Эмоциональный интеллект. Эмоциональный

Эмоциональный

ИЗДАТЕЛЬСТВО

МОСКВА

Владимир

УДК 159.9

ББК 88.5

Г73

Daniel Golcman

EMOTIONAL INTELLIGENCE

Перевод с английского А.П. Исаевой

Компьютерный дизайн П.А. Хафизовой

Печатается с р а з р е ш е н и я автора

и л и т е р а т у р н о г о а г е н т с т в а Brocrman, Inc.

Гоулман, Д.

Г73

Эмоциональный интеллект / Дэниел Гоулман; пер. с англ.

А.П. Исаевой. - М.: ACT: ACT МОСКВА; Владимир: ВКТ,

2009. - 478, |2] с.

ISBN 978-5-17-039134-9 (ООО «Изд-во ACT») ( С: Психология-лучшее)

ISBN 978-5-9713-7405-3 (ООО Издательство «ACT МОСКВА»)

ISBN 978-5-226-00838-2 ( В К Т)

ISBN 978-5-17-049997-7 (ООО «Изд-во ACT») ( С: Психология(У))

ISBN 978-5-9713-7406-0 (ООО Издательство «ACT МОСКВА»)

ISBN 978-5-226-00839-9 ( В К Т)

Что такое эмоциональный интеллект (ЕQ)?

Связан ли он с коэффициентом интеллекта (IQ), определяющим

степень умственного развития человека?

Почему люди со средним IQ часто добиваются успеха в жизни и

карьере, а те, чей коэффициент интеллекта очень высок, не могут

реализовать себя?

Какие существуют методики измерения уровня эмоционального

интеллекта?

На эти и многие другие важнейшие вопросы отвечает в своем супер-

бестселлере знаменитый психолог Дэниел Гоулман — основоположник

теории эмоционального интеллекта.

УДК 159.9

ББК 88.5

© Daniel Goleman, 1995

© Перевод. А.П. Исаева, 2008

© ООО Издательство «ACT МОСКВА». 2009

Посвящается Таре,

неистощимому источнику эмоциональной мудрости

ЗАДАЧА АРИСТОТЕАЯ

Всякий может разгневаться — это легко, но совсем

не так легко разгневаться на того, кто этого заслужива­

ет, причем до известных пределов, в надлежащее вре­

мя, с надлежащей целью и надлежащим образом.

Аристотель. Никомахова этика

Невыносимо парило уже с утра. В Нью-Йорке выдался один

из тех жарких и влажных августовских дней, когда ощущаемый

дискомфорт повергает людей в уныние. Я возвращался в отель

и, войдя в автобус, следовавший по Мэдисон-авеню, испытал

почти что шок, наткнувшись взглядом на водителя, черноко­

жего мужчину средних лет, сиявшего радостной улыбкой, ко­

торый поприветствовал меня дружеским: «Здорово! Как дела?»

Так он обращался к каждому входившему в автобус, неспешно

ползущий в густом потоке машин, как обычно переполнивших

в этот час центр послеполуденного города. И каждый пассажир,

подобно мне, вздрагивал от неожиданности, но, будучи из-за

погоды в дурном расположении духа, мало кто отвечал на его

добродушное приветствие.

Однако, по мере того как автобус на пути в спальный район

выруливал из уличных пробок, происходило медленное, пря­

мо-таки волшебное превращение. Водитель, пока суд да дело,

развлекал нас непрерывным монологом, живо комментируя

происходящее вокруг: вон в том магазине во время распродажи

творилось нечто невообразимое, а в этом музее открылась за­

мечательная выставка, вы еще ничего не слышали о новом

фильме, что недавно пошел в кинотеатре на углу? Его восхи­

щение богатыми возможностями, которые предоставлял сво­

им жителям этот город, заразило пассажиров, и они, подъез­

жая к своей остановке, сбрасывали с себя скорлупу мрачной

Эмоциональный интеллект

угрюмости, в которой влезали в автобус, и когда водитель кри­

чал им вслед: «Пока! Всех вам благ!», каждый с улыбкой отве­

чал ему тем же.

Воспоминание об этом случае жило во мне почти двадцать

лет. Когда я ехал на этом автобусе, ходившем по Мэдисон-аве­

ню, я только что защитил докторскую диссертацию по психо­

логии; но в то время в психологии обращалось слишком мало

внимания на то, как вообще могла произойти подобная мета­

морфоза. Психологической науке почти ничего не было из­

вестно о механике эмоций. И все же, представив распростра­

нение вируса доброжелательности, который, должно быть,

прокатился по всему городу, исходя от пассажиров этого ав­

тобуса, я понял, что его водитель был кем-то вроде городско­

го миротворца, почти волшебником по своей способности

преобразовывать бродившую в его пассажирах мрачную раз­

дражительность, чтобы чуть-чуть смягчать их сердца и делать

их добрее.

Полную тому противоположность составляют некоторые

газетные сообщения на этой неделе:

· В одной местной школе девятилетний ученик разбушевал­

ся, залил краской школьные парты, компьютеры и принте­

ры и бессмысленно покорежил машину на школьной сто­

янке для автомобилей. Причина заключалась в том, что не­

сколько его соучеников-третьеклассников назвали его «со­

сунком», и он решил переубедить их.

· Восемь подростков были ранены, когда случайное столк­

новение в толпе тинейджеров, слонявшихся у манхэттен-

ского клуба по интересам, привело к потасовке, которая

закончилась, когда один из обиженных открыл стрельбу

по толпе из автоматического пистолета 38-го калибра. В

отчете сообщается, что подобная пальба в случаях прояв­

лений неуважения в последние годы становится все более

и более обычным явлением по всей стране.

· По сообщениям печати о жертвах убийств моложе двена­

дцати лет, 57 процентов убийц составляют их родители или

отчимы и мачехи. Почти в половине случаев родители за­

являют, что они «просто пытались дисциплинировать ре-

Дэниел Гоулллан

бенка». Избиение до смерти бывает спровоцировано «на­

рушениями», например, если ребенок мешает смотреть те­

левизор, плачет или пачкает пеленки.

· Юношу-немца судили за убийство пяти турецких женщин

и девушек, погибших при пожаре, устроенном им, пока они

спали. Он был членом неонацистской группы и на суде рас­

сказал, что не сумел сохранить работу, пил и в своей жесто­

кой судьбе винил иностранцев. Едва слышным голосом он

объяснял в суде: «Я не перестаю глубоко сожалеть о соде­

янном, и мне бесконечно стыдно».

Каждодневно обрушивающиеся на нас новости изобилуют

подобными сообщениями об упадке цивилизованности и бе­

зопасности — о стремительной атаке низменных побуждений,

вызывающих безудержное желание убивать. Но для нас эти

новости просто отражают в более широком масштабе закрады­

вающееся ощущение выхода из-под контроля эмоций в нашей

собственной жизни ив жизни окружающих нас людей. Никто

не защищен от этой непредсказуемой волны беспорядков и рас­

каяния; она так или иначе проникает в жизнь каждого из нас.

Последнее десятилетие прошло под аккомпанемент бара­

банной дроби подобных сообщений, характеризующих рост

нелепых выходок под влиянием эмоций, проявлений безрас­

судства и безответственности в наших семьях, общинах и кол­

лективах. Эти годы были свидетелями всплесков ярости и от­

чаяния, происходящих в тихом одиночестве детей работающих

родителей, оставленных на попечение телевизора вместо при­

ходящей няни, в страдании заброшенных, оставшихся без вни­

мания или подвергшихся жестокому обращению детей, или в

безобразной интимности супружеского беспредела. О распро­

странении душевного нездоровья можно судить по количе­

ственным показателям, свидетельствующим о внезапном воз­

растании случаев депрессии во всем мире, и по напоминаниям

в виде нарастающей волны агрессивности: подростки с огне­

стрельным оружием в школах, происшествия на автострадах,

заканчивающиеся перестрелками, недовольные увольнением

наемные работники, зверски убивающие своих бывших сотруд­

ников. Злоупотребление эмоциями, стрельба из движущихся ав-

Эмоциональный интеллект

томобилей и посттравматический стресс — за прошедшее де­

сятилетие все эти термины вошли в обычный лексикон, так же

как и актуальный девиз изменился с ободряющего «Всего хо­

рошего» на саркастический «Ну, давай-давай!».

Эта книга поможет вам найти смысл в бессмысленном. Как

психолог и журналист газеты «Нью-Йорктайме», кем ваш по­

корный слуга работает последние десять лет, я отчетливо заме­

чаю прогресс в научном понимании сферы иррационального.

Но более всего меня поражают две явно противоположные тен­

денции: одна отражает растущее неблагополучие в эмоциональ­

ной жизни нашего общества, другая свидетельствует о появле­

нии некоторых эффективных средств оздоровления сложив­

шейся обстановки.

Зачем понадобилось это исследование

В последние десять лет, несмотря на поступающую со всех

сторон неутешительную информацию, представители учено­

го мира всерьез занялись изучением эмоций. Среди наиболее

впечатляющих следует отметить результаты исследования че­

ловеческого мозга в процессе работы, ставшие возможными

благодаря новейшим разработкам в области технологии оп­

тических изображений отделов головного мозга. Впервые в

истории человечества ученые сумели увидеть то, что веками

оставалось для них тайной за семью печатями: как именно

работает эта невообразимо сложная система из огромной мас­

сы клеток, когда мы думаем и чувствуем, строим мысленные

образы и мечтаем. Обилие данных в области нейробиологии

помогает нам лучше понять, каким образом мозговые цент­

ры, ответственные за наши эмоции, побуждают нас гневаться

или плакать и как самые древние отделы мозга, побуждающие

нас развязывать войны или пробуждающие в нас любовь, на­

правляют энергию на совершение добра или зла. В ходе по­

добных беспрецедентных изысканий, раскрывших механиз­

мы бурного проявления эмоций и их ослабления, обнаружи­

лись некоторые оригинальные средства выхода из нашего кол­

лективного эмоционального кризиса.

Дэниел Гоулман

Кстати сказать, мне пришлось повременить с написанием

этой книги до лучших времен, дожидаясь, пока созреет бога­

тый урожай научных исследований. Причина столь длительной

задержки коренилась главным образом в том, что чувствам в

ментальной жизни человека исследователи отводили на удив­

ление мало места, оставляя эмоции для научной психологии как

некий почти не исследованный континент. В образовавшийся

таким образом вакуум хлынул поток разного рода книг под руб­

рикой «Помоги себе сам», напичканных полезными советами,

разработанными в лучшем случае по результатам клинических

исследований при отсутствии серьезной научной базы. Но те­

перь наука наконец вправе со знанием дела вести разговор о

решении неотложных и весьма запутанных проблем психики в

ее наиболее иррациональном проявлении, чтобы с большей или

меньшей точностью составить карту человеческих чувств.

Составление такой карты оспаривает мнение тех, кто при­

держивается узкого представления об интеллекте, доказывая,

что коэффициент умственного развития задается нам генети­

чески, а посему не может изменяться под влиянием жизненно­

го опыта и что наша судьба в значительной степени определя­

ется умственными способностями, которыми мы наделены от

природы. Подобный аргумент, однако, не учитывает по-преж­

нему спорный вопрос: Что способны мы изменить, чтобы это

помогло нашим детям прожить свою жизнь лучше? Какие фак­

торы срабатывают, например, когда люди с высоким коэффи­

циентом умственного развития терпят неудачу, а имеющие

скромные коэффициенты оказываются на удивление успешны­

ми? Я лично твердо настроен доказать, что подобное различие

чаще всего коренится в способностях, которые я называю «эмо­

циональным интеллектом», включающим самоконтроль, рве­

ние и настойчивость, а также умение мотивировать свои дей­

ствия. Всему этому, как мы увидим в дальнейшем, детей мож­

но научить, предоставляя им тем самым благоприятную воз­

можность наилучшим образом использовать тот умственный

потенциал, который выпал им в генетической лотерее.

За этой возможностью вырисовывается требующий немед­

ленных действий моральный долг. Теперь настали такие вре­

мена, когда структура общества, видимо, расползается все бы-

Эмоциональный интеллект

стрее, когда эгоизм, насилие и убожество духа, похоже, разру­

шают благополучие нашей общественной жизни. В такой об­

становке аргументация в защиту важности эмоционального

интеллекта строится на связи между чувством, характером и

внутренними нравственными стимулами. Становится все бо­

лее очевидным, что фундаментальные этические установки в

жизни происходят от лежащих в основе эмоциональных спо­

собностей. Порыв, например, есть средство выражения эмоций;

источником всех порывов является чувство, прорывающееся,

чтобы выразить себя в действии. Для тех, кто пребывает во вла­

сти порывов, то есть для людей с недостаточным самоконтро­

лем, характерно отступление от строгих принципов морали,

ведь способность контролировать порывы составляет основу

воли и характера. К тому же альтруизм проистекает из эмпа­

тии, способности улавливать и расшифровывать эмоции дру­

гих людей; если нет понимания нужд или отчаяния другого че­

ловека, то и беспокоиться не о чем. И если в наше время и тре­

буются какие-либо моральные позиции, так именно эти две:

сдержанность и сострадание.

Наше путешествие

В настоящей книге я выступаю в роли гида в научной экс­

педиции в глубь территории эмоций, в путешествие, которое

должно помочь достижению большего понимания некоторых

самых сложных моментов в наших собственных жизнях и в ок­

ружающем нас мире. Цель этого путешествия заключается в

том, чтобы узнать, что же это значит — привнести ум в эмоции

и как это осуществить. Такое понимание само по себе может до

известной степени оказаться полезным, ведь проникновение в

царство чувств приводит к результату, чем-то напоминающему

попадание наблюдателя на квантовый уровень в физике, изме­

няющее наблюдаемую картину.

Наше путешествие начинается в Части 1 с новых открытий,

касающихся эмоциональной архитектуры мозга, объясняющих

те самые обескураживающие моменты нашей жизни, когда чув­

ство подавляет всяческую рациональность. Понимание взаи-

Дэниел Гоулман

модействия структур мозга, которые управляют приступами

ярости и страха или страстью и радостью, многое проясняет

относительно того, как мы усваиваем эмоциональные привыч­

ки, которые подрывают наши лучшие намерения, а также от­

носительно того, что мы можем сделать, чтобы подавить свои

наиболее разрушительные или наносящие вред нам самим эмо­

циональные порывы. И что важнее всего, так это то, что дан­

ные неврологии говорят о существовании «окон возможности»

формирования эмоциональных привычек наших детей.

Следующую крупную остановку в нашем путешествии мы

сделаем в Части 2, где поговорим о том, как особенности нервной

системы каждого человека развиваются в основополагающую

интуицию в отношении проживания жизни, называемую эмо­

циональным интеллектом, который, к примеру, позволяет сдер­

живать эмоциональный порыв, угадывать сокровенные чувства

другого человека и налаживать взаимоотношения — в общем, как

говорил Аристотель, приобретать редкостное умение «гневаться

на того, кто этого заслуживает, причем до известных пределов, в

надлежащее время, с надлежащей целью и надлежащим образом».

(Читатели, у которых нет желания вдаваться в неврологические

подробности, могут сразу переходить к этому разделу.)

В расширенной модели понятия «быть разумным» эмоци­

ям отводится главное место среди специальных способностей

человека к проживанию жизни. В Части 3 рассматриваются

некоторые главные различия, которые определяются такой «ра­

зумностью», и в частности, как эта способность помогает со­

хранить наиболее значимые для нас взаимоотношения, а ее от­

сутствие приводит к их разрушению; как рыночные силы, из­

меняющие форму нашей трудовой жизни, в небывалом масш­

табе поощряют эмоциональный интеллект на достижение

успеха на рабочем месте и почему «ядовитые» эмоции подвер­

гают опасности наше физическое здоровье ничуть не меньше,

чем выкуривание по пачке сигарет в день, тогда как эмоцио­

нальное равновесие служит защитой нашего здоровья и благо­

получия.

Согласно законам генетики, мы получаем в наследство не­

кий набор эмоциональных установок, определяющих наш тем­

перамент. Однако связанные с эмоциями цепи сетчатой фор-

Эмоциональный интеллект

мации мозга чрезвычайно легко поддаются влиянию, а значит,

темперамент вовсе не является чем-то предопределенным. В

Части 4 мы обсудим, как эмоциональный опыт, приобретае­

мый нами в детские годы дома и в школе, формирует наши эмо­

циональные схемы, делая нас более знающими — или неуме­

лыми — на основе эмоционального интеллекта. Это означает,

что детство и отрочество представляют своего рода «окна воз­

можностей», необходимые для закрепления существенно важ­

ных эмоциональных особенностей, которые будут управлять

нашей жизнью.

Часть 5 книги откроет нам, какие опасности подстерегают

тех, кто в период достижения зрелости не научится управлять

царством эмоций, и, в частности, как случается, что недоста­

ток эмоционального интеллекта расширяет диапазон рисков:

от депрессии или склонности к насилию до нарушений пита­

ния и злоупотребления наркотиками. Кроме того, мы позна­

комимся со школами передовых методик, где детей обучают

навыкам общения и умению владеть эмоциями, которые по­

могут им всегда выбирать в жизни верные пути.

Надо заметить, что наибольшую тревогу вызывают данные

массового опроса родителей и преподавателей, свидетельству­

ющие о возникшей во всем мире тенденции усиления неблаго­

получия в эмоциональной сфере детей нынешнего поколения

в сравнении с предыдущим: они более раздраженные и непо­

слушные, более нервные и склонные впадать в тревогу, более

импульсивные и агрессивные и чувствуют себя более одиноки­

ми и подавленными.

Что же касается средства поправить ситуацию, то, по-мое­

му, его следует искать в тех методах, которые мы выберем для

подготовки молодежи к взрослой жизни. До сих пор мы остав­

ляем эмоциональное образование нашихдетей на волю случая,

всякий раз получая все более ужасающие результаты. Одним

из решений проблемы явилось бы новое представление о воз­

можностях школ в деле воспитания цельного человека, сводя

воедино в классной комнате ум и сердце. Наше путешествие

заканчивается посещением занятий в школах нового типа, име­

ющих целью дать детям хорошую подготовку по основам эмо­

ционального интеллекта. Я предвижу то время, когда обычной

Дэниел Гоулман

практикой в системе образования станет развитие наиважней­

ших человеческих способностей, таких как самопознание, са­

моконтроль и эмпатия, а также обучение умению слушать, ула­

живать конфликты и поддерживать сотрудничество.

В «Никомаховой этике» — философском исследовании

добродетели, характера и добропорядочной жизни — задача

Аристотеля состояла в том, чтобы научить людей управлять

эмоциональной жизнью с помощью интеллекта. В наших стра­

стях, правильно используемых, есть мудрость: они направляют

наше мышление, определяют наши ценности, руководят нашим

выживанием. Но им ничего не стоит сбиться с правильного

пути, что они слишком часто и проделывают. Как представля­

лось Аристотелю, дело не в эмоциональности, а в уместности

эмоций и их выражения. Вопрос в том, как нам привнести ум в

наши эмоции — и вежливость на наши улицы и внимание и

заботу в жизнь нашего общества?

Часть 1

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ МОЗГ

Глава 1

ЗАЧЕМ НУЖНЫ Э М О Ц И И

ТОЛЬКО сердцем постигается истинное положение

вещей, ибо самое важное скрыто от глаз.

Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц

Давайте вспомним о последних мгновениях жизни Гэри и

Мэри Джейн Чаунси, беззаветно любивших свою одиннадца­

тилетнюю дочь Андреа, прикованную к инвалидному креслу

церебральным параличом. Супруги Чаунси были в числе пас­

сажиров поезда «Эмтрек», упавшего в реку, когда баржа натолк­

нулась на опору железнодорожного моста через рукав в дельте

реки на территории штата Луизиана. Думая только о своей до­

чери, они постарались сделать все возможное, чтобы спасти

Андреа, когда вода хлынула в окна вагона тонущего поезда.

Каким-то образом им удалось протолкнуть девочку через окно,

навстречу спасателям, но сами они, не успев выбраться нару­

жу, так и остались в вагоне, ушедшем под воду.

Этот случай с родителями, совершившими героический

поступок, чтобы спасти жизнь своему ребенку, служит свиде­

тельством почти что фантастического мужества. История и пре­

дыстория человечества насчитывает несметное число примеров,

когда родители идут на немыслимые жертвы ради своих детей,

и неизмеримо больше таких примеров можно найти на протя­

жении эволюции человеческого рода. С позиции биологов-эво­

люционистов такое родительское самопожертвование служит

цели «успешной репродукции», состоящей в передаче чьих-

либо генов будущим поколениям. Однако с точки зрения роди­

теля, идущего на отчаянный шаг в критические моменты жиз­

ни, речь идет исключительно о любви.

Дэниел Гоулман

Этот пример родительского героизма помогает понять на­

значение и силу эмоций, показывая роль альтруистической

любви — и любой другой испытываемой нами эмоции — в че­

ловеческой жизни. Он говорит о том, что наши глубочайшие

чувства, страсти и стремления являются необходимыми для нас

проводниками и что род человеческий во многих отношениях

обязан своим существованием их действенному присутствию в

людских делах. Их власть необычайно велика: только огром­

ная любовь, вылившаяся в стремление спасти обожаемого ре­

бенка, могла заставить родителя презреть инстинкт самосо­

хранения. С точки зрения здравого смысла их самопожертво­

вание было достаточно неразумным; с точки зрения чувств они

не могли поступить иначе.

Строя догадки о том, почему эволюция отвела эмоциям

столь важную роль в человеческой психике, специалисты по

социобиологии указывают на превосходство сердца над голо­

вой в такие критические моменты. Они считают, что наши эмо­

ции руководят нами, когда мы оказываемся в затруднительном

положении и сталкиваемся со слишком важными задачами,

чтобы их решение можно было предоставить одному только

интеллекту, — при опасности, причиняющей боль утрате, упор­

ном продвижении к цели, несмотря на разочарования, завязы­

вании отношений с партнером, создании семьи. Каждая эмо­

ция предполагает характерную для нее готовность к действию,

каждая указывает нам направление, которое уже хорошо себя

зарекомендовало при решении повторяющихся сложных задач,

которые ставит перед человеком жизнь. В процессе повторе­

ния этих вечных ситуаций на протяжении истории нашего эво­

люционного развития ценность нашего эмоционального репер­

туара для выживания в них подтверждалась его закреплением в

нервной системе в виде врожденных автоматических стремле­

ний человеческого сердца.

Рассматривать человеческую природу, не учитывая силу

эмоций, значит проявлять прискорбную близорукость. Само

название Homo sapiens {лат. человек разумный), мыслящий вид,

вводит в заблуждение в свете нового понимания и видения ме­

ста эмоций в нашей жизни, предлагаемых ныне наукой. Как

всем нам хорошо известно по опыту, когда дело доходит до вы-

Эмоциональный интеллект

работки решений и определения линии поведения, чувство

принимает во внимание каждую мелочь не меньше, а зачастую

и больше, чем мышление. Мы зашли слишком далеко, делая

упор на значении и важности чисто разумного — того, что из­

меряется коэффициентом умственного развития, — в челове­

ческой жизни. К лучшему или худшему, но интеллект может

оказаться бесполезным, если власть захватят эмоции.

Когда страсти преобладают нал рассудком

Это была трагедия ошибок. Четырнадцатилетняя Матиль­

да Крэбтри просто разыграла своего отца: она выскочила из

чулана с воплем «Пу-у-у!», когда ее родители вместе возвраща­

лись утром из гостей.

Но Бобби Крэбтри и его жена думали, что Матильда прове­

ла эту ночь у друзей. Входя в дом и услышав какой-то шум,

Крэбтри потянулся за пистолетом калибра 9 миллиметров и

вошел в спальню Матильды, чтобы выяснить, в чем дело. Ког­

да дочь выскочила из чулана, Крэбтри выстрелил ей в шею.

Матильда Крэбтри скончалась через двенадцать часов.

Нашим эмоциональным наследством, доставшимся нам от

эволюции, является страх, мобилизующий нас на защиту на­

шей семьи от опасности. Именно он побудил Бобби Крэбтри

схватить пистолет и поспешить расправиться с незваным гос­

тем, который, как он думал, незаконно проник в его дом^Сгршх

_заставил Крэбтри выстрелить, прежде чем он успел полностью

осознать, в кого он стреляет, и даже прежде чем он узнал голос

собственной дочери. По мнению биологов-эволюционистов,

автоматические реакции такого рода прочно закреплены в на­

шей нервной системе, поскольку в течение длительного кри­

тического периода в предыстории человечества они определя­

ли грань между жизнью и смертью. Но еще важнее то, что они

способствуют осуществлению главной задачи эволюции: обес­

печивать возможность производить потомство, которое продол­

жит передачу этих самых что ни на есть генетических склонно­

стей, по горькой иронии ставших причиной трагедии в доме

Крэбтри.

Дэниел Гоулман

Но хотя эмоции всегда служили нам мудрыми советчиками

на протяжении долгого периода эволюции, новые реалии, пред­

лагаемые нам нынешней цивилизацией, сформировались с та­

кой быстротой, что эволюция со своей степенной поступью за

ними уже явно не поспевает. В самом деле, первые законы и пред­

писания этики, такие как свод законов Хаммурапи*, десять за­

поведей евреев, эдикты императора Ашоки, можно расценить как

попытки обуздать, смягчить и цивилизовать проявление эмоций.

Как замечает Фрейд в книге «Цивилизация и вызванная ею не­

удовлетворенность», общество было вынуждено навязать правила

извне, дабы усмирить волны перехлестывающих через край эмо­

ций, бесконтрольно бушевавших внутри.

Несмотря на все социальные ограничения, страсти то и дело

преобладают над рассудком. Эти особенности человеческой на­

туры определяются характером ментальной сферы. Если же го­

ворить о биологической конструкции главного нервного кон­

тура эмоций, то рождаемся мы с тем, что лучше всего зареко­

мендовало себя в работе на протяжении последних 50 000 по­

колений людей, я подчеркиваю, не последних 500 поколений

и, уж конечно, не последних пяти. Неторопливо и осмотритель­

но действующие силы эволюции, сформировавшие наши эмо­

ции, производили свою работу в течение многих миллионов лет.

Прошедшие 10 000 лет, несмотря на очевидно быстрый подъем

цивилизации и взрывной рост населения с пяти миллионов до

пяти миллиардов, оставили незначительный отпечаток в наших

биологических матрицах, лежащих в основе эмоциональной

жизни.

Хорошо это или плохо, но наша оценка каждой неожидан­

ной встречи с кем-либо и реакция на такую встречу являются

результатом не только здравых суждений и нашего личного опы­

та, но еще и наследия далекого прошлого, формирующего в нас

черты, приводящие подчас к трагическим последствиям, о чем

свидетельствуют печальные события в доме Крэбтри. Короче

* Хаммурапи (18 в. до н.э.) — царь Вавилона. Его творческая рука

коснулась всех сторон жизни. Это видно из его знаменитых законов. Из

272 статей сохранилось 247: уголовное право, судопроизводство, кража,

грабежи, торговля, семья, градостроительство, кораблестроительство,

рабство и др. — Примеч. пер.

Эмоциональный интеллект

говоря, мы слишком часто беремся за решение дилемм XX века,

имея в распоряжении эмоциональный репертуар, приспособ­

ленный для нужд плейстоцена*. Эта неприятность и составля­

ет предмет данной книги.

Побуждения к действию

В один прекрасный день ранней весной я ехал по шоссе че­

рез горный перевал в Колорадо, как вдруг внезапный снегопад

скрыл машину, двигавшуюся на небольшом расстоянии впере­

ди меня. Я всматривался в кружащиеся передо мной снежные

вихри, но ничего не мог разглядеть в ослепительной белизне сне­

га. Нажимая ногой на педаль тормоза, я чувствовал, как беспо­

койство наполняет тело, и слышал тяжелые удары сердца.

Беспокойство переросло во всепоглощающий страх; я съе­

хал на обочину дороги, чтобы переждать метель. Через полчаса

снегопад прекратился, видимость восстановилась, и я продол­

жил свой путь — но только затем, чтобы, едва преодолев не­

сколько сотен ярдов дальше по дороге, снова остановиться там,

где бригада «скорой помощи» оказывала помощь пассажиру

автомобиля, врезавшегося в заднюю часть притормозившего

автомобиля, ехавшего впереди; столкновение вызвало затор на

шоссе. Если бы я продолжил движение при слепящем снегопа­

де, то, вероятно, налетел бы на них.

Предостерегающий страх, охвативший меня в тот день, воз­

можно, спас мне жизнь. Подобно кролику, в ужасе застывше­

му при одном намеке на пробегающую мимо лису, или простей­

шему млекопитающему, прячущемуся от нападающего дино­

завра, я оказался во власти некоего внутреннего состояния,

которое заставило меня остановиться, насторожиться и обра­

тить внимание на надвигающуюся опасность.

Все эмоции, по существу, представляют побуждение к

действию, мгновенные программы действий по обращению

* Плейстоцен — последняя современная система геологической ис­

тории Земли, охватывающая и современную эпоху; продолжается около

700 000—1 млн лет. Важнейшим событием этого периода было появле­

ние человека.

Дэниел Гоулман

с жизнью, которые эволюция постепенно прививала нам.

Собственно корнем слова «эмоция» является латинский гла­

гол «motere», означающий «двигать, приводить в движение»,

с приставкой «э-», придающей дополнительное значение на­

правленности вовне: «отодвигать, удалять» и говорящей о

том, что каждая из эмоций подразумевает стремление дей­

ствовать. В том, что эмоции приводят к действиям, легче все­

го убедиться, наблюдая за животными или детьми; это толь­

ко у «цивилизованных» взрослых мы столь часто обнаружи­

ваем колоссальное отклонение от нормы животного царства:

эмоции — основные стимулы к действию, — разошедшиеся

с очевидной реакцией.

Каждая эмоция в нашем эмоциональном репертуаре игра­

ет уникальную роль, раскрываемую их характерными биологи­

ческими отличительными чертами (более подробно об «основ­

ных» эмоциях см. Приложение А). Приняв на вооружение но­

вые методы, позволяющие «заглянуть» в тело человека и его

мозг, исследователи открывают все больше физиологических

подробностей, касающихся того, как каждая эмоция готовит

организм к совершенно разным ответным реакциям.

· В минуту гнева кровь приливает к кистям рук, позволяя

быстрее и легче схватить оружие или нанести удар врагу;

увеличивается частота сердечных сокращений, а выброс

гормонов, например, адреналина, обеспечивает заряд энер­

гии, вполне достаточный для решительных действий.

· Когда человека охватывает страх, кровь устремляется к

большим скелетным мышцам, в частности, к мышцам ног,

помогая быстрее убежать от опасности; человек при этом

бледнее, что происходит в результате оттока крови от го­

ловы (появляется ощущение, что кровь «стынет в жилах»).

В этот момент цепенеет тело, хотя и ненадолго, вероятно,

давая время оценить ситуацию и решить, не будет ли луч­

шим выходом поскорее спрятаться в укромном месте. Схе­

мы в эмоциональных центрах головного мозга запускают

механизм выброса гормонов, приводя тело в состояние

общей боевой готовности, заставляя его сгорать от нетер­

пения и подготавливая к действию, а внимание сосредо-

Поиск по сайту: