ЧАСТЬ II. ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА В СОСТАВЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ НАРОДНОСТИ

зал предположение о принадлежности волынцевских древностей особому славянскому племени, вошед­шему в состав северян (Ляпушкин И. И., 1959а, с. 58—83). Однако, несомненно, что население, оста­вившее волынцевские памятники, было этнически неоднородно. На Битицком городище наряду со славянскими полуземлянками, открыто жилище с ок­руглым очагом в центре. Безусловно неславянскими являются захоронения в ямах-подбоях, исследован­ные в Волынцеве (Березовец Д. Т., 1967, с. 166—168).

Различные этнокультурные компоненты в волын­цевских памятниках позволяют предполагать, что чти древности принадлежали славянизированному мест­ному населению, родственному алано-болгарам сал-товской культуры (Седов В. S., 19706, с. 128—131; Горюнов Е. А., 1975а, с. 8, 9). В пользу этого как буд­то говорят и антропологические материалы: черепа славян левобережной части Среднего Поднепровья обнаруживают сходство с черепами погребенных в Салтовском могильнике (Алексеев В. 77., 1962, с. 88).

Анализ водных названий днепровского лесостепно­го левобережья показывает, что дославянским насе­лением здесь были балты и иранцы (Топоров В. Я., Трубачев О. Н., 1962, с. 229, 230; Стрижак О. С., 1963, с. 38—84). Гидронимия свидетельствует о длитель­ности пребывания в южной части северянского регио­на иранского этнического компонента, о том, что славяне застали здесь ираноязычное население и жили с ним какое-то время на одной территории.

Памятники вольшцевского типа встречены только в зоне распространения иранских гидронимов и отра­жают уже последний этап славяно-иранского взаимо­действия. Они оставлены славянизированными потом­ками ираноязычных племен, скорее всего — далекими потомками Черняховского населения. Косвенно об этом свидетельствует некоторая общность, свойствен­ная черняховской и салтовской глиняной посуде. «Керамический материал салтовской культуры, со­стоящий из гончарной и лепной (в меньшей мере) ке­рамики,— писал И. И. Ляпушкин,— содержит в себе сосуды, по форме и технике изготовления очень близ­кие сосудам культуры „полей погребений"» (Ляпуш­кин И. И., 1961, с. 353). Однако памятники собствен­но иранских племен, относящихся к V—VI вв., в ареа­ле северян до сих пор не обнаружены.

Племенное название северян (в летописях часто «север») по происхождению явно неславянское. Наи­более вероятным представляется мнение об иранском происхождении этого этнонима — из иранского sen — «черный». Интересно, что в этом регионе известно несколько географических названий от того же апел-лятива (реки Сев, Сава), иранское происхождение которых бесспорно (Vasmer M., 1923, S. 76; Топо­ров В. Н., Трубачев О. Я., 1962, с. 226).

По-видимому, северами первоначально иметовалась племенная группа ираноязычного населения, обитав­шая в днепровском лесостепном левобережье. Это население растворилось среди славян, которые и вос­приняли старый этноним. В документах XVI— XVII вв. в Посеймье упоминается небольшая группа населения — севруки, в которых иногда видят потом­ков северян. Но ведь славяне-северяне были основ­ным населением днепровского левобережья, и их по­томками являются обитатели и Посеймья, и смежных с ним районов Десны, Сулы, Пела и Ворсклы, т. е.

Северской земли (Severia), известной по историко-географическим материалам XIV—XVII вв. В севру-ках же скорее всего нужно видеть далеких потомков дославянских север, давших имя одному из восточно­славянских племен.

Первые курганные захоронения в регионе северян относятся к роменскому времени. Очевидно, обычай сооружать курганы распространился здесь в основном в IX в. Каков был прежний погребальный обряд сла­вян в регионе, неизвестно. Грунтовые могильники с трупосожжениями, аналогичные тем, что известны в днепровском правобережье, в северянском ареале пока не найдены. Судя по волынцевским захоронени­ям, здесь, как и в правобережной части Поднепровья, умерших хоронили по обряду кремации в могильни­ках без наземных признаков. При раскопках Ново­троицкого городища выявлено пять прямоугольных ямных могил, обложенных горелым деревом (Ляпуш­кин И. И., 1958а, с. 157, 159), но место таких погре­бений в роменских древностях пока неясно.

Основным исследователем северянских курганов был Д. Я. Самоквасов. В последних трех десятиле-, тиях XIX в. и в начале XX в. он раскопал несколько сотен курганных насыпей, расположенных более чем в 25 могильниках (Самоквасов Д. Я., 1878, с. 185-224; 1908а; 19086; 1915а; 19156; 1917). В то время в научной литературе господствовало мнение о принадлежности северянам всей левобережной ча­сти Среднего Поднепровья с городами Черниговом, Любечем, Переяславлем и Новгородом-Северским. Д. Я. Самоквасов принадлежал к последовательным сторонникам этого мнения и все курганы данного ареала относил к северянам.

Раскопки северянских курганов, проведенные дру-гими исследователями в конце XIX и первых десяти­летиях XX в., были не такими значительными. В по­следней четверти XIX в. исследованиями курганов в Рыльском уезде Курской губернии занимался М. Сперанский (Сперанский М., 1894, с. 263—269). К началу XX в. принадлежат раскопки В. Л. Город-цова, В. Е. Данилевича и Е. Н. Мельник на юго-во­стоке северянского региона (Городцов В. А., 1905, с. 110-130; Данилевич В. Е., 1905, с. 411-433; Мель­ник Е. Я., 1905, с. 673-702). В первых десятиле­тиях XX в. небольшие раскопки курганов в области расселения северян вели И. С. Абрамов, С. А. Гат-цук, И. Е. Евсеев, Н. Е. Макаренко, К. П. Соснов-ский, В. В. Хвойко, Н. Шмытшш и В. М. Щербаков­ский (Хвойко В. В., 1904, с. 40—48; Спицын А. А., 19096, с. 164-167; Макаренко Н. Е., 1907, с. 36-43; Шмыткин Я., 1914, с. 318—322; Щербатвсъкий В. М., 1918).

В 1912-1915 гг. П. С. Рыков, В. Н. Глазов и В. С. Львович вели большие раскопки в Гочевском куд-ганном могильнике (Рыков П. С., 1923, с. 39—53).

В 20—30-х годах XX в. исследования курганов северян продолжили М. В. Воеводский, С. С. Магура, Г. М. Поршняков и М. Репский (Ренсъкий М., 1925, с. 39, 40; Магура С., 1930, с. 33-36). В послевоен­ный период раскопки вели М. В. Воеводский. И. И. Ляпушкин, Т. Н. Никольская, В. А. Падин и другие (Никольская T. Я., 1959, с. 83; Ляпушкин И. И., 19596, с. 81-86; Падин В. А., 1958, с. 218-226; 1976, с. 197-210; Узянов А. А., Смирнов Ю. А., Верещинский Л. И., 1979, с. 98, 99).

Поиск по сайту: