Истории сердца, поющего смерти

Делайте это друг для друга часто, не ждите, пока умрете

Это история воительницы по имени Сара (ненастоя­щее ее имя), истинной кельтки, полной страсти и огня, которые оставались с ней до самой смерти. Мне нравит­ся думать, что она по-прежнему выполняет свою работу в мире духов. Сара провела со мной определенную воп­лощающую терапию и начала осуществлять контроль над своей жизнью. Когда ей сказали, что у нее рак толстой кишки, женщина предпочла отдать себя в умелые руки группы попечителей, которые ухаживали за неизлечимо больными и умирающими на ее участке. Сара переехала в один из самых красивых старых домов недалеко от пля­жа, и группа сострадательных женщин ухаживала за ней, пока она не умерла два месяца спустя. Эти женщины верили, что ухаживать надо за человеком как в жизни, так и в смерти, так что Сара получала физическую, эмоцио­нальную, духовную и хорошую медицинскую заботу от всех. Доктора внимательно следили за лечением, тогда как ее двое детей с любовью заботились о ней. Сара не хотела, чтобы ее жалели. Не было необходимости при­творяться при ней.

Меня не было в стране, и мы связывались по мобиль­ному телефону. Когда ей становилось страшно или не­уютно, она звонила из своей постели и делилась тем, что с ней происходит. Иногда мы разговаривали часами, пока я слушала ее страхи и глубокий гнев на то, как ухуд­шалась ее жизнь. Женщины, выполнявшие такую изу­мительную работу как лечение и присматривание за ней, поняли, что гнев и раздражительность Сары были час­тью ее разочарования жизнью, а не так называемой не­адекватной опекой. Я всегда была рада убедить их в этом факте, особенно после трудного дня, когда Сара назы­вала все, что они делали, неэффективным.

По моему возвращению она поприветствовала меня таким образом: «Теперь я могу умереть, полагаю», как будто сам ангел смерти прошел сквозь дверь.

Она убеждала себя, что умрет, как можно искренне и определенно преуспела в этом.

Я вспоминаю одну ночь, когда сказала ей «спокой­ной ночи» и проехала четыре мили до того места, где остановилась. Я проинструктировала ночного наблю­дателя, чтобы он позвонил мне, если состояние Сары из­менится. Я была рада лечь в постель и хорошо поспать. В 5 утра зазвонил телефон, и наблюдатель сказал, что Сара хочет меня видеть. Я думала, что она встревожена, и бы­стро к ней поехала. Когда я вошла в ее комнату, она по­смотрела на меня из-под одеяла, и произошел следую­щий разговор:

- Сара, это Филида; ты хотела меня видеть, что тебе нужно?

- Филида, я думала в эту пятничную ночь о том, что будет лучше для моей прощальной вечеринки; что ты ду­маешь по этому поводу?

- Сара, ты вытащила меня из постели, чтобы ска­зать это?

- Ну, я хотела узнать твое мнение.

- Ты говоришь мне, что я должна была приехать толь­ко для этого?

- Извини, Филида, но я не подумала. Ты раздражена?

- Да, я раздражена и устала.

- Так почему бы тебе не присесть около моей крова­ти и не поговорить об этом?

(Она собиралась советовать мне!)

Я налила чашку чая, а она говорила о подарках и о том, как боится «тирании любезности». Затем она начала го­ворить о вечеринке, но я была не в настроении.

Сара не была впечатлительна, но видела, что я не со­бираюсь продолжать и притворяюсь, мне неинтересно, так как я была слишком усталой, чтобы думать. Мы об­нялись, и я отправилась отдыхать.

На вечеринке Салли, красивая творческая танцовщи­ца, поэт и певец, танцевала для Сары. Как изумителен этот подарок, танец для умирающей. Так как Сара лю­била танцы, я подумала, что было бы замечательно, что­бы жизнь станцевала для нее. Салли двигалась под му­зыку, которую любила Сара, а именно Джон Денвер «Сладкая капитуляция», тогда как все остальные сидели вокруг, переполненные признательностью к здоровому и чувственному телу молодой женщины, сплетающей жизнь и смерть в единое целое в великом танце. Сара и ее дочь Роза спели вместе песню. Ее сын Джим сел на кровать с матерью, сияя улыбкой, пока они обнимались. Комнату наполнили такие смешанные эмоции радости, боли, печали и страстной нежности. Мы пели все вместе и танцевали жизнь и смерть. В ту ночь родилось что-то прекрасное, что-то, что никогда не исчезнет. О жизнь! О смерть!

За неделю до смерти Сара сказала: «Филида, как бы я хотела пойти на пляж (прямо под ее окном) и полежать в твоих руках на песке, а ветер бы обдувал мое лицо».

На следующий день Джим и мой друг понесли Сару в кресле вниз по двум пролетам лестницы на пляж и поло­жили на траву. Ярко светило солнце, хотя это был и не апрель, и пока мы лежали там, щека к щеке, Сара рас­сказала мне о своей глубокой любви к природе и о том, как она бы хотела почувствовать запах земли снова. Короче, у нее было все: песок, земля, звук моря, птицы, летающие над ней, зеленая трава, щекочущая пальцы ног. Она была счастлива.

«Спой мне одну из твоих песен, пожалуйста», — по­просила она. Пока я пела «Ты глубоко влюблена», Сара пела со мной, и мы обе сказали громкое Sea в конце пес­ни. Жизнь и смерть, небо и море аплодировали. Я взяла поднос, полный земли и песка, раковин и морских во­дорослей, и положила все это в кровать Сары, чтобы она могла закрыть глаза и снова вернуться на землю. Было так радостно наблюдать, как она закрывает глаза, кладет голову рядом с подносом и с легкой улыбкой на лице вды­хает запах земли, запах, который она любила в жизни и в переходе.

За несколько дней до ее смерти четыре или пять жен­щин и ее дочь отнесли Сару в ванную в гамаке, сделан­ном из постельного белья, и по ее просьбе искупали ее маленькое хрупкое тело. Мы зажгли свечи и некоторые из нас спели ей, пока другие массажировали ее тело, ис­пользуя масла, и мыли ее волосы. Она лежала на спине в ванной и искренне наслаждалась нежной заботой и вни­манием всех женщин. Слезы наполнили ее глаза, как только она любяще коснулась нас и сказала: «Делайте это друг для друга часто и не ждите, пока умрете, дорогие женщины». Некоторые из нас это запомнили.

В день смерти Сары Джим и Роза провели некоторое время с ней наедине, высказывая слова любящего уте­шения и давая ей знать, как сильно они ее любят. Когда я спросила Сару, что ей нужно услышать, так как она начала сознательно переходить в следующую стадию сво­ей жизни, она сказала, что хочет, чтобы я повторяла сле дующие слова:

«Иди к Иисусу; просто оторви ноги от края и представь, как он ждет,

чтобы обнять тебя свои­ми руками».

Она боялась, что может захотеть остаться внизу горы и не отправиться в эти любящие руки. Пока женщина умирала, я повторяла слова снова и снова в ее левое ухо. Хотя я убедила Джима, что его маме не больно, но он был обеспокоен, поэтому направился к аптекарю, чтобы взять еще прописанных лекарств. Роза сидела около ма­тери. Я наблюдала из окна за кроватью в случае, если понадоблюсь ей, но не понадобилась. Роза тоже выучи­ла слова, которые просила мать, так что она продолжала медленно их повторять. Затем дыхание Сары измени­лось, как я и полагала. Я по-прежнему оставалась у окна, поощряя Розу оставаться там, вне зависимости от того, что происходит, так как все было идеально.

«Иди, мама, иди в руки Иисуса.

Поиск по сайту: