Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Как будто ему без этого жилось плохо



 

Как Аарон и подозревал, рядом с фар­форовым кувшином марки «Споуд» на столике в прихожей пентхауса на 72-й Восточной улице, принадлежащего его отцу и мачехе, его поджи­дал кремового цвета конверт из Гарварда. Аарон выпустил в коридор Муки, которому очень хоте­лось пить, и пес тотчас же побежал к кухне, хотя все еще был на поводке. Окостеневшими пальца­ми Арон схватил письмо. Серена стояла за ним и терпеливо ждала, хотя ему хотелось распеча­тать письмо в одиночестве. «А что, если его не приняли?»

Серена сняла пальто и бросила его на стул в углу, обшитый голубой тканью.

— Я буду любить тебя, что бы ни случилось, — сказала она, затаив дыхание.

Уставившись на конверт, Аарон почувствовал непонятное раздражение, может, оттого, что был слишком напряжен. Обычно к подобного рода вещам он относился с предельным спокойствием.

— Черт, — произнес он вполголоса и разорвал конверт. Развернул аккуратно сложенный лист бумаги кремового цвета и дважды прочел напе­чатанный на нем небольшой абзац. Затем взгля­нул на Серену:

— Блин.

Ее лицо вытянулось. Как ужасно, что ее воз­любленный вынужден пройти через все это!

— Бедняжка. Я так сожалею.

Аарон вручил ей письмо, и она с неохотой взгля­нула на него.

«Уважаемый мистер Роуз, мы рассмотрели ваше заявление и рады вам сообщить, что вы зачислены в Гарвардский университет на курс...»

Глаза Серены вдруг широко раскрылись.

— Дорогой, ты поступил! Ты поступил!

В коридор проворно вошла Мертль, она работала кухаркой в семье Аарона, а за ней следом и запыхавшийся слюнявый Муки. Светло-желтая униформа горничной была измазана чем-то оран­жево-красным, так что казалось, будто она обмочилась.

— Мертль, Аарон поступил в Гарвард, — гордо объявила Серена, сжимая своего друга в объятия. - Это просто супер!

Серена и Аарон переглянулись.

— Мне кажется, это нужно отпраздновать, — сказал Аарон, и чувство облегчения, охватившее его, тотчас же переросло в самодовольство.

Серена стукнула своим узким указательным пальцем но его очаровательному веснушчатому носу.

— Я знаю, где у них здесь шампанское.

Блэр поднималась на лифте к себе в пентхаус, который со стороны 72-й улицы выходил на Центральный парк. Когда двери лифта откры­лись, она сразу узнала новое синее кашемировое пальто Серены, брошенное в прихожей на стул эпохи Людовика XVI. Все еще трудно было свык­нуться с мыслью, что Серена может находиться у нее дома даже в ее отсутствие.

— Блэр? — словно эхо отозвался голос Серены из бывшей комнаты для гостей, которая теперь принадлежала Аарону. — Входи. Где ты была?

— Подожди, — ответила Блэр. Она сняла свое голубое полупальто с капюшоном и деревянны­ми пуговицами и повесила его в шкаф для верх­ней одежды. Ей совершенно не хотелось объяснять Серене и Аарону, почему она так кардинально из­менила внешность, когда они будут сидеть перед ней полуобнаженные, но она понятия не имела, как этого можно было избежать. Если она их про­игнорирует, они, пожалуй, сломают дверь в ее ком­нате и будут прыгать на ее кровати, как придурки, требуя, чтобы она обратила на них внимание.

На Мертль это не произвело никакого впечатления. Она бросила поводок Аарону, на ее пол­ных запястьях брякнули золотые браслеты, от ее рук, уставших от работы, пахло луком.

— Возьми-ка ты лучше собаку с собой, — проворчала она и побрела на кухню в своих новых белых теннисных туфлях «Найк».

Она почувствовала сигаретный дым и, стоя у полуоткрытой двери, позвала: -Эй!

— Входи, — невнятно сказал Аарон. После двух бокалов «Дом Периньона» ему уже было хорошо.

— Мы вот тут празднуем.

Блэр распахнула дверь. В комнате Аарона был сделан косметический ремонт, и теперь она офор­млена в баклажанных и лазурных оттенках, на окнах вместо занавесок были клевые металлические жалюзи, стилизованные под шестидесятые, на полу — прикольные полистироловые кресла в форме огромных подушек. На ковре из нату­ральной пеньки, закрывающем пол из твердой древесины, валялись футляры от компакт-дисков, компьютерные игры, ди-ви-ди-диски, музыкаль­ные журналы, книги из библиотеки о культуре растафари на Ямайке. Серена и Аарон сидели на кровати эпохи короля Эдуарда, причем постель была в полном беспорядке, пили шампанское из лучших хрустальных бокалов ее матери, и, как и предполагала Блэр, на них не было ничего, кро­ме нижнего белья. На Серене, правда, была темно-зеленая футболка Аарона с надписью: «Bronx dale Athletic», которая была ему велика, а из-под нее выглядывали шелковые трусики «Ла Перла». Ну хотя бы трусики были что надо. Блэр уж была готова спросить, по какому по­воду пьянка, но Серена проболталась:

— Аарон поступил! Аарон поступил в Гарвард! Блэр уставилась на них и не смогла скрыть раздражения. Нелегко смотреть на великолепие пышных длинных светлых волос Серены, когда ее собственные волосы валялись в каком-нибудь мусорном баке на 57-й улице, а самодовольной улыбки на противном лице Аарона, обрамлен­ном многочисленными дредами, вполне доста­точно, чтобы ей захотелось облевать его дурац­кий ковер.

— Садись на кресло, — предложил Аарон. — Если хочешь шампанского, та кружка чистая. — И он показал пальцем на кружку с символом Гар­варда, которая стояла на столе.

Серена размахивала листком бумаги кремово­го цвета.

— Ты только послушай. «Уважаемый мистер Роуз, — прочитала она вслух, — мы рассмотрели ваше заявление и рады вам сообщить, что вы за­числены в Гарвардский университет...»

Блэр отправилась в парикмахерскую, не успев пообедать, а тут еще этот праздник по поводу все­ми обожаемого Аарона. От отвращения у нее за­кружилась голова. А ведь это она должна была получить конверт о зачислении в университет. Но после того лажового собеседования консуль­тант школы по высшему образованию посовето­вал ей не отправлять документы первым пото­ком. Поступление в Йельский было ее единствен­ной целью в жизни, помимо свадьбы с Нейтом Арчибалдом, конечно, и счастливой семейной жизни в кирпичном особняке, увитом плющом, неподалеку от Пятой авеню, который она уже присмотрела. Но теперь ей, как и всем идиоткам из ее класса, придется дожидаться апреля, чтобы выяснить, поступила она или нет. Это было верхом несправедливости.

— Извини, Блэр, — сказал Аарон, глотнув шам­панского. Он всегда опасался, когда Блэр начи­нала нервничать, и упреждал такие моменты, но сейчас он чувствовал себя слишком хорошо, чтобы думать об этом. — Я не собираюсь извиняться за

то, что поступил. Я заслужил это. Складывалось впечатление, что огромное крыло корпуса естественных наук, построенное компанией его отца, не имело к его поступлению никакого отношения.

— Да пошел ты, — ответила Блэр. — Может, ты забыл, что, если бы не заставил меня пить то во­нючее пиво и есть ту дерьмовую еду в паршивом номере мотеля накануне интервью, я наверняка бы уже была зачислена в Йель.

Аарон закатил глаза:

— Разве я предлагал целоваться тебе с тем, кто проводил собеседование?

Серена недовольно фыркнула, и Блэр зло посмотрела на нее.

— Извини, — быстро сказала Серена. — Да лад­но тебе, Блэр, — уговаривала она ее. — Ты ведь, того, самая лучшая ученица в классе. Конечно же, ты поступишь. Только узнаешь об этом в апреле. Блэр снова недобро взглянула на нее. Она не ела ждать апреля. Ей хотелось знать сейчас. Аарон зажег еще одну сигарету и поднял голову, чтобы выпустить пару колец. Всем своим видом он показывал, как он крут. Ему больше ни­чего не нужно было делать, разве что весь день пить шампанское на протяжении всего второго семестра, и даже в этом случае он будет учиться в Гарварде. Козел.

— Эй, — зевнул он. — Мне надо бы доехать до Скарсдейла и прорепетировать с народом, а потом мы можем пойти куда-нибудь и отпраздновать. Серена встала на кровати и подпрыгнула не­сколько раз, как будто ей правда нужно было по­упражняться.

— Естественно.

Блэр обратила внимание, как роскошные во­лосы Серены взметнулись вверх, а затем красиво опустились каскадом, в то время как Аарон выпус­кал кольца дыма. И она вдруг поняла, что не мо­жет больше находиться с ними в одной комнате.

— Мне нужно делать уроки, — раздраженно сказала она и, поправляя прическу, повернулась, чтобы выйти.

— Боже мой! — крикнула Серена, спрыгивая с кровати Аарона. — Блэр, подожди! Твои волосы! Здорово, что она наконец-то заметила.

Блэр остановилась в дверях и приложила к за­тылку руку, на то место, куда ровной линией нис­падали волосы.

— А мне нравится, — заявила она, защищаясь.

Серена обошла ее вокруг, словно она была од­ной из греческих мраморных статуй, что на пер­вом этаже музея «Метрополитен».

— Боже мой, — повторила она и убрала несколь­ко прядей за ухо Блэр. — Слушай, а мне тоже нравится! — воскликнула она чересчур востор­женно.

Блэр с подозрением поморщилась. Ей правда нравилось или она прикидывалась? Догадаться было нелегко.

— Ты прямо вылитая Одри Хепберн, — лежа на кровати, заметил Аарон.

Он сказал то, что она хотела услышать. Что­бы подмазаться к ней. Ведь он вел себя как самодо­вольный кретин, а все потому, что поступил в Гар­вард. Блэр знала об этом, но в тот момент она ду­мала о том, стоит ли сказать им о собеседовании с Оуэном Уэллсом или нет, в конце концов, она решила приберечь его для себя.

— Извините, — сказала она им холодно. — Но у меня дела.

Серена проводила Блэр взглядом и забралась в кровать к Аарону. Она взяла письмо из Гарвар­да, сложила его и аккуратно положила в конверт.

— Я так горжусь тобой, — пробормотала она, утопая в объятиях Аарона.

В конце концов Аарон отстранился от нее, а Серена, закрыв глаза, продолжала слизывать с губ вкус его поцелуя.

— Я люблю тебя, — сказала она, слушая себя. Слова словно сорвались с ее губ. Она мечтатель­но открыла глаза.

Аарон никогда раньше не говорил ни одной девушке о любви и не собирался говорить это Серене, во всяком случае, сейчас. Но день был замечательным, и Серена выглядела просто потрясающе: ее щеки горели, а красивые губы от поцелуев были все красные. Почему бы и нет? Это было похоже на одну из его тайных фантазий, в которой он приезжает на офигенном «Хар­лее» полюбоваться на закат с невероятно сексу­альной девицей.

— Я тоже тебя люблю, — сказал он в ответ и сно­ва поцеловал ее.

 

все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.

Народ!

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.