Делайте то, что естественно

Естественно, что если человек, к которому вы испытываете огромную любовь, умирает, то необходимо пройти все стадии вашей печали. Нет двух людей, которые печалятся одинаково, и это всегда дар, когда есть врем погоревать, прежде чем человек умрет. Смертельное заболевание дает каждому шанс погоревать и освободиться до смерти, вот почему так важно использовать это время, чтобы пройти все ощущения потери и боли. Не всегда легко знать, как много печали изливать в присутствии человека, у которого обнаружилась болезнь. Многие родственники и хорошие друзья умирающих говорили мне «Я не могу пойти и увидеть дорогого друга, которому со­общили, что рак неоперабелен; это разобьет мне сердце. Я не смогу ему/ей помочь. Я хочу запомнить его/ее та­кой, какой он/она была. Что мне делать?». У нас у всех есть свои пути, как сделать то, что лучше в данный мо­мент. Неплохо было бы спросить своего друга, хочет ли он/она, чтобы вы ему позвонили. В большинстве случа­ев ответ будет «да, пожалуйста».

Это очень печальная ситуация, и через нее проходят множество людей. Каким-то образом я всегда чувствую, что пока мы пытаемся сделать все возможное для наших друзей (и это замечательно), мы не признаемся ни им, ни себе в глубокой привязанности, трогающей сердце, когда не можем позволить им видеть свою чувствитель­ность и разбитость, нашу любовь и печаль. Можете ли вы представить такую ситуацию? Вашему дорогому дру­гу или родственнику сказали, что им осталось пожить еще немного; вы слышите новости и, естественно, опусто­шены. Все ваше существо хочет быть с ним; слезами об­ливается ваше сердце, слезу текут по вашему лицу; вы глубоко горюете и, вероятно, шокированы.

Что нужно сделать? Кельты следовали естественному курсу вещей, вместо совершения так называемых «пра­вильных» вещей. Правильная вещь обычно приспособ­ленная вещь. Естественно, вы хотите быть с вашим дру­гом, но ваш обусловленный разум говорит: «Нет; подож­ди, пока не столкнетесь, подожди, пока ты сможешь чем-нибудь помочь своему другу, подожди, пока отго­рюешь, подожди, пока прекратишь плакать». Другими словами, подожди, пока не станешь крепче и разумнее сердцем. Страх сломаться и сделать другу только хуже удерживает вас от того, чтобы сделать то, что просит ваше сердце: быть с ней/ним так, как всегда могли, вне зави симости от того, что вам обоим преподнесла жизнь. Бо­лее того, вы ждете, а ваш друг/родственник умирает во сне этой ночью. Ваша печаль будет более болезненной; она будет включать и самоосуждение, обвинение самого себя, ненависть к себе, и потребуется много времени, чтобы это исцелить.

Можете ли вы представить, как идете к другу/род­ственнику и оба плачете вместе, обнимая друг друга, сидя на постели, вместе проливая слезы потери, слезы сожа­ления? Это целительно для вас обоих; это время великой любви и великой боли, все окутаны теплыми объятиями чувствительности. Это естественно, а то, что естествен­но, — лечит. Элизабет Кублер-Росс, доктор медицины, всегда утверждала, что «то, что нормально, не всегда ес­тественно». Вы можете быть с любимыми по-человечес­ки, не притворяясь, не давая ни фальшивых надежд, не отбирая надежд. То есть быть с тем, что есть, и уметь быть в каждый момент, не пытаясь ни подчинить, ни изме­нить его. Это касается жизни так же, как и смерти. Это способ сознательной жизни здесь и сейчас в том, что присутствует в нашей жизни.

Тогда как может показаться необязательным делать следующий комментарий, я, рискуя быть наивной, ска­жу, что неважно, насколько полезным или исцеляющим может быть ваше присутствие с умершими, вы не смо­жете и никогда не сумеете дать им то, что они хотят; их возлюбленные вернутся опять в здравии и здоровом теле. Очень важно хранить в уме все, что вы делаете, неважно, сколь замечательным это может быть, пусть второстепен­ная помощь, так как вы беспомощны в помощи умерше­му. Пожалуйста, помните, что существует много чего, что вы можете сделать, чтобы реально помочь. Ваша любовь и ваше желание быть с тем, что представляется в данный момент, более чем достаточно. Вы не должны изматы­вать себя, заботясь об умирающем или родственнике, так как все завершится тем, что вы заболеете.

Меня часто спрашивали родственники умирающего: «По вашему мнению, как он сегодня выглядит, Филида?». Я отвечала позитивно. Как будто они надеялись, что я могу совершить чудо и заставить умирающего попра­виться. Мой ответ, если я считала его подходящим, обыч­но такой: «Ну, ему, кажется, не больно, и он менее воз­бужден», или «Я верю, что лечение хорошо действует», или «Я полагаю, она поспит некоторое время» и всегда за этим следовал мой вопрос, нужно ли родственникам время, чтобы поговорить со мной.

Можно помочь умершему, если кто-нибудь выполняет обычные дела во время смерти любимого. Когда прохо­дишь через эмоциональную боль, то трудно сконцентри­роваться на таких вещах, как заказ венков, приготовле­ние пищи для людей, прибывших издалека на похороны, регистрация смерти и т.д. Работа наблюдателя касается за­боты о духовном благополучии умирающего, и это скон­центрированная и священная работа; тем не менее, уметь забрать детей из школы, помыть посуду, забрать родствен­ников с автобусной остановки или вокзала или позабо­титься о детях — все это работа милосердия и такая же священная.

В этой работе не существует иерархии святости. Кто-то спросил меня как-то, может ли помочь мне с умираю­щим. Я была обрадована ее предложению. Когда я спро­сила, сможет ли она забрать дочь женщины с вокзала в двадцати милях отсюда, ответ был отрицательным: «Я по­лагала побыть у постели умирающего, помолиться за него». Мы не можем все время находиться у постели, большая часть работы, которую я выполняла с умираю щими, находилась на кухне, или я отвечала на звонки о предоставление информации о времени кремирования/похорон и т.д. У меня есть поговорка: «Служат также те, кто стоит и моет посуду». Каким-то образом кажется бо­лее «священным» находиться у постели умирающих, а не мыть кухню или ходить за покупками, но все, что мы де­лаем в это время, есть «работа» или помощь, и ничто из этого не является тривиальным в линии услуг.

Многие люди спрашивают меня, сколько «должно» потребоваться времени, чтобы преодолеть скорбь после смерти любимых. Мой ответ всегда один и тот же: «Это займет столько, сколько вы займете». Я слышала, как некоторые профессионалы говорят, что «нормальное» время для скорби составляет два года, после чего «нуж­но» продолжить жить. Естественно, это зависит от того, какие были отношения с умершими и как произошла смерть; если эта была внезапная смерть (как при сердеч­ном приступе), шок останется в психике дольше, чем если бы у человека было смертельное заболевание. То же самое, если смерть происходит из-за несчастного случая, то время печали более интенсивное, так как приходится иметь дело с травмой внезапности. Очень трудно, что нам приходится говорить «прощай» нашим любимым после их смерти, поэтому вина того «что я должен/не должен был сказать, что я должен/не должен был сделать» муча­ет сердце очень долго. Пусть у всех нас будет достаточно времени сказать «прощай» и умереть сознательно в люб­ви наших родных, тем самым облегчая процесс скорби как нам, так и им.

В «Учениях Котла» нас учат, что любовь никогда не умирает; это единственная реальность, которая означа­ет, что только она реальна во все времена. Эти учения помогают мне при работе с людьми, у которых не было времени попрощаться с любимыми до того, как они по­кинули землю. Следующее упражнение оказывает очень исцеляющее действие:

Попросите человека присесть напротив мягкой подуш­ки. Она будет представлять любимых, которые умерли.

Дайте им знать, что любовь, которую они испытыва­ют друг к другу, не умерла.

Дайте им выразить все чувства и слова, которыми у них не было времени поделиться.

Слезы и слова любви и благодарности будут разделены.

Дайте время погоревать, пока они взяли подушку, прижали к сердцу и выплакали чувство потери.

Когда все будет сделано, вы почувствуете, что все за­кончено, попросите их сказать «прощай» своим люби­мым. Когда они будут готовы отдать вам подушку, вы «отберете у нее роль».

Если им кажется это слишком пугающим, попросите их написать прощальное письмо мертвому человеку и ос­тавьте его на маленьком алтаре с ночником, горящим напротив него. Или они могут положить его под подуш­ку на три ночи, а затем снова прочитать. И если почув­ствуют, что все хорошо, то можно будет письмо сжечь.

Молодой муж моей родной сестры умер после авто­мобильной катастрофы, а она и ее шестеро маленьких детей долгое время были в шоке. Тот факт, что родствен­ники запретили им открыть гроб и убедиться, что там лежал человек, которого они любили, увеличил их горе «А если это вовсе не Дональд? — плакала моя убитая го­рем сестра. — А если он по-прежнему жив, а там лежит другой человек?»

Толпятся всякого рода иррациональные мысли, ищу­щие что-то вроде надежды или «может быть»... С тех пор многое изменилось в нашем обществе; родственники должны видеть труп, вне зависимости от того, насколь­ко он может быть обезображен, я убеждена, что это пра­вильно. В течение многих месяцев после смерти мужа моя сестра хотела пойти на кладбище, вырыть гроб и убе­диться, что там лежит тело ее мужа.

К счастью, она была из маленького общества в Донегале, где есть ритуал «пробуждения» трупа. Этот ритуал предполагает просиживание трех ночей с мертвым чело­веком, с его семьей и друзьями, рассказывающими ис­торию снова и снова о том, как он/она умер, обстоятель­ства смерти, каждую деталь до последнего мгновения, когда они говорили с ними, что было сказано и т.д. Это дало ей шанс неоднократно рассказать историю смерти своего мужа, пока она наконец не признала тот факт, что он жил и умер, так как сестра начала сомневаться в сво­ем здравом уме. Это идея рассказывания истории — кель­тская. Кельты верили, что история обладает великой ал­химией. В отношении истории Бриджит сказала:

Дай голос истории,

Дай сердце истории,

Дай кости истории,

Поиск по сайту: