ЧАСТЬ II. ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА В СОСТАВЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ НАРОДНОСТИ

Многие бескурганные погребения Верхнего Подне-стровья не содержат вещей. Вместе с тем встречено много захоронений (главным образом женщин), в которых находились металлические и стеклянные украшения (табл. XXXI). В трех погребениях за­фиксированы остатки головной ленточной повязки (венка). Ткань не сохранилась. В Добровлянах найдены три бронзовые бляшки от повязки, в Джур-кове — тонкая металлическая орнаментированная пластина, к которой подвешены бубенчики и трапе­циевидная привеска, в Михалкове — 10 бляшек с тис­неным орнаментом и отверстиями для прикрепления к материи.

Среди височных украшений преобладают перстне-образные кольца с заходящими концами (табл. XXXI, 1-8, 12, 18-29, 32, 36-38, 41, 43, 45-48) и перстне-образные кольца с концом или обеими концами, завернутыми в обратном направлении (табл. XXXI, 10, 16, 30, 31, 33—35, 44), Часто эти кольца изготов­лены из четырехгранной проволоки. Височные коль­ца этого типа встречены по всей территории распро­странения грунтовых могильников. В могильниках около Торске и Мышкова найдены еще перстнеобраз-ные кольца с завитком-колечком на одном из кон­цов (табл. XXXI, 14, 15, 17), а в Делеве и Глыбочке Великом — S-конечные кольца (табл. XXXI, 40, 42). Трехбусинные кольца (табл. XXXI, 11, 39) встрече­ны в могильниках при Волковцах, Городнице, Горо­дище, Джуркове, Иване-Злоте, Мышкове, Смильнице.

Из других украшений обычны перстни проволоч­ные или витые. В одном из погребений Жежавского могильника найден пластинчатый перстень с щитком-восьмигранником. Остальные украшения представле­ны единичными экземплярами. Бронзовые бусы встречены только в Семеновском могильнике. Толсто­проволочный браслет происходит из погребения в Торске. В этом же могильнике и в Хотимеже найдены лунницы (табл. XXXI, 9). Оригинальная привеска (табл. XXXI, 13) обнаружена в Мышкове. Изредка в погребениях встречаются стеклянные браслеты (Городница, Бедриковцы, Короливка, Рожиск). В двух погребениях (Запитов, Ленковцы) найдены железные пряжки. В одном из подшштовых погребе­ний в Звиняче (Przybyslawski И⁷., 1909, s. 60—64) оказался колт с эмалью (изображена птица с подня­тым хвостом). Изредка в погребениях обнаруживают куски золототканой материи и мелкие бронзовые пу­говки. Интересные поясные бляшки (табл. XXXI, 49—55) происходят из Калиновщины.

Из других предметов можно отметить железный топор (Короливка), шиферное пряслице (Иване-Зло­те), бронзовую иглу и обломок костяного шила.

Женский костюм погребенных в описываемых грунтовых могильниках характеризуется очень не­большим количеством украшений. Только перстнеоб-разные височные кольца и проволочные перстни встречаются повсеместно и относительно часто. Ос­тальные предметы единичны и поэтому не могут ха­рактеризовать облик костюма рассматриваемой груп­пы славян.

Среди перечисленных вещей нет определенно да­тирующих находок. Все они принадлежат к древне­русским типам, широко распространенным в домон-гольское время. В. Антоневич — исследователь Тор-ского могильника — одного из наиболее богатых

вещевым материалом, датировал его захоронения X— XII вв. Как будто все материалы не противоречат да­тировке верхнеднестровских грунтовых могильников X—XIII вв. К этому времени относятся как подпли-товые могилы, так и захоронения без наземных при­знаков.

Как уже отмечалось, Е. И. Тимофеев определил рассматриваемые могильники как хорватские. Дей­ствительно, все они находятся на территории, кото­рую можно считать хорватской. Однако эта террито­рия больше, чем ареал подшштовых могил, и их рас­пространение лишь в части хорватского региона нуж­дается в объяснении.

Может быть, большое количество грунтовых мо­гильников в Поднестровье и распространение здесь подшштовых погребений связаны с отливом славян­ского населения из районов нижнего Днестра, т. е. с переселением тиверцев под натиском кочевников в более северные области.

Южные поднестровские группы славян были сдви­нуты с их мест кочевниками уже в X в. Большинство же захоронений в верхнеднестровских бескурганных могильниках относится уже к XI—XII вв., когда, как показывают археологические исследования, поселе­ния городского типа в Среднем Поднестровье были или разрушены кочевниками, или покинуты из-за непрерывных нападений степняков. Славянское на­селение вынуждено было отступить к северу и сохра­нилось лишь в глухих лесных районах. Может быть, переселение славян-тиверцев на север отражают та­кие топонимы, как летописный Черн на среднем Днестре и Черновцы в Северной Буковине. Город Черн — Алчедарское городище — был покинут славя­нами в начале XII в. (Федоров Г. В., 1961, с. 80-85). Поселение на месте современного г. Черновцы, судя по разведывательным материалам, основано в XII-XIII вв.

Пока невозможно сказать, когда в Северном Под­нестровье распространился обычай класть на могилы каменные плиты. Не, исключено, что этот обычай вос­ходит к более древнему времени. Однако могильники тиверцев раннего времени почти неизвестны архео­логам, а кроме того, могильные каменные плиты мог­ли быть убраны в позднейшие столетия.

Области Верхнего Поднестровья, где предположи­тельно расселились тиверцы, бежавшие под натиском кочевников, принадлежали хорватам. В таком случае нужно полагать, что область распространения под-плитовых могил была хорватско-тиверской. Этим объ­ясняется ее своеобразие по сравнению с остальным регионом восточнославянских хорватов.

Оформление Галицкой земли в особую древнерус­скую область в какой-то степени, по-видимому, было обусловлено спецификой племенного состава населе­ния Верхнего Поднестровья. Выделение ее произо­шло в последней четверти XI в. По решению Любеч-ского «съезда» древнерусских князей в 1097 г. один из Ростиславичей — Васильке — был утвержден в Теребовле (ПСРЛ, I, с. 256, 257). По-видимому, в Теребовле, находящемся в самом центре Северного Поднестровья, там, где хорватско-тиверские грунто­вые могильники расположены наиболее густо, суще­ствовала местная правящая среда, заинтересованная в том, чтобы иметь своего князя и тем самым сохра­нить территориальную целостность и некоторую само-

стоятельность. Территория Галицкой земли этого времени неосновном совпадает с ареалом подплито-вых и грунтовых могил, рассмотренных выше. Пере-мышль с округой в состав этой земли, по всей вероят­ности, вошел позже: «съезд» 1097 г. утвердил в Перемышле самостоятельного князя Володаря.

Теребовльский князь поддерживал связи с более южными областями тиверского Поднестровья. Так, Васильке Ростиславич предполагал переселить оби­тателей нижнего Дуная в Галицкую землю (ПСРЛ,

I, с. 266). О связях с Югом свидетельствует тот факт, что в походе Васильке на ляхов в 1092 г. участвовали также половцы (ПСРЛ, I, с. 215). Годом раньше, по-видимому, князь Василько послал на помощь Визан­тии пятитысячное войско. В начале 40-х годов XII в. Галицкая земля и Перемышльская волость объеди­нились под властью галицкого князя. Объединенная территория сохранила 'Название Галицкой земли.

Тиверцы

Тиверцы и уличи занимали, самую южную часть восточнославянской территории. Места их поселений целиком расположены в области расселения актов.

Летописные известия о тиверцах немногочислен­ны. В Повести временных лет им отводится Подне-Стровье: «...а улучи и тиверьци седяху бо по Днест­ру, приседяху къ Д.унаеви. Бе множьство ихъ; седяху бо по Днестру оли до моря, и суть грады их и до сего дне» (ПВЛ, I, с. 14).

В Ипатьевской летописи вместо Днестра, видимо, ошибочно указан Днепр, но добавлен Южный Буг: «...а Оуличи и Тиверци седяху по Бугу и по Днепру и приседяху къ Дунаеви» (ПСРЛ, II, с. 10). Под 885 г. летописи сообщают, что киевский князь Олег воевал с тиверцами и уличами (ПСРЛ, I, с. 24). Комментируя это сообщение, исследователи обычно считают, что Олегу не удалось подчинить тиверцев. В 907 г. в походе Олега на Византию наряду с други­ми восточнославянскими племенами участвовали и «Тиверци, яже coy толковины» ,(ПСРЛ, I, с. 29).

Последний раз тиверцы упомянуты в летописях под 944 г. как участники похода Игоря на, Византию (ПСРЛ, I, с. 45). Слово «толковины» обычно связы­вают с глаголом «толковать», и отсюда тив,ерцы — переводчики (Шахматов А. А., 1919а, с. 32; Истрин В. М., 1922, с. 246; Готъе. Ю. В., 1930, с. 224; ПВЛ,

II, с. 263). Еще раз это слово встречается только в Слове о полку Игореве, где выражение «поганые тльковины» вложено в.уста князя Святослава Всево­лодовича. Здесь «толковины» — иноплеменники, т. е., очевидно, половцы, усвоившие славянский язык. На этом основании.построено предположение А. И. Собо­левского,; что тиверцы — одно из тюркских (печенеж­ских) племен, подвластных Руси. Само название племени исследователь объясняет из тюркского tiv-ar — «переводчик» (Соболевский А. И., 19106, с. 183, 184). Недавно этот вопрос заново был пере­смотрен А. С. Стрижаком (Стрижак О. С., 1969, с. 47—56), который убедительно показал, что летопис­ные «толковины» имеют в основе древнерусское «тълкъ» — «переводчик». Автор замечает, что в местах активных языковых контактов, а к таковым, конечно, принадлежали в IX—X вв. области Северо-Западного

9 Археология СССР 129

Поиск по сайту: