Глава 5. Военные действия в 1809 г.

Несмотря на эвакуацию армии Мура, британское правительство решило продолжать войну, поддерживая Португалию, в которой еще оставались 16 тыс. английских солдат, защищающих Лиссабон. Новая операция была предпринята в виде посылки в апреле второго экспедиционного корпуса под командованием Уэлсли. Последний, обрадованный своим возвращением, представил командованию «Оценку ситуации», где ясно изложил стратегию, которой будет руководствоваться до конца войны. Поскольку правительство соглашалось отправить только немногочисленные войска, Уэлсли убеждал министров, что сможет защитить Португалию, имея лишь 20 тыс. английских войск и реорганизовав португальскую армию. Поддержка Португалии, продолжал он, побудит Испанию продолжать сопротивление и окажет содействие усилиям Британии. По утверждению генерала, обширные пространства Испании и яростное сопротивление населения не позволят французам полностью подчинить страну. Стратегия Уэлсли опиралась также на сохранение британского господства на море, и, что самое важное, но это труднее всего было гарантировать – ему необходимо было любой ценой уберечь свою небольшую армию от поражения или серьезных потерь, как в бою, так и от болезней. Это в высшей степени шаткое положение могло отчасти быть достигнуто, утверждал сэр Артур, за счет его старания не допустить концентрации превосходящих сил французов. И наконец, подытоживал он, тяжелый недостаток в снабжении, осложненный растянутостью коммуникационных линий вкупе с активностью партизан, будет работать против французов, увеличивая его шансы удержать Португалию и при случае перенести боевые действия вглубь Испании.

Уэлсли высадился в Лиссабоне 22 апреля, всего три месяца спустя после эвакуации армии Мура из Коруньи. Британцы удерживали южную Португалию, зато территории к северу от Коимбры, включая важный прибрежный город Порту, контролировал маршал Сульт со своей 20-ти тысячной армией. С удивительной скоростью Уэлсли произвел реорганизацию своих сил, стараясь усилить их подвижность и поднять боеспособность. Самой важной частью реорганизации стало слияние различных бригад в дивизии, каждая со своим командованием и штабом, и способная действовать с большой долей независимости, чем прежде. Он также начал перестройку в португальской армии, ставя на командные должности всех уровней английских офицеров и приписав по португальскому батальону к британской бригаде. Так начался процесс, который за несколько лет позволит осуществить стремительный рост компетентности и сделает португальские войска равноправными участниками альянса.

В течение двух недель с момента прибытия приготовления Уэлсли были закончены. Он готов был выступить против трех противостоящих ему армий: маршала Сульта на севере; генерала Пьра Лаписса (1762-1809) у Сьюдад-Родриго; и маршала Клода Виктора (1764-1841) к югу от Талаверы. Лаписс и Виктор могли войти в Португалию, объединив все три армии, и Уэлсли пришлось бы иметь дело с вдвое превосходящим врагом. С другой стороны, французские отряды находились на большом расстоянии друг от друга, и были разделены пересеченной местностью, так что Уэлсли со всем основанием рассчитывал разбить их по одиночке, до того, как они успеют объединиться. Сначала он намеревался выступить против Сульта и изгнать его из Португалии, а затем заняться Виктором на юге. И вот, оставив 12 тыс. человек под руководством генерала Макензи оборонять Лиссабон, и отрядив шеститысячный отряд под командованием генерала Уильяма Бересфорда (1764-1854) на восток, чтобы перекрыть Сульту пути отступления, Уэлсли во главе 16 тыс. англичан, 2400 португальцев и 24 орудий выступил 8 мая в поход. Его задачей было переправиться через реку Дору у города Порту, который Сульт оккупировал 29 марта. Достигнув рано утром 12 мая Дору, Уэлсли обнаружил, что Сульт перебрался на другую сторону реки, разрушив единственный мост и уведя на северный берег все лодки. Уверенный, что находится в безопасности со стороны реки, французский командующий был крайне удивлен, когда Уэлсли удалось дерзко переправить несколько сот солдат в баржах – винных баржах - припрятанных в городе и переданных ему жителями. К моменту, когда французы обнаружили англичан, шанс сбросить их в реку был упущен, и все попытки это сделать были отражены. Тем временем выше по течению, в Авинташ, через реку переправились другие подразделения британцев, отрезав Сульту и его 11-ти тыс. армии путь к отступлению в этом направлении. Самый удобный путь к отходу вел на восток, но там его блокировал Бересфорд, таким образом у Сульта не оставалось иного выбора, как бросить большую часть обоза и отойти на север, в горы.

Переправа через Дору и победа при Порту доказали способность Уэлсли действовать быстро и решительно, разрабатывать и исполнять замыслы не тратя много времени на подготовку. В результате французы во второй раз вынуждены были оставить Португалию, понеся тяжелые потери в живой силе и снаряжении. Сокрушительный удар по моральному состоянию французов вдохновил союзников, Уэлсли, избавившись от Сульта, мог без помех выступить на юг против Виктора. Тем временем французы, постоянно подвергающиеся атакам со стороны герильясов и регулярных войск Ла-Романы, ушли из Галисии.

Операции Уэлсли в Испании неизбежно требовали наладить взаимодействие с военными силами этой страны. Это порождало целый ряд проблем, поскольку без единого командования испанские армии не имели общей стратегии. Уэлсли оставалось пытаться координировать свои усилия с испанскими генералами, каждый из которых стремился действовать на свой страх и риск, не горя желанием оказывать поддержку своим коллегам, а еще меньше – английскому генералу. И все же проведение операций на испанской земле требовало от британского главнокомандующего наладить по мере возможности такое взаимодействие с испанскими генералами, в частности с Куэстой. Старше Уэлсли на тридцать лет, вспыльчивый, упрямый и совершенно негодный к командованию войсками, Куэста не доверял Уэлсли и не желал прислушиваться к его советам, общаясь с ним только через своего начальника штаба. Стрелок Харрис описывает его как «вздутый ком гордости, глупости и предательства… Это самого отвратительного вида человек, которого мне когда-либо приходилось видеть». Но если Куэста был плох, то хунта была еще хуже: она обещала Уэлсли транспорт и провизию, которые в конце-концов он так и не получил.

Подойдя 10 июля с двадцатитысячной армией к Пласенсии, Уэлсли встретился с Куэстой, под началом которого было 35 тыс. человек и начал переговоры о совместных действиях. Отношения между командующими были натянутыми, но все же им удалось договориться об объединении своих сил у Оропесы и дальнейшем наступлением единой армией из 55 тыс. штыков на Виктора, 2-х тыс. армия которого стояла у Талаверы. У французов были и другие силы – в Мадриде и к югу от столицы, но были предприняты меры, чтобы воспрепятствовать им присоединиться к Виктору. Итак, 21 июля, согласно договоренности, испанская и английская армии объединились. В соответствии с планом, Куэста направился к позициям Виктора на реке Альберче, а Уэлсли остался в резерве. Союзные генералы договорились начать атаку 23 числа, но когда на рассвете войска Уэлсли изготовились к бою, испанцев нигде не оказалось. Три часа спустя Уэлсли разыскал их командира мирно спящим. Когда его разбудили, Куэста заявил, что его солдаты слишком устали, чтобы идти в атаку, и таким образом чрезвычайно выгодная возможность была столь бездарно упущена союзниками. Весь вне себя от гнева, не в последнюю очередь благодаря тому, что обещанные испанцами припасы так и не прибыли, и в войсках остался лишь двухдневный запас провизии, Уэлсли был бессилен помешать отходу Виктора, что тот и предпринял вечером того же дня. Куэста же в необдуманном порыве кинулся преследовать французов со своими силами, выступив 24 числа на столицу. Но на следующий день у Аькабона его встретили 46 тыс. французов, которые преследовали обратившихся в бегство испанцев вплоть до Альберче. Обстоятельства внезапно переменились в пользу французов, которые для разгрома Куэсты объединили армии короля Жозефа и маршала Виктора. Вместе их силы превосходили Уэлсли, которому прошлось как можно скорее подыскать позицию для обороны. В этом Уэлсли был мастер, что доказал, присмотрев сильную позицию к северу от города Талавера. Заняв оборону, он стал ждать неминуемой атаки.

В теории в распоряжении Уэлсли находились 55 тыс. чел., но из них только 20 тыс. человек и 36 орудий были его собственные войска, остаток составляли ненадежные испанцы Куэсты. Армия короля Жозефа включала 46 тыс. человек при 86 орудиях – в два раза больше, чем британские части и Королевский германский легион (КГЛ). Французы атаковали левый фланг союзников в ночь на 27 число, но были отброшены. На следующий день они повторили попытку, обратив в самом начале битвы в бегство несколько тысяч испанцев. Французы атаковали линию Улсли в нескольких пунктах, но каждый раз английские залпы отбрасывали атакующие колонны, и наконец французы отступили. Лейтенант Симмонс так опишет в последствии ужасающую картину поля сразу после побоища:

«Во всех направлениях тела погибших и умирающих: лошади и люди, французы и англичане лежали целыми шеренгами, сразив друг друга, и мне жаль говорить, что испанцы добивали раненых французов и обирали их до нитки».

На следующий день его бригада была направлена на ужасную работу: подбирать тела убитых и складывать в огромную кучу вперемежку с хворостом для последующего сожжения. Смрад от множества разлагающихся тел был ужасен и усиливался из-за жаркой погоды. Не менее ужасно звучали стоны раненых. Август Шауманн, офицер английского комиссариата посетил монастырь в городе, переоборудованный под госпиталь:

«Никогда я не смогу забыть душераздирающие крики, доносившиеся из окон… (из одного из них)… на небольшой дворик внизу летели ампутированные руки и ноги. Перед дверью лежали только что доставленные раненые, дожидаясь своей очереди. Многие были уже мертвы".

Оборонительная тактика, использованная Уэлсли под Талаверой, так же как при Ролисе и Вимьеро, доказала свою высокую эффективность против массированных атакующих колонн французов. Британские стрелки снова доказали свое преимущество над своими французскими коллегами: Уэлсли как и раньше разместил войска за гребнем холма, укрыв их от огня превосходящей французской артиллерии, и что еще более важно, генеральное сражение вновь подтвердило превосходство британской линии над французской колонной. Ружейный огонь с небольшой дистанции в сочетании со стремительной штыковой атакой оказался потрясающе эффективным. И наконец Веллингтон, неуверенный, как поведут себя его войска под огнем, непрерывно перемещался от одного участка к другому, подбадривая людей, напрямую отдавая распоряжения и следя за ходом битвы.

К сказанному стоит добавить, что победа Уэлсли была куплена дорогой ценой: потери составили четвертую часть его сил (5300 чел.), если сравнивать с французами, то они потеряли только одну пятую (7200 чел.). Хотя в абсолютном исчислении потери французов были больше, им легче было компенсировать их, чем Уэлсли, который в то время испытывал также острый недостаток кавалерии. Действительно, численное меньшинство, особенно в отношении конницы и артиллерии, составляло для союзников постоянную проблему во время войны на Полуострове, и еще одним камнем в памятник Уэлсли является его несравненное искусство, с которым он постоянно вырабатывал стратегию, позволяющую компенсировать этот недостаток. Вести о победе произвели фурор в Британии, и герою дня был пожалован титул виконта Веллингтона.

Несмотря на победу под Талаверой, Веллингтон не мог позволить себе почивать на лаврах. Получив 3 августа известия, что 50-ти тысячная армия Сульта движется от Саламанки на юг с расчетом перерезать его сообщение с Португалией, он отступает за Тагу. 20 августа отступление продолжилось по направлению к Бодахосу на испано-португальской границе, где имелась возможность прикрыть южный маршрут на Лиссабон. Отход был тяжелым – не сравнимым, конечно, с отступлением к Корунье – но солдатам Веллингтона приходилось терпеть немалые лишения из-за недостатка провизии. Его больше устраивало расположение в Португалии, но понимая, с какой осторожностью надо действовать в рамках англо-испанских отношений, он остался на испанской территории.

Веллингтон прекрасно понимал, что войну не выиграть одним махом, и ему необходим долговременный анализ ситуации. Располагая значительными силами, французы могли в третий раз вторгнуться в Португалию, и без дополнительной помощи союзные армии не могли этому воспрепятствовать. Поэтому, стремясь компенсировать недостаток войск, в октябре генерал разработал блестящий план обороны. Оставив армию, стоящую лагерем в Испании, он в сопровождении своих инженеров обследовал область вокруг Лиссабона. В результате напряженной работы была разработана схема строительства трех линий укреплений, огибающих Лиссабон с севера и запада, для удержания которых было достаточно небольшого британского контингента и нескольких десятков тысяч португальской милиции, так называемой Ордененцы. Эти оборонительные сооружения стали известны как знаменитые линии Торриш-Ведраш. Работы были начаты немедленно, и десятки тысяч португальских рабочих принялись за строительство линий. Это работа заняла около двенадцати месяцев. Завеса секретности, окружающая проект, была такой плотной, что французы не имели ни малейшего понятия о существовании линий, пока не уперлись в них в конце следующего года. Найдя безопасное укрытие в самом Бадахосе и его окрестностях, Веллингтон до конца года не предпринимал никаких важных действий, а его гнев на выходки испанских союзников был так силен, что он решительно уклонялся от любого сотрудничества с ними. По их вине была упущена благоприятная возможность разбить французов в июле, а когда несколько дней спустя испанцы бросили Веллингтона одного под Талаверой, ему чудом удалось избежать разгрома. Что еще хуже, пока английские солдаты выдерживали натиск противника, бегущие испанцы грабили их обоз. Проще говоря, британский командующий решил не подвергать свою армию напрасному риску ради союзников, на раз доказавших свою неспособность и ненадежность. «Пока изъяны, на которые я указал, не будут исправлены, - в гневе писал Веллингтон, - я не допускаю мысли о какой-либо системе взаимодействия с испанской армией».

Но испанцы, к их чести, все же продолжали борьбу, хотя и поврозь, и разбили французов 23 мая при Алканисе и 18 октября при Тамамесе. Но успехи эти, как и предыдущие, оказались непрочными. Они потерпели поражение при Альмонасиде 10 августа, а 19 ноября 52 тыс. испанцев под командованием генерала Арейсаго были разгромлены при Оканье, потеряв 18 тыс. человек, 50 орудий и 30 знамен. Всего десять дней спустя, при Альба-де-Тормес, они вновь потерпели поражение, понеся потери в 3 тыс. человек, в то время как французы потеряли всего 300. Более того, 11 декабря после восьмимесячной осады пала Херона – еще один пример легендарной обороны, пусть и меньший по масштабу, чем Сарагоса. Постоянные неудачи испанцев создавали для французов благоприятные условия для вторжения в Португалию, не оставив Веллингтону иного выбора, как вновь перейти 9 декабря границу и ждать начала новой кампании по весне.

Если к испанцам фортуна, похоже, повернулась спиной, то для Веллингтона кампания 1809 года заканчивалась на мажорной ноте. Со своей маленькой армией он сумел, вследствие победы при Порту, во второй раз изгнать французов из Португалии, и хотя его кампания в Испании не принесла успеха, ему удалось нанести противнику поражение при Талавере. Его армия была сохранена, ее моральное состояние, выучка и боеспособность непрерывно повышались, а реформы Бересфорда постепенно оказывали свое действие на солдат португальской армии, хотя пока их и не привелось испытать в действии. Что до испанцев, то, несмотря на череду тяжелых поражений, они так и не сложили оружия, отвлекая на себя значительные силы французов, которые те могли использовать против Веллингтона или партизан, и нанося врагу потери.

Поиск по сайту: