ЧАСТЬ II. ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА В СОСТАВЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ НАРОДНОСТИ

округлые в плане. Г. Б. Федоров в 1961—1963 гг. рас­копал 11 курганов (Федоров Г. Б., 1964а, с. 69, 70; 19646, с. 87, 88; 1968, с. 90-93). Все они содержали по нескольку захоронений по обряду трупосожже-ния. Количество погребений в одном кургане колеб­лется от 10 до 46—49. Погребения совершены неод­новременно. По-видимому, каждый курган служил усыпальницей для членов патриархальной семьи в течение ряда поколений. Кремация умерших совер­шалась на стороне. Собранные с погребального костра мелкие пережженные кости вместе с золой и уголь­ками помещались на специально устроенной глиня­ной площадке в основании кургана или вне ее пре­делов, в неглубоких погребальных ямках, реже — в глиняных сосудах-урнах. Урны изготовлены уже с помощью гончарного круга и принадлежат к древне-русской керамике X столетия. Подавляющее боль­шинство погребений лишено вещей. Инвентарь дру­гих захоронений весьма беден. Височные украшения не встречены. К шейным украшениям относятся бронзовая витая гривна и бусины. Среди бусин есть зонные двойные, тройные и пятерные из стек­лянной пасты, большинство— синего цвета, но най­дены также позолоченные и посеребренные, одна — желтая лимоновидная и одна — сердоликовая 14-гранная. Бронзовые предметы единичны — две поясные пряжки, два проволочных колечка, поясная прорезная привеска. Кроме того, найдены железная трубочка и несколько железных ножей. Все эти предметы принадлежат к общеславянским типам. Исследователь алчедарских курганов датирует их концом IX — первой половиной X в.

Видимо, подобные курганы были еще ниже по Днестру, в Дубоссарах, где в середине XIX в. при раскопках нашли глиняную урну с пеплом (Обозре­ние, 1899, с. 280). Однако в Поднеетровье курга­ны, вероятно, не получили распространения. Курга­нов с трупоположениями здесь нет вовсе: и в конце I и в первых веках II тысячелетия господствовал обряд трупоположения в грунтовых могильниках.

Один из интереснейших грунтовых могильников тиверцев — Бранештский — расположен в Оргеев-ском р-не Молдавской ССР (Федоров Г. В., 1964а, с. 68, 69; 1968, с. 93). К наиболее ранним принадле­жат три захоронения по обряду трупосожжения. Остатки кремации были помещены в глиняных урнах, причем две из них — лепные, а одна — гончарная с волнистым и линейным орнаментом. В 1962— 1963 гг. здесь исследованы 94 могилы с трупополо­жениями. Во всех умершие были положены в вытя­нутой позе на спине, головой на запад. Вещевой инвентарь довольно разнообразен. Височные укра­шения представлены главным образом общеславян­скими перстнеобразными кольцами с сомкнутыми концами. Кроме того, найдены трехбусинное височное кольцо и перстнеобразное колечко с одной металли­ческой бусиной. В единичных погребениях встрече­ны серебряные серьги в виде проволочного колечка с «виноградной гроздью» из зерни и скани, которые в Поднеетровье известны по раскопкам на древнерус­ских городищах. В составе шейных украшений нахо­дились разноцветные пастовые и 14-гранные сердо­ликовые бусины, тонкопроволочная перекрученная гривна с петельками на концах. Найдены также про­волочные браслеты и перстни, бубенчики с крестооб-

разной прорезью, лунница, шиферные и глиняные пряслица, калачевидное кресало, железные ножи, шилья, иглы, наконечники стрел. Исследователь мо­гильника датирует его концом IX — первой полови­ной XI в.

С конца IX — начала X в. в степные области ти­верцев проникают кочевые племена. В 915 г. в севе-ропричерноморских степях появились печенеги, ко­торые через несколько лет достигли низовьев Дуная. Расселившись на южной окраине славянских земель, кочевники заставили славян отступить на север. Славянские поселения, расположенные в ни­зовьях Днестра (Олонешты, Раскайцы, Тудорово и др.), под ударами печенегов прекратили свое суще­ствование. Вскоре борьбу с кочевниками начинает вести Первое Болгарское царство. В результате южная часть Прутско-Днестровского междуречья была включена в территорию Первого Болгарского царства, и здесь получила распространение культура того же облика, что и в других областях этого госу­дарственного образования.

По-видимому, в этот период произошел значи­тельный отлив тиверцев из южных районов Подне-стровья в более северные области. Еще в дореволю­ционное время многие русские историки полагали, что тиверцы не могли быть полностью разгромлены тюрк­скими кочевниками, а отступили на север, в Карпа­ты. Эту гипотезу активно поддержал Л. Нидерле (Нидерле Л., 1956, с. 158, 159). Он попытался пока­зать, что заселение славянами территории современ­ной Закарпатской обл. происходило не в глубокой древности, как думали некоторые исследователи прошлого столетия, и не в XII—XIII вв., как считали некоторые венгерские историки, а в X—XI вв., в период натиска на славян печенегов и половцев. Л. Нидерле считал, что тиверцы наряду с другими южнорусскими племенами под давлением кочевни­ков вынуждены были отступить к Карпатским горам и в Закарпатье. Население средневековых Закарпат­ской и Семиградской Руси и составляли эти славян­ские переселенцы.

Сейчас, когда в Прутско-Днестровском междуречье собраны значительные археологические материалы, картина борьбы тиверцев с кочевниками и гибели поднестровских поселений рисуется довольно ярко. Многие из исследованных славянских поселений в Молдавии прекратили свое существование в XI — начале XII в., и это свидетельствует об отливе отсюда славянского населения. До того времени натиск ко­чевников еще сдерживался Первым Болгарским царством. Его разгром и наступление кочевников привели к упадку славянской культуры в Прутско-Днестровском междуречье. Славянское население вы­нуждено было отступить на север, по-видимому, под защиту Галицкого княжества. В междуречье Прута и Днестра остались лишь немногочисленные остров­ки славянского населения, которое со временем было романизировано.

Уличи

Летописные известия об уличах немногочисленны и дают основание для весьма ограниченных выводов. В научной литературе в связи с этим возник ожив-

ленный обмен мнениями относительно ареала, исто­рии и судьбы этого племени, часто называемого зага­дочным. Еще В. Н. Татищев сопоставил имя уличей с названием Орели (Ерели) — левого притока Днеп­ра. Русские исторические памятники XII в. прямо называли реку Ерель Угол. Так, под 1183 г. в Ипать­евской летописи читаем: «... и стояша на месте на-рецаемемъ Ерель, его же Русь зовет Уголъ» (ПСРЛ, II, с. 628). Название Угол относится к местности, вероятно, находящейся там же (Аристов Н. Я., 1877, с. 225).

А. И. Соболевский полагал, что летописная мест­ность Ерель находилась ниже по Днепру,—там, где Днепр делает изгиб (древнерусское «улучье»). Отсю­да его предположение об основной форме названия уличей: улучи — улучичи, от улучья — изгиба (Собо­левский А. И., 1910б, с. 186).

Новейшие лингвистические изыскания показывают справедливость объяснения этнонима уличи из сла­вянского «угол» (Kiparski V., 1958, S. 263; Труба-чев О. Я., 1961, с. 186-190).

Наибольшее распространение получила гипотеза о расселении уличей в Нижнем Поднестровье. Соглас­но летописи уличи имели свой город — Пересечен. Уже Н. И. Надеждин указал на деревню Пересечину (в 26 км от г. Оргеев Молдавской CGP) и отождест­вил этот пункт с летописным городом (Надеж-дин Н. И., 1844, с. 235—253). Он предположил, что основным районом расселения уличей было побе­режье Черного моря между устьями Днепра и Ду­ная. Эта местность по своей географической конфи­гурации напоминает угол и поныне зовется Буджак, что по-турецки и по-татарски означает угол.

В дальнейшем исследователи, как правило, лока­лизовали уличей в Поднестровье. Местоположение уличского Пересечена в Прутско-Днестровском междуречье было признано почти всеми историками, в том числе основателем русской исторической гео­графии Н. П. Барсовым.

Локализации уличей в бассейне Днестра во многом способствовали летописные известия. Повесть вре­менных лет сообщает: «...а улучи и тиверьцы седяху бо по Днестру, приседяху къ Дунаеви. Бе множьство ихъ; седяху бо по Днестру оли до моря, и суть гради их до сего дне, да то ся зваху от Грекъ Великая скуфь» (ПВЛ, I, с. 14). В связи с этим на историче­ских картах тиверцев обычно размещали на левом берегу Днестра, а уличей — западнее Днестра, там, где находился предполагаемый Пересечен.

Особняком стоит мнение С. М. Середонина. Он считал, что уличи и тиверцы были одним племенем, поскольку «летопись упоминает их рядом, в одном положении, или же в тех случаях, когда упомянуто одно только имя, можно допустить, что оно включает и второе» (Середонин С. М., 1916, с. 126). С. М. Сере-донин полагал, что этноним уличи был общим наи­менованием одного из восточнославянских племен, а тиверцами называлась часть уличей, расселившаяся по Днестру — Тирасу. Собственно уличи по (X М. Се-редонину занимали пространство между Днестром и Днепром. Подобной локализации уличей и тиверцев придерживался Л. Нидерле.

Однако сочетание названий уличей и тиверцев, обычное для летописных известий, нельзя считать первоначальным. В дошедших до нас отрывках ран-

них летописных сводов уличи связаны с Днепром и оказываются соседями днепровских племен — древ­лян и полян. Исходя из этого, А. А. Шахматов пола­гал, что уличи не были исконными жителями Подне-стровья, а переселились откуда-то с нижнего Днепра (Шахматов А. А., 1919а, с. 126).

В 50-х годах XX в. все сведения письменных источ­ников об уличах были проанализированы Б. А. Рыба­ковым (Рыбаков Б. А., 1950, с. 3—17). Б. А. Рыбаков отметил, что наиболее ранние сведения об уличах от­носятся к эпохе Аскольда и Дира. В реконструируе­мом А. А. Шахматовым Древнейшем Киевском своде имеется известие о борьбе с уличами первых киевских князей: «...ибестакъняжаща Кыеве и вла-деюща полями; и беша ратьни съ древляны и с ули­чи» (Шахматов А. А., 19196, с. 367). Очевидно, в эпо­ху Аскольда и Дира уличи жили, как и древляне, где-то по соседству с полянами. Борьба Киева с уличами продолжалась до середины X в. В перечне племен, участвовавших в походе 907 г. на Византию, уличи не упомянуты. Видимо, в то время это племя еще не было подвластно Киеву. Уличи воевали с Олегом: «И бе обладая Олегъ поляны, и деревляны, и северяны, и радимичи, а съ уличи и теверци имяше рать» (ПВЛ) I, с. 20, 21).

Княжение Игоря в описании начинается с борьбы с уличами: «Игорь же седяше къняжа Кыеве, миръ имея къ вьсемъ странамъ, а съ уличи и съ древляны имеяше рать. И бе у него воевода именьмь Свеньлдъ, и примучи уличе, и възложи на ня дань, и вьдасть Свеньлду. И не въдадяшеться единъ градъ, именьмь Пересеченъ; и седе около его три лета и едъва възя» (Шахматов А. А., 19196, с. 373). Это событие датиру­ется 940 г.: «В лето 6448. Въ се лето яшася уличи по дань Игорю, и Пересеченъ възять бысть» (Новгород­ская летопись, с. 110). После середины X в. уличи в летописях не упоминаются.

Имеются серьезные основания полагать, что основ­ной территорией уличей до середины X в. было Под-непровье южнее полянской земли. В том же древней­шем своде, отрывки которого сохранились в Новго­родской летописи, сказано: «И беша седяще уличи по Днепру вънизъ, и по семь преидоша межю Бъгъ и Дънестръ, и седоша тамо» (Шахматов А. А., 19196, с. 373). В результате анализа летописных известий Б. А. Рыбаков показал, что уличский город Пересечен первой половины X в. должен был находиться не в Поднестровье, а в бассейне Днепра вниз от Киева. Разведки археологов в окрестностях современной мол­давской Пересечины не обнаружили здесь следов древнерусского города. А город Пересечен в Поднеп-ровье южнее Киева упоминается в связи с события­ми 1154 г. и в перечне древнерусских городов «А се имена всем градам рускым, далним и ближним», сос­тавленном в конце XIV в. (Рыбаков Б. А., 1950, с. 5-7).

Видимо, правы исследователи, которые связывали уличей с рекой Орелью-Углом, или изгибом Днепра. На такую локализацию уличей как будто указывают и другие источники. Константин Багрянородный, хо­рошо знакомый с ситуацией в южнорусских степях, сообщает, что одно из печенежских племен граничи­ло с русыо (т. е., по-видимому, с полянами), другое — с древлянами и ультинами (Константин Багрянород­ный. Об управлении государством, с. 15, 16). Многие

Поиск по сайту: