Потаенная Страна, королевство Таурагар, 38 миль к западу от Пористы, лето 6241 солнечного цикла

Фургоны труппы актеров неслись по стране. Редко когда «Театр Диковинок» настолько спешил попасть на новое место.

Причина была очевидна. Фургас должен был непременно рассказать о том, что с ним случилось на острове Третьих. Впрочем, препятствие для этого было довольно серьезное.

– Он еще ничего не говорил? – переспросила Тасия, сидевшая на козлах рядом с возлюбленным, которую трясло так же, как и сам фургон. – Просто сидит и разбирается с вещами, которые когда-то сделал для «Театра Диковинок»?

– Так и есть. Его разум полностью занят тем, чтобы отринуть то, что инженеру пришлось пережить на протяжении последних пяти циклов. – Родарио сбавил скорость, когда обнаружил место для ночлега неподалеку от дороги. Ни одна из повозок не должна была сломаться так близко от цели.

Фургоны разместили в круг. Родарио помог Тасии спуститься, заглядевшись при этом на едва прикрытую грудь, грозившую вот-вот вывалиться из платья.

– О, теперь я точно знаю, чего мне не хватало, – ухмыльнулся он, целуя ее.

Она рассмеялась и ударила его стопкой бумаги, на которой сидела.

– А скольких женщин ты осчастливил в Мифурдании, пока мы с моей труппой ехали на север? – подколола она.

– Твоей труппой? – подчеркнул он, скрестив руки на груди. – Я вернулся, дражайшая Тасия, а значит, снова стал хозяином «Театра Диковинок». Или твои прекрасные глаза и твой нежный рот устроили здесь революцию?

Она приложила указательный палец к подбородку.

– Так и есть, дорогой. Я переспала со всеми мужчинами театра, теперь они меня слушают. А женщины и так были тобой не очень довольны. Так что ты, может быть, и король актеров, но у этого королевства теперь новая королева. – Слова Тасии были шуткой только отчасти.

Родарио заметил, что его указания выполнялись только после того, как кивнула или согласилась Тасия. Сначала он счел это шуткой.

– Нет, ты не всерьез, – неуверенно рассмеялся он.

– Перечитай свою пьесу заново. Я ее немного переписала. И она стала лучше, – ответила она, вкладывая листки ему в руку. Улыбнувшись, актриса страстно поцеловала его и побежала прочь, помогать Гезе готовить ужин.

Родарио посмотрел ей вслед и почесал в затылке.

– Эта женщина – сущий демон, – пробурчал он. – Если бы мне раньше сказали, я никогда не согласился бы на ту сделку в Ветродоле. – Невероятный направился к задней двери фургона, опустил маленькую лесенку и сел на ступеньки, пока работники распрягали, кормили и поили лошадей.

В лучах заходящего солнца он прочел то, что изменила и переписала в его пьесе Тасия.

К собственному неудовольствию, он неудержимо смеялся в некоторых местах. Женщина подтвердила свой талант. Родарио знал пьесы опытных людей, которые и в подметки не годились написанному его спутницей.

Жажда и тревога за друга наконец дали о себе знать. Актер поднялся по узким ступенькам.

– Фургас?

В ожидании ответа он быстро повернул голову, чтобы посмотреть, где Тасия, которая сидела у костра и вместе с Гезой чистила картошку. Каждый, кому в данный момент нечего было делать, тащился к костру, чтобы побыть рядом с восхитительной женщиной. Тогда Родарио осознал, что она действительно сказала правду. «Театр Диковинок» теперь находился в нежных, но умелых руках Тасии. Его ученицы. Его музы.

– Клянусь Паландиэль, так дело не пойдет, – пробормотал свергнутый король. – Нужно побеседовать с этой юной леди.

Он уже собрался было спуститься по ступенькам, когда услышал из фургона негромкий стон.

– Фургас? – Он открыл дверь, несмотря на то что его не приглашали, и нашел своего друга лежащим в луже крови на полу. Фургас перерезал запястья и от потери крови лишился сознания.

– Проклятье! – Родарио разорвал пополам пододеяльник и поспешно перевязал раны. – Что это такое? – набросился он на него, вставая. – Я освобождал тебя не для того, чтобы ты сам себя убил.

– Я не могу жить со своей виной, – прошептал Фургас. – Я построил машины, которые несут смерть гномам, – лепетал он, пытаясь взять себя в руки.

– Верно, друг мой. Они тебя вынудили…

– Я с таким же успехом мог лишить себя жизни, вместо того чтобы поддаться на угрозы, но… – Он поглядел на друга. – Сначала они посылали бурильные машины в старые, засыпанные штольни, надеясь, что они проложат себе дорогу. А за ними следовали машины смерти, – он вытер слезы. – Машины…

Родарио протянул ему кружку с водой.

– Успокойся.

– Я не могу успокоиться. Ты слышал, о чем рассказывали по дороге люди? О монстрах из стали и плоти? – Он судорожно сглотнул, пальцы сомкнулись на кружке. – Они тоже – мое творение. Третьи сговорились с Бессмертным, – сказал он, пытаясь овладеть собой.

Родарио прошиб холодный пот.

– Нет. – Он увидел, что в дверях показалась голова Тасии, которая не отваживалась привлечь к себе внимание. Она просто стояла, прислонившись к дверной раме, и слушала.

– Да, – горько рассмеялся Фургас. – Однажды ко мне пришел Бандилор и показал непонятные рисунки отвратительных существ, которые должны были в какой-то степени состоять из железа. Он украл у Пятых рецепт металла, который проводит магию, и немного жара из горна «Драконье Дыхание». С помощью его он создал сплав, из которого я должен был строить машины по его разумению. И я строил, не зная, что он собирается делать, – мужчина побледнел. – А потом пришли они. Я помню это очень хорошо… Мы вынырнули на поверхность, и нам привезли их. Маленькие, отвратительные ублюдки, смесь орка и альва, самому старшему из них не было и четырех циклов. Бандилор отвел остров в тайное место где-то на озере и опустил его на самое дно. Там мы засунули ублюдков в машины, прикрутили их к ним накрепко, отделили конечности и заменили их штуками, которые принес Бандилор. Стекло или кристаллы – не могу сказать. Он протянул через маленькие тела пруты из проводящего магию металла и бросил ублюдков в дыру, выкопанную специально для этого. Они кричали. О, как они кричали!

Фургас содрогнулся, когда воспоминания стали отчетливее.

– Из дыры били зеленые молнии, попадая в железо. Вспыхнули альвийские руны, засияли, а эти ублюдки… Они росли и кричали. Их тела стали неотделимы от конструкций. Моих конструкций. – Он осушил кружку до дна. – Я уже не помню, сколько это продолжалось. В какой-то момент Бандилор приказал поднять остров, и я больше никогда не видел этих существ. Пока по дороге мы не услышали о них.

Инженер замолчал и долгое время не произносил ни слова.

Тасия дрожала, все ее тело было покрыто гусиной кожей: сила воображения рисовала ужасных существ, пугая ее саму.

– О боги, – наконец вырвалось шепотом у нее. – Как страшно.

Родарио тоже потребовалось время, чтобы оправиться от услышанного. Магистр техникус создал свои шедевры. Шедевры ужаса и разрушения. Существа, дети магии и техники, управляемые злом, одержимые желанием нести смерть и разрушение.

– Виноват не ты, – наконец произнес он, помогая Фургасу сесть на постель. Он заменил воду вином, которое его друг стал пить большими глотками.

Фургас дрожал всем телом.

– Я заслужил смерть, Родарио, – подавленно произнес механикус. – Третьи действительно вынудили меня, но я хорошо сделал свою работу. Слишком хорошо. – Его кулаки сжались. – Потому что все время думал о Нарморе и моих детях. Я хорошо служил Третьим, чтобы отомстить гномам Потаенной Страны за то, что они отняли у меня семью. Только под конец я понял, какое зло причинил людям, эльфам и гномам. – Он допил вино и закрыл глаза. – У меня… голова кружится, – прошептал он, заваливаясь боком на постель. Вино и кровопотери сделали свое дело.

– Выспись, – взволнованно произнес Родарио, обращаясь к другу, укрыл его, стер кровь с досок; позже он как следует отскоблит дерево. – И не трогай ножи. – Актер вышел из фургона и закрыл двери.

С бутылкой вина в руке он присел на ступеньки и стал смотреть на заходящее солнце, отпил глоток и протянул бутылку Тасии.

– Что он имел в виду, когда сказал, что у него отняли семью? – запинаясь, спросила она. – Ты сказал, что это произошло во время битвы в Пористе.

Он притянул ее к себе и посмотрел в глаза; тут же представил себе, каково это – потерять ее навеки, и волна страха захлестнула его целиком. Он поцеловал ее долгим нежным поцелуем.

Тасия почувствовала разницу между порывом страсти и этим поцелуем, в котором не было желания, а только глубокие чувства, которые не сумел бы верно описать даже поэт. Она улыбнулась ему и погладила по щеке.

– За что это?

Родарио вздохнул.

– Нармора, так звали его жену, была полуальвийкой. Она сражалась с нами на стороне добра против Нод’онна, а затем пошла учиться к последней волшебнице, Андокай Вспыльчивой. Вместо волшебницы выступила она и сохранила Потаенную Страну от аватаров и эоил. В качестве благодарности часть ее рассыпалась в пепел. Искоренение скверны не знало пощады. Ни по отношению к ней…

–…ни к ее детям, – огорченно закончила Тасия. – Как ужасно. Бедный Фургас.

– После битвы он обвинил в их смерти гномов и людей. Если бы аватарам позволили выполнить свою работу, сказал он тогда в безумии, число жертв в Потаенной Стране оказалось бы значительно меньше. Они уничтожили бы зло и ушли обратно. Не потребовалось бы искоренения скверны. А сам он стал бы счастливым отцом семейства, – актер поглядел мимо нее на красное солнце. – Иногда я даже задавался вопросом, не был ли он прав.

Женщина промолчала, отпила вина и вернула ему бутылку.

Родарио вздохнул.

– Тогда было бы нечестно говорить, что я его понимал. Я горевал о Нарморе, как о подруге. Сегодня я могу представить себе, каково было ему, – он протянул руку и коснулся светлых волос Тасии. – Я молюсь богам, чтобы мне никогда не довелось испытать подобного. Кто бы ни был виноват в этом, я ненавидел бы и преследовал бы его до конца своих дней.

Она взяла его руку и положила себе на щеку.

Так они и сидели, пока не стемнело. Родарио тихонько заглянул к Фургасу, который спал на постели, затем пара актеров подсела к костру и, крепко обнявшись, стала слушать песню, которую затянула Геза.

Поиск по сайту: