Го Сёгуна (3 года спустя) 8 страница

А Коран взмахнул мечом, отводя лезвие назад для нового удара. Он наклонился вперед; Лина еще не успела подняться с пола. Она была спиной к Корану, но мучительно остро, до тошноты и боли в затылке ощущала, как он приближается. Вспышки голубоватого света не давали сориентироваться, да еще ко всему Лина все никак не могла восстановить дыхание.

В любом случае, времени на размышления не оставалось. Клинок Корана был готов к новой атаке. Малак боролся за свою жизнь, так что рассчитывать на его помощь не приходилось. Изо всех сит оттолкнувшись ногами, она скользнула по лакированному полу, оказавшись у стены за кроватью Тары.

Маневр оказался не слишком удачным. Ей удалось выиграть секунду-другую, но при этом она оказалась прижатой к стене без всякой надежды на спасение. Рядом с ней угрожающе рычала Баст. При ее нынешних размерах друг семьи не представляла серьезной угрозы. Коран наступал на распростершуюся на полу жертву.

Малак тоже изо всех сил сражался за жизнь. Рорух держал кинжал в отставленной назад руке, тесня мага своей широкой грудью. Описывая круги, они тяжело топтались друг напротив друга, пытаясь обнаружить малейшую брешь в обороне. Все окружающее перестало для них существовать. Малак чувствовал, как стучит в голове паническое послание Лины, но понимал, что ему сейчас нельзя упустить из виду противника — иначе погибнут оба.

Рорух заметил, что Малак не сводит глаз с лезвия за спиной и, улучив момент, внезапно нанес молниеносный удар ногой. Малак не ожидал такой прыти. Он отпрянул назад, чтобы избежать удара, направленного в солнечное сплетение. Однако ему не удалось отойти на достаточное расстояние, и Рорух, легко подавшись вперед во время движения, со всей силы послал ногу в пах противнику, От болевого шока Малак согнулся, и это его спасло — следующий удар, направленный в гортань, просвистел над головой, не причинив никакого вреда.

Скрипя зубами от страшной боли, Малак протаранил головой живот Роруха и захватил локоть руки, в которой тот держал нож. Оба тяжело повалились на пол. Возмущенно затрещали доски. Сила удара разбросала противников на несколько футов, но при этом Рорух выронил свой кинжал.

Он нащупал оружие, но Малак успел вскочить на ноги. Торопясь напасть первым, Рорух бросился вперед, выставив нож для прямого удара. Теперь Малак был готов. Ухватив запястье врага, он нанес ему мощный удар ногой в бок. Послышался тошнотворный треск ломающихся ребер. Резким движением Малак вывернул запястье одноглазого и с хрустом сломал его. Только после этого он отпустил Роруха, позволив ему без чувств упасть на пол.

Малак уже начал разворачиваться, собираясь помочь жене, но вдруг с изумлением обнаружил, что Рорух тяжело приподнимается с пола. Подготовка Черных Стражников требовала, чтобы капитан продолжал сражаться. Рорух попытался двинуть Малака в живот здоровой рукой, но реакция юного мага была быстрее. Воспользовавшись техникой нуките — «руки-копья», Малак пронзил горло одноглазого, сломав ему гортань. Когда капитан Черных Стражников упал на пол, Малак быстро опустился на колени и, схватив голову поверженного врага, резко повернул ее, сломав шейные позвонки.

Малак на мгновение задержал взгляд на кошмарном деле собственных рук и тут же обернулся к Лине. Она была очень далеко, в другом конце комнаты. Жена отчаянно нуждалась в помощи: вакидзаси Корана уже вознесся над головой, изготовившись к последнему, смертельному удару.

От ужаса Малак вскрикнул. Он понимал, что не успеет спасти любимую. Когда лезвие меча в лазурных отблесках метнулось вниз, в глазах Лины вспыхнула паника. Она подняла кверху руки, словно пытаясь защитить себя; на лице Лины появилось выражение напряженной сосредоточенности.

И тут ошеломленный Малак увидел, как из ладоней жены вырвалась фиолетовая молния! Комок энергии ударил в нападающего Корана, отбросив его на добрый десяток футов к противоположной стене. Огонь буквально поглотил Черного Стражника, оставив от него лишь обуглившуюся плоть. Когда тело Корана шлепнулось о стену, магическое пламя исчезло. У стены осталась лежать лишь бесформенная, дымящаяся куча, от которой несло паленой свиньей.

Торопясь к жене, Малак в два прыжка преодолел комнату. Пепельно-серое лицо Лины выглядело совершенно истощенным: она израсходовала на эту вспышку почти всю свою энергию. Лина дышала слабо и прерывисто; тело сотрясалось в мелких конвульсиях. Малак крепко обнял жену, все еще не веря в происшедшее: до этого он никогда не видел такого. Теперь, когда влияние Галана исчезло, исчезли всякие препятствия к использованию магической силы для любых целей.

Ослабевшая Лина доверчиво прижалась к мужу. Вдруг Малак заметил, что Меч возмездия не перестал настойчиво мерцать — более того, его сияние даже усилилось. Малак с содроганием вспомнил прошлые случаи, когда меч сверкал столь же активно; припомнил он и другое: так натренировать наемных убийц мог лишь один человек — Детен. Меч возмездия вел себя так лишь в непосредственной близости от Лишающего жизни — оба клинка ненавидели друг друга так же, как и их хозяева.

Из горницы послышался треск и следом за ним — крик. Мгновение спустя дверь разом слетела с петель и в комнату влетело тело Кейна. Следом за ним внутрь шагнула фигура в черном. Чтобы пройти через разрушенный вход, фигуре пришлось пригнуться. На боку вошедшего висел Лишающий жизни. Головка меча изливала вокруг мощные языки багрового свечения. Красные отсветы ударились о чистое голубое сияние Меча возмездия; посыпались снопы искр, и в воздухе образовалась вязкая пурпурная пелена. Багровые и голубые лучи ожесточенно сталкивались, стремясь уничтожить друг друга в решительной спирали астрального сражения.

Малак вскочил на ноги, чтобы не дать приблизиться своему кармическому брату-близнецу. Оба стояли неподвижно, внимательно изучая друг друга в искристых вспышках астральной пиротехники. Хотя в течение многих жизней их физические пути не пересекались, в остальном между ними существовала тесная связь.

—Малак, — в низком голосе Детена слышалось презрение, — уступи дорогу, малыш. У меня есть дело к этой девчушке.

Пристальный взгляд брата Малак выдержать не смог. Темная, бездушная пропасть глаз Детена испугала его; брызжущая из зрачков неуязвимая, грубая сила казалась неодолимой. Внезапно Малак почувствовал себя хрупким и ничтожным. Сердце гулко застучало в барабанные перепонки, во рту все пересохло.

—Только через мой труп, брат, — голос Малака слегка дрожал от бурлившего в крови предвкушения битвы.

—Об этом не беспокойся, малыш, — покровительственно и зловеще улыбнулся Детен, ступив вперед.

Малак был вынужден начать атаку. Он взлетел в воздух, чтобы нанести смертельный удар прямой ногой, целясь пониже грудины, прямо в мечевидный отросток. Но Детен лишь невозмутимо скользнул в сторону. Раскрытой ладонью и пяткой он мощно ударил Малака в челюсть. Жуткий треск — и Малак отлетел прочь, упав на спину. Он еще пытался удержать осколки сознания, но громадная фигура Детена уже склонилась над ним.

Заметив, что брат все еще в сознании, Детен удивленно приподнял бровь и изо всей силы ударил Малака каблуком сапога в лоб, довершив расправу.

Затем Черный Мастер извлек Лишающий жизни. Клинок почти самостоятельно опустился острием вниз, готовясь пронзить сердце Малака. Но прежде чем нанести удар, Детен обвел взглядом комнату. Вид мертвого Роруха заставил его нахмуриться. На мгновение — на краткий миг! — во взгляде Детена проскользнула смесь изумления и сожаления.

Затем он заметил Лину. Безвольно обмякшая от истощения фигура жены Малака вызвала в Детене прилив бурной ярости. Он тут же вспомнил женщину, которую знавал несколько жизней тому назад, и ярость сменилась чувством вины. Внешне они были почти непохожи — сходство крылось в глазах Лины. Глубина этих карих звездочек слишком сильно напомнила ему об Ане.

Детен застыл в нерешительности, разглядывая потерявшего сознание брата. Лишающий жизни настойчиво гудел, призывая хозяина продолжить кровавый пир. Но Черный Мастер лишь облизнул пересохшие губы, сам удивляясь своему колебанию. Наконец, он выругался и зло воткнул меч обратно в ножны. Лишающий жизни лишь гневно завибрировал в ответ.

Еще раз глянув на Лину, он подошел к кровати Тары и отшвырнул простыни. Девушка истерически взвизгнула. Не обращая ни на что внимания, Детен ухватил Тару за длинные волосы. Эта ничтожная, ничего не значащая жизнь была нужна ему.

В последний раз бросив на Лину вопросительный взгляд, Детен устремился прочь из комнаты.

Вселенная находится в равновесии, поэтому тот, кто его не имеет, даже если сила его не больше, чем у перышка, способен перевернуть Вселенную.

— Алистер Кроули, «Книга лжи»

Эния

Область Локхи

Заколдованный лес

Семеро Черных Адептов следовали за Мастером. Небольшой отряд пробирался по тропинке древнего леса, огненные языки факелов отбрасывали багровые блики вокруг, танцевали на черных, как сама смерть, капюшонах, под которыми Адепты скрывали свои лица.

Детен скользил по слежавшейся опавшей листве с убийственной целеустремленностью. Там, где он проходил, ночной лес моментально замирал; казалось, что даже деревья в страхе и отвращении отшатываются от него. Его не достигали мелкие капли моросящего дождя, ветер и пыль никогда не касались его одежд. Детен достиг высшей силы — теперь уже не было никого, кто мог бы противостоять его воле. Пока еще непобежденным оставался лишь Кронзон, — но даже Он приходил в трепет от могущества Черного Мастера.

Следом за ним шествовали два Адепта: они несли всхлипывавшую Тару. Девушка в страхе пыталась вырваться. Лицо у нее покраснело, глаза опухли от нескончаемого потока слез. Светлые волосы были спутаны и грязны, ночная рубашка из дешевенького сатина висела клочьями. Над ней не надругались — нет, это было бы последнее, что мог бы разрешить Черный Мастер.

Тара отчаянно позвала на помощь, и в лесную даль покатилась беспокойная дрожь отчаяния. Обезумев от происходящего, она снова забилась в истерике, совсем не отдавая себе отчета в том, что от человеческого жилья их отделяли уже многие мили. Секкра — Адепт, который поддерживал ее справа, — грубо тряхнул девушку и с сальным хохотом впился свободной рукой ей в грудь. Тара взвизгнула, отчаянно пытаясь вырваться. Секкра выругался и наотмашь ударил ее по лицу. В уголке рта пленницы появилась кровь.

Детен внезапно остановился; остальные Адепты тоже замерли. Черный Мастер развернулся к ученику, и Секкра окаменел от ужаса. В глазах Детена не было злости — никто из живущих не видел Детена в гневе, — но ледяной пронизывающий взгляд таил в себе опасность гораздо большую, чем любая открытая угроза.

Неуловимым движением Детен ударил проштрафившегося Адепта тыльной стороной ладони по лицу, и стражник с треском улетел в кусты. Затем Детен подошел к Таре. Завидев Черного Мастера, перепуганная девушка скорчилась и замерла.

Черный Мастер осторожно осмотрел ее лицо. Тара отводила глаза, стараясь избежать его пронзительного взгляда, от которого по всему телу шла гусиная кожа. Детен осторожно взял пленницу за подбородок, впрочем, не сильно, как раз так, чтобы она не могла вырваться. По лицу Детена скользнула едва заметая успокаивающая улыбка, но Тара была слишком напугана, чтобы заметить это.

Он относился к девушке с легким умилением, но в глазах светилась настоящая симпатия. Как бы Детен хотел показать ей всю убогость ее существования! Ведь жизнь Тары всегда — да впрочем, и сейчас — была лишь цепью боли и страданий. Как и многие другие, она находилась в постоянном плену такого множества обстоятельств, что никогда не чувствовала себя полностью свободной. Она жила, словно автомат, механически реагируя на изменения вокруг себя, ни разу не испытав настоящего счастья. То же самое происходило и с другими людьми, с другими планами бытия. Даже смерть не приносила облегчения, ибо тут же вмешивались законы реинкарнации. Только Черная Школа знала, как навсегда избавиться от этой боли.

Чувствуя, что пальцы Детена клещами обхватили ее подбородок, Тара была вынуждена встретиться взглядом со своим похитителем. В первый раз она ясно рассмотрела его лицо. В багровых отсветах факела просматривалась зловещая сетка грубых, глубоких шрамов. Глаза были черными, нечеловеческими — или сверхчеловеческими. Непроницаемые пропасти зрачков казались порталами, открывающими доступ в измерения бесконечного величия и кошмарного мрака.

Детен, в свою очередь, сосредоточился на глубине глаз девушки. Своим взглядом он проницал ее голову насквозь. Черный Мастер внимательно изучил разум жертвы и нашел его презренно убогим. Воля Тары была невероятно слабой. Откинувшись назад, пленница затравленно глядела на Черного Мастера, чувствуя, что не может разрушить этот страшный мост между глазами. В конце концов загипнотизированная Тара безвольно обмякла прямо в руках Детена.

Тогда Черный Мастер изменил направление телепатической связи и открыл пленнице свое нутро. В Тару хлынули неисчислимые страдания и образы существ, настолько страшные, что их невозможно было описать. Глаза девушки расширились от ужаса. Она забилась, пытаясь оттолкнуть Черного Адепта. Тело Тары изогнулось в спазматических конвульсиях, рот сам собой задвигался, словно у вынутой из воды рыбы. Она попыталась вскрикнуть, ко онемевшее горло не подчинилось. Внезапно глаза девушки закатились, и она лишилась чувств в мощных объятиях Детена.

Он провел рукой по длинным волосам Тары и печально усмехнулся.

— Спи, дитя мое, скоро ужасы жизни останутся для тебя позади...

Эти слова совсем не шли к его грубому, хриплому голосу.

Затем Детен резко отвернулся, и подоспевший Бэл успел подхватить девушку. Стражник не обратил внимания на Секкру тот поднялся с земли с огромным багровым отпечатком пятерни на щеке.

Несмотря на моросящий дождь, процессия двинулась вперед. Они прошли еще несколько миль, подчиняясь уверенному шагу Детена. Черный Мастер не знал усталости и не считался с тем, что другим может потребоваться передышка: Адепт, лишенный выносливости, был недостоин своего звания.

Тропа была древней. Хотя вот уже много веков по ней не ступала нога человека, лесная поросль выказывала своеобразное уважение к проложенному пути: трава не осмеливалась затягивать тропу.

Постепенно лес начал редеть. Это продолжалось около полумили. Наконец чаща уступила место тому, что в более удобную погоду могло показаться прекрасной равниной. Отряд спустился в большую впадину правильной овальной формы. На фоне серо-черного мрака впереди выступали силуэты нескольких внушительных предметов, стоявших посередине равнины.

Когда группа подошла поближе, отсветы факелов выхватили из тьмы очертания гигантских мегалитов. Природа этих сооружений не вызывала никаких сомнений. Громадные камни гордо высились в ночи; своими размерами и возрастом они могли внушить священный трепет самому великому Адепту.

Мегалиты образовывали концентрические круги. Внешний круг состоял из Двенадцати, каждый из которых соответствовал определенному знаку Зодиака. В среднем кругу было Семь, связанных со священными планетами. Наконец, во внутреннем кругу располагались три Матери, они соответствовали основополагающим стихиям огня, воды и воздуха. Сочетание этих стихий порождало четвертую — землю.

Все мегалиты были одинаковыми: двенадцать футов высотой, шесть футов в диаметре, с гладкой, как стекло, поверхностью, напоминающей узором черный мрамор. Они пульсировали ровно, гулко и ритмично, так что казалось, будто здесь бьется сердце самой Вселенной.

Без лишнего шума Черные Адепты заняли каждый свое место у Семи камней. Детен уложил плененную девушку на алтарный камень, горизонтально врытый в землю. Форма алтаря идеально подходила для тела человека. В древние времена эти камни использовали для лечения больных, но даже тогда, много веков назад, природа и цель создания этого каменного ансамбля были забыты.

Вокруг лишенного сознания тела Тары Детен расставил девять пурпурных свечей. Их пламя робко трепетало на ветру, морщась от легких дождевых капель. Поверх Тары Черный Мастер возложил огромный лунный камень, нежно-кремовая поверхность которого была испещрена прожилками лавандового цвета. Он подал знак двум Адептам установить курильницы для благовоний, и вскоре воздух наполнился ароматом жасмина.

Детен чувствовал, как из внутреннего круга истекает сила камней. Мегалиты соединялись между собой мощными линиями магнетической силы. Каждый из камней имел магическую связь с остальными, причем эти связи изменялись в соответствии с изменениями природных сил Вселенной, из которых мегалиты черпали свою энергию. Детен знал, что его ритуал удастся только в Розовом круге, потому что ему была нужна естественная связь с остальными планами существования.

Он ощутил атмосферу ночи и подавил в себе дрожь. Теперь Темная Луна висела прямо над Розовым кругом. Вместе с отсутствием Галана это значило лишь одно: сейчас план Энии был нестабилен как никогда. Время было неподходящим для любых действий, за исключением разве что черной магии в самом опасном ее виде, какой только можно было представить. В этот раз холод ночи был особенно пронизывающим, а резкие порывы ветра несли с собой нечто зловещее. Детен чувствовал, что силы тьмы собираются вокруг него, выжидая в предвкушении.

Лилит, Королева Ночи. Это была сила, которую не в состоянии постигнуть ни один смертный. Свободное, безграничное проявление этой силы должно было несомненно пробудить от вековечного забытья главного противника Лилит — архангела Гавриила. Последствия этого были бы непредсказуемы. Вне зависимости от исхода битва оказалась бы катастрофической. В одном можно было не сомневаться: в результате этого побоища и Энию, и Иесод почти наверняка ожидало уничтожение, а возникший дисбаланс разрушил бы Древо Жизни и, вместе с ним, — Вселенную.

Детен закрыл глаза и, подав знак остальным молчать, начал настраиваться на окружающее. Он почувствовал ледяной холодок по всему телу, когда в него со всех сторон ринулись силы тьмы. Граница совсем ослабла, так что приближение этих тварей становилось почти физически осязаемым. На мгновение в мозгу Детена мелькнуло беспокойство, но Черный Мастер быстро избавился от докучливой мысли и горько усмехнулся про себя. Стоит ли переживать из-за незначительных осложнений, если он задумал уничтожение целой Вселенной?

Детен развернулся к Бэлу и приказал:

—Начинай запрещающий обряд.

Бэл послал трех Адептов занять места в северном, южном и западном секторах внешнего круга, а сам встал на востоке, отвернувшись от круга. Из-под накидки он извлек какой-то предмет, завернутый в кусок белой хлопковой ткани, и осторожно развернул его.

То был покрытый искусной резьбой кинжал из необыкновенной стали. На рукоятке ярко-красного цвета изумрудно сверкали иудейские имена и символы. Казалось, будто рукоятка и символы постоянно меняются цветами. Бэл принялся чертить кинжалом знак пентаграммы. Он заполнил пентаграмму глубоким сине-фиолетовым цветом с мерцавшими в нем золотыми огненными язычками. Стражник взялся чертить знак от левого бедра, так что пентаграмма получилась большая, почти с него высотой. Бэл отлично владел визуализацией, и вскоре пентаграмма стала видимой и для других Адептов.

Готовый символ замерцал перед Бэлом. Глубоко вдохнув, стражник с силой погрузил обе руки в центр пентаграммы, ступил вперед левой ногой и мощно выдохнул, наполнив символ своей энергией. Затем он вновь принял естественную позу и, вынув кинжал, воткнул лезвие в самое сердце нарисованного знака. Бэл двинулся в сторону внешнего круга, в высоко поднятой руке он держал кинжал, и острие заряженного клинка оставляло за собой в воздухе ослепительную белую линию эфирной энергии. Достигнув южной части круга, он опустил кинжал и передал его следующему Адепту. Второй черный маг также начертил пентаграмму с центром в точке, где закончилась проведенная Бэлом горизонтальная линия энергии. По завершении он зарядил пентаграмму, как это делал Бэл, и провел в воздухе линию до следующего Черного Адепта. Вскоре весь ансамбль мегалитов был отделен от остального мира белой сияющей границей, с четырех сторон укрепленной пылавшими синими пентаграммами.

Покончив с этим, четверо магов вернулись на свои места. Детен пересек средний круг и встал подле камня, посвященного Марсу. По его сигналу остальные черные маги легли наземь, каждый касался ступнями одного из Семи.

Детен вытолкнул из чакры солнечного сплетения астральное вещество, и оно поднялось на шесть футов над его телом. Он придал веществу точную форму своей физической оболочки. Теперь астральный двойник парил горизонтально в воздухе лицом к Детену. Усилием воли Черный Мастер переместил в двойника и свое сознание.

То же проделали и остальные маги. Через минуту каждый Адепт, на этот раз в астральной форме, присоединился к собственному физическому телу у Семи.

Детен отдал своему намерению приказание начинать:

—Гекас, гекас, эсте 6ебелой!

При этих словах вся долина замерла в ожидании.

Черный Мастер начал нараспев произносить заклинания, сначала медленно, но постепенно ускоряя темп и силу голоса. Он говорил на енохианском языке — наиболее древнем языке арканов, который только был известен человеку. Психический тон окружающего тут же изменился. В нужное время к наставнику присоединились и другие Черные Адепты. Пение становилось все более громким и призывным. Через несколько минут эхо распева мощными волнами покатилось по долине, то ритмично усиливаясь, то слабея.

Весь план замер, взволнованно ожидая конца ритуала. Выложившись в последнем отчаянном порыве, умолк ветер; даже дождь перестал упрямо моросить, будто его и не было. Не было слышно ни одного звука — лишь нескончаемое пение черных магов. Их голоса уже достигли невероятной высоты и силы, но продолжали возвышаться. Теперь пение вибрировало по всей земле, потрясая ее до самых недр, и маги чувствовали, как под ногами у них эхо прокатывает свои зябкие волны.

Мысленным взором Детен представил перевернутую пентаграмму над телом Тары. Она мощно сверкала зловещими голубыми отблесками, набираясь силы от пения. По мере того как остальные Адепты прибавляли свою магическую энергию, пентаграмма становилась все ярче. Напряженность в воздухе достигла пика. Энергия пульсировала в атмосфере с такой мощью, что было трудно дышать. Постепенно воздух начал светиться, переливаясь всеми цветами радуги. Теперь присутствие неодолимой силы зла уже было очевидным: Детен ощущал ее в виде огромного давления, наступавшего со всех сторон.

Тогда он подал знак прекратить пение. Над равниной воцарилась тишина. В воздухе витали искры — барьер, отделявший Невидимое, значительно ослаб,

Детен на мгновение сделал паузу, чтобы перевести дыхание, потом воздел руки к небесам. Ночной свод уже очистился от туч и переливался пурпурными отсветами.

И вот Черный Мастер мощно пророкотал:

— Мы вызываем из глубин Клиппот Царицу Ночи! Мы, чистые сердцем и душой, поем хвалу Царице Демонов! Явись перед нами во всей своей силе, положи конец жалким мольбам этого мира! Явись перед нами и с радостью уничтожь нас!

Разряд всепроникающей энергии расколол воздух. Во внутреннем круге мегалитов хаотично забушевали невиданные смерчи. Атмосфера ожидания настолько сгустилась, что дышать стало невозможно. Под влиянием исходивших от внутреннего круга волн мрака астральное тело Детена сжалось. Лицо Черного Мастера скривилось в гримасе: теперь пути назад не было.

Он посмотрел на алтарь, где лежала так и не очнувшаяся Тара, и громко возвестил:

— Мы предлагаем тебе жизнь девственницы, дабы облегчить твое проявление!

Тут над телом девушки возникло черное пульсирующее облако. Быстро увеличиваясь в размерах, облако начало выворачиваться наизнанку. Вокруг распространилось ужасное зловоние. Невыносимый пронизывающий холод сковал члены собравшихся Адептов. Облако опустилось на алтарь, обволакивая тело жертвы. На долю секунды к Таре вернулось сознание; широко раскрыв глаза, несчастная успела испустить одинокий пронзительный крик прежде, чем мрак поглотил ее без остатка...

Детен пристально, словно одержимый, наблюдал за происходящим, и в глазах его мерцала такая же тьма, как та, что сейчас клубилась на алтаре. Внезапно могучий рев потряс древние мегалиты, и сгустившийся мрак засветился. Один из Черных Адептов взвизгнул и в ужасе бросился бежать; другие не замедлили последовать за ним в безумной попытке спасти свои жизни. Даже Бэл рухнул на колени, чувствуя, что не в состоянии сопротивляться накатывающимся волнам темной силы. Устоял только Детен — Черный Мастер раскинул руки, готовясь обнять явление.

Свечение усилилось; оно становилось все ярче и ярче, так что глаза уже не могли выдержать этого света. Вспышка!

Высвободившаяся сила тьмы в мгновение ока разбила на атомы физические и астральные тела Адептов. Эхо катастрофического взрыва распространилось на сотни миль вокруг, ударная волна едва не расколола план на куски.

Но Эния все же выстояла. Сила зла так и не смогла разрушить древнюю печать внешнего круга.

Воздух затрясся от полного ярости и ужаса нечеловеческого рева. Это очнулась от сна потревоженная Лилит — Царица Ночи.

Во мне заключена вся мощь магии. Я — единственный, кто способен путешествовать с силой, не забыв собственного имени. Я — Вчера, имя мое — «Ясновидящий Миллионов Лет». Я могу путешествовать тропами вместе с теми, кто влияет на самих богов.

— «Египетская Книга Мертвых»

Эния

Область Локхи

Деревня Оуклен

Лина сидела на полу спальни, баюкая в руках голову Малака. С момента ухода Детена прошло пять часов, но ее муж все еще не пришел в сознание. Да и сама она не оправилась от истощения после боя, понимая, что вряд ли способна чем-то реально помочь Малаку.

В доме было тихо, если не считать не прекращавшихся всхлипываний Дженни, которые доносились из соседней комнаты. Бедная женщина в одночасье лишилась дочери, на ее глазах убили сына Кейна, а Гэл лежал без чувств с раскроенным черепом. Двое Белых Адептов непостижимым образом разрушили ее мир. Теперь Дженни отрешенно сидела, даже не сознавая, отчего рыдает.

Ноги Лины затекли и сильно болели, но она не пошевельнулась, боясь причинить Малаку дополнительные страдания. Она была почти уверена, что голова супруга не слишком пострадала, только вот челюсть невероятно распухла и отек продолжал увеличиваться. Лине оставалось только надеяться, что кость осталась целой.

Отсутствующим взглядом она обвела изуродованную комнату. Внезапно ее одолело такое острое чувство жалости к себе, что ей пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не поддаться ему. Как это все несправедливо! Она просто не могла понять, отчего происходят такие ужасные вещи. Разум наполнялся яростью, и желание отомстить темной волной наполняло всю душу Лины.

Внезапно она осознала, что чувствует какие-то странные ритмичные колебания в астрале. Она резко обрубила это ощущение — довольно с нее впечатлений этой ночи. Гневный взгляд сам собой остановился на неподвижных телах Черных Стражников — ненависть искала цель.

И тут Малак застонал, изогнувшись от боли. Лина вздрогнула от неожиданности. Веки мужа затрепетали и понемногу открылись, все еще бессмысленный взгляд уставился в лицо жены. Он поднял руку, попытался дотронуться до распухшей челюсти — и тут же отдернул ее, скривившись от острой пульсирующей боли.

Лина осторожно помогла ему сесть и, глядя, как муж осторожно потирает затылок, постаралась определить, нет ли признаков сотрясения.

—Ты хоть помнишь, что произошло? — спросила она. Малак поднял глаза к потолку, пытаясь вспомнить перипетии недавнего сражения. Вздохнув, он кивнул головой, и его лицо исказилось от боли и пережитого ужаса.

—Где Детен? — хрипло выдохнул он.

—Ушел.

—Тара?

—Он забрал ее с собой.

Некоторое время оба молчали. Малак в это время, постанывая от мучительной боли в челюсти, пытался разобраться в ситуации. Говорить было нестерпимо больно, но, судя по ощущениям, через несколько дней отек должен был пройти.

Молодой белый маг был зол на себя: в начале поединка с Детеном он замешкался, да и вообще, умение брата оказалось гораздо выше. Тогда, много веков тому назад, Галан учил боевым искусствам обоих братьев, и Малак оказался более одаренным учеником. Однако Детен, благодаря многим десятилетиям упорных тренировок, довел свое мастерство до невиданного совершенства, и теперь Малаку было трудно поверить, что человек способен развить в себе такую силу, такую скорость движений. Он знал, что столь же настойчиво брат развивал и свои магические способности.

Единственное, что утешало Малака, — то, что Лина не пострадала, хотя и сильно истощила себя. Внезапно он ощутил нечто странное.

—Что это за шум? — спросил он у жены.

Лина нахмурилась: она ничего не слышала. Немного поразмыслив, она поняла, что мужа беспокоят те самые ритмичные волны астрала, которые она почувствовала раньше. Теперь колебания были гораздо более сильными, их амплитуда неизменно нарастала. Приглушенный тембр таил в себе неясную угрозу.

—Напоминает пение, — сказала она.

Малак мотнул головой и тут же скорчился от боли:

—Еще и Тару похитили...

Оба как-то вдруг остро осознали значение похищения девушки — существовала лишь одна причина, по которой она могла понадобиться Детену. Тара жила здесь, вдалеке от настоящей цивилизации, и ее непорочность не вызывала никаких сомнений.

Поиск по сайту: