Начнем, пожалуй, с того обстоятельства, которое нередко оказывается камнем преткновения для школьников, — с умения регулировать собственное поведение. Практика показывает, что родителям не всегда удается оправиться с воспитанием у ребенка в дошкольный период произвольности поведения и что во многих случаях трудности, с которыми он сталкивается в процессе учебы, вызываются как раз этим обстоятельством. Иными словами, недостаточно развитое умение управлять своим поведением препятствует полноценному формированию учебной деятельности.
Возьмем конкретный пример.
— У моего сына вечно не хватает времени для уроков,— пожаловался как-то при встрече мой старый приятель. — Проводит над книгами часа по три, по четыре и еле-еле успевает приготовить заданное.
Зная, что парнишка, о котором идет речь, ходит в IV класс, я решил, что это хорошо знакомый мне случай: на рубеже III—IV классов большинство школьников сталкивается в учебе с трудностями, которые им были незнако мы ранее. И я стал рассказывать своему приятелю о том, что III и IV классы особые; что именно здесь происходит переход от начального обучения к систематическому изложению основ наук; что в связи с этим резко возрастает сложность и объем изучаемого материала; что старых учебных приемов, которые оправдывали себя в начальной школе, становится недостаточно и требуется помочь школьнику овладеть новыми приемами, позволяющими усваивать все больший и больший объем информации.
Мой друг вначале внимательно слушал меня, затем сказал:
— Все это верно, да только к моему Федьке не относится. Он просто не умеет заниматься. Ходит полчаса по комнате, себя и нас мучает, пока, наконец, за стол сядет. А как уроки делает! Какое-то замедленное кино. Это надо видеть! Нет, ты зайди, сам посмотри.
Когда я пришел к приятелю, Феди дома не было. Оказывается, пообедав, он ушел гулять. Бабушка дважды выходила на балкон:
— Федя-я-аа! Федя-аа! Ребята, никто из вас Федю не видел?
Мальчишеский голос ответил снизу:
— Он, наверно, на «пятачок» пошел, там ребята в футбол играют.
Бабушка вернулась в комнату и взяла платок.
— Пойду позову его. Ведь у него еще уроки не деланы.
Через полчаса она вернулась вместе с внуком. Взъерошенный, раскрасневшийся Федя, видимо, только что был извлечен из футбольных баталий и еще переживал перипетии игры.
Увидев отца, он как-то съежился. Тот грозно нахмурил брови.
— Ты когда должен был вернуться домой, а?
— Домой?.. В шесть.
— А сейчас полвосьмого. Ох, Федька, доиграешься ты у меня! Постыдился бы! Уже не маленький, а с улицы тебя каждый раз звать надо. Нет, ты отвечай: почему не пришел вовремя?
— Я как-то не заметил... Не подумал, что уже пора...
— Каждый раз у него один ответ! Безответственность это и ничего больше. А завтра опять так же будет? Нет, ты не молчи, ты отвечай: завтра опять за тобой надо идти будет?
— Я постараюсь... вовремя.
Он постарается! Нет уж, дорогой мой, давай-ка твердо договоримся: завтра у нас что? Четверг? У тебя много уроков, приходи-ка ты к пяти. Сам. Без опозданий. Обещай это при всех! Ну! Ты слышишь?
— Обещаю. Ровно к пяти.
— Ну, а теперь мой руки и марш за уроки! И побыстрее!
Я решил понаблюдать, как Федя готовит уроки.
Он подошел к столу, зачем-то потрогал его ящики, заглянул под стол. Потом подошел к окну, взял раскрытую книгу, которая лежала на подоконнике, отнес и поставил в книжный шкаф. При этом ее никак не удавалось втиснуть между другими книгами. Пришлось вынуть несколько книг из шкафа, а затем с усилием заталкивать их туда. После этого Федя вернулся к столу, еще раз заглянул под него, с озабоченным видом вышел из комнаты.
— Феденька, так ты ж его у вешалки оставил, — услышал я через стенку голос бабушки.
«Поиски портфеля», — сообразил я. Через минуту Федя вошел с портфелем в руке и собрался положить его на стол. Но стол был занят большим «Конструктором». Прежде чем убрать его, Феде пришлось развинтить какую-то деталь, видимо, собранную им накануне.
Я посмотрел на часы. Прошло уже 20 минут с момента, когда Федя собрался делать уроки, а к занятиям он еще не приступал. Наконец Федя вынул из портфеля книги. Уселся за стол, вытащил из ящика ножницы и начал обрезать ногти. Потом посидел несколько минут молча, вздохнул, полистал книгу, отложил, взял другую, полистал, положил перед собой. Встал, вытер рукой пыль с подоконника. Вернулся на место, раскрыл тетрадь, записал дату и уставился в окно.
Дальше продолжалось в том же духе. Записал номер задачи — пауза. И долгий взгляд в окно. Прочитал про себя несколько раз условие и стал заострять и без того хорошо отточенный карандаш. Сделал несколько вычислений на листке бумаги и снова отвлекся: попытался поставить карандаш на столе. Снова вернулся к задаче, посчитал что-то на листе бумаги и опять уставился в окно. Потом поманил забежавшую в комнату кошку и начал ее гладить. Время шло, работа практически не двигалась. Однако мне было непонятно, наблюдаю я типичный стиль работы Феди или это просто очень длинный период втягивания в работу, как часто говорят, «раскачки». Оказалось, типичный стиль. — Да, он всегда так занимается, — заявил отец. — Ведь знает, что не выйдет из-за стола, пока не будут сделаны уроки, и все равно тянет эту волынку.
— Как так: не выйдет из-за стола? — удивился я. — Неужели вы ему перерыв в работе не разрешаете? Может же мальчишка устать!
— Какие там перерывы! Тогда он и до двенадцати уроки не сделает. И с чего бы это ему уставать? Он и так себе из работы устраивает сплошной отдых. Иногда, правда, к концу занятий, когда уже время позднее, начинает спешить, да разве уже наверстаешь? Вроде бы уроки и сделаны, а попробуешь спросить, что-нибудь забудет или ошибется.
Все было ясно. Мой приятель был прав. Его сын не умел заниматься, но дело было вовсе не в том, что у Феди, как говорят психологи, отсутствовали рациональные приемы усвоения знаний или имелись какие-нибудь дефекты в структуре учебной деятельности. Все было гораздо проще. Учеба страдала из-за того, что мальчик не умел управлять своим поведением, а родители, к сожалению, не только не помогали Феде научиться этому, но, напротив, своими действиями усугубляли трудности.
Надо сказать, что случай этот не столь уж редкий. Он встречается и у четвероклассников, и у более старших ребят. И дело здесь вовсе не в злой воле школьника, как часто думают взрослые. Можете быть уверены, Федя сам страдает больше всех, зная, что надо сесть за уроки, и чувствуя, что не может этого сделать.
В школе все очень просто. Учитель говорит:
— Достаньте учебник. (И все достают.) Откройте его на странице 26. (И все открывают именно на этой странице.) Решаем задачу № 84. Смирнов, читай условие. (Смирнов читает условие именно этой задачи, и все слушают, потому что знают, что сейчас условие надо будет повторить, не глядя в текст.)
Потом кто-то повторяет условие задачи, и все решают ее. Стоит кому-то из учеников отвлечься, как замечание учителя вернет его к работе. Да и общий пример одноклассников, как правило, действует на ребят мобилизующе.
Иное дело дома. Там никто не руководит поведением школьника так, как это делает учитель в классе. Все необходимые «команды» ученик должен отдать себе сам. А он зачастую или не знает этих «команд», или не умеет отдать | их себе, или не умеет выполнять.
Следовательно, научить детей учиться — значит научить их организовывать не только свою внутреннюю умственную(в процессе которой и происходит усвоение новых знаний), но и свое внешнее поведение (чтобы внутренняя умственная работа проходила как можно более успешно).
Что же может учитель посоветовать родителям, если их сын или дочь не могут усадить себя за уроки? В общих словах можно ответить так: предстоит долгая и нелегкая работа по формированию у школьника качества произвольности— умения управлять собственным поведением, чтобы человек стал хозяином своих желаний, а не наоборот. Лучше всего, конечно, было начинать это еще в дошкольном возрасте.
Ну а как же быть, если ребенок пошел в школу, а умение управлять своим поведением у него не выработано? Если речь идет, скажем, об учениках I и II классов, то принимаемые меры не должны слишком отличаться от тех, которые обычно рекомендуют для дошкольного возраста. Начнем с самого простого — с игр. Родители могут подобрать для ребенка такие игры, которые бы не превращались в возню или в которых выигрыш зависел бы только от случая (например, в какую лунку закатится шарик). Среди множества детских игр немало таких, которые требуют поддерживать внимание. Вот, например, обыкновенное лото. Тут надо внимательно следить за тем, какие карточки объявляются, какие есть у тебя самого. Только играть надо строго по правилам, без скидок на возраст: проворонил какую-то карточку, оставил окошко незакрытым, значит, проиграл. Не позволять ребенку выбирать из общей кучи вне очереди нужные карточки, чтобы опередить взрослого, прерывать игру и уходить — каждая партия должна быть доведена до конца. Лото, шашки, домино и т. п.— это игры, в которых играющий должен поддерживать произвольное внимание. Подбирать подобные игры, разнообразить их, постепенно увеличивать требования к объему внимания. Скажем, при игре в лото играющим вначале раздается по одной карточке с шестью картинками. Когда ребенок научится внимательно следить за игрой и не делать пропусков, можно ввести еще одну карточку — пусть учится следить за двенадцатью картинками и т. д. Только не надо забывать иногда проигрывать ребенку в тех играх, где успех во многом зависит от умения проделать расчеты в уме (шашки, домино). В таких играх взрослый обычно превосходит школьника, и если он будет одерживать непрерывные победы, то этим может отбить у ребенка всякую охоту продолжать игру. Не только тихие настольные игры, но и динамичные сюжетно-ролевые можно использовать для нужных нам целей. Взрослый всегда может повернуть сюжет игры так, чтобы по ходу ее от ребенка требовалось произвольное ограничение своего поведения. Если идет игра в «магазин», можно дать ему побольше разных поручений и настаивать на том, чтобы все покупки были сделаны совершенно точно по заданию. Если идет игра в «солдаты», назначить его часовым. Пусть живой и подвижный ребенок какое-то время стоит на часах по стойке «смирно».
Очень полезно бывает для ребенка выполнять какое-то дело вместе со взрослыми. Какое именно — не так уж важно. Необходимо только, чтобы это дело выполнялось быстро, весело, без предварительной раскачки и без томительных пауз. Можно вместе убирать посуду: взрослый моет, ребенок вытирает; читать книгу: страницу взрослый, страницу он; что-нибудь прилаживать или чинить: папа работает, а ребенок подает ему гвозди, молоток, отвертку.
Пусть на первых порах посуда будет плохо вытерта, а книгу придется читать совсем не интересную для старших. Ничего страшного. Зато в ходе такой совместной работы ребенок приобретает умение сосредоточиваться на выполняемом деле.
Важно также выработать у ребенка привычку быстро переключаться с одного дела на другое. Если ребенка зовут есть, он должен немедленно прекратить игру, убрать все за собой и идти к столу (правда, лучше заранее предупредить его об этом). Совершенно недопустимо позволять малышу игнорировать родительские указания. Надо просто после первого же приглашения пойти к малышу и привести его с собой, не давая волю эмоциям, обращаясь с ним твердо и спокойно.
Конечно, ребенок есть ребенок. И деловитость не может быть основной чертой маленького школьника. Не нужно -требовать, чтобы он все время был подтянут, ходил «по струнке». Пусть у него обязательно будет свободное время, когда он предоставлен самому себе и никто из взрослых его не «регулирует». Но очень важно приучить ребенка отделять свободное время от времени, когда он занят чем-то серьезным, не путать дело с игрой, не превращать одно в другое. Ведь сколько раз приходится видеть, как, сев за стол, ребенок не столько ест, сколько строит из каши на тарелке какие-то домики и фигурки. А родители не обращают на это внимания. Пришел с прогулки, начал снимать валенки —и пошел скакать на одной ноге по комнате: ах как смешно болтается полунадетый валенок. Пошел в ванную мыть руки — и заигрался с бахромой полотенца. Родители не должны быть пассивными наблюдателями таких сцен. Иначе то же самое будет твориться и потом во время занятий.
Вспомните, как Федя то и дело отвлекался от работы: то ему хотелось установить карандаш в вертикальном положении, то повозиться с кошкой. И конечно, родители не должны ограничиваться только замечаниями, предоставляя в то же время ребенку вести себя, как ему вздумается. Но вместе с тем не нужно впадать в другую крайность: ставить ребенка под град замечаний и указаний. Надо приучить ребенка все необходимое делать с первого же напоминания, ни на что не отвлекаясь.
Наконец, после того как ребенок научится делать дело без непрерывных указаний, привыкнет выполнять что-то в паре со взрослыми, можно начать давать ему самостоятельные поручения, а потом эти поручения постепенно перевести в постоянные обязанности. Он может ходить за хлебом или за газетой, подметать пол или водить в детский сад младшего братишку. Конечно, эти обязанности должны быть посильными для ребенка. Но главное, они должны быть постоянными и старшие не должны делать за ребенка то, что он забыл или просто не захотел сделать. Нельзя забывать также, что умение управлять своим поведением— это целостное свойство личности и выработать его в каком-то одном виде деятельности, скажем только в учебе, невозможно. Нет сомнений, гораздо целесообразнее двигаться противоположным путем: вырабатывать нужное нам качество как общее свойство личности так, чтобы оно проявлялось во всех видах деятельности. В этом случае оно распространится и на учебу.
Если время упущено и ребенок уже несколько лет ходит в школу, то пути формирования нужного качества остаются в принципе теми же. Надо только подобрать задания, соответствующие по трудности возросшим возможностям школьника. Много может дать, например, все та же игра. Но теперь это будет не детское лото, а что-нибудь более сложное. Можно по очереди загадывать друг другу у глобуса или у карты географические загадки: где находится остров Мадагаскар, море Лаптевых, Баффинова земля? Три минуты на поиск: не нашел — проиграл, записывай минус. Нашел — выиграл, записывай плюс.
Можно также решать кроссворды или шахматные композиции, устраивать шахматные или шашечные состяза ния. Полезно вместе читать книги, обсуждать их, вместе работать. Только теперь ребенок уже не просто «на под- . хвате», часть работы взрослый передоверяет ему: учит чинить пробки или перегоревший утюг, поправлять замок | и т, п, Важно при этом помнить, что ребенок должен не только овладеть тем или иным умением, но и усвоить «взрослый» стиль: браться за работу без промедлений, делать ее не отвлекаясь, добросовестно. Поручения и обязанности по дому из полусимволических должны стать вполне реальными, практически освобождающими старших от части повседневных забот: покупки в магазине, уборка по дому, плата за квартиру, телефон, стирка, мытье пола и многое другое.
Не надо думать, что у школьника, кроме учебы, не должно быть других обязанностей. Это обычное родительское заблуждение. Человек, который должен в течение дня | сделать много дел, привыкает ценить время, заранее рассчитывать, когда и что он должен сделать. Он приступает к делу без проволочек и работает не отвлекаясь. Избыток свободного времени, напротив, приучает человека разбрасываться им. Ведь не случайно, например, серьезные занятия спортом, хотя и отнимают много времени, обычно не кдут во вред учебе школьника. День его оказывается загруженным, и поэтому ученику приходится тщательно рассчитывать свое время, чего он не делал раньше, когда времени было намного больше.
И наконец, последнее. У «отца медицины» Гиппократа первым правилом для врачей было: «Не вреди». Он хорошо понимал, что больше всего должен врач бояться того, чтобы своим вмешательством не принести больному вред. В какой-то мере это правило должно распространяться и . на родителей. Приведенный выше пример с Федей — яркая иллюстрация того, как родители, руководствуясь самыми добрыми намерениями, способствуют не изживанию, а углублению трудностей, связанных с учебой.
Режим.
Казалось бы, не все ли равно, в какое время ребенок готовит уроки, лишь бы задания были тщательно выполнены. Однако это далеко не так. Специальные обследования, проведенные в начальных классах, показали, что, как правило, отличники имеют твердо установленное время для приготовления уроков и постоянно его придерживаются.
Ребята признавались даже, что, когда приближается час приготовления уроков, у них пропадает интерес к играм, не хочется больше гулять и т. д. И напротив, среди слабых учеников много таких, которые не имели постоянно отведенного для занятий времени. Это, конечно, не случайно. Воспитание привычки к систематической работе начинается с установления твердого режима занятий, без которого не могут быть достигнуты серьезные успехи в учебе. Вот почему садиться за уроки надо всегда в одно и то же время. Поначалу это требует определенных усилий со стороны школьника, но постепенно вырабатывается привычка и все становится значительно проще.
Первая ошибка Фединых родителей заключается в том, что они до IV класса не приучили сына заниматься в одно и то же время.
Вторая ошибка. Папа рассматривает это все только как безответственность сына. Он не понимает: беда не в том, что Федя не хочет сделать то, что от него требуют взрослые, а в том, что не умеет этого делать. В ответ на категорическое требование отца — при всех пообещать прийти вовремя — мальчик совершенно справедливо говорит: — Я постараюсь...
Действительно, это максимум того, что он может обещать. Он постарается, а уж выйдет или не выйдет — там видно будет. И совершенно напрасно папа «вытягивает» из Феди обещание («Обещаю. Ровно к пяти»), которое он может выполнить лишь случайно. Стараясь приучить сына к порядку, папа явно ведет огонь мимо цели. Сегодня надо было прийти к шести, завтра — к пяти и т. д. Откуда' же взяться той привычке, которая должна играть для Феди роль внутренних часов, напоминающих о том, что пора браться за уроки?
А отсюда и другие Федины беды. Хорошо известно, что школьник, привыкший заниматься в одни и те же часы, не только чувствует приближение этого времени, но, более того, у него появляется к этому времени осознанное или неосознанное предрасположение к умственной работе-. Чем старше школьник, чем более прочна у него привычка заниматься в одни и те же часы, тем сильнее выражено это предрасположение и тем яснее оно им осознается. Такие учащиеся приступают к работе быстрее, без промедлений. Те учащиеся, которые не приучены к определенным часам для занятий, долго «раскачиваются», оттягивая момент начала работы. Вспомните, как делал это Федя, Он находил всевозможные дела, отодвигающие начало занятий, — убирал книги, вытирал пыль с подоконника, стриг ногти.
Именно родители могут помочь ребенку правильно распределить день. Если это необходимо, они должны специально понаблюдать за школьником, чтобы установить, усидчив он или легко отвлекается, внимателен или рассеян, сколько времени ему обычно требуется на приготовление каждого из предметов и т. п. Не менее важно обратить внимание и на то, каким приходит ребенок с прогулки — отдохнувшим, со свежей головой или уставшим настолько, что на уроки не остается сил, или возбужденным и взбудораженным так, что занятия, как говорится, «не идут в голову».
Учитывая все сказанное, родители могут определить разумное соотношение времени, отводимого на уроки, прогулки, выполнение домашних обязанностей, чтобы одно не шло в ущерб другому. Но очень часто напоминать им об этом должен учитель.
Надо сказать, что само слово «режим» почему-то пользуется нелюбовью у многих учеников, а в старших классах иногда связывается с представлением о несамостоятельности, что бывает обидно для старшеклассников. Не следует забывать, что ребята старших классов обычно уже умеют самостоятельно распределять свое время и вмешательство взрослых тут требуется не так уж часто. А вот для малышей, которым еще предстоит овладеть этим умением, твердый режим, установленный с помощью взрослых, может сыграть свою положительную роль.
Втягивание в работу.
Одно из важных правил приготовления уроков заключается в том, чтобы начинать работу немедленно. Надо помнить, что чем дольше человек оттягивает начало работы", тем большее усилие потребуется ему для того, чтобы заставить себя приступить к ней, тем более длительным будет период «втягивания» или «вхождения». Психологам хорошо известно, что, когда человек выполняет работу, которая не представляет для него интереса, в его внутреннем состоянии последовательно сменяют друг друга два этапа. Вначале человек работает с трудом, неохотно, принуждая себя. Он с удовольствием прервал бы работу, если бы не знал, что сделать ее совершенно необходимо. Все строится на сознательном волевом усилии. Человек работает недостаточно эффективно, хотя затрачивает много сил. Но по мере того, как он втягивается в работу, процесс ее выполнения постепенно начинает требовать меньшего самопринуждения, меньших волевых усилий. Зачастую появляется интерес к выполняемой работе или к результату, дело идет быстрее и эффективнее. Как говорят психологи, этап произвольности сменяется этапом постпроизвольности.
Таким образом, человек, оттягивающий начало работы, значительно удлиняет ее первый тяжелый этап, построенный на принуждении себя. Чем длиннее этап, тем неприятнее воспоминания о работе, тем сильнее будет у него искушение затянуть начало работы в следующий раз.
У человека, который систематически начинает работу без промедления, период «втягивания» бывает коротким, иногда почти незаметным. У такого человека любая работа оставляет, как правило, хорошие воспоминания. Он легко работает, многое успевает сделать, в конечном счете много достичь. Поэтому, обучая детей тому, как учиться, нельзя пренебрегать таким моментом, как выработка привычки приступать к делу без раскачки. В классе учитель руководит этим, но далеко не всегда это делают родители дома. Нередко они думают, что неумение сразу взяться за дело — возрастная особенность ребенка: подрастет — тогда, мол, научится. Это мнение лишено каких-либо оснований. Приучать ребенка правильно заниматься надо с первых же дней его учебы в школе. Если этого не сделать, то при глубокой запущенности занятия становятся трудным и неприятным для школьника делом, учеба превращается в отбывание тяжелой повинности. Ученик начинает пропускать уроки, возникают конфликты с преподавателями и одноклассниками. В старших классах такие ребята пытаются даже бросить школу. Чтобы ничего похожего не произошло, чтобы учеба была для школьника источником не только напряжения и усилий, но и удовлетворения, надо как можно раньше научить его правильно заниматься.
Место для занятий.
Рассмотрим еще один важный момент, которому родители порой не придают значения. Речь идет о том, что школьник должен иметь постоянное место для занятий, лучше всего отдельный столик и полку для книг. Если этого нет, то в определенные часы ему надо предоставлять место за общим столом. Причем в это время никто не должен мешать ему. Подобно тому как у человека вырабатывается привычка к определенному времени работы, точно так же появляется она и к рабочему месту, что располагает его к работе, сокращает период втягивания в нее — А почему же этого не произошло с Федей? — спросит внимательный читатель. — Ведь мальчику были созданы все условия: у него был свой стол, шкаф для книг. В чем же
дело?
А дело в одной очень распространенной ошибке, которую допускают родители, приучая своего сына или дочь к постоянному месту занятий. До тех пор пока у ребенка по-настоящему не выработано умение управлять своим поведением, рабочее место должно быть местом только для занятий. И больше ни для чего. Ни для игр, ни для чтения интересных книг, ни для рассматривания картинок. А вспомните «Конструктор», который лежал на Федином столе.
К сожалению, взрослые часто не понимают этого. Вот тогда и приходится слышать родительские жалобы: «Место ему отвели. И стол купили, и стул, и даже шкафчик. Теперь у него есть свой угол. Он там и играет, и книжки читает, и уроки готовит. Все как надо сделали, а у него на раскачку не меньше времени уходит, чем раньше, когда он за общим столом занимался».
Учитель должен разъяснить им, что на постоянном рабочем месте школьник должен только готовить уроки, что поможет выработать у него привычку к внутренней мобилизации с момента начала занятий.
Оборудуя школьнику уголок для занятий, надо позаботиться и о том, чтобы рабочее место было удобно для ребенка. Для этого прежде всего необходимо подобрать мебель, подходящую по росту школьника. Если плоскость, на которой пишет ребенок, слишком низкая, ему приходится работать изогнувшись, в напряженной позе, а это может привести к искривлению позвоночника. Если рабочая плоскость поднята слишком высоко, то ребенок, как говорится, «пишет носом», а это вредно для зрения. В последние годы в наших магазинах появилась мебель отечественного и зарубежного производства, специально предназначенная для младших школьников. Она удобна, вполне соответствует гигиеническим требованиям и относительно недорога. Как правило, она может служить несколько лет, так как высоту ее можно регулировать.
Иногда ребята любят заниматься, забравшись с ногами на диван или поудобнее устроившись в кресле. Что касается старшеклассников, то им это особого вреда не принесет, но вот малыши должны заниматься обязательно сидя за столом. Оборудуя место для занятий, нужно побеспокоиться и о том, чтобы свет падал на стол с левой стороны и тень правой руки не заслоняла написанного. Следует так же приучить школьника сразу приготавливать все принадлежности, которые будут необходимы ему в процессе занятий. Ведь нередко приходится наблюдать, как, усевшись заниматься с самыми наилучшими намерениями, школьник то и дело вынужден отвлекаться: то понадобилась промокашка, то нет резинки, то надо поискать линейку и т. д. На это уходит много времени, что расхолаживает ребенка.
У старшеклассников на столе во время работы находится много книг, тетрадей чертежей и черновиков, и поэтому им нужно завести определенный порядок, всегда его придерживаясь. Например, исписанные листы, черновики, чертежи — все, над чем школьник кончил уже работать, но что еще может понадобиться, складывать справа от себя. То, что наверняка уже не потребуется, например тетради и учебники по уже сделанным урокам, вообще убирать со стола. Все то, что приготовлено к использованию (словарь, линейку, карандаш, чистую бумагу и т. п.), лучше класть слева от себя. Главное, чтобы на столе не было лишних вещей, а необходимые лежали под рукой.
Приучая школьника правильно работать, следует добиться, чтобы он работал интенсивно, с полной внутренней концентрацией на выполняемом задании. Это как раз то, чего не умел делать Федя, мысли которого постоянно отвлекались от работы. Многие родители на первых порах не придают большого значения таким непроизводительным паузам в работе школьников и видят вред этих пауз только в том, что они увеличивают общее время, требуемое для приготовления уроков. До поры до времени родителей это и не волнует. Действительно, если в I—II классах ребенок вместо одного сидит 1,5—2 часа над уроками, то это не слишком бросается в глаза. Но когда родители замечают, что старшеклассник сидит по 5 часов за уроками, которые можно было приготовить за 2,5—3 часа, они начинают беспокоиться и готовы принимать какие-то меры. Здесь важно понять, что вред бесцельных непроизводительных пауз не только в потере времени. Гораздо серьезнее другое. У человека, который привык работать вяло, часто отвлекаясь, темп мыслительной деятельности намного медленнее, чем у того, кто привык работать интенсивно, с полным сосредоточением.
Если, например, не брать во внимание те паузы, когда Федя отвлекался, глядя в окно или играя с карандашом, а просуммировать чистое время, ушедшее на решение задачи, то можно заранее сказать, что оно будет значительно больше, чем у школьника, привыкшего к интенсивной умствен ной работе. Это утверждение отнюдь не голословное. Справедливость его доказана рядом экспериментов. Вот, например, один из наиболее простых.
Человеку дают лист бумаги, на котором напечатан не связный текст, а отдельные буквы: каждая строчка состоит из разделенных равными интервалами букв, чередующихся в случайном порядке. Человек должен одни буквы вычеркивать, другие — оставлять. Скажем, все гласные зачеркнуть, все согласные оставить. Или более сложное задание - гласные зачеркнуть слева направо, шипящие согласные — справа налево, остальные не трогать. Проверялось, как справляются с подобной работой в школе сильные и слабые ученики. Оказалось, что сами по себе задания особого труда не представляют ни для тех, ни для других. Число ошибок было у всех примерно одинаковым. Однако время, потребовавшееся для работы, было разным. Сильные ученики выполняли задание быстро, почти не отвлекаясь. Слабые же ученики с трудом концентрировали внимание, и у них на выполнение того же задания ушло намного больше времени.
Привычка работать в хорошем темпе—-очень важный момент в умении правильно заниматься. Человек, долго раскачивающийся и часто отвлекающийся, по существу все время работает вполсилы. Его мысли текут лениво, все время прерываясь и часто возвращаясь к уже пройденному.
Человек, включающийся в работу без промедлений и умеющий полностью сконцентрироваться, напротив, привыкает работать с отдачей, а когда он делает что-либо, полностью выкладываясь, мысль его работает напряженно. В конце концов, тот или иной темп мыслительной деятельности усваивается и становится привычным для человека. Вот почему так важно приучить школьника всегда работать интенсивно, с полным сосредоточением на выполняемой работе.
Вспомните, что получалось, когда Феде удавалось, наконец, заставить себя работать быстрее, чем обычно. Формально он успевал выполнить задание, но усваивал материал плохо. Темп работы, который для другого школьника показался бы нормальным, для Феди был почти предельным.
Человек, усвоивший медленный темп работы, ставит себе предел в возможности усвоения знаний, а для человека, привыкшего к работе в быстром темпе, такие возможности по существу безграничны.
Здесь можно предвидеть возражения со стороны тех родителей, которые считают, будто интенсивная умственная работа, хотя и позволяет выиграть время, все же сопряжена с большим внутренним напряжением, сильным утомлением, едва ли не вредна для школьника. Эта точка зрения ошибочна.
Во-первых, объем заданий, который предлагается ребятам в каждом классе, строится с учетом их возрастных психологических и физиологических особенностей. Это подтверждает опыт нашей школы. Более того, последние исследования, проведенные в школе, показали, что умственные возможности детей еще не полностью используются, так что выполнение школьных заданий не может оказаться для ребенка работой «на пределе», если, конечно, он здоров.
Во-вторых, не надо думать, что работа в медленном темпе не составляет для школьника труда. «И с чего бы это ему уставать? — (помните?) заявляет Федин папа. — Он и так себе из работы устраивает сплошной отдых». Это неверно. Работа в привычном темпе при прочих равных условиях всегда приблизительно одинаково трудна. И если она в привычном быстром темпе требует больших затрат энергии, чем в привычном медленном, то это компенсируется тем, что общее время, затрачиваемое на работу, оказывается меньше, а тем самым и трата энергии менее продолжительной.
В-третьих, многое зависит от правильного чередования работы и отдыха. Совершенно недопустимо поступают Федины родители, которые ввели правило: «Не выйдешь из-за стола, пока не сделаешь уроки». Короткие паузы, по 10— 15 минут, аналогичные школьным переменам, совершенно необходимы и во время домашних занятий. Вполне вероятно, что развивающаяся усталость является одним из факторов, мешающих Феде после периода раскачки переходить на нормальный, с точки зрения взрослых, темп работы.