подумал, что будет лучше, если со мной поедет книгочей, который поддержит меня у остро… у эльфов. – Гном сел в седло. – И я взял с собой тебя.
– Гандогар не знает, что я с тобой?
– Я оставил ему записку.
– Ты меня похитил?
– Нет, клянусь Враккасом! – возмущенно ответил Бешеный. – Я обнаружил тебя в твоей комнате, и, когда спросил, не хотел ли бы ты поехать со мной, ты сказал «да».
– Громко и отчетливо?
Боиндил рассмеялся.
– По крайней мере, я расценил это как согласие. – Боиндил сделал товарищу знак сесть в седло. – И, честно говоря, будет лучше, если ты немного развеешься, посмотришь на новые лица. Идея навестить эльфийского князя не так и плоха. И, кроме того, вы знакомы. Будет лучше, если князь эльфов увидит известного ему гнома. – Равнорукий быстро рассказал ему, зачем они отправились в Аландур. – Как только все соберутся, Гандогар нас отзовет. Так что мы ничего не теряем. Им нужны такие герои, как мы.
Тунгдил посмотрел сначала на Серые горы, затем на дорогу перед собой.
– Я согласен, – вздохнул он, неуклюже умащиваясь верхом.
Пони трусили рядом, Тунгдил дудлил воду из кожаной фляги и молчал – раскалывающаяся голова лишала какого бы то ни было желания общаться.
Ближе к вечеру гном почувствовал себя бодрее и лучше, задумался о разговоре с Верховным королем и о пережитом в Потусторонних Землях. Он не мог вспомнить, что сказали Гандогар и эльфы по поводу множества орочьих костей, поэтому спросил Бешеного.
Тот озадаченно посмотрел на него.
– Они ни слова по этому поводу не сказали. Эльдрур остановил меня и поинтересовался, сколько свинорожих стали жертвой голода незнакомого чудовища, – он скривился и отбросил назад черные волосы. – Думаешь, Третьи просто сожрали их?
Тунгдил заметил перекресток и трактир, что означало пиво и постель. По меньшей мере.
– Заночуем там, – решил Златорукий. – Третьи точно так же не притронулись бы к орочьему мясу, как и мы. Они не стали бы питаться этим отребьем даже в случае страшной нужды.
– А… что насчет… подземных?
– Боиндил, о чем ты вообще говоришь? – удивился Тунгдил. – Никто из гномов не сделал бы подобного. – Златорукий подумал о Джеруне, телохранителе волшебницы Андокай, который сам был творением зла и, тем не менее, питался созданиями Самузина и Тиона. И высказал свои мысли вслух. – Мы знаем, что таких, как Джерун, очевидно больше чем один. Вспомни тот экземпляр, который послали к нам аватары, чтобы убить Андокай.
– Это объясняет, почему другие твари не осмеливались соваться за Северный перешеек, – усмехнулся Бешеный. – Если в Потусторонних Землях у самого прохода через Каменные Врата угнездилась семья Джеруна, то нам больше не о чем волноваться.
Тунгдил кивнул.
– Лучших условий для Третьих, если за этим стоят действительно они, и быть не может: они забаррикадировали все коридоры и проложили тайный туннель в наши королевства, через который посылают машины, а сородичи Джеруна расчищают окрестности от назойливых орков и прочих чудовищ.
Его друг некоторое время молчал.
– Как думаешь, пошлют войско в Потусторонние Земли, чтобы разыскать Третьих?
– Полагаю, что у Верховного нет иного выхода, – заявил Тунгдил, останавливая своего пони у трактира рядом с огромным стойлом. Бесспорно, этот перекресток был излюбленным местом у купцов, путешественников и торговцев, и здесь можно было сменить лошадей.
К путникам подбежал мальчик, принял поводья.
– Добрый вечер, господа гномы. Да пребудет с вами Враккас, – почтительно приветствовал он путников. – Вашим пони нужна свежая трава и овес, а вам – хорошие комнаты на ночь?
Боиндил бросил ему серебряную монетку.
– Этого хватит, чтобы ты как следует присмотрел за животными и они получили самый лучший уход?
– Конечно, господин гном! – воскликнул довольный мальчишка. – Я почищу их так, что шерстка будет блестеть! – Он повел пони под большой навес и сразу же принялся за работу.
Тунгдил и Бешеный вошли в трактир и удивились, обнаружив, какими трофеями украсил помещение хозяин. Все стены были увешаны оружием орков и альвов, а между ними болтались зубы самых разных созданий. Чтобы закрепить черепа чудовищ на деревянных балках, понадобились длинные гвозди, вбитые через глазницы.
– Вы только гляньте, – пробормотал Боиндил, указывая в угол рядом со стойкой. Там возвышалось чучело орка в натуральную величину. Правая рука урода, сжимавшая зазубренный меч, была занесена для удара; в левой он держал щит, на котором было написано: «МЕНЯ УБИЛ ГИЛБСПАН». На доспехах красовались цены на напитки.
– Не всегда можно понять людей и их юмор, – заметил Тунгдил, проходя через заполненную посетителями комнату к столу у окна, сквозь которое падали красноватые отблески заходящего солнца.
Показался молодой жилистый мужчина в переднике. На лице его была улыбка, сделавшая бы честь даже Невероятному Родарио.
– Добро пожаловать, господа гномы, в охотничий домик Гильспана.
Бешеный крякнул в бороду.
– Ты, птенчик, и будешь Гильспан?
– Вот именно, господин гном, – с видом оскорбленной гордости ответил мужчина.
– И сколько ж тебе было, когда ты убивал свинорожих? Четыре цикла?.. Иль пять?.. – ухмыльнулся Бешеный и ущипнул Гильспана за плечо. – Хо! Твоих мускулов хватит на то, чтобы принести полный поднос, но точно не на то, чтобы выжить в сражении. Ты нашел орка мертвым на поле боя?
Гости на передних лавках обернулись, чтобы получше рассмотреть того, кто усомнился в храбрости трактирщика.
– Я убил его ударом в сердце, господин гном!
– Вот как, вот как… В сердце… – Бешеный посмотрел на чучело. – А где находится сердце у зеленокожих?
Гильспан покраснел.
– Оставь его в покое, Боиндил, – вмешался Тунгдил и, уже обращаясь к хозяину, попросил: – Принеси нам, пожалуйста, две кружки крепкого пива и супу побольше, а к нему половину краюхи хлеба. – Златорукий отдал монетку трактирщику, Гильспан, явно обиженный, спрятал ее и ушел прочь.
– Если бы он был тем, за кого себя выдает, то вызвал бы меня на поединок прямо не сходя с места, – проворчал Бешеный, поискал свою трубку, набил ее табаком и раскурил от свечи, стоявшей на столе. Жидкий воск закапал на стол, образуя небольшую лужицу. – Он никогда не убивал свинорожих, клянусь бородой.
Гномам принесли пиво, с грохотом поставив его на стол. Случайно или нет, но пиво из кружки Боиндила выплеснулось через край, намочив ему штаны. Гильспан улыбнулся фальшиво, но вежливо и удалился.
– Принесите мне графин самогона, – крикнул ему вдогонку Тунгдил, поднес свою кружку к губам и осушил ее одним глотком. Едва на столе появилась добавка, как он жадно присосался к ней; темное пиво потекло по его бороде, окрашивая ее.
– Как так вышло, книгочей?
Тунгдил отер рот и бороду.
– Я выпил слишком быстро.
– Я имею в виду, что ты пьешь так, словно старый Баврагор – твой младший брат, – неожиданно резко произнес Боиндил. – Объясни мне, почему ты изменился. И о ком горюет Балиндис?
Тунгдил рассердился, что не понял намека.
– О Балодиле.
– Балодил, – Равнорукий наклонился вперед так, что его черная борода едва не оказалась в кружке с пивом. – А кто такой Балодил?
– Наш сын, – Тунгдил отпил глоток самогона. – Был.
Боиндил удержался от замечания. Поведение Тунгдила и его высказывания – все начало складываться в картину с отвратительным сюжетом.
Гильспан принес ужин. Никто не притронулся к еде, несмотря на то что она была очень ароматной, а они проголодались после долгого путешествия. Сначала нужно было поговорить о прошлом.
– Он родился на свет четыре цикла тому назад, став венцом нашей любви, – задумчиво прошептал Тунгдил, глядя на горящую свечу. – Я взял его с собой, чтобы сделать покупки, и обещал Балиндис присматривать за ним. Но деревянный мост через реку, где я всегда ходил, расшатался из-за паводков, – он опрокинул в себя еще чарку самогона. Лицо его выражало презрение. – Я Тунгдил Златорукий, победитель Нод’онна и аватаров, зарубивший сотни орков, ученый. И я ступил на шаткий мост. – Гном издевался сам над собой, глядя в глаза другу. – Старый мост, Боиндил, показал мне, чего я стою. Он просто просел под повозкой, и мы рухнули в воду. Кольчуга тянула меня на дно. Если бы не пустой бочонок, который выплыл из-под меня, я утонул бы, – смех и разговоры в трактире заглушали его слова. – А теперь я сижу здесь и рассказываю тебе о Балодиле. Как ты думаешь, чем все для него закончилось? – На этот раз он не стал даже переливать самогон в кружку, просто глотнул из графина. Поставил сосуд на стол, вдохнул воздуха, отрыгнул. – Я не нашел его тело, как ни искал. Я ненавижу себя. Балиндис мне не простит никогда, а я… я напиваюсь. Буду пить, пока не умру, – он остановился. – Нет, чтобы умереть! Я должен был утонуть вместе с сыном, вместо того чтобы таким образом проживать остаток своей жалкой жизни. Теперь я тоже топлюсь, – он с отвращением отодвинул от себя суп.
– Это был несчастный случай, книгочей. Гнилое дерево, – вымолвил Боиндил, пытаясь помочь другу. – Гнилое дерево, проклятие богини Эльрии. Оно поразило тебя, повозку и утянуло твоего сына на дно. Ты ни при чем.
– Балиндис тоже так говорит, – он опустил голову. – Но в ее глазах я вижу немой укор, каждый раз, как смотрю на нее. Боюсь, наша любовь угасла в тот день. Она думает, что я не замечаю, что на самом деле она испытывает по отношению ко мне, – отвращение и ненависть, которые она скрывает. В нашей штольне холодно, как никогда прежде. В моем сердце поселилось несчастье, которое лишает меня желания жить, – он закрыл лицо обеими руками. – Теперь ты знаешь, почему я таким стал. Я пойду спать, Боиндил, – покачнувшись, гном встал, побрел по лестнице к комнатам и исчез.
Бешеный отер незаметно выступившие слезы. А затем принял решение помочь другу и вернуть ему желание жить. И сделать это можно было только одним способом.
– Враккас, ниспошли нам свою милость. И в первую очередь Тунгдилу, – он поглядел на Гильспана, кичливо приветствовавшего новых гостей и демонстрировавшего чучело орка. Гости хлопали трактирщика по плечам.
Боиндил вышел из-за стола и стал подниматься по лестнице. Нужно обязательно поговорить с Балиндис, Равнорукий при всем желании не мог представить, что гномка чувствует ненависть по отношению к Тунгдилу.
Стояла поздняя ночь.
Гильспан сидел за столом с последними гостями, в очередной раз рассказывая историю об убитом орке.
– И когда орды из Тоборибора прошли совсем рядом с моим двором, я взял оружие, чтобы защитить дом. Отец мой находился далеко отсюда, но оставил мне кинжал. На нем я поклялся защищать свою мать и всех, кто жил с нами, – в доказательство он положил оружие на стол.
– И больше у вас ничего не было? – прошептала шестнадцатилетняя девушка, путешествовавшая в сопровождении родителей и жениха.
– Нет. И орки не остановились при виде нас! Они пришли вечером, целый отряд этих тварей, в поисках припасов, – Гильспан вскочил. – Я подошел к их предводителю и вызвал его на поединок. Он взял меч, а я набросился на него со своим кинжалом…
– О, вы мужественный человек! – восхищенно захлопала в ладоши девушка, бросая на трактирщика влюбленный взгляд.
– Говорят, что кровь Потаенной Страны дает им бессмертие, – мрачно вставил ее жених.
– Это ему не помогло, – продолжал хвастать Гильспан, взмахнув кинжалом в воздухе. – Я был одновременно в нескольких местах, я вспорол его, мой клинок вонзился в его сердце по самую рукоятку, и он пал мертвым к моим ногам. – Трактирщик поставил ногу на пустой стул. – И тогда бежали остальные от меня, двор был спасен. Поскольку орк издох прежде, чем было произнесено заклинание искоренения скверны, его тело досталось мне.
Гости зааплодировали, женщины протянули ему по нескольку монет, а девушка подарила ему платочек со своей монограммой.
– Но как вы смогли отрезать ему кинжалом голову? – ревниво поинтересовался жених.
– Удара в сердце оказалось достаточно, мой господин.
Жених перевел взгляд на орка.
– Прошу прощения, Гильспан, однако солдаты, с которыми я разговаривал, повторяли, что нужно отрезать твари голову, чтобы уничтожить окончательно.
Стало удивительно тихо… Все таращились на набитое чучело оскалившейся твари, которая в полутьме комнаты выглядела невероятно живой.
– А разве когда мы вошли, он не стоял иначе? – испуганно прошептала девушка, подвигаясь ближе к Гильспану. Жених взял ее за руку и потянул к себе.
– Да, – согласился ее отец, побледнев. – Клянусь Паландиэль, его меч раньше смотрел в потолок, а теперь он держит его перед собой.
– Что это такое? Страшилка для маленьких детей? Я собственноручно вырвал внутренности из его брюха, – бормотал трактирщик, направляясь к твари.
Послышался громкий рык, и орк развернулся по направлению к Гильспану.
Женщины пронзительно закричали, мужчины выхватили оружие.
– Идиот-трактирщик! – вскричал жених. – Вы привели в свой дом зло!
Гильспан перестал что-либо понимать. Он хотел было ответить, но орк рывком двинулся к нему, поднял руку с мечом и метнул оружие в него.
Мужчина с криком исчез под чудовищем. Он выпустил кинжал, выполз из-под нападавшего, скатился под первый попавшийся стол и, словно старая дева, принялся звать на помощь.
На первом этаже захлопали двери, по лестнице застучали сапоги, многие несли фонари, чтобы лучше видеть в полутемном зале.
Орк неподвижно лежал на полу и смеялся. Смеялся, смеялся… И тут, в свете ламп, которых становилось все больше, гости увидели, что смеется вовсе не чудовище, а гном. Он стоял рядом с прилавком и громко хлопал себя по бедрам.
Смех его был заразителен, его подхватили не в последнюю очередь оттого, что все закончилось «пшиком». Публика потешалась над мнимым героем Гильспаном, который трясся от страха, замерев под столом.
Боиндил позволил себе пошутить. Он пробудил чудовище к жизни при помощи нескольких движений, рычания и пошатывания.
– Ну что, птенчик, – от души веселясь, сказал гном, наклоняясь, чтобы заглянуть под стол. – Что там насчет твоего мужества? Откуда у тебя орк?
– Я… – Очевидно, Гильспан пытался срочно выдумать новую ложь.
– Хо! Думай как следует о том, кого ты собираешься одурачить, – предупредил Бешеный, демонстрируя сжатый кулак.
– Купил. Купил много циклов тому назад, – покаянно признался трактирщик. – Как и все те вещи на стенах, – гости смеялись, пока трус выбирался из укрытия. – Злосчастный гном! – выругался он. – Ты все испортил!
– Я? Ты со своей трусостью сам все испортил. Если бы ты бросился на него, как герой, за которого ты себя выдаешь, тобой бы все восхищались. – Боиндил кивнул жениху. – А ты наблюдательный. Их действительно нужно обезглавить, чтобы зло не получило дополнительной силы. – Чернобородый гном поднял вороний клюв и с размаху обрушил его на голову чудовища, затем просто сломал сухие позвонки, так что череп оказался насажен на длинный шип. – Вот теперь бы он умер навсегда. – Бешеный одним ударом сломал кость о прилавок, осколки разлетелись в разные стороны. – Лучше быть уверенным, – усмехнулся он, закидывая вороний клюв на плечо.
На следующий день путешествие в Аландур продолжалось.
Ночного переполоха Тунгдил не заметил. Утром его разбудил Боиндил, и Златорукий молча стал собираться. Не позавтракав, они двинулись дальше на юго-запад.
Лошадки неутомимо бежали вперед по дороге. Вокруг простирались однообразные пейзажи. Местность была гористой, а по меркам гномов скорее холмистой; они то ехали вдоль оврагов, то по долинам, то снова взбирались на возвышенности, откуда открывался вид на дикие просторы Северного Гаурагара. Гномы напрасно высматривали густые леса, земля была голой, а в низинах болотистой.
Бешеный во главе их небольшого каравана что-то жевал прямо на ходу; Тунгдил же приобрел у трактирщика оплетенную бутыль самогона и продолжил с той же ноты, на которой остановился прошлым вечером.
Его друг обернулся через плечо и посмотрел на Златорукого, покачав головой.
– Думаешь, станет легче, если ты будешь пить? Судьба Баврагора могла бы послужить тебе уроком.
Тунгдил не обратил на слова Равнорукого внимания и снова приложился к бутылке.
– Довольно уже! Балодила ты этим не вернешь, книгочей! – Боиндил развернул своего пони. – Живи и чти память о нем, вместо того чтобы жалеть себя и быть посмешищем для окружающих.
– Нет, Балодил не оживет, – пробормотал Тунгдил. – Я же сказал, что пью для того, чтобы умереть, – гном отрыгнул, сплюнул и снова поднял бутылку.
– Умереть хочешь? – Бешеный выпрыгнул из седла, схватил удивленного гнома за шиворот кожаного камзола, торчащего из-под кольчуги, и стянул его на землю. Не обращая внимания на протесты, он подтащил друга к краю отвесного утеса. – Ты действительно хочешь умереть? – Бешеный в ярости вырвал из рук книгочея бутыль и швырнул ее вниз. После долгого падения сосуд разбился о дно ущелья, оставив на камнях темное пятно. – Тогда следуй за ней! – мрачно крикнул гном. – Покончи со своей жалкой жизнью. Сейчас же, немедленно, но перестань жалеть самого себя. У самого низшего создания больше достоинства, чем у тебя!
Тунгдил не сумел высвободиться из стальной хватки Боиндила. Равнорукий прижал его лицом к земле над склоном.
– Что такое, книгочей? – продолжал бушевать чернобородый. – Ты хочешь умереть! Ты сам так сказал! Так вперед! – Он схватил друга за кольчугу и с невероятной силой рванул.
Где-то в глубине души Тунгдила шевельнулось сопротивление. Неопределенное сопротивление, без причины, без повода. Не существовало цели или души, ради которой он хотел жить, и, тем не менее, что-то внутри отказывалось перебираться в Вечную Кузницу. Если там вообще найдется для него место… Златорукий вцепился в редкую траву, царапал пальцы о камни. Боль развеяла дурманящее воздействие алкоголя.
– ОТПУСТИ! – изо всех сил закричал ему на ухо Боиндил. – Я сделаю это ради тебя, сэкономлю твои оставшиеся деньги, которые ты мог потратить на пиво и водку. – Равнорукий с силой ударил друга в бок.
Тунгдил согнулся и потерял опору. Его тело почти полностью перевесилось через склон.
– Нет, нет! – в отчаянии вскричал он. – Ты…
– Я скажу, что ты защищал мою жизнь от разбойников, превосходящих нас числом, – гнул свое Бешеный, не обращая внимания на вопль Тунгдила. – Они запомнят тебя героем. И ты умрешь как раз вовремя, чтобы не растерять остатки уважения к себе.
И вновь тяжелый гномий башмак угодил Тунгдилу по ребрам. Вскрикнув, Златорукий скользнул еще немного дальше. Вниз покатились камни, поднимая на склоне тучи пыли.
– НЕТ! – собрав последние силы, оттолкнулся от камней Тунгдил, перемещая вес тела назад. С громким криком он бросился от края, потянув за собой Боиндила, и оба гнома оказались в безопасном месте. – Я… передумал, – прошептал он.
– Ах, вот как? – Бешеный выпрямился. – И откуда же столь внезапная перемена?
Тунгдил глубоко вздохнул.
– Не могу сказать. Внутренний голос противится.
– Внутренний голос по имени страх?
Тунгдил пожал плечами.
– Нет. Нет, что-то другое, – он прислушался к себе, словно ожидая ответа. – Думаю, это была… жизнь.
– Голос Враккаса, – заявил Боиндил, встал и протянул ему руку. – Ты и Огненный Клинок ему еще понадобятся. Против гномов выступил новый враг. Быть может, твое предназначение в том, чтобы победить его.
Тунгдил позволил помочь себе подняться, затем подошел к краю ущелья и посмотрел вниз. Нужен был всего один маленький шаг, и все проблемы были бы решены. Златорукий поднял ногу… и снова ощутил внутренний барьер.
– Еще осталась тяга к смерти, – проворчал его друг.
– Нет, – задумчиво ответил Тунгдил. – Я просто хотел удостовериться, что действительно хочу жить, – гном отвернулся от склона.
Бешеный протянул другу поводья пони, Тунгдил принял их.
– Хочешь. Я бы столкнул тебя, если бы ты не сопротивлялся изо всех сил, – серьезно проговорил он. – Это единственный способ выяснить, хочешь ты жить или нет, – на лице чернобородого мелькнула кривая усмешка. – Поверь, меня лечили точно так же, как я сейчас попользовал тебя.
– Ты был в отчаянии из-за смерти Боендала, – понял Тунгдил, наблюдая за тем, как воин садится в седло.
– Половина меня ушла вместе с его смертью. Может статься, что то была лучшая половина. Другая погрязала в глухих размышлениях и печали, пока я не начал думать, что хочу умереть. Кое-кто вылечил меня так же, как я тебя, и я понял, что хочу еще побыть среди живых. Враккас знает, зачем это нужно, – он с улыбкой кивнул на дорогу. – Но я в обиде на него за то, что он послал меня к эльфам, – и Равнорукий пустил своего пони рысью.
Тунгдил негромко рассмеялся.
– Ты прав. Враккас знает, зачем это нужно.
Целительный шок даровал Тунгдилу ясность мышления, которая оставила его после смерти сына. И теперь Златорукий видел – он все сделал не так! На протяжении всех последних циклов он все делал не так!
Существовал только один путь. Гном решил как можно скорее вернуться к Балиндис и попросить у нее прощения за все то горе, которое ей причинил. Ужасные слова, постоянное пьянство, отчужденность, когда она хотела прикоснуться к нему. Сам себе он этого простить не мог. Он задумчиво погладил пони по носу.
Бешеный уже сделал несколько шагов.
– Хо, книгочей! Ты идешь? – крикнул он. – Или лошадка поверяет тебе свою мудрость?
– Да, – ответил тот. – Она говорит, что я слишком толстый.
– Мог бы и меня спросить, я бы тебе то же самое сказал.
Тунгдил подхватил поводья и побежал.
– Хорошо, когда есть такие друзья, как ты. – Фраза была двусмысленная. Двигаться Златорукому ничего не мешало, а до Аландура было еще много миль. Миль, достаточных для того, чтобы похудеть на пару фунтов.