Абхазо-адыгская группа 5 страница

2. Два или более слабо пассионарных этноса в боль­шинстве случаев находят взаимоприемлемый способ су­ществования и не подавляют друг друга. Этнические стереотипы при этом мало подвержены влиянию, в ос­новном изменяются когнитивные и поведенческие со­ставляющие стереотипов.

3. Если контактирующие суперэтносы сильно, но одинаково пассионарны, то происходит метисация, при­чем деформируется поведенческая составляющая стерео­типов. Как правило, в этом случае начинает нарастать тенденция к индивидуалистической стратегии поведения с утратой общих ценностных норм, идеалов, императи­вов, что неминуемо ведет к уничтожению одного из эт­носов.

Народы мира в зеркале геополитики

4. Если же при контакте сильных, одинаково пассио-нарных этносов процесс метисации сопровождается пас-сионарным толчком, то возникает новый этнос с новыми авто- и гетеростереотипами.

Именно в межэтнических контактах на гранях субъ­ект-субъектных отношений ярко проявляется такая осо­бенность этнического стереотипа, как его антропостере-отипичность, т. е. связанность с обликом индивида. Внешность, действительно, часто выступает практически важным признаком, несущим в себе информацию о на­циональности субъекта. Признаки, из которых слагаются и внешний облик и поведение (в том числе все богатство невербальной коммуникации: жесты, мимика, позы, дис­танция при общении и т. д.), могут иметь осведомитель­ное значение и выполнять регулятивную функцию. Со­ответствие (несоответствие) стереотипных представле­ний о внешности той или иной национальности сильно влияет на живучесть этнических гетеростереотипов. На уровне обыденного сознания нередко связываются облик представителей инонациональностей и якобы присущие отдельным чертам внешности психологические качества человека. Из этого неизбежно вытекает соответствую­щий набор сценариев, наиболее характерный в отноше­ниях между стереотипизирующей и стереотипизируемой группами. Наличие определенного физического сходства у представителей одного этноса «работает» и на автосте­реотип, так как укрепляет мнение о едином происхожде­нии и неизменности этноса в исторически обозримое время. Интересно, что исключительно на внешность об­ращают внимание в основном лица с начальным образо­ванием, использующие антропологические признаки как этноконсолидирующие или этнодифференцирующие, в то время как у лиц с высшим образованием определение

Раздел 8

этнической принадлежности строится прежде всего на

социокультурных параметрах.

Результаты исследования американского психолога Э. Эриксона говорят о различиях в невербальных со­ставляющих процесса общения между белыми и чер­ными общинами в США. Несмотря на общность языка, общую историю, определенную общность культуры, негры и белые по-разному ведут себя в качестве парт­неров по общению. Внешне негры меньше демонстри­руют свой интерес к информации собеседника, но бур­но, откровенно и адекватно включаются в те моменты общения, когда партнер ожидает от них эмпатии или поддержки. Белые же, напротив, откровенно заинтере­сованы в собеседнике, но в критические моменты уси­ление эмоций для них не характерно. Интересные осо­бенности стереотипов поведения существуют и у дру­гих народов. Например, по обычаям карачаевцев, чер­кесов, абазинов, ногайцев и других народов Кавказа третьему лицу нельзя проходить между двумя собесед­никами, как бы пересекая их визуально-психологическое единство. Этикет требует остановить­ся в отдалении и ждать, пока общающиеся не заметят ожидающего и не дадут возможность обойти себя.

К сожалению, в своем подавляющем большинстве этнические авто- и гетеростереотипы, национальные обычаи трудны для вербального и инокультурного ус­воения. Это объясняется тем, что они не представлены в виде текстов, законов, правил, а транслируются через неофициальные традиционные каналы передачи инфор­мации, через «социальные представления», невербальное отвержение и т. п., что, в свою очередь, непосредственно влияет на глубину, направленность и характер процессов межэтнического общения.

