Потаенная Страна, королевство Идомор, территория бывшего орочьего княжества Тоборибор, пещеры, конец лета 6241 солнечного цикла

Тунгдил, отодвинув Году, заслонил ее собой, защищая от Дергарда.

– Помоги своему учителю, – приказал он, делая вид, что собирается атаковать мага.

Златорукий полагался на защиту Огненного Клинка, и неспроста. Новый луч сорвался с пальцев Дергарда и ударил в гнома, но лезвие волшебного топора впитало магическую силу. Инкрустации на бойке вспыхнули, алмазы засветились крошечными звездами.

Тунгдилу луч не навредил, гном лишь почувствовал, как нагрелась рукоять из волшебного дерева сигурдании. Златорукий плашмя ударил мага в висок топором, и Дергард, потеряв сознание, осел на пол.

– Убирайся оттуда, книгочей! – завопил Боиндил. – Пригнись!

Отпрыгнув назад, Златорукий упал на спину. Длинное лезвие чудовища пронеслось в волоске от его лица и со звоном разбилось об алтарь. Монстр взвыл от разочарования.

Его колеса проехали по бездыханному магу, кромсая тело на части. От головы Дергарда осталась лишь карминовая осклизлая каша. Теперь никто, кроме богов, что встретят его душу, не сможет ему помочь.

– Я убью вас! – Чудовище метнуло копье в Боиндила, пытавшегося вскарабкаться на алтарь.

Отпрыгнув, Бешеный укрылся за камнем вместе с Годой.

– Я отвлеку его, – крикнул Тунгдил. – А вы сами знаете, что нужно делать.

Златорукий винил себя в смерти мага. Не потеряй Дергард сознание, он не попал бы под колеса этой уродины.

Чудовище вытащило еще одно копье – Тунгдил только сейчас увидел, что они присоединены к внешней поверхности повозки.

– Я не боюсь твоего топора, – существо приближалось. – Ты даже не достанешь до меня, подземыш.

Подняв обломок клинка, Златорукий взвесил его на ладони и изо всех сил метнул в монстра. Провернувшись, острое лезвие впилось чудовищу в наплечник, не пробив доспех.

Рассмеявшись, механическая тварь двинулась на гнома. Тунгдил тем временем отступал подальше от алтаря, чтобы иметь возможность уклоняться от ударов.

– Тебе не победить, вражина! – гаркнул гном.

Года, решив попытать счастья, выбежала из-за каменного основания и, подпрыгнув, попыталась достать бриллиант.

Повернув голову, чудовище метнуло в нее копье.

– Прочь от Создательницы!

Его атака застала гномку врасплох. Острый наконечник пробил пластинчатый доспех и кольчугу у плеча, раздробив ключицу, и сбил Году с ног. Древко на метр торчало из ее спины.

Но Тунгдил не мог позволить себе сейчас тревожиться о судьбе Третьей. Повозка докатилась до него. Пригнувшись, гном проскользнул под рукой механического существа, уклоняясь от смертоносных колес, и, поднявшись на ноги, вложил все свои силы в прыжок.

И этот отчаянный маневр сработал!

Гном приземлился на широком уступе повозки за спиной чудовища. Инстинкт направил его удар.

Тунгдил даже не думал над тем, что делает. Подняв руки, гном изо всех сил обрушил Огненный Клинок на позвоночник бестии. Если он не убьет монстра одним ударом, то погибнет сам.

И волшебный топор не подвел его. Он пробил тионий и взрезал плоть до самых позвонков, окрасившись алым пламенем. Свет алмазов мерцал в такт биению сердца гнома.

Завопив от боли, монстр изогнулся, длинные руки дернулись назад, пытаясь сбросить Тунгдила с уступа.

– Слезь с меня!

– Ну уж нет, гадина! – Златорукий замахнулся еще раз, едва удерживая равновесие на вихляющем уступе.

Удар оказался слабее, но Тунгдилу удалось попасть по кровоточащей ране.

Заревев, словно дикий зверь, существо замолотило руками и все-таки сбросило гнома с уступа. Пролетев два шага, Тунгдил грянулся оземь. Было очень больно, но топор из рук он не выпустил! Оглушенный, он помотал головой и, словно в тумане, увидел, как на него несется повозка.

Остальные гномы бросились предводителю на помощь.

Рядом Златорукий увидел копье, которое тварюка запустила в Боиндила, но так и не попала.

– Помоги мне, Враккас, – взмолившись создателю, гном подхватил копье и метнул в чудовище.

Грубо говоря, монстр сам нарвался: рана от топора на спине не позволяла парировать или уклоняться, и потому широкий острый наконечник ударил страшилищу прямо в грудь.

Повозка прокрутилась на месте и перевернулась, от столкновения с полом древко еще глубже вошло в тело чудовища и обломалось.

Перекатившись набок, Тунгдил едва успел увернуться от рухнувшей махины. От удара шестеренки и рычаги на выдержали, тонкий механизм был уничтожен, а детали, смещаясь и крошась, вонзились во внутренности чудовища. Кровь рекой хлынула на камни.

В глазах у Златорукого еще не прояснилось, но он успел разглядеть, что ноги этого чуда враждебной техники ампутированы на уровне колен, а культи оснащены многочисленными крючками и цепями. При помощи этого диковинного устройства монстр управлял повозкой. Тунгдила затошнило от отвращения.

Три гнома помогли Златорукому подняться и повели его к алтарю.

– Эй, книгочей! – Боиндил вскинул вверх руку с бриллиантом. – Он у меня, слава Враккасу! Иди сюда и оттяпай этой ушастой башку, чтобы мы могли наконец убраться отсюда и позаботиться о раненых. – Равнорукий замахнулся для броска. – Лови!

Послышался свист, и в его тело вонзилась стрела, руку отбросило назад, пальцы разжались от боли, и гном выронил бриллиант. Волшебный камень упал на грудь альвийки и скатился на живот, прямо в сложенные руки.

Боиндил уставился на вторую стрелу, впившуюся ему в предплечье.

– Проклятые ушастые! – охнул он.

Еще три стрелы попали ему в грудь, прежде чем гном завалился на альвийку.

Из второго коридора выбежало три десятка эльфов, стреляя без устали.

– Боиндил! – в ужасе завопил Тунгдил.

Он бросился на эльфов, занеся топор. Сейчас стоило позабыть о том, что он книгочей.

Прежде чем гномы успели оправиться от неожиданности, пятьдесят солдат полегло от стрел. Выжившие поспешили за своим предводителем, мечтая наброситься на давнишних врагов и не позволить им отобрать волшебный камень.

Это были самые долгие тридцать семь шагов в жизни Златорукого.

Вокруг слышались предсмертные стоны гномов. Эльфийские лучники были мастерами своего искусства, и их смертоносные стрелы находили мельчайшие щели в доспехах.

Некоторые стрелы даже пробивали гномьи щиты, пригвождая руки воинов к телу.

Топот ног и звон кольчуг, как и боевой клич, становились все тише. В трех метрах от эльфов Тунгдил понял, что остался один. За ним стелилась дорожка из гномьих тел.

Со слезами ярости и ненависти на глазах он занес топор и ударил первого попавшегося ему под руку эльфа. А потом его ударили по голове, что-то кольнуло в левом глазу. Боль яркой вспышкой озарила сознание.

Силы оставили его, тело отяжелело, рука уже не могла держать Огненный Клинок. На мгновение застыв на месте, Тунгдил медленно осел у ног эльфов.

Чей-то сапожок перевернул гнома на спину, и Златорукий увидел прекрасное лицо Рейялин.

– Время перемирия между нашими народами завершилось, Тунгдил Златорукий, – ледяным тоном сообщила она. – Я уверена, что ни один из подземышей не выдержит наше испытание. Вы порочны. – Склонившись, она подняла Огненный Клинок. – Тяжелое оружие. Но оно обладает удивительнейшим свойством. Этот топор очищает зло. Он будет служить нам лучше, чем твоему народу. – Эльфийка выпрямилась. – Благодаря нам, атарам эоил, в Потаенной Стране наступит новая эра, эра чистоты и непорочности. Время слабости, упадка и распутства прошло.

Тунгдил хотел ответить ей, но язык уже не слушался. За гномом пришла смерть, собираясь отвести его в Вечную Кузницу.

Уже закрывая глаза, Златорукий увидел, как из тени вышла высокая фигура в альвийских доспехах. Кто-то подкрался к эльфам незамеченным и поднял руки, сжимая два тонких меча. Или так Тунгдилу показалось.

На гнома полился теплый дождь, и он не знал уже, сон это или явь. Как может пролиться дождь в пещере?

А потом и эта мысль угасла, оставив лишь пустоту…

– Почему ты так поступил со мной?

Вскинувшись ото сна, Бессмертный увидел прекрасное лицо своего сына. Мальчик сидел у его кровати, левая рука в латной перчатке сжимала копье, правая теребила металлические пластины, вшитые в нежную кожу.

– Никак я с тобой не поступил. Я сделал тебя сильнее всех живущих в Потаенной Стране существ. – Альв спрыгнул с кровати и потянулся за шлемом.

Ему хотелось немного отдохнуть, прежде чем возвращаться в бой, обернувшийся для него неудачей. Подземыши и их сородичи из Потусторонних Земель ожесточенно сражались в туннелях, и почему-то эльфы тоже решили отправиться туда же на поиски бриллианта. Эти две соперничающие группы вовсе не радовали Бессмертного.

– Сильнее тебя, Создатель?

– Почему ты не в туннеле, куда я тебя отправил? – с укором осведомился альв.

– Я хотел поговорить с тобой, Создатель, – сын Бессмертного поднялся. – Я больше не хочу проливать кровь эльфов.

Бессмертный замер на месте.

– Немедленно возвращайся на свой пост, – ледяным тоном заявил он. – Ты убьешь любого эльфа, с которым столкнешься.

– Но мы же точно такие же, как они! Мы убиваем существ, которые выглядят точь-в-точь как мы с тобой! Наверняка мы можем подружиться с ними…

– Ни в коем случае! Мы вовсе не такие, как они! И разве друзья станут врываться в твой дом, пытаясь убить твоих родных и украсть твои драгоценности? – Нагзор надел шлем. – Ты будешь делать то, что я тебе говорю, сынок. Ты в ответе за твою Создательницу. – Он резко повернулся. – Неужели ты хочешь, чтобы она умерла, так и не увидев тебя?

– А почему мои братья не похожи на меня?

– Они тебе не братья.

– Но они сказали, что моя Создательница и их мама тоже.

– Это ложь. Тебе не следует разговаривать с ними. – Альв направился к выходу.

Но сын схватил Нагзора за руку, преградив ему путь.

– Вытащи эти пластины из моего тела, – потребовал мальчик. – Они причиняют мне боль. А сам я не могу их снять.

– Нет. Пластины нужны тебе. Они защитят тебя в бою.

– Ты носишь доспех, но он не вшит в твое тело. Почему мне так нельзя? – упорствовал юный альв, не сводя с отца глаз.

Как же Бессмертный ненавидел эти вечные споры…

– Твои пластины сделаны из особого металла, который пробуждает твою силу.

– Но я все равно хочу снять их!

– Мне нет дела до того, что ты хочешь. Ты мой сын и будешь исполнять все, что я тебе скажу.

– Я…

Нагзор схватил его за горло.

– Попридержи язык, мальчишка! У нас нет времени на пустую болтовню. Безопасность Создательницы важнее твоих желаний. Ты понял, сын?

– Но мне же больно! – В черных глазах альва плескалась ярость.

– Потерпи, – Бессмертный вышвырнул сына из комнаты. – Ты знаешь, чем должен сейчас заняться.

Ударившись о стену, мальчик зарычал, поднимая копье. Руны на древке засветились темно-зеленым.

– Сними с меня пластины. Я не прошу, я требую.

Нагзор остановился.

– Опусти оружие! – в ярости прошипел он, обнажая мечи. – Не пристало тебе угрожать своему Создателю…

– Не пристало тебе поступать так со мной! – с упреком заявил юный альв, глядя на капли черной крови, проступившие из-под пластин.

– Ты опять был на острове? – нахмурился Нагзор.

– Я хотел, чтобы подземыши и человек сняли с меня пластины, но человека там не было, а подземыши отказались. Я смог лишь впитать еще больше силы, что способна на время избавить меня от боли. – Он внимательно следил за движениями отца. – Я не хочу причинять тебе вред, Создатель. Только позволь мне стать таким, как ты.

Отец и сын молча стояли в коридоре, глядя друг на друга.

И тут тишину взрезал звон оружия. Один из братьев альва закричал и заголосил, послышались вопли подземышей.

– Враги обнаружили пещеру, в которой покоится Нагзар Инасты. Теперь ты доволен? – заревел Нагзор. – Ты должен был охранять проход, – он сделал шаг в сторону, собираясь бежать на помощь сестре, но острие копья уперлось ему в горло. – Что это значит?

– Ты знаешь, чего я требую. До этого я не отпущу тебя.

Бессмертный смерил задумчивым взглядом своего сына. При внешнем совершенстве это дитя, плоть от плоти его, оказалось гнилым в душе. Может быть, на Нагзар Инасты сказалось осквернение орками, и потому она родила ему такого альва. Нагзору не было дела до красоты ребенка. Ему нужен был послушный сын, который не выдвигал бы абсурдных требований.

Мечи молниеносно дернулись вперед, вонзившись в прорехи в доспехе, и взрезали грудь и горло мальчика, не готового к нападению.

– Ты мне больше не сын, – заявил Нагзор, уклоняясь от слабого удара копьем. – Будут лучшие после тебя, сыновья, которые будут покорны воле своего Создателя. Пускай мне и твоей Создательнице придется ждать нового ребенка еще тысячи лет. – Пнув сына в живот, Бессмертный снял его с лезвий. Черная кровь хлынула на пол. – Ты хотел, чтобы я освободил тебя от мучений? – Он нанес еще один удар мечами.

Альв, изогнувшись от боли, скорчился и попытался парировать лезвия латными перчатками, но тщетно. Руны на доспехе вспыхнули и погасли, стройное тело обмякло.

Бессмертный не стал задерживаться. Его возлюбленной сестре угрожала опасность, но ее выродки не могли защитить Нагзар.

Когда альв приблизился к пещере, шум боя утих. Дурной знак.

Увидев, что произошло, Бессмертный едва смог сдержать крик ужаса. Лишь слабый стон сорвался с его губ.

Эльфы. Эльфы в белых доспехах и белоснежных одеяниях, напоминавших одежды солдат эоил, заняли пещеру. Их лучники как раз успели перебить последних подземышей – один из эльфов всадил какому-то гному стрелу в глаз, прежде чем тот успел добежать до отряда врагов. Ублюдок Нагзар был мертв, его тело валялось среди обломков машины. Трупы подземышей покрывали весь пол.

«Нет! Прошу тебя, останься жива, возлюбленная сестра моя!»

И тут Нагзор увидел тело своей сестры на алтаре. Ее черная священная кровь пролилась на камни и теперь стекала по ступеням вниз, к самому полу. Какая-то эльфийка сжимала в руках голову Нагзар Инасты, ее приспешник гордо показывал ей утративший свое сияние бриллиант.

Волна отчаяния поднялась в душе Бессмертного.

«Это моя вина! Это все моя вина! Если бы я успел вовремя, она была бы жива!» Он прислонился к стене, силы покинули его, альв едва стоял на ногах.

Это зрелище огненным клеймом запечатлелось в его разуме. Нагзор чувствовал запах ее крови и видел, что обрубок шеи еще кровоточит.

На него нахлынули воспоминания о прошлом. Прекрасные воспоминания. Вот они с сестрой глядят из самого высокого окна на башне, любуясь Дзоном, они радуются величию своего королевства, вот они празднуют победу над эльфами Золотых Равнин и Лесинтеила, вот они занимаются любовью, и любовь их исполнена боли и вечной страсти, они так преданы друг другу…

И все эти воспоминания потонули в крови его сестры, соки ее жизни смыли память о ней. Какой-то эльф подошел к алтарю и пронзил обезглавленное тело копьем. Оно скатилось с уступа и упало на ступени с другой стороны алтаря, отброшенное, словно хлам.

«Я отомщу за тебя, Нагзар Инасты, как еще ни один муж не мстил за свою супругу!» Ярость вернула ему силу. Медленно подняв меч, Бессмертный обвел взглядом эльфов, сгрудившихся вокруг алтаря. Они были так рады своей победе… Нагзор услышал, как они молятся эоил. «Я уйду из Потаенной Страны, забрав с собой бриллиант, познаю его тайну, а когда вернусь, уже ничто не обуздает мой гнев, – альв начал красться к врагам. – Все падет под натиском бури моей ярости. Падет, как падут эти эльфы».

Бессмертный добрался до заднего ряда эльфов, противники пока что не замечали его.

И теперь ничто не могло остановить кровавую резню.

Те, кто убрал оружие в ножны, пали первыми, так как не могли защититься от клинков Нагзора, те же, кто сжимал в руках мечи, не сумели вовремя парировать удары. Когда из отряда в тридцать эльфов осталось только семеро, эльфийские воины наконец опомнились.

– Защищайте княгиню! – послышалось в пещере. Эльфы ожесточенно сопротивлялись, но ничто не могло противостоять окрыленному ненавистью Бессмертному. Его ранили, но альв не обращал внимания на боль. Клинки со свистом вспарывали шеи и рубили руки, взрезали запястья и ломали ноги, сносили головы и пронзали тела. Старые орочьи кости, на которых велся бой, жадно впитывали кровь.

Бессмертный бушевал до тех пор, пока не остались три воина и княгиня.

Парировав удар первого противника, он направил меч врага на его собрата, а потом, перерубив оружие первым клинком, поддел обломок вторым и метнул его. Острие меча впилось третьему эльфу в лицо.

Уклонившись от последнего солдата, пытавшегося атаковать его сломанным мечом, Нагзор обрубил ему руку чуть выше локтя. Сложив мечи, словно ножницы, альв отрезал врагу голову, так что она отлетела в сторону. Тогда Бессмертный замахнулся и всадил оба клинка в плечи обезглавленного трупа. Руки и куски мяса с боков глухо шлепнулись на усыпанный костями пол.

Вопли боли и запах эльфийской крови не могли утолить его жажду мести.

– Так, значит, ты княгиня, – уклонившись от удара Рейялин, альв молниеносным движением перерезал сухожилия на ее ногах. Женщина с криком упала на пол, и Нагзор выбил оружие из ее рук. – А что же случилось с Лиутасилом?

Губы Рейялин беззвучно зашевелились.

– О нет, ты не будешь плести тут заклинания эоил. – Левая рука Бессмертного дернулась в сторону, пробив ее правое запястье. Пальцы разжались, и бриллиант выкатился на кости. – Ты причинила мне боль, княгиня, боль, которой мне еще не довелось изведать. И я разделю эту боль со всеми эльфами в Потаенной Стране, – отведя меч, альв поворошил кости на полу и поднял волшебный камень. – Он принадлежит мне. Как только я пойму, как пользоваться его силой, я уничтожу твой народ, принеся ему погибель, коей эльфам и так едва удалось избежать. Возможно, Дзон-Бальзур пал, но это не защитит вас от альвов.

В голубовато-зеленых глазах эльфийки не было и тени сомнения. Ослепленная фанатичная дрянь…

– Эоилы защитят нас. Они возвращаются. Знамения в их храмах говорят о том…

– Они возвращаются? Что ж, тогда я встречу их и уничтожу. Вот только ты этого уже не увидишь, княгиня.

В одном из коридоров послышались чьи-то хриплые низкие голоса. Еще один отряд подземышей. Раны альва саднило, тело ослабело. «Нужно отступать. Сейчас их слишком много». Нагзор спрятал бриллиант и меч, рукоять второго клинка он перехватил обеими руками. «И эоилы больше не увидят своих драгоценных эльфов. Этого народишки не останется в Потаенной Стране».

Меч точным ударом разрубил тело Рейялин на две части, войдя в левое плечо и выйдя из правого бедра. Клинок взрезал даже орочьи кости на полу. К сожалению, эльфийскую княгиню постигла быстрая смерть. Нагзор предпочел бы забрать Рейялин с собой и пытать ее до скончания века, используя ее тело как мольберт для красок.

«Возлюбленная сестра моя». Он преклонил колени перед головой Нагзар Инасты, протянул руку… и замер. Бессмертный не мог заставить себя в последний раз посмотреть на черты любимой. Один взгляд – и горе убило бы его.

Не глядя Нагзар в лицо, альв погладил ее длинные черные волосы и срезал прядку. Зажав волосы сестры в окровавленной латной перчатке, он вскочил и помчался в туннель со всех ног, насколько ему только позволяли раны.

Поиск по сайту: