Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Как усадить школьника за уроки



Начнем, пожалуй, с того обстоятельства, которое неред­ко оказывается камнем преткновения для школьников, — с умения регулировать собственное поведение. Практика показывает, что родителям не всегда удается оправиться с воспитанием у ребенка в дошкольный период произволь­ности поведения и что во многих случаях трудности, с ко­торыми он сталкивается в процессе учебы, вызываются как раз этим обстоятельством. Иными словами, недостаточно развитое умение управлять своим поведением препятству­ет полноценному формированию учебной деятельности.

Возьмем конкретный пример.

— У моего сына вечно не хватает времени для уроков,— пожаловался как-то при встрече мой старый приятель. — Проводит над книгами часа по три, по четыре и еле-еле ус­певает приготовить заданное.

Зная, что парнишка, о котором идет речь, ходит в IV класс, я решил, что это хорошо знакомый мне случай: на рубеже III—IV классов большинство школьников стал­кивается в учебе с трудностями, которые им были незнако мы ранее. И я стал рассказывать своему приятелю о том, что III и IV классы особые; что именно здесь происходит переход от начального обучения к систематическому изло­жению основ наук; что в связи с этим резко возрастает сложность и объем изучаемого материала; что старых учебных приемов, которые оправдывали себя в начальной школе, становится недостаточно и требуется помочь школь­нику овладеть новыми приемами, позволяющими усваивать все больший и больший объем информации.

Мой друг вначале внимательно слушал меня, затем ска­зал:

— Все это верно, да только к моему Федьке не относит­ся. Он просто не умеет заниматься. Ходит полчаса по ком­нате, себя и нас мучает, пока, наконец, за стол сядет. А как уроки делает! Какое-то замедленное кино. Это надо видеть! Нет, ты зайди, сам посмотри.

Когда я пришел к приятелю, Феди дома не было. Оказывается, пообедав, он ушел гулять. Бабушка дважды вы­ходила на балкон:

— Федя-я-аа! Федя-аа! Ребята, никто из вас Федю не видел?

Мальчишеский голос ответил снизу:

— Он, наверно, на «пятачок» пошел, там ребята в фут­бол играют.

Бабушка вернулась в комнату и взяла платок.

— Пойду позову его. Ведь у него еще уроки не деланы.

Через полчаса она вернулась вместе с внуком. Взъеро­шенный, раскрасневшийся Федя, видимо, только что был извлечен из футбольных баталий и еще переживал перипе­тии игры.

Увидев отца, он как-то съежился. Тот грозно нахмурил брови.

— Ты когда должен был вернуться домой, а?

— Домой?.. В шесть.

— А сейчас полвосьмого. Ох, Федька, доиграешься ты у меня! Постыдился бы! Уже не маленький, а с улицы тебя каждый раз звать надо. Нет, ты отвечай: почему не при­шел вовремя?

— Я как-то не заметил... Не подумал, что уже пора...

— Каждый раз у него один ответ! Безответственность это и ничего больше. А завтра опять так же будет? Нет, ты не молчи, ты отвечай: завтра опять за тобой надо идти будет?

— Я постараюсь... вовремя.

Он постарается! Нет уж, дорогой мой, давай-ка твердо договоримся: завтра у нас что? Четверг? У тебя много уроков, приходи-ка ты к пяти. Сам. Без опозданий. Обещай это при всех! Ну! Ты слышишь?

— Обещаю. Ровно к пяти.

— Ну, а теперь мой руки и марш за уроки! И побыст­рее!

Я решил понаблюдать, как Федя готовит уроки.

Он подошел к столу, зачем-то потрогал его ящики, за­глянул под стол. Потом подошел к окну, взял раскрытую книгу, которая лежала на подоконнике, отнес и поставил в книжный шкаф. При этом ее никак не удавалось втиснуть между другими книгами. Пришлось вынуть несколько книг из шкафа, а затем с усилием заталкивать их туда. После этого Федя вернулся к столу, еще раз заглянул под него, с озабоченным видом вышел из комнаты.

— Феденька, так ты ж его у вешалки оставил, — услы­шал я через стенку голос бабушки.

«Поиски портфеля», — сообразил я. Через минуту Федя вошел с портфелем в руке и собрался положить его на стол. Но стол был занят большим «Конструктором». Преж­де чем убрать его, Феде пришлось развинтить какую-то де­таль, видимо, собранную им накануне.

Я посмотрел на часы. Прошло уже 20 минут с момента, когда Федя собрался делать уроки, а к занятиям он еще не приступал. Наконец Федя вынул из портфеля книги. Усел­ся за стол, вытащил из ящика ножницы и начал обрезать ногти. Потом посидел несколько минут молча, вздохнул, полистал книгу, отложил, взял другую, полистал, положил перед собой. Встал, вытер рукой пыль с подоконника. Вер­нулся на место, раскрыл тетрадь, записал дату и уставил­ся в окно.

Дальше продолжалось в том же духе. Записал номер задачи — пауза. И долгий взгляд в окно. Прочитал про се­бя несколько раз условие и стал заострять и без того хоро­шо отточенный карандаш. Сделал несколько вычислений на листке бумаги и снова отвлекся: попытался поставить карандаш на столе. Снова вернулся к задаче, посчитал что-то на листе бумаги и опять уставился в окно. Потом поманил забежавшую в комнату кошку и начал ее гладить. Время шло, работа практически не двигалась. Однако мне было непонятно, наблюдаю я типичный стиль работы Феди или это просто очень длинный период втягивания в работу, как часто говорят, «раскачки». Оказалось, типичный стиль. — Да, он всегда так занимается, — заявил отец. — Ведь знает, что не выйдет из-за стола, пока не будут сделаны уроки, и все равно тянет эту волынку.

— Как так: не выйдет из-за стола? — удивился я. — Не­ужели вы ему перерыв в работе не разрешаете? Может же мальчишка устать!

— Какие там перерывы! Тогда он и до двенадцати уроки не сделает. И с чего бы это ему уставать? Он и так себе из работы устраивает сплошной отдых. Иногда, правда, к концу занятий, когда уже время позднее, начинает спешить, да разве уже наверстаешь? Вроде бы уроки и сделаны, а попробуешь спросить, что-нибудь забудет или оши­бется.

Все было ясно. Мой приятель был прав. Его сын не умел заниматься, но дело было вовсе не в том, что у Феди, как говорят психологи, отсутствовали рациональные при­емы усвоения знаний или имелись какие-нибудь дефекты в структуре учебной деятельности. Все было гораздо про­ще. Учеба страдала из-за того, что мальчик не умел уп­равлять своим поведением, а родители, к сожалению, не только не помогали Феде научиться этому, но, напротив, своими действиями усугубляли трудности.

Надо сказать, что случай этот не столь уж редкий. Он встречается и у четвероклассников, и у более старших ре­бят. И дело здесь вовсе не в злой воле школьника, как часто думают взрослые. Можете быть уверены, Федя сам страдает больше всех, зная, что надо сесть за уроки, и чувствуя, что не может этого сделать.

В школе все очень просто. Учитель говорит:

— Достаньте учебник. (И все достают.) Откройте его на странице 26. (И все открывают именно на этой странице.) Решаем задачу № 84. Смирнов, читай условие. (Смирнов читает условие именно этой задачи, и все слушают, потому что знают, что сейчас условие надо будет повто­рить, не глядя в текст.)

Потом кто-то повторяет условие задачи, и все решают ее. Стоит кому-то из учеников отвлечься, как замечание учителя вернет его к работе. Да и общий пример одноклассников, как правило, действует на ребят мобилизующе.

Иное дело дома. Там никто не руководит поведением школьника так, как это делает учитель в классе. Все необходимые «команды» ученик должен отдать себе сам. А он зачастую или не знает этих «команд», или не умеет отдать | их себе, или не умеет выполнять.

Следовательно, научить детей учиться — значит научить их организовывать не только свою внутреннюю умственную(в процессе которой и происходит усвоение новых знаний), но и свое внешнее поведение (чтобы внут­ренняя умственная работа проходила как можно более ус­пешно).

Что же может учитель посоветовать родителям, если их сын или дочь не могут усадить себя за уроки? В общих словах можно ответить так: предстоит долгая и нелегкая работа по формированию у школьника качества произволь­ностиумения управлять собственным поведением, чтобы человек стал хозяином своих желаний, а не наоборот. Лучше всего, конечно, было начинать это еще в дошколь­ном возрасте.

Ну а как же быть, если ребенок пошел в школу, а уме­ние управлять своим поведением у него не выработано? Если речь идет, скажем, об учениках I и II классов, то при­нимаемые меры не должны слишком отличаться от тех, которые обычно рекомендуют для дошкольного возраста. Начнем с самого простого — с игр. Родители могут подо­брать для ребенка такие игры, которые бы не превраща­лись в возню или в которых выигрыш зависел бы только от случая (например, в какую лунку закатится шарик). Среди множества детских игр немало таких, которые тре­буют поддерживать внимание. Вот, например, обыкновен­ное лото. Тут надо внимательно следить за тем, какие кар­точки объявляются, какие есть у тебя самого. Только иг­рать надо строго по правилам, без скидок на возраст: про­воронил какую-то карточку, оставил окошко незакрытым, значит, проиграл. Не позволять ребенку выбирать из об­щей кучи вне очереди нужные карточки, чтобы опередить взрослого, прерывать игру и уходить — каждая партия должна быть доведена до конца. Лото, шашки, домино и т. п.— это игры, в которых играющий должен поддер­живать произвольное внимание. Подбирать подобные игры, разнообразить их, постепенно увеличивать требования к объему внимания. Скажем, при игре в лото играющим вна­чале раздается по одной карточке с шестью картинками. Когда ребенок научится внимательно следить за игрой и не делать пропусков, можно ввести еще одну карточку — пусть учится следить за двенадцатью картинками и т. д. Только не надо забывать иногда проигрывать ребенку в тех иг­рах, где успех во многом зависит от умения проделать ра­счеты в уме (шашки, домино). В таких играх взрослый обычно превосходит школьника, и если он будет одержи­вать непрерывные победы, то этим может отбить у ребен­ка всякую охоту продолжать игру. Не только тихие настольные игры, но и динамичные сюжетно-ролевые можно использовать для нужных нам це­лей. Взрослый всегда может повернуть сюжет игры так, чтобы по ходу ее от ребенка требовалось произвольное ог­раничение своего поведения. Если идет игра в «магазин», можно дать ему побольше разных поручений и настаивать на том, чтобы все покупки были сделаны совершенно точно по заданию. Если идет игра в «солдаты», назначить его ча­совым. Пусть живой и подвижный ребенок какое-то время стоит на часах по стойке «смирно».

Очень полезно бывает для ребенка выполнять какое-то дело вместе со взрослыми. Какое именно — не так уж важ­но. Необходимо только, чтобы это дело выполнялось быст­ро, весело, без предварительной раскачки и без томитель­ных пауз. Можно вместе убирать посуду: взрослый моет, ребенок вытирает; читать книгу: страницу взрослый, стра­ницу он; что-нибудь прилаживать или чинить: папа рабо­тает, а ребенок подает ему гвозди, молоток, отвертку.

Пусть на первых порах посуда будет плохо вытерта, а книгу придется читать совсем не интересную для старших. Ничего страшного. Зато в ходе такой совместной работы ребенок приобретает умение сосредоточиваться на выпол­няемом деле.

Важно также выработать у ребенка привычку быстро переключаться с одного дела на другое. Если ребенка зо­вут есть, он должен немедленно прекратить игру, убрать все за собой и идти к столу (правда, лучше заранее преду­предить его об этом). Совершенно недопустимо позволять малышу игнорировать родительские указания. Надо просто после первого же приглашения пойти к малышу и привести его с собой, не давая волю эмоциям, обращаясь с ним твер­до и спокойно.

Конечно, ребенок есть ребенок. И деловитость не может быть основной чертой маленького школьника. Не нужно -требовать, чтобы он все время был подтянут, ходил «по струнке». Пусть у него обязательно будет свободное время, когда он предоставлен самому себе и никто из взрослых его не «регулирует». Но очень важно приучить ребенка от­делять свободное время от времени, когда он занят чем-то серьезным, не путать дело с игрой, не превращать одно в другое. Ведь сколько раз приходится видеть, как, сев за стол, ребенок не столько ест, сколько строит из каши на тарелке какие-то домики и фигурки. А родители не обраща­ют на это внимания. Пришел с прогулки, начал снимать валенки —и пошел скакать на одной ноге по комнате: ах как смешно болтается полунадетый валенок. Пошел в ван­ную мыть руки — и заигрался с бахромой полотенца. Ро­дители не должны быть пассивными наблюдателями таких сцен. Иначе то же самое будет твориться и потом во вре­мя занятий.

Вспомните, как Федя то и дело отвлекался от работы: то ему хотелось установить карандаш в вертикальном по­ложении, то повозиться с кошкой. И конечно, родители не должны ограничиваться только замечаниями, предоставляя в то же время ребенку вести себя, как ему вздумается. Но вместе с тем не нужно впадать в другую крайность: ста­вить ребенка под град замечаний и указаний. Надо при­учить ребенка все необходимое делать с первого же напо­минания, ни на что не отвлекаясь.

Наконец, после того как ребенок научится делать дело без непрерывных указаний, привыкнет выполнять что-то в паре со взрослыми, можно начать давать ему самостоятельные поручения, а потом эти поручения постепенно пе­ревести в постоянные обязанности. Он может ходить за хлебом или за газетой, подметать пол или водить в детский сад младшего братишку. Конечно, эти обязанности долж­ны быть посильными для ребенка. Но главное, они долж­ны быть постоянными и старшие не должны делать за ре­бенка то, что он забыл или просто не захотел сделать. Нельзя забывать также, что умение управлять своим пове­дением— это целостное свойство личности и выработать его в каком-то одном виде деятельности, скажем только в уче­бе, невозможно. Нет сомнений, гораздо целесообразнее двигаться противоположным путем: вырабатывать нужное нам качество как общее свойство личности так, чтобы оно проявлялось во всех видах деятельности. В этом случае оно распространится и на учебу.

Если время упущено и ребенок уже несколько лет ходит в школу, то пути формирования нужного качества остают­ся в принципе теми же. Надо только подобрать задания, соответствующие по трудности возросшим возможностям школьника. Много может дать, например, все та же игра. Но теперь это будет не детское лото, а что-нибудь более сложное. Можно по очереди загадывать друг другу у гло­буса или у карты географические загадки: где находится остров Мадагаскар, море Лаптевых, Баффинова земля? Три минуты на поиск: не нашел — проиграл, записывай ми­нус. Нашел — выиграл, записывай плюс.

Можно также решать кроссворды или шахматные ком­позиции, устраивать шахматные или шашечные состяза ния. Полезно вместе читать книги, обсуждать их, вместе работать. Только теперь ребенок уже не просто «на под- . хвате», часть работы взрослый передоверяет ему: учит чинить пробки или перегоревший утюг, поправлять замок | и т, п, Важно при этом помнить, что ребенок должен не толь­ко овладеть тем или иным умением, но и усвоить «взрос­лый» стиль: браться за работу без промедлений, делать ее не отвлекаясь, добросовестно. Поручения и обязанности по дому из полусимволических должны стать вполне реальны­ми, практически освобождающими старших от части повсе­дневных забот: покупки в магазине, уборка по дому, пла­та за квартиру, телефон, стирка, мытье пола и многое другое.

Не надо думать, что у школьника, кроме учебы, не должно быть других обязанностей. Это обычное родительское заблуждение. Человек, который должен в течение дня | сделать много дел, привыкает ценить время, заранее рас­считывать, когда и что он должен сделать. Он приступает к делу без проволочек и работает не отвлекаясь. Избыток свободного времени, напротив, приучает человека разбра­сываться им. Ведь не случайно, например, серьезные заня­тия спортом, хотя и отнимают много времени, обычно не кдут во вред учебе школьника. День его оказывается за­груженным, и поэтому ученику приходится тщательно рас­считывать свое время, чего он не делал раньше, когда вре­мени было намного больше.

И наконец, последнее. У «отца медицины» Гиппократа первым правилом для врачей было: «Не вреди». Он хоро­шо понимал, что больше всего должен врач бояться того, чтобы своим вмешательством не принести больному вред. В какой-то мере это правило должно распространяться и . на родителей. Приведенный выше пример с Федей — яркая иллюстрация того, как родители, руководствуясь самыми добрыми намерениями, способствуют не изживанию, а уг­лублению трудностей, связанных с учебой.

 

Режим.

Казалось бы, не все ли равно, в какое время ребенок готовит уроки, лишь бы задания были тщательно выполне­ны. Однако это далеко не так. Специальные обследования, проведенные в начальных классах, показали, что, как пра­вило, отличники имеют твердо установленное время для приготовления уроков и постоянно его придерживаются.

Ребята признавались даже, что, когда приближается час приготовления уроков, у них пропадает интерес к иг­рам, не хочется больше гулять и т. д. И напротив, среди слабых учеников много таких, которые не имели постоянно отведенного для занятий времени. Это, конечно, не случай­но. Воспитание привычки к систематической работе начи­нается с установления твердого режима занятий, без кото­рого не могут быть достигнуты серьезные успехи в учебе. Вот почему садиться за уроки надо всегда в одно и то же время. Поначалу это требует определенных усилий со сто­роны школьника, но постепенно вырабатывается привычка и все становится значительно проще.

Первая ошибка Фединых родителей заключается в том, что они до IV класса не приучили сына заниматься в одно и то же время.

Вторая ошибка. Папа рассматривает это все только как безответственность сына. Он не понимает: беда не в том, что Федя не хочет сделать то, что от него требуют взрос­лые, а в том, что не умеет этого делать. В ответ на катего­рическое требование отца — при всех пообещать прийти вовремя — мальчик совершенно справедливо говорит: — Я постараюсь...

Действительно, это максимум того, что он может обе­щать. Он постарается, а уж выйдет или не выйдет — там видно будет. И совершенно напрасно папа «вытягивает» из Феди обещание («Обещаю. Ровно к пяти»), которое он может выполнить лишь случайно. Стараясь приучить сына к порядку, папа явно ведет огонь мимо цели. Сегодня надо было прийти к шести, завтра — к пяти и т. д. Откуда' же взяться той привычке, которая должна играть для Феди роль внутренних часов, напоминающих о том, что пора браться за уроки?

А отсюда и другие Федины беды. Хорошо известно, что школьник, привыкший заниматься в одни и те же часы, не только чувствует приближение этого времени, но, более того, у него появляется к этому времени осознанное или не­осознанное предрасположение к умственной работе-. Чем старше школьник, чем более прочна у него привычка за­ниматься в одни и те же часы, тем сильнее выражено это предрасположение и тем яснее оно им осознается. Такие учащиеся приступают к работе быстрее, без промедлений. Те учащиеся, которые не приучены к определенным часам для занятий, долго «раскачиваются», оттягивая момент на­чала работы. Вспомните, как делал это Федя, Он находил всевозможные дела, отодвигающие начало занятий, — уби­рал книги, вытирал пыль с подоконника, стриг ногти.

Именно родители могут помочь ребенку правильно рас­пределить день. Если это необходимо, они должны специ­ально понаблюдать за школьником, чтобы установить, усид­чив он или легко отвлекается, внимателен или рассеян, сколько времени ему обычно требуется на приготовление каждого из предметов и т. п. Не менее важно обратить внимание и на то, каким приходит ребенок с прогулки — отдохнувшим, со свежей головой или уставшим настолько, что на уроки не остается сил, или возбужденным и взбудо­раженным так, что занятия, как говорится, «не идут в го­лову».

Учитывая все сказанное, родители могут определить ра­зумное соотношение времени, отводимого на уроки, про­гулки, выполнение домашних обязанностей, чтобы одно не шло в ущерб другому. Но очень часто напоминать им об этом должен учитель.

Надо сказать, что само слово «режим» почему-то поль­зуется нелюбовью у многих учеников, а в старших классах иногда связывается с представлением о несамостоятельно­сти, что бывает обидно для старшеклассников. Не следует забывать, что ребята старших классов обычно уже умеют самостоятельно распределять свое время и вмешательство взрослых тут требуется не так уж часто. А вот для малы­шей, которым еще предстоит овладеть этим умением, твер­дый режим, установленный с помощью взрослых, может сыграть свою положительную роль.

 

Втягивание в работу.

Одно из важных правил приготовления уроков заклю­чается в том, чтобы начинать работу немедленно. Надо по­мнить, что чем дольше человек оттягивает начало работы", тем большее усилие потребуется ему для того, чтобы за­ставить себя приступить к ней, тем более длительным будет период «втягивания» или «вхождения». Психологам хорошо известно, что, когда человек выполняет работу, которая не представляет для него интереса, в его внутреннем состоя­нии последовательно сменяют друг друга два этапа. Вна­чале человек работает с трудом, неохотно, принуждая себя. Он с удовольствием прервал бы работу, если бы не знал, что сделать ее совершенно необходимо. Все строится на со­знательном волевом усилии. Человек работает недостаточ­но эффективно, хотя затрачивает много сил. Но по мере того, как он втягивается в работу, процесс ее выполнения постепенно начинает требовать меньшего самопринуждения, меньших волевых усилий. Зачастую появляется интерес к выполняемой работе или к результату, дело идет быстрее и эффективнее. Как говорят психологи, этап произвольно­сти сменяется этапом постпроизвольности.

Таким образом, человек, оттягивающий начало работы, значительно удлиняет ее первый тяжелый этап, построен­ный на принуждении себя. Чем длиннее этап, тем непри­ятнее воспоминания о работе, тем сильнее будет у него ис­кушение затянуть начало работы в следующий раз.

У человека, который систематически начинает работу без промедления, период «втягивания» бывает коротким, иногда почти незаметным. У такого человека любая рабо­та оставляет, как правило, хорошие воспоминания. Он лег­ко работает, многое успевает сделать, в конечном счете много достичь. Поэтому, обучая детей тому, как учиться, нельзя пренебрегать таким моментом, как выработка при­вычки приступать к делу без раскачки. В классе учитель руководит этим, но далеко не всегда это делают родители дома. Нередко они думают, что неумение сразу взяться за дело — возрастная особенность ребенка: подрастет — тогда, мол, научится. Это мнение лишено каких-либо оснований. Приучать ребенка правильно заниматься надо с первых же дней его учебы в школе. Если этого не сделать, то при глу­бокой запущенности занятия становятся трудным и непри­ятным для школьника делом, учеба превращается в отбы­вание тяжелой повинности. Ученик начинает пропускать уроки, возникают конфликты с преподавателями и одно­классниками. В старших классах такие ребята пытаются даже бросить школу. Чтобы ничего похожего не произо­шло, чтобы учеба была для школьника источником не толь­ко напряжения и усилий, но и удовлетворения, надо как можно раньше научить его правильно заниматься.

 

Место для занятий.

Рассмотрим еще один важный момент, которому роди­тели порой не придают значения. Речь идет о том, что школьник должен иметь постоянное место для занятий, лучше всего отдельный столик и полку для книг. Если это­го нет, то в определенные часы ему надо предоставлять ме­сто за общим столом. Причем в это время никто не дол­жен мешать ему. Подобно тому как у человека вырабаты­вается привычка к определенному времени работы, точно так же появляется она и к рабочему месту, что располагает его к работе, сокращает период втягивания в нее — А почему же этого не произошло с Федей? — спросит внимательный читатель. — Ведь мальчику были созданы все условия: у него был свой стол, шкаф для книг. В чем же

дело?

А дело в одной очень распространенной ошибке, кото­рую допускают родители, приучая своего сына или дочь к постоянному месту занятий. До тех пор пока у ребенка по-настоящему не выработано умение управлять своим пове­дением, рабочее место должно быть местом только для за­нятий. И больше ни для чего. Ни для игр, ни для чтения ин­тересных книг, ни для рассматривания картинок. А вспом­ните «Конструктор», который лежал на Федином столе.

К сожалению, взрослые часто не понимают этого. Вот тогда и приходится слышать родительские жалобы: «Место ему отвели. И стол купили, и стул, и даже шкафчик. Те­перь у него есть свой угол. Он там и играет, и книжки чи­тает, и уроки готовит. Все как надо сделали, а у него на раскачку не меньше времени уходит, чем раньше, когда он за общим столом занимался».

Учитель должен разъяснить им, что на постоянном рабо­чем месте школьник должен только готовить уроки, что по­может выработать у него привычку к внутренней мобили­зации с момента начала занятий.

Оборудуя школьнику уголок для занятий, надо позабо­титься и о том, чтобы рабочее место было удобно для ребенка. Для этого прежде всего необходимо подобрать ме­бель, подходящую по росту школьника. Если плоскость, на которой пишет ребенок, слишком низкая, ему прихо­дится работать изогнувшись, в напряженной позе, а это мо­жет привести к искривлению позвоночника. Если рабочая плоскость поднята слишком высоко, то ребенок, как гово­рится, «пишет носом», а это вредно для зрения. В послед­ние годы в наших магазинах появилась мебель отечественного и зарубежного производства, специально предназна­ченная для младших школьников. Она удобна, вполне соответствует гигиеническим требованиям и относительно недорога. Как правило, она может служить несколько лет, так как высоту ее можно регулировать.

Иногда ребята любят заниматься, забравшись с ногами на диван или поудобнее устроившись в кресле. Что касается старшеклассников, то им это особого вреда не принесет, но вот малыши должны заниматься обязательно сидя за столом. Оборудуя место для занятий, нужно побеспоко­иться и о том, чтобы свет падал на стол с левой стороны и тень правой руки не заслоняла написанного. Следует так же приучить школьника сразу приготавливать все принад­лежности, которые будут необходимы ему в процессе за­нятий. Ведь нередко приходится наблюдать, как, усевшись заниматься с самыми наилучшими намерениями, школьник то и дело вынужден отвлекаться: то понадобилась промокашка, то нет резинки, то надо поискать линейку и т. д. На это уходит много времени, что расхолаживает ребенка.

У старшеклассников на столе во время работы находит­ся много книг, тетрадей чертежей и черновиков, и поэтому им нужно завести определенный порядок, всегда его при­держиваясь. Например, исписанные листы, черновики, чер­тежи — все, над чем школьник кончил уже работать, но что еще может понадобиться, складывать справа от себя. То, что наверняка уже не потребуется, например тетради и учебники по уже сделанным урокам, вообще убирать со стола. Все то, что приготовлено к использованию (словарь, линейку, карандаш, чистую бумагу и т. п.), лучше класть слева от себя. Главное, чтобы на столе не было лишних вещей, а необходимые лежали под рукой.

Приучая школьника правильно работать, следует до­биться, чтобы он работал интенсивно, с полной внутренней концентрацией на выполняемом задании. Это как раз то, чего не умел делать Федя, мысли которого постоянно от­влекались от работы. Многие родители на первых порах не придают большого значения таким непроизводительным паузам в работе школьников и видят вред этих пауз толь­ко в том, что они увеличивают общее время, требуемое для приготовления уроков. До поры до времени родителей это и не волнует. Действительно, если в I—II классах ребенок вместо одного сидит 1,5—2 часа над уроками, то это не слишком бросается в глаза. Но когда родители замечают, что старшеклассник сидит по 5 часов за уроками, которые можно было приготовить за 2,5—3 часа, они начинают бес­покоиться и готовы принимать какие-то меры. Здесь важно понять, что вред бесцельных непроизводительных пауз не только в потере времени. Гораздо серьезнее другое. У чело­века, который привык работать вяло, часто отвлекаясь, темп мыслительной деятельности намного медленнее, чем у того, кто привык работать интенсивно, с полным сосредо­точением.

Если, например, не брать во внимание те паузы, когда Федя отвлекался, глядя в окно или играя с карандашом, а просуммировать чистое время, ушедшее на решение задачи, то можно заранее сказать, что оно будет значительно боль­ше, чем у школьника, привыкшего к интенсивной умствен ной работе. Это утверждение отнюдь не голословное. Спра­ведливость его доказана рядом экспериментов. Вот, напри­мер, один из наиболее простых.

Человеку дают лист бумаги, на котором напечатан не связный текст, а отдельные буквы: каждая строчка состоит из разделенных равными интервалами букв, чередующихся в случайном порядке. Человек должен одни буквы вычер­кивать, другие — оставлять. Скажем, все гласные зачерк­нуть, все согласные оставить. Или более сложное задание - гласные зачеркнуть слева направо, шипящие согласные — справа налево, остальные не трогать. Проверялось, как справляются с подобной работой в школе сильные и слабые ученики. Оказалось, что сами по себе задания особого тру­да не представляют ни для тех, ни для других. Число оши­бок было у всех примерно одинаковым. Однако время, по­требовавшееся для работы, было разным. Сильные ученики выполняли задание быстро, почти не отвлекаясь. Слабые же ученики с трудом концентрировали внимание, и у них на выполнение того же задания ушло намного больше вре­мени.

Привычка работать в хорошем темпе—-очень важный момент в умении правильно заниматься. Человек, долго рас­качивающийся и часто отвлекающийся, по существу все время работает вполсилы. Его мысли текут лениво, все время прерываясь и часто возвращаясь к уже пройденному.

Человек, включающийся в работу без промедлений и умеющий полностью сконцентрироваться, напротив, при­выкает работать с отдачей, а когда он делает что-либо, пол­ностью выкладываясь, мысль его работает напряженно. В конце концов, тот или иной темп мыслительной деятель­ности усваивается и становится привычным для человека. Вот почему так важно приучить школьника всегда рабо­тать интенсивно, с полным сосредоточением на выполняе­мой работе.

Вспомните, что получалось, когда Феде удавалось, на­конец, заставить себя работать быстрее, чем обычно. Фор­мально он успевал выполнить задание, но усваивал мате­риал плохо. Темп работы, который для другого школьника показался бы нормальным, для Феди был почти предель­ным.

Человек, усвоивший медленный темп работы, ставит себе предел в возможности усвоения знаний, а для человека, привыкшего к работе в быстром темпе, такие возможности по существу безграничны.

Здесь можно предвидеть возражения со стороны тех родителей, которые считают, будто интенсивная умственная работа, хотя и позволяет выиграть время, все же сопряже­на с большим внутренним напряжением, сильным утомле­нием, едва ли не вредна для школьника. Эта точка зрения ошибочна.

Во-первых, объем заданий, который предлагается ребя­там в каждом классе, строится с учетом их возрастных пси­хологических и физиологических особенностей. Это под­тверждает опыт нашей школы. Более того, последние ис­следования, проведенные в школе, показали, что умствен­ные возможности детей еще не полностью используются, так что выполнение школьных заданий не может оказать­ся для ребенка работой «на пределе», если, конечно, он здоров.

Во-вторых, не надо думать, что работа в медленном тем­пе не составляет для школьника труда. «И с чего бы это ему уставать? — (помните?) заявляет Федин папа. — Он и так себе из работы устраивает сплошной отдых». Это не­верно. Работа в привычном темпе при прочих равных ус­ловиях всегда приблизительно одинаково трудна. И если она в привычном быстром темпе требует больших затрат энергии, чем в привычном медленном, то это компенсиру­ется тем, что общее время, затрачиваемое на работу, оказывается меньше, а тем самым и трата энергии менее про­должительной.

В-третьих, многое зависит от правильного чередования работы и отдыха. Совершенно недопустимо поступают Федины родители, которые ввели правило: «Не выйдешь из-за стола, пока не сделаешь уроки». Короткие паузы, по 10— 15 минут, аналогичные школьным переменам, совершенно необходимы и во время домашних занятий. Вполне вероят­но, что развивающаяся усталость является одним из фак­торов, мешающих Феде после периода раскачки переходить на нормальный, с точки зрения взрослых, темп работы.

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.