Согласно данным когнитивной психологии, мозг перерабатывает происходящие события (стимулы) в соответствии со схемой, которая хранит представления человека о себе и о внешнем мире, сложившиеся на основе прошлой информации. Схемы организованы в прочные образования (когнитивные установки) и хранятся в долговременной памяти. Часто подкрепляющиеся схемы отличаются высокой стабильностью, их крайне трудно изменить. В случае фобий схемы — это бессознательные структуры, которые отбирают, фильтруют и интерпретируют информацию в пользу изначальной стойкой гипотезы об опасности. Содержание этих схем определяет эмоциональные и поведенческие реакции. Схемы опасности — это стабильные, глубоко укоренившиеся мысленные образования (идеи и представления).
Ряд исследователей (ШЬЪеЛ С, 1984; Веек А.Т., Етегу С, 1985) предположили, что для людей, страдающих агорафобией, характерны специфические идеи, основные темы которые — это страх физической болезни, такой, как инфаркт миокарда, инсульта или страх сумасшествия. В. Гуидано и Дж. Лиотти (СшсЗапо У.Е, ЪюШ С, 1983) свели переживания больных агорафобией к трем основным категориям: утрате контроля, серьезной угрозе физическому благополучию и неспособности совладать с внешней опасностью. Фантазии лиц, страдающих социофобией, обычно сосредоточены на страхе возможной негативной оценки со стороны других людей. Эти люди ошибочно интерпретируют события, физические ощущения, социальное поведение других людей, в их воображении разворачиваются сцены отвержения и унижения. Такое воображение является следствием мыслительных ошибок, искажений и алогизмов. При фобиях обнаружено четыре основных типа логических ошибок: 1) выводы о катастрофическом ходе событий 2) тревога переносится на большинство ситуаций 3)преувеличение степени опасности 4) отнесение на себя любого потенциального опасного события. Страх и тревога, формируемые психологическими проблемами, являются, с нашей точки зрения, «первичными». Активация этих проблем с помощью внутренних диалогов, прогнозов, ассоциаций и дискурсивных механизмов создает ситуацию хронической стимуляции организма сигналами опасности и хронической же, в ответ на эту опасность, реакции гипермобилизации. Осознанное обнаружение этой реакции (в виде ощущений напряжения, дрожи, сердцебиения, одышки и т.п.), чаще в сочетании с дополнительными неблагоприятными факторами, дает толчок появлению выделяемой нами так называемой «вторичной фиксации», страха уже непосредственно своего состояния и, по ассоциации, тех мест и условий, в которых это состояние возникает. Вторичная фиксация на своих эмоциональных и сопряженных с ними вегетативных реакциях сама со временем становится достаточно автономным самоподкрепляющимся условно-рефлекторным «кольцом». Процессы прогнозирования, предвосхищения, а также получаемый в результате их действия образ будущего имеет регулирующее значение для поведения и на уровне личностной организации, на что указывали Б.Г. Ананьев, С.Л. Рубинштейн, К.А. Абульханова-Славская и другие. В психологической науке изучение регуляции поведения традиционно ведется с привлечением особого внимания к механизмам предвидения будущего (антиципации). Способность к предвосхищению и опережающему отражению результатов действий на биологическом, физиологическом и психофизиологическом уровне явилась предметом исследований П.К. Анохина (Анохин П.К., 1965), Н.А. Берштейна, И.С. Беритова, П.Д. Городеевой, В.П. Зинченко и ряда других авторов. Анализ механизмов антиципации на уровне деятельности получил развитие в работах Б.Ф. Ломова, Е.Н. Суркова, Н.Д. Заваловой. Акцент на конструировании собственного будущего, устремленности человека в будущее делается во многих зарубежных концепциях личности, таких, например, как «индивидуальная психология» А. Адлера, гуманистическая теория личности Г. Олпорта и А. Маслоу, теория логотерапии В. Франкла, когнитивная теория личности Дж. Келли (Хьелл Л., Зиглер Д., 1997, Первин Л., Джон О., 2000).Концепцию собственного будущего следует рассматривать как одну из существенных характеристик сознания человека, выраженную в избирательной, относительно устойчивой, в определенной мере осознанной системе представлений человека о своем собственном будущем, основанной на жизненных целях, идеалах и ценностях. В основе концепции собственного будущего лежит индивидуальный способ временной и событийной организации жизненного пути, она имеет особое значение для процессов, связанных с выбором, принятием решений и постановкой жизненных задач, в чем проявляется ее антиципационная функция (антиципация — предугадывание будущих действий и ситуаций). Концепция собственного будущего может выполнять адаптивную функцию, т.е. ее построение позволяет индивиду приспосабливаться к своему социальному окружению, соответствовать нормам и принимать их, проявлять целенаправленную активность. Однако эта же концепция может приводить и к дезадаптации, если в ее структуре будут доминировать негативные представления. Как уже отмечалось выше, каждый человек по мере развития усваивает определенные правила, их можно обозначить как формулы, программы или алгоритмы, посредством которых он пытается осмыслить действительность. Эти формулы (взгляды, позиции, установки) определяют, как человек объясняет происходящие с ним события и как к ним следует относиться. В сущности, из этих базисных правил формируется персональная матрица значений и смыслов, ориентирующая индивидуума в происходящей действительности. Подобные убеждения формируются из детских впечатлений или перенимаются от родителей и сверстников. В основе многих из них лежат неписаные семейные правила. Родители могут твердить своему сыну: «Мужчины не плачут!» — и он привыкает подавлять свои эмоции, оставляя их глубоко внутри себя не пережитыми и не отреагированными, замыкаясь на своих внутренних рассуждениях. Постепенно внутренний, «виртуальный» мир может становиться для него все более интересным и привлекательным, чем внешний. Тогда человек все больше времени проводит в своих воспоминаниях, планах и фантазиях, относясь к настоящему как к скучной и несовершенной реальности. «Виртуальный» внутренний мир постепенно становится все более «раскачанным», превращаясь в трудно управляемую вселенную, живущую по своим независимым законам. В каждой семье есть свой особый уклад, свои сформированные годами и поколениями правила, свои легенды, мифы, ритуалы и «скелеты в шкафу». Все это непосредственным образом впитывает в себя ребенок и в последующем, даже не осознавая, использует во взрослой жизни. Такие скрытые правила мышления и поведения принято называть семейными скриптами. Фиксация своих автоматических мыслей в структурированном дневнике самонаблюдения позволяет выявить и осознать заложенные в детстве ошибки и ложные представления.Условно можно выделить 4 типа психологических травм детского возраста, оказывающих влияние на формирование личностных особенностей, лежащих в основе тревожно-фоби-ческих расстройств:
1. Драматические ситуации в детстве. Эти обстоятельства возникают, как правило, в тех семьях, где. один или оба родителя страдают алкоголизмом и психической неуравновешенностью, что порождает бурные конфликты, нередко с драматическими ситуациями (угрозы убийства, драки, необходимость для безопасности покидать дом, нередко в ночное время, и т. д.). Предполагается, что в этих случаях возникает возможность фиксации страха по типу импритинга (запечатления), этот страх при соответствующих условиях (сходной стрессовой ситуации) может внезапно возникнуть во взрослом состоянии, сопровождаясь яркими вегетативными симптомами, — то есть стать причиной появления первой панической атаки.
2. Эмоциональнаяизоляпия(депривация). Возникновение наиболее вероятно в тех семьях, где интересы родителей связаны преимущественно с работой или другими обстоятельствами вне семьи. При этом ребенок, живя в формально благополучной семье, растет в условиях эмоциональной пустоты и изоляции. Также такая ситуация часто встречается в неполных семьях, когда мать вынуждена одна воспитывать ребенка. Она объективно сильно загружена работой, однако на эмоциональном уровне она может видеть в ребенке черты мужа (которого она ненавидит), в результате чего ребенок отдается на воспитание бабушкам и дедушкам, пока мать пытается создать новую семью. Либо оба родителя являются эмоционально холодными личностями, не испытывают привязанности к ребенку, поэтому его может воспитывать кто-то из ближайших родственников. При этом его связь с родителями нарушена. В другом случае кто-то из родителей страдает серьезным психическим или физическим заболеванием, и вся семья озабочена его здоровьем, а о ребенке временно «забывают». Еще один вариант развития ситуации: сверхтребовательные родители, которые считают, что ребенок должен соответствовать определенным требованиям. Они внимательно следят за его образованием, ребенок много занимается музыкой, иностранными языками, спортом и так далее, при этом у него нет эмоционального контакта с родителями, они общаются с ним чисто формально. Пациенты, выросшие в таких семьях, постоянно испытывают повышенную потребность в эмоциональных контактах, их устойчивость к стрессу существенно снижена, а фоновая тревога постоянно находится на более высоком уровне, чем у других людей.
3. Сверхтревожность или гиперопека родителей. В таких семьях тревожность как черта поведения одного или обоих родителей определяет воспитание ребенка. Родители чрезмерно контролируют его здоровье, учебу, поступки. Тревога родителей проявляется при каждой неопределенной ситуации, выражается в постоянном ожидании опасности, несчастья и соответствующих запретах, которые они накладывают на поведение ребенка, чтобы этого избежать. Например, они снабжают ребенка сотовым телефоном и постоянно звонят, проверяя, что с ним и где он находятся, либо заставляют его самого часто им звонить. Такие родители до старших классов могут провожать и встречать ребенка из школы, сопровождать его к врачам, в кружки и на различные курсы, тем самым поощряя инфантилизм, то есть крайнюю несамостоятельность и ущербность ребенка в социальном плане. Часто между матерью и ребенком возникает так называемый психологический симбиоз. Мать в таком случае теряет границу своей личности и личности ребенка (часто совершенно не воспринимая ребенка как отдельного самостоятельного человека). Это проявляется, например, в выражениях с использованием безличного местоимения «мы»: «Мы пошли в школу», «Мы не сделали уроки». При этом у ребенка в ответ на социальные ситуации, с которыми он не в состоянии справиться сам, формируется ответное чувство тревоги — усвоенная стереотипная реакция на сложную или стрессовую ситуацию.
4. Постоянная конфликтная ситуация в семье. Хронические конфликты, возникающие по разным причинам (психологическая несовместимость родителей, трудные материально-бытовые условия и так далее) создают в семье постоянную эмоциональную нестабильность. В этих условиях ребенок, эмоционально вовлекаемый в конфликт, не может эффективно влиять на него, и убеждается в бесполезности своих усилий, у него формируется чувство беспомощности. В таких ситуациях может развиваться так называемая «обученная беспомощность». В будущем в тех или иных трудных ситуациях на основании прошлого опыта пациент строит прогноз, что не сумеет разрешить проблему, отсюда возникает чувство беспомощности, что снижает его устойчивость к стрессу.Внутриличностные и межличностные конфликты также служат основой хронического стресса и источником последующих страхов.