Б/. Субъективный идеализм Д. Беркли

Философия Джорджа Беркли (1684-1753) выросла из критики теории познания Локка и носит субъективно идеалистический характер. Локк утверждал, что все наши знания суть результаты воздействия на нас объектов, и так как результаты совсем не должны необходимо по содержанию совпадать со своей причиной, то получается, что все наше знание “субъективно”, имеет своим содержанием не действительность, а только идеи. Мы не можем узнать степень соответствия какой-либо идеи объекту, следовательно, теория Локка не решает основного вопроса гносеологии - об условиях возможности знания.

Беркли был первый, кто обратил внимание на эту трудность теории Локка. Он показал, что деление идей или качеств вещей на первичные и вторичные является произвольным, поскольку все аргументы Локка, доказывающие субъективность вторичных качеств, применимы и к первичным качествам. Беркли пишет, что “бесспорен тот факт, что первичные качества неразрывно связаны со всеми ощущаемыми свойствами и не могут отделяться от них даже мысленно, из чего очевидным образом следовало бы, что они (первичные качества) существуют лишь в сознании. А сейчас мне бы хотелось, чтобы каждый поразмышлял и проверил, может ли он... представить протяженность и движение какого-либо тела безо всех остальных ощущаемых качеств. Что касается меня, то я не способен создать себе представление о протяженном и движущимся теле, не присвоив ему также какой-нибудь цвет или другое ощущаемое качество, которое признано существующим только в сознании. Короче говоря, протяженность, форма и движение не мыслимы как отвлеченные от остальных ощущаемых качеств. Первичные качества надо искать там же, где и остальные, а именно в разуме”. [Цит. по 26. Т.3. С. 360.]. Исходя из этого, все, что составляет материальность тел, есть также не что иное, как наши “идеи”, о соответствии которых действительности мы ничего не можем знать. И то, что называем внешними телами, и даже наше собственное тело, есть не что иное, как комплекс идей в нашем сознании.

Опровергнув таким образом концепцию Локка, Беркли создает оригинальную теорию знания. Он начинает с утверждения - “быть” - значит быть для чьего-либо сознания, сознаваться кем-либо, то есть быть идеей. Совершенно ложно удвоение мира на восприятия и “сами вещи”. “Сами вещи” есть не что иное, как содержание восприятия, идеи нашего сознания. Поэтому возможны только две формы бытия: может “быть” воспринимающее сознание (дух) и могут быть воспринимаемы идеи; все, что не есть дух или сознание, есть идеи сознания. Материальное и вообще внепсихическое бытие, бытие не воспринимающее и не воспринимаемое, есть бессмыслица, неосуществимое понятие, вроде “деревянного железа”, ибо оно мыслится как идея, которая не есть идея. Мир есть наше представление.

Беркли утверждает, что его учение не разрушает ничего из того, что нам практически важно в бытии, а уничтожает лишь бессмысленное удвоение мира у метафизиков. Хлеб, который мы едим, дома, в которых мы живем, важны и нужны нам не как материальные субстанции, а как комплексы качеств, сознаваемые нами (вкус и питательность хлеба, устойчивость, прочность дома и т.д.), то есть все это важно нам как комплексы идей. Более того, это учение, по мнению Беркли, освобождает нас от трудностей познания, от опасности скептицизма, ибо раз нет вещей вне представлений, то нет и надобности спрашивать, как наши представления могут соответствовать вещам.

Остается объяснить, почему мы обычно все же отличаем действительность от наших представлений. Почему звон в ушах мы называем “нашим представлением”, а звонок в наружную дверь - “действительностью”? Беркли разъясняет это различием двух родов наших представлений. Представления, зависящие от нашей воли, возникающие в нас беспорядочно, без строгой закономерности и различные в разных сознаниях мы и в обычной жизни называем субъективными. Представления же: 1) неустранимые, то есть не зависящие от нашей воли, 2) подчиненные строгой закономерности, 3) одинаковые для всех сознаний - мы объявляем действительностью. Беркли полагает, что, различая таким образом представления, мы правы, поскольку отличаем их друг от друга по реальным основаниям, но не правы, поскольку предписываем второму роду представлений метафизическую, то есть надэмпирическую, действительность вне нашего сознания. Все свойства того, что мы называем реальной действительностью, сполна объясняются указанными свойствами этого класса представлений, причем “действительность” все-таки остается только нашим представлением. Например, воображаемый огонь не жжет, реальный - жжет, и в этом вся разница между ними. Но это только значит, что в одном случае представление огня не связано с ощущением жжения, во втором же случае - закономерно связано с ним, оставаясь тем же представлением.

Объясняя, в силу каких условий могут существовать два столь разнородных класса представлений, Беркли строит теорию, согласно которой представления субъективные зависят от нашей воли и суть наши создания; представления же, имеющие объективное значение, то есть действительность, вызываются у нас волей Бога. Но это есть уже метафизическая теория, предполагающая доказанность бытия Бога вне нас. Такая теория противоречит исходному субъективно идеалистическому построению Беркли, поскольку, если предполагается реальное бытие Бога, то мыслимо и реальное бытие мира вне нас.

Помимо названной трудности, в философском построении Беркли есть еще одна. Дело в том, что мы различаем действительность, как цель познания, и наши представления о ней, как определенную степень приближения к ее познанию. В теории Беркли для этого отношения не остается места; между тем, оно не устранимо. Иначе, как верно замечено С. Франком, получилось бы, что наши представления о реальности и сама реальность совпадают, то есть мы всеведущи и непогрешимы, что противоречит фактам несовершенства и медленного совершенствования человеческого знания.

В/. Скептицизм Д. Юма

Английский философ Дэвид Юм (1711-1776) создает учение о знании, в котором осуществляется строжайшее и классически ясное проведение принципов эмпиризма.

Рассматривая содержание человеческого сознания, Юм четко различает в нем “впечатления” и “идеи”: “Различие между впечатлениями и идеями состоит в степени силы, с которой они поражают наш ум и прокладывают свой путь в сознание. Те восприятия, которые входят в сознание с наибольшей силой, мы назовем впечатлениями, причем я буду подразумевать под этим именем все наши ощущения, аффекты и эмоции при первом их появлении в душе. Под идеями я буду подразумевать слабые образы этих впечатлений в мышлении и рассуждении” [Цит. по : 26. Т.3, С.375.]. Далее, он доказывает, что все наши “идеи”, то есть знания, вытекают из “впечатлений”: “Чтобы узнать, что из них (впечатления или идеи) зависит от другого, я рассматриваю порядок их первого появления, нахожу при помощи постоянного опыта, что простые впечатления всегда предшествуют соответствующим идеям, но никогда не появляются в обратном порядке. Чтобы наделить ребенка идеей красного или оранжевого цвета, сладкого или горького вкуса, я предлагаю ему объекты или, другими словами, доставляю ему эти впечатления, а не прибегаю к абсурдной попытке вызвать в нем впечатления, возбуждая идеи. Наши идеи при своем появлении не производят соответствующих им впечатлений; мы не можем ни воспринять какой-нибудь цвет, ни испытать какое-либо ощущение, просто думая о них. С другой стороны, мы находим, что всякое духовное или телесное впечатление постоянно сопровождается сходной идеей, отличающейся от него только по степени силы и живости. Постоянное соединение наших сходных восприятий - убедительный довод в пользу того, что одни из них являются причинами других, а первичность впечатлений - столь же убедительный довод в пользу того, что причинами идей являются наши впечатления” [Цит. по: 26. Т.3. С.375-376].

Юм, на основании сказанного, полагает, что человек не может сам создать ни одной идеи, которая не была бы копией какого-либо впечатления. Но часто человек придает идее не тот смысл, который она имеет, т. е. относит ее не к тому впечатлению, копией которого она является, и тогда впадает в заблуждение. Юм усматривает три основных заблуждения, постоянно присутствующих в человеческом сознании и не имеющих опытной основы: понятие субстанции, понятие я, как тождества личности, и понятие причинной связи. Субстанция, то есть носитель не изменяющихся качеств и состояний, нигде не дана в опыте. Если я, например, вижу горящую свечу, и сначала она большая, а потом - маленькая, то у меня нет права говорить, что это - “одна и та же свеча, которая наполовину сгорела”, ибо в опыте мне даны только два разных представления. Так же нельзя говорить, что вода и лед есть “одна и та же” субстанция, поскольку это суть разные данные опыта. Происходит это заблуждение потому, что изменение обычно совершается медленно, непрерывно и касаются не всего комплекса качеств, а лишь части его; два очень схожих комплекса мы принимаем за тождественные и сливаем их в представление единого тождественного явления, то есть субстанции.

Таково же происхождение иллюзии нашего “я” или личного тождества. Для опытного знания наше сознание есть лишь комплекс, “связка” или “пучок” идей или переживаний, без всякой связующей нити или без всякого реального носителя. Но сходство сложных состояний душевной жизни и сохранение в памяти следов прошлого приводят к мнимому понятию личного тождества или “я”.

Иллюзия причинной связи разъясняется Юмом следующим образом. В опыте нам не дана не только причинная связь, но и вообще не дана никакая связь двух явлений, а дана только их смена, и частое повторение одинаковой смены (вслед за явлением А часто наблюдается явление В). Мы не вправе признавать внутренне-необходимую связь этих явлений, ни даже обобщать наблюдение, то есть превращать во всеобщий закон (“явления А всегда сопутствует явлению В”), ибо опыт говорит только за себя и не содержит никакого знания будущего и вообще еще не наблюдаемого. Вера в необходимую, закономерно-всеобщую связь явлений есть лишь результат привычки, в силу которой, если мы часто встречали А вместе с В, мы по психологическому явлению ассоциации идей при появлении А ждем явления В, и это внутреннее чувство слияния двух идей в нашем сознании принимаем за объективную связь самих содержаний идей.

Анализ Юма и в особенности его критика понятия причинной связи уничтожает на почве эмпиризма возможность всякого общего знания, всякого предвидения явлений и проч. От всего знания вообще не остается ничего, кроме единичных ощущений. Таким образом, он сводит эмпиризм к скептицизму. И действительно, Юм утверждает, что все то, что в знании практически нужно для жизни, все наши убеждения и так называемые обобщения суть не знание, а только слепая (хотя и практически неизбежная) вера.

Поиск по сайту: