Способствующие продуктивности межкультурного общения (эмпатия)

При анализе всех описанных выше психологических аспектов МКО, таких как процессы атрибуции, стереоти-пизации и генерализации, состояний неопределенности и тревожности, были особо подчеркнуты и продемонст­рированы негативные стороны их влияния на процесс МКО при условии участия в нем неподготовленных со­беседников. Каковы же психологические аспекты воспри­ятия культуры, способствующие продуктивности МКО, которые необходимо сформировать в ходе подготовки обучающихся к общению с носителями других культур?

Прежде чем приступить к их анализу, обозначим в са­мых общих чертах наиболее распространенные типы пси­хологических реакций на иноязычную культуру. Их мож­но представить схематично как:

1) полное отрицание иноязычной культуры, ведущее к
тому, что воспринимающий ее индивид совершенно
отгораживается от собственного реального опыта и ос­
тается в рамках родной культуры, даже пребывая в
другой стране;

2) полное растворение личности в иноязычной культу­
ре, ведущее к потере собственной идентичности и к
стремлению превратиться в носителя культуры иноя­
зычной;

3) гармоничное сочетание двойной перспективы, способ­ность видения всех происходящих событий как с по­зиций собственной культуры, так и с позиций культу­ры иноязычной («медиатор культур») (см. рис. 3). В терминах М. Байрама эти стадии обозначаются как отвержение (rejection), приспособление (adoption), и ак­культурация (acculturation) (Byram, 1994, p. 7). Оба край­них способа восприятия являются в равной мере антипо­дами способности продуктивно участвовать в МКО. За­мыкающийся в себе и укрывающийся от реальной действительности не могут быть сопоставлены по пара­метру «лучше—хуже». Они в равной степени, хотя и по-разному, искажают нормальное восприятие иноязычной культуры с позиций ее собственных ценностей, т. е. с ис­пользованием эмического подхода. Обе крайности вос­приятия и реакции на иноязычную культуру — это две сто­роны одной и той же медали. Они равно удалены от уров­ня подготовленности, называемого нами «межкультурный коммуникант» или «медиатор культур».

Прежде чем приступить к рассмотрению более дета­лизированной модели восприятия, необходимо сделать следующий комментарий: при анализе МКО использует­ся понятие продуктивности, в то время как при анализе межличностного общения в рамках родной культуры — понятие успешности. МКО, будучи принципиально спе­цифическим типом общения, направлено на «создание продукта», на достижение взаимного понимания посред­ством создания общего значения происходящего, и харак­теризуется собственными психологическими факторами.

Далее необходимо отметить, что в рамках одной куль­туры непосредственное (т. е. без профессиональной под­готовки) успешное общение основывается на психологи­ческих чертах личности,характера, связанных с типом нервной деятельности, таких как общительность, контакт­ность, коммуникабельность, коммуникативная совмести­мость и др. (Куницына и др., 2001, с. 414-418).

В процессе МКО, т. е. при общении представителей 184

Рис. 3. Модель психологических реакций на иноязычную культуру

различных культур, для его продуктивности требуется сформированность и постоянное развитие сложных умениймежкультурного общения. Базовым умением такого рода является эмпатия.Остановимся на этом умении подробнее.

Эмпатия понимается по-разному в отечественной и за­рубежной (западной) психологической литературе. В российских научных источниках она часто характери­зуется как «способность разделять переживания другого посредством ослабления границ собственного „я"», «пси­хологическая близость, эмпатия, доверительность» (Ку-ницына и др., 2001, с. 103, 439). В таком определении и понимании подчеркивается причастность, вовлеченность (возможно эмоциональная) одного индивида в дела и переживания другого. Такая реакция на партнера по об­щению, собеседника, в западной психологической школе расценивается как симпатия — положительное чувство, эмоция, ведущая к желанию и осуществлению поддерж­ки. Симпатия, по аналогии с приведенным выше опреде­лением российских ученых, рассматривается с позиций вовлечения в процесс восприятия собственного „я", кото­рое и является точкой отсчета для понимания того, что могут чувствовать другие. Симпатия — это попытка по­нять других, представляя себя на их месте, в их положе­нии (Stewart, Bennett, 1991, p. 151). В таком определе­нии четко прослеживается положение о том, что инди­вид не пытается «войти в роль другого человека, представить, как другой человек думает или чувствует, но скорее пытается представить, что мы, будучи сами со­бой, могли бы думать или чувствовать в аналогичных обстоятельствах» (Bennett, 1998b, p. 197). Симпатия эф­фективна в тех случаях, когда люди обладают общей сис­темой ценностей, являются носителями одной и той же культуры. При МКО такого качества, как симпатия, т. е. представления о том, что некто, будучи носителем рос­сийской культуры, может чувствовать себя в конкретной ситуации, характерной для культуры американской (или наоборот), недостаточно для понимания собеседника и

формирования общего значения происходящего. В таких случая общения необходима эмпатия, как способность приписывать событиям, происходящим в другой культу­ре, и ее носителям характеристики, качества и мотивы, изоморфные тем, что приписывают им сами носители иноязычной культуры, и способность действовать в со­ответствии с ее нормами, а в случае незнания последних, способность оценить собственное поведение, приписывая ему те атрибуты, которые приписывают носители другой культуры. «Эмпатия основывается на способности вре­менно отодвинуть в сторону собственное восприятие мира и принять альтернативную перспективу. ...Эмпатия предполагает, что собственное „я" воспринимается как отличное от других, вследствие чего общие качества... слу­жащие основой симпатии, недоступны» (Stewart, Bennett, 1991, p. 152), «эмпатия относится к тому, насколько мы можем представить мысли и чувства других людей с их точки зрения» (Bennett, 1998, р. 197).

Как видно из приведенных определений, основной принцип эмпатии по М. Беннету — это способность иден­тификации с другой личностью. Некоторые из западных методистов, в отличие от М. Беннета, считают, что «сте­пень идентификации является, возможно, менее важной, чем уровень эмоциональной вовлеченности и/или одоб­рения» (Вугат, 1994, р. 28). Такой подход к пониманию эмпатии представляется нам противоречивым, ибо пред­полагает эмоциональную вовлеченность при сохранении собственных позиций, т. е. психологическое явление, ко­торое мы идентифицируем с симпатией. При эмпатиче-ском общении представления о собственной личности (собственном «я») и представления о личности другого (уже не «чужого», а просто другого) функционируют в восприятии каждого участника общения как равноправ­ные взаимосвязанные представления о деятельности двух равноценных, но различных представителей разных куль­тур. Другими словами, «симпатия» базируется на сход­стве людей, «эмпатия» — на различиях. Эмпатия учиты­вает общие цели (создания единого значения) и общий

контекст, т. е. ситуацию, в которой находятся собеседники (ср. Stewart, Bennet, 1991, p. 169). «При эмпатии некто вни­кает в чувства другого, при симпатии некто вникает в стра­дания (или радости. — Т.Е.) другого, но чувства (по этому поводу. — Т.Е.) остаются собственными» (Wispe, 1968, р. 143). Различия между симпатией и эмпатией не затра­гивают ни природы объекта отношения, ни степени вов­леченности в переживания, они касаются только прини­маемой индивидом перспективы, только того, исходит ли он из собственной перспективы (симпатия) или способен принять альтернативную (эмпатия).

Симпатия является гораздо более распространенной реакцией на переживания или положение собеседника. Она, как уже было отмечено, основывается на сходстве и имеет две основные разновидности: симпатия воспоми­наний и симпатия воображения. Как имплицируют сами предложенные термины, симпатия воспоминаний осно­вывается на том, что в своем прошлом опыте мы выиски­ваем обстоятельства, подобные тем, в которых находит­ся наш собеседник, и пытаемся представить (вспомнить), что мы испытывали в подобный момент или период. Вос­поминания о пережитых чувствах, эмоциях или реакци­ях используются для моделирования собственного даль­нейшего поведения или построения разговора. Лингвис­тическим индикатором бессознательного применения симпатии воспоминаний служит широко распространен­ная фраза «Я знаю (могу представить), что вы испытыва­ете, я сам(а) был(а) в подобном положении». Симпатия воспоминаний часто используется в качестве критерия определения предполагаемых экспертов в различных об­ластях. МКО не является исключением. Нередки случаи, когда человека, прошедшего через опыт межкультурного общения в другой стране, приглашают поделиться впе­чатлениями с целью подготовить к МКО индивида или группу, отъезжающую в эту страну. При том, что подоб­ные консультации могут быть в некоторых случаях по­лезными, советы, даваемые на основе собственного опы­та, на основе реакций, которые человек испытывал как

носитель родной культуры при нахождении в культуре иноязычной, не способствуют развитию эмического под­хода, двойного видения ситуаций, эмпатических реакций. Как образно выразился М. Беннет, «испытывание зубной боли не делает человека дантистом» (Bennett, 1998b, p. 199), т. е. прохождение через некоторый опыт не дает автоматически представления о том, через что проходит другой участник аналогичного или даже того же самого события.

В отличие от симпатии воспоминаний симпатия во­ображения основывается не на реальном опыте индиви­да, а на воображаемом. Если индивид никогда не был в описываемой или наблюдаемой ситуации, он может толь­ко представить последнюю (вновь исходя из собственно­го прошлого опыта и собственной системы ожиданий) и попытаться представить, что он(а) мог(ла) бы чувство­вать в подобном положении. Не важно, какие именно чув­ства и реакции воображены, они не имеют никакого от­ношения к тому, что другой человек на самом деле чув­ствовал в определенных обстоятельствах. Симпатия является естественной реакцией человека и вполне оправ­дана в рамках одной культуры. Ее широкое распростране­ние обеспечивается ее преимуществами. Среди послед­них М. Беннет выделяет следующие:

1) симпатию легко проявлять. Поскольку она исходит из
нашей собственной системы ценностей и основанных
на ней представлений, легче всего экстраполировать
наши собственные чувства и реакции на других инди­
видов;

2) симпатия вызывает доверие. Поскольку постулат о
сходстве человеческих существ широко распространен,
не только выражающий симпатию человек, но и тот,
на кого она направлена, склонен доверять опыту того
индивида, который «прошел через это»;

3) проявления симпатии достаточно точны. Точность
такого рода основана на том, что мы чаще всего обща­
емся с людьми, подобными нам по характеру, склон­
ностям, оценкам окружающего мира. Вследствие это-

го мы можем действительно испытывать очень похо­жие чувства и реакции в аналогичных ситуациях. Их выражение в адекватной форме способствует тому, что оба участника общения верят в схожесть своих пере­живаний;

4) проявления симпатии оказывают успокаивающее и ободряющее воздействие. Для многих людей знание того, что его переживания не уникальны, что кто-то еще прошел через подобное, действует мобилизующе и помогает избавиться о неприятных чувств. Как видно из приведенного описания достоинств сим­патии, она может быть действительно эффективной при наличии реального сходства между общающимися, т. е. при их принадлежности к одной и той же культуре, а в ее рамках к одной и той же субкультуре и/или кругу обще­ния.

В качестве недостатков симпатии тот же автор выделяет следующие:

1) проявления симпатии не угитывают разлитый. МКО
по определению происходит между людьми, принад­
лежащими к различным культурам и исходящим из
различных систем ценностей. Искренняя симпатия в
подобных обстоятельствах способствует подмене ви­
дения ситуации собеседником собственными моделя­
ми восприятия, что негативно сказывается на продук­
тивности общения;

2) при наличии различий в культурной принадлежности
собеседников проявления симпатии часто приобрета­
ют форму покровительства. Ссылка на собственный
опыт и связанные с ним переживания неизбежно им­
плицирует этноцентрическое представление об уни­
версальности такого опыта, что в свою очередь ведет к
импликации подчиненного характера того опыта, ко­
торый отличается от «стандарта». В тех случаях, когда
МКО происходит между неподготовленными участни­
ками, покровительство со стороны собеседника могут
испытывать оба участника общения;

3) при наличии различий в культурной принадлежности

собеседников проявления симпатии провоцируют за­щитные реакции. Когда участник общения видит, что его мировосприятие игнорируется или рассматривает­ся как менее ценное, менее значимое, он естественным образом стремится защитить то, что он считает более справедливым и естественным укладом жизни; 4) проявления симпатии не только исходят из постула­та всеобщего сходства, но иусиливают его, тем самым способствуя увеличению дистанции между носителя­ми различных культур при их непосредственном об­щении (см. перечень достоинств и недостатков симпа­тии в Bennett, 1998b, p. 201-202). Подводя итог сопоставительному анализу симпатии и эмпатии, можно сказать, что поведенческая стратегия, воп­лощающая симпатию, базируется на постулате о еди­ной реальности, о сходстве сосуществующих в этой ре­альности индивидов и использует систему ценностей род­ной культуры как исходную в ходе общения с собеседниками. Такая стратегия может быть вполне эф­фективной для общения носителей одной и той же культу­ры, поскольку единство национальной системы культур­ных ценностей обеспечивает реальное сходство совокуп­ности ожиданий и основанного на ней восприятия участников общения. В основе восприятия в рамках еди­ной культуры лежит идея сходства. Так, россияне вполне справедливо ожидают, что все мы сходны в восприятии дружбы как преданности другому человеку, готовности по­жертвовать собственными интересами, если этого требует благополучие друга. Американцы справедливо ожидают, что все они сходны в том, что каждый индивид, в первую очередь, рассчитывает на себя и не склонен беспокоить других собственными проблемами. Но ни одно из этих ожиданий неприложимо к представителям другой куль­туры.

При МКО участники общения изначально различны, поскольку не принадлежат одной культуре, и в этом слу­чае проявление симпатии, базирующейся на сходстве, те­ряет свою эффективность. Для обеспечения эффективно-

сти МКО необходимо исходить из постулата различий между индивидами. Этот постулат тесно связан с разра­батываемой в философии теорией множественных (в про­тивоположность единственной) реальностей. В рамках этой теории реальность не есть объективно данная, от­крываемая индивидом сущность, но, скорее, переменная, создаваемая индивидом на основе комбинации объектив­ных свойств реальности и индивидуальных моделей ее восприятия, которые в итоге и представляют собой ин­дивидуальный опыт человека. Следовательно, симпатия, основанная на допущении о единстве реальности для всех участников общения, в процессе МКО должна уступить место эмпатии, основанной на постулате о различных системах «ценностных координат» в разных культурах и у их носителей.

Термин «эмпатия» имеет множество толкований. В настоящей работе она понимается как «воображаемое интеллектуальное и эмоциональное участие в опыте дру­гого человека» (Bennett, 1998b, p. 207). Поскольку в при­веденном определении присутствует ссылка на понятие «воображения», необходимо охарактеризовать соотно­шение воображения и эмпатии. В понятии «воображе­ние» вычленяются следующие компоненты: 1) творче­ская свобода; 2) информированное предположение и 3) живое представление (Вуrат, 1994, р. 29). По отноше­нию к культурным ценностям — сложным, но верифици­руемым сущностям — воображение не может прилагать­ся в своей функции творческой свободы, которая харак­терна для литературы, музыки или живописи. Его доминирующая функция в этом случае сводится к инфор­мированному предположению. В ходе культурно-связан­ного обучения обучающийся стремится переместиться в другие условия и пытается представить, что это такое — быть кем-то другим. Личный опыт и наблюдения за дру­гими безусловно способствуют такому перемещению, но для его завершения совершенно необходимо значитель­ное количество структурированной информации. Поэто­му эмпатия, обычно понимаемая преимущественно как

чувство, переживание (что и составляет ее ценность), вклю­чает в себя и когнитивный компонент. Итак, в противопо­ложность симпатии, при эмпатии один индивид не поме­щает себя в положение другого, но на основе знаний о си­туации и культуре стремится испытать то, что испытывает другой. Эмпатически настроенный собеседник концентри­руется не на положении, не на ситуации, а на опыте, на пер­спективе, в которой другой видит все привходящее. Попыт­ки поставить себя на место другого человека исходят из сходства людей, ибо полагается достаточным только пред­ставить себя на месте собеседника и тогда, будучи похо­жим на него, можно автоматически испытать его восприя­тие, эмоции и чувства. Напротив, участие в опыте друго­го человека предполагает исходные различия между участниками общения. «Испытывание» его опыта, а не собственного опыта в его положении, требует проник­новения в его ум и сердце, в его мысли и переживания; требует изменения перспективы видения мира в соот­ветствии с его системой координат, его системой ценно­стей. В ходе МКО эмпатия может способствовать разре­шению многих конфликтов, которые коренятся в авто­матическом и бессознательном постулате сходства всех человеческих существ. Эмпатия может быть описана как смещение перспективы, как переход от собственного ви­дения мира к признанию равноправного существования опыта и мироощущения другого индивида. Она должна учитывать множество факторов: «личность, ситуацию, принадлежность к социальной группе, национальную идентичность... возраст, пол, этнические характеристики и региональную принадлежность участников» (Вуrат, 1994, р. 25).

После признания продуктивности эмпатического от­ношения к собеседнику в ходе МКО возникает вопрос о том, как сформировать подобное отношение. Как отме­чалось выше, эмпатия понимается в данной работе как способность вжиться в переживания и мысли другого че­ловека, исходя из его системы ценностей. Она предпола­гает наличие знаний и ряда последовательно вырабаты -

ваемых умений. К их описанию мы и переходим.

Прежде всего необходимо отметить, что рассмотрен­ное ранее «золотое правило» сходства всех человеческих существ так глубоко укоренилось в человеческой психи­ке, что только целенаправленные, скоординированные и долгосрочные усилия, направленные на его модифика­цию, могут достичь желаемого результата. Известный американский культуролог, М. Беннет предложил шесть последовательных шагов, качественное выполнение ко­торых способствует развитию эмпатических умений и замещению симпатии эмпатией в процессе МКО (Bennett, 1998b, p. 209-212). Эти шаги, или последовательности действий, берутся нами за основу модели формирования способности эмпатического отношения к иноязычному собеседнику, однако подвергаются модификации в соот­ветствии с нашим пониманием сущности МКО (приво­димые в скобках английские термины не принадлежат М. Беннету).

1. Допущение наличия «другого» (otherness) как равно­правной и самодостаточной категории мироздания без приписывания «другому» оценочных значений. Без признания права «другого» на существование сама мо­тивация к выработке эмпатии теряет смысл. Истинное осознание правомочности «другого» предполагает представление самого себя как потенциально другого, чуждого привычному «я». Это самый трудный аспект выработки многополюсного, много перспективного мышления, допускающего одновременное существова­ние нескольких равноправных реальностей. Однако он совершенно необходим для создания возможности связи между совершенно различными индивидами, которая лежит в основе признания существования «другого». Только при том условии, что мы можем принять идею того, что мы сами можем быть совер­шенно другими в других обстоятельствах и при дру­гом воспитании, мы сможем реконструировать то, как мысли и чувства могут меняться в зависимости от пер­спективы. И только на основе описанной способности

мы сможем затем представить себя не на месте, но внут­ри другого индивида с его мыслями, чувствами, реак­циями на окружающий мир, т. е. сможем воспринимать его эмпатически.

2. Знание самого себя (self-awareness). Оно предполагает
осознание собственных культурных и индивидуальных
ценностей, их истоков и их относительной природы;
понимание того, что они составляют нашу сущность,
однако не являются единственно возможными в мире.
Необходимость познания собственной личности не ис­
ключает как приверженность собственным ценностям,
так и возможность их изменения в процессе познания
«другого».

3. Временный отказ от собственного «я», «откладывание
его в сторону» (suspending self). Такая постановка воп­
роса представляется нам, с одной стороны, недостаточ­
но конкретной, а с другой — маловероятной в практи­
ческом осуществлении. Более продуктивным, на наш
взгляд, является шаг, в ходе которого (после осозна­
ния сущности «другого» и познания собственной лич­
ности как продукта родной культуры) индивид выра­
батывает умение видения одних и тех же событий, си­
туаций, состояний, действий в двойной перспективе
одновременно (dual perspective).

4. Формирование умения направленного воображения.
В норме воображение индивида затрагивает либо его
собственный внутренний мир, либо распространяется
на воображаемые им характеристики по поводу вне­
шних по отношению к нему явлений, включая других
индивидов. Особенностью направленного воображе­
ния является то, что оно касается опыта и внутреннего
мира другого индивида. Аутентичность, подлинность
такого воображения невозможна, во-первых, без про­
хождения первых трех стадий формирования эмпати-
ческих умений, а во-вторых, без представлений вооб­
ражающего индивида о культуре собеседника, консти­
туирующих факторах его личности и специфических
обстоятельств, в которых он находится. Такое «вжи-

вание в образ» «другого» можно сравнить с пережива­ниями актера, играющего определенную роль. После­дний, не теряя собственной идентичности, может на время действительно пережить испытываемое его пер­сонажем. В реальной действительности МКО эмпати-ческое отношение к собеседнику представляет собой вхождение в его роль и переживание его драмы. 5. Осуществление комплексного эмпатигеского подхода. После принятия идеи существования «другого», позна­ния собственной сущности, выработки двойного ви­дения и навыков направленного воображения просве­щенный участник МКО готов к действительному при­менению своих эмпатических умений, к переживанию, «испытыванию» того, что испытывает его собеседник, будучи носителем другой культуры с ее ценностями и моделями поведения.

Как видно из описания структуры и последовательно­сти формирования эмпатического умения восприятия собеседника, оно может быть использовано в любой си­туации общения. Однако при МКО такое умение являет­ся непременным условием продуктивности. В термино­логии Беннета, обращение с другими людьми не как с подобными нам, но как с принципиально отличными от нас позволяет расширить «золотое правило» и превратить его в «платиновое»: «обращайтесь с другими так, как они сами обращались бы с собой» (Bennett, 1998b, p. 213). Эмпатические умения позволяют индивиду познать то, каких действий и какого отношения «другие» ожидают по отношению к себе с точки зрения их собственной пер­спективы, их миропонимания. Обстоятельства могут сло­житься так, что просвещенный участник МКО в силу ка­ких-то причин не сможет предложить носителям другой культуры подобного отношения, но он должен быть о нем осведомлен и должен принимать факт его существования. Примером применения умения эмпатического обще­ния может служить осознанная и просвещенная реакция носителей российской культуры на широко известные и упоминавшиеся ранее «глупые» вопросы американцев.

Многие из россиян, особенно при визитах в США, стал­кивались с ситуациями, в которых американцы задают вопросы о доступности в нашей стране элементарных ве­щей, таких как автомашины или микроволновые печи, а также о географическом положении России или ее час­тей. Российский собеседник, не подготовленный к МКО, чаще всего расценивает подобные вопросы как проявле­ние невежества или желания американцев продемонст­рировать свое материальное превосходство. Российский собеседник с развитой эмпатической реакцией восприя­тия способен оценить ситуацию с позиций носителя аме­риканской культуры (эмический подход). Зная о такой американской ценности, как дружелюбие, проявляющем­ся в стремлении поддержать разговор и продемонстриро­вать заинтересованность, он может расценить описанное вербальное поведение как «глубоко мотивированные по­пытки американцев выразить интерес или дружелюбие по отношению к иностранцу» (Stewart, Bennett, 1991, p. 164). Способность к эмпатическому восприятию предпола­гает отстраненность и умение концептуализировать про­исходящее в двух различных системах культурных цен­ностей и видеть конкретное событие одновременно в двух перспективах: собственной и перспективе собеседника. В описанном случае идеальным будет следующее эмпати-ческое восприятие со стороны носителя российской куль­туры: «я могу чувствовать раздражение по поводу глупых вопросов, поскольку, с одной стороны, объекты, о кото­рых ведется разговор, являются естественными атрибу­тами моей жизни, ия ожидаю, что они также естественны для других, а с другой стороны, в моей родной культуре не принято говорить из вежливости о самоочевидных ве­щах. У нас вопрос практически всегда имеет целью полу­чение информации. Однако я не чувствую возможного раздражения, поскольку понимаю, что американцы, склонные, с одной стороны, клинейности и однозначно­сти речевых сигналов во время общения, а с другой — к демонстрации дружелюбия, используют подобные

вопросы для установления контакта и вербализации сво­его дружеского отношения. Я его принимаю и отвечаю максимально вежливо. При этом я описываю то, как я по­нимаю их высказывания в качестве медиатора культур и как воспринимаются их высказывания неподготовлен­ным носителем российской культуры». Эмпатия как пси­хологическое умение служит одним из условий обеспе­чения продуктивности МКО. Это основополагающее пси­хологическое умение, формирующееся постепенно и имеющее градации.

Разная степень сформированности эмпатического уме­ния воплощается в качественно различных уровнях вос­приятия иноязычной культуры. Н. Браун выделяет четы­ре стадии: эйфория, уязвимость, восстановление и при­нятие (цит. по Вуrат, 1994, р. 9), М. Беннет — шесть: отрицание, защитная реакция, минимизация, принятие, адаптация и интеграция. Мы рассмотрим такие отноше­ния к иноязычной культуре, как терпимость (толерант­ность), принятие, адаптация, ассимиляция и интеграция. Названные стадии можно сопоставить со второй частью «Динамической модели межкультурной восприимчиво­сти» (рис. 4) (Bennett, 1998,р. 26):

Первая часть этой модели (отрицание, защитные ре­акции, минимизация достоинств носителей другой куль­туры) в других терминах были рассмотрены нами выше, в разделе, посвященном атрибуции и этноцентризму. В данном разделе остановимся на стадиях, воплощающих разные степени эмпатии и способствующие продуктив­ности МКО.

Толерантность

Как следует из значения самого термина, это такое пси­хологическое состояние, при котором участник МКО еще не может понять ни моделей поведения собеседников, ни их мотивов, но уже не отторгает их в качестве враждеб­ных или абсолютно неприемлемых; может смириться с их существованием, может «вытерпеть» их наличие в культуре, с представителями которой ему приходится общаться. Первым признаком приближения к состоянию толерантности является осознавание таких универсальных психологических реакций на чужую культуру, как «Они все грязные», «Они все лицемеры», «Они все грубые» и т. п. Эмпирические исследования показывают, что тако­го рода реакции некритического отторжения на стадии, предшествующей толерантности, характерны для носи­телей любой культуры, помещенных в любую другую культуру. Так реагируют тайцы на англичан, находясь в Англии, и англичане на тайцев, находясь в Таиланде; шве­ды — на австрийцев, находясь в Австрии, австрийцы — на японцев, находясь в Японии, и т. д. Не являются исключе­нием и исследуемые нами российская и американская культуры. Не подготовленные к восприятию других куль­тур индивиды реагируют следующим образом: американ­цы считают носителей российской культуры грязнулями, потому что последние могут надевать повторно побывав­шую на теле одежду и не обливаются дезодорантами до такой степени, что запах распространяется намного рань­ше появления человека. Россияне считают американцев грязнулями, потому что последние имеют привычку са­диться на пол в общественных (т. е. грязных) местах, не снимают обуви, входя с улицы в дом, и разбрасывают личные вещи по полу, по которому ходят в уличной обу­ви. Американцы считают русских лицемерами, потому что русские отвечают отказом на (первое для русских и един­ственное для американцев) предложение поесть (или по­мочь), а потом выясняется, что они были голодны или устали и нуждались в предложенном угощении или в

помощи. Русские считают американцев лицемерами, по­тому что последние постоянно улыбаются, не испытывая удовольствия от встречи, и не слушают ответа на собствен­ный вопрос о делах, когда им пытаются о них рассказать. Мы привели только самые очевидные и достаточно широко известные примеры. Действительность МКО на­много сложнее, однако индикаторы нетолерантного от­ношения остаются неизменными, меняются лишь ситуа­ции, в которых они проявляются. Фиксирование, осоз­нание названных индикаторов не как «естественной» реакции на объективное положение дел, а как показателя неадекватности собственного восприятия в силу неразви­тости психологических навыков восприятия явлений дру­гой культуры, и есть первая ступень формирования на­выков толерантности и умения эмпатии. В терминах «те­ории единственной реальности», базирующейся на постулате сходства и единообразия всех человеческих су­ществ, стадия толерантности — это наивысшая точка раз­вития индивидуальных психологических реакций чело­века. Исходя из теории единства социального мира, наи­большее, чего может достичь человек, — это терпимое, снисходительное отношение к себе подобным, но нахо­дящимся на более низкой ступени развития особям.

Принятие

Следующая стадия развития способности эмпатиче-ского восприятия получила название принятия. Приня­тие — это такое состояние личности, в котором индивид способен признать наличие культурных различий и ис­следовать стороны, аспекты, проявления другой культу­ры. Индивиды мирятся с неопределенностью и неодно­значностью явлений, спокойно воспринимают мысль о том, что не существует однозначно правильных или не­верных ответов. Состояние «принятия» еще не означает, что индивид способен действительно испытывать куль­турную перспективу, отличную от его собственной. Это, скорее, только состояние готовности к такому испытыва-

нию, «вживанию в образ». Это то состояние, в котором ставится под сомнение универсальность собственных культурных представлений, приходит понимание отно­сительной, релятивной природы культурных явлений, пробуждается интерес к познанию того, что отлично от собственного мировосприятия, происходит отказ от сте­реотипных представлений, но еще не выработаны пове­денческие реакции на описанное состояние (см. Bennett, 1998а, р. 28).

2.2.3. Адаптация

Следующей ступенью развития умения эмпатии явля­ется адаптация. Адаптация — это такой процесс, в резуль­тате которого картина мира расширяется настолько, что может включать в себя в качестве допустимых, естествен­ных модели поведения иноязычной культуры и лежащие в их основе культурные ценности (Bennett, 1998а, р. 25). По своей сущности это аддитивный процесс, присоединяю­щий новые модели восприятия к уже имеющимся, не ис­ключая последних. «Люди на стадии адаптации исполь­зуют знания о своей собственной и других культурах для того, чтобы целенаправленно (курсив наш. — Г.Е.) переме­ститься в систему координат другой культуры» (Bennett, 1998а, р. 28). Они в состоянии принять точку зрения со­беседника с тем, чтобы понять его поведение в эмиче-ских терминах, т. е. в системе ценностей его, а не собствен­ной культуры. Такое состояние помогает не только по­нять «чужих», но и быть понятым ими. Понятие «адап­тации» в таком толковании можно соотнести с понятием «адаптивности» в российских психологических терми­нах, когда адаптивность рассматривается, с одной сто­роны, как «готовность к пересмотру привычных реше­ний», как способность «гибко реагировать на меняющи­еся обстоятельства», как «свободное владение человеком своими состояниями», а с другой — как «уверенность в себе и своих принципах» (Куницына и др., 2001, с. 420-421). В обоих подходах подчеркивается тот факт, что

приспособляемость к новым условиям (новой культуре) базируется на ее понимании и не носит характера ущем­ления, связанного с необходимостью конформизма и/ или утраты конституирующих черт личности. На стадии адаптации индивид способен осознавать, например, что отношение к власти и воплощение этого отношения мо­гут быть различными в различных культурах. Так, в рос­сийской культуре дистанция власти велика, связана с со­циальным положением и профессиональным статусом и воплощается в доминирующем положении того, кто об­ладает большей властью. Преподаватель вуза обладает большей властью, чем студент, и проявлением этого яв­ляется такое положение, при котором студент не привет­ствует преподавателя неформальным словом «Привет!», а произносит более нейтральное и формальное «Здрав­ствуйте» (вербальное поведение); студент, пришедший на консультацию, как правило, не садится, пока преподава­тель не предложит этого сделать (невербальное поведе­ние); студент, убежденный в том, что излагаемая препо­давателем концепция неверна, воздерживается от пуб­личной демонстрации своего знания во избежание неприятных последствий (имплицитная система ожида­ний, отражающая систему ценностей). В культуре амери­канской дистанция власти маленькая, что отражается в моделях поведения. Неформальное приветствие «Hi!» (соотносимое с русским «Привет!») вполне приемлемо; сидеть и садиться в присутствии преподавателя является нормой, равно как и устраиваться поудобнее во время консультации, скажем, на полу со скрещенными ногами или на подоконнике. Высказывание критических заме­чаний по поводу излагаемой преподавателем концепции не рассматривается как угроза авторитету последнего и широко распространено.

В результате адаптации индивид не только обладает знаниями о названных различиях, но и ведет себя в со­ответствии с ними при общении с носителями различ­ных культур. Он не приветствует российского препода­вателя словом «Привет!» и открыто высказывает кри-

тические замечания по поводу материала лекции в аме­риканской аудитории. Индивиды, достигшие продвину­тых стадий адаптации, считаются бикультурньми (в от­личие от билингвов, способных свободно говорить на двух языках) или мультикультурными. Они способны усваивать все новые и новые системы культурных коор­динат (культурных ценностей) и строить свое поведение в соответствии с ними в зависимости от того, в какой культуре они находятся в каждый конкретный момент. Схематически это может быть представлено следующим образом (рис. 5-7) (AFS,1985,p. 37):

Рис.5

Рис.6

Рис.7

На рис. 5 схематическое изображение монокультур­ной личности. Все понятия однородны, они отражают ценности родной культуры и пространство между ними небольшое, что призвано символизировать неразвитую способность инкорпорировать нечто новое в собствен­ное мироощущение. На рис. 6 представлена бикультур-ная личность. В ее понятийный аппарат входят понятия двух типов, отражающие ценности родной (треугольни­ки) и иноязычной (квадраты) культур. Понятия эти упо­рядочены, они не сталкиваются друг с другом, между ними проходит гибкая, но четкая линия разграничения, сим­волизирующая то обстоятельство, что индивид исполь­зует понятия системно, переключаясь с одной системы (культуры) на другую, и действует в рамках каждой из них только в соответствии с понятиями культуры, в которой он в данный момент находится. Он также может соотно­сить понятия двух культур и осознавать наличие двух миров, двух перспектив восприятия одновременно. Но

самое главное — это большее расстояние между симво­лами понятий, оно указывает на открытость восприятия, на способность изучить и включить в собственную систе­му понятий (картину мира) еще одну или несколько сис­тем. Такое схематическое изображение представляет по­лярные психологические стадии взаимодействия с дру­гой культурой от монокультурности до бикультурности. В реальном процессе МКО индивид может находиться и на промежуточной стадии смешения понятий, восприя­тия их противоречивого характера, что и порождает пси­хологические состояния неопределенности и тревожнос­ти (см. рис. 7).

Возвращаясь к состоянию адаптации, необходимо от­метить, что большинство людей, достигших этой стадии, обладают хорошей диагностической способностью оп­ределять деликатные, чувствительные в культурном от­ношении позиции, ситуации, отношения и бережно к ним относиться. Вместе с тем данная стадия характеризу­ется некоторыми ограничениями. На стадии адаптации индивиды, как правило, способны адекватно восприни­мать и адекватно вести себя в двух параллельных, соот­носимых, но не пересекающихся мирах. Они также не спо­собны выступать в качестве медиаторов между этими ми­рами — культурами. Их адаптивность касается только национальных культур, понимаемых в терминах уни­кальных культурных ценностей и базирующихся на них институтах жизнеустройства и моделях поведения. Она не распространяется на субкультуры или отношение к не­традиционным группам одного или другого общества. Индивиды на стадии адаптации могут хорошо воспри­нимать и быстро переключаться с одной образователь­ной системы на другую, с модели поведения в обществен­ных местах, диктуемой родной культурой, на инокуль-турную модель поведения и т. д. Однако они не способны аналогичным образом воспринимать, например, людей нетрадиционной сексуальной ориентации или принад­лежащих к ортодоксальным религиозным конфессиям. Таким образом, стадия адаптации не является финальной

стадией психологического развития личности в терминах ее открытости, эмпатии и способности продуктивного вза­имодействия с любыми отличными от ее собственной куль­турной идентичности людьми. Стадия адаптации получи­ла такое детальное описание в силу того, что она (с учетом реалий образовательного процесса в вузе) является ко­нечной целью формирования психологических умений в процессе обучения МКО. Однако формирование умений такого рода этой ступенью не заканчивается.

2. 2.4. Интеграция

Финальной стадией развития эмпатической способно­сти личности в классификации М. Беннетта является ста­дия интеграции. Она характеризуется способностью при­мирения, согласования (reconciliation) различных, зачас­тую конфликтующих между собой, систем культурных координат (Bennett, 1998а, р. 29). На пути продвижения к этой стадии люди иногда впадают в состояние смятения, поскольку они настолько проникают в сущность другой или других культур, что не могут больше четко сказать, какой из них они сами принадлежат, а в какой просто хо­рошо ориентируются и умеют действовать. По достиже­нии стадии интеграции индивиды разрешают этот внут­ренний конфликт, становясь по своей сущности «межкуль­турными» или «интеркультурными». Они способны воспринимать разные культуры как одинаково присущие их личностям и могут постоянно выступать в качестве ме­диаторов между культурами, в силу того, что сами они об­ладают совокупным мировоззрением (картиной мира) и осознают, что сами картины мира и культурная принад­лежность индивидов являются не чем иным как опреде­ленными конструктами человеческого сознания (ibid.). Они осознают не только то обстоятельство, что нечто, оце­ниваемое положительно в системе ценностей одной куль­туры, может восприниматься отрицательно в другой, но и тот факт, что не существует абсолютной истины, абсолют­но «плохого» и абсолютно «хорошего» применительно к

культурным ценностям, что все, включая этические прин­ципы и нормы поведения, относительно, поскольку явля­ется привнесенной человеком категоризацией нематери­альных явлений (Bennett, 1998a, p. 30).

Этические представления являются камнем преткно­вения между сторонниками культурного релятивизма, считающими, что все этические представления должны оцениваться в рамках окружающего их контекста, и сто­ронниками абсолютных представлений об универсаль­ном характере этических норм (см., например, Bennett, 1986; Perry, 1968). Несмотря на то что конечной целью формирования способности к эмпатии в области МКО мы определили стадию адаптации (поскольку интегра­ция требует длительного пребывания в инокультурной среде), этические соображения важны и на этом этапе. Они сопутствуют не только ортодоксальным культур­ным ценностям, таким как отношение к женщине, выра­жающееся в многоженстве, принятом в некоторых му­сульманских странах, но и рядовым ситуациям в иссле­дуемых нами культурах. Так, стремление американцев к развитию автономности личности, ее ответственности за свои поступки, ее способности с ранних лет осознать необходимость трудиться, приводит к такой практике, как оплачивание родителями услуг старших детей, ког­да они ухаживают за младшими. Такая практика часто расценивается носителями российской культуры с ее ценностями взаимопомощи как безнравственная, спо­собствующая развитию эгоизма, отчужденности и мер­кантильности в человеке. В свою очередь, широко рас­пространенная российская практика родителей помо­гать детям «до пенсии» расценивается как безнравственная американцами, поскольку, по их мне­нию, ведет к формированию иждивенческих настроений и чувства безответственности. Умение проследить исто­ки различных этических позиций и норм в системе куль­турных ценностей и тем самым вывести их за пределы оценивания, придать им релятивный характер — одно

из базовых умений, необходимых для продуктивного

МКО.

Итак, сложное умение эмпатического восприятия и эмпатической реакции формируется последовательно пя­тью шагами и приводит индивида постепенно от отноше­ния толерантности к отношению принятия, затем адапта­ции и, наконец, интеграции в другую культуру или куль­туры. Следующий вопрос, который возникает при подготовке языковой личности к МКО, — это вопрос о том, как выразить, воплотить сформированные отношения в жизнь, как построить собственное поведение в соответ­ствии с ними.

Американские культурологи Э. Стюарт и М. Беннет различают «поверхностное поведение» и «глубинную культуру», которая соответствует системе культурных ценностей и сложных умений в нашей терминологии. Помимо этих двух сущностей они выделяют третью, на­зываемую «процедурной культурой». Последняя осуще­ствляет связь между знанием чего-то или о чем-то и зна­нием того, как это воплотить в собственном поведении. Процедурная культура определяется названными автора­ми как «комплексная модель (в наших терминах «уме­ние») с ориентацией на достижение цели, которая соче­тает поверхностное поведение и глубинную культуру в специфическом контексте их применения» (Stewart, Bennet, 1991,p. 149). Умения такого рода характеризуют­ся весьма сложной структурой. Индивид должен одновре­менно 1) контролировать собственное состояние, 2) оце­нивать собственные действия, 3) планировать активные действия (речевые и неречевые), направленные на выра­ботку общего значения, 4) осуществлять вышеуказанные действия, 5) одновременно «видеть» совершаемые дей­ствия в двоякой перспективе, т. е. с позиций родной и иноязычной культур. Однако сложность формирования названных комплексных умений не означает, что этого невозможно достичь. Подготовка или тренинги различ­ного рода, направленные на формирование психологи­ческих умений, стали весьма распространенным явлением

как в нашей стране, так и за рубежом. Они доказали свою эффективность. Наша задача заключается в инкорпори­ровании элементов таких тренингов в методику обучения иностранному языку.

***

Целью обучения иностранным языкам на современном этапе является подготовка языковой личности к продук­тивному межкультурному общению (МКО). МКО отлича­ется от коммуникации, поскольку его участники, пользу­ясь единым языковым кодом, не обладают ни единой сис­темой культурных значений лингвистических единиц, ни единой системой значений происходящего. Исходной точ­кой формирования умений МКО является процесс атри­буции значений событиям, явлениям, поведенческим ак­там на основе этноцентрических культурных представле­ний. Последние характеризуются наличием стереотипов и предрассудков, которые представляют собой естественные психологические явления, поддерживаемые природой и функционированием родного языка, обеспечивают пред­сказуемость поведения и облегчают общение носителей одной и той же культуры.

Конечной целью МКО является создание общего для коммуникантов, принадлежащих к различным культурам, значения происходящего. Таким образом, МКО представ­ляет собой процесс совместной выработки единого для всех участников акта общения значения всех производимых и воспринимаемых действий и их мотивов. Обладающие умениями МКО индивиды принадлежат к разряду медиа­торов культур, для которых характерна уникальная спо­собность восприятия действительности через двойную, тройную призму нескольких культур одновременно и эм-патического вживания в реакции другого (инокультурно-го) индивида.

Для развития названной способности необходимо

1) искоренение предрассудков как жестких негативных отношений; модификация стереотипов и их трансформа­ция в обобщения, которые, с одной стороны, обеспечат представления о тенденциях иноязычной культуры и

предсказуемость поведения ее носителей, а с другой сто­роны, оставят возможность для индивидуализации вос­приятия каждой конкретной ситуации и каждой отдель­ной иноязычной личности. Трансформация такого рода осуществляется на основе процесса осознания собствен­ных стереотипов и психологических реакций, а также приобретения знаний о культуре вообще, и о родной и иноязычной культурах в частности. Знания такого рода способствуют осуществлению продуктивного МКО, в том числе и за счет возможности управления состояниями неопределенности и тревожности языковой личности;

2) формирование эмпатигеского отношения к собесед-
нику или собеседникам, которое отличается от симпатии,
происходит посредством

— последовательного допущения существования поня­
тия «другого» как равноправного собственному «я»,

— познания собственного культурного «я» на основе кон­
траста с «другим»,

— развития умений видения одних и тех же явлений в
двойной перспективе одновременно,

— развития умения направленного воображения, имею­
щего своим результатом «испытывание» того, что ис­
пытывает собеседник, будучи носителем другой куль­
туры с ее системой ценностей и моделями поведения,
и проходит через стадии толерантности, принятия,
адаптации и интеграции;

3) формирование речевых умений создания общего зна­
чения посредством описания, предвидения и объяснения
как собственных действий и мотивов, так и поступков и
постулируемых мотивов собеседника.

Анализ психологических особенностей МКО выявил необходимость обеспечения обучающихся особыми зна­ниями, формирование у них специфических отношений к происходящему и сложных умений межкультурного обще­ния. Перечисленные компоненты должны войти в состав межкультурной компетенции, обеспечивающей продук­тивность МКО. Рассмотрение ее сущности, структуры и способов формирования составит содержание главы 3.

ГЛАВА 3

Поиск по сайту: