Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

В последующем эту практику необходимо проделать со всеми противоположностями вашей души, которые вас волнуют



После свадьбы Владислав пробовал привести семейные отношения в порядок, но ничего не получалось. Прошел год, второй, дед избегал общения с внуком, и Владиславу становилось все труднее. Как‑то, не выдержав очередного семейного кризиса, парень собрался и поехал к деду. Но к дому пошел не сразу, по дороге завернул на гору Бабу. Лег на траву, припомнил первую встречу с соколом и волком… Заплакала душа его, будто утратила что‑то такое, ради чего стоит и жить, и умереть. Быстро стемнело, ночь припрятала боль и отчаяние. До утра сидел парень на горе, мысли обступили его. Ну и тяжелыми думы те были…

Когда солнце уже взошло и люди выгнали коров на пастбище, пошел парень к деду прощения просить. Дед сидел на пороге дома и не поднимал головы. Он еще вечером почувствовал, что Владислав где‑то вблизи, и когда начало сереть, вышел на огород, с которого гору Бабу видно, и заметил, что сидит на ней парень.

– Значит, время настало, – про себя промолвил он.

Владислав вошел во двор и сел рядом с дедом.

– Прости меня, – тихонечко промолвил парень.

Старый Учитель поднял голову и направил взгляд куда‑то далеко, в самый конец Вселенной.

– Карна, сынок, всегда забирает свое. Я хотел тебе помочь по‑другому решить этот урок, но, видно, иначе ты не мог.

– Что мне теперь делать? Я не могу с ней жить, – с горечью сказал Владислав.

– Я рассказывал тебе про варны, почему ты тогда не подумал, из какой она? Я говорил про Карну, про Путь, куда же ты смотрел, куда? Но теперь об этом поздно говорить, у тебя есть опыт, и самое главное, сможешь оценить ту, которая является твоей половиной.

– Как я ее найду, дед?

– Пусть твое сердце тебе подскажет, ты и так достаточно умеешь и знаешь.

Владислав опустил голову и тяжело вздохнул.

– А как я ее узнаю?

– Сердцем, сынок, – это такое ощущение дополнения, единения, целостности – будто меч в ножны входит. Когда оно настанет, ты сразу почувствуешь. Более того, и ее уже Карна отпустила, теперь она спешит к тебе навстречу. Если прислушаешься, то почувствуешь, как ее сердце зовет тебя.

На глаза наворачивались слезы, Владислав упал на колени и положил голову на стопы Учителя.

– Дедушка, пойдем со мной в лес, я хочу Богам помолиться, помоги мне, вся душа горит…

Тот тихонечко ответил:

– Пойду, но учить тебя больше не буду.

– Почему, я так обидел тебя?

– Нет, сынок, не имею на это больше разрешения Кола Радетелей, волхвов‑рахманов старших, тех, что Покон‑Обычай берегут.

– А что это за волхвы такие, почему раньше ты о них не говорил?

– Радетели – это волхвы‑рахманы, святые старцы, которые отреклись от телесных благ и посвятили свою жизнь до последней капли Богу. От всего отрекшись, они получили все.

– То есть? – изумленно хмыкнул Владислав.

– То есть время и обстоятельства над ними не властны – живут они сотнями лет и странствуют мирами в теле – то в Прави, Божьем мире, живут, то на Землю приходят поручение какое‑то выполнить, с которым их Боги посылают. Наш род опекает рахман Рамадар, он учил моего прапрадеда, прадеда, деда и ко мне приходил. Если он посчитает тебя достойным, то и к тебе придет, а то и всех Радетелей приведет, посмотреть, кто ты и что путевого из тебя выйти может, – посмотрев исподлобья, тихонько промолвил дед.

– Пошли на капище, бери требы, будем большие огни жечь. Скажи бабушке, что придем завтра. Дорога далекая, может, к первой заре доберемся.

Как на крыльях летел Владислав на капище древнее, что на горе священной Богит было. Добрались быстро. Дед сел Богам молиться и звать души Радетелей, а парень тем временем насобирал хвороста и дров. Местные жители никогда ничего не брали с этой горы, они знали, что гора волшебная, поэтому надо быть осторожным с каждым словом, каждым действием. Как что‑то сдуру ляпнешь, а оно и осуществится, темное против кого умыслишь, а оно к тебе же и возвратится, – одним словом, знали они, что лишь в самом крайнем случае идти туда можно.

Когда на всех восьми ямах по кругу были расставлены дрова для костров, поднялся дед, поклонился Богам и центральное капище разжег сам. Ночь накрыла их внезапно, лишь месяц освещал небо. Затрещали деревья где‑то глубоко, аж в корнях. Будто большой медведь, проснулась гора, когда дед промолвил молитву и поднес огонь к центральному костру. Так быстро возгорелся костер, что парню показалось, будто это кто‑то другой поджег его. Дед подходил к каждой жертвенной яме, в которой Владислав составил дрова, молитвами звал определенного Бога и разжигал ему ватру[24]. Огни поднимались к самому небу. Через некоторое время в кругу стало так жарко, что Владислав начал терять сознание. Дед подхватил его в ту минуту, когда парень едва не упал в центральный огонь. Старого волхва это не остановило, он все громче и громче читал молитвы. Огонь трещал, и жар становился все нестерпимее. Владислав сидел в тех огнях, и его мозг плавился вместе с мыслями и ощущениями. Вдруг он почувствовал, что вокруг огней начали сходиться люди. В белых одеждах, с посохами, они стояли возле костров и смотрели на него и деда. Парень хотел прикоснуться к Учителю, чтобы тот увидел их. Но дед был не здесь, он с такой силой и страстью говорил молитву, что воздух словно сгустился, и к нему невозможно было подступить. За теми людьми начали проявляться еще люди, и еще, и еще… казалось, что они заполнили всю гору. Хотя дрова никто не подбрасывал, огонь становился все больше и больше. Молитва деда уже больше напоминала песню; когда все звуки слились в один, огонь принял другой вид, над каждой ватрой начал проясняться образ Бога, того, которого звал дед. Еще через миг в круг начали заходить люди. Парень насчитал шестнадцать человек. Восемь мужей и восемь женщин. Они парами стали возле костров и вместе с дедом начали проговаривать молитву. Гора росла и гудела, сердце Владислава от этого глухого гула начало так тревожно биться, что давило в груди. Ощущения заострились до сумасшествия. На какой‑то миг это все перешло за порог человеческого восприятия – и этот гул, и неудержимый жар, все исчезло, стало тихо и спокойно.

Теперь Владислав услышал, какие молитвы читал дед, рассмотрел тех людей, которые зашли в круг, увидел, как они руками поддерживают огонь. Стало тихо, дед умолк. Вдруг из центральной ватры вылился огонь в две фигуры. Владислав увидел в них мужчину и женщину. Дед поклонился им и отошел.

– Становись, Владислав, Боги сегодня с Ирия сошли, чтобы тебя послушать, – промолвил дед, указывая на место перед центральным костром.

Владислав не растерялся, откуда‑то в сердце появились покой и благодать – наверное, не впервые он стоял перед Высшими Богами. Две фигуры начали увеличиваться и через какой‑то миг были уже высокими, будто деревья. Парень поднял голову к ним, протянул руки вверх в триглав‑оранту и искренне промолвил молитву Роду Всевышнему, Сварогу и Ладе.

Когда закончил молитву, у него в голове прозвучало:

– Поздравляем тебя, знаменитый наш волхв Сурья.

Владислав ни секунды не сомневался, что обращаются к нему. Из середины души высветился его новый образ, а может, как раз и не новый, а именно старый его образ. Владислав сразу ощутил, что стал старше, откуда‑то взялась седая борода, длинные косы, посох. Перед Богами стоял старый волхв‑рахман Сурья! Он обернулся к тем, кто был в круге, поклонился всем, поклонился и деду. В ответ поклонились ему и мужы и женщины в круге, а также весь люд, который стоял за ним. В круг вошла женщина, ее образ вибрировал и мелькал всеми цветами радуги. Сурья подал ей руку. Это была его звездная половинка, вечная супруга, они стали перед центральным костром как единое целое. Две огненные фигуры влились в них. Весь люд возгласами: «Слава, слава Ладе Великой и Сварогу Светлосяйному!» нарушили священную тишину. Сурья осмотрел людей и промолвил:

– Братья и сестры мои, много лет прошло с тех пор, как после Крещения Руси вошли мы с вами в огонь священный на горе Лысой, что вблизи Киев‑града возвышается. Тогда мы ушли, так как время темное наступило, ушли, чтобы сегодня вернуться. И возвратить Богов наших родных, предков славных, на Землю‑матушку священную к детям своим. Давайте молитвой своей праведной, от всей души обратимся к Роду нашему славянскому, к ариям праведным, чтобы проснулись души, которые под ярмом рабства заснули во тьме и страхе.

Возгорелось пламя огнем красным, тысячи рук поднялись в молитве к роду земному.

– Отец Род Всевышний! – громко промолвил Сурья, а за ним гулом прокатились над горой тысячи голосов.

– Мы дети Солнца, внуки Твои, Род Всевышний, возврати души славные к роду нашему. Сними обман темный с детей своих, пусть глаза их откроются и Отец Дажбог озаряет их взором святым! Отец Род! Мы – души православные, те, которые к миру Прави путем Матушки Славы пришли, обращаемся к тебе, дорогой Отец наш, разожги огнем веры и веды каждое сердце, пусть возвратится память рода нашего, пусть вспомнят славяне и ории, чьих Богов они дети!

Застонала Земля‑Матушка от молитвы святой, заплакало Небо священное, Ветер Стрибог поднял сынов своих на страже, Дана‑водица забурлила водами. И Сурья промолвил:

– Мокоша‑Матушка, впитай молитву эту в себя, от душ наших, пусть теперь каждый сын или дочь рода нашего, которые на землю ступят, от чужеверия проснутся и Тебя, Матушка Земля, в молитве прославят! Дажбоже наш ясный, Солнце наше красное, пусть лучи твои разбудят души детей рода нашего ото сна страшного, рабства тяжелого, и пусть молитвой к Тебе откликнется душа их, молитвой праведной и искренней. Ветер Стрибог, разбуди сердца детей рода нашего, а где спят они и не слышат ни речи Земли‑Матушки, ни Дажбога Ясного, пронесись бурей над домом их, лишь бы вспомнили, что Отец Ты для них, и молитву тебе произнесли, от души всей. Матушка Дана, Ты водами питательными Землю орошаешь, поишь ее, чтобы урожаи давала хорошие для детей рода нашего. Матушка Дана, постучи к ним в оконные стекла дождем теплым, где прославляют Тебя, дай урожаи добрые, а где не уважают – градами упади и потопами забурли, чтобы вспомнили, чьих Богов они дети, а ежели сердце черствое не уважает предков своих – забери влагу с полей их, и пока молитву Богам Родным от всего сердца не скажут, не упади ни единой каплей на нивы посохшие. Зову стихии все и властителей их, Богов Светлосяйных! Придите к нам силой своей, мощью безудержной! Пусть каждая душа, которая на Земле тело имеет, вспомнит, какого она рода! И родам русинов‑русичей, которые сегодня под названиями разными есть, – Боги Светлые, предки великие, веру и память верните! Пусть в единый род соберутся и в славе возродятся! И нет, и не будет той славе ни конца ни края! А за родом русинов пусть другие роды славянские да арийские себе память и веру вернут, и в Согласии и Мире заживут, первопредка прославляя! И так будет согласие в роде земном!!!

– Слава! Слава! Слава! – прозвучало на горе. Пылали сердца тех, кто стоял за огненным кругом, пылали, вплоть до слез!

– Братья мои и сестры, направляйтесь к людям, говорите им, что предки возвращаются, что и Мать их Земля, и Отец Солнце Ясное, что Род Небесный с Ирия смотрит и благословляет на жизнь праведную. И потому мы православные, что Богов в мире Прави прославляем, как и пращуры наши прославляли!

Загудел народ, кто от радости плакал, кто обнимал побратима. Те, что лишь душами присутствовали, на рождение пошли в семьи праведные. Другие возвращались, кто в тела свои, кто домой. Осмотрел Сурья те пары, которые огни своими руками держали, осмотрел хорошо, чтобы найти их в мире Яви.

– Те пары священными являются, – услышал голос женщины, которая стояла возле него. – Мы должны их найти, так как иначе не зажжется священный костер из девяти огней, а не будет этого огня, ничто не поддержит Божественный Огонь в душах человеческих.

Пары проходили мимо них, кого‑то Сурья узнавал, кто‑то был совсем неизвестный, тогда он запоминал звучание этой души. Когда последняя пара вышла из круга и исчезла, взял Сурья за руки свою любимую жену.

– Где ты? Почему так долго мы не вместе?

– Моя душа уже рядом, любимый мой. – Их глаза слились в один зеленый цвет.

– Я найду тебя, любимая моя, – шептал и шептал он.

Они становились все моложе и моложе, в кругу горящих огней были лишь они… Вот не стало седой бороды, а вместо нее – молодое и красивое мужское тело, и она – будто мавка[25], длинные косы, венок, стройная фигура, лукавая и манящая улыбка. Они кружили в солнечном танце, держа друг друга за руки. Он будто впитывал ее, не отрывал глаза, чтобы случайно не исчез ее образ.

– Мы скоро встретимся, любимый, – шептала она и таяла в его руках.

– Нет, не уходи, не уходи, я так долго жил без тебя, каждый миг ждал тебя, не уходи…

– Я вернусь, слышишь, я вернусь, ты только жди меня, – прошептала она листвой старого дуба и, как марево, растаяла поцелуем на его устах.

Не стало Сурьи, в Явь возвратился Владислав.

 

 

Глава 16

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.