Часть III. Дорогое удовольствие 6 страница

— Будьте добры соблюдать правила дома, в котором гостите, — рявкнул Астон.

— Я был бы рад отказаться от вашего гостеприимства, мистер Астон, и остановиться в отеле.

— Вы останетесь здесь и завтра вечером будете присутствовать на ужине, — приказал Дэниел.

Джейсон не сразу нашёлся, что ответить.

— Это уже слишком, — сквозь зубы проговорил он. — Я не могу сидеть за одним столом с вашей женой.

— Как интересно! — язвительно воскликнул Астон, поднимаясь с кресла и ставя бокал на маленький столик. — Моя жена, урождённая принцесса Эттинген, может сидеть с вами за одним столом, а вы — нет.

— Мне тоже очень интересно, почему она соглашается терпеть моё присутствие в своём доме.

— Возможно, — медленно начал Астон, подходя ближе к Джейсону, — по той простой причине, что некоторые готовы идти на уступки ради человека, которого любят. Я имею в виду, по-настоящему любят.

И он ещё смел упрекать его в том, что он недостаточно уступал ему!.. Джейсон побледнел от ярости. Он пожертвовал ради этого человека всем, что у него было — чтобы вот теперь услышать обвинение в том, что он его мало любил.

— Попробуйте запереть свою жену, урождённую принцессу Эттинген, на месяц в камере. Может быть, она и тогда простит вас, — презрительно-холодным тоном отчеканил Джейсон. — Возможно, предлагаемые там развлечения пойдут ей на пользу, и она сможет, наконец, удовлетворить вас в постели!

Когда эти слова слетали с его губ, он понимал, что не стоит этого говорить, но не мог остановиться.

— Ах ты дрянь! — Астон, в доли секунды оказавшийся рядом с Джейсоном, ударил его по лицу и тут же прижал к стене. — Как ты смеешь!.. Я вытащил тебя из грязи!

Джейсон не чувствовал ни боли, ни страха. Он смотрел прямо в горящие гневом глаза Астона, и не отводил своего взгляда — отчаянного, прямого, ненавидящего.

— Ударите только один раз? Это ведь ещё одна вещь, которая вас так возбуждает… Проблема в том, что вы никогда не сможете ударить женщину, тем более — принцессу.

Джейсон видел, как в бешенстве сжимаются губы Астона, но он — чем бы это потом ни закончилось — хотел высказать ему всё, унизить его, причинить боль, заставить страдать, как он заставлял его.

Астон взял Джейсона одной рукой за горло и начал медленно сжимать.

— Да. Я не могу ударить женщину, но с тобой я разделаюсь так, как ты того заслуживаешь. Ты пожалеешь о каждом своём слове.

Джейсон схватился руками за запястья Астона, пытаясь оторвать их от своего горла, но они были словно отлиты из железа и не подавались ни на волосок. Вот теперь он по-настоящему испугался! Выводить из себя Астона было безумием…

Неожиданно Дэниел разжал пальцы. Джейсон обхватил горло ладонями и тяжело задышал.

Сделав два шага назад, Астон отвернулся в сторону:

— Не испытывай моё терпение, Джейсон… Не доводи меня. Ты знаешь, что это может плохо кончиться.

Джейсон ничего не ответил и пошёл к дверям. Астон поймал его за локоть. Безумный огонь в его глазах угасал:

— Завтра я жду вас за ужином, Коллинз. Вы сядете со всеми за стол и будете вести себя, как… Вы знаете, как себя вести. Попробуйте только не подчиниться — последствия будут для вас очень неприятными.

Джейсон выдернул руку и вышел из кабинета. Астон сведёт его с ума. Нет, они оба сведут друг друга с ума. Каждый из них знает, как причинить боль другому.

Он никогда его не отпустит, никогда. А вырваться из клетки самому… Сам он никогда этого не сможет — его слишком хорошо охраняют, следят за каждым шагом, наверняка прослушивают телефонные разговоры и проверяют переписку. И он не может сбежать в никуда. Ему нужна помощь, человек — или люди — которые помогут. Но кто? Кто? Враги Астона? Он не мог им доверять: они воспользуются им, а потом убьют. Не было ни одного человека в мире, который решился и смогбы ему помочь. Только кто-то очень влиятельный, имеющий реальную силу мог осмелиться на это. Только кто? И зачем?

***

Сзади него открылась и закрылась дверь, и Джейсон обернулся: в приёмную вошла Анна ван Бредероде. Он кивнул ей, не прекращая телефонного разговора, и указал на дверь в кабинет Астона. Приёмная в парижском офисе была просторной и очень роскошной, даже помпезной. Огромные окна были высотой в два человеческих роста, а белоснежную дверь в кабинет начальника покрывали резьба и позолота.

Ван Бредероде покачала головой. Видимо, она пришла к нему. Джейсон готовил кое-какую аналитику, которую она тоже использовала, и они даже работали вместе над несколькими проектами. Правда, в последние месяцы Астон, словно издеваясь, нагружал Джейсона всякими организационными мелочами и редко давал действительно важные и интересные задания.

— Спасибо, я уже понял, что «The Mark» — один из лучших отелей в Нью-Йорке, — с явным раздражением в голосе проговорил Джейсон в трубку. — Но он не подходит. Поэтому я и перезваниваю.

Он помолчал, что-то слушая.

— Не в этом дело. Мистер Астон не станет останавливаться в отеле с такими интерьерами. Это исключено. Нужно что-то вроде «Астории»… Нет, «Астория» — слишком публичное место… Да, люкс и прилегающий номер. Что? Любой номер, там будет охрана. Если номер присоединить нельзя, то лучше люкс с двумя спальнями, но в разных концах номера. Вы понимаете… Нет, он никогда не останавливался в других отелях, у него есть квартира в Нью-Йорке. Послушайте, у вас должен быть файл со всеми предпочтениями Астона, мы к вам обращаемся уже несколько лет! Хорошо… Примеры в других городах?.. М-м-м, «Клариджез» в Лондоне, «Пенинсула» в Гонконге, «Раффлз» в Сингапуре. Тогда жду вашего звонка через десять минут. Спасибо.

Джейсон положил трубку.

— Наш персональный менеджер куда-то делась на несколько дней, а эта ничего не понимает, — пояснил он. — Извините, у вас какой-то вопрос ко мне?

— Да, по последнему отчёту.

— Слушаю.

Джейсон выдохнул, пытаясь настроиться на рабочий лад. Астон собирался через два дня лететь в Нью-Йорк и распорядился заказать ему номер в отеле: у него была интрижка с какой-то актрисой, работавшей на Бродвее. Разумеется, эта девушка не была достойна приглашения в собственную квартиру. Мисс Вернье была занята на совещании, а у Джейсона не было ни времени, ни желания подбирать отель самому: он позвонил в агентство, но предложенная ими гостиница не соответствовала вкусам Астона. Джейсона отнюдь не приводила в восторг сама необходимость бронировать номер для Астона и его любовницы, а вдобавок ещё пришлось столкнуться с некомпетентностью сотрудников.

— Мы можем поговорить в другое время, — предложила ван Бредероде. Она, несомненно, догадалась о смысле телефонного разговора.

— Нет, раз уж вы пришли…

— Скажите мне, мистер Коллинз, почему человек с вашими способностями занимается такой ерундой? Вы способны на большее, чем составлять расписание встреч, — умный серо-стальной взгляд ван Бредероде впился в глаза Джейсона.

Джейсон грустно улыбнулся:

— Вы думаете, я не понимаю этого? — он опустил глаза. — Я знаю всё об упущенных возможностях.

У него всегда были неплохие отношения с Анной ван Бредероде. И иногда ему казалось, что она — заместитель Астона, «железная леди», с которой они никогда не разговаривали о личных вопросах — была чуть ли не единственным человеком, с которым он мог бы поделиться тем, что так тяготило его душу.

— Я понимаю, что у вас сложные отношения с вашим… начальником, и я ни в коем случае не осуждаю вас, — произнесла она. — Но заказывать номер в отеле для своего бывшего любовника… не кажется ли вам, что это слишком? Почему вы терпите это?

— Его жене приходится терпеть ещё больше, — Джейсон наконец смог снова посмотреть ей в глаза.

— Камилле можно только посочувствовать. Она согласилась на ваше присутствие в доме только потому, что иначе бы он к ней не вернулся. Он поставил такое условие.

Джейсон не знал об этом, но не подал виду. Он только пожал плечами:

— Видимо, она считает, что её муж того стоит.

— Она его любит, — эти слова прозвучали почти как упрёк.

Разве он был в этом виноват? Если Астону угодно вытирать ноги о свою жену, а ей угодно это терпеть — это их право и их чёртов брак. Он не напрашивался в их дом.

Ван Бредероде помолчав, добавила:

— Печально… Она любит его, он любит вас. А вы, Коллинз, что про вас можно сказать?

Он усмехнулся:

— Вы знаете, каково моё положение, мадам ван Бредероде. В отличие от мистера Астона и его супруги, я не могу позволить себе роскоши любить кого-нибудь или не любить.

Зазвонил телефон. Джейсон потянулся к трубке:

— Наверняка насчёт отеля.

Глава 62

You go back to her

And I go back to black

Amy Winehouse

Джейсона больше никто не осмеливался отправить ужинать или завтракать на кухню. Видимо, Астон навёл в доме порядок. Первые две недели есть за одним столом с Камиллой было тяжело, и Джейсон пытался всячески избегать этого. Он просил принести завтрак в комнату и ужинал по дороге с работы, если не возвращался из офиса вместе с Дэниелом. Но каждая такая попытка отвертеться вызывала недовольство и язвительные замечания Астона.

Камилла вела себя очень спокойно и делала вид, что замечает присутствие Джейсона не больше, чем присутствие официанта или горничной. Он тоже выказывал полное равнодушие к ней. Этот спектакль разыгрывался между ними по нескольку раз на дню теперь уже в течение нескольких месяцев. К счастью, Джейсон проводил основную часть дня в офисе с Астоном, а по выходным или секретарь уходил из дома, или Камилла уезжала куда-нибудь с мужем и дочерью.

Астон по-прежнему много времени проводил в разъездах, и Джейсон каждый раз не мог их дождаться. Особенно его радовали посещения Лондона, где ему официально было разрешено жить в своей квартире. Но в конце концов они всё равно возвращались в Париж, в отвратительно роскошный и элегантный особняк на Вандомской площади, безмятежно-прекрасный снаружи и гноящийся ненавистью и ревностью внутри.

В особняке в одной из комнат для приёмов стоял рояль, и Джейсон, разумеется, сначала поинтересовавшись мнением Астона на этот счёт, играл на нём, когда хозяев не было дома. Это было практически единственным развлечением, которое ему оставалось.

В доме Астонов часто устраивались ужины и приёмы. Дэниел не требовал присутствия Джейсона на каждом из них, но порой ему приходилось облачаться в смокинг и выходить к гостям. Его появление каждый раз вызывало нездоровый интерес публики: неудивительно, учитывая, что все эти месяцы не утихали пересуды, касающиеся скандального поведения Астона, который поселил в своём доме бывшего любовника.

Бывшему любовнику нужно было вести себя безупречно: за малейшими изменениями в выражении его лица следили, каждые его жест и каждое слово взвешивались и оценивались, и, сделай он хоть что-нибудь не так, на него немедленно навесили бы ярлык выскочки, вульгарной шлюхи и ещё чего-нибудь похуже. Но в нём сложно было найти какие-либо недостатки, кроме, пожалуй, излишне холодной вежливости. Он был идеально выверенным механизмом, сродни часам, которые когда-то с таким увлечением выбирал и покупал. Все части подходили друг к другу самым совершенным образом, но внутри не было никакой жизни. Она ушла, вытекла из него, обернулась полной безысходностью, и он каждый раз, снимая с вешалки один из своих сшитых на заказ, безукоризненно подогнанных к фигуре смокингов, думал о том, что надевает сейчас траур по своей жизни, по прошлому, оказавшемуся ложью, и по будущему, которого не было.

Он жил во дворце, но ему было отказано в тех малостях, которыми мог наслаждаться любой живущий в самых убогих трущобах: в свободе и надежде. Когда-то он, юный и наивный, был настолько ослеплён любовью к Дэниелу, что был готов отказаться от всего по доброй воле, но теперь, теперь…

С Дэниелом теперь всё было кончено, но тот с извращённой жестокостью заставлял его жить в одном доме со своей женой, а во время разъездов — быть свидетелем его любовных похождений. Мисс Вернье и Брент, когда могли, брали на себя поручения Астона зарезервировать столик в ресторане, заказать номер или выбрать подарок для очередной пассии, но Астон почти всегда давал эти задания именно Джейсону. Тот с невозмутимым видом всё выполнял, внутренне содрогаясь от злости и отвращения.

У Джейсона только и остались в союзниках секретари Астона и кое-кто из его охраны. Впрочем, их нельзя было назвать союзниками: они просто не пытались отравить его существование ещё больше и даже иногда помогали.

Как это ни удивительно, но симпатию к нему проявляла маленькая София, дочь Астона, несмотря на яростное сопротивление этому Камиллы. Его сын, видимо, уже перенял неприязнь матери к секретарю отца, но, по счастью, мальчишка побыл дома лишь на рождественских каникулах, а потом отправился обратно в «Эглон Колледж» — частную школу-интернат в Швейцарии. Несмотря на одёргивания отца, Крис каждый раз при виде Джейсона корчил презрительно-недовольную физиономию и демонстративно не здоровался с ним. Джейсону, по большому счёту, было плевать на эти и все остальные наглые выходки, но он так и не смог понять, догадывался ли Крис, почему его мать так не любит этого Коллинза. Мальчику было десять лет, и он вполне мог — если не от матери, то от прислуги или друзей — узнать о сути отношений отца и его секретаря.

Софии было семь лет, но она из-за слабого здоровья не ходила в школу. У неё была гувернантка, учившая её всему необходимому, а также еще несколько приходящих учителей. Джейсон время от времени видел тихую, худенькую девочку в доме, но по-настоящему они встречались только за столом.

Первый раз они заговорили, когда Джейсон, дождавшись, когда Астон с женой уедут в гости, сел за рояль. Инструмент стоял в одном из залов для приёмов, далеко от жилых комнат, и Джейсон не думал, что может кому-то сильно помешать, даже если бы хозяева были дома, но играть в присутствии Астона и Камиллы он просто физически не мог. Это было нечто очень личное, часть его тайного мира, крохотный кусочек своего, не захваченного Астоном и не оскверненного им.

Он играл около часа, когда услышал сзади какой-то шорох. Он обернулся: в дальнем конце зала на диване сидела София, маленькая и бледная. В этом зале — обычно никем не посещаемом и закрытом — было довольно прохладно, и Джейсон даже испугался, можно ли было девочке с её астмой находиться здесь. Он знал, что астма, скорее, похожа на аллергию, чем на простудное заболевание, но в его представлении человеку с больными лёгкими всё равно нельзя было находиться в холодном помещении.

Они поздоровались, и София спросила, можно ли ей посмотреть поближе, как он играет. Они немного поговорили, и оказалось, что она вовсе не была тем скромным и слабеньким существом, которым ему всегда представлялась. Она, скорее, была просто приучена вести себя тихо и незаметно в присутствии взрослых, но сама по себе была любопытным, сообразительным и смелым ребёнком. В коротком разговоре выяснилось, что София около полугода училась играть на фортепьяно, но потом бросила — ей было неинтересно. Девочка попросила его показать ей, как играть ту «песенку», которую он играл последней.

Джейсон на секунду растерялся. Последней он играл «Everyday» Карли Коммандо, разученную им когда-то давно, и эта композиция была и слишком сложна, и слишком мрачна для ребёнка. Он вообще не был уверен, что ему следует чему-то учить Софию. Камилле, без сомнения, не понравилось бы, что он общается с её дочерью. С другой стороны, если бы он отказал ей, и она рассказала бы об этом родителям, его бы обвинили в грубости и враждебности по отношению к ребёнку. Как ни крути, им будут недовольны.

— Хорошо, — сказал он. — Только учти, твоей маме это может не понравиться. И давай выберем другую песенку, попроще.

— Я не скажу маме.

— Твоя гувернантка расскажет. Или кто-нибудь из прислуги.

Джейсон вспомнил короткую пьеску Чайковского, которую он сам играл в детстве, когда только начинал учиться, кажется, из «Времён года».

Они не так уж часто встречались с Софией, прежде всего, потому, что Джейсон старался как можно меньше времени проводить в доме у Астона. Они иногда играли на фортепьяно, иногда просто болтали. София в основном рассказывала о книгах, которые прочитала, и об уроках. Друзей у неё почти не было.

Несколько раз Джейсон объяснял, как решать задания по математике, которые у неё плохо получались, и однажды поймал себя на том, что в понятных Софии выражениях объясняет ей теорию вероятности — на тёмной комнате и кошках разных цветов.

От всезнающего Брента Джейсону было известно, что Камилла уже разговаривала с Астоном по поводу дочери и просила запретить своему секретарю с ней общаться, так как сама она, по всей видимости, не могла снизойти до разговора с ним. Однако Астон ему ничего не сказал, и Джейсон не стал предпринимать ничего со своей стороны: ему было жаль обижать Софию.

Время от времени на выходные приезжали родственники Камиллы — отец и брат.

Максимилиан Эттинген относился к Джейсону чуть ли не доброжелательно. Он иногда сам заговаривал с ним, пытался вовлечь в беседу за столом и никогда не проявлял никакого неудовольствия по поводу его присутствия. В этом он сильно отличался от своей жены, которая заявила, что ноги её не будет в доме Астонов, пока там находится «этот наглый тип».

С Андреасом Джейсон общался так, словно они никогда не были знакомы раньше. Эттинген-младший, в свою очередь, не мог держать себя в руках столь же хорошо, как Джейсон или Камилла, и время от времени отпускал в адрес Джейсона язвительные замечания или намёки, которые тот пропускал мимо ушей. Иногда он причинял и мелкие неприятности. Однажды, когда Андреас приезжал гостить в Колоньи, Джейсон спустился вниз, ожидая, что его уже ждёт у входа машина: ему нужно было ехать в аэропорт. Он немного задерживался, а Астон в дурном расположении духа уже сидел в самолёте. Джейсон удивился, увидев, что оба его чемодана стоят в вестибюле, а машины во дворе нет.

Он развернулся на каблуках и направился в сторону комнат прислуги. Навстречу ему вышел Гартнер.

— Вы не знаете, почему машина до сих пор не подана? — спросил Джейсон.

— Она была готова, но мсье Эттингену потребовалось поехать в Женеву.

— Разве мсье Эттинген отдаёт распоряжения в этом доме? — жестким тоном поинтересовался Джейсон.

— Мадам разрешила, — парировал Гартнер, зная, что у Джейсона на это не найдётся возражений.

Джейсон ничего не ответил. Он мог бы вызвать такси, но всё равно бы сильно опоздал. Быстрыми шагами он прошёл на кухню: охрана обычно находилась там или в специальной комнате отдыха. Гартнер последовал за ним с весьма довольной улыбкой на губах.

На кухне обнаружились Марч и ещё двое телохранителей из охраны Камиллы. Как раз с Марчем Джейсон и должен был ехать в аэропорт.

— Рад, что вы хорошо проводите здесь время, Марч, — обратился к нему Джейсон. — Мои вещи валяются посреди холла, а машину взял Эттинген.

— Чёрт! — выругался Марч, вскакивая на ноги. — Я ждал здесь, пока вы спуститесь.

— Возьмите машину охраны, — распорядился Джейсон. — И побыстрее.

— Постойте-ка, — заговорил один из охранников Камиллы, видимо, главный, — эти машины зарезервированы за нашей группой. Вы не можете ими распоряжаться.

Джейсон смерил телохранителя раздраженным взглядом, говорившим: «Что ж, посмотрим, кто кого», и через плечо бросил Марчу:

— Звоните Рюгеру.

— К сожалению, — усмехнувшись уголком рта, произнёс охранник Камиллы, — Рюгер ими тоже не распоряжается. Он охраняет Астона.

Джейсон рассерженно вскинул голову.

— Хорошо, Марч свяжется с Эдером, он распоряжается всей охраной. Я могу позвонить Астону, если вы считаете, что только он достоин заниматься распределением ваших машин, — добавил Джейсон, бросив на охранника уничижительный взгляд.

Тот пару секунд подумал. На него смотрели его подчинённый и несколько человек прислуги, и уступать сейчас мальчишке-секретарю было унизительно, но он знал, что Коллинз до сих пор находится на особом положении и действительно обладает привилегией звонить и Эдеру, и Астону в любое время дня и ночи.

— Ладно, можете взять «Кайенн», — скривившись, пробормотал он.

— Спасибо, — резко изменившимся, теперь уже вежливым тоном ответил Джейсон. — Гартнер, позаботьтесь о чемоданах.

Он вышел из кухни, Марч сделал то же самое, только воспользовавшись другой дверью, ведущей не в холл, а в служебные помещения и гараж. На прощанье он оглянулся на телохранителей Камиллы и извиняющеся пожал плечами. В отличие от них, ему было прекрасно известно, что вежливый, нетребовательный секретарь, если его задеть, не станет молча терпеть или просить. К тому же, Эдер всех их предупреждал не перечить Коллинзу по незначащим мелочам, даже сейчас, когда он был, что называется, в немилости.

Джейсон тоже знал свою силу. Астон мог сам измываться над ним как угодно, но он не позволил бы делать это никому другому. Несмотря на все мелкие (и не очень) унижения, на постоянные замечания и недовольство по любому поводу, несмотря на любовников и любовниц, которых Астон трахал чуть ли не у него под носом — иногда буквально в соседнем номере отеля, Дэниел всё равно продолжал заботиться о нём. Джейсону, как и раньше, в гостиницах предоставлялись люксы, хотя остальные секретари были вынуждены довольствоваться более скромными номерами. В его распоряжении были все машины Астона, и он, отправляясь куда-нибудь по своим личным делам, свободно мог брать лимузин — правда, этого не делал.

Даже в таких мелочах, как еда, он замечал «присутствие» Дэниела. Например, на завтрак время от времени подавались жареный бекон и черничный джем, которые не ел никто, кроме Джейсона. Кроме того, он по-прежнему мог пользоваться деньгами бывшего любовника практически без ограничений, но, разумеется, не брал их. На что он мог их потратить? На книги, всякие мелочи и редкие обеды или ужины вне дома ему более чем хватало того, что он зарабатывал. Новую одежду он давно не покупал. Платных занятий музыкой у него теперь почти не было. Он до сих пор посещал школу Пирса, но не ради самих занятий: две-три сессии раз в месяц вряд ли могли улучшить его технику. У него были другие причины наведываться в школу.

***

В конце февраля после долгой поездки в Штаты Джейсон вместе с Астоном вернулся в Париж. Он занял комнату на втором этаже особняка, уже ставшую «его» комнатой. Разобрав кое-какие вещи и оставив основную часть прислуге, он почти на весь день уехал из дома. Сегодня вместо него в офисе работали мисс Мецлер и Элен Вернье.

Джейсону особо некуда было идти. Он съездил в Лувр, а потом, устав от плотной толпы, просто бродил по улицам, пока не замёрз на холодном ветру.

Охрана повсюду следовала за ним. Кроме них, не было никого. Ни одного хоть сколько-нибудь близкого человека. К нему хорошо относилась только София, но она была всего лишь ребёнком. Ещё мадам Пассар, домоправительница в Колоньи, заботилась о нём с почти материнской внимательностью, видимо, до сих пор вспоминая того полубезумного, покрытого синяками, еле живого мальчика, каким впервые увидела его.

С друзьями в Лондоне общаться становилось всё сложнее: он там теперь почти не бывал, да и Астон — вернее, охрана по его поручению — следил за ним настолько тщательно, что пропадало всякое желание выходить из дома. Оставалась музыкальная школа, и Джейсон был настолько безумен, что переспал с одним из преподавателей.

Вернее, Рассел был сыном директора школы, очень хорошим пианистом. Несколько лет назад, когда Джейсон ещё регулярно приходил на занятия, они познакомились через общих друзей. Рассел тогда уже учился в Королевском музыкальном колледже и, тем не менее, часто появлялся в школе Пирса — Джейсон не особо интересовался, зачем. Теперь Рассел изредка заменял кого-то из отсутствующих преподавателей. Где и кем он работал на самом деле, Джейсон не знал. Они почти не разговаривали. Им было достаточно нескольких взглядов. Рассел в коридоре поймал его за руку, крепко сжал и спросил, где и когда они могут встретиться. У Джейсона было запланировано занятие на послезавтра. Он мог запросто отменить его или сократить, и охрана, привыкшая к школе Пирса за столько лет и спокойно дожидавшаяся его в холле, ничего бы не узнала и не заподозрила.

У Рассела имелись ключи от одной из задних дверей, выводящих в маленький дворик. В противоположном конце двора была квартира его родителей. Одна из комнат до сих пор считалась принадлежащей ему. Они договорились, что Рассел послезавтра встретит его в школе и отведёт туда.

До последнего момента Джейсона терзали сомнения, стоит ли ему делать это. И не только из-за риска оказаться разоблачённым. Он не был уверен, что ему нужен именно этот парень. Теперь, когда он вспоминал, как познакомился с Расселом, ему казалось, что тот на самом деле уже давно заглядывался на него. Да, возможно так оно и было. Только тогда Джейсон не видел никого вокруг себя. Никого кроме Дэниела.

Секс с Расселом был неплохим, но каким-то пустым, почти механическим. По крайней мере, для Джейсона. Рассел пребывал в состоянии непреходящей эйфории: он, не отрываясь, смотрел на партнёра, пожирал его глазами, словно не веря, что они оказались в одной постели. Они встретились ещё раз через несколько недель, когда Джейсон снова приехал в Лондон. На этот раз их встреча была спланирована лучше: всё было не так торопливо, и у них было достаточно времени, чтобы доставить удовольствие друг другу. И всё равно чего-то не хватало…

Джейсон шёл по какому-то парижскому бульвару, но мыслями был в маленькой комнате Рассела. Он думал, что сможет получить удовольствие с любым мужчиной, лишь бы не совсем грубым или неопытным, как и с любой женщиной. Это всего лишь накопившееся напряжение, а потом разрядка… Но Рассел, красивый, молодой Рассел, не мог дать ему того, чего он хотел… Если бы он сам точно знал, чего хочет!.. Полного самозабвения, растворения в другом, того странного чувства, когда ощущаешь одновременно и безграничную свободу, и принадлежность другому человеку. Да, возможно, этого он и хотел — принадлежать. Рассел был не тем человеком, который смог бы его взять, сделать своим. Просто хороший секс вряд ли стоил того риска, на который они оба шли.

Он решил, что встретится с Расселом в третий раз, как они договорились, но эта встреча будет последней.

Как договорились… Он готов заняться сексом с мужчиной, которого особо и не хочет, просто потому, что они договорились? Не то чтобы совсем не хочет… просто знает, что может быть лучше.

Джейсон свернул к мосту, названия которого не помнил: он пока плохо ориентировался в городе. На ступенях девушка и парень раздавали какие-то то ли листовки, то ли рекламные брошюрки. Парень сделал шаг к нему и попытался сунуть ему в руки бумажку. Бедняга… Державшиеся на пару шагов сзади телохранители чуть не сбили его с ног, бросившись между ним и Джейсоном и прорычав что-то на французском с устрашающим немецким акцентом.

Джейсон лишь виновато улыбнулся парню и продолжил свой путь. Охрана с недовольным и замёрзшим видом тащилась сзади.

На мосту ветер был ещё сильнее. Джейсон поежился, поднял повыше воротник тренча и развернулся. Пора возвращаться, иначе, пока он дойдёт обратно до машины, совсем окоченеет. Он спустился по ступеням на набережную, опять пройдя мимо пары с листовками — на этот раз они не стали ничего ему предлагать, лишь проводили взглядами. Чёрный «Мерседес» стоял на набережной в паре десятков шагов от моста. Значит, машина всё это время следовала за ним. Как удобно: не придётся мёрзнуть… Он направился к автомобилю. Гертлинг обогнал его и распахнул перед ним дверь машины. Как удобно: не придётся даже руки из карманов доставать…

Утром Джейсон почувствовал первые признаки начинающейся болезни. Видимо, вчерашняя прогулка не пошла ему на пользу. Когда он спустился к завтраку, все уже сидели на своих местах: Астон, Камилла и Максимилиан Эттинген, гостивший сейчас у дочери.

Принц Макс уже допил кофе, но все ещё просматривал газету. Джейсон не любил его привычку читать за общим столом.

— О! Дэниел, — обратился Макс к Астону, — здесь про этого твоего Риджа.

Астон недовольно покосился на тестя и произнёс:

— С каких это пор он стал «моим» Риджем?

— Ты так старательно его уничтожал…

Джейсон сидел, глядя в тарелку с омлетом и не смея поднять глаза. Он тоже следил за тем, что происходило с компанией Риджа, но после того, как она окончательно обанкротилась в конце прошлого года, никаких новостей ему не попадалось.

— Уничтожал? — невозмутимо переспросил Астон. — Я, конечно, немного поспособствовал его разорению, но уничтожал — слишком громко сказано.

— Брось, Дэниел, — протянул принц Эттинген. — Уж от меня-то ты можешь такое не скрывать. Многие догадались, что это твоих рук дело. Что вы с ним не поделили?

— Я купил портовый терминал, на который он тоже имел виды. Оказалось, что он не умеет достойно проигрывать. Пришлось преподать ему урок.

— Ты называешь это уроком? — язвительно рассмеялся Эттинген. — Ты отнял у него всё!

— Я ничего у него не отнимал, — размеренным тоном пояснил Астон. — Мне не перепало ни цента.

— Вот это-то меня и заинтересовало больше всего. Ты не извлёк никакой выгоды. Это должен был быть какой-то личный мотив.

Джейсон наконец сумел отправить в рот очередной кусочек омлета и посмотреть на Астона и его тестя. Камилла с любопытством вслушивалась в разговор.

— Не стоит во всём винить меня. Я слегка пошатнул его финансовое благополучие, но всё остальное произошло не по моей вине: нарушения при перевозках, контрабанда оружия, развод — тут я совершенно не при чём.

Поиск по сайту: