Из дневника Джейсона Коллинза 11 страница. Дэниела иногда раздражало навязчивое любопытство общества по отношению к Джейсону

Дэниела иногда раздражало навязчивое любопытство общества по отношению к Джейсону, но он понимал, что это, пожалуй, лучшее, на что тот мог рассчитывать. Его не считали "своим" или равным, иногда вежливо, но безжалостно давая это понять, но равнодушие, неприятие или молчаливое презрение были бы хуже. А Джейсон сумел завоевать своего рода уважение публики. Каким-то образом распространялись и слухи о весьма личных вещах: например, об увлечении Джейсона часами и о его большой коллекции, о том, что он заказывает обувь у Клеверли, а рубашки у Шарве.

В некоторые моменты Астону даже льстило внимание общества к его компаньону, пусть и был в этом внимании пикантный запашок скандала. Он иногда думал о том, что Джейсон должен был родиться в другой семье — в семье, подобной его собственной, которая дала бы ему деньги, статус и имя.

Дэниел чувствовал себя причастным к успеху Джейсона — и не только потому, что он давал ему все те немалые деньги, которые окружали его сияющей аурой роскоши. Нельзя было сказать, что Джейсон был деревенским простаком, когда они встретились, но он был подобен алмазу, который грубо огранили неумелые руки. Дэниел был тем опытным мастером, который превратил до этого лишь приятный на вид камень в сияющий бриллиант, тщательно шлифуя его манеры, вкусы и поведение.

Он до сих пор не до конца привык к мысли, что Джейсон перестал быть тем полуподростком, с которым он познакомился два года назад. Его характер и отношение к жизни сильно поменялись — он повзрослел. Вернее, Дэниел заставил его повзрослеть. Быть может, он хотел бы, чтобы этого никогда не происходило, чтобы рядом с ним оставался всё тот же немного наивный, ранимый и беззащитный мальчик, но он сам провёл его через ложь, предательство и унижение, и глупо было бы ожидать, что Джейсон останется таким же. С другой стороны, боль закалила его, научила по-другому смотреть на жизнь и не бояться её. Джейсон стал более уверенным, открытым другим людям и общительным и уже не так редко, как раньше, смеялся.

Он изменился и внешне, особенно за последние полгода, резко превратившись из юноши в молодого мужчину. Он стал шире в плечах и мускулистее и с прошлого лета подрос на полтора дюйма. Черты лица не сильно поменялись, но, утратив девичью мягкость, стали чётче, определённее, мужественнее.

Эдер, по-видимому, надеялся, что интерес Астона к Джейсону угаснет после того, как тот потеряет свою хрупкую юношескую красоту, и даже пару раз упоминал в разговорах, что Коллинз заметно повзрослел. Дэниел только смеялся про себя, наблюдая за этими неуклюжими попытками повлиять на его мнение о любовнике. В нём его привлекала не одна только внешность, и, кроме того, ему не казалось, что тот стал хуже. Он стал другим, но Дэниел любил и хотел его по-прежнему.

И вот теперь он уехал из Лондона.

Дэниела удерживали в городе дела, а выходные он обещал провести с детьми, которых в рабочие дни почти и не видел. Джейсон же отправился в Портофино, по непонятным Дэниелу причинам вдруг решив заняться ещё и парусным спортом. Астон даже не мог сказать поначалу, нравится ему эта идея или нет, но потом решил, что у Джейсона для человека его возраста не так уж много развлечений, и пусть он забавляется яхтами и бултыхается в море, если ему так хочется.

***

Джейсон вошёл в спальню и упал на кровать. После нескольких часов борьбы с парусом сил уже не было ни на что — даже на душ. Он представлял, что это будет легче. Хотя сейчас, после двух недель ежедневных тренировок, он уже чувствовал себя не так плохо, как в самые первые дни, и даже начал получать настоящее удовольствие от процесса.