Народы мира в зеркале геополитики

Этнические стереотипы должны также рассматри­ваться как предмет семантико-информационного анализа. Они всегда социальны, т. е. их поведенческая состав­ляющая реализуется в обществе через этнофора, который выступает частью общности со всей совокупностью при­сущих ей социокультурных механизмов и особенностей социальной организации. Стереотипы не существуют вне индивида, т. е. они психологичны по локусу существова­ния, но носитель стереотипов всегда вариативен в пове­дении как в историческом, так и в этническом простран­стве. Это обусловливает семантическую неоднозначность реализующегося в субъект-субъектных отношениях сте­реотипа. а тем самым происходит своеобразный «коллек­тивный отбор» и межпоколенная трансляция наиболее адекватных и полезных для данного этноса авто- и гете-ростереотипов. Такое информационно-семантическое по­нимание стереотипа базируется на представлении об эт­носе как о своеобразном пространственно-ограниченном «сгустке» специфической культурной информации. Ме­жэтнические контакты рассматриваются как обмен ин­формацией, а этнический стереотип — как своеобразный элементарный сигнал. Информационно-семантическое понимание этноса имеет под собой основание в силу то­го, что информация является неотъемлемым свойством материи и может выступать как форма ее существования. Именно в рамках данного подхода и может быть разре­шена проблема истинности этнических стереотипов.

Вопрос о соотношении понятий «стереотип», «уста­новка», «предрассудок», несмотря на сравнительно дав­нюю историю исследований, является пока дискуссион­ным. Одни исследователи склонны рассматривать сте­реотип как когнитивный элемент установки. Другие отождествляют понятия «установка» и «стереотип». Тре­

Раздел 8

тьи считают, что сначала у людей формируется установ­ка, а затем стереотип наполняется соответствующим этой установке содержанием. Четвертые склонны счи­тать стереотип формой выражения установки, которая придает стереотипу определенную направленность и ин­тенсивность. Некоторые авторы под этническим пред­рассудком понимают прежде всего этнический стерео­тип, наполненный враждебным отношением к стереоти-пизируемой группе, при этом этнический стереотип представляется как результат этноцентрирования, т. е. четко выраженной склонности рассматривать ценности другого народа сквозь призму ценностей своего этноса.

В отечественной социальной психологии подход к данной проблеме разрабатывается в рамках теории от­ношений. Стереотип и установка рассматриваются как стадии созревания и становления психологических от­ношений, понимаемых как целостная система индивиду­альных, избирательных, сознательных связей личности с различными сторонами объективной действительности.

Таким образом, авторы данной главы (Ю.П. Плато­нов, Н.В. Харитонов), обобщая результаты отечествен­ных и зарубежных исследований, считают, что:

1. Стереотип есть «необходимое зло», изначально присущее человеку и неизбежно искажающее реальность.

2. Стереотип лишь в крайне малой степени соответ­ствует тем фактам, которые пытается отразить.

3. Стереотип близок к истине, хотя при попытках обобщения реальных фактов действительности происхо­дит их определенное искажение.

4. Стереотип — это факт психологической реально­сти, детерминирующий межэтнические отношения неза­висимо от того, соответствует ли он действительности или нет.

Народы мира в зеркале геополитики

8.4. Этнические экспектации и нормативное поведение

В отечественной этносоциологической и этнопсихо-логической литературе большинство авторов ставят во­прос об «объективной властности этнических норм», т. е. о том, насколько нормы обусловливают социальное по­ведение «человека этнического», независимо от каких бы то ни было типов «конвенций» или «авторитетности», субъективных воль, желаний и предпочтений индивидов и общностей Основное назначение и действие этниче­ских норм, равно как и мотивация согласия личности с этими нормами, состоит в обеспечении существования и функционирования этноса в качестве организованного целого, а ее участников в качестве членов организацион­ной системы, занимающих определенное положение веефункциональной, операциональной и статусной структу­рах и обеспечивающих существование этноса как едино­го целого.

Для понимания и изучения психологических меха­низмов действия этнических норм важнейшим является факт осуществления этнофорами совместной деятельно­сти, направленной на достижение целей, поставленных как этносом в целом, так и его членами в отдельности. Именно изучение закономерностей кооперированной деятельности, осуществляемой членами этнической группы, и позволяет выявить подлинные механизмы дей­ствия этнических ролей и норм.

Социальное взаимодействие людей обусловлено множес1вом факторов, среди которых этнические экс­пектации (или ожидания) имеют особое значение. Вы­ступая в определенной роли, каждый человек обладает

Раздел 8

правами по отношению к другим участникам взаимодей­ствия. Его права образуют ожидания, обращенные к дру­гим участникам и побуждающие их что-то делать ради него. Поскольку роли взаимосвязаны, то экспектации обязательно взаимодополнительны. Что составляет право для одного партнера— является обязанностью для дру­гого. Суть социальных ролей заключается в том, чтобы исполнять обязанности, которые налагаются определен­ной ролью, и осуществлять свои права по отношению к другим.

В этнической психологии такой подход находит са­мое широкое применение. Ведь идентификация субъекта с определенным этносом и осознание себя как предста­вителя этноса, этнической группы начинаются прежде всего с принятия роли представителя данной этнической группы. Так, русский, проживающий в Костроме, не за­думывается о своей роли русского, но, попав, например, в Германию, сразу же вспоминает о необходимости ис­полнения своей роли русского, о чувстве национального достоинства и необходимости поддержания репутации своего народа. При этом он понимает, что у жителей другой страны, в частности Германии, имеется свое по­нимание роли русского, особенностей его поведения. Этой экспектации (в позитивном смысле) он и должен соответствовать для установления более оптимальных отношений. Понимая роль другого, человек может пред­ставить и самого себя в этой роли. Таким образом, ис­полнение роли требует организации поведения в соот­ветствии с групповыми нормами.

В качестве примера проявления этнических особен­ностей в принятии и исполнении социальной роли можно привести поведение японских рабочих и служащих на предприятии. Типичной особенностью их поведения яв-

Народы мира в зеркале геополитики

ляется так называемый «группизм» — ориентация на группу, т. е. предпочтение интересов группы личным интересам. Структурно представляя собой пирамиду, японская социальная иерархия складывается из множе­ства групп. Всюду есть старший и младший, и на каж­дом, даже самом маленьком, участке труда действуют ведущие и ведомые. Как правило, первые старше по воз­расту и имеют большую выслугу лет, а следовательно опытнее, вторые моложе и неопытнее. Поэтому автори­тет ведущих весьма прочен, им подчиняются, их уважа­ют. И так на всех ступенях иерархии. В результате скла­дывается довольно монолитная статусно-ролевая струк­тура поведения.

При совместной деятельности у представителей группы возникает ощущение автономии, свободы пове­дения. В таких условиях атмосфера группы воспринима­ется ее членами как нечто близкое, понятное. Поэтому задачи группы, которые вытекают из общих задач фир­мы, становятся для членов группы «своими». Это имеет вполне определенную этнопсихологическую основу. Японцы тянутся к группе, стараются всячески поддер­живать установившиеся групповые отношения. Они про­являют явное беспокойство, если чувствуют, что группе грозит беда. Работники японских предприятий трудятся под девизом: «Успехи твоей группы— твои успехи!», который органически «встроен» в сознание и подсозна­ние японца. Использование этнопсихологических рыча­гов, лежащих в основе жизнедеятельности таких групп, позволяет извлекать большие выгоды, а японские пред­приниматели без каких-либо вложений могут много­кратно интенсифицировать труд своих работников.

Функциональная дифференциация совместной дея­тельности и соответствующая ей кооперационная струк-

Раздел 8

тура частично обеспечиваются изначально задаваемой должностной иерархией, однако не тождественны ей. функционально-ролевая иерархия характерна для любой организованной общности: трудовой, социальной, этни­ческой. Следовательно, и специфика нормативной регу­ляции зависит как от характера совместной деятельно­сти, так и от вида организационной системы. Должност­ная иерархия в организованных группах прежде всего определяет отношения «руководства-подчинения», зада­вая перечень конкретных обязанностей для каждого чле­на группы. Функционально-ролевые связи в группе и оп­ределяют отношения координированного взаимодейст­вия.

Множественность обусловливающих реальный про­цесс этнического взаимодействия объективных и субъек­тивных факторов предопределяет то. что функциональ­но-ролевая структура группы «стремится» к социальной адекватности, к соответствию объективным требованиям более мощных социальных систем. Это предполагает наличие критической оценки, в разной степени осознан­ной членами этнической группы, как собственной функ­циональной роли в структуре взаимодействия, так и са­мой структуры в целом. Поскольку функционально-роле­вая структура группы в значительной степени мобильна, то степень ее полноты, адекватность персонификации ролей возможностям и способам действий исполнителей закономерно продуцируют определенную степень на­пряженности и конфликтогенности межличностных и межэтнических отношений, особенно когда этнофоры не адекватны в своем поведении существующим этниче­ским экспектациям и ролям. Таким образом, кооперация может протекать без помех в том случае, если ясно опре­делены роли, и эти определения в достаточной степени

Народы мира в зеркале геополитики

разделяются всеми участниками и обязательны в органи­зованном взаимодействии.

При анализе социального взаимодействия индивидов норма выступает как эталон, образец, регулирующий психологические механизмы деятельности, как органи­зационно-структурный «параметр», компонент «планов» поведения, как образ, регулирующий процесс деятельно­сти. К механизмам такой регуляции относятся: сопостав­ление реального поведения и образца, оценка отклоне­ния, выбор альтернативных вариантов поведения с уче­том заданной нормы, выбор самого образца (нормы), со­поставление результатов деятельности с заданными об­разцами.

Воздействие на поведение человека через сознание путем прямого представления нормы в словесной фор­мулировке — один из важнейших каналов социализации индивида и приобретения им знаний о нормах. Но и этот путь и структурные преобразования внутреннего мира личности под влиянием социальных норм наиболее эф­фективны при организации условий, форм, способов по­ведения, в которых заложены, объективированы необхо­димые социальные нормы, в частности нормы этниче­ские. Таковыми обычно являются как стихийно склады­вающиеся, так и исторически детерминированные этни­ческие нормы поведения. С учетом этнических норм мо­гут быть специально организованы конкретные условия деятельности и поведения человека, а в более широком контексте — этнической группы и общности.

Ведь формирование личности и ее субъективного мира протекает в конкретных, частных условиях, в непо­средственном окружении и главным образом в прямом контакте и во взаимоотношениях с членами реальных групп. Каждый член этнической группы выполняет мно-

Раздел 8

жество обязанностей.Одни из них четко нормированы предписаниями (например, должностными инструкция­ми); другие регулируются распоряжениями, приказами руководителей, референтных лидеров; третьи обуслов­лены определенным социально-психологическим стату­сом каждого члена группы. Выполнение обязанностей контролируется, и если они не выполняются, применя­ются соответствующие санкции. Причем мера исполне­ния членом группы ролевых предписаний может зави­сеть и от того, в какой степени этим предписаниям сле­дуют другие члены социальной или этнической группы.

Принятие роли — сложный процесс, включающий в себя прежде всего идентификацию с другим человеком. Только вообразив себя на месте другого, человек может представить его внутреннее состояние. Вспоминая свои собственные победы и поражения, он может сочувство­вать другим в аналогичных обстоятельствах. Оценка чу­жих переживаний есть проекция собственного, не выра­женного вовне поведения. Поэтому способность челове­ка эффективно участвовать в согласованных действиях зависит и от его способности предугадывать поведение различных людей. Так, когда в исследованиях людям, находящимся в гипнотическом трансе, давалось задание стать кем-то другим, они, как правило, принимали пове­денческую роль своих конкретных знакомых или рефе­рентных для них героев, чаще всего литературных.

Однако способность человека постигать поведение других ограничена его культурой и личным опытом. К примеру, люди, у которых не развит вкус к классической музыке, могут считать, что если некоторые и увлекаются ею, то лишь из-за снобизма, поскольку не могут даже предположить, как можно без притворства ею наслаж­даться. В этническом аспекте часто представители боль-

Народы мира в зеркале геополитики

ших и авторитетных этнических общностей в поведении с представителями других, более малочисленных этниче­ских общностей ведут себя без коррекции на этнические экспектации тех, с кем они взаимодействуют. Поскольку эффективность коммуникации зависит от способности участников принимать роли друг друга, уместно гово­рить о той или иной степени согласия, которое возникает и укрепляется только благодаря непрерывному взаимо­действию. Будет ли достигнуто согласие, зависит не только от способности участников к принятию ролей, но в значительно большей степени и от интересов каждого из них. Если интересы противоположны, взаимодействие приобретает манипулятивный характер.

Часто взаимопонимание между представителями разных этносов опосредуется конвенциальными норма­ми, которые определяют не только то, как должны, на­пример, произноситься слова, но и то, в каких обстоя­тельствах те или иные выражения могут употребляться, поэтому большинство людей стараются не нарушать норм лингвистического поведения. Отклонение от этих норм вызывает почти такие же социальные санкции, как и нарушение других обычаев. Известно, что существуют региональные и этнические диалекты речи, позволяющие довольно быстро идентифицировать человека с опреде­ленной этнической общностью.

Кроме слов в коммуникации широко используются вокальные жесты. Они не являются частью формального языка, но тем не менее символизируют установленные значения. Например, смех обычно выражает веселье, но когда он звучит нарочито, означает скуку. Антропологи отмечают, что у части африканских народов смех— это показатель удивления, изумления и даже замешательст­ва.

Раздел 8

Одним из наиболее важных жестов, имеющих кон-венциальное значение, является выражение лица. Чело­век может мигнуть, широко раскрыть глаза или поднять брови в знак недоумения. Но подобные жесты становятся объектом социального контроля, когда сталкиваются люди, выросшие в разных культурах. Например, китайцы выражают свое недоумение, широко раскрывая глаза. Подмигивание же почти не распространено вне европей­ской культуры.

До какой степени жесты основаны на обычае, пока­зывает сравнение культур. Так, плевок на кого-то для европейца символизирует презрение, для представителей племени Масаи выражает любовь и благословение, а у американских индейцев плевок на пациента рассматри­вается как знак благоволения доктора.

Изучение психологических механизмов функциони­рования этнических обычаев и норм может осуществ­ляться по двум направлениям: как анализ механизмов социальной нормативной регуляции индивидуального поведения и как исследование механизмов трансформа­ции индивидуального поведения в элементы совместной деятельности членов этнической группы. Проблема пси­хологических механизмов достаточно детально разрабо­тана социальными психологами. Особое внимание обра­щено на регуляцию поведения индивида посредством выработанных в обществе и группе норм, образцов, сте­реотипов и пр.

Большинство положений о природе социальных норм тяготеют к одному из двух полюсов: конвенциаль-ному или авторитарному. При «конвенциальной» трак­товке социальные нормы сводятся к правилам, результа­там договора, соглашения, сделки. При «авторитарной» трактовке они считаются навязанными авторитетом,

Народымира в зеркале геополитики

обычно речь идет о «надгрупповой» сущности, «надче-ловеческом» содержании норм, о привнесении их извне, о их априорности, стабильности. Если в одних общно-стях вырабатываются и действуют нормы, опирающиеся на всевозможные формы авторитета (от группового ли­дера до абсолюта), а в других—конвенциальные нормы (нормы-соглашения, нормы-сделки, нормы-правила), то истоки этого следует искать в объективных условиях.

Содержание норм во многом определяется не только характером группового взаимодействия, но и социаль­ными этническими факторами. Так, групповые нормы могут использоваться для получения необходимой ин­формации, для достижения личных целей, соответст­вующих принятым и престижным в группе нормам, и т. д. Включение личности в совместную групповую дея­тельность является условием преобразования психиче­ской, личностной сферы человека прежде всего под влиянием групповых норм. значимость которых и прояв­ляется в этом процессе и его результатах.

Подход к проблеме нормативности как фактору ре­гуляции различных видов социального взаимодействия (в том числе и этнического) непосредственно связан с философскими позициями авторов. На западе наиболее популярна концепция американского социолога Т. Пар-сонса, который в целом дает дуалистическую интерпре­тацию природы нормативного элемента регуляции взаи­модействия. В разработанной им схеме само социальное взаимодействие определяется в терминах четырех кате­горий: «деятеля» (исполнитель роли), «цели» (назначе­ние роли), «средств и условий для реализации цели» и «независимого, детерминантного, селективного фактора» (нормативный элемент). По теории Парсонса, «сочлене­ние» исполнителя роли с системой норм возможно тогда,

когда человек, принимающий роль, обладает особой мо-тивационной структурой: по своим параметрам она должна быть сопряжена с нормативной системой. По­скольку мотивационная структура является важнейшим компонентом личности, то подобное «сочленение» дея­теля с нормативной системой предполагает обязательное приспособление к нормативной системе ценностей. Пе­рестройка мотивационной структуры личности под влия­нием внешнего социального контроля, опирающегося на санкции, формирует тип человека, который только и мо­жет быть «сочленен» с данной нормативной системой. Человек, по теории Парсонса, чуть ли ни с первых дней жизни оказывается интегрированным в социальную сис­тему, где существуют определенные экспектации и санк­ции относительно его поведения.

Значительный интерес для этнической психологии представляют и психоаналитические концепции, которые «проникают» в теорию действия этнических норм глав­ным, образом по двум направлениям: через психоанали­тическую персонологию и выработанные в ее рамках представления о личности и через психоаналитические исследования механизмов влечений, побуждений, защи­ты личности и др. Положение о фактически изначальном, сущностном конфликте между «культурными» социаль­ными этническими нормами и желаниями, побуждения­ми, потребностями человека выступает главным посту­латом в психоаналитических концепциях. К видам кон­фликта относят и конфликт влечений, желаний, активно­сти личности, с одной стороны, и ограничительных норм общества и культуры — с другой. Всевозможные табу вводятся с целью устранения нежелательных, разруши­тельных, опасных для социума и его социальной систе­мы влечений, побуждений и действий индивидов. Обще-

Народы мира в зеркале геополитики

ство требует от личности конформности в отношении предписанных, в том числе запрещающих, норм, ее со­гласия с данными нормами. Эти требования общества основаны на функциональности норм, т. е. на том, что нормы выполняют функции, важные для общества в це­лом. Однако нормы могут быть и дисфункциональными в отношении личности. Устранение конфликта между личностью и социальными (этническими) нормами воз­можно лишь путем согласования функциональных тре­бований личности и функциональных требований со­циума в целом.

Социальные психологи, конфликтологи, юристы уделяют большое внимание разработке средств такого согласования и анализу причин, вызывающих аномаль­ное, отклоняющееся, противонормное поведение. Проти­воречие между функциональными влечениями, мотива­ми человека и функциональными требованиями общест­ва неизбежно вызывает конфликт при социализации личности. Низкая мотивация превращает человека в ав­томат, повинующийся внешним импульсам и стимулам. Взаимосвязь мотивации и нормативной регуляции в конфликтной ситуации возможна в двух случаях: 1) ко­гда выполнение ролей и следование нормам направлены на достижение личного статуса и 2) когда общество пре­доставляет лицам, занимающим определенный статус, социальные награды.

Существуют ситуации, когда мотивация к несогла­сию с нормами несравненно сильнее, чем мотивация к согласию с ними. В этих случаях исследователи обра­щаются к теории социального контроля. Оказывается, что наличия высокой мотивации личности недостаточно для обеспечения следования нормам, необходимо при­влечение вырабатываемых обществом средств внешнего

Раздел 8

принуждения и побуждения. Стремление к «согласию с нормами» может привести к возникновению глубоких конфликтов личности с нормативными требованиями социума, если имеет место фрустрация влечений, кото­рая в итоге разрушает побудительную мотивацию и при­водит к несогласию с социальными нормами, в том числе этническими. Фрустрация побуждений и влечений может стать базисом для мотивации поведения, идущего враз­рез с предписанными, запрещающими нормами. Для предотвращения открытого выражения личностью про-тивонормного поведения и предлагается использовать средства и методы социального контроля.

Однако социальный контроль направлен лишь на то, чтобы «загнать внутрь» нежелательные для общества побуждения индивида и «держать» их под постоянным давлением, но он не в состоянии полностью подавить все влечения индивида. Периодические вспышки насилия, терроризма, агрессии, антиобщественные действия — вот к чему приводит формальный социальный контроль. Возможно, что с помощью средств социального контро­ля агрессивное поведение тормозится, а запрещенные способы удовлетворения опасных для общества и других людей влечений нивелируются страхом перед социаль­ными санкциями и наказаниями. Тем не менее влечения, приводящие к антисоциальным поступкам, часто не «га­сятся» внешними средствами социального контроля и продолжают существовать. Следовательно, конфликт норм и личностных влечений остается неразрешенным. Длительная фрустрация этих влечений может привести к серьезным дисфункциональным последствиям для инди­вида, что в конечном счете скажется дисфункционально и на социуме в целом, а в определенных ситуациях при­ведет к краху и саму систему социального контроля.

Народы мира в зеркале геополитики

Взрывная сила «загнанных внутрь», нереализован­ных потребностей, побуждений, влечений индивида мо­жет не только проявиться спонтанно, но и быть исполь­зована заинтересованными социальными институтами. Эта сила может служить базой многочисленных нацио­налистических, экстремистских, террористических,анар­хических, антиобщественных движений в современном обществе. Поэтому разработка средств разрешения внут­реннего конфликта человека и принятых в социуме норм поведения путем оптимизации социального контроля является научной проблемой большой социальной важ­ности. Следует иметь в виду, что потенциальная взрыв­ная сила фрустрированных влечений может стать значи­тельной социальной силой, когда она сознательно, целе­направленно эксплуатируется социальной группой в соб­ственных интересах, поскольку хотя нормы социального контроля могут быть дисфункциональны для социума в целом, они могут быть функциональны для конкретной социальной или этнической группы. Поэтому средства и пути решения этнических конфликтов лежат прежде все­го в социальной сфере, в ее преобразовании.

Проблему защиты общества от фрустрированных (конфликтогенных) влечений личности сторонники пси­хоанализа связывают с возможностью использования в этих целях разрабатываемых в психоаналитической пер-сонологии механизмов защиты «эго» от «страдания», т. е. механизмов замещения, сублимации. Следует отме­тить, что при известной односторонности психоаналити­ческого подхода к субъективному миру личности в рабо­тах психоаналитиков делаются попытки анализа таких нравственных образований личности, как моральная тре­вожность, стыд, вина, переживание социальных санкций и др., имеющих и этническую окраску. Защитные меха-

Раздел 8

низмы должны освободить личность от внутреннего конфликта с нормами, дать ей возможность каким-то об­разом реализовать побуждение и мотивацию. В ряде слу­чаев предлагаются технологические процедуры, которые могут быть использованы в качестве частных средств психологической помощи и терапии. Ученые этого на­правления заняты активным поиском средств защиты как социума, так и личности в целях обеспечения и упроче­ния стабильности существующей нормативной системы. Вопрос же о преобразовании, переструктурировании, изменении мотивационной сферы личности в ходе ее со­циализации не ставится. Ведь, например, влечение чело­века к насилию можно в определенной степени обуздать и даже направить в русло вполне приемлемых для соци­альной группы целей достижения «согласия», интегра­ции и стабильности существующих норм взаимодейст­вия («символические», ритуальные бунты). Поэтому тео­ретики и практики социального контроля разрабатывают все более эффективные приемы и способы такого взаи­модействия.

Поиск по сайту: