КАКИМ ОБРАЗОМ СОВЕРШАЮТСЯ ОБМАНЫ ВЕРЫ?

1. Истина не нуждается во внешнем подтвержде­нии и принимается свободно всеми теми, которым она передается, но обман требует особенных при­емов, посредством которых от мог бы передаваться людям и усваиваться ими; и потому для соверше­ния обмана веры употребляются теми, которые их совершают, во всех народах, всегда одни и те же приемы.

2. Таких приемов пять: 1) перетолкование исти­ны, 2) вера в чудесное, 3) установление посредни­чества между человеком и Богом, 4) воздействие на внешние чувства человека и 5) внушение ложной веры детям.

3. Сущность первого приема обмана веры состо­ит в том, чтобы на словах признать не только спра­ведливость открытой людям последними пропо­ведниками истины, но признать самого проповед­ника святым, сверхъестественным лицом, обогот­ворить проповедника, приписав ему совершение разных чудес и скрыть самую сущность открытой истины так, чтобы она не только не нарушала пре­жнего понимания жизни и установившегося в нем строя жизни, но, напротив, подтверждала бы его.

Такое перетолкование истины и обоготворение проповедников ее совершалось во всех народах, при всяком проявлении нового религиозного уче­ния. Так было перетолковано учение Моисея и пророков еврейских. И в этом самом перетолкова­нии и упрекал Христос фарисеев, говоря им, что они сели на седалище Моисеевом и сами не вхо­дят в царство Божие и других не впускают. Так же были перетолкованы учения Будды, Лао-Тсе, Заратустры. Такое же перетолкование совершилось с христианским учением в первые времена его при­нятия Константином, когда языческие храмы и

божества были переделаны на христианские и возникло магометанство как отпор от мнимохристианского многобожия. Такому же перетолкованию подвергалось и подвергается магометанство.

4. Второй прием обмана веры состоит в том, что­бы внушать людям то, что следование в познании истины данному нам от Бога разуму есть грех гор­дости, что существует другое, более надежное ору­дие познания: откровение истины, передаваемое Богом непосредственно избранным людям при из­вестных знамениях, чудесах, т.е. сверхъестествен­ных событиях, подтверждающих верность переда­чи. Внушается то, что надо верить не разуму, а чу­десам, т.е. тому, что противно разуму.

5. Третий прием обмана веры состоит в том, что­бы уверить людей, что они не могут иметь того непосредственного отношения с Богом, которое чувствует всякий человек и которое особенно уяс­нил Христос, признав человека сыном Бога, а что для общения человека с Богом необходим посред­ник или посредники. Такими посредниками ставят пророков, святых, церковь, писание, старцев, дер­вишей, лам, будд, пустынников, всякое духовенст­во. Как ни различны все эти посредники, сущность посредничества та, что между человеком и Богом не признается прямой связи, а, напротив, пред­полагается, что истина прямо недоступна челове­ку, а может быть принята только через веру в пос­редников между ним и Богом.

6. Четвертый прием обмана веры состоит в том, что, под предлогом совершения требуемых будто бы Богом дел: молитв, таинств, жертв, собирают вместе много людей и, подвергнув их различным одуряющим воздействиям, внушают им ложь, вы­давая ее за истину. Поражают людей красотой и величием храмов, великолепием украшений, ут­варью, одеждами, блеском освещения, звуками пения, органов, курениями, возгласами, представ­лениями и в то время, как люди находятся под этим обаянием, стараются запечатлеть в душах их обман, выдаваемый за истину.

7. Пятый прием самый жестокий, потому что он состоит в том, чтобы ребенку, спрашивающему у старших, живших прежде его и имевших возмож­ность познать мудрость прежде живших людей, о том, что такое этот мир и его жизнь и какое отно­шение между тем и другим, отвечают не то, что думают и знают эти старшие, а то, что думали люди, жившие тысячи лет тому назад, и во что никто из больших уже не верит и не может верить. Вместо духовной, необходимой ему пищи, о которой про­сит ребенок, ему дается губящий его духовное здо­ровье яд, от которого он может исцелиться только величайшими усилиями и страданиями.

8. Ребенок, пробуждаясь к сознательной жизни

с ясным, ничем не засоренным разумом, готовый принять и в глубине души, хотя и смутно, но со­знающий истину жизни, т.е. свое положение и назначение в ней (душа человеческая по природе христианка, по выражению Тертуллиана, отца цер­кви), — ребенок спрашивает у пожившего уже ро­дителя: что такое его жизнь? Какое отношение его к миру и началу его? И отец его, или учитель его, не говорит ему то малое и несомненное, что он знает о смысле жизни, а с уверенностью говорит то, что он в глубине души признает не истинным, — говорит ему, если он еврей, что Бог сотворил мир в шесть дней и открыл всю истину Моисею, напи­сав пальцем на камне то, что надо держать клятвы, помнить день субботний, обрезываться и т.п.; если он православный, католический, лютеранский христианин, — что Христос, второе лицо, творил мир и сошел на землю, чтобы кровью искупить грех Адама, и т.п.; если он буддист, — что Будда улетел на небо и научил людей уничтожать в себе жизнь; если он магометанин, — что Магомет летал на седьмое небо и узнал там закон, по которому вера в пятикратную молитву, посещение Мекки до­ставляют человеку рай в будущей жизни.

9. И, зная, что другие люди своим детям внушают другое, родители и учителя передают каждые свои особенные суеверия, зная в глубине души, что это только суеверия, — передают невинным, довер­чивым детям в том возрасте, когда впечатления так сильны, что никогда уже не изглаживаются.

Поиск по сайту: