Альтернативная оценка экономики России в 1996-2000 годы

Печ. по: Ханин Г. И. Российская экономика в 1996-2000 гг.: альтернативная оценка // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2005. № 1. С. 49-55.

Несмотря на объявленный Госкомстатом России (вслед за ЦСУ СССР и ЦСУ РСФСР в 1990-1991 годах) и начавшийся с 1990-х годов переход к международным стандартам статистики качество макроэкономической статистики в этот период оставалось невысоким. Это объяснялось следующими обстоятельствами. Во-первых, низким было качество первичной информации предприятий. Оно зачастую было еще более низким, чем в советский послевоенный период. В деятельности и государственных, и частых предприятий в этот период огромное значение приобрела теневая экономика, которая нередко охватывала всю деятельность многих предприятий. Еще больше запутывали статистику неденежные формы расчетов. Во-вторых, огромные размеры прибрела безответственность за искажения статистических данных на всех уровнях - от предприятий до Госкомстата РФ. Долгое время она вообще отсутствовала, а когда была введена Законом о статистике, носила минимальный характер. Практически же никаких серьезных наказаний за искажения статистической информации не было. Такая безнаказанность поощряла эти искажения.

В-третьих, практически не было ни правительственного, ни общественного контроля за деятельностью статистической службы, у руководства страны не было ни желания, ни достаточной компетентности для такого контроля. Не проявляли интереса к нему также органы законодательной власти, политические партии, общественные организации. Минимальным был интерес к этой проблеме со стороны экономической науки и средств массовой информации.

В-четвертых, очень сильно упали престиж и социальное положение статистической службы. Оплата труда работников этой службы оказалась нищенской, что привело к оттоку из нее лучших и даже средних специалистов.

Наконец, по законам бюрократических организации в статистической службе не поощрялись критика и проявления инициативы.

Единственной заметной положительной чертой в деятельности статистической службы стало если не прекращение, то очень заметное уменьшение давления со стороны исполнительной власти.

Учитывая указанные обстоятельства, в этот период сохранялась необходимость в проведении альтернативных макроэкономических расчетов экономики России.

Автор приступил к их проведению в 1996 году совместно с новосибирским экономистом, старшим научным сотрудником Института экономики и организации промышленного производства СО РАН Н.И. Сусловым. Результаты этих исследований были опубликованы в 1997 году. В этом расчете (по производству ВВП он был проведен мною) был довольно точно осуществлен пересчет динамики производства товаров. Намного менее точно быт осуществлен пересчет динамики производства услуг вследствие недостатков методологии и неточности исходных данных, прежде всего в отношении размера теневого сектора в рыночных услугах, который был в этот период чрезвычайно высоким. Таким образом, спад в сфере услуг переоценивался, что привело и к переоценке спада всего ВВП. Впоследствии при опенке динамики ВВП за 1992-1995 голы был использован более совершенный способ оценки динамики ВВП на основе определения соотношения между динамикой потребления электроэнергии и грузоперевозок в США и динамикой ВВП США в период экономического кризиса 1993-1995 годов, когда экономика США быта близка по структуре экономики к структуре экономики России в 1992 году. Минусом этого расчета является то, что не проводился расчет на основе динамики отдельных отраслей экономики с учетом изменения материалоемкости продукции. Но и советский, и постсоветский опыт таких расчетов показывал близость полученных различными методами результатов. Тем не менее рассчитанная указанными методами динамика ВВП носит примерный характер.

Альтернативная оценка показывает даже несколько меньшее падение ВВП, чех: официальная. Оно объясняется, главным образом, недоучетом в официальных оценках, размера теневой экономики, особенно в сфере рыночных услуг, и снижения материалоемкости продукции пот влиянием структурных сдвигов в экономике. Тем не менее по обоим оценкам оно огромно и по своим масштабам сравнимо лишь с экономическим кризисом в США и Германии в начале 1930-х готов. Следует также учесть намного большее, чем по официальным данным, паление ВВП в предыдущий период, особенно в 1990-1991 годах.

В анализируемом периоде с точки зрения динамики экономики выделяются два подпериода: 1992-1994 годы, которые характеризуются огромным падением ВВП, и 1995-1998 годы, которые характеризуются меньшим падением ВВП, временами стагнацией. Такая динамика на основе опыта восточноевропейских стран была предсказана Евгением Ясиным в середине 1990-х годов в книге «Как поднять экономику России». Тогда он объяснял такую динамику сочетанием разнонаправленного развития конкурентоспособных и неконкурентоспособных секторов экономики и продолжительностью отдельных этапов макроэкономической стабилизации. Действительная динамика ВВП показала, что такой абстрактный и имеющий экономический смысл подход и все же для исправлении грубых ошибок в экономической политике после 1998 года (в особенности отмены валютного коридора) отрасли, считавшиеся неконкурентоспособными, оказались конкурентоспособными.

Очевидно, что этап падения ВВП в РФ оказался (с учетом 1990- 1991 годов) и самым продолжительным, и самым глубоким по сравнению с другими восточноевропейскими странами, хотя и сравнимым с другими странами СНГ. Этот глубочайший экономический кризис может рассматриваться и как свидетельство ошибочности курса на преобразование командной экономики, и как свидетельство допущенных при их проведении ошибок либо как очень дорогостоящий, но необходимый этап на пути к созданию жизнеспособной рыночной экономики при крайне неблагоприятных начальных условиях.

Очевидно, что причина такого гигантского сокращения ВВП была связана не с ограничениями на стороне предложения, а с ограничениями на сторону спроса и дезорганизацией управления экономикой. Кризис, вызванный ограничениями спроса, характерен для раз- виз ого рыночного хозяйства. Российская экономика первой половины 1990-х годов, как и других бывших социалистических стран, никак не могла быть развитым рыночным хозяйством. Поэтому уже в середине 1990-х годов возникла предложенная Яношем Корнай теория переходного кризиса. В России она поддерживалась и пропагандировалась Евгением Ясиным. Для восточноевропейских стран она себя оправдала. В России, где корни социализма были несравненно глубже, а слабость государства намного сильнее, эта теория вносила ложное успокоение в отношении продолжительности и глубины экономического кризиса.

При опенке указанного сокращения необходимо принимать во вНИМание два обстоятельства. Во-первых, определенная часть продукции советской экономики была излишней. Во-вторых, избавление от такого огромного зла советской экономики, как дефицит потребительских товаров (а зачастую и производственных товаров) и их большее разнообразие, не вполне учитывается в указанных цифрах.

Сточки зрения перспектив выхода из кризиса важное значение имеет определение ресурсных факторов экономического развития в 1992- 1998 годах.

Если говорить о трудовых ресурсах, то на их динамику наибольшее влияние имела слабая гибкость рынка труда. В отношении сокращения занятости следует отметить, что большинство руководителей предприятий, из желания сохранения социального мира, остатков социалистических ценностей и в надежде на скорое увеличение производства, умеренно сокращали занятость, не следуя за сокращением производства товаров. Поэтому влияние экономического кризиса сказывалось больше на годовой производительности труда, чем на сокращении занятости. Аналогичные процессы происходили и в сфере услуг, даже там, где избыточная занятость наблюдалась еще в советский период (например, в НИОКР). Сокращение занятости в сфере производства и нерыночных услуг было связано не столько с усилиями руководства предприятий, сколько с появлением огромной разницы между уровнем оплаты труда в сфере рыночных услуг и сфере производства товара и нерыночных услугах. Часть сферы рыночных услуг (например, финансовые услуги) в определенной степени принимали на себя высвобождаемую в других сферах занятость.

Наибольшую загадку в отношении числа занятых представляла нелегальная занятость иммигрантов. О ее величине можно судить только по косвенным данным. Наиболее информативной в этом отношении является информация о численности въезжающих в РФ иностранных граждан. К сожалению, эти данные публиковались в этот период только для граждан дальнего зарубежья.

Для 1991 года численность нелегальных иммигрантов может быть принята близкой к нулю в связи с сохраняющимся контролем милиции за пропиской населения и ограничением на выезд в республиках СНГ, где к тому же невелика была и разница в уровне доходов. Даже если ориентироваться на сообщения печати, тогда об этой проблеме даже не упоминали или упоминали очень редко. Для второй половины 1990-х годов можно уже ориентироваться на сообщения печати. Так, по одной оценке в Москве в 1997 году находилось «около полутора миллионов подпольных рабочих, другим чуть меньше: порядка 150 тысяч нелегалов из дальнего зарубежья и 1 млн из ближнего». В то же время по другой оценке «в Москве сейчас насчитывается от 50 до 100 тысяч иностранных рабочих». Примем среднюю из данных по этим источникам. Получается (1,15 + 0,1) : 2 = 0,62 млн человек. Учитывая, что в Москве в этот период расходовалась четверть доходов населения России, можно предположить общую численность нелегальных эмигрантов в России к концу периода, равную 2,5 млн человек.

В 1991 году по данным официальной статистики численность запятых в экономике России составила 73,8 млн человек. По тем же официальным данным, не учитывающим нелегальных работников, в 1998 году численность занятых в экономике составила 58,4 млн человек. С учетом нелегальных работников она составит 60,9 млн человек или

82.5 % к уровню 1991 года. Следовательно, исходя из количества работников производительность труда в 1998 году к уровню 1991 года составит

80.6 % (0,665 : 0,825). Для более точного определения динамики производительности труда следовало бы учесть изменение продолжительности рабочего дня и нетели. Даже ориентировочных данных тля такого подсчета нет. Можно только предположить, что часовая производительность труда скорее всего снизилась меньше годовой, ибо в этот период на множестве производственных предприятий были велики простои. С другой стороны, в сфере рыночных услуг продолжительность рабочего дня намного выросла по сравнению с советским периодом.

Для оценки погодовой динамики занятости и производительности труда воспользуемся официальными данными об изменении занятости и данными о величине нелегальной занятости в 1998 году, распределив ее прирост равномерно по годам данного периода (2500 тысяч человек : 7) = 357 тысяч человек. Огромное сокращение ВВП происходило под влиянием двух примерно равных факторов: сокращение численности занятых и производительности труда. Вместе с тех: настораживает то обстоятельство, что сокращение производительности труда в целом по экономике оказывается значительно меньше, чем, например, по ее ведущей отрасли - промышленности. В секторе нерыночных услуг могло произойти меньшее падение производительности труда. Тем не менее остается вопрос: не было ли занижено нами падение ВВП? Либо в какой-то мере нелегальная занятость. Наконец, не сыграли ли роль структурные сдвиги в экономике в пользу отраслей с более высокой выработкой на одного человека?

Согласно моим данным, структурные сдвиги играли немаловажную, но не решающую (если ориентироваться на официальные данные) роль в отличие от динамики производительности труда в промышленности и остальной экономике. Так, выработка на одного занятого в ней оказалась почти такой же, как в торговле и связи, доля которых в ВВП в этот период быстро росла. Другое дело, если ориентироваться на альтернативные опенки объема ВВП, учитывающие восстановительную стоимость основных фондов, что резко уменьшает величину добавленной стоимости в сфере производства товаров. В этом случае действительно структурные сдвиги могут объяснить в большой степени разницу в результатах подсчета динамики производительности труда по промышленности и по всей экономике.

Опенка динамики основных фондов произведена, исходя из исчисленного мною соотношения между восстановительной и балансовой стоимостью в жилищном хозяйстве в 1990 году и исчисленной также мною динамикой цен на продукцию жилищного строительства и официального индекса цен на продукцию четырех отраслей инвестиционного машиностроения с учетом удельного веса продукции строительства и машин и оборудования в строительно-монтажных работах.

Обращаю внимание на три обстоятельства, учитывая нередкие упреки в чуть ли не сознательном занижении мною результатов российской экономики (вдобавок к более высоким, чем официальные, оценкам ВВП). Во-первых, в отдельные годы (1991,1992) исчисленный индекс цен инвестиционных товаров быт ниже официального. Во-вторых, исчисленный объем капитальных вложении также намного выше официальных во все годы анализируемого периода. В-третьих, принимаются официальные данные о доле остаточной стоимости в полной, которые заметно завышают эту толю вследствие недооценки доли старых фондов с большей долей износа. Эти три фактора ведут к занижению размера падения основных фондов.

Особого внимания заслуживает вопрос о достоверности положенных в основу расчета показателей. Многие из них взяты из расчетов Госкомстата РФ, которые я неоднократно критиковал. Законен вопрос: почему данным показателям надо поверять в большей степени? Ключевое значение здесь имеет достоверность отпускных цен на инвестиции и долей отдельных элементов инвестиций.

В то время как вопрос о достоверности официальных отпускных розничных цен на потребительские товары в постсоветский период явился предметом острейших дискуссий ввиду ее завязанности на такой вопрос, как динамика уровня жизни населения, достоверность официальных оценок индексов цен на инвестиции в постсоветский период в российской экономической литературе, сколько мне известно, никем не исследовалась. Из общих позиций, если исходить из мотивов хозяйственных субъектов и самого Госкомстата, не видно, почему эти индексы должны завышаться. Скорее наоборот: есть основания для их занижения и для преуменьшения выручки и прибыли (для предприятий), и для более благоприятной оценки экономического положения РФ.

Для проверки достоверности исчисленного индекса цен оборудования сопоставим его с индексом цен на продукцию той же черной металлургии - основного поставщика материалов для машиностроения. Цены на машины и оборудование выросли в 4999 раз, т. е. более чем в 2 раза по сравнению с ценами на продукцию черной металлургии. Это дает основание усомниться в достоверности индекса цен на машины и оборудование. Еще больше сомнений возникает в связи с тем, что в советский период цены на машины и обору, шва 11ие, ка к и рентабельность машиностроения, были сильно завышены. К тому же известно особенно тяжелое положение российского машиностроения в 1990-е годы. И, наконец, но не в последнюю очередь: поскольку спад в машиностроении был наиболее силен по сравнению, например, с той же черной металлургией, можно было ожидать более сильное падение цен именно на продукцию машиностроения для стимулирования спроса на ее продукцию. Я объясняю данный парадокс тем, что машиностроители пытались выжить в 1990-е голы при колоссальном сокращении спроса на их гражданскую продукцию и слабой еще конкуренции импорта за счет роста цен на свою продукцию, которую вынуждены были принимать относительно платежеспособные потребители, еще не приспособленные к приобретению более дорогого импортного оборудования.

Для еще одной проверки сопоставим исчисленный мною индекс цен на инвестиционные товары с официально исчисленным за тот же период. За 1992-1998 годы они выросли по исчисленному мною индексу в 2601 раз, в то время как по официальному - в 4305 раз. Как минимум, это говорит о то м, что исчисленный мною индекс не завышен, а весьма вероятно и занижен, так как трудно заподозрить Госкомстат России в завышении индексов цен. Целесообразно дополнительно посчитать исчисленный индекс цен на инвестиционные товары индексом фондоемкости производственных мощностей, что весьма трудоемко.

Как видим, экономическое развитие России с точки факторов ресурсов характеризуется сокращением и численности занятых, и основных фондов в примерно равных размерах. Одновременно и тоже в примерно в равных размерах сократилось и использование этих ресурсов. При этом почти совпадает и роль обоих факторов в сокращении ВВП. В этом проявляется принципиальное отличие экономического кризиса 1990-х годов от экономических кризисов капитализма, когда производительность труда либо вообще не сокращалась либо сокращалась незначительно в связи с проводившимся капиталистами сокращением числа работников по мере сокращения объема производства. Несколько меньшим было при капитализме и сокращение объема основных фондов. В этих отличиях отражались особенности возникающего российского капитализма как крайне неэффективной экономической системы.

Вместе с тем в данный период с точки зрения динамики и эффективности ресурсов разделяется на два подпериода: 1) бурное сокращение ВВП и факторов его изменения в 1992-1994 годах, а также и резкое замедление сокращения ВВП и даже его небольшой рост в 1995-1998 годы; 2) небольшое улучшение использования ресурсов в 1995-1998 годы, что означало минимальную рационализацию российского капитализма. Наибольшую опасность для дальнейшего экономического развития России представляло непрерывное и значительное (2,5-3 %) ежегодное сокращение основных фондов.

В 1992-1998 годах произошли драматические изменения в структуре производства ВВП России. Они явились продолжением изменений, происходивших в 1998-1991 годах.

Изменения в структуре экономики России в данный период складывались под влиянием ряда факторов. Во-первых, как реакция на диспропорции в структуре экономики в советский период. В этом отношении они продолжали изменения структуры экономики предыдущего периода. Эти изменения в данный период шли еще более резко и быстро. Речь идет прежде всего о сокращении военного бремени экономики. В условиях отсутствия опасности глобального военного конфликта (т. е. военного столкновения с США иди блоком НАТО) в обозримом будущем и уже имеющихся запасов военной техники и боеприпасов иметь военные расходы на уровне 15-20 °о ВВП было безумием. Значительное сокращение военных расходов произошло уже в 1991 году. Решающим шаг в этом отношении был предпринят в 1992 году. В этом году закупки военной техники были сокращены в несколько раз. Некоторые видные экономисты и ученые считали и это сокращение недостаточным. К ним приезжал талантливейший бывший советский экономист И. Бирман и полковник ГРУ В. Шлыков. Они считали и принятый уровень закупок чрезмерным, не вызывавшимся военной необходимостью и возможностями российской экономики. Учитывая огромную занятость в военной промышленности, для преодоления социального недовольства они (особенно Игорь Бирман) предлагали долго выплачивать большие пособия высвобождаемым в военной промышленности рабочим и ИТР. Российское правительство не пошло по этому пути, и я считаю, что поступило правильно. Даже относительно хорошо оплачиваемая безработица - огромное социальное потрясение. К тому же фактическая консервация множества военных предприятий затрудняет их последующее восстановление в случае необходимости. При этом, если верить тогдашнему министру экономики Александру Нечаеву, в ходе сокращения военных расходов в 1992 году старались сохранить передовые военные технологии и НИОКР. Другой проблемой была излишняя численность вооруженных сил (3 млн человек). Уже в 1992 году началось ее сокращение с доведением к середине 1990-х голов до 2,1 млн человек.

Сокращение всех элементов военных расходов продолжалось почти в течение всего данного периода. В результате этих сокращений расходы консолидированного (исключительно федерального) бюджета РФ на национальную оборону составили 68 млрд рублей, что по отношению к ВВП в этом году, равному 2629,6 млрд рублей, составило 2,6 %. Эта величина примерно соответствовала доле военных расходов в ВВП подавляющего большинства западных стран. С учетом произошедшего в этот период огромного сокращения ВВП такой уровень военных расходов с учетом огромного расхищения средств в ходе исполнения оборонного бюджета чиновниками Министерства обороны практически означал почти полное прекращение закупок новой военной техники, проведения НИОКР и нищенское существование основной части военнослужащих, кроме казнокрадов-чиновников. Это означало небоеспособность вооруженных сил РФ, что проявилось в ходе первой чеченской войны. К тому же была в значительной степени разрушена оборонная промышленность, потеряны многие технологии и квалифицированные кадры в самой промышленности и сфере НИОКР. При всем том в вооруженных силах еще оставалось значительное количество военной техники и запасов боеприпасов.

Огромное абсолютное и относительное сокращение военных расходов имело колоссальное воздействие на состояние российской экономики, учитывая огромную роль ВПК в экономике СССР. Речь идет не только о прямом сокращении военной промышленности, которая давала в СССР больше половины продукции машиностроения металлообработки. Эту промышленность и вооруженные силы обеспечивали сырьем, материалами и услугами многие формально гражданские отрасли экономики, такие как черная и цветная металлургия, химическая промышленность, строительство (в части оборонного строительства), нефтеперабатывающая и даже легкая промышленность (пошив обмундирования) и транспорт (перевозки военных грузов и военнослужащих). Понятно, что огромное сокращение выпуска военной продукции должно было иметь мультикативный эффект по всей экономике, как минимум до тех пор, пока она не приспособится к новой структуре конечного спроса, что было нелегко даже для несравненно более гибкой экономки США после первой и второй мировых войн. Прежде всего и больше всего л от негативный мультикативный эффект сказался на промышленности, что и объясняет во многом ее абсолютное и относительное (по доле в ВВП) падение в данный период. Этот негативный эффект демилитаризации мог быть со временем компенсирован конверсией военной промышленности. Но именно здесь российскую экономику ожидал колоссальный провал (в отличие от американской после двух мировых войн).

Противодействующим фактором к негативному влиянию сокращения военных расходов на развитие промышленности явился экспорт высвобождаемой от выполнения военных заказов продукции. Это в меньшей степени в данный период коснулось собственно военной продукции, поскольку многие постоянные потребители советской военной техники после развала социалистического лагеря отпали, а поиск платежеспособных контрагентов шел очень медленно и лаже к концу периода экспорт военной техники оказался небольшим - несравненно ниже советского уровня, даже на нормальных коммерческих условиях (большая часть советской военной техники продавалось в кредит, который, как правило, не возвращался из-за неплатежеспособности заемщиков). Гораздо более успешно нашли выход на экспортные рынки предприятия сырьевых отраслей и производители многих полуфабрикатов с относительно неплохими качественными характеристиками. К наиболее успешным в этом отношении можно отнести алюминиевую промышленность, которая к концу 1990-х годов основную часть своей продукции экспортировала. Расширили свой экспорт в западные страны нефтяная и газовая промышленность, черная металлургия, многие другие отрасли цветной металлургии, некоторые отрасли химической промышленности.

Поиск по сайту: