Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Особенности материнской и отцовской родительской позиций в аспекте социально-ролевой адекватности семьи



Природой и обществом каждый мужчина подготавливается, чтобы стать мужем и отцом, а каждая женщина — женой и мате­рью. В самом общем плане отношения между мужчиной и жен­щиной определяются экономическим строем общества. Матриар­хат имел свою экономическую основу, патриархат свою. Однако и в том и в другом случае семья была авторитарной. Превосход­ство одного пола над другим пронизывало всю семейную жизнь.

Вместе с тем всегда существовали семьи, где осуществляется два уровня руководства — материнское и отцовское, и все семейные вопросы решаются супругами сообща в аспекте социально—ролевой адекватности.

Этот аспект функционирования семьи связан с понятием се­мейной роли как конкретизации социальных ролей мужа и жены, матери и отца, детей и родителей и т. д. Понятие семейной роли в отечественной науке опирается на представления о социальной роли. Социальная роль понимается как функция социальной систе­мы, модель поведения, объективно заданная социальной позици­ей личности в системе объективных или межличностных отноше­ний.

Роль — социальная функция личности, соответствующая при­нятым нормам, способ поведения людей в зависимости от их ста­туса или позиции в обществе, в системе межличностных отноше­ний.

Процесс возникновения ролевой структуры семьи является одной из главных сторон ее становления как социальной и психо­логической общности, адаптации супругов друг к другу и выработ­ки стиля семейной жизни. В условиях существования разных норм и образцов поведения этот процесс тесно связан с межличностны­ми отношениями супругов, их установками. Можно сказать, что возможность включения членов пары в совместную деятельность предстает в виде такого сочетания личностных и поведенческих характеристик, которое обусловливает ролевое соответствие.

В зарубежной психологии рассмотрение семейных ролей связа­но с понятиями «половая роль», «полоролевая система», «полороле-вая дифференциация». Под половыми ролями большинство авторов понимает систему культурных норм, определяющих допустимые способы поведения и личностные качества на основе половой принадлежности.

Полоролевые системы — это культурные ожидания относитель­но социальных ролей, социальных деятельностей, подходящих для мужчин и женщин. Основной линией дифференциации ро­лей мужчин и женщин в западной культуре является линия «дом — работа». От мужчины традиционно требуется чтобы, в первую очередь, он стал профессионалом, занятым на постоянной, хоро-

шо оплачиваемой работе. Семья должна рассматриваться им как нечто подчиненное, второстепенное по отношению к работе. На женщину возлагается ответственность за дом, семью, детей. Про­фессиональная деятельность допускается, но как нечто второсте­пенное по отношению к семье, в той мере, какой она не мешает основному назначению женщины. Такая дифференциация ролей часто называется полоролевой дифференциацией. Из разделения со­циальных ролей мужчин и женщин непосредственно следует и об­разец распределения семейных ролей.

В последнее время некоторые исследователи изучают факто­ры, которые влияют на выбор семьей того или иного способа ро­левого взаимодействия (традиционность или эгалитарность роле­вых установок). Традиционная семья — это семья, где за супругами в соответствии с их полом закреплены определенные роли. В эга­литарной семье все роли между мужчиной и женщиной распреде­ляются преимущественно поровну (Л. Б. Шнейдер, 2000) [191, с. 136-141].

Рассматривая психологическое здоровье как комплексный по­казатель благополучия семьи, ее успешного функционирования, В. С. Торохтий (1996) включает в число показателей следующие: сходство семейных ценностей, функционально-ролевую согласо­ванность, социально-ролевую адекватность, эмоциональную удо­влетворенность, адаптивность в микросоциальных отношениях и устремленность в семейное долголетие.

При этом функционально-ролевая адекватность отражает уро­вень развития таких социально-психологических механизмов вну­трисемейного взаимодействия, как взаимопонимание, взаимопо­мощь, взаимодоверие и взаимотерпение между членами семьи. Он предполагает высокую синхронность действий членов семьи.

Социально-ролевая адекватность обусловливается ролевой структурой семьи, которая в процессе ее жизнедеятельности скла­дывается более жесткой по сравнению с большинством малых групп. Она отражает уровень реализации межличностных, вну­трисемейных ожиданий. От каждого члена семьи ожидают испол­нения определенной роли: муж — отец, мужчина, лидер, добытчик, опора в трудной ситуации и т. п.; жена — заботливая мать, хозяй­ка, хранительница очага и др.; сын, дочь — помощники родителей,

опора в будущем, наследники и пр. Однако при усвоении соци­ального опыта каждым членом семьи как личностью могут обна­руживаться противоречия между внутренней позицией личности по отношению к предписанной роли и нормативно одобряемым образцом поведения в ней.

Под воздействием различных факторов современной жизни возникают конфликты между ролью и личностью. В таком слу­чае ослабевает способность семьи к интеграции и полноценному функционированию и, как следствие, ухудшается психологиче­ское здоровье семьи (В. С. Торохтий, 1996) [165].

Соотношение отцовства и материнства является одним из аспектов более общей полоролевой дифференциации, имеющей не только социальные, но и биологические предпосылки. Тра­диционная модель половой дифференциации, подчеркивающая «инструментальность» мужского и «экспрессивность» женского поведения, покоится в первую очередь на разделении внесемей-ных и внутрисемейных, а также отцовских и материнских функ­ций. Мнения исследователей об определенности отцовских и ма­теринских функций сходятся, однако причины этих различий они рассматривают по-разному (И. С. Кон, 2000) [75].

Так, биосоциальный подходутверждает, что врожденные свой­ства формируют рамки, в которых происходит социальное науче­ние, и влияют на легкость, с какой мужчины и женщины обуча­ются поведению, которое общество считает нормативным для их пола.

Если рассматривать отцовские и материнские функции с точ­ки зрения биологического подхода,в свете общей логики полового диморфизма, то генетическая функция самца состоит в том, чтобы оплодотворить как можно больше самок, тогда как самка обеспе­чивает сохранение потомства и унаследованных качеств. У челове­ка и его ближайших родственников такого биологического огра­ничения нет. Но поскольку вскармливание и уход за маленькими детьми повсеместно составляет обязанность женщины, многие психологи склонны подчеркивать биологические детерминанты материнства.

Однако понятие «материнский инстинкт» уже не трактуется однозначно и буквально. Так, И. С. Кон (2000) указывает на то, что

материнство эволюционируете развитием человечества. Материн­ство женщины имеет меньше общего с материнским инстинктом, чем любовь — с половым. Многие народы различают физическое и условное, социальное родство применительно к матери.

Проследив историю материнских установок на протяжении четырех столетий (XVII — XX вв.), представители социо-культурно-го подходапришли к убеждению, что материнский инстинкт — это миф. Они не обнаружили никакого всеобщего и необходимого поведения матери. Материнская любовь может существовать или не существовать, появляться или исчезать, быть сильной или сла­бой, избирательной или всеобщей, делом индивидуального усмо­трения, социально случайным явлением или обязательной норма­тивной установкой культуры.

Во второй половине XX в. явственно обнаружились тенденции, враждебные «детоцентризму».Социально-политическая эманси­пация женщин и все более широкое их вовлечение в общественно-производственную деятельность делает их семейные роли, вклю­чая материнство не столь всеобъемлющими и, возможно, менее значимыми для некоторых из них. Современная женщина уже не может и не хочет быть только «верной супругой и добродетельной матерью». Ее самоуважение имеет кроме материнства много дру­гих оснований: профессиональные достижения, социальную неза­висимость, самостоятельно достигнутое, а не приобретенное бла­годаря замужеству общественное положение. Некоторые тради­ционно-материнские функции по уходу и воспитанию детей ныне берут на себя профессионалы. Это существенно изменяет характер материнского поведения. Однако повышение социально—педаго­гической эффективности семьи и семейного воспитания возмож­но только в рамках успешного сочетания материнства с активным участием женщин в трудовой и общественной деятельности.

Обозначение и фактическое содержание отцовских и материн­ских ролей тесно связаны как с общим половым символизмом, так и с половой стратификацией включая дифференциацию супруже­ских ролей — статусы матери и отца невозможно понять отдельно от статусов жены и мужа.

У человека различие отцовства и материнства и специфи­ческий стиль отцовства зависят от множества социокультурных

условий и существенно варьируют от культуры к культуре. Соот­ношение и значимость этих факторов зависят от целого ряда усло­вий: преобладающего вида хозяйственной деятельности, полово­го разделения труда, типа семьи и т. д. [ 74].

И. С. Кон отмечает, что при всех кросскультурных различи­ях, первичный уход за маленькими детьми, особенно младенцами, всюду осуществляет мать или какая-либо другая женщина (тетка, старшая сестра и т. п.). Физический контакт отцов с маленькими детьми в большинстве традиционных обществ незначителен, хотя в моногамных семьях и с возрастом ребенка он увеличивается. У многих народов существуют строгие правила избегания, ограни­чивающие контакты между отцом и детьми и делающие их взаи­моотношения чрезвычайно сдержанными, суровыми, исключаю­щими проявления нежности.

Исторические и социокультурные вариации влияют на реаль­ную величину отцовского вклада в воспитание детей. Начиная со второй половины XX в. В общественном сознании распространя­ется стереотип о слабости и неадекватности современных отцов, отцовской некомпетентности. Его связывают прежде всего с лом­кой традиционной системы половой стратификации.

В традиционной патриархальной семье отец выступает как:

а) кормилец;

б) персонификация власти и высший дисциплинатор;

в) пример для подражания, а нередко и непосредственный на­ставник во внесемейной, общественно-трудовой деятельности.

В современной городской семье эти традиционные ценности от­цовства заметно ослабевают под давлением таких факторов, как женское равноправие, вовлечение женщин в профессиональную работу, тесный семейный быт, где для отца не предусмотрено пье­дестала, и существует пространственная разобщенность труда и быта. Сила отцовского влияния в прошлом коренилась в том, что он был воплощением власти и инструментальной эффективности. В современных условиях положение изменилось. Как работает отец, дети не видят, а количество и значимость его внутрисемей­ных обязанностей значительно меньше, чем у матери.

По мере того как «невидимый родитель», как часто называют отца, становится видимым и более демократичным, он все чаще

подвергается критике со стороны жены, а его авторитет, осно­ванный на внесемейных факторах, заметно снижается. Заметно ослабление поляризации мужских и женских, отцовских и мате­ринских ролей и образов, которое отражается на материнской и отцовской родительских позициях, и, как следствие, на воспита­нии детей [74].

Подводя итог современной картине родительства как отцов­ства, полученной с помощью корреляционного исследования, М. О. Ермихина (2004) резюмирует следующее. Деятельностная пози­ция отца в семье, которая проявляется в активном вмешательстве в мир ребенка, зависит от ценностной значимости семьи для муж­чины, желания увидеть результаты воспитания своего ребенка. Активная отцовская позиция говорит о принятии им ответствен­ности за воспитание ребенка и семью в целом. Часто проявление мужчиной ответственности выражается в стремлении чрезмерно опекать ребенка, навязывать свою волю, ограничивать свободу са­мовыражения.

Однако мужчины-отцы опасаются быть поглощенными се­мьей. В случаях высокой ценностной значимости семейной жиз­ни и высокой оценки родительской компетентности возрастает и ценность сохранения собственной индивидуальности отцов. При­чем высокая родительская компетентность мужчин-отцов связана с реализацией отношений доминирования, т. е. желанием быть компетентным родителем, для мужчины означает передачу своего жизненного опыта с позиции «сверху».

Успешность мужчины в основных сферах жизни, а также возрастание их субъективной значимости, и значимости терми­нальных ценностей влечет формирование родительской позиции «с верхавторитет».

Неадекватность отцовских позиций, как правило, связана с доминированием женщины в семье или с возвышением отца над ребенком за счет подавления его воли. Дисбаланс родительских позиций влечет снижение эмоционального фона родительских чувств, поскольку мужчина начинает ощущать выполнение роди­тельской роли как самопожертвование. Проявляет тенденцию к гиперопеке, восприятию своего ребенка как зависимого и несамо­стоятельного.

Анализируя картину родительства, присущую женщинам-ма­терям, М. О. Ермихина отмечает следующее [59]. Для женщины ценность семьи имеет тесную связь с ценностью духовного удо­влетворения. Для ощущения полноты жизни и благополучия женщине необходима семья и дети, также необходимо отметить определенную зависимость женщины от материнской роли. Мать осознает, что является для ребенка образцом для подражания, по­этому стремится соответствовать этой позиции в глазах ребенка, поддерживать свой материнский престиж. В то же время престиж женщины-матери в глазах окружающих, а также в собственном представлении значительно зависит от успехов ребенка.

Выраженность у матери сверхценности родительского авто­ритета ведет к установлению неблагоприятных тенденций в дет-ско-родительских отношениях. Это выражается в формировании доминантной материнской позиции, что связано с подавлением воли ребенка и эмоциональном отчуждении от ребенка. Эта ма­теринская позиция, также, как и отцовская, выражается в излиш­ней концентрации на ребенке, связана с чрезмерным вторжением в мир ребенка.

Со значительным увеличением для женщины ценности семьи начинает возрастать ценность сохранения собственной индиви­дуальности, возникает страх поглощения семьей. Приоритетная ориентация женщины на сферу семьи вызывает ее высокую роди­тельскую ответственность, а преобладающая ориентированность во внесемейные сферы самореализации ведет к снижению роди­тельской ответственности.

Помимо этого, смещение акцента на себя, сохранение соб­ственной индивидуальности ведет к отстраненности от семьи и снижению удовлетворенности браком. При демонстрации муж­чиной безучастности и соответственно низкой ответственности женщина стремится оградить себя от погружения в быт, семью и растворения в ней, начинает ориентироваться на сохранение соб­ственной индивидуальности.

Сравнивая материнство и отцовство, М. О. Ермихина от­мечает наличие как схожих черт, так и различий взаимодействия родительских позиций отцов и матерей. У обоих родителей на­чинает срабатывать своеобразный защитный механизм при воз-

никновении опасения чрезмерного погружения в семью, потери индивидуальности. Это проявляется в том, что при возрастании ценности семейной сферы в системе жизненных сфер личности, одновременно увеличивается ценность сохранения собственной индивидуальности.

Различается проявления отцовской и материнской позиций доминирования. Женская позиция доминирования выражается в излишней концентрации на ребенке, его жизни, что создает «про­зрачность» границ внутреннего мира ребенка, порождая ощуще­ние неуверенности в себе, зависимости. Мужская же позиция до­минирования выражается в подавлении воли ребенка.

О принятии родительской ответственности для женщин-ма-тери говорит ее ориентация именно на сферу семьи в системе цен­ностных сфер, а для мужчины-отца — это выбор активной позиции в семье и в вопросах воспитания детей. Для матерей определенную связь с родительской компетентностью имеет креативность: она определяет ее формирование. Для мужчины родительская компе­тентность связана прежде всего с возможностью передачи своего жизненного опыта ребенку с позиции компетентного лица, с по­зиции «сверху».

На взаимообусловленность родительских позиций указывает также Е. Л. Птичкина (2001), изучавшая внутрисемейные детер­минанты девиантного поведения подростков. В семьях девиант-ных подростков отношение матери к ребенку зависит от отно­шения отца и наоборот. Первичным в деструкции семьи является взаимное неприятие мужа и жены и несогласованность родитель­ских установок. Наибольшей значимостью обладает отец, но он не принимает своей роли и занимает отстраненное положение.

Мать в семье занимает позицию жертвы, принимает себя в этой роли. Она испытывает эмоциональный комфорт, если она видит жесткую отстраненность отца. Выступая в роли жертвы, она бессознательно использует подростка, с одной стороны, что­бы утвердиться в своей роли, с другой — чтобы избежать эмоцио­нальной изоляции в семье. Отец, не ограничивая автономию под­ростка, лишает его принятия и любви. Мать, излишне опекающая подростка, лишает его самостоятельности [215].

Исследование восприятия воспитательной практики и меж-

личностных отношений родителей в семьях подростков, больных неврозами, социально адаптированных и делинквентных, прове­денное Е. Е. Ромицыной (1998), показало негативные последствия социально-ролевой неадекватности семьи, в частности, родитель­ских позиций.

В семьях подростков, больных неврозами, личность и воспита­тельные стили матерей и отцов противоречивы как с точки зре­ния самих родителей, так и детей. Подростки, больные неврозами, воспринимают и описывают отношение к ним отцов и матерей противоположно тому, как это делают сами родители. Родители, уделяющие девочкам, больным неврозами, слишком много вни­мания и сил, лишают их самостоятельности. Более отстраненная позиция родителей по отношению к мальчикам, приводит к уве­личению ответственности, которую подростки не в состоянии принять. Для семей подростков, больных неврозами, характерно особое соотношение психологических профилей матери и отца: достаточно рельефный профиль отца (высокая директивность и враждебность на фоне низкой автономности подростков) и мало-дифференцированный образ матери.

Для подростков с делинквентным поведением характерно раз­нородное воспитательное воздействие со стороны родителей. Данным контингентом подростков отмечаются значимые раз­личия оценки воспитательного взаимодействия матери и отца по такому фактору, как «враждебность», а также меньшую степень выраженности «позитивного интереса» со стороны отца по срав­нению с матерью.

У социально адаптированных подростков наблюдается единая воспитательная практика как со стороны отца, так и со стороны матери, так как не выявляется никаких значимых различий ни по одному из определяемых факторов. Обращает на себя внимание тот факт, что для дезадаптированных подростков вообще харак­терно более эмоциональное отношение к своим родителям, так как все факторы указываются ими в большей степени, чем соци­ально адаптированными подростками [140; с. 10—17].

В целом описываемые авторами содержательные характери­стики материнской и отцовской родительских позиций идентич­ны, поэтому большинство исследователей их не дифференцируют

(Т. В. Архиреева, Т. В. Брагина, А. В. Петровский, А. С. Спиваков-ская, А. А. Чекалина и др.) [цитпобО].

При этом материнская и отцовская позиции в конкретной се­мье могут быть симметричными и диаметрально противополож­ными, что определяется не только социально-ролевыми предпи­саниями, но и личностными особенностями и жизненными пози­циями отца и матери. Они могут дополнять и усиливать, ослаблять друг друга либо представлять собой некий оптимальный баланс взаимодействия. В данном аспекте важно не содержательное раз­личие между родительскими позициями, а их соотнесенность и адекватность. Тем не менее ряд исследователей видят некоторое различие между отцовской и материнской позициями, которое за­ключается в их конкретных поведенческих проявлениях. Их точки зрения приведены в табл. 41 [60].

Таблица 41 Сравнительная характеристика сущности родительских позиций

Автор Отцовские родитель­ские позиции Материнские роди­тельские позиции
А. С. Спиваковская (типы отцовской и ма­теринской позиций не дифференцирует) действенная любовь к ребенку действенная жалость к ребенку чрезмерная опека чрезмерная требовательность неприятие и отвержение презрение и преследование ребенка снисходительное отстранение отказ, игнорирование ребенка
А. В. Петровский (типы отцовской и ма­теринской позиций не дифференцирует) сотрудничество диктат опека невмешательство
Т. В. Брагина (типы отцовской и ма­теринской позиций не дифференцирует) отвергающая - принимающая уклоняющаяся от взаимодействия, взаимопонимание чрезмерно требовательная -признание прав ребенка чрезмерно оберегающая -предоставление ребенку разумной свободы
А. А. Чекалина (типы отцовской и ма­теринской позиций не дифференцирует) симбиотическая отвергающая непоследовательная сотрудничество
И. С. Кон (на основе социокуль­турного анализа) инструментальная экспрессивная
Е. Е. Ромицына (на материале семей подростков-невротиков и делинквентов) директивная независимая и твердая отстраненная равнодушная соглашательская непоследовательно-до­верчивая непримиримо-деспо­тичная критическая сверхопекающая покровительствующая непоследовательно-уступчивая
М. О. Ермихина (на материале молодых семей, имеющих детей дошкольного и младше­го школьного возраста) доминантная - подавле­ние воли ребенка самоустранение - от­чужденность от ребенка сверхавторитет родите­ля - общение с позиций «компетентного лица» доминантная - вмеша­тельство во внутрен­ний мир ребенка самопожертование-гиперопека ребенка сверхавторитет родителя - дистанци­рование от ребенка

В данном случае речь идет о различных проявлениях, связан­ных с полоролевой адекватностью родителей, которую можно при­нять в качестве основного критерия определения отцовской и мате­ринской родительской позиций.

Маскулинность и фемининнность — нормативные представ­ления о соматических, психических и поведенческих свойствах, характерных для мужчин и для женщин, элемент полового сим­волизма, связанного с дифференциацией половых ролей. Самая простая модель половых ролей, как и различий, построена по аль­тернативному принципу «или-или». В ней мужская роль ассоции­руется с силой, энергичностью, рассудочностью и т. п., а женская — со слабостью, пассивностью, нежностью, миролюбивостью, эмоциональностью и др. Существенной чертой этой модели, от­мечает И. С. Кон, является ее принципиальная асимметрия.

Обычное сознание склонно абсолютизировать различия по­лов, связывая фемининность с пассивно-репродуктивным, при-

родным началом, а маскулинность - с активным, творчески пре­образующим. Идея континуума маскулинно-феминных качеств оказалась более продуктивной, чем жесткая нормативность, по­скольку она связана с влиянием психологических и социокультур­ных особенностей на поведение мужчин и женщин [76 ].

Согласно исследованиям Томпсона и Плека (Thompson, Р1-еск, 1986), структура мужской ролевой роли состоит из следующих компонентов, также влияющих на формирование представлений об идеальном родителе [цит. по 60].

1. Норма успешности или норма статуса (The Success or Sta­tus Norm) -стереотип, утверждающий, что социальная ценность мужчины определяется величиной его заработка.

2. Норма эмоциональной твердости (The Emotional Toughness Norm) -стереотип мужественности, согласно которому мужчина должен испытывать мало чувств и быть в состоянии разрешать свои эмоциональные проблемы без помощи окружающих.

3. Норма антиженственности (The Antifeminity) - стереотип, согласно которому мужчинам следует избегать женских качеств.

В целом представления об идеальном отце: успешный в глазах ребенка, обеспечивающий материально на высоком уровне, име­ющий авторитет и уважение ребенка, властный, строгий, незави­симый, малоэмоциональный.

Культ мужчины был всегда культом силы и суровости, а «не­востребованные», подавленные чувства сплошь и рядом атрофи­руются.

Отцы, опрашиваемые Д. Блэнкенхорном, пытаясь дать опре­деление модели отцовства, так или иначе склонялись к идее слу­жения, которое для нкх приравнивалось к мужественности. На основе анализа н дучных данных и выделенных нами ранее критериев можно дать дифференцированное определение роди­тельским позициям. Итак, отцовская родительская позиция - это интегральное взаимодействие мужской полоролевой, личностной и воспитательной позиции отца; это система его отношений как родителя, которая традиционно проявляется в преобладании пред­метно-инструментальной функции отца в воспитании детей.

Материнская родительская позиция - это интегральное взаи­модействие женской полоролевой, личностной и воспитательной

позиции матери; это система ее отношений как родителя, которая традиционно проявляется в преобладании экспрессивно-эмоциональ­ной функции матери в воспитании детей.

Итак, отцовская и материнская родительские позиции - один из аспектов общей проблемы полоролевой дифференциации, имеющей биологические, социокультурные и психологические предпосылки. Полоролевая адекватность является существенным критерием для определения отцовской и материнской родительских позиций. Их со­держание сходно, а проявления различны. В современном обществе с размыванием мужских и женских ролей в семье, происходит пер­версия родительских позиций, что негативно отражается на воспита­тельной практике семьи.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.