Сегодня он планировал уже ничего не делать, просто отдохнуть в номере, пораньше поужинать и лечь спать. Утром надо было рано встать, чтобы ехать в Цюрих. Джейсон, хотя Эдер и предлагал прислать за ним «гольфстрим», решил поехать на машине. Во-первых, ему почти не удавалось посидеть за рулем подаренного Дэниелом «Бентли» (про езду на нём по узким улочкам старинных итальянских городков вообще можно было забыть), во-вторых, было просто интересно проехать через Альпы.

Две недели в Италии пролетели незаметно. За исключением одного-единственного дня погода была подходящей для плавания на яхте, по крайней мере, для такого новичка, как он. Хороший сильный ветер был ему не нужен. Он осваивал швертбот 420 класса, как раз подходящий для начинающих.

Джейсон планировал немного поездить по окрестностям, посмотреть на достопримечательности, но в итоге так почти никуда и не выбрался, посмотрев только Геную и Чинкве-Терре.

Охрана невыносимо скучала, часами слоняясь по берегу или пирсу, пока Джейсон занимался с Альфредо, инструктором. Они с ним неплохо поладили, и Джейсон даже подумывал, что можно было бы поужинать с ним в каком-нибудь прибрежном ресторанчике — всё равно у него не было никакой другой компании кроме Дэвиса и его подчинённых, — но решил, что не стоит раздражать Дэниела. Тот и без того был зол на него за то, что он уехал из Лондона, а если он прочитает в отчётах охраны про обед или ужин с тридцатилетним инструктором, то вполне может примчаться из Великобритании, чтобы лично вытрясти из него душу. К тому же Дэвис словно бы невзначай заметил, что Астон заинтересовался скромной персоной Альфредо. Джейсон намёк понял.

***

После приезда в Цюрих Джейсон едва успел оставить вещи в квартире Дэниела и переодеться перед тем, как отправиться на деловой обед вместе с Астоном и несколькими его коллегами-банкирами. После двух недель на побережье он не сразу включился в ритм и суть беседы. Он словно прибыл из другого мира: ему казалось странным видеть всех этих людей в строгих костюмах и галстуках во время июньской жары, хотя и он сам сидел за столом в таком же костюме.

До обеда Дэниел успел обменяться с Джейсоном лишь кратким приветствием, а после окончания встречи ему надо было ехать в офис. Наедине они остались лишь в машине на те несколько минут, которые требовались, чтобы доехать от ресторана до банка. Дэниел бросился целовать Джейсона через секунду после того, как шофёр закрыл дверь.

— Господи, Джейсон… Я так скучал по тебе.

— Я тоже… особенно по ночам.

— Возвращайся в Лондон.

— Я так понял, что твоя жена остаётся там еще на неделю.

— Да, — вздохнул Астон, — она решила, что ей в этом году надо посетить скачки в Аскоте. После них она уедет в Париж. Но это будет только в двадцатых числах. Возвращайся…

— Нет, не проси меня, — ответил Джейсон, возобновляя поцелуй. — Сегодня и завтра мы будем вместе, а там останется всего несколько дней.

— Джейсон, это глупо. Что за нелепая фобия. Все прекрасно знают о наших с тобой отношениях, а ты, как малое дитя, отказываешься не то что в одном городе, даже в одной стране с Камиллой находиться.

— Неправда, — улыбаясь, возразил Джейсон, — прошлым летом я приезжал в Париж, когда она была на Кап-Ферра.

— Да, это большое достижение — на двух противоположных концах одной немаленькой страны. Как бы мы могли продолжать наши отношения, не будь у меня своего самолёта?

— Стал бы я с тобой встречаться, если бы у тебя не было самолёта… — фыркнул Джейсон.

— Всегда подозревал, что у тебя самые что ни на есть корыстные цели, — пробормотал Астон, целуя Джейсона яростно, сильно, больно, чуть не до крови прикусив ему губу.

Когда Дэниел после рабочего дня в банке приехал домой, Джейсон не вышел его встречать, как это бывало обычно. Астон прошёл в спальню: Джейсон лежал на кровати на животе спиной к дверям, погруженный в чтение журнала. В ушах были наушники, поэтому он и не слышал, как Дэниел вошёл. Тонкая голубая рубашка обрисовывала стройную спину и плечи, подчёркивая тёмный загар. Астон тихо приблизился к Джейсону сзади и обнял, коснувшись губами затылка. Тот резко перекатился на спину:

— У меня чуть сердечный приступ не случился! — воскликнул Джейсон, снимая наушники и нажимая кнопку на маленьком плеере.

— Нина Симоне? — угадал Дэниел, услышав короткий отрывок песни. — Чем это ты так зачитался?

— Каталог аукциона, — ответил Джейсон и показал обложку.

— Часы?.. Будешь теперь пополнять свою коллекцию на аукционах?

— Я не коллекционирую их. Коллекционеры обычно придерживаются какой-то тематики: собирают часы определенной марки или сделанные в какой-то один период. К тому же, они эти часы обычно не носят — просто созерцают. У меня более практический подход.

— Тем не менее, ты просматриваешь аукционные каталоги.

— Это первый, — признался Джейсон. — Меня заинтересовал один конкретный лот. Скорее, абстрактно… Нашёл о нём информацию в интернете. Аукционный дом находится в Женеве, попросил их прислать каталог в твой офис там. Воспользовался служебным положением.

— И что это за лот?

— Наручные часы, восемнадцатикаратное золото. "Патек Филип". Сделаны в единственном экземпляре в 1925 году на заказ для одного чикагского промышленника. Если тебе интересно, он производил мыло — не так уж романтично. Он разорился и своих часов так и не увидел: когда они пришли из Швейцарии, то достались то ли банку, то ли каким-то ещё кредиторам. Часы очень элегантные и сдержанные. В моём вкусе, — Джейсон открыл нужную страницу в каталоге.

— У меня есть агент, который делает покупки на аукционах. Обратись к нему, пусть купит.

— Нет, я не думаю, что это имеет смысл… Слишком дорого, — поморщился Джейсон.

— Сколько?

— Стартовая цена двести пятьдесят тысяч. По оценке, они уйдут за шестьсот-семьсот. У них была пара — женские часы на цепочке, более интересные внешне, с бриллиантами. Они были заказаны для жены, но их так и не выкупили. Два года назад их продали на Сотбис в Женеве за девятьсот пять тысяч.

— Я уже говорил тебе: ты можешь получить всё, что только захочешь.

— Не за безумные деньги…

— Согласен. Всему должен быть разумный предел. Давай ограничимся, скажем, полутора миллионами на эту покупку.

Джейсон неверящим взглядом смотрел на Дэниела.

— Я не собирался их покупать…

— Хорошо, их купит мой агент. И вообще, хватит о часах. Я не видел тебя две недели, почему мы разговариваем о какой-то ерунде?

— Не знаю, ты первым начал, — улыбаясь, сказал Джейсон и устроился на кровати так, чтобы оказаться вплотную к Дэниелу. — Давай поговорим о серьёзных вещах. Как дела с «Юнион Атлантик» и терминалом в Комптоне, юристы наконец договорились?

— Да, позавчера я подписал договор на покупку терминала и ещё кучу бумаг.

— Поздравляю. Почему ты мне не сказал, когда звонил?

— Теперь уже ничего интересного. Мы же давно договорились, осталось только обсудить мелкие детали, в которые я особо не вникал, — отмахнулся Дэниел. — Думаешь, я предлагал тебе об этом поговорить?

— Не знаю. О чём-то другом? — невинными глазами посмотрел на него Джейсон.

Астон снял пиджак и стал расстёгивать на Джейсоне рубашку.

— Я не видел тебя две недели, спал один в нашей огромной кровати.

Джейсон немного приподнял бёдра, помогая Дэниелу снять с него брюки. Он прерывисто втянул в себя воздух, когда пальцы Дэниела властно обхватили его член. Его спина непроизвольно выгнулась, и всё тело подалось навстречу.

— Я так привык, что ты рядом, — медленно продолжал Астон, лаская любовника, — что ст оит лишь протянуть руку, чтобы коснуться тебя. Сначала целый день за работой в офисе, а потом очередная ночь в пустой постели. А ты в это время…

— Что я? — спросил Джейсон, так и дождавшись от Дэниела окончания фразы. — Я тоже проводил ночи в пустой постели…

— А ты развлекался с этим своим инструктором, — мужчина сильнее сжал член Джейсона, заставив того прикрыть глаза от удовольствия.

— Дэниел, нельзя же так ревновать, — прошептал Джейсон. — Ты что, думаешь, что я буду кидаться на всех и каждого?

— Я думаю, что будут кидаться на тебя.

— Если ты сейчас не остановишься, — выдохнул Джейсон с дрожью в голосе, — то доведёшь меня до оргазма.

Дэниел видел, как ритмично сокращаются мышцы на загорелом животе и всё тело Джейсона чуть заметно покачивается в такт движениям его руки, словно по нему пробегают волны.

— Именно этого я и добиваюсь, — произнёс Астон. — Хочу видеть, как ты кончаешь, как ты мечешься по кровати и стонешь. Я ещё успею взять тебя сегодня, а сейчас я хочу посмотреть…

От этих ли слов или от того, что другая рука Дэниела обхватила его мошонку, а потом начала спускаться ниже, настойчиво и нежно поглаживая и массируя, возбуждение, которое испытывал Джейсон, тремя молниеносными шагами рванулось выше, выше, выше… И на этой вершине всё будто оборвалось, рухнуло в пропасть. Джейсон, не контролируя себя, задрожал, выгнулся и с громким стоном забился на кровати.

Дэниел не сводил с него тёмных горящих глаз.

Через несколько секунд Джейсон поднял отяжелевшие веки и посмотрел на него в ответ. Дэниел медленно разжал руку. Он бросил взгляд сначала на залитую семенем ладонь, потом на своего любовника и поднёс руку к лицу Джейсона.

— Оближи.

Губы Джейсона приоткрылись и затем сомкнулись на пальцах Дэниела. Он облизал каждый, чувствуя на них терпкий солоноватый вкус собственной спермы.

Грудь Дэниела высоко вздымалась, рот сжался в тонкую полоску, а глаза неотрывно и напряжённо следили за каждым движением губ и языка Джейсона. Тот поменял позу, сев на колени возле Астона, и стал расстёгивать ремень на его брюках.

— Я знаю, чего ты сейчас хочешь, — сказал он, обхватывая рукой основание члена Дэниела и склоняясь над ним.

Дэниел выдохнул с глухим стоном и содрогнулся всем телом, когда почувствовал прикосновение влажного языка к головке, и почти закричал от наслаждения, когда губы Джейсона плотно обхватили его член и мягко, неторопливо двинулись вниз, вбирая его в себя.

***

В дверях ресторана Джейсон взглянул на часы: он пришёл чуть раньше, чем планировал. Впрочем, неудивительно: ему надо было лишь войти в лифт, чтобы оказаться на другом этаже гостиницы. Ресторан «Людовик XV» был заполнен на три четверти. Метрдотель поприветствовал гостя и провёл его к большому столу, сервированному на шестерых.

Джейсон провёл в Монте-Карло уже два дня и завтра в обед собирался уезжать обратно в Портофино.

Аремберг, который планировал середину июня провести со своей девушкой на Лазурном берегу, ещё в Лондоне предлагал Джейсону встретиться там, но их отпуска не совпадали. Теперь же, когда Камилла решила остаться в Лондоне на лишнюю неделю, Джейсон мог продлить и свои каникулы на юге.

Филипп и Джулия, его девушка, отдыхали в компании троих своих родственников. Они пробыли в Монако чуть дольше Джейсона и завтра утром уже уезжали в Ниццу. На сегодня у них было запланировано нечто вроде прощального ужина.

Джейсон сел на отодвинутый официантом стул. Сегодняшний день его порядком утомил, и он, честно говоря, с большим удовольствием провёл бы этот вечер в своём номере в одиночестве, чем вместе с шумной компанией. Устал он, скорее, не от друзей, а от переездов. Он переносил их не настолько легко, как Дэниел. Тот почти всю свою жизнь ездил из одной страны в другую, а он первые восемнадцать лет прожил практически на одном месте. За последние три недели он сменил Лондон на Портофино, Портофино на Цюрих, Цюрих на Монте-Карло. Потом ему предстояло вернуться на четыре дня в Италию, а оттуда он летел в Нью-Йорк на часовой аукцион «Антикворум», который он решил всё же посетить сам. После Нью-Йорка он мог, наконец, вернуться в Лондон. Домой.

Джейсон прокручивал в голове расписание своих поездок и перелетов, когда боковым зрением увидел, что кто-то приближается к его столику. Он повернулся, думая, что это Аремберг с друзьями. Но это был не он. К нему подошёл высокий, крепкий, чуть полноватый мужчина лет шестидесяти. Тяжёлый массивный подбородок и крупный нос с горбинкой придавали его лицу немного угрожающее выражение. Русые слегка вьющиеся волосы были наполовину седы.

— Добрый вечер. Разрешите присоединиться к вам на пару минут? — заговорил мужчина звучным властным голосом с несильным немецким акцентом.

— Разумеется, ваше высочество.

Мужчина сел за стол напротив Джейсона и, сверля его взглядом проницательных голубых глаз, заметил:

— Вижу, вы меня узнали, мистер Коллинз.

— Мне пришлось взять на себя труд изучить членов вашей семьи, принц, — чуть улыбнувшись произнёс Джейсон, спокойно и без тени смущения разглядывая в ответ Максимилиана Эттингена.

— Не беспокойтесь, я не собирался повторять глупый трюк с фальшивым именем вроде того, что выкинул мой сын.

Джейсон чуть склонил голову:

— Весьма признателен. Тем не менее, я думаю, вы вряд ли подошли ко мне лишь для того, чтобы пожелать доброго вечера.

— Я не задержу вас. И, хоть вам и трудно будет в это поверить, я совершенно случайно остановился в этом же отеле. За завтраком я тоже вас видел, но вы меня не заметили, как и сейчас. Я полагаю, это свойственно людям, которые привыкли к тому, что это на них все обращают внимание.

Джейсон не обратил на эту маленькую колкость никакого внимания и просто спросил:

— Так что же, вы захотели посмотреть на меня вблизи?

Рот Эттингена скривился в усмешке:

— Вы, вынужден признать, представляете собой довольно приятное зрелище, но нет, я подошёл к вам с другой целью. Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы сделали для моего сына.

Джейсон на доли секунды опешил, но потом тут же ответил:

— Не стоит благодарности, ваше высочество. Это старая история, все про неё давно забыли.

— Про неё бы не забыли до сих пор, поступи Дэниел так, как он хотел с самого начала, если бы эта отвратительная история выплыла наружу. Андреас… думаю, он никогда не поблагодарит вас. Я хочу сказать вам спасибо вместо него.

— Откуда вам всё это известно?

— От Астона, разумеется, — пожал плечами принц Максимилиан. — И от Эдера. Я с ним тоже хорошо знаком.

— Я причинил достаточно неприятностей вашей дочери, и портить жизнь ещё и сыну было бы уже слишком.

— У моей дочери было достаточно неприятностей и без вас. Этот брак… его организовали я и Ричард Астон, и он должен был стать браком по расчёту, не более того. Я не вынуждал Камиллу, я просто предложил ей такой вариант, объяснив все его плюсы и минусы. Она была настолько глупа — или настолько влюблена, — что согласилась почти в ту же секунду. Я знаю Дэниела с детства и сразу предупредил дочь, что ей его не удержать. Она мне тогда ответила, что всё понимает и будет утешаться тем, что и никто другой его не удержит. Как выяснилось, она ошибалась.

— Я вовсе не пытаюсь его удержать, — произнёс Джейсон, опуская глаза.

— Мне достаточно было несколько минут понаблюдать за вами, чтобы это понять. Вы с моей дочерью, скорее, не враги, а товарищи по несчастью. И, зная Астона так, как знаю его я, думаю, у вас просто нет выбора. Если он положил на что-то глаз, то из его когтей уже не вырваться. Вы не сможете расстаться с ним, даже если захотите. Я угадал, мистер Коллинз? Чем он вас держит при себе?..

— Мои взаимоотношения с Астоном — сугубо личное дело, ваше высочество, — коротко ответил Джейсон.

Их разговор прервало появление возле стола Филиппа Аремберга и Джулии. Эттинген и Джейсон встали в присутствии дамы, Джейсон представил всех друг другу. После этого Максимилиан сразу откланялся и удалился за столик в другом конце зала.

У Аремберга просто глаза лезли на лоб от изумления:

— Боже, Джейсон, это просто уму непостижимо!.. Вы с Максом Эттингеном мило беседуете на глазах у всех в «Людовике XV». Вон там за столом сидит баронесса Вальстон с дочерью, одна из подружек моих английских тётушек. Она весь вечер будет обзванивать остальных сплетниц.

Джейсон закатил глаза:

— Наш разговор — вовсе не событие мирового масштаба.

— Ха! Ты, можно сказать, увёл мужа у его дочери, с его сыном у тебя тоже произошла какая-то мутная история, и вот теперь вы чуть ли не чай вместе распиваете.

Джейсон пожал плечами, давая понять, что не желает продолжать эту тему. От необходимости что-либо отвечать его избавила Джулия, сказавшая:

— Филипп, они оба из тех людей, которые друг другу глотки перегрызают с самыми что ни на есть приятными улыбками. Не факт, что разговор был приятным. Оставь Джейсона в покое.

Джейсон уже представил, что его ожидает сегодня после ужина: охрана уже наверняка всё доложила Эдеру, и Дэниел теперь не уймётся, пока не вытянет из него все до последней детали их с Эттингеном-старшим разговора.

Двадцать первого июня Джейсон опять вернулся в Италию. Камилла, неожиданно проникшись любовью к туманному Альбиону, решила задержаться с детьми ещё на несколько дней в Лондоне, и Джейсон из Нью-Йорка прилетел в Геную, оттуда быстро добравшись в Портофино. Он не совсем понимал, что сейчас происходит в семействе Астонов. По какой причине Камилла раз за разом откладывала свой отъезд из Лондона? По словам Дэниела, выходило, что их отношения были натянутыми, и они проводили время вместе, изображая семью, только ради детей. Но, раз Камилла жила с мужем в одном доме уже месяц (за исключением двух коротких поездок Дэниела: в Сингапур и в Цюрих), значит, ситуация была не так уж плоха.

Быть может, Камилла надеялась, что, вытеснив Джейсона из дома в Лондоне, сможет постепенно вытеснить его из жизни Дэниела. Ему были неприятны мысли об этом, и он всегда довольно успешно умел их подавлять, но в последние пару дней ему не раз приходило в голову, что, возможно, Дэниел снова делит постель с Камиллой.

Нет, у него не было никаких реальных оснований так думать, и, в конце концов, Камилла была Астону законной супругой, но эта мысль сводила с ума. Он никогда не испытывал ревности по отношению к ней раньше — вернее, он вообще не испытывал её к кому бы то ни было, — но после тех двух лет, когда он привык считать Дэниела своим и только своим, ему было больно думать о том, что тот мог вернуться к жене. И вот теперь, когда в его голове вдруг возникла такая идея, память тут же предложила ему маленькое, незначительное, но отравляющее всё подтверждение. Он понимал, что это его наблюдение могло ничего не значить, но раз появившись, подозрение не давало ему покоя: в тот раз в Цюрихе Дэниел был спокоен более обычного. После двухнедельного перерыва он обычно набрасывался на него, как голодный зверь, но в тот раз — пусть у них и был чудесный, просто потрясающий долгий секс — Астон был нетипично терпелив. Он сначала разговаривал с ним про аукцион, затем заставил его кончить и только потом…

Этому могли быть десятки других причин — настроение, усталость на работе — но Джейсон боялся, что на самом деле Дэниел спал с Камиллой.

Астон снова просил его вернуться в Лондон, но Джейсон опять отказался. Вместо него в Лондон со специальным курьером отправилась его добыча: те самые часы «Патек Филипп», которые он рассматривал в каталоге. Он присутствовал на аукционе впервые в жизни и немного волновался. К счастью, рядом был агент Астона.

Часы обошлись дороже, чем Джейсон рассчитывал, но он более чем уложился в выделенную Дэниелом сумму. После того, как ставки поднялись выше восьмисот тысяч долларов, претендентов осталось только двое: Джейсон и неизвестный покупатель, действовавший через агента. Дальнейшая борьба продолжалась между ними двоими, но Джейсон всё же вышел победителем — один миллион двести тысяч долларов. В два раза выше оценки. Эта покупка стала главным событием на аукционе.

***

Дэниел согласился переговорить с Эдером, хотя в это время уже должен был ехать домой: у них сегодня были гости — какая-то парижская подруга Камиллы, приезжавшая в Аскот на скачки. Но Эдер уверял, что дело важное, требует личного разговора и не отнимет много времени.

Начальник службы безопасности, как всегда, постучал в дверь и тут же вошёл, не дожидаясь ответа.

— Что такое? — спросил его Астон. — Что за срочность?

— Я дал задание проверить, для кого совершает покупки тот агент с аукциона, и…

— Подожди, — прервал Дэниел, — какой ещё агент?

— С часового аукциона. Агент, у которого Коллинз всё-таки отбил эти часы.

— Зачем его проверять?

— Он был уж очень настойчив, судя по отчёту охраны. Другие лоты, как и Коллинза, его не интересовали. Я подумал, что надо узнать, кто за ним стоит. Возможно, я кажусь параноиком, но это часть моей работы…

— И что? — в нетерпении спросил Астон, всё ещё не понимая, куда ведёт Эдер.

— Эту информацию нельзя назвать на сто процентов точной — агенты о таких вещах не распространяются, — но среди клиентов именно этого есть наш старый приятель Ридж.

Дэниел поднял на Эдера обеспокоенные глаза.

— Ридж коллекционирует предметы, особенно ювелирные изделия, связанные с американскими историческими личностями десятых-двадцатых годов, до Депрессии. Он сам из Чикаго, и этот город его особенно интересует. У этих часов были парные женские. Их купил этот же агент, очень похоже, что для Риджа.

Астон потёр пальцами переносицу.

— Чёрт… Риджа сильно задело то, что порт в Комптоне достался мне, а не ему. Теперь ещё эти часы. Усильте охрану детей, Камиллы и Джейсона.

— Я тоже об этом подумал, но как они это воспримут?

— Они будут делать то, что скажу я. И вытащите Джейсона из этого городишки.

— Куда?

— Было бы хорошо, если бы он вернулся в Лондон, но Камилла тут как будто приклеилась, и он теперь не желает сюда приезжать. Пусть едет в Швейцарию, — решил Астон. — Я поговорю с ним сегодня, чтобы собирал вещи. В конце недели я к нему приеду. А Камилла может здесь оставаться хоть насовсем.

***

Совещание затягивалось. В расписании на него было выделено два часа, но Дэниел надеялся успеть всё обсудить за час. Прошло уже почти полтора. Дело двигалось к завершению, но медленно. Если так пойдёт дальше, то между совещанием и ланчем времени почти не останется, а он надеялся немного поработать в перерыве.

Завтра, 27 июня, был последний рабочий день. На его вечер был назначен вылет в Швейцарию. Джейсон последние несколько дней провёл в Цюрихе, но завтра должен был приехать в Женеву. Дэниел всё-таки убедил его остановиться в доме в Колоньи: он сам раньше жил там подолгу, и охрана этого места была хорошо продумана. Астон лишь краем уха слушал, о чём шла речь в его кабинете. Он представлял, как закроется в спальне со своим любовником, и они займутся сексом, как он будет долго и безжалостно трахать Джейсона, раз за разом, пока тот не начнёт кричать и задыхаться от изнеможения.

Барнер начал долгие объяснения про филиал банка в Сингапуре, когда дверь в конференц-зал распахнулась, и мисс Вернье пропустила Эдера.

— Прошу прощения, джентльмены. У меня срочное дело к мистеру Астону.

— Продолжайте без меня, — произнёс Астон, поднимаясь из-за стола и направляясь к дверям.

Они с Эдером прошли в его кабинет. Едва за ними закрылась дверь, начальник службы безопасности сообщил:

— Коллинз исчез.

— Что это, чёрт возьми, значит?! — изменившись в лице, воскликнул Астон.

— Я пока ничего толком не знаю. Это произошло примерно полчаса назад. Он поехал в тренажёрный зал…

— Охрана, — произнёс сквозь зубы Дэниел. — Где была охрана?

— Они были с ним. Как я понял, у тренажерного зала одна стена полностью стеклянная, за стеной что-то вроде открытой террасы, один из телохранителей был там, снаружи. Он видел, что Коллинз кончил заниматься — в зале он ни с кем не общался — и зашёл в раздевалку. Он должен был выйти через пятнадцать минут, они так всегда с ним договариваются, просят не задерживаться, ни с кем не разговаривать. Иногда он выходит даже быстрее, — заметив бешеный взгляд Астона, Эдер добавил: — Да, он ненадолго остаётся без присмотра… Но, Дэниел, они же не могут ходить вместе с ним в душ!.. Когда он через пятнадцать минут не вышел, они пошли проверить. Его уже не было.

— И что дальше? Куда он делся?

Эдер заметил, как тонкие ноздри Астона раздуваются от гнева.

— Его забрали, — коротко ответил Эдер.

— Кто? Как?

— Я не знаю, кто. Мы это выясним. Шкаф с вещами был открыт, все вещи, кроме тех, что он успел надеть остались там: права, деньги, всё остальное. Там есть дверь для обслуживающего персонала, видимо, воспользовались ею. В этом помещении камер нет, ребята уже смотрят записи с других. Скоро мне всё сообщат. Кого-то из сотрудников фитнес-центра нашли оглушённым. В общем, ясности пока нет.

Астон ударил кулаком по столу и сжал губы. Эдер видел, что он с трудом сдерживается, чтобы не дать вырваться ярости. Нет… скорее, страху. Дэниел молчал, глядя перед собой в одну точку и напряжённо размышляя. Эдер чувствовал, что должен сейчас что-то сказать, предложить, но сказать ему было нечего. От необходимости говорить его избавил завибрировавший телефон. Он ответил. Разговор был долгий, но Эдер почти только слушал, изредка вставляя краткие замечания. Потом он пересказал всё Астону:

— На записи из коридоров и с парковки для персонала видно, что его вывели из здания двое мужчин. Они угрожали пистолетом — держали оружие у него за спиной. На парковке усадили его в машину и уехали. Есть номера машины, её уже ищут, но, сам понимаешь, скорее всего, она была угнана, а сейчас уже стоит где-нибудь брошенная.

— Всё равно проверьте. Как эти люди попали в здание?

— Сунули пятьдесят евро уборщику, который чистил парковку для работников. Она толком не охраняется. Он же оставил вход в здание открытым — носил там какие-то свои инструменты.

— Он что-нибудь сказал про этих людей? Запомнил лица?

— Ничего конкретного. Он то ли алжирец, то ли марокканец. Испугался, что у него будут проблемы с полицией. Притворяется, что ничего не понимает, хотя до этого неплохо говорил по-французски, рассказывает всё каждый раз по-разному. С ним мы ещё разберёмся.

Поиск по сайту: