Го Сёгуна (3 года спустя) 3 страница

— Вы одолеете Его, Мастер.

Тон Фелмарра был до противности уверенным. Детен знал, ка—кого мнения о нем ученик, и не одобрял этого: в его цели не входило снискание чьего—либо уважения или обожествления. Мнение остальных вообще ничего не значило.

— Как ты не понимаешь, что никто не совершенен! У каждого есть свои слабости и комплексы которые нужно преодолеть. Главное — суметь преодолеть эти ограничения. Основная цель — сила. Только благодаря силе я стану Магом, и только в роли Мага я смогу реализовать Предназначение!

— Но Мастер, у вас ведь нет ни слабостей, ни страха!

Детен лишь горько улыбнулся в ответ на такую наивность ученика. Он смежил веки, предавшись воспоминаниям недавнего прошлого.

— Да, у меня нет этого, — наконец произнес он, — вот только Темный...

Сет с нетерпением ожидал, пока ему свяжут за спиной руки. Он был готов к испытанию и глаза его горели предвкушением поединка. Вот уже два года он выходил на ринг драться с самыми лучшими бойцами этого плана — и до сих пор жив. Что ж, теперь он получит заслуженную награду: его посвятят в Черные Стражники, отряд которых считался самой элитной боевой единицей во всем плане. Осталось всего—то пройти через испытание инициации — и все, он у заветной цели. Тогда ему достанется слава и откроется доступ к невиданной роскоши!

Перед Сетом был коридор. Там, в другом конце коридора, его ждет слава! От возбуждения у Сета засосало под ложечкой.

Он недовольно нахмурился, когда Рорух начал надевать ему на глаза черную повязку, но, почувствовав у себя на плече железную хватку капитана Стражников, подчинился. Конечно, он не знал, какие испытания поджидают впереди; но он не предполагал, что ему не дадут смотреть.

Сет был уверен: как бы там ни было, испытание не будет таким уж суровым; к тому же, его сила и опыт помогут ему. Он знал об испытании только то, что это будет поединок. Сет решил биться без оружия. Он был убежден, что вряд ли проиграет этот бой, даже сейчас чувствуя себя достаточно сильным, чтобы сразиться со многими Черными Стражниками.

Наконец Рорух закончил прилаживать черную повязку. Сет почувствовал, как он обошел его кругом и встал прямо перед ним. Он знал, что в этот момент капитан пристально изучает его, претендента.

«Так смотри и завидуй!» — мысленно воскликнул Сет, но вслух не произнес ни слова, потому что Рорух относился к тому типу людей, которых лучше не злить. Капитан был плотно и крепко слажен и смотрелся устрашающе. Общее впечатление дополняла обритая голова с тянувшимся от самой макушки четырехдюймовым шрамом от удара ножа. Одна из глазниц была закрыта черным кружком — когда—то в бою капитан лишился одного глаза. Жесткое, словно вырубленное из камня лицо Роруха говорило о его большом опыте.

— Готов уже? — пророкотал Рорух.

— Ага.

В тоне Сета ощущалось нетерпеливое пренебрежение, но Рорух не обратил на это особого внимания. Точно так же он встречал каждого претендента, которому вздумалось ступить на тропу Черного Стражника, а теперь — с удовлетворением вспоминал Рорух— большинство из них уже мертвы. На какое—то мгновение Рорух задумался: выживет ли этот, сегодняшний? Судя по всему, и тело, и разум Сета были крепкими, хотя это нисколько не повышало шансы претендента на выживание. Как—никак, а звание элитного отряда Черные Стражники носили вполне заслуженно.

— Ну, если готов, тогда я объясню тебе единственное правило испытания, — произнес Рорух. — Оно довольно простое: не поддавайся. Ты должен пережить испытание и не поддаться — тогда ты, пройдешь его. Понял?

— Что... и все? И больше никаких правил?

— Не покидай Кровавый Круг, иначе твоя жизнь и гроша ломаного не будет стоить. Мы не ожидаем увидеть труса среди кандидатов в Черные Стражники, ясно?

— Ага, — проворчал Сет, недовольный тем, что кто—то посмел усомниться в его храбрости: ведь он же ничего не боится. Тут послышались шаги. Они приближались в направлении от зала посвящения. Послышался незнакомый голос:

— Мастер готов, капитан.

— Тогда начинайте инициацию.

Сета повели по какому—то проходу. Осторожно ступая он вдруг почувствовал удушающий, безумно крепкий запах необработанного табака. Пока они шли, запах усиливался. Теперь он царапал горло Сета, подбираясь к легким.

То, что они переступили порог зала, Сет заметил по мгновенному изменению атмосферы. Здесь чувствовалось присутствие какой—то темной, преграждающей путь силы. Ощущение смерти пропитывало каждую молекулу воздуха. В зале повис страх, но и храбрость тоже.

Сета толкнули вперед, и он услышал, как за ним гулко хлопнула каменная дверь. Он понял, что находится в каменном мешке, напоминающем келью без окон. Легкое свечение, проникающее через закрытые веки, подсказало ему, что света в помещении достаточно. Теперь запах табака был таким сильным, что Сет едва сдерживал позывы тошноты.

Сета повели дальше вперед, и он почувствовал, как на него дохнуло жаром. Показалось, что часть пола объята пламенем. Напряжение предстоящей схватки настолько пронизывало воздух, что тело Сета покрылось ознобом гусиной кожи. Он был уверен, что сейчас за ним наблюдает какое—то ужасное нечеловеческое существо. Еще несколько шагов. Рука Роруха на плече надавила вниз, и Сет понял, что ему нужно опуститься на колени. Нельзя сказать, что этот жест покорности дался ему легко, но он даже не пытался сопротивляться.

Физически Сет не слышал вокруг никаких звуков; однако зал пронизывали непонятные, тонкие колебания. Они давили на Сета, и ему казалось, будто его окутывает удушающая пелена. Сет боролся с чужеродными враждебными ощущениями и хаосом собственных эмоций, чувствуя, как кипит в крови адреналин. Наконец из болезненного, близкого к сумасшествию состояния его вывел чей—то голос:

— Развяжите узника.

Голос был глубоким и хриплым. Лишенный всякой чувственной живости, он таил в себе нечто неясное, неуловимо зловещее. Холодная сталь коснулась его запястий, и удар кинжала разом освободил Сета от пут. Он немного покрутил затекшими кистями, восстанавливая кровообращение. Рорух сорвал с него повязку и отступил к стене. Сет быстро мигнул, приспосабливаясь к яркому свету.

Он был в пятиугольном подземелье. На стенах красовались изображения быка, льва, орла и человека. На последней, пятой стене был изображен белый круг, разделенный на части восемью спицами. В каждом углу стояла курильница — от них и поднимался к потолку вонючий табачный дым, от которого першило в горле. По периметру комнаты тянулась единственная полка, на которой было выставлено более сотни человеческих черепов. Судя по одинаковому расстоянию между черепами, а также по тому, что каждый череп был тщательно отполирован, это были трофеи. Сет нервно сглотнул, представив, что, если ему не удастся пройти посвящение, на страшной полке станет одним экспонатом больше...

Почти весь пол зала занимал огромный круг, вычерченный кровью прямо на камне. Именно в середине этого круга и стоял сейчас на коленях Сет. По периметру кровавой окружности стояли семьдесят две свечи. Сет заметил Роруха: тот сидел за пределами круга, скрестив ноги и отвернувшись прочь от претендента.

Бросив взгляд прямо перед собой, Сет округлил от изумления глаза: на возвышении из грубого камня восседал громадный человек в черном балахоне. Взгляд незнакомца был темен — гораздо чернее, чем все виденное Сетом до сих пор. Этот тяжелый взгляд без усилий пронизывал тело и душу Сета, словно их и не было перед ним вовсе. Как ни старался Сет, он не смог выдержать хотя бы секунду этой дуэли взглядов и потупил глаза. Человек на каменном троне не просто внушал мысль о своей силе — он безусловно обладал этой силой. И его нисколько не заботили ощущения окружающих по этому поводу.

Даже понимая, что он никогда ранее не встречался со своим визави, Сет, не колеблясь, решил, что стоит на коленях перед самим Мастером Черной Школы. У ног Детена примостился старик; как и Мастер, он также был облачен во все черное и обладал пронизывающим, тяжелым взглядом. По бокам трона расположились трое Адептов в накидках с капюшонами и масках. Волны темной силы, исходившие от собравшихся, пронизывали весь зал. Сет поискал глазами последнего Адепта: ему почему—то казалось, что всего в помещении должно быть девять человек.

— Итак, ты явился сюда, чтобы пройти обряд посвящения в Черные Стражники, в когорту защитников Школы Черной Магии, — зарокотал Детен. — Ты уже знаешь, что единственная возможность остаться в живых состоит в том, чтобы пройти инициацию. Так что возрождение в некотором смысле неизбежно: твое старое «Я» погибнет.

Сет вновь опустился на колени, молча вслушиваясь в слова Мастера. Каждый раз, когда к нему обращались, он чувствовал неприятное давление под ложечкой; теперь он разрывался между приступами ярости и страха. В глазах Детена ясно читалось пренебрежение к очередному кандидату — такого самолюбие Сета уже не могло вынести. Он чувствовал, как внутри полыхает пламя ненависти к этому Адепту там, на троне, и к сидящим у подножья приспешникам. Ничего: вот начнется поединок, и он всем им покажет!

— Цель посвящения состоит в том, чтобы принести пользу тебе, — продолжал Детен, — и цель эта в том, чтобы показать тебе значение истинной силы. На своем пути к этому моменту ты сразился со многими противниками; но сейчас ты должен разобраться в твоих личных ограничениях и научиться уважать тех, кто будет повелевать тобой.

Еще чего! Уважать Адептов, которые прячутся за мощью Черных Стражников и помыкают ими, будто сами столь же сильны, фыркнул про себя Сет. Он со злостью вспомнил Адепта, который обучал солдат, — того, к которому Черные Стражники относились с трепетом и уважением. Сет с отвращением подумал, что не увидел в технике того юного Адепта ничего впечатляющего. В следующее мгновение он понял, что среди приближенных Детена его нет.

Детен заговорил снова, и Сету показалось, что Черный Мастер просто читает его мысли:

— Чтобы убедить тебя в способностях твоих учителей, я дам тебе возможность испытать свое умение в поединке с Братом Фелмарром, которого, я уверен, ты хорошо знаешь.

Детен махнул рукой, и Сет от неожиданности чуть не лишился чувств: в шести футах перед ним материализовалась коленопреклоненная фигура Фелмарра. Он тут же узнал в нем того Адепта, который обучал Черных Стражников. Более того: Сет понял, что Адепт с самого начала так и стоял на коленях, каким—то образом умудрившись сделать себя невидимым. Он слышал всякие байки о способностях Адептов шутить шутки с чужим разумом и о том, что они—де способны на колдовство. Но он также знал, что подобное под силу лишь Адепту, достигшему совершенства.

Фелмарр текуче, словно вода, поднялся на ноги. Каждое его движение выглядело мягким и целесообразным. Разобравшись в намерениях противника, Сет тут же вскочил и принялся кружить вокруг Фелмарра. Он тут же отсек все внешние раздражители, сосредоточившись лишь на фигуре Адепта. Темно—карие глаза Фелмарра смотрели неотрывно и совершенно бесстрастно. На мгновение Сету показалось, что в них едва заметно поблескивают искры силы Мастера.

Глядя на движения Адепта, Сет понял, что ошибался в своем предположении: теперь уже было очевидно, что Фелмарр — боец. Это можно было понять по его сложению, а также по идеальной сосредоточенности на лице, глазах Сета. С воинами такого типа Сету еще не приходилось встречаться: в Фелмарре не ощущалось даже намека на агрессию.

Сет скользнул в гибкую стойку, легко перенеся вес своего тела на опорную заднюю ногу; руки он выставил вперед для защиты. Сет не думал, что бой будет сложным, но тем не менее не желал совсем уж открываться для атаки противника. Несколько раз он делал обманные движения руками — Фелмарр никак не отреагировал. Опустив руки по бокам, сохраняя естественное положение ног, он просто кружил вокруг Сета.

Вот уже больше минуты бойцы пытались вывести друг друга из психического равновесия. В конце концов Сет окончательно разволновался. Он не привык ожидать в бою: как правило, поединки происходили скоротечно через несколько секунд решающий удар ставил точку. Пристальный взгляд Фелмарра сильно нервировал его, — нескольких мгновений такой дуэли глазами Сету хватило, чтобы почувствовать себя в сомнамбулическом состоянии.

«Да это же его проделки с разумом! Сейчас посмотрим, чего ты стоишь в настоящем сражении!» — подумал Сет и метнулся вперед, яростно выбросив хук. Несмотря на головокружительную быстроту движения, Фелмарр легко скользнул под мощный кулак Сета и в долю секунды оказался у того за спиной. Сет понял: действуя излишне технично, он совершил ужасную ошибку, однако Адепт не стал атаковать его сзади — он даже дал ему мгновение, так необходимое, чтобы восстановить равновесие и развернуться.

И вновь воины закружили в своем странном танце. Сет заметил, что во взгляде Фелмарра не было ни капли превосходства, ни намека на удовлетворение от возможности унизить противника. Он вынужден был признать, что Адепт поразил его, хотя и не слишком обеспокоил: сложение у Фелмарра было слишком щуплым, чтобы он мог нанести сколь-нибудь значительный вред человеку комплекции Сета.

Краем глаза Сет заметил насмешливо—осуждающие взгляды наблюдавших за боем Адептов и разозлился еще сильнее.

Да как они смеют судить обо мне!

Сделав обманное движение, Сет тут же отправил вперед мощный прямой удар, целясь в солнечное сплетение Фелмарру. В следующее мгновение он дослал в цель другой кулак, намереваясь поразить соперника двойной комбинацией.

Однако Фелмарр в мгновение ока ушел от удара, скользнув вниз, а затем крюком перехватил руку Сета. Голова Адепта вынырнула сбоку от кулака Сета. Фелмарр тут же мощно взял в захват вторую руку соперника, и, прежде чем тот успел что—либо сделать, Адепт зацепил подножкой опорную ногу Сета и повалил его на пол.

Пока противник, задыхаясь, пытался подняться на ноги, Фелмарр мягко ушел из зоны досягаемости. Сет был шокирован: он просто не мог поверить в возможность столь невероятного сочетания скорости и силы. Ему показалось» что Адепту удалось отреагировать прежде, чем он начал свою атаку. Теперь он понимал» что Фелмарр просто играет с ним — ведь Адепт мог уже дважды закончить поединок победой!

Утвердившись наконец на своих двоих, Сет заметил, что Детен и Фелмарр молниеносно переглянулись, Детен коротко кивнул, Фелмарр ответил, демонстрируя понимание приказа. Тут Сет понял, что аттракцион закончился — теперь ему предстояло сражаться за свою жизнь.

Он снова рванулся вперед, собрав все тело в киме для оглушительного удара наотмашь. Но атака захлебнулась в самом начале; Фелмарр быстро шагнул навстречу противнику и провел боковой хук снизу прямо в челюсть Сету. Весь зал завибрировал от громоподобного «кьяи!» Адепта, вложившего в удар всю силу своих мускулов. Челюсть Сета тут же оказалась раздроблена. Мощным хуком Сета отбросило назад. Он оторвался от пола и с грохотом повалился на пол.

На миг Сету почудилось, что он ослеп. Он изо всех сил старался удержать ускользавшее сознание. Боль, пронизавшая его челюсть и распространившаяся по голове и по всему позвоночнику, была невыносимой. Он понял, что Фелмарр практически сломал ему шею.

Кровь ручьем хлынула изо рта. Онемевшим языком Сет нащупал несколько выбитых зубов, но выплюнуть их не смог. Даже мысль о необходимости пошевелить сломанной, безжизненно обвисшей челюстью привела его в ужас. Он утратил всякий контроль над мышцами лица. Голова, казалось, вот—вот взорвется от боли. Что—то жутко давящее навалилось на него; словно из ватного тумана доносились невнятные выкрики с угрозами...

Теперь Сет желал только одного; упасть и забыться, но сделать так — значило сдаться, следовательно, попрощаться с жизнью. Он отчаянно старался возвратить себе зрение, однако лишь искорки света мелькали в померкших глазах. Наконец, ему удалось сфокусировать взгляд — перед глазами замелькали сюрреалистические картины из красных и голубых точек. Не чувствуя тела, он медленно поднялся на ноги. Разум отказывался ему служить; теперь Сет мог полагаться исключительно на собственные рефлексы.

С трудом распознав фигуру Фелмарра в нескольких шагах от себя, Сет заставил себя броситься в последнюю атаку. Раздался тошнотворный хруст: это ладонь Адепта с силой ударилась о грудь Сета, размозжив кость грудины. Легкие Сета безвольно опали, словно тряпки, сердце прекратило свое ритмичное постукивание. Мощный импульс удара прокатился по внутренним органам. Сет не чувствовал, что падает, — просто секундой позже каменный пол ударил его своей тяжестью.

Сет извивался от невыносимой боли, не чувствуя уже ничего, кроме агонии, и еще — безумного желания сделать хотя бы один вдох. Он подумал было о том, чтобы подняться, но тут же отказался от этой мысли, понимая, что находится на грани гибели. Любое действие сейчас означало бы лишь продолжение муки. Он тихо застонал от разрывавшей тело боли, ощущая, как неровно, отчаянно подрагивает внутри сердце.

А Фелмарр стоял над Сетом, наблюдая, как поверженный противник отхаркивает кровь и желчь на каменные плиты. Как всегда, очередной триумф вызвал в нем мрачное чувство удовлетворения. Адепту нравилось ставить наглецов на место. Теперь уже Сету не подняться — боевой дух из этого претендента выбит навсегда. Фелмарр снова оценил ситуацию и иронично ухмыльнулся; если бы Сет смог подняться, Детен определенно счел бы инициацию свершившейся. Для Черного Стражника сила разума была важнее, чем грубая сила плоти.

Фелмарр оглянулся на Детена: Черный Мастер хмуро кивнул.

Сет ощутил последнюю яростную вспышку боли, когда Адепт костяшками пальцев вогнал ему клиновидную кость прямо в мозг; но тут же темное бархатное покрывало смерти надежно укутало измученное тело. Пришло долгожданное успокоение...

Прежде чем научиться Правде, ты должен разучиться неправде.

— Дзэнская максима

То, что нас не убивает, делает нас сильнее * (*—цитата из Ницше).

— Доктрина Белой Школы

Эния

Область Локхи

Заколдованный лес

Лина натянула поводья, чтобы остановить Ворона, и с удовлетворением потрепала гриву коня. Ожидая, пока Малак нагонит ее, Лина ласково поглаживала блестящую шерсть животного.

Ворон был мощным и горячим жеребцом. Когда—то он был совершенно диким, пока однажды Лина не стала учить его. Да—да, именно учить, потому что назвать Ворона укрощенным нельзя: садиться на себя он позволял лишь Лине, а Малак мог разве что подойти поближе. Скорость и выносливость коня не шли ни в какое сравнение с любым другим скакуном. Впервые увидев его, Лина тут же полюбила Ворона за красивую масть.

Послышался топот копыт — и вот уже Малак осадил Гемму позади Ворона. Обернувшись, Лина с улыбкой подняла брови. Малак лишь покачал головой, изображая шутливое отчаяние.

— Все эта проклятая лошадь, — взмолился он, припадая на шею к Гемме.

— Но мы всегда можем поменяться лошадьми и попытаться снова...

— Ты же знаешь, что он сбросит меня еще до того, как я окажусь в седле!

На самом деле Малака больше беспокоило не столько отношение Ворона, сколько собственное умение наездника. Он знал, что жеребец вполне послушается его.

— А—а, тогда ладно, — с наигранным разочарованием протянула Лина.

Малак улыбнулся жене и огляделся вокруг. В эту пору года, когда весна понемногу уступает свои права лету, лес был на вершине своего великолепия. Розовые лучи солнца пробивались сквозь голубовато—зеленое лиственное покрывало, золотили крепкие стволы и плясали на вечнозеленом кустарнике подлеска. Малак набрал в грудь побольше воздуха и вздохнул от удовольствия: он был напоен густым ароматом темных орхидей, выглядывавших там и здесь. Сочный пурпурный оттенок нежных лепестков великолепно контрастировал с яркой зеленью подлеска.

— Мы на границе внутреннего леса, — напомнила Лина. — Мы сбились с дороги. Оуклен должен быть где—то там.

Проследив за направлением ее руки, Малак согласно кивнул. Действительно, импровизированные скачки по лесу вывели их немного не туда. Листья деревьев перед ним выглядели не так, как те, что остались позади. Малак знал, что ближе к центру лесного массива их цвет постепенно изменится на сине—фиолетовый. Энианцы избегали Заколдованного леса; но Адептам был известно: только внутренняя его часть является священной. Там, в середине, находился центр плана — Розовый круг, — который связывал Энию с остальными планами существования. Вот уже много столетий никто не ступал на священную почву Розового круга.

Лина почувствовала на лице первые капли дождя. Вскоре по лесной подстилке тяжело забарабанил ливень. Дождинки весело скакали по листьям. Лина откинула капюшон и, мотнув головой, разметала свои длинные черные волосы, наслаждаясь свежими струями.

Малак молча любовался женой. Они были вместе с самого детства, их воспитывал отец Лины, Даран. Их можно было безошибочно назвать душами—половинками. И вот теперь они переживают уже третье воплощение вместе. В первый раз они встретились больше двух тысячелетий назад, когда Малак был сыном Галана. Лина казалась Малаку самым прекрасным и радостным существом на свете. Она обладала всеми прекрасными качествами ребенка и ни одним из дурных. Жена частенько бывала упрямой, неизменно оставаясь бескорыстной и доброй в душе. Особенно привлекало в Лине уникальное сочетание элегантной грациозности, красоты и страстной целеустремленности,

Заметив, что муж пристально глядит на нее, Лина улыбнулась. Малак, как обычно, заметил, что ее чувства к нему ничуть не изменились (хотя при необходимости Лина могла скрывать их, как никто). Встряхнув влажной копной волос, Лина постаралась уложить их получше. Короткий ливень понемногу стихал.

— Пора отправляться. Скоро солнце зайдет, — сказал Малак.

Лина согласно кивнула:

— Хорошо бы добраться в Оуклен до того, как стемнеет.

Малак мягко послал Гемму вперед. Ворон пристроился сзади, негодующе фыркая оттого, что приходится плестись вслед за кобылой.

Когда счастливая пара достигла деревушки Оуклен, темный аметист неба уже начинал темнеть. Воздух был полон птичьими трелями, серые белки, ночные проказницы, начинали просыпаться от дневного оцепенения. Шустрые зверьки сновали по кронам деревьев, швыряя в магов орешками и желудями. По ветвям над головой носился пронзительный, напоминавший ехидные смешки беличий писк — так белки хвалили друг друга за смелую игру, приближаясь к человеку как можно ближе.

Игра закончилась неожиданно, когда одна из белок осмелилась подобраться слишком близко к путникам. Малак швырнул желудем в крону дерева, и попал прямо в прижавшегося к ветке грызуна. Взвизгнув от неожиданности, зверек свалился вниз, но умудрился зацепиться за ветку пониже. Оборвав свой странный смех, стая белок бесследно рассыпалась в кронах, будто ее и не было.

Малак от души расхохотался: «В следующий раз десять раз подумают, прежде чем так шутить!»

Деревушка Оуклен была довольно маленькой, но существовала уже не одно столетие. Малаку показалось, что где—то в прошлой жизни ему случалось бывать здесь, но, как всегда, воспоминание оказалось весьма туманным.

Десяток домов просторно расположились вокруг прекрасного колодца, выложенного медными пластинами и усыпанного полудрагоценными камнями. Дома были одноэтажными, большими и просторными; каждый был по—своему красив и радовал глаз. Многие строения были ровесниками деревни, но все дома выглядели ухоженными, добротными.

Маги направили лошадей к самому большому дому возле колодца. Рядом возвышался вкопанный столб — специально для гостевых лошадей.

Странно, но вокруг не было ни души. Казалось, деревушка вымерла.

— Знаешь, я не понимаю, отчего Даран так хотел, чтобы мы приехали сюда, — бросил Малак. — Стоило мне рассказать ему свой сон, как он тут же начал убеждать меня как можно скорее отправиться к Галану. Это займет у нас еще больше времени.

— Гм... Да, после того как ты рассказал свой сон моему отцу, он ведет себя странно. Он действует так, словно думает, что вот—вот наступит конец света или что-нибудь в этом роде, — согласилась Лина.

—Дарану нет нужды искать причины для странного поведения. Он уже давно ведет себя именно так.

—Малак! Ты просто раздражен, потому что он слишком настойчиво занимается твоей подготовкой.

—Настойчиво?! Да он доводит меня до истощения и еще имеет совесть называть меня ленивым! Как бы там ни было, его желание, чтобы мы остановились именно здесь, мне кажется странным.

—Думаю, это как—то связано с Иешуа. Он хочет, чтобы мы снова встретились с Иешуа.

— Ага. Еще один чудак. Рядом с этим стариком я чувствую себя неуютно. Интересно, зачем это мне нужно встречаться с ним.

Лина пожала плечами:

— Ладно, скоро узнаем.

Где—то далеко перед Адептами за лесистой чертой горизонта солнце в последний раз мигнуло и пропало, а за их спинами медленно проявлялся на небе огромный, мутный лунный диск. Размеры луны поражали воображение. Спешившись, Малак и Лина привязали лошадей.

Дверь в дом Иешуа была распахнута — дело привычное в Оуклене. Однако само жилище словно вымерло. Глянув на своего мужа, Лина нахмурилась.

— Солнце садится, — шепнул ей Малак, указывая на запад.

Из—за двери доносился приглушенный звук молитвенного пения. Они прождали несколько минут, пока пение не затихло. Потом Малак постучал по дверному косяку. Через секунду—другую на пороге появился старик весьма почтенного возраста, но весьма подвижный. Глаза старца были пронзительно синими, со смешинкой; где—то далеко в их глубине таилась бездна чуть презрительной мудрости. Кое—где на лысом черепе старика сохранились пучки седых волос.

— Здравствуй, Иешуа. Как жизнь?

— Лина! — старик взял руку Лины и поцеловал ее. — Ты как всегда прекрасна!

Он ухмыльнулся, увидев, как Лина закатила глаза к небу.

— Вижу, вижу, что ты, как обычно, не любишь, когда тобой восхищаются. Полагаю, тебе скорее хотелось бы стать воительницей, а не чародейкой?

Заметив огонек желания в глазах Лины, Иешуа захихикал.

—Прости мне, я позволил себе думать слишком много, — весело извинился старик. — А—а, Малак! — тон Иешуа изменился на более официальный, теперь в нем не чувствовалось особой теплоты. — Как жизнь?

—Ничего, Иешуа, нормально, — Малак пожал протянутую ладонь.

—Что ж, заходите в дом. Устали до смерти, наверное! Иешуа помог вошедшим снять дорожные плащи.

—Тара! У нас гости!

В комнату вошла девушка лет семнадцати. Она тотчас узнала магов и зарделась стыдливой улыбкой. Тара была довольно миловидна: длинные русые волосы трогательно подчеркивали округлость ее пухленького личика. Малак припомнил, что Тара была прапраправнучкой Иешуа.

Поспешно ухватив походные плащи из рук Иешуа, она выскочила из комнаты, чтобы развесить одежду. Прежде чем выйти, Тара на мгновение прилепилась глазами к Малаку.

— Думаю, что после путешествия через лес вы порядком проголодались, — объявил Иешуа, — Надеюсь, что вы оба присоединитесь к нам за ужином.

— С удовольствием, — приняла приглашение Лина. Иешуа согласно кивнул.

— Но прежде, мне кажется, вы не отказались бы от ванны. Поди два дня прошло, как вы покинули последнюю деревню, да и одежда вымокла насквозь. Сейчас скажу Таре, чтобы воду согрела.

В маленькой горнице, где все собрались после трапезы, царило напряжение. Иешуа. сидел по одну сторону стола, Малак и Лина — по другую. Оглядев резной дубовый стол великолепной работы, Малак отметил про себя, что среди блюд не было мясного, а в кубках вместо традиционного вина была вода. Он понял, что Иешуа специально организовал все именно так; некогда старик был Адептом в Небесной Башне, так что ограничения, которые налагались на Белых Адептов, ему были известны, Иешуа поднял свой кубок.

— Я хочу произнести тост за двух стражей Энии. За лорда Малака и леди Лину!

Малак испуганно воззрился на жену: ему показалось, что в голосе старика звучал сарказм. Хотя в других деревнях к ним обращались также, он не ожидал такого приема в Оуклене. Он сомневался в искренности Иешуа, однако чисто автоматически последовал примеру Лины и присоединился к тосту.

Наступила короткая, но тягостная пауза. Первым нарушил тишину Малак.

— Скажи, Иешуа, разве ты не скучаешь по временам, когда ты был Адептом в Башне?

Старик улыбнулся, но его улыбку нельзя было назвать откровенно дружественной.

— Дорогой мой Малак, прости мне мои слова, но я скучаю по Белой Школе не больше, чем по чирью... сам знаешь где.

Обескураженный ответом, Малак нахмурился.

—Ты уже не веришь в философию этой Школы?

—Теория и практика — понятия различные. Как раз то, что я люблю философию, которая лежит в основе Школы, совсем не значит, что я люблю саму Школу.

—Ты думаешь, что Школа предала свои принципы? — спросила Лина, неторопливо намазывая хлеб маслом.

Малак заметил, что Тара не ест и внимательно прислушивается к разговору.

—А что, по—вашему, отличает Три Школы Магии? — ответил вопросом на вопрос Иешуа,

—Ты знаешь про Черную Школу? — Малак не скрывал удивления. — Ведь Белый Совет даже не признает ее существования. Они признают только Белую и Желтую Школы.

Глаза Иешуа темно сверкнули.

—Малак, я знаю гораздо больше, чем ты подозреваешь. Многое и о многом. А сейчас ответь-ка на вопрос: как, по-твоему, отличаются эти Школы с точки зрения применяемых ими магических приемов?

—В сущности, магические техники у них одинаковые. Школы отличаются только в подходах и в философской базе, — ответил Малак.

Поиск по сайту: