Подходы к глобализации: страны развитой рыночной демократии, новые индустриальные страны Азии, развивающиеся государства и Китай

В мире существует множество трактовок глобализации как явления. Интересно, что отношение к глобализации — поло­жительное, негативное, осторожное — зависит от уровня соци­ально-экономического и политического развития стран. Одна­ко зависимость эта не столь однозначная. В развитых странах, в наибольшей степени, как принято считать, извлекающих вы­году из глобализации, существуют и, если так позволительно сказать, «глобал-скептики». Тогда как в отсталых странах, в ко­торых наиболее распространено настороженное и даже враж­дебное отношение к глобализации, есть люди, видящие именно в этом процессе шанс на преодоление экономической отста­лости и социальное выравнивание.

Ниже мы рассмотрим подходы к глобализации, преобла­дающие в развитых рыночных демократиях, в азиатских новых индустриальных и демократизирующихся странах (НИДС), в развивающихся государствах и Китае.

Развитые рыночные демократии (США, Евросоюз, Япония)

Наиболее интересные дискуссии среди представителей раз­витых государств, в основном США и Великобритании, развер­нулись вокруг определений глобализации. Здесь можно выде­лить несколько фундаментальных базовых подходов:

культурологический, рассматривающий глобализацию в ши­роком цивилизационном аспекте;

экономический, трактующий глобализацию в контексте раз­вития мировых рынков товаров, услуг, капитала и труда;

экологический, связывающий глобализацию с ухудшением экологической ситуации на нашей планете;

комплексный, рассматривающий глобализацию как в эконо­мическом, так и в политическом, информационном, экологи­ческом контексте, а также в контексте борьбы с международ­ной преступностью и мировой бедностью.

Данные подходы к понятию глобализация отражают разные ракурсы видения этой проблемы, характерные для исследовате­лей — специалистов в разных областях науки об обществе: эко­номике, политологии, философии, истории и т.д. По образно­му выражению Ф. Джеймсона (США), понятие глобализации

сродни «описанию слона, сделанному несколькими слепцами разными способами».

Сторонники культурологического подхода к глобализации рассматривают этот феномен как лежащий вне сферы извест­ных академических дисциплин, носящий междисциплинарный характер и находящийся на пересечении интересов экономики, права, международных отношений, политологии, культуроло­гии, информатики и т.д. Они полагают, что не существует и не может существовать всеобъемлющего определения глобализа­ции. И что невозможно дать такое определение до того, как явление глобализации будет изучено всесторонне.

Один из первых теоретиков концепции глобализации Р. Ро-бертсон определил развитие глобализации как «двуединый про­цесс превращения всеобщего в особенное и превращения осо­бенного во всеобщее».

Ф. Джеймсон предлагает трактовать глобализацию как про­тиворечивый процесс, как «не превращающуюся во всеобщее всеобщность («untotalizable totality»), которая интенсифицирует бинарные отношения между своими частями — в основном на­циями, но также регионами и группами, которые, однако, про­должают самоопределяться на основе модели «национальной идентичности» (а не в понятиях социальных классов, напри­мер)». Рассматривая глобализацию в философском контексте, Джеймсон выделяет четыре логически мыслимые позиции. Первая сводится к утверждению, что такого явления, как гло­бализация, в природе вовсе не существует, поскольку мир ос­тается разделенным на национальные государства: «ничто не ново под солнцем». Сторонники второй точки зрения также считают, что глобализация не является новым явлением, пото­му, что «глобализация существовала всегда, как только люди стали мигрировать по планете и торговать друг с другом». Тре­тий подход к глобализации связывает этот процесс с созданием мирового рынка — конечной целью капитализма. Четвертый подход, к которому склонен сам Джеймсон, трактует глобали­зацию как новую, или третью (после частного и монополисти­ческого капитализма), стадию развития капитализма — стадию «многонационального капитализма».

Джеймсон также ставит вопросы о взаимоотношениях между ведущими и ведомыми нациями в контексте глобализа­ции и о том, ведет ли глобализация к транснациональному до­минированию нации-лидера или, напротив, освобождает ло­кальную культуру от национально-государственной ограничен­ности. При этом автор отмечает весьма очевидный факт, что глобализация по сути означает американизацию и стандартиза­цию сфер производства и потребления, что рассматривается им в качестве антитезиса национально-хозяйственным условиям. Однако именно философский подход к глобализации, основанный на гегелевской диалектической триаде «тезис — антитезис — синтез», по мнению ученого, позволяет правильно понять со­держание этого «третьего этапа развития капитализма». Глоба­лизация выступает в форме снятия противоречия между амери­канизацией и стандартизацией производства и потребления, с одной стороны, и национальными экономическими особеннос­тями, с другой.

Другой американский ученый У.Д. Мигноло, специалист по истории литературы и антропологии, рассматривает проблему глобализации в широком историческом аспекте. Мигноло трактует глобализацию как третий заключительный этап «гло­бальной трансформации, начиная с 1945 г.». Первыми двумя он считает крушение соответственно колониальной и социа­листической системы. Ученый проводит параллель между со­временной глобализацией и начавшейся с 1500 г. политикой Европы по «охристианиванию и цивилизовыванию» мира. «Любая концепция «цивилизации» приобретала общемировой характер, как только Европа начала свою экспансию по плане­те и тем самым подавляла уже существовавшие, самоопреде­лившиеся и весьма развитые социальные организации (такие, как, например, Китай, исламский мир, мир инков, Мексика)», — пишет Мигноло. В современном мире глобализация развивает­ся, прежде всего, транснациональными корпорациями, кото­рые, подобно средневековым распространителям христианства, изменяют жизнь других народов, приобщая их к достижениям цивилизации. Применяя гегелевскую терминологию, Мигноло называет глобализацию «отрицанием отрицания современной действительности» менее развитых государств, — что, по его мнению, и отражает процесс мирового развития.

Многие американские ученые связывают глобализацию с возможностью распространения по миру принципов свободы слова, прав человека и демократии, априори полагая их свиде­тельствами более высокого уровня развития человечества, чем политическая или коммерческая цензура, авторитаризм и тота­литаризм.

Среди западных ученых существует и более критическое от­ношение к глобализации как этапу развития человечества. Так, японский исследователь Macao Миёши полагает, что «глобали­зирующаяся экономика есть развитие, или продолжение, коло­ниализма». Миёши рассматривает историю экономического и культурного развития человечества в последнее столетие через призму смены экономического и политического лидера. На место английских, французских, японских, немецких колони­альных империй после Второй мировой войны пришел амери­канский капитализм. За время Второй мировой войны амери­канский капитализм превратился в мирового лидера, тогда как Германия и Япония потеряли свои колонии как страны, проигравшие войну, а Россия оказалась сильно разрушенной боевы­ми действиями на ее территории. В годы «холодной войны» и деколонизации английских и французских владений США на­ходили источники экономического роста в локальных войнах в Корее, во Вьетнаме через механизм развития военно-промыш­ленного комплекса, дававшего в свою очередь стимулы к разви­тию гражданской экономики. Однако в 80-е годы американ­ский капитализм вступил в новый этап своего процветания, связанный с расширением международной деятельности транс­национальных корпораций. С этого момента, по мнению Миёши, для США стало важным не извлекать выгоды из разде­ления мира на склонные к конфликту национальные государст­ва, а искать пути расчистки поля деятельности для своих ТНК. Последнее и нашло отражение в концепции глобализации.

Английский ученый Л. Склэр рассматривает глобализацию в социологическом аспекте. По его мнению, главной отличи­тельной чертой идеи глобализации является то, что «многие современные проблемы не могут быть адекватно изучены на уровне национальных государств, т.е. в терминах международ­ных отношений, и требуют глобальных (транснациональных) под­ходов». Ученый отмечает, что современные исследователи гло­бализации фокусируют внимание на двух ключевых аспектах: во-первых, на количественных и качественных изменениях в работе транснациональных корпораций в результате «глобали­зации капитала и производства» и трансформации технологи­ческой базы и, во-вторых, на широте охвата населения воздей­ствием средств массовой информации. К этому Склэр добавля­ет собственную теорию «глобальной системы». Основными ее блоками являются «транснациональные корпорации, представ­ляющие собой институциональную форму транснациональной хозяйственной деятельности», класс транснациональных капи­талистов в политической сфере и «культурно-идеологическая концепция потребления». Рассматривая тенденцию укрепления мировых (глобальных) позиций глобального (транснациональ­ного) капитализма, Склэр отмечает, что этот процесс встречает сопротивление со стороны социальных движений на локальных уровнях. Выход из этого противоречия Склэр видит в глобаль­ной демократической институализации локального социально­го протеста против глобального капитализма, приводящего в конечном счете к прогрессивной трансформации самого гло­бального капитализма. Склэр пишет: «Для того чтобы быть эф­фективными, социальные движения против глобального капи­тализма... должны подрывать капитализм локально и находить пути глобализации этих локальных подрывов, одновременно используя предоставляемые демократией возможности пози­тивной трансформации капитализма».

Большинство приверженцев экономического подхода к гло­бализации рассматривают этот процесс в качестве новой ста­дии развития интернационализации экономической жизни. М. Интрилигейтор, отмечая рыночный характер глобализации, считает, что «источником глобализации стала конвергенция идей в направлении признания ценностей рыночной экономи­ки и свободной торговли». Ученый полагает, что глобализация в перспективе ведет к слому национальных границ и формиро­ванию единой всемирной рыночной экономики. Результат гло­бализации, по Интрилигейтору, «будет состоять в дальнейшем продвижении к более открытому и интегрированному миру, все ближе и ближе к земному шару без границ и к более ин­тегрированной, открытой и взаимозависимой мировой эконо­мике».

Ряд ученых связывает глобализацию хозяйственной жизни с ее универсализацией, причем под универсализацией понимает­ся приведение национальных условий хозяйствования в соот­ветствие с нормами передовых стран. Так, немецкий ученый П. Вельфенс выступает за перестройку европейских финансо­вых рынков на англосаксонский манер, имея в виду акценти­рование роли рынков ценных бумаг, а не банков в развитии финансовой системы Евросоюза.

М. Шимаи предлагает различать в экономической глобали­зации интернационализацию, транснационализацию и универ­сализацию. Под последней он понимает «растущее сходство систем национального экономического регулирования, а также сближение (экономических) политик различных государств на основе... новой технологии, стандартизации производства и по­требления». При этом Шимаи отмечает, что в глобализирую­щейся экономике не все страны занимают одинаковое место, здесь есть лидеры и аутсайдеры. Ведущую роль играют страны «семерки», которые контролируют мировые рынки и междуна­родные организации — МВФ, Всемирный банк, ВТО, и, по су­ществу, выступают в роли тех, кто диктует мировые цены («price-makers»). Тогда как малые и средние государства, число которых в последние десятилетия возросло в результате распада колониальных империй и крушения многонациональных госу­дарств (СССР, Югославия, Чехословакия), выступают в гло­бальной экономике в роли «price-takers», т.е. тех, кто вынужден приспосабливаться к мировым ценам. В широком понимании Шимаи трактует экономическую глобализацию как совокуп­ность таких процессов, как «трансграничные потоки товаров, услуг, капитала, технологий, информации и международное передвижение людей, господство мирового рынка в определе­нии направлений торговли, инвестиций и другой деятельности частных фирм, территориальная и институциональная интегра­ция рынков, возникновение таких глобальных проблем, как деградация окружающей среды и рост народонаселения, кото­рые требуют глобального сотрудничества». По мнению ученого, «на острие процесса глобализации находятся такие междуна­родные потоки денежного капитала и информации, в отноше­нии которых национальное законодательство имеет небольшую силу».

Ч. Моррисон рассматривает экономическую глобализацию в двух измерениях — на микро- и на макроэкономических уров­нях. Рассматривая глобализацию с микроэкономического уров­ня, Моррисон определяет ее как «особую стратегию компаний, направленную на преодоление ограничений, связанных с суще­ствованием национальных политических границ, посредством переноса производства в другие страны и расширения рынков сбыта». На макроуровне ученый характеризует глобализацию как «единство сил, интегрирующих национальные экономики в мировое сообщество». К таковым силам Моррисон относит «потоки спекулятивного капитала, прямые иностранные инвес­тиции, передачу технологий, рост торговли товарами и услуга­ми, движение капитала и легальной и нелегальной рабочей силы, туризм и даже распространение в мире идей, норм пове­дения и жизненных ценностей».

Участники проекта «Планета Земля 21», организованного по инициативе влиятельной японской газеты «Асахи Симбун», рассматривают глобализацию как стратегию фирмы, разрабаты­ваемую с учетом как возможностей международной экономи­ческой интеграции, так и внутренних хозяйственных условий зарубежной страны, в которой данная фирма вкладывает капи­тал и имеет деловые интересы. Последнее понятие определяет­ся как локализация и означает, что фирма-инвестор должна строить свою политику в отношении собственных зарубежных филиалов таким образом, чтобы данные филиалы стали глубо­ко интегрированной в местную экономику частью «локального сообщества». При этом размер фирмы не имеет значения — главное, чтобы деятельность фирмы распространялась за рубеж. Исходя из такого подхода, участники проекта вводят новое понятие экономической глокализации (glocalization), кото­рое определяется как «стратегия развития бизнеса, интегри­рующая глобализацию и локализацию».

Рассматривая факторы развития экономической глобализа­ции, западные ученые особо выделяют роль научно-техничес­кого прогресса. Так, например, Л. Кляйн указывает на следую­щие «технические основы глобализации»: «компьютерную тех­нику, средства и инфраструктуру коммуникаций, распростра­нение знаний посредством интеллектуального обмена». Дости­жения в этих областях, по мнению американского ученого, со­здали «решающие условия для организации эффективного уп­равления производством и обменом в планетарных масштабах».

Т. Фридман полагает, что глобализация заставляет прави­тельства, частные компании и людей во всех странах мира вести себя в соответствии с принципами свободного рынка или погибнуть в изоляции. Основную роль в развитии глобализа­ции Фридман отводит финансовым центрам, которые переме­щают международный капитал по различным направлениям через электронные сети, что и «заставляет всех актеров (миро­вого рынка. — Прим. авт.) вести себя одинаково». «Дарвинист­ская борьба за лидерство в процессе глобализации, — пишет Т. Фридман, — создает в мире жесткую иерархическую струк­туру, в основу которой положен принцип: кто проводит луч­шую политику в контексте глобализации». Несколько утрируя взаимосвязь между глобализацией и международной безопас­ностью и процветанием, Фридман предлагает собственную тео­рию разрешения международных конфликтов через призму происходящего расширения по миру сети ресторанов быстрого питания Макдоналдс и Пицца-Хат. По его мнению, страны, в которых наличествует представительный средний класс, поль­зующийся услугами Макдоналдс и Пицца-Хат, будут стараться избегать вооруженных конфликтов, с тем чтобы сохранить ус­тоявшийся стиль жизни. Приводя примеры в подтверждение своей идеи, Фридман ссылается, с одной стороны, на продол­жающиеся военные провокации в отношении Южной Кореи со стороны Северной Кореи, остающейся вне действия процес­сов глобализации (до начала 2000 г., когда ситуация в Корее стала меняться, в том числе под воздействием глобализации. — Прим. авт.), а с другой стороны, на мирные, хотя и напряжен­ные отношения между Китаем, в котором насчитывается 225 Макдоналдсов, и Тайванем с его 303 ресторанами Макдоналдс.

В западных исследованиях существует и более скептическое или более сдержанное отношение к глобализации. Так, Д. Пи-зано ставит под сомнение тезис о том, что интернационализа­ция хозяйственной жизни охватила сегодня почти весь мир. Ученый предупреждает об опасности преувеличения значения глобализации, ставя вопрос: «Действительно ли этот процесс (интернационализация хозяйственной деятельности. — Прим. авт.) является глобальным?» И сам же отвечает на него: «Мой ответ — пока нет. По крайней мере половина развивающихся стран не ощутила роста торговли и инвестиций, ассоциируе­мых с глобализацией».

Британские экономисты П. Хирст и Г. Томпсон вообще ставят под сомнение правомерность постановки вопроса о гло­бализации как уникальном явлении наших дней. Их аргумен­тация сводится к следующим трем постулатам. Во-первых, ка­питализм всегда был интернациональным. Глобализация же мировой экономики, по их мнению, означает создание иде­альной модели всемирного хозяйства на основе деятельности транснациональных корпораций, теряющих свою страновую принадлежность. Однако сегодня, весьма справедливо отмеча­ют английские ученые, мир еще очень далек от такого идеала. «Лишь несколько транснациональных корпораций, — пишут они, — могут считаться многонациональными, или наднацио­нальными». Во-вторых, международная торговля сегодня носит больше региональный, а не всеобщий характер. В качестве ар­гумента Хирст и Томпсон ссылаются на то, что 80% мировой торговли осуществляется внутри ОЭСР (OECD) между глав­ными странами-членами ОЭСР (Организация по экономичес­кому сотрудничеству) — США, Евросоюзом и Японией. В-тре­тьих, международная торговля составляет пока лишь около 20% ВВП мировых экономических лидеров — США, Японии, ЕС.

Большое внимание западные исследователи уделяют вопро­сам адаптации различных стран к экономической глобализа­ции. При этом выделяются два аспекта адаптации: во-первых, открытие общества для воздействия процессов глобализации и, во-вторых, приспособление к существующей экономической жизни тех внутренних изменений, которые происходят вслед­ствие открытия общества процессам глобализации. В первом случае имеется в виду либерализация национальной экономи­ческой жизни и придание ей большей открытости, тогда как во втором — преодоление негативных последствий глобализации.

Среди негативных последствий, или издержек, глобализа­ции выделяются следующие:

увеличение разрыва в уровнях экономического и социаль­ного развития между бедными и богатыми странами;

негативные последствия экономической глобализации для окружающей среды;

осложнение проблемы занятости в развитых странах в связи с переносом транснациональными корпорациями своих произ­водств в развивающиеся государства;

социальные проблемы, связанные с притоком рабочей силы из развивающихся стран в развитые;

ослабление экономических функций национальных госу­дарств и сокращение национальной автономии в макросфере под давлением процессов транснационализации производства и сбыта продукции;

усиление уязвимости национальных экономик вследствие повышения степени их открытости и роста их взаимозависи­мости. Это обстоятельство стало особенно выделяться зарубеж­ными исследователями после азиатского финансового кризиса 1997—1998 гг., затронувшего и финансовые рынки в Америке и Европе. В этой связи Ч. Моррисон пишет: «Глобализация, при­нявшая опасную форму во время азиатского финансового кри­зиса, создала угрозы управлению экономикой на национальном и глобальном уровнях, которые раньше не учитывались идео-

логами глобализации. Мир столкнулся с новым вопросом: а не развивается ли глобализация слишком быстрыми темпами, не оставляющими время многим национальным экономикам на адекватное приспособление к вызовам глобализации»;

возрастающая неопределенность спроса — по мере того, как все большая доля в совокупном внутреннем спросе приходится на быстро и непредсказуемо (с точки зрения внутреннего про­изводителя) изменяющийся спрос со стороны внешних потре­бителей и внешних рынков;

возрастающая конкуренция между экономическими лидера­ми по поводу размещения производства на относительно сво­бодных сегментах мирового рынка, втягивающего в себя менее развитые страны;

усиливающееся расслоение внутри государств между теми сегментами национальной экономики, которые успели приспо­собиться к глобализации, и теми, которые не смогли;

неготовность стран приспособиться к политическим и идео­логическим аспектам экономической глобализации, таким, как новые требования к образованию, необходимость большего по­литического и идеологического плюрализма, усиление позиций гражданского общества и т.д.

Западные ученые по-разному подходят к проблемам адапта­ции к издержкам глобализации. В Европе акцент делается на поиск путей борьбы с безработицей и углубление западноевро­пейской экономической и финансовой интеграции как на ва­риант ответа на вызовы глобализации мировой экономики. Упоминавшийся нами выше Шимаи полагает, что «вместо же­лезного занавеса, разделявшего в прошлом Восток и Запад, те­перь между Севером и Югом опустится золотой занавес... Про­мышленные страны должны будут защищать собственные рынки труда... Вопрос гармонизации усилий по использованию сравнительных преимуществ в социальных целях стал ключе­вой дилеммой для всех промышленно развитых стран».

Японские ученые связывают с глобализацией японской эко­номики надежды на преодоление продолжительного экономи­ческого застоя конца 90-х годов. Такенака Хейдзо и Шида Рёкичи отмечают, что в Японии существует двойной подход к глобализации. С одной стороны, в Японии понимают, что гло­бализацию нельзя игнорировать, поскольку нельзя отказаться от сотрудничества с мировыми рынками, а с другой — «пани­чески опасаются той цены, которую придется заплатить за гло­бализацию». Ученые увязывают это с двойной структурой японской экономики, одна (индустриальная) часть которой от­крыта для внешнего мира, а другая (сельское хозяйство, фи­нансовая сфера, социальная система) остается закрытой. С этой двойственностью японской экономики связано торможе­ние реформ и в конечном счете длительная стагнация. Хейдзо и Рёкичи полагают, что эффективная адаптация Японии к гло­бализации требует серьезной структурной перестройки эконо­мики, которая сделает японскую экономику более открытой и в конечном счете более динамичной. «Глобализация экономи­ки, — пишут они, — не самоцель. Глобализацию надо воспри­нимать в контексте того, как она помогает стабилизировать экономику и повысить жизненный уровень... До сих пор глоба­лизация означала для японской экономики расширение экс­порта, импорта и японских инвестиций за рубежом. Глобализа­ция будущего будет означать увеличение присутствия в япон­ской экономике фирм других стран». Именно с этим обстоя­тельством авторы связывают надежды на эффективные струк­турные сдвиги в японской экономике и финансах.

В США основное внимание обращается на следующие про­блемы:

как добиться либерализации рынков других стран и при этом сохранить защищенными собственные рынки. Известные сканда­лы конца 90-х годов по поводу ограничений импорта стали из России, Японии, Южной Кореи, или «банановая» война с Ев­росоюзом, вызваны неспособностью США найти оптимальный вариант адаптации к глобализации. В результате вместо пере­группировки производительных сил на глобальном уровне и корректировки сложившегося мирового разделения труда США защищают интересы своих производителей локальными и при том жесткими запретительными методами;

как сохранить лидерство в научно-технической сфере. В этих целях США используют концепции глобализации для «привле­чения мозгов» из всех других стран мира. Английский язык стал по существу монопольным языком научного общения, что позволяет американской науке отслеживать и в определенной степени направлять развитие научной мысли в других странах;

как избежать безработицы и падения жизненного уровня менее квалифицированных американских рабочих. Многие амери­канские ученые считают растущую конкуренцию со стороны иммигрантов на американском рынке труда главным негатив­ным последствием экономической глобализации. Вместе с тем не все согласны с такой позицией. Так, С. Коллинс отмечает, что «эмпирические исследования показали, что фактор внеш­ней торговли и иммиграции обусловил лишь четверть от вели­чины падения реальных заработков менее квалифицированной рабочей силы (Америки в 90-е годы. — Прим. авт.), тогда как остальные три четверти приходятся на два других фактора — технологические изменения в производстве и развитие внут­реннего рынка. Более того, в отраслях промышленности с большой долей присутствия импортных товаров и капитала не наблюдалось более высокой степени сокращения рабочих мест или большего падения заработков».

Исходя из логики изучения глобализации в развитых стра­нах, можно предположить, что в ближайшие годы возрастет внимание ученых к практической стороне исследований про­блем адаптации национальных экономик к экономической гло­бализации. Одной из причин этого может оказаться увеличение спроса на подобные исследования и вытекающие из них реко­мендации со стороны национальных правительств.

Сторонники экологического понимания глобализации рас­сматривают это явление в контексте негативных последствий экономического развития для окружающей среды.

Так, например, испанский профессор Дж. Мартинес-Альер, рассматривая взаимоотношения между экономическим ростом и состоянием окружающей среды, вводит понятие экологичес­кого распределения и политической экологии. Термин экологи­ческое распределение отражает неравномерность использова­ния человечеством природных ресурсов. А политическая эколо­гия рассматривает экологические конфликты, вызванные таким неравномерным использованием природных ресурсов. Например, неравномерное распределение ограниченных зе­мельных ресурсов между равниной и горными склонами при форсированном развитии экспорта сельхозпродукции может вызвать деградацию земельных угодий в результате агрессивной обработки земли на горных склонах крестьянами, ориентиро­ванными на максимальный результат и не удовлетворенными теми возможностями, которые дают лишь равнинные земли. Однако, считает испанский ученый, проблема восстановления «экологической справедливости» состоит в том, что в эпоху глобализации большинство проблем защиты окружающей среды приобретают глобальный характер, тогда как деятель­ность экологических движений носит локальный характер. Рас­сматривая отдельные экологические конфликты, испанский профессор считает необходимым поднятие экологических дви­жений до глобального уровня, т.е. до уровня работы трансна­циональных корпораций.

Наиболее рельефно позиция сторонников комплексного под­хода отражена в работах американского ученого Р. Кадрля. Кадрль рассматривает глобализацию в трех вариантах: как ры­ночную глобализацию, непосредственную (прямую) глобализа­цию и коммуникационную глобализацию.

Под коммуникационной глобализацией автор понимает распространение в мире новых современных средств связи, ко­торые оказали революционное воздействие на все стороны жизни человечества. Кадрль полагает, что именно коммуника­ционная глобализация, ускорившая и упростившая процессы общения людей, ускорила рыночную и прямую глобализацию. И именно коммуникационная глобализация отличает совре­менную «эру глобализации» от предьдущих этапов развития человечества, на которых также происходило постепенное уси­ление взаимозависимости между народами и странами. Кадрль выделяет экономический, культурный и демонстрационный эффекты коммуникационной глобализации. Под последним понимается предоставление людям возможности при помощи современных средств связи сравнивать свои условия жизни с жизнью других людей. «Коммуникационная глобализация, — считает Кадрль, — увеличит спрос на демократию и тем самым, посредством незнающих границ средств телекоммуни­каций, создаст угрозу некоторым государствам, например, Китаю».

Под рыночной глобализацией Кадрль понимает возросшую под воздействием коммуникационной глобализации степень мобильности перемещаемых по миру товаров и услуг, капитала и рабочей силы. Понятие прямая глобализация используется для того, чтобы охарактеризовать нерыночные последствия комму­никационной и рыночной глобализации, которые оказывают трансграничное воздействие на людей в разных странах мира. К ним американский ученый относит проблемы защиты окру­жающей среды, гарантии прав человека, включая и право на труд.

Главным тезисом Кадрля является утверждение, что разви­тие глобализации в трех ее вариантах, или видах, «требует более жесткого управления как на национальном, так и на международном уровне». Кадрль приходит к выводу, что глоба­лизация, ставя многие проблемы на глобальный уровень, объ­ективно ведет к размыванию национального суверенитета в его традиционном понимании «и, следовательно, создает угрозы самим основам современной государственной системы». В этом как раз и заложено главное противоречие современной «эпохи глобализации».

Обобщая западные подходы к изучению явления глобализа­ции, можно заключить, что для них характерно глубокое и все­стороннее как теоретическое с философских, политических, социальных, экологических точек зрения, так и практическое — в плане отслеживания конкретных последствий глобализации для национальных экономики и политики — исследование темы.

Поиск по сайту: