Гермиона понемногу свыкалась с мыслью, что Снейп ее отец, что она чистокровная, и у ее родителей, что называется, темное прошлое. Переписка с леди Снейп немало помогала в этом: по крайней мере, в семье зельевара есть хоть одна приятная особа. Гарри и Рону Гермиона сообщила только, что находится у друзей Дамблдора. С одной стороны, ей вроде бы запрещалось рассказывать свой секрет кому-либо до первого ноября, а с другой – она не представляла, как вообще будет объясняться с друзьями. Собственно, других развлечений, кроме переписки, у Гермионы не было. Она дни напролет была предоставлена самой себе: лорд Стивенсон пропадал в Министерстве, Талия проводила много времени в ателье, и, зачастую, Гермиона видела их раз в день – за ужином. Время от вынужденного одиночества тянулось нестерпимо медленно, иногда даже чудилось, будто оно остановилось, осело тонкой паутиной тишины по углам поместья. Поэтому Гермиона невольно обрадовалась, когда, спустившись как-то утром к завтраку, обнаружила в холле лорда Стивенсона с дочерью и толпу суетящихся эльфов. – Доброе утро, – улыбнулась Талия. – У нас сегодня небольшой переполох. Мои дочь и мать возвращаются из Парижа. Ее необычные глаза сияли как-то по-особенному, делая Талию такой домашней, несмотря на весь ее блеск. Двое домовиков, повизгивая от неудержимого восторга, распахнули массивные дубовые двери особняка, а затем с почтенным видом замерли в длинной шеренге своих собратьев. Все это выглядело очень церемонно и напоминало сцены из магловских фильмов про аристократию, где слуги точно так же выскакивают на порог, чтобы выразить почтение своим хозяевам. Гермиона чувствовала себя крайне неловко. – Мне уйти? – робко спросила она. – Зачем? – удивилась Талия. – Мы ведь должны представить нашу гостью. О, вот и они! Гермиона увидела черный длинный кадилак, скользящий по мокрой подъездной дороге, будто большой водяной змей, которому не страшен дождь. Такие машины она тоже видела только в магловском кино 40-х годов. Кадилак остановился, домовой эльф распахнул дверцу, и из кожаного нутра машины выплыла широкополая белоснежная шляпа, украшенная большим бантом и очень напоминающая огромный поднос с тортом. Затем шляпа покачнулась, из-под широких полей показалось женское лицо, сияющее улыбкой. – Дорогие мои! – леди Стивенсон развела руки в стороны и устремилась к домочадцам, слегка покачивая бедрами. – Как же я соскучилась! – она расцеловала дочь в щеки, элегантным жестом подала ручку мужу, не прекращая щебетать: – Ах, Париж очарователен в этом сезоне, зря ты не поехала с нами, Тали, очень зря! Мы привезли превосходные образцы тканей, тебе следует взглянуть на них. Но, разумеется, не забыли выполнить все твои поручения, ибо эту неромантичную особу даже Париж не способен растрогать… О! Это, должно быть, мисс Снейп. Гермиона сглотнула, застигнутая врасплох внезапным вниманием со стороны женщины-урагана. Повисла пауза. Леди Стивенсон с вежливым любопытством смотрела на нее. – Угу, – выдавила Гермиона. – Фу, мисс Снейп, какой моветон, – леди Стивенсон пригрозила ей пальцем. – Отвечайте «Да», и никак иначе! – Дорогая, – начал лорд Стивенсон, но его прервал насмешливый голос: – Готовьтесь, мисс Снейп, сейчас вам прочтут лекцию по этикету, а затем водрузят на голову стопку книг для улучшения осанки. – Стелла! – недовольно воскликнул лорд Стивенсон. У дверей, окруженная толпой восхищенных эльфов стояла, судя по всему, мисс… вылитая мисс Блэк! Девушка вполне сошла бы за сестру Тонкс или дочку Беллатрисы: черные волосы, белоснежная матовая кожа, тонкое лицо с заостренным подбородком, слегка выдающимся вперед из-за неправильного прикуса, тонкие выразительные губы, безукоризненно ровный нос. И только глаза – неистово-синие, как у Сириуса. – Напрашиваешься на домашний арест? – сурово осведомился лорд Стивенсон. – Можно подумать, вы когда-нибудь его с меня снимали, – скучающим тоном произнесла девушка. – Стелла! – на этот раз одернула ее Талия. – Веди себя прилично, у нас гости, – она указала на Гермиону. – Мисс Гермиона Снейп, но пока что для всех Грейнджер. – А почему? – оживилась девушка. – Не знала, что у лорда Снейпа есть дочь… – Потом, – оборвала ее Талия. – Моя дочь Стелла Блэк. – Внебрачная, – ехидно уточнила Стелла и с невинным видом покосилась на мать. – Чтоб вопросов не было. О, вопросов у Гермионы было хоть отбавляй! Неужели Блэк не знал о своей дочери точно так же, как Снейп? Но ведь она носит его фамилию, и это при том, что Талия и Сириус не были женаты. А если знал – почему не рассказал Гарри? Была ли знакома сама Стелла со своим отцом? Знают ли они с Талией, что Сириус в самом деле был невиновен? И это еще далеко не полный список. *** Ателье Талии Стивенсон было тем, что Гермиона про себя называла «волшебным миром внутри волшебного мира». Все-таки разновидностей магии значительно больше, чем принято считать. Все в этом царстве красоты было безукоризненно прекрасным, благоухающим и чарующим. Казалось, будто невесомые приятные на ощупь ткани сотворили какие-нибудь сказочные феи – было сложно представить, чтобы человеческое существо могло превратить в волокна небесное облако или лепесток цветка… – Доброе утро, мисс Стивенсон, – дружно поздоровались продавщицы: три девушки в строгих мантиях, с собранными в узел волосами и с минимальным макияжем на лицах, такие же безукоризненные, как и все вокруг. – Доброе утро, – улыбнулась в ответ владелица ателье и бросила через плечо: – Девочки, вам в мастерскую. После завтрака, во время которого леди Стивенсон без умолку болтала о Париже и своих знакомых, Талия предложила Гермионе отправиться вместе с ней и Стеллой в ателье, чтобы не сидеть взаперти. Разумеется, Гермиона, не задумываясь, согласилась, и теперь, глазея по сторонам, медленно плелась вслед за Стеллой. Мастерская выглядела совершенно иначе: повсюду стояли манекены в недошитых платьях, на всех столах лежали ткани и наброски будущих шедевров – здесь сквозила рабочая атмосфера. – Смотри, – Стелла продемонстрировала ослепительно красивое светло-бежевое платье. – Эстель Мальсибер на днях исполняется семнадцать, а ее отец балует своих детишек, – Стелла проказливо ухмыльнулась, и Гермиона не сомневалась, у кого уже видела такую улыбку. – К тому же, лорд Мальсибер тайно влюблен в мою маму, для него это платье – лишний повод заявиться сюда, – она вернула платье на вешалку. – Кстати, а почему ты для всех Грейнджер? Тоже внебрачная? – Ну да, – неохотно кивнула Гермиона. – Только… Снейп обо мне не знал до недавнего времени. Лицо Стелы вытянулось. – Ого, как это? Гермиона передернула плечами. – Пока не совсем ясно, но я, в общем-то, у маглов воспитывалась. – О, – Стелла забавно повела бровями. – Интриги в стиле французского адюльтера? Гермиона опять пожала плечами. Может, когда-нибудь она и сможет смеяться по этому поводу, но явно не сейчас. – Ладно, – протянула Стелла, уловив ее настроение. – Тогда расскажи мне о Хогвартсе. Какой факультет у вас самый нормальный? – Ты в Шармбатоне учишься? – предположила Гермиона. Стелла изобразила рвотные позывы. – Вот еще! В Дурмстранге, конечно. Гермиона опешила и повнимательней присмотрелась к тоненькой мисс Блэк. Судя по тому, что ей рассказывал Виктор, Дурмстранг – не для слабаков, и уж точно не лучшая школа для девушек. – Да, я страшный Темный маг, – округлила неистово-синие глазища Блэк. – На моих руках чуть ли не с младенчества кровь невинно убиенных, – она принялась вертеться перед зеркалом, откровенно любуясь собой. В узком черном платье она в самом деле выглядела сногсшибательно. Гермиона отметила, что от Стивенсонов ей не досталось ни одной черты, словно Стелла была дочерью двух Блэков. – Так что там с Хогвартсом? – осведомилась Стелла, глядя на отражение Гермионы в зеркале. – Я в этом году буду учиться у вас. – Серьезно? – удивилась Гермиона. – Почему? – Ты не читаешь газеты? – иронично усмехнулась Стелла. – Моего отца долгое время считали убийцей и правой рукой Волдеморта. Теперь он оправдан посмертно, и большинство хогвартцев не будет смотреть на меня косо. А с Дурмстрангом с точностью до наоборот. Придется сменить школу, иначе я попрощаюсь… с жизнью, – беззаботно закончила она. – Значит, тебе не стоит идти в Слизерин, – сообщила Гермиона. – Там учатся дети Пожирателей. – Да, я в курсе, – Стелла принялась примерять тонкие шарфики. – Я с большинством из них знакома с детства. Поверь, по сравнению со студентами Дурмстранга они совершенно безобидны. – Я бы так не сказала, – проворчала Гермиона. – Но, вообще-то, у нас распределяют по чертам характера. – Да, я слышала, – кивнула Стелла. – И какие у тебя черты? И факультет? – Гриффиндор, – с невольной гордостью сказала Гермиона. – Храбрые и справедливые, – улыбнулась Стелла. – Знаю, мой отец там учился. Это стало трагедией для семейства Блэк. – Угу, – кивнула Гермиона. Вот она, возможность выведать что-нибудь об ее отношениях с отцом. – Ты знала своего отца? – спросила она. – Конечно, – хмыкнула Стелла, натягивая длинные замшевые перчатки. – Теперь уже можно признаться, что мы с мамой скрывали беглого преступника. По крайней мере, некоторое время. Гермиона помолчала, приходя в себя. За последнее время она узнала столько нового, что мир изменился просто таки до неузнаваемости. – И когда ты с ним познакомилась? – наконец смогла выговорить она. – Летом перед четвертым курсом, – Стелла позировала перед зеркалом, не отрывая взгляда от перчаток. – Мои несносные дед с бабушкой укатили на все лето в Бат, и Сириус жил у нас. Иначе бы мои предки с радостью передали его властям. Они его всегда терпеть не могли. Рождество он тоже провел со мной и мамой. А потом Дамблдор запер его на площади Гриммо. И мои как назло все время дома торчали… – Стелла совсем по-детски шмыгнула носом. – В общем, я папу год не видела… И больше уже не увижу. Она перестала вертеться перед зеркалом и присела на стул, уставившись в одну точку. – Сочувствую, – прошептала Гермиона, подумав, что своего папу тоже больше никогда не увидит. Своего приемного, но все равно самого лучшего папу на свете. К глазам подступили слезы, Гермиона закусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться, но тут Стелла подскочила как ошпаренная и прилипла к двери. – О, это он, предел девичьих мечтаний, Аполлон во плоти! – свистящим шепотом произнесла она. Заинтригованная, Гермиона тотчас оказалась рядом и, приникнув к щелочке, увидела семейство Мальсиберов – отца, сына и дочь. Было сложно определить, кого из двух Мальсиберов Стелла назвала Аполлоном – оба были очень красивы и очень похожи. Даже не так: Рей Мальсибер был младшей копией своего отца, такой же высокий, стройный, с черными волосами до плеч, отливающими синевой, и яркими голубыми глазами. Гермиона почувствовала, как на лице расцветает дурацкая улыбка. Хорошо, что на уроках Мальсибер сидит за одной из последних парт, иначе она только и делала бы, что глупо улыбалась. – Очаровашка, – хихикнула Стелла, а затем напустила на Рея сглаз. Младший Мальсибер поскользнулся и хлопнулся на пол. Его старшая сестра Эстель недовольно скривила губки. – Рей, смотри под ноги! Стелла прикрыла дверь, давясь смехом. – Зачем ты это сделала? – опешила Гермиона. Стелла безуспешно попыталась изобразить на лице некое подобие раскаяния. – Извини, – прыснула она. – У меня специфические гены, если ты понимаешь, о чем я.
Черное озеро
С появлением Стеллы время в поместье Стивенсон потекло значительно быстрее. Казалось, вокруг непоседливой мисс Блэк все приходило в движение, даже воздух превращался в смерч энергии, срывая листики календаря и унося на них лето. У Гермионы уже не было времени предаваться печали дни напролет – Стелла считала долгом хорошей хозяйки не давать гостье ни секунды покоя. – Грейнджер-которая-Снейп, вставай! Гермионе на голову плюхнулась подушка. Она неохотно разлепила веки. В комнате царил полумрак, подозрительно напоминающий предрассветный час. – Сколько время? – просипела она. – Половина четвертого, – последовал жизнерадостный ответ. Гермиона села в постели и изумленно уставилась на Стеллу. – Зачем ты разбудила меня в такую рань? – Потому что, – Стелла с разбегу приземлилась на ее кровать, – сегодня будет чудесная погода. Отличный денек для вылазки на природу. Вставай! И захвати купальник. Она соскользнула с кровати и принялась нахально рыться в вещах Гермионы. – Да уж, гардеробчик у тебя не снейповский, но для сегодняшнего дня самое то, – из-за дверцы шкафа в Гермиону полетели рубашка и джинсы. – Надо будет подарить тебе парочку платьев от мамы, ты же первая невеста Англии. Гермиона запуталась в штанинах джинсов. – Я кто?! Стелла с ехидным видом выглянула из-за дверцы шкафа. – Чистокровки до ужаса консервативны. Миссия леди на земле – выйти замуж за кого следует. Нам с тобой повезло чуть больше, потому что у нас нет родных братьев, и мы живем в двадцатом веке. Еще пару столетий назад все мое имущество по отцовской линии унаследовал бы Драко Малфой. По линии матери и так есть наследник – ее младший брат. Ужас, правда? – Стелла на секунду задумалась. – Впрочем, им все равно выгодно отдать нас замуж. Гермиона присела на край кровати, чувствуя, что в желудке шевелится что-то холодное. – И ты пойдешь, за кого скажут? – спросила она. Стелла скорчила презрительную гримаску. – Вот еще. В ноябре мне стукнет шестнадцать, и я вступлю в права наследства. Тогда Стивенсоны уже не будут мне указом. Тебе, конечно, повезло меньше. – Снейпу не удастся выдать меня замуж против моей воли, – пробубнила Гермиона скорее для себя, чем для Стеллы. – Не хочу тебя расстраивать, но это именно то, что ему стоит сделать ради приличия. Ты внебрачная, а сам он – дитя неравного союза. Снейпам надо исправиться в глазах общества, – с ноткой иронии уведомила Блэк. – Твой дед, Тобиас Снейп, был чистокровным, но не дворянином. А бабушка наследница рода Принц, одной из пяти самых знатных фамилий Великобритании. Гермиона не чувствовала себя хоть сколько-нибудь причастной к такому величию. – Как же им удалось пожениться? – скептично спросила она. – Тобиасу Снейпу повезло с талантами, – улыбнулась Стелла. – Он настолько блестяще владел ментальной магией, что твой прадед не смог не присвоить этот талант своему роду. Северусу Снейпу в полной мере передались его способности. «А мне нет», – кисло подумала Гермиона. Интересно, как же она с такими родителями умудрилась быть такой посредственной ведьмой? Стелла затолкала полотенце и купальник Гермионы в сумку и весело подмигнула ей. – Ко всему прочему, ты птица такого высокого полета, что жениха тебе сыскать – дело непростое. Британских претендентов почти не осталось, да и те уже заняты. Разумеется, – Стелла точно таким же жестом, как Сириус, откинула волосы со лба, – самым первым парнем в списке была бы я, но тебе не повезло, я – девушка. Гермиона прыснула со смеху. – Кто в этом мире может сравниться со мной? – вздохнула Стелла с серьезной миной, закинула сумку на плечо и взяла Гермиону за руку. Комната вокруг них закружилась, и в следующий миг они оказались посреди темной, запыленной гостиной. Гермиона поежилась от холода. – Где это мы? Стелла поправила массивный перстень на пальце с очень знакомым гербом и раскинула руки в стороны. – Добро пожаловать в Гриммово Логово! Гермиона оторвала взгляд от устрашающего чучела бурого медведя, нависающего над входом в гостиную, будто в ожидании жертвы, и недоуменно уставилась на Стеллу. – Гриммово Логово – это название замка Блэков, – закатила глаза Блэк. – А как же дом на площади Гриммо? – пробормотала Гермиона, стараясь не смотреть на жуткого медведя, когда они проходили мимо. – Ценен только своим столичным месторасположением, – беззаботно бросила Стелла. – Сириус вырос здесь. А тот дом и свою лондонскую квартирку он отписал своему крестнику, верно? – Да, – оживилась Гермиона. – Сириус рассказывал тебе про него? – Было пару раз, – отстранено сказала Стелла, не без усилий отперев массивную входную дверь. Отлично. Гермиона все еще не могла понять причину, по которой Сириус ничего не сказал Гарри о своей семье. Небольшой дворик окружала высокая каменная стена. Гермиона вслед за Стеллой вскарабкалась по полуразрушенным ступеням на стену, и ее ослепили яркие лучи восходящего солнца, окрасившего густой лес по ту сторону стены в алые тона. Лес тянулся до самого горизонта, и нигде на мили вокруг не было видно человеческого жилья. Единственная грунтовая дорога змейкой вилась от поместья куда-то в чащу. – Видишь вон там блеск? – Стелла указала налево. – Кажется, будто зеркало сверкает? Гермиона кивнула. Вдалеке, между двух высоченных холмов, солнечные лучи отплясывали на серебристой поверхности озера. – Это Черное озеро, – объявила Стелла. – Туда и поедем. – Поедем? На чем? «Это даже не смешно», – подумала Гермиона, когда пятью минутами позже они очутились на конюшне. Коней здесь не было, зато стоял горделиво сверкающий черными боками мотоцикл. – Мне его папа собрал, – важно надулась Стелла и похлопала мотоцикл по кожаному сиденью. – А ты хоть водить-то умеешь? – с подозрением спросила Гермиона. – Конечно, с четырнадцати лет, – Стелла пристроила сумку почти как переметную. – Это опасно, – буркнула Гермиона. – Аварии с участием мотоциклистов в три раза чаще заканчиваются летальным исходом, чем автомобильные. – Да ладно тебе! – отмахнулась Стелла. – Не будь занудой. Она водрузила на нос солнцезащитные очки и протянула Гермионе шлем. – Едешь или как? Гермиона сокрушенно вздохнула и взяла шлем, сама поражаясь тому, как легко идет на поводу у этой потомственной сорвиголовы. Стелла довольно ухмыльнулась и села на мотоцикл. «Мерлин, спаси меня», – мысленно взмолилась Гермиона, крепко обхватывая Блэк вокруг пояса. Мотор оглушительно взревел, и мотоцикл рванул с места. Гермионе показалось, будто ее желудок и половина внутренностей остались на месте старта. – Полегче! – пискнула она, но из-за свиста ветра в ушах даже не расслышала собственных слов. Мотоцикл пронесся по двору, вздымая облака пыли. – Стелла, ворота! – панически завопила Гермиона и уже приготовилась попрощаться с жизнью – сумасшедшая девчонка явно шла на таран! – но в последний миг ворота распахнулись сами собой и мотоцикл выкатил на грунтовую дорогу. Гермиона чуть не потеряла сознание от облегчения. – Если я разобьюсь, то стану привидением и буду ходить за тобой по пятам! – возопила она. – Не волнуйся! – прокричала Стелла в ответ. – В случае аварии мы можем нарушить закон и применить магию! Мерлин, эта Блэк – настоящая дочь своего отца! *** Черное озеро вполне заслужило свое название – его воды оставались темными даже в свете солнца. Казалось, оно и в самом деле как зеркало: лучи скользили по нему, но не проникали вглубь. Каково же было удивление Гермионы, когда вода оказалась восхитительно теплой. Они провели все утро, почти не вылезая из воды. Гермиона ничего не могла с собой поделать, хоть и знала, что так можно легко подхватить простуду. – Люблю купаться без мамы, – сказала Стелла, когда они выбрались на каменистый голый островок посреди озера. – Она вечно говорит, чтоб я вылезла, потому что уже губы синие. Она отжала длиннющие, ниже пояса, волосы и растянулась на камне, блаженно прикрыв глаза – настоящая русалка. Гермиона болтала ногами в воде, думая о том, что ее мама больше никогда не скажет ей такого. – По легенде, в водах этого озера ты можешь увидеть что-нибудь, связанное с твоей второй половиной, – лениво протянула Стелла. – Не знаю, насколько это правда, но люди, в самом деле, всякое видят здесь. Папа говорил, что ему всегда мерещились маски из античного театра, которые изображают комедию и трагедию. Его это жутко бесило. – Маски? – удивилась Гермиона. Маски в глубине темной воды показались ей действительно не лучшим зрелищем. Она бы на месте Сириуса не взбесилась, а испугалась до чертиков. – Ну да, – ухмыльнулась Стелла. – В греческой мифологии Талией звали музу комедии. Теперь понимаешь? Гермиона удивленно моргнула и уставилась на свое дрожащее отражение в воде. – А ты что-нибудь видела? – Конечно, – Стелла сладко потянулась. – Снитч. Гермиона покосилась на нее. Снитч? Она попыталась представить Гарри рядом с бесшабашной Блэк. А что? Они бы хорошо смотрелись вместе. Но Стелле она ничего не сказала, а, устроившись поудобнее, принялась глазеть в воду. Глупо, конечно. Гермиона не привыкла полагаться на предсказания, считая их самой ненадежной отраслью магии. Да и не особо верила в миф о двух половинках одного целого. Да, бывают идеальные пары, но это вовсе не значит, будто у всех и каждого есть своя вторая половина. Слишком уж редко эти половинки находят друг друга. Постепенно Гермиону начала одолевать дрема. Нежные лучи солнца пригревали и баюкали, и она скользила между сном и явью, вяло размышляя о половинках. Половинки… Противоположности, которые притягиваются… Столько глупой несуразицы выдумали люди, стараясь найти формулу любви… На глади озера вспыхивает огонь… и танцует снег… И Гермиона решает, что спит. *** Гиневра Морроу медленно опустилась на лавочку. В саду было тихо – испуганные Темной магией феи схоронились в цветах, мгновенно сомкнувших лепестки. В голове у Гиневры отдавалось эхом капанье воды. Капли срывались из плохо закрученного садового крана и разбивались вдребезги – кап! Гиневра мотнула головой. – Прознали, собаки, – прорычал Рабастан Лестрейндж, остановившись рядом с газетой в руках. – В курсе, что ты дернула из Азкабана. Кап! Гиневра моргнула. – Эх, меньше знаешь – крепче спишь, – назидательно произнес Рабастан. – Если бы некоторые усвоили этот урок, то еще пожили бы. Это он о Джонсах. Аврор Гестия Джонс имела неосторожность прознать, кто в аврорате действует в интересах Темного Лорда. – Слушай, ты кода придешь в себя? – говорил Рабастан. – Нам бы не помешал пирокинетик. Две недели уже на свободе. Я как-то быстрее опомнился… хотя, у нас и силы совсем разные… Кап! Гиневра моргнула. … длинные ресницы подрагивают, словно крылышки бабочки, когда снежинки опускаются на них, и он недоуменно спрашивает, почему она улыбается… «Это воспоминание о Северусе», – определила Гиневра. Поначалу она не могла разобраться в беспорядочном потоке «счастливых» воспоминаний, нахлынувших на нее после Азкабана. Это чушь, что дементоры их высасывают, они их просто блокируют. Или нет? От воспоминаний осталась лишь картинка, никаких добрых чувств они больше не вызывают. Кап! Гиневра моргнула. И детские ручки, которые тянутся к ней, не вызывают счастья… А когда-то она все отдала бы, чтобы еще раз увидеть свою дочь. Но это был позор, клеймо на репутации… как там еще говорила ее мать? А она как раз не виделась с Северусом, а если и случалось встретиться, он был весь на нервах. «Он все еще любит свою грязнокровку, ты не нужна ему», – шипела мама на ухо всегда в нужный момент. Старуха не могла допустить, чтобы у ее собачки появились новые хозяева. Кап! – ХВАТИТ!! – рявкнула Гиневра, взмахнув волшебной палочкой. Рабастан испуганно отпрянул. Кран взлетел вверх и посреди сада взметнулся столб воды. Пламя голодной волной взвилось внутри. Оно требовало разрушения, смерти… Да, пусть им всем будет так же плохо, хуже, пусть почувствуют этот огонь, сгорят в нем, как горит она всю жизнь. Только это принесет облегчение, только ужас от самой себя заставит рассудок проясниться. Нужен страх, нужна боль, чтобы прогнать пламя. – С этой семейкой было не так-то просто… – радостно затараторила Беллатриса. – Почему так долго?! – не своим голосом зашипела Гиневра. Под ногтями появилось почти забытое жжение, от которого хотелось царапать стены… Почему они пришли? Еще чуть-чуть, и дементоры погасили бы этот огонь навеки. Широкий взмах палочкой – вспыхнул дом, пламя охватило его почти целиком, заплясало, взвыло, как дикий зверь. И Беллатриса заплясала, хохоча, как гиена. Гиневра облегченно вздохнула. В голове временно прояснилось. «Чокнутая, – подумала она, глядя на Беллу. – У нас обеих поганая кровь».
7. "Поттер? А я - Блэк"
«Семья аврора Гестии Джонс была сожжена вместе со своим домом. По крайней мере, так предполагают в Аврорате. Восстановить события не представляется возможным из-за произошедшего пожара, но работники спецслужб убеждены, что это – дело рук небезызвестной Пожирательницы смерти Гиневры Морроу, бежавшей из тюрьмы на прошлой неделе…»
Гермиона тяжело вздохнула и отвела глаза от номера «Ежедневного пророка». Она чувствовала себя подавленной. Взгляд скользнул по стайке детишек за окном машины… ведь у Гестии, кажется, были дети… – Почему они считают, будто это сделала именно Гиневра Морроу? – беспомощно спросила Гермиона. – Она пирокинетик, – после паузы ответила Талия. Гермиона изумленно воззрилась на нее. – Исключительные способности, – продолжила Талия и, очевидно, для утешения добавила: – У вас превосходная магическая наследственность. – У меня не наблюдается никаких способностей ни во владении стихиями, ни в ментальной магии, – хмуро проворчала Гермиона. – Это сейчас, – убеждено отозвалась Талия. – Такое могущество не могло пропасть бесследно. – Мне безразлично, – сообщила Гермиона своим коленям. Ей не хотелось хоть чем-то быть обязанной Снейпу или своей биологической матери. – Да ладно тебе, – вступила в разговор Стелла. – Я, конечно, не училась у Снейпа, но на всяких светских мероприятиях он казался нормальным… – она умолкла под красноречивым взглядом Гермионы. Кадилак наконец припарковался в длинной шеренге машин, и Стелла нетерпеливо выпорхнула из машины. Талия придержала Гермиону за руку. – Ваша мать не могла просто так убить семью с детьми, – неожиданно сказала она. – На то были особые причины. – Какие тут могут быть причины? – раздраженно спросила Гермиона. Всякое упоминание о ее настоящих родителях вызывало шквал эмоций и стойкое желание зажать уши, чтобы никогда о них не слышать. – Я хочу, чтобы вы спросили это у своего отца, – промолвила Талия, прожигая Гермиону коричнево-серыми глазами. Гермиона отдернула руку и выскочила из машины. Спросить у отца, как же! Ее отец умер и все тут! Других отцов ей не надо! Она понеслась сквозь толпу, не оглядываясь на Талию. Нет, она ее решительно не понимала. Можно было бы решить, будто Талия обманывает саму себя, но она меньше кого-либо из знакомых Гермионы походила на человека, склонного к самообману. Тогда почему она так защищает Гиневру Морроу? Этому просто нет объяснения… Барьер подействовал на Гермиону отрезвляюще: она и не заметила, как приблизилась к нему. Остановившись по ту сторону, она принялась искать взглядом рыжие макушки, куда более заметные в толпе, чем черные волосы Гарри. – Любопытно, – рядом появилась Стелла. Быстро оглядевшись по сторонам, Блэк прыснула со смеху: – Паровоз выглядит как игрушечный. – Угу, – отвлеченно кивнула Гермиона. – Так-так, – протянул сиплый голос за спиной. – Я думал, твоя бабуля шутила, когда сказала моей матери, что ты переводишься в Хогвартс, Блэк. Нотт обошел Стеллу кругом и прищурил черные глаза: – Только тебя тут не хватало для полного комплекта. Стелла дерзко ухмыльнулась. – Да ладно, Тео, это лучшее, что могло случиться в твоей жизни, – высокомерно поведала она, затем перевела взгляд на его извечного спутника: Рея Мальсибера. – И в твоей. – С грязнокровками якшаешься, – Нотт одарил Гермиону презрительным взглядом. Гермиона почувствовала себя неловко – как всегда, когда на нее с демонстративным отвращением смотрели холеные слизеринские красавчики. Разумеется, у Нотта это получалось особенно виртуозно, потому что он почти на всех так смотрел. Мальсибер, напротив, широко улыбнулся и стал похож на сытого кота. Гермиона отвернулась. Мальсибер был не только «Аполлоном», но и главным ловеласом школы, и грязнокровками не брезговал тоже. От него стоило держаться подальше: дважды с одной девушкой Рей никогда замечен не был. – Пойдем, Рей, а то тут воняет, – бросил Нотт. – Давай, – лениво протянула Стелла. – Я как раз хотела попросить тебя отойти, а то, судя по выражению лица, ты немножко протух. Нотт наверняка бы выхватил волшебную палочку, если бы из барьера наконец не появилась Талия. Тео хмуро взглянул на нее и бросил Стелле: – Еще увидимся. – Непременно, – ухмыльнулась Стелла. – Зачем ты? – прошептала Гермиона, когда слизеринец отошел. – Все нормально, он меня бесит годы напролет, – отмахнулась Стелла. – Я когда-то умудрилась глупейшим образом влюбиться в него. Теперь нас объединяет крепкая взаимная ненависть. Дело не в тебе. Гермиона изумленно моргнула. Влюбиться в Нотта? Она глубоко засомневалась в том, что снитч, увиденный Стеллой в Черном озере, как-то связан с Гарри. Если у мисс Блэк такие извращенные вкусы, то с Гарри у нее определенно нет ничего общего. Талия с меланхоличным видом огляделась по сторонам, вытянула из кармана уменьшенные чемоданчики и вернула им обычные размеры. – Постарайся, чтобы меня не вызвали в школу прямо в сентябре, – улыбнулась она дочери. – Да ладно, мам, все классно будет, – рассеяно ответила Стелла, глазея по сторонам. – Насчет «классно» я как раз не сомневаюсь, – скептично отметила Талия. – А вот насчет «классно в рамках школьных правил»… – Договорились, – ухмыльнулась Блэк. – Ровно месяц буду вести себя прилично. – Попытайся, по крайней мере, – сокрушенно вздохнула Талия. Стелла легко подхватила пухлый чемодан, словно он ничего не весил, звонко поцеловала маму в щеку и направилась к поезду. – До свидания, мисс Стивенсон, – вежливо промолвила Гермиона. – Спасибо за оказанное гостеприимство… – Говорите прямо как леди, – усмехнулась Талия. – Советую все же спросить о предмете нашего недавнего разговора. Гермиона хмыкнула и поспешила вслед за Стеллой. Семейство Уизли и Гарри она так и не высмотрела в толпе и решила отыскать их в поезде. Поспевать за Стеллой с тяжелым чемоданом наперевес оказалось делом не из простых. Гермиона проталкивалась сквозь шумную толпу, поминутно извиняясь, а перед Блэк все словно расступались: Стелла уверенной легкой походкой летела вперед, отстукивая такт каблучками; ее волосы пружинисто подпрыгивали на ходу, парни провожали алчными взглядами ее попку, обтянутую узкими черными брюками. И чемодан каким-то загадочным образом совсем не мешал ей шагать как по подиуму. Когда они вошли в пустое купе, Гермиона обнаружила, что изрядно запыхалась. Стелла бросила чемодан и жизнерадостно воскликнула: – Идем искать твоих друзей! – Вообще-то, сначала я должна наведаться в купе старост, – возразила Гермиона. – Ты староста?? – округлила глаза Блэк. – Да. Стелла рухнула на сиденье. – Я еще никогда не общалась со старостами, – покачала головой она. – Какой ужас… – Спасибо, – хмуро пробурчала Гермиона. Стелла не обратила на ее реплику ровным счетом никакого внимания. Она некоторое время приходила в себя от такого «ужаса», а затем шаловливо засверкала глазами: – А ты не будешь обращать внимания на мои проделки? – Буду! – Зануда. *** Хогвартс-экспресс обдал перрон густым облаком дыма и тронулся. Мистер и миссис Уизли, Грюм, Тонкс и Люпин принялись махать руками на прощание. Гарри вяло махал в ответ, пока поезд не завернул, затем закрыл окно и опустился на сиденье. – Мне пора в купе старост, – сказал Рон. – Должно быть, встречу Гермиону там. Он вышел. – Интересно, какая она, – после паузы произнесла Джинни. – Что? – Гарри оторвал взгляд от окна. – Я говорю, какая она? Эта Блэк? – повторила Джинни. Гарри пожал плечами. Ему не хотелось говорить на эту тему – он все еще был обижен на Сириуса, который ничего не сказал ему. Будто Гарри был для него чужим человеком! Он безумно злился на крестного, а заодно и на эту загадочную Стеллу, которая, по словам Гермионы, была неплохо осведомлена о крестнике своего отца. Конечно, дочь Сириусу ближе, но… с ним, Гарри, он познакомился раньше, в конце концов! Гарри вздохнул, подумав, что размышляет, как ребенок, но ничего с этим поделать не мог. Ему было обидно и точка. – Как ты думаешь, почему Сириус не рассказал тебе, что у него есть дочь? – спросила Джинни. – Откуда мне знать?! – раздраженно бросил Гарри. – Наверно, у него были причины, – вмешался Невилл и с укоризной покосился на рыжую девушку. – Мне просто интересно, – недовольно проворчала Джинни, упрямо скрестив руки на груди. Иногда она бывала невыносимой. – Читали последние новости? – сменил тему Невилл. – Опять массовый побег из Азкабана. – Ага, и папочка Драко среди них! – присоединилась Джинни. – Всегда выходит сухим из воды. Хотя… на этот раз ему придется скрываться. Не понимаю, почему просто нельзя заявиться к Малфоям домой и обыскать там все? – Думаю, на этот раз даже лучшие авроры ничего не нашли бы, – возразил Невилл. Джинни хмыкнула. – Почему ты так считаешь? – оживился Гарри. Невилл пожал плечами. – У дворянских поместий есть некоторые способы защиты, привязанные к родовой магии, – объяснил он. – Особняки чистокровок ведут себя почти как живые люди, когда речь идет об угрозе жизни хозяина. Могут менять расположение комнат, скрывать коридоры, а то и оживлять доспехи – или что там еще украшает Малфой-мэнор – и они будут пытаться порубать незваных гостей… но это уже крайнее средство. Гарри нахмурился. Особняк на площади Гриммо тоже иногда казался «мыслящим» существом, вот только он явно не был настроен защищать Сириуса любыми способами. – А еще бабушка говорит, – продолжил Невилл, – что Люциус Малфой далеко не худшая наша беда. Самое страшное, что сбежала Гиневра Морроу, она пирокинетик. Причем небывалой силы. – Пирокинетик? – недоуменно спросил Гарри. Невилл утвердительно кивнул. – Это значит, что она мастерски владеет стихией огня. Мало кто способен устраивать такие масштабные разрушения с помощью этой стихии. И еще одно, – Невилл взглянул на дверь купе и заговорщически понизил голос: – Бабушка рассказала мне, что Гиневра Морроу была невестой Снейпа. – Кем?! – опешила Джинни. – Чьей невестой?! – одновременно с ней воскликнул Гарри. – Снейпа, – повторил Невилл. Гарри откинулся на спинку сиденья. Снейп был обручен – такое нарочно не придумаешь. Сложно вообще представить, что он способен сделать кому-то предложение… и кто-то способен согласиться. – Снейп был обручен, – вслух произнесла Джинни, стараясь осознать этот факт. – Это еще что, – с таинственным видом протянул Невилл. – Вообще-то, он с детства был обручен… – А, ну тогда понятно, – ввернула Джинни. – … с Ванессой Макнейр, сестрой Уолдена Макнейра, – не оправдал ее ожиданий Невилл. – Ванесса куда больше подходила ему по знатности: Макнейры представляют самое древнее семейство Шотландии… – Чего же Уолден работает палачом в Министерстве? – перебил Гарри. – До прошлого года Уолден был младшим братом, а титул лорда носил Уильям, который скончался весной и не оставил наследников, – уведомил Невилл. – Сейчас Уолден уже не работает в Министерстве, разумеется. – Небось, сам братца прикончил, – заметила Джинни. – Так что там со Снейпом? Неужели он разорвал помолвку с деньгами ради любви? Звучало неправдоподобно. Чтобы Снейп сделал что-нибудь не из расчета… – Ну да, – подтвердил Невилл. Джинни недоверчиво сузила глаза. – Да ладно? – Серьезно говорю! – смешно округлил глаза Невилл. – Морроу по сравнению со Снейпами нищие. Я вообще не понимаю, почему Снейп работает в школе, учительская зарплата с его-то состоянием сравнима разве что с карманными расходами. Гарри скептично скривился. Волдеморту нужен свой шпион под боком у Дамблдора, потому-то Снейп и работает в школе. А что ему наплевать на свою работу, так это видно невооруженным глазом. Или он преподает из чисто садистских побуждений. – И самое интересное, – Невилл сделал торжественную паузу, – Гиневра Морроу училась в Гриффиндоре. Лицо Джинни вытянулось. Гарри поперхнулся воздухом и решил переспросить на всякий случай: – Невеста Снейпа училась в Гриффиндоре? Невилл опять кивнул. – У нее, наверно, были проблемы с головой, – подытожила Джинни. Гарри попытался представить себе влюбленного Снейпа. Может, эта Гиневра опоила его любовным зельем? Очень хотела выйти замуж за его деньги… Гарри тряхнул головой, сам удивляясь внезапному цинизму. Нет, наверно, даже Снейп способен влюбиться… А все равно звучит неубедительно. – А твоя бабушка откуда все это знает? – поинтересовался Гарри. – Эта история наделала много шума в салонах леди… ну… – Невилл замялся, заметив недоумение на лице Гарри. – Невилл скромничает, – улыбнулась Джинни. – Не хвастается, что он и сам из дворян. – Да ну? – поднял брови Гарри. – И ты, – неожиданно заявил Невилл. – Что я? – настороженно переспросил Гарри. Невилл передернул плечами. – По достижению совершеннолетия ты вступишь в права наследия, а пока что попечителем твоего имущества является казначейство Англии. И Дамблдор. Джинни округлила глаза. – Надо же, а я и не знала, что Поттеры тоже из знатных! – Как ни странно, я тоже, – протянул Гарри. Невилл поник. – Я думал, Дамблдор давно рассказал тебе, – пробормотал он. – Твой род не очень древний и жили они довольно обособленно: единственные, кто никогда не устраивал светских раутов и рождественских балов. Кажется, в вашем поместье никто и не бывал, кроме тех девушек, которые выходили замуж за Поттеров. Говорят, у них даже в брачном контракте прописывалось, что невеста не должна разглашать месторасположение поместья и все с этим связанное. Гарри нахмурился. Он не сомневался, что Дамблдор побывал у него в гостях и выяснил причину негостеприимности Поттеров. И наверняка посчитал необходимым как можно дольше скрывать эту причину от Гарри. Как же его раздражает манера Дамблдора все решать за других! – Но Джеймс и Лили жили в Годриковой впадине, верно? – уточнил Гарри. Невилл кивнул. Выходит, в поместье было что-то такое, чем Джеймс не очень-то хотел делиться с женой и друзьями. Мерлин, что же это могло быть? – Пойду пройдусь, – бросил Гарри и открыл дверь. В него больно врезалась какая-то девушка и весело хихикнула. – Поттер? А я Блэк. Стелла, – она протянула ему узкую ладошку. Гарри опешил. Оказалось, что знать о существовании дочери Сириуса и увидеть ее воочию – абсолютно разные вещи. Глупо, но он вовсе не ожидал, что она в самом деле вылитая Блэк, хоть Гермиона и писала об этом. И еще меньше он был готов увидеть неистово-синие глаза точь-в-точь как у Сириуса: крестный говорил, что такой оттенок глаз был только у него и у Альфарда Блэка. – Чего встал как столб? – недовольно прокряхтел Рон, протискиваясь мимо с двумя внушительными чемоданами. – Привет, – улыбнулась Гермиона. Гарри наконец сподобился пожать руку мисс Блэк, машинально отметив, что ее имя по-латыни значит «звезда» – вполне в традициях Блэков, которым давали имена небесных светил. И еще: очень странно звучало это «Поттер? А я Блэк», сразу отзываясь памятью о двух Мародерах. Стелла юрко проскользнула в купе; на Гарри повеяло тонким едва уловимым ароматом духов. – Стелла Блэк, – она пожала руку Джинни, затем повернулась к Невиллу: – Привет, Лонгботтом. Гарри хотел было спросить, откуда она знает Невилла, но вовремя вспомнил, что его однокурсник, оказывается, тоже из знатных чистокровок. Он присел на край сиденья, исподтишка наблюдая за Стеллой и стараясь свыкнуться с мыслью, что она – Блэк. – Так почему ты перевелась в Хогвартс? – поинтересовалась Джинни, тоже внимательно изучая новенькую, без особого, стоит заметить, расположения. – Это же проще простого, – Стелла закатила глаза. – Моего отца считали убийцей, предателем Поттеров и правой рукой Волдеморта, поэтому в Хогвартсе мне бы не особо были рады. Зато в Дурмстранг приняли с распростертыми объятиями. Теперь все с точностью до наоборот и поверьте, в Дурмстранг мне лучше не соваться, если жить хочу. – Так, где он находится, этот Дурмстранг? – злорадно спросил Рон, из-за Виктора Крама недолюбливающий и саму школу. Стелла лукаво сузила глаза. – Так я тебе и сказала! – хмыкнула она. – Я люблю свою альма-матер независимо от вредоносности ее студентов. Вы же, небось, тоже обожаете Хогвартс и Тео Нотт этому не помеха? – Скорее твой кузен, – недружелюбным тоном поправила Джинни. Стелла отмахнулась. – Брось, Драко почти безобиден, способен только на детские пакости. А вот от Нотта стоит ждать неприятностей в этом году, причем в духе моих бывших однокашников. – Ты Темную магию имеешь в виду? – уточнила Гермиона. Стелла кивнула и добавила: – Думаю, многие слизеринцы в этом году станут Пожирателями смерти. На некоторое время в купе воцарилась тишина. Гарри отметил, что уже не чувствует к дочери крестного необъяснимой неприязни и даже подумал, что она очень красивая, хоть и напоминает сестер Блэк. Стелла, почувствовав на себе его взгляд, подмигнула ему и проказливо ухмыльнулась – совсем как Сириус.
