Жыровіцкі манастыр. Жыровіцкая ікона Маці Божай 2 страница

Хотя попытка церковного объединения Востока и Запада в XV в., резонанс которой еще долго витал в Киевской митрополии, окончилась-таки неудачей, и разделение на католиков и православных утвердилось вновь, Флорентийская уния на многие десятилетия определила судьбу белорусско-украинской церкви и всего востока Европы. Одним из ее последствий было самостоятельное, без санкции Царгорода, который «запятнал» свою веру, приняв папские «ереси», поставление митрополита в Москве и окончательный раздел православной церкви Восточной Европы на 2 части: Киевскую и Московскую митрополии. В Москве поднялась буря полемических произведений, которые обвиняли флорентийских перебежчиков – греческого патриарха и византийского императора, противопоставляя их вероломству непреклонную православную веру московского князя.

Флорентийская уния стала основной «правовой базой» толерантного отношения к восточным христианам на католическом Западе (например, в Венеции, где была значительная греческая диаспора).

Результатом Флорентийской унии было то, что римские папы стали принимать непосредственное участие в делах «руской» церкви, и это – с переменным успехом - имело место до начала XVI в. После Флорентийской унии, создания отдельной Московской митрополии и падения Византийской империи, когда папа назначил киевского митрополита, а царгородский унийный патриарх жил в Риме, юрисдикционный статус Киевской митрополии на протяжении нескольких десятилетий оставался неопределенным. Во второй половине ХV в. киевские митрополиты, как представляется, все еще не признавали категорического конфессионального размежевания, хотя в глазах и Рима, и Царгорода их примирение, достигнутое на Флорентийском соборе, завершилось. До начала ХVI в. киевские митрополиты, не разрывая с Царгородом, искали способы продолжения или восстановления отношений с Римом, когда, увидев, что папство – и прежде всего высшее католическое духовенство ВКЛ и Польши – считают Флорентийскую унию уже расторгнутой, положили конец этим начинаниям.

После восстановления в 1458 отдельной от Московской Киевской митрополии в ВКЛ (с кафедрой в Новогрудке) Флорентийской унии придерживался великий князь литовский Казимир. Он поставил митрополитом сторонника унии Григория Болгарина, который, однако, не смог ее ввести и от нее отрекся. Преемник Григория нареченный митрополит Мисаил в 1476 организовал обращение высших духовных и светских особ к папе Сиксту IV о готовности продолжать дело унии. С аналогичным посланием обратился в Рим в 1500 киевский митрополит Иосиф Болгаринович. Подсчитано, что пятеро из девяти митрополитов, избранных в ВКЛ в ХV в., были униатами или сторонниками унии. Они формально считали ее действительной на территории Польши и ВКЛ. Однако это фактически не сказывалось на жизни духовенства и верующих, хотя сделало, например, возможным выпуск папой специальных индульгенций, сбор от которых должен был пойти на отстройку Киева, разрушенного в 1482 крымским ханом Менгли-Гиреем.

Создается впечатление, что в конце XV в. в Риме стали свыкаться с мыслью о бесперспективности Флорентийской унии на белорусско-украинских землях. Уже в 1501 папа Александр VI признал ее недействующей в ВКЛ. На протяжении большей части ХVI в. папский престол, начав борьбу с Реформацией, только время от времени проявлял интерес к православному населению ВКЛ. В 1577, в частности, он финансировал издание на греческом языке актов Флорентийской унии, правомочность которых всячески отстаивалось в предисловии, которое ошибочно приписывают Геннадию Схоларию. Целью этого издания было возродить среди греков идею церковного объединения флорентийского узора.

В ХVI в. улеглось возбуждение в православном мире, вызванное Флорентийской унией, и противоречия между про- и антиуниатской православной партиями, которые перед самым приходом турок в Византию так ревностно боролись между собой, немного стерлось. Флорентийская традиция была забыта или призабыта до последней трети ХVI в., когда ее вновь вспомнили и в Киевской митрополии, и в Риме.

На принципах Флорентийской унии была основана провозглашенная через полтора столетия Берестейская церковная уния 1596. Ее организаторы хотели возродить дух флорентийского экуменизма на локальном уровне, поскольку видели, что универсальная, глобальная уния в новых условиях неосуществима. В своей концепции унии с Римом К.Острожский брал за образец модель объединения, оговоренную на Флорентийском соборе. Особенно часто обращался к примеру Флорентийской унии И.Потей. Но белорусско-украинские владыки вряд ли осознавали, что взгляды Рима на церковное объединение далеко отошли от времен Флорентийского соглашения.

Организаторами Берестейской унии двигала сознание наследования замыслу и делу предков: «…то вже и продкове наши давно промышляли…». На их авторитет ссылались в соборной грамоте от 2 декабря 1594 г.: «…в которой едности … завжды продкове наши были». Свое моральное право решать судьбу всей церкви и народа, подвергнутое сомнению доревалюционной российской и советской историографией, они основывали на давности унийной традиции в ВКЛ. «Эта едность не от нас началась, а здесь в государстве давно была, но только злыми людьми утоена», – сообщал в 1601 И.Потей Л.Сапеге о находке в Вильне и Лаврышове древних рукописей, которые эту давность падтверждали.

В конце XVI в., когда стали возникать проекты нового церковного объединения, Флорентийская уния вновь стал предметом усиленных дискуссий. Среди массива полемической литературы, связанной с Берестейской церковной унией, не было ни одного более-менее серьезного произведения, где бы не вспоминалась Флорентийская уния – ее или усердно охаивали, или не менее рьяно защищали.

На волне пробудившихся национально-религиозных чувств, вызванных Берестейской унией, обостряется историческая память общества, закипели страсти вокруг прошлого, сквозь призму которого возникла необходимоть осмыслить соглашение 1596, чтобы определить место своей страны в общерелигиозных процессах. Идеологи унии делали нажим на единство папства и патриархата во время крещения Руси, на потерю веры предков, какой она была до раскола 1054, апеллировали к национальной исторической традиции преодоления односторонней ориентации на византийский Восток. Особенно бурные страсти разгорелись вокруг наследия на «Литве и Руси» Флорентийского собора 1439, решения которого, приемлемые как для Рима, так и для Царгорода, основателями унии воспринимались как свидетельство самой истории в пользу восстановления союза Киевской митрополии с апостольским престолом. Они заявляли о своей верности «духу и букве» флорентийского экуменизма, а свою унию читали продолжением дел предков.

Этот сильнейший аргумент должен был производить небезразличное впечатление на общество, ибо противники объединения сильно налегали на дискредитацию события полуторавековой давности. Послы от альтернативного Берестейского собора 1596 заявили королю, что оны рады приступить к унии, но поскольку «из истории видно, что это святое соединениее сколько раз не заключалось, всякий раз и разрывалось, потому что не были ликвидированы все препятствия для него, то и мы, не желая более без нужды создавать такие непрочные дела, желаем приступить к этому соглашению осмотрительнее, надлежащими средствами и путями, чтобы оно, утвержденное на крепкой основе, могло быть долго и, дай бог, вечно».

Оппозиция объединению церквей была не против унии в принципе, но против ее регионального характера. Она хотела универсального объединения двух ветвей христианства, а отказу от подчинения патриархам и признанию примата папы противопоставляла соглашение, основанное на паритете двух всемирных христианских центров. В брошюре «История о листрикийском, то есть о разбойническом Ферарском или Флоренском синоде, вкратце правдиво списаная» (1598), основанной на враждебных Флорентийской унии афонских и московских писаниях, клирик Острожский пытается доказать неканоничность соборных постановлений 1439. На этот более эмоциональный, чем интеллектуальный антиисторический опус И.Потей ответил научным трактатом «Оборона Флорентийского собора осьмого» (1603–1604), в котором дал историографию собора, проанализировал источники и на конкретных и авторитетных свидетельствах его римских и византийских участников доказывал его историческую оправданность, церковную каноничнасть и выводил генезис Берестейской унии из его постановлений. Исторические выкладки «Перестороги» анонимного автора (1605) и «Палинодии» З.Копыстенского (1621) о ненадежности, непрочности, непринятии Флорентийской традиции на «Руси» пытался опровергнуть в своей книге «Защита церковного единства» (Вильно, 1617) Л.Кревза, доказывая, что уния существовала на «Руси» всегда и что теперь она введена законно и добросовестно.

Литература:

1. Белы А.В. Фларэнтыйская унія 1439 // Рэлігія і царква на Беларусі: Энцыклапедычны даведнік. – Мн., 2001. – С. 340.

2. Гудзяк Б. Криза і реформа: Киівська митрополія, Царгородский патріархат і генеза Берестейськоі уніі: Пер. з англ. – Львів, 2000.

3. Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. – Репринт. Париж, 1959. – М., 1991. – Т. 1. – С. 349–362.

4. Мартос А. Беларусь в исторической государственной и церковной жизни. – Репринт. Буэнос–Айрес, 1966. – Мн., 1990. – С. 111–124.

5. Потей І. Оборона Флорентійского собору восьмого проти фальшивого [собору], недавно виданого ворогами з’единення – у Вільні – 160 року // Analecta Ordinis S. Basilii Magni. Sectio II. Vol. XV. – Romae. – P. 396–459.

6. Gill J. The Council of Florence. – Cambridge, 1982.

7. Halecki O. From Florence to Brest (1439-1596).- Romae, 1958.

8. Halecki O. Od unii Florenckiej do unii Brzeskiej / Przekł. A.Niclewicz. – Lublin – Rzym, 1997. – T. I.

С. В. Морозова

Пытанне 11

Перадумовы Берасцейскай царкоўнай уніі. Унійныя тэндэнцыі ў Вялікім княстве Літоўскім у XV ст.

Берасцейская унія гістарычна дэтэрмінавана становішчам Беларусі на памежжы двух светаў: усходне- і заходнеславянскага – і кантактнай зоны дзвюх цывілізацый: праваслаўна-візантыйскай і рыма-каталіцкай. У супрацьстаянні і пад ціскам праваслаўнага Усходу і каталіцкага Захад нашы продкі вымушаны былі шукаць сваё месца ў агульнагістарычным працэсе, у тым ліку і на царкоўным полі. Геапалітычная спецыфіка Беларусі, дзе з канца ХІV ст. усходнехрысціянскі свет сутыкаўся з такім жа хрысціянскім, толькі ў іншай культурна-рэлігійнай версіі, Захадам, набіраючы з канца ХІV ст. сілу рэлігійны антаганізм паміж праваслаўным і каталіцкім насельніцтвам ВКЛ проста вымагаў пошуку кампрамісаў у канфесійнай сферы, патрабаваў рэлігійна-культурнага дыялога і ствараў спрыяльную глебу для выспявання і прарастання уніяцкай ідэі. Цесна знітаваная з праблемай адстойвання царкоўнага і дзяржаўнага суверэнітэту ВКЛ, гэта ідэя то ажывала, то затухала.

Ужо з ХV ст. ідэю уніі жывілі ў ВКЛ геапалітычны і экуменічны фактары. З 9-ці мітрапалітаў, абраных у ВКЛ у ХV ст., пяцёра абвяшчалі царкоўную унію або былі яе прыхільнікамі (Грыгорый Цамблак, Грыгорый Балгарыновіч, Місаіл Пестручэй, Іосіф І Балгарыновіч). У ВКЛ знайшоў прытулак маскоўскі мітрапаліт Ісідор – падпісант Фларэнційскай уніі, за што папаў у апалу ад вялікага маскоўскага князя. Вядомы калектыўныя пасланні “рускага” духавенства і свецкай знаці ВКЛ папе рымскаму з прапановай аб аб’яднанні з каталіцкай царквой 1473 і 1476 гг.

Папулярнасць ідэі хрысціянскага адзінства, блізкае суседства і дачыненні з лацінскім Захадам, знаёмства і далучэнне да сістэмы яго каштоўнасцяў праз традыцыйныя палітычныя і культурныя сувязі з Польшчай і ўзмацненне зносін з краінамі Цэнтральнай і Заходняй Еўропы ў ХVІ ст., актыўнае збліжэнне з заходнехрысціянскай культурай, міжканфесійныя шлюбы выпрацавалі спецыфічны, адметны ад маскоўскага, менталітэт беларуска-ўкраінскага праваслаўя. Яму ўласцівы здольнасць лавіраваць паміж Царгарадам і Рымам, гатоўнасць пэўных колаў да дыялогу і кампрамісу на годных умовах. Такім чынам, нашы продкі, найперш «вярхі», былі і псіхалагічна падрыхтаваны да ўзнікнення і прарастання уніяцкай ідэі. Яе генератарамі былі людзі, выхаваныя на памежжы вызнанняў і культур, інтэграваныя ў заходнееўрапейскую цывілізацыю, якіх С.А.Падокшын аднёс да тыпу царкоўных і свецкіх дзеячаў «на мяжы культур».

Другая палова ХVІ ст. з’яўляеца часам бурных царкоўных «нестроений» і змены геапалітычнай і духоўна-культурнай сітуацыі ў Еўропе. Новыя рэаліі еўрапейскай і беларускай рэлігійна-палітычнай і этнакультурнай рэчаіснасці запатрабавалі прывядзення ў адпаведнасць да іх і царкоўнага жыцця Беларусі, якую Люблінская унія паставіла ў цэнтр еўрапейскіх рэлігійна-палітычных канфліктаў; Вялікага княства Літоўскага, дзе сутыкнуліся наспяваўшыя ў сусветным маштабе супярэчнасці ўнутры хрысціянства.

Берасцейская царкоўная унія 1596 г. з’явілася ў выніку збегу як комплексу еўрапейскіх рэлігійна-палітычных адносін 60–90-х гадоў ХVІ ст., так і ўнутраных абставін. Выдзяляюцца 1) ўнутраныя і 2) знешнія прычыны уніі.

Пытанне 12

Контрреформация – католическая реакция на протестантскую реформацию; всестороння деятельность католической церкви с середины XVI до конца XVII в., направленная на препятствование развитию Реформации, а впоследствии – на возвращение верующих, утраченных храмов и бенефициев. Контрреформации – определяющее событие для западнохристианского мира.

Термин «контрреформация» впервые был употреблен в 1776 г. протестантским юристом из Геттингена Путтером для обозначения попыток силового возвращения к католической религии территорий, «протестантизировавшихся» в первый период Реформации. Этот термин был повсеместно принят протестентской историографией, которая понимала под ним также проявление внутренней реформы католической церкви, осуществленной Тридентским собором, папством и иезуитами. Это понимание контрреформации приняли также англосаксонские историки. Марксистская историография, которая считала Реформацию социально-религиозной революцией, трактовала контрреформацию как контрреволюцию, видя в ней проявления общественной косности, нетолерантности и защиты социальных и экономических интересов католической церкви. У советской историографии понятие “контрреформация” несло в себе отрицательную оценочную нагрузку. Акцент делался на ее реакционность, денационализаторские тенденции, засилие религиозной идеологии. Советская историография рассматривала контрреформацию только как феадально-католическую реакцию и систему репрессивных мер. Во второй половине ХХ в. в европейской историографии были предприняты попытки более точного поределения контрреформации и ее хронологических рамок. Под ней стали понимать каждую акцию католической церкви, непосредственно спровоцированную Рефармацией. Сегодня в понятие «контрреформация» включают:

1) темпы проведения реформ (не сами реформы) и формулировки католической доктрины, если на ступень ускорения их реализации влияла угроза со стороны протестантизма;

2) полемическую теологию;

3) миссионерскую деятельность по обращению протестантов (деятельность иезуитов, подготовка миссионеров в папских коллегиях);

4) отгораживание верующих от влияния протестансткой пропаганды с помощью koercytywnych средств (индекс запрещенных книг, инквизиция);

5) защита позиций католической церкви и атаки, при помощи светской власти, с целью восстановления утраченных позиций (религиозные войны второй половины XVI в. во Франции, экспедиция большой испанской армады 1588 г. против Англии, антипротестантские декреты польских королей);

6) неприязненное отношение к социальным изменениям, введенных некоторыми ответвлениями протестантизма (анабаптистами, антитринитариями);

7) приведение сакрального искусства в соответствие с постановлениями Тридентского собора.

Обновленческое движение в католической церкви, которое явилось ответом на развитие Реформации, называют католической реформой. Ее проект был разработан на Тридентском соборе (1545–1563). Она научила католическую церковь новым пастырским, педагогическим, интеллектуальным, организационным и миссионерским подходам, необходимым в удовлетворении требований нового мировосприятия. Важную роль в реализации католической реформы сыграли орден иезуитов, религиозное искусство и литература. Перестройка католической церкви предусматривала создание инквизиции, появленне индекса (списка) запрещенных книг, подлежащих уничтожению, создание сети учебных заведений (коллегий) для подготовки кадров миссионеров для охваченных реформационным пламенем стран.

Во время Реформации и католической реформы религиозная жизнь на Западе достигла высокого уровня осмысленности и динамизма. Острые межконфессиональные дебаты оттачивали богословскую мысль, живили миссионерский энтузиазм, показывали новаторские пастырские подходы. Проповеди, великопостные миссии, литургические процессии и другие религиозные действа, в которых мог принять участие каждый, – всего этого стало больше, лучше качеством, доходило до ума, затрагивало сердца и души «посполитых» людей. Обновились старые католические ордена, создавались новые.

Реформация, контрреформация и католическая реформа привели к интеллектуально-культурному оживлению. На основе современных историографических подходов контрреформация и сопутствовавшая ей католическая реформа представляются религиозно-культурным переворотом, которому Европа ХVI в. в одинаковой с Реформацией мере обязана своим духовно-культурным обновлением, развитием европейской цивилизации. Униатство, деятели которого не стояли в стороне от религиозных и социальных “исканий” своего времени, представляется региональным вариантом контрреформации в данном ее понимании.

Выдающимися деятелями контрреформации и католической реформы были Игнатий Лойола, Франциск Ксаверий, Карл Борромео, Филиппо Нери, Петр Скрга и др.

Авангардом католической реформы стал орден иезуитов, основанный в 1540 г. Иезуиты входили во все сферы экономической, политической, культурной жизни европейских народов, которые поддались протестантским веяниям, и влияли на мир в угодном для римской курии направлении. Они поставили себе на службу образование, науку, литературу, искусство. Иезуиты создали сеть учебных учреждений, которые формировали качественно новый тип священника и несли регулярное просвещение в массы верующих. Созданной системой просвещения, высоким уровнем воспитания и образования молодежи иезуиты в скором времени приобрели хорошую славу в Европе.

Папа Григорий XIII глубоко осознал возможности ордена. Иезуиты стали главной силой, опираясь на которую папа восстановил католическую духовность во всей Европе. Быстрому успеху иезуитов в борьбе за сознание верующих содействовало объединение трех факторов: традиции, мобильности форм обучения и проповеди, з перехватом издательских инициатив у протестантов, и сильной организации, которая держалась на системе духовных правил И.Лойолы и суровой дисциплине, до полного самоотречения ради дела возрождения церкви.

Во многих городах Европы появлялись папские нунциатуры, которые выполняли не только дипломатические, но и церковно-религиозные задачи. Через нуциатуры папство начало лучше ориентироваться в национально-религиозной и политической ситуации разных стран, проблемами которых занимались новосозданные кардинальские конгрегации.

За неполных 10 лет иезуитские миссионеры под руководством Франциска Ксаверия, пройдя всю Евроазию, достигли Японии. В год смерти Игнатия Лойолы (1556) орден насчитывал уже около 1000 членов в 11 регионах, в том числе в Индии и Бразилии. Иезуиты противодействовали различным проявлениям протестантизма во всей романской Европе. После 1564 г., когда по приглашению кардинала Гозия в Речь Посполитую прибыла группа из 11 иезуитов, орден впервые оказался в стране с многочисленным православным населением. Когда опасность протестантизма уменшилась, контрреформационный запал католических миссионеров был обращен против православных «схизматиков». В начале 1580-х Антонио Поссевино, иезуитский эмиссар папы Григория XIII, поехал в Москву, надеясь, что как посредник на переговорах между царем Иваном Грозным и королем Стефаном Баторием сможет привлечь Московское государство в антиосманскую коалицию и склонить к унии церквей.

Контрреформация и католическая реформа привели к усилению позиций папы в католической церкви и епископов в местных церковных организациях, к укреплению дисциплины среди духовенства и уровня его образованности. Они смогла выровнять курс католического корабля, которому Реформация нанесла революционный, травмирующий удар. Реформированная католическая церковь стала играть исключительную роль в европейском обществе. Она быстро осваивала и далее развивала новую религиозную ментальность и приспособлялась жить в поликонфессиональной системе координат.

Началом контрреформации в ВКЛ считается 1569 г., когда первые иезуиты появились в Вильно. Их позвал сюда виленский бискуп Валерьян Протасевич для борьбы с протестантизмом и для организации университета в столице княжества. Орден направил сюда опытных миссионеров, талантливых теологов, проповедников, писателей. Главным идеологом контрреформации в ВКЛ стал П.Скарга. По указанню папы княжество было выделено в отдельную Литовскую иезуитскую провинцию — одну из 35-ти в Европе. Толерантность государства создавала хорошую почву для деятельности ордена. В последней трети XVІ в. правящие круги Речи Посполитой, учитывая централизованный характер католической церкви, ее политические связи и социальный опыт, стали все более ее поддерживать. Сторонником ордена иезуитов быв Стефан Баторий, который опирался на поддержку костела в своей внешней и внутренней политике. Про себя он говорил: “Если бы я не был королем, был бы иезуитом”. Содействовал “гвардейцам Лойолы” Сигизмунд ІІІ - “иезуитский король”, как он сам себя называл. Власти и аристократия щедро наделяли иезуитов землей с крестьянами, жертвовалиа значительные денежные суммы. Экономическое могущество обеспечило ордену сильное идеологическое и политическое влияние.

Первоочередной задачей иезуитов было возвращение в лоно римской церкви соблазненных протестантизмом высших слоев и распространение католицизма среди православного населения Беларуси. Главными средствами ее осуществления были поли-тика, школа, литература, проповедь, богослужение. Чтобы контролировать политику, иезуиты вошли в дворцы знати как духовники, советники, домашние учителя. На молодежь влияли через школу. В 1579 г. Орден открыл в Вильно свою академию. Это первое высшее учебное заведение в ВКЛ. Ее основание было важным событием в истории культуры Беларуси. В крупнейших городах Беларуси: Полоцке, Несвиже, Орше, Бресте, Пинске, Новогрудке, Гродно, Витебске, Минске, Слуцке иезуиты основали свои коллегии. При ряде учреждений ордена были созданы типографии и библиотеки. Писатели и проповедники ордэна заполонили книжный рынок Беларуси своей печатной продукцией, в которой дискредитировали пратестантизм и православие и пропагандировали католическое вероучение. Одновременно иезуиты добивались от властей закрытия арианских школ и типографий. Началось уничтожение, внесенных в индекс. В 1579 г. в Вильно па приказу бискупа Юрия Радивилла впервые в ВКЛ загорелся костер из протестантских и православных книг.

Густая сеть монастырей разных католических орденов (иезуитов, бернардинов, францисканцев, кармелитов, пиаров и др.) и костелов покрыла Беларусь. Через них воздействовали на широкие массы общества. Иезуиты приобрели хорошую репутацию среди населения благотоворительной деятельностью, оказанием медицинской помощи.

Вместе с Люблинской унией и Реформацией контрреформация создала новую культурно-конфессиональную ситуацию на территории Беларуси. Функция контрреформации для Беларуси неоднозначна: с одной стороны, конфессиональный раскол народа, с другой – приобщение к духовной интеллектуальной культуре Запада. Вместе с Реформацией контрреформация и католическая реформа «ошеломили» белорусско-украинское общество богатством западной богословской, институциональной и пастырской традиций, о которых в Киевской митрополии почти ничего не знали на протяжении шести столетий. Все это довела до его сознания информационная «революция», наступившая с расширением печатного слова, а также – переход знати в другие конфессии.

Белорусско-украинское христианство столкнулось с католической контрреформацией в трех основных аспектах: теологическом, организационном, политическом. Реформация и контрреформация выявили слабость православной церкви Киевской митрополии. В процессе успешной контрреформации она, вместо того, чтобы использовать опыт католиков, все более приходила в упадок, как морально, так и материально. Реформа католической церкви, централизация ее структур – все это содействовало появлению глубоких симпатий у тех православных епископов, которые искренне переживали упадок родной церкви.

Успехи контрреформации и католической реформы привели братства и православную иерархию Киевской митрополии к осознанию необходимости реформирования православной церкви: наведения порядка в церковных структурах, усиления церковной дисциплины, открытию своих учебных заведений и к принятию белорусско-украинской иерархией радикального решения о переходе под римскую юрисдикцию. Православная церковь Киевской митрополии не получила поддержки в борьбе с контрреформацией от Константинопольского патриархата, что было одним из мотивов, склонивших иерархию к выходу из-под его юрисдикции и признания власти римского папы. Так на волне контрреформации была заключена Брестская церковная уния, которая укрепила позиции папства на белорусских землях. Идеологи контрреформации рассматривали унию как переходный этап римо-католицизму.

Контрреформация встретила решительный отпор со стороны протестантов и православных. В 1599 г. в Вильно их представители — 168 литовских магнатов и шляхтичей — подписали акт о взаимной помощи в противостоянии католицизму, однако остановить его натиск оппозиция не смогла. Контрреформация обострила религиозные противоречия в последние десятилетия XVІ в. ВКЛ, которое в 20—60-е г. XVІ в. считалось толерантным государством, в начале XVІІ в. становится ареной преследований иномыслящих. В обстановке обострения религиозной борьбы в Статут ВКЛ 1588 г. была внесена статья о вертерпимосии, однако противоречий она не сняла и ситуации не изменила. Толерантность была постепенно изжита. Особенным преследованиям католической церкви и государства подверглись представители радикальной Реформации — антитринитарии (ариане). Были закрыты все их школы и типографии, а сами они решением сейма 1658 г. приговорены к изгнанию из Речи Посполитой.

Контрреформация в Беларуси — часть европейского процесса. Но она имела здесь свои особенности. Реформация и контрреформация в Беларуси частично совпали в своем развитии, что привело к особенному конфессиональному напряжению в последние десятилетия XVІ в. В то же время историческое сосущестоввание двух, а затем трех христианских церквей в ВКЛ выработало нормы толерантности, поэтому контрреформация не приобрела в ВКЛ таких жутких форм, как местами в Западной Европе, и религиозные гонения не были такими суровыми, как в Московском государстве, где господствовала идеология одной церкви. В отличие от западноевропейских стран, где в результате Реформации от католической церкви откололась ее часть и образовала национальные протестантские церкви, в Беларуси силам контрреформации удалось вернуть в католицизм охваченную протестантизмом знать и обратить в него знать православную, а народные массы - наблизить через церковную унию. Постепенно обновленный и усиленный иезуитами католицизм начал вытеснять кальвинизм, арианство и другие протестантские секты в Беларуси.

Условия для победы контрреформации создала Люблинская уния 1569 г. Новая политическая реальность — объединение с государством с господствующей католической религеяй, доминирующая роль Польши в Речи Посполитой — подтолкнула наиболее чувствительную к политической коньюнктуре кальвинистскую шляхту к переходу в като-лицизм. Ее гнал туда также страх перед нарастающей волной народных движений, радикализм Реформации. Большинство белорусских феодалов, как втянутых в вир реформационного движения, так и православных в конце XVІ — начале XVІІ в. консолидируются с польскими на основе католицизма.

М.Смотрицкий в произведении “Фринос” (1610 г.) перечисляет 47 известных маг-натских православных фамилий, принявших тогда католицизм: Сапеги, Воловичи, Хрептовичи, Сангушки, Скумины, Чарторийские и др. По иронии судьбы католиками стали дети и внуки опекуна Реформации в ВКЛ Николая Радивилла Черного, “столпа православия” Константина Острожского. Конечно, веру меняли не все поголовно. Малосклонная к римо-католицизму мелкая православная шляхта в большинстве своем в XVII в. приняла унию.

Плоды контрреформации можно выразить языком статистики. Через 5 лет после прибытия в Вильню они обратили в католицизм около 6 тысяч человек. Один только Андрей Боболя во время миссионерской деятельности в Несвиже (1622—1624) склонил к переходу в каталицизм 10 протестантов, 34 православных, 20 “недоверков-безбожников”. Работая в 1652—1653 г. в Пинске, он добился перехода в свою веру двух православных деревень Баландичи и Вздрожин (около 80 дворов), под его влиянием преимущественно католическим стало православное население местечка Янов. Он пал жертвой своей миссионерской деятельносии и был канонизирован папством. В 1660 г. в Речи Посполитой католики составляли 43%, униаты — 33% (это были, главным образом, белорусы и украинцы), православные — 10%, иудеи — 9%, протестанты и представители других религий — 5% от количества всех жителей государства.

В конце XVІІ в. контрреформация в ВКЛ победила. Но духовная жизнь Беларуси определялась ее идеями и после подавления Реформации — почти до середины XVІІІ в. На смену контрреформации пришла эпоха Просвещения.

Поиск по сайту: