Потаенная Страна, королевство Идомор, территория бывшего орочьего княжества Тоборибор, пещеры, конец лета 6241 солнечного цикла

Пред ним предстала смерть.

Смерть хотела напугать Тунгдила, приняв форму одного из самых ужасных порождений Тиона, того самого альва, которого гном уже видел на острове Фургаса.

Смерть величаво подошла к павшему в бою, сжимая тяжелой латной перчаткой древко тонкого копья, венчавшегося длинным лезвием. Вторая рука плетью свисала вдоль стройного обнаженного тела, прикрытого лишь стальными пластинами.

Гном заглянул в черные глазницы альва.

– Ты не умрешь, Тунгдил Златорукий, – мягко сказала смерть, склоняясь к нему. Длинные черные волосы обрамляли узкое прекрасное лицо, помеченное печатью жестокости. Правая рука опустилась на грудь гнома. – Ты мне нужен.

Альвийские символы на доспехах и оружии загорелись зеленым, тело Тунгдила заполонило тепло, способное побороть предсмертный озноб. Сердце натужно забилось в груди, кровь застучала в ушах.

– Нагзору Инасты удалось сбежать. Он забрал бриллиант, который вы искали, – звонким голосом заявила смерть. – Он вернется на остров и найдет проход, созданный Фургасом. Магистр почти завершил работу, когда вы убили его. Если Нагзор Инасты доберется туда и достроит туннель, ему удастся сбежать в Потусторонние Земли. И вы навсегда потеряете камень. – Смерть выпрямилась. – Нагзор Инасты вернется с войском, какого еще не видела Потаенная Страна. Ни вы, ни эти орки-чужеземцы не сможете удержать их.

Тунгдил открыл рот, но у него не было сил на то, чтобы промолвить хоть слово.

Смерть отвернулась.

– Задержи его и его ужасных сыновей, Тунгдил Златорукий. – Альв отступил в тень.

Тунгдил попытался поднять голову, но в его глазе яркой вспышкой загорелась боль, и гном потерял сознание…

«Однажды к гному пришла смерть. Она хотела забрать его, но гном крепко уперся башмаками в скалу, на которой стоял, набычился и сказал смерти: „Нет!“ И смерть отступила».

Тунгдил знал эту народную мудрость из южной части королевства Сангреин. А еще он узнал голос говорившего. Златорукий попытался открыть глаза, но лишь правый глаз повиновался ему. В левом по-прежнему горела боль.

– Вот видите! Нет, ну вы видите? – ликовал Родарио. – Я же говорил! Говорил! Враккас не допустит, чтобы погиб последний герой Потаенной Страны, способный спасти свою родину от гибели! Преклоняю голову пред вашим мастерством, почтенный Лот-Ионан!

Сперва Тунгдил видел лишь какие-то смутные отблески, но потом взор его прояснился, и он сумел различить лица Невероятного, Зирки и Лот-Ионана.

– Где я? – прохрипел Златорукий, поднимая руку к левому глазу.

Маг перехватил его запястье.

– Нет, Тунгдил. Не надо.

– Эта стрела… – Родарио показал ему окровавленное древко. – Мы вытащили ее из твоей головы. Лот-Ионан подоспел как раз вовремя и сумел спасти тебя от смерти. Благодари его и богов за то, что они позволили тебе выжить.

– Но я не сумел спасти твой глаз, – удрученно пробормотал волшебник.

И тут на Тунгдила нахлынули воспоминания.

При помощи друзей он приподнялся на лежанке. Только сейчас Златорукий почувствовал, что левую глазницу закрывает повязка.

– Осторожно! – предупредила его Зирка. – Ты только что стоял одной ногой в Вечной Кузнице твоего бога.

Они по-прежнему находились в пещере, но сейчас здесь расположилась сотня гномов, заботившихся о раненых.

– А как Боиндил и Года? – Тунгдил оперся на руку подземной.

– Мы отнесли их в ближайший лагерь, – сообщил Родарио.

– Я спросил, как они!

– Живы. Рана Годы не опасна для жизни, а вот нашему другу его буйный нрав не пошел на пользу. Ваши целители говорят, что лишь через пару дней станет ясно, выживет ли он. – Лицедей подрастерял свою неизменную беспечность. – Я никогда бы не поверил в то, что эльфы на такое способны.

Сжав кулаки, Тунгдил покосился на запекшуюся кровь на его коже и одежде. Эта кровь была чужой…

– Не эльфы, – поправил он приятеля, хотя сейчас провести грань между ними было не так уж и легко. – Атары. Эсдалан непричастен к этому безумию.

Гном увидел обезглавленное тело альвийки, небрежно сброшенное с алтаря, и ее голову, валявшуюся в двух метрах от шеи. Лицо закрывали длинные черные волосы.

Зирка заметила его взгляд.

– Эльфы успели убить ее еще до встречи с Бессмертным. – Гномка указала налево.

Пол был усеян окровавленными телами эльфийских воинов, разрубленных точными смертоносными ударами. Была среди них и Рейялин. Сила бриллианта не спасла ее.

– Мы перекрыли выход из пещер, но…

Тунгдил отмахнулся.

– Это бессмысленно. Он и его сыновья сейчас направляются в Вейурн.

– К источнику? Но зачем альву магический источник, если он и так завладел волшебным бриллиантом? – опешил Родарио. – С другой стороны, раз он решил спасаться бегством, значит, Бессмертный еще не придумал заклинания, которое передало бы ему силу камня.

Тунгдил потерял Огненный Клинок. Гном долго искал его, но так и не нашел. Никто из разместившихся в пещере солдат не знал, куда пропал волшебный топор. Златорукий предположил, что Бессмертный забрал его, так как смерть ушла отсюда с пустыми руками. Что ж, теперь была еще одна причина для того, чтобы преследовать альва.

– Я знаю зачем. Дело в том, что… Третьи начали строить проход в Потусторонние Земли, – поведал им Тунгдил. Он решил не называть имени магистра, так как до сих пор не верил словам Вельтаги. Не мог Фургас оказаться замешан во всем этом. – Они хотели тайно построить туннель, чтобы орды порождений Тиона могли незамеченными пробраться в Потаенную Страну. Проход почти готов.

Остальные ошеломленно уставились на него. На их лицах читались не только удивление, но и немой упрек – друзья не могли понять, почему слышат об этом в первый раз.

– Вельтага рассказала мне об этом во время боя, – пояснил Тунгдил. – Но тогда ее слова о проходе в Потусторонние Земли показались мне не такими важными, ведь работа так и не была доведена до конца, а нам нужно было заниматься бриллиантом.

– А откуда ты знаешь, что Бессмертный направился именно туда? – Родарио ущипнул себя за бородку. – Не хочу показаться подозрительным, но мне просто интересно. Они что, рассказали тебе, куда идут?

– Да, – солгал гном. – Бессмертный рассказал мне об этом, так как он думал, что я не выживу после такого ранения. Наверное, он хотел, чтобы я умер в отчаянии. – Тунгдил решительно посмотрел на своих друзей. – Они направляются в Вейурн. Мы должны догнать их до того, как об этом прознают эльфы и сами пустятся в погоню. – Златорукий пошевелил пальцами, и засохшая эльфийская кровь бурыми хлопьями посыпалась на пол. Больше всего Златорукому сейчас хотелось залезть в бадью с горячей водой, чтобы смыть с себя всю эту грязь.

– Сейчас у нас другие заботы, – Лот-Ионан приказал запрячь двух пони в узкую тележку. Такие повозки использовались в подземельях, уже проверенных отрядами гномов, чтобы избавить солдат от длительных переходов. На тележке можно было выбраться на поверхность за полдня. – До нас дошло известие о том, что на два отряда, которым Рейялин приказала явиться сюда, по дороге было совершено нападение. Все эльфы убиты.

– Убариу?

– Нет. Твой народ, – с упреком протянул Родарио. – Некий Гинсгар Милосердный из племени Первого призвал гномов к мести за смерть Верховного короля. Он повел свое войско в Аландур. По слухам, к нему присоединилось множество добровольцев из других племен. Атары посеяли ветер, а теперь пожинают бурю.

Все заняли место на повозке, и пони тронулся с места.

– Не хочу пророчить беду, Тунгдил, но, если вы не будете бдительны и этому Гинсгару удастся воплотить задуманное, у вас вскоре появится новый Верховный король, да такой, что ни почтенной Ксамтис, ни остальным правителям племен не придется собираться для церемонии избрания, – заметил Родарио.

– Я согласен с тобой, – кивнул Лот-Ионан. – И плохо дело, если гномов поведет Верховный король, избравший своей возлюбленной войну. Кто знает, может, он решит направить клинки своих солдат на Свободных, о которых ты говорил мне? Или на Третьих?

Слишком многое навалилось на Тунгдила. Глаз – вернее, то, что от него осталось – болел, лучший друг мог погибнуть, бриллиант и Огненный Клинок были утеряны. А теперь еще и открытая война с Аландуром…

– Оставьте его в покое, – потребовала Зирка, увидев выражение лица Златорукого. – Дайте Тунгдилу поспать. – Гномка уложила его голову себе на колени.

Устало прислонившись к любимой, Тунгдил подумал о том, как хорошо было бы проснуться и обнаружить, что все так же, как было раньше. Намного раньше, когда он был всего лишь кузнецом в доме мага…

Но Враккас не откликнулся на его молитвы и не обратил поток времени вспять, не позволил Златорукому избрать себе другую судьбу.

Гном проснулся. Над ним простиралось вечернее небо, уже вечерело, но солнце еще не село и здорово припекало. Светило чувствовало, что близится осень, и щедро делилось теплом, зная, что вскоре наступят морозы.

Тунгдилу уже стало получше и он смог проведать Бешеного. Года сидела на табурете у лежанки учителя. Глаза девушки покраснели, на ладонях остались глубокие вмятины от ногтей.

Глядя на нее, Златорукий все понял. Больших доказательств любви Годы к Боиндилу гному не требовалось.

Вид раненого друга всколыхнул в его памяти воспоминания об ужасной смерти Боендала, брата-близнеца Бешеного.

– Враккас, смилуйся над своим верным слугою, – взмолился он, опуская ладонь на спину Третьей. – Года, прости мне мои грубые слова, прости недоверие к тебе. Больше у меня нет сомнений в твоей честности.

Подняв голову, гномка посмотрела на Тунгдила и разрыдалась.

– Я так боюсь, что он умрет. Бредятина, правда? – всхлипнула она. – Я пришла к нему, мечтая о его смерти. Я хотела убить его ради Занды. – Давно скрываемые чувства овладели ее рассудком, и Года больше не могла притворяться. – А теперь он близок к смерти, и, хотя я так желала этого, теперь для меня нет ничего ужаснее. – Плача, гномка погладила Боиндила по руке и понурилась.

Златорукий украдкой отер слезу, скатившуюся ему в бороду.

– Враккас не заберет его в Вечную Кузницу. – Гном сжал пальцы на ее плече. – Я видел саму смерть в пещере. Мы говорили с ней, но она не сказала мне, что хочет прийти к Боиндилу.

– Спасибо, что поддержал меня. – Года слабо улыбнулась. – Ты не удивлен моими словами?

– Нет. Балиндис рассказала мне о вашем разговоре. Я никогда не верил в то, что ты способна на коварное убийство. – Златорукий направился к выходу. – И боялся лишь, что ты узнаешь наши тайны. Но я был неправ и теперь понимаю это, – Тунгдил указал на друга. – Когда он проснется, меня, Зирки, Родарио и Лот-Ионана тут уже не будет. Оставайся с ним. Следи за тем, чтобы Боиндил не вскочил сразу же, а подольше оставался в постели, и передай ему, что он понадобится мне, когда я отправлюсь в Потусторонние Земли. – Увидев ее испуганное лицо, гном ободряюще улыбнулся. – Я просто хочу, чтобы Бешеный поехал со мной. Я не заберу его у тебя навсегда. Последнее путешествие, не более того. Боиндил больше, чем кто-либо, заслужил право обрести спутницу жизни.

Года опустила лоб на ладонь Боиндила, закрыла глаза и взмолилась Враккасу о спасении любимого. Раньше она так молилась только об одном: об отмщении Занды Отважной.

– О Враккас, что ты потребуешь от меня, чтобы твой герой Боиндил выжил? – печально прошептала она. – Я больше не хочу его смерти! Услышь меня, о создатель всех гномов! Оставь его в живых, возьми меня вместо него.

– Этого Враккас не допустит, – тихо прохрипел Боиндил, сжимая ее руку. – Ты должна жить, Года.

Распахнув глаза, девушка едва подавила радостный вздох.

– Учитель! – выдохнула она и тут же осеклась, не зная, давно ли Бешеный пришел в себя. Ее щеки залились краской стыда, и Года попыталась высвободить руку, но тщетно.

– Ты действительно хотела убить меня? – От слабости гном говорил очень медленно. Года всхлипнула. – Нет, не плачь… Я понимаю, почему ты желала моей смерти. И поверь, было время, когда я и сам был готов удавить тебя собственными руками. – Равнорукий сглотнул. – Видит Враккас, сколько ночей я не спал, укоряя себя в смерти Занды. – Я убил прекрасную гномку. И уже не в первый раз, – заставив себя отринуть сомненья, Боиндил рассказал Годе о своем давнем горе. Он хотел, чтобы между ними не было тайн. – Ее звали Смеральда. Она была чуть моложе тебя. Мы очень любили друг друга, но беда разрушила нашу любовь. Впав в боевое бешенство, я зарубил Смеральду во время битвы у Высоких Врат. – По щекам гнома потекли слезы. – В безумии своем я принял ее за чудовище… – Запнувшись, гном помолчал. Прошло какое-то время, прежде чем он собрался с духом. – С тех пор я не верил в то, что смогу найти гномку, которая полюбит меня. Гномку, которая готова будет стать моей спутницей жизни. Но потом появилась ты. – Бешеный вздохнул. – Я понимаю, что мы не можем быть вместе. Моя вина перед тобой слишком велика.

Года пересела к нему на лежанку.

– Я вижу боль в твоих глазах, учитель, и то боль не тела, но души. Я знаю, что ты раскаиваешься в том, что совершил, и нет гнома в Потаенной Стране искреннее тебя. – Третья не отпускала его руку. – Я не хотела любить тебя, пускай ты и завоевал мое сердце. Я ругалась, когда ты заставлял меня тренироваться, но с каждым твоим упреком ты нравился мне все больше и больше, пускай я и не готова была признать это. Я запрещала себе любить гнома, убившего Занду, и скрывала свои чувства под личиной презрения и неприязни. Вплоть до этого самого дня, когда я думала, что потеряю тебя. – Ее плечи сотрясались от рыданий. – И когда я увидела, как ты пал, пронзенный стрелою, то сама душа моя должна была возликовать. – Она заглянула ему в глаза. – Но это было не так. Тогда я хотела оказаться на твоем месте, чтобы закрыть тебя от стрел собственным телом.

У Боиндила горло сдавило от нежности.

– Пускай душа моей прабабушки опечалится в Вечной Кузнице и осерчает на меня, но я не могу иначе, – тихо, но решительно произнесла Года. – Я всем сердцем хочу стать не просто твоей ученицей, Боиндил Равнорукий из клана Топорометателей из племени Второго, Бероина, – торжественно заявила девушка. – И если мои привычки не оттолкнули тебя, то я была бы счастлива остаться рядом. И мне не важно, разделим ли мы поле боя или ложе.

– И я, – севшим голосом ответил Бешеный. – И я был бы счастлив, – уже громче повторил он, чувствуя, как горячей волной поднимается в нем ликование, как отступает боль от ран.

Чернобородый смотрел на прелестное личико Годы, любуясь тем, как отблески свеч играют на светлом пушке на ее щеках. В ее прекрасных карих глазах светилась истинная любовь. Боиндил до сих пор не решался поверить в это. Возможно, он просто бредит? Но если так, то лучше бы это видение продолжалось подольше.

Поднеся его руку к губам, Года нежно поцеловала его ладонь.

– Да будет так, Боиндил. Но обещай мне, что, когда я научусь у тебя всему, ты позволишь мне вступить с тобой в честный бой, как и было условлено.

– Но почему… – опешил Бешеный.

– Я прошу тебя об этом, – перебила его гномка. – Я поклялась в этом Занде и не хочу нарушать клятву, пускай я и отреклась от своего слова и призналась тебе в своих чувствах.

Боиндил кивнул.

– Вот и ладно. А теперь спи, – с облегчением вздохнула она, поднимаясь.

– Останься, – попросил ее Бешеный, ловя за руку. – Пожалуйста, останься. – Равнорукий нежно провел кончиками пальцев по ее щеке.

Года опустилась на кровать и держала Боиндила за руку, пока тот не уснул. Девушка улыбалась, а по ее щекам текли слезы отчаяния. Она предала память своей прабабки, и все же чувствовала себя счастливой. Еще никогда она не испытывала такого счастья.

Зирка ждала Тунгдила у шатра.

– У тебя остались силы для еще одной встречи?

Гном кивнул, и они направились в шатер принца Маллена. Идо склонился над картой Потаенной Страны. За столом сидели правители человеческих земель, но не было ни гномов, ни эльфов.

Увидев Тунгдила, правитель Идомора поклонился.

– Это все, что я могу сделать, чтобы выразить свое признание и уважение, – произнес он.

Остальные правители тоже поднялись со своих мест и низко поклонились. Этим жестом Изика, Ортгер и Вей попросили у Тунгдила прощения за то, что сомневались в его словах. Их до сих пор мучили угрызения совести.

На совете Златорукий узнал о маневрах гномов во главе с Гинсгаром Милосердным. Но ничто не шевельнулось в душе Златорукого. Известия о войне были ему безразличны.

– У меня нет времени заниматься Аландуром. Самое главное сейчас – это бриллиант. Он не должен остаться в лапах альва, – Тунгдил пересказал присутствующим свою ложь о разговоре с Бессмертным. – Я уверен, что он не обманул меня. Альв вступил в сговор с Третьими и, вероятно, знает, что находится в конце туннеля. Когда я дрался с Вельтагой, та намекнула мне на то, что Третьи уже давно снюхались с чудовищами из-за гор. В худшем случае на той стороне туннеля уже стоит войско, дожидаясь, пока откроется проход в Потаенную Страну. – Тунгдил ткнул пальцем в карту, указывая на Аландур. – Я не поддерживаю действия Гинсгара Милосердного. Но в то же время я понимаю его чувства. Он поступает как гном, не способный увидеть разницу между эльфами и атарами.

– Я пошлю к Гинсгару гонца с посланием, в котором будет изложен ваш взгляд на ситуацию, Тунгдил Златорукий. – Маллен повернулся к гному. – Надеюсь, королева Ксамтис вмешается и отзовет своих воинов. Мы же пока не можем ничего предпринять.

– Я согласен с вами, принц, – удрученно произнес Брурон. – Мои лучшие солдаты сейчас в Тобориборе. Я не могу остановить Гинсгара.

– Мне жаль эльфов, которые не были ослеплены учением эоил, но пали под топорами солдат Гинсгара, однако тут уж ничего не поделаешь. – Тунгдил прикусил губу. – Не думайте, будто в душе я холоден, словно камень, но вы и сами знаете, что сейчас поставлено на карту.

В шатер в полном боевом облачении вошел Флагур.

– Я узнал о том, что произошло. – Вид у убариу был очень недовольный, розовые глаза раздраженно поблескивали. – Прошу вас, позвольте помочь. Мы будем сопровождать ваш отряд на запад. Наши скаковые животные намного быстрее любых лошадей в Потаенной Стране. Благодаря этому мы сможем добраться до острова раньше альва. Если, конечно, этот брока не умеет летать.

– Нет, не умеет, – подтвердил Лот-Ионан.

– Пока что, – добавил Родарио. – По крайней мере, пока он не поймет, как добыть магическую силу из бриллианта, или не доберется до магического источника.

– Позвольте мне отдохнуть еще одну ночь, – попросил Тунгдил. – А завтра утром отправимся в путь.

– Сколько воинов нам понадобится? – осведомился Флагур.

– Как вы полагаете, сколько солдат убариу нужно, чтобы уничтожить создание, в одиночку победившее тридцать эльфов? А до того перебившее триста орков? – Тунгдилу было любопытно, что же произошло в пещере до того, как туда пришли гномы. И почему на груди Бессмертной покоился бриллиант.

Флагур задумчиво поднял глаза к потолку.

– Такие создания живут и на наших землях, хотя они, признаю, и не столь опасны, как этот альв. Нам следует взять с собой мастера рун и с десяток наших лучших воинов.

– Десяток? – опешил Родарио. – Надеюсь, вы себя не переоцениваете? Еще три чудовища остались в живых, и они, несомненно, отправятся в путь вместе с альвом.

Убариу улыбнулся, и его улыбка была красноречивее любых слов.

Изика, словно прочитав мысли Тунгдила, высказала их вслух:

– Вы рассказывали нам, что камень лежал на груди альвийки, а еще у нее был такой вид, словно бы она мертва, – королева повернулась к Лот-Ионану. – Вы не знаете, что все это значит, почтенный волшебник?

– Я могу лишь строить предположения. – Маг задумался. – Незадолго до того, как начало действовать заклинание изгнания скверны, Бессмертным удалось переместиться из Пористы в Тоборибор. Я полагаю, что их чары либо сплелись не так, как альвы ожидали, либо они потребовали значительных затрат жизненной силы, что и привело к состоянию альвийки. Я читал о магах, погружавшихся в глубокий беспробудный сон после того, как они неудачно сплели заклинание. Потом требовались значительные усилия, чтобы вернуть их к жизни. В нашем случае альвийку пытались пробудить при помощи силы бриллианта.

– Это объясняет ее состояние. Но была ли она способна породить новую жизнь, погрузившись в сон? – Изика обвела взглядом присутствующих. – Я хочу сказать, откуда-то же взялись эти чудовища, пускай их только потом превратили в механических монстров благодаря силе источника.

– А что, если Бессмертный тоже впал в сон, но сумел пробудиться самостоятельно? – предположил Родарио. В его глазах вспыхнули искорки вдохновения. – Только представьте себе! Бессмертные попадают в пещеры Тоборибора. Орки, которым удалось выжить в глубоких туннелях, находят альвийку, и она становится жертвой их похоти. Чудовища бесчестят тело красавицы, не способные удержаться при виде ее совершенства. Альв приходит в себя, убивает орков и заключает союз с Третьими. Потом он отправляет выродков в Потаенную Страну, заставляя их исполнять его волю. – Взгляд актера затуманился. Родарио уже подумывал о том, как эта история будет смотреться на подмостках «Театра Диковинок». – А потом, чтобы сохранить чистоту рода, он совокупляется с альвийкой, и рождается альв, плоть от плоти его, кровь от крови. Тот самый альв, которого мы видели на острове. Дитя брата и сестры, чистый по крови своей, высокороднейший из альвов. Ах, какое бы вышло представление!

– Вероятно, вы слишком увлеклись и заплутали в царстве фантазий, – мягко улыбнулся Маллен.

– Мне кажется, это вполне правдоподобная версия. Истину же нам не узнать никогда. Вряд ли Бессмертный поделится с вами своими переживаниями. – Родарио поклонился. – И мне эта версия нравится.

– Как бы то ни было, она вполне в альвийском духе, – устало пробормотал Тунгдил. – Сейчас я отправлюсь спать, если никто не возражает. Помолитесь за нас.

Полог шатра распахнулся, и в проеме появился гном. Его доспехи были покрыты слоем пыли, от него несло потом и лошадьми, лицо обгорело на солнце.

– Помогите племени Четвертого, если вам дорога Потаенная Страна! – Поклонившись, гном протянул Маллену кожаный свиток. – Я Фельдолин Отделочник из клана Аметистовых из племени Четвертого, Гоимдила. Я привез вам известие из Коричневых гор. Нас осаждают неведомые чудовища!

– Они ростом с двух гномов, носят доспехи, а их глаза испускают фиолетовое свечение? – к всеобщему изумлению поинтересовалась Зирка. – Их голос похож на завывания ветра, а боевой клич – на раскат грома?

– Во имя богов, да она же описывает Джеруна! – вырвалось у Родарио. – Ну, стража Андокай, ту гору из стали, наделенного силой десятерых!

Маллен открыл пакет и вытащил письмо с описанием событий у Врат, а также изображение существ, осаждавших Сребротвердь.

– Еще одни друзья, которые выглядят как враги? – осведомился он.

– Это акронты, – ответил Флагур. – Мы попросили их отвлечь гномов, чтобы мы могли беспрепятственно проникнуть в Потаенную Страну со своим войском. Мы не хотели вступать в бой, поскольку нам пришлось бы сражаться с гномами. А ведь они тоже создания бога Убара, – он усмехнулся, заметив ужас на лице гонца, который только теперь обратил на убариу внимание. – Акронты не причинят вам вреда.

– Акронты… – задумчиво протянул Тунгдил. – Сколько их?

– Мы не знаем. Но их армия, сражающаяся с порождениями зла, насчитывает около трех тысяч клинков.

– О боги… – пробормотал Родарио. – Три тысячи таких созданий? Что же за чудовища обитают в Потусторонних Землях, если вам нужно подобное войско для сражений с ними?

– А я и не говорил, что жить в Летефоре легко. – Флагур скрестил руки на груди, и его мышцы вздулись так, что любой орк издох бы от зависти. – Но те чудовища – лишь безобидные зверушки по сравнению с монстрами, которые придут из Черного Ущелья. Чтобы остановить их, понадобятся тысячи акронтов.

Тунгдил кивнул гонцу.

– Ты слышал все, что нужно. Отвези счастливое известие Четвертым и твоему… – Гном запнулся. Он хотел сказать «королю», но тут вспомнил, что королем Четвертых был Гандогар. Сейчас тело усопшего везли в Коричневые горы для захоронения в склепе, где покоились умершие правители детей Гоимдила. Душа Гандогара уже отправилась в Вечную Кузницу и наблюдала оттуда за всем, что творилось на бренной земле.

– Трон Четвертых не пустует, – Фельдолин правильно истолковал молчание Златорукого. – Имя нашей новой правительницы – Биланта Узкопалая из клана Серебробородых. Она приходится сестрой Гандогару и занималась делами королевства, пока Верховный король был в разъездах. Как только ситуация в Потаенной Стране, да и у наших границ, наладится, мы должным образом оплачем Гандогара и проведем церемонию ее коронации.

Тунгдил направился к выходу.

– Передайте мои наилучшие пожелания будущей королеве, да благословит ее Враккас. – Он поднял руку в знак прощания. – А сейчас я все же, с вашего позволения, отправлюсь спать.

Они с Зиркой покинули шатер и направились через лагерь людей к палаткам гномов. По светлым отметинам и примятой траве можно было понять, что некоторые гномьи солдаты снялись с лагеря и уехали. Вероятно, они присоединились к войску Гинсгара Милосердного.

– Ты поедешь со мной к Черному Ущелью? – Зирка покосилась на Тунгдила, вошедшего в ее шатер.

– Мой долг – позаботиться о том, чтобы бриллиант оказался там, где он принесет больше пользы Потаенной Стране. И это место – не здесь.

Он осторожно улегся на твердую лежанку. Голова болела, в левой глазнице пульсировала кровь, стуком отдаваясь в ушах. Думать было очень трудно.

– Зирка, я самый ветреный гном в Потаенной Стране. – Тунгдил взял девушку за руку. – Ты мне очень нравишься, но… – Помолчав, он провел кончиками пальцев по ее обритой голове. Смуглая кожа золотисто поблескивала в лучах лампады.

– А большего мне от тебя и не нужно, Тунгдил, – ответила она.

– Я не смогу поклясться тебе в вечной верности, в любви до скончания моих дней, – признался гном, вздыхая. – Однажды я солгал так Балиндис, полагая, что мои чувства к ней никогда не изменятся. – Он постучал себя по груди. – Понимаешь, во мне живет этот проклятый ветер! Эти тревога и беспокойство, что гонят меня вперед. И когда-нибудь ветер в моей голове заставит меня покинуть тебя. Я больше не стану заключать Нерушимый Союз ни с одной гномкой.

– Благодаря этому беспокойству до сих пор существует твоя родина. Без таких созданий, как ты, жизнь остановилось бы, потому что никто не решался бы делать что-то новое, раздвигать пределы, начинать новое, оставив все позади. Хорошо, что ты такой. – Она заглянула ему в глаза. – А правда, что вы живете вечно?

– Что? Нет, мы просто живем долго, Зирка. Сейчас мне семьдесят солнечных циклов, и я еще совсем молодой гном. Говорят, что самые старые гномы доживают до шестисот. – Он заметил, что на ее лице отразился ужас. – Что случилось?

– У нас все обстоит иначе, – тихо ответила девушка. – Мы можем дожить только до шестидесяти звездных лет, большинство из нас умирают в пятьдесят.

– Пятьдесят? – испугался Тунгдил. – Сколько тебе лет, Зирка?

– Двадцать один. У меня семеро детей, пяти и трех…

– Детей, – ровным голосом произнес гном. – И где они?

– Я ведь говорила тебе, что мы встречаемся и расходимся, как только чувства остывают. У нас не принято никого заставлять жить с тем, к кому уже ничего не испытываешь. Мы очень страстный народ. – Она поцеловала Тунгдила в губы. – Мои дети живут в Летефоре. Их воспитывает вся община, а я часто навещаю их.

– Они вообще знают, кто ты такая?

– Они называют меня мамой, но у нас это слово не имеет особого значения. Дети у нас общие, и потому каждый заботится о чужих отпрысках, как о своих собственных. – Зирка погладила его по груди. – Отдыхай. И как ты только со всем справляешься… – Она размешала какой-то белый порошок в кружке с водой и подала Тунгдилу лекарство. – Вот, выпей. Это поможет унять боль.

Действительно, вскоре после этого мучение прекратилось, и Златорукий смог уснуть.

Впервые за долгое время его не мучили кошмары. Тунгдилу виделись Потусторонние Земли, исполненные красоты и диковинных загадок, населенные удивительными существами. Зирка вела его по этому новому миру, столь привлекательному и таинственному. Пускай Тунгдил все и поймет только тогда, когда увидит собственными глазами. Вернее, глазом…

Стадо бефунов, скаковых животных, о которых говорил убариу, было огромно. Эти существа чем-то напоминали орков, вот только бегали они на четырех, а не двух ногах, да сзади у них был короткий хвост. Тело этих странных зверей было широким и мускулистым, как у лошади, а морды – плоскими и зубастыми. Кроме ног, заканчивающихся копытами, было у бефунов и по две руки с тремя пальцами, покрытыми плотным роговым наростом, поэтому существа могли поднимать с земли достаточно крупные предметы.

Седла убариу были оснащены спинками, изогнутыми, словно небольшой балдахин. Зато стремена убариу не предусмотрели. Удивившись непривычной конструкции, Тунгдил поинтересовался у Зирки, чем это обусловлено.

– В бою бефуны встают на дыбы и помогают всаднику когтями. Спинки на седлах нужны для того, чтобы не вывалиться в такие моменты. – Она потрепала бефуна по боку. – Твое тело само сдвинется в нужное положение.

Родарио опасливо осмотрел своего скакуна.

– Как-то он… воняет, верно? – Актер принюхался к фисташкового цвета коже. – Даже очень воняет.

– Это из-за желез. Они выделяют жидкость, от которой кожа становится плотнее, так что ее не пробивает наконечник стрелы, и даже наши мечники не могут нанести бефуну серьезное ранение. – Зирка указала на влажно поблескивавший нарост на голове зверя. – Отсюда время от времени вытекает другая жидкость. К ней лучше не прикасаться, если вам дорога жизнь.

– Это кислота?

– Нет. Половые выделения. Если вы не хотите, чтобы другой бефун принял вас за свою возлюбленную, лучше держитесь от этого нароста подальше.

– Ага. – Родарио передвинулся назад. – Ничего не имею против любовных игр, но не со столь очаровательными существами. Я не пережил бы заигрываний бефуна, верно?

– Нет. Не пережил бы. – Зирка запрыгнула в седло и махнула солдатам рукой, отдавая приказ трогаться. С воинами убариу она разговаривала на незнакомом Тунгдилу языке, немного напоминавшем эльфийский.

Флагур скакал рядом с ней (если движения бефуна вообще можно было назвать скачкой). Животное двигалось прыжками, так что у всадника вскоре начинала болеть спина. Зато бефуны двигались очень быстро. Тунгдилу не хотелось бы вступить в бой с таким бефуном, особенно если в седле окажется вооруженный убариу в полном боевом облачении.

– Мы выступаем, – сообщил Флагур. – Если нам правильно описали расстояние до цели, то через пять звездных оборотов мы будем на месте.

– Быстро, – удивился Тунгдил. – За день нам придется проезжать около двух сотен миль!

– Я постоянно забываю, что у вас в Потаенной Стране все устроено немного иначе, чем у нас, – улыбнулся убариу. – Бефуны скачут с восхода солнца до заката, на сон и еду им требуется только ночь. Они идеально подходят для путешествий на моей родине. – Прицокнув языком, Флагур издал какой-то странный звук, и его бефун потрусил вперед.

– Невероятно! Вот бы поскорее забрать бриллиант и отправиться в Потусторонние Земли, – шепнул Златорукий Зирке.

– А я жду не дождусь того момента, когда смогу все тебе там показать, – потрепав Тунгдила по плечу, она последовала за Флагуром.

Так началось это странное и очень непривычное для уроженцев Потаенной Страны путешествие. Дорога вела по пустынному северу Сангреина, через леса Ран-Рибастура в Вейурн. Тунгдилу и его друзьям предстояло проехать более тысячи миль.

В первый день пути они мчались по Идомору. Конечно, отправься они через самое сердце пустыни Сангреина, путь был бы не так далек, но Тунгдил не решился пойти на это. Пылевые бури и вечная сушь были опаснее любого альва.

Труднее всех приходилось Лот-Ионану.

– Когда-то я был отличным наездником и великолепно держался в седле, – сетовал он, обращаясь к Тунгдилу, когда солнце было уже в зените. – Но эти бефуны оказались для меня нелегким испытанием.

Как и остальных всадников, старика мотало в седле туда-сюда, но он терпел героически, намотав бороду вокруг талии, чтобы волосы не лезли в лицо. Тунгдилу тоже было немного не по себе, и он уже чувствовал каждую косточку в своем теле, к тому же гном пару раз прикусил себе язык. Да… если ты не привык к этим тварям с детства, то научиться ездить на бефуне за день было нелегко. А вот Зирка, Флагур и остальные члены отряда из Потусторонних Земель чувствовали себя превосходно и еще умудрялись хорохориться перед местными, которых встречали по дороге.

Непривычный вид убариу вызывал не только удивление, но и страх. Об орках тут знали не понаслышке, а эти чудища выглядели еще опаснее прежних. Только подорожные да стяги Маллена и Брурона гарантировали отряду мирное продвижение и удерживали местные гарнизоны от нападения на странных существ.

Флагур гнал вперед до самого заката. Как только солнце село, бефуны, словно по команде, остановились и по-собачьи улеглись на землю. На ночь седла с животных не снимали.

Родарио устало сполз на землю.

– И что, во имя богов, теперь стряслось с этими зверюгами?

– Они плохо видят в темноте, а в сумерках почти слепнут, так что с последними лучами солнца укладываются на землю и ждут рассвета, чтобы не втемяшиться в какое-нибудь дерево или валун. – Вытащив из седельной сумки сеть, Зирка направилась к протекавшему неподалеку ручью. – Кто-нибудь поможет мне наловить им рыбы на ужин?

– Рыбы? – Тунгдил отправился за ней. – Я думал, эти твари жрут мясо.

– Они и мясом не брезгуют. Но едят все. Вообще все… – с таким нажимом произнесла девушка, что Златорукий решил не развивать эту тему. – Поэтому очень важно вовремя их кормить. Если они сами отправятся на охоту, никто в окрестностях не будет в безопасности.

– Понимаю. – Гном зашел в воду. – Бросай конец сети. Перегородим ручей, и тогда рыба и течение сами сделают за нас всю работу. А если будем забрасывать – руки и плечи устанут.

Девушка согласилась, и они соорудили из веток и сети вершу.

Пустая глазница опять начала саднить, и Зирка дала Тунгдилу еще порошка, который он запил водой из ручья.

Над водой мерно стрекотали цикады, выводили дивные трели птицы, и Златорукому подумалось, что это первый спокойный вечер за последнее время.

– Ни тебе альвов, ни орков, – с облегчением вздохнул он, усаживаясь на травку у берега.

– Вот так и у нас в Летефоре. – Зирка прилегла на землю, подперла ладонью голову и стала наблюдать за вершей. – Да поможет нам Убар, чтобы все так и оставалось. Слишком уж много славных воинов пало ради того, чтобы мы получили бриллиант. Было бы ужасно, если бы мы в конце проиграли. – Она немного помолчала. – Так, значит, ее звали Балиндис?

Тунгдил кивнул.

– Знаешь, я не хочу о ней говорить.

Девушка пристально посмотрела на гнома.

– Я так рада, что мы нашли друг друга. И мне все равно, сколько продлится наше счастье. – Она поцеловала Златорукого в губы.

Нежно погладив кончиками пальцев ее шею, гном обнял любимую и притянул к себе. Опустив голову к нему на грудь, Зирка прислушалась к биению его сердца.

– Бьется совсем как у подземного, ничего необычного, – через некоторое время заметила она.

– А ты как думала?

– Сердце, способное поддерживать жизнь столько звездных лет, должно издавать какой-то другой звук. Но это не так. Оно даже не бьется медленнее.

Выпрямившись, Тунгдил повалил ее на траву и сам приложил ухо к ее груди. Сладковатый запах ее нежной кожи возбуждал, гном чувствовал тепло ее тела.

– И что ты слышишь?

– Бьется, как у гномки, – Златорукий поцеловал ее в шею, но тут в глазнице вспыхнула резкая боль, и Тунгдил, охнув, отстранился. Страсть, разгоревшаяся в его чреслах, угасла. – Проклятые атары, – прошипел он, зажимая глазницу, отчего становилось еще больнее. – Я уже готов поддержать Гинсгара в его походе.

– Так и следует поступать с брока, – кивнула Зирка. – Никто не пролил по ним и слезинки, и народы Летефоры теперь живут в мире и согласии, не то что прежде. Теперь никто не считает свой народ лучше других. Есть лишь друзья и враги, но нет мнимых союзников. – Поднявшись, она проверила сеть. – Пойдем, Тунгдил. Нужно покормить бефунов, пока они не решили полакомиться Родарио.

Переложив рыбу в мешки, они потащили улов в лагерь, но вершу оставили в воде, в надежде наловить больше. Покормив голодных скакунов, Тунгдил и Зирка забрались под одно одеяло и, обнявшись, уснули.

– Нашли-таки друг друга, – зевнул Родарио. – Интересно, как там моя любимая?

– У вас есть возлюбленная? – повернулся к нему Флагур.

– Да.

– И сколько детей она вам родила?

– Она? Надеюсь, ни одного. – Актер похотливо улыбнулся. – Но, полагаю, в Потаенной Стране родилось несколько мальчишек и девчонок, наделенных талантом к лицедейству. – Невероятный смешно пошевелил бровями. – Я люблю женщин, а они отвечают мне взаимностью. Да, я просто неотразим.

– А как относится к этому ваша возлюбленная?

– Она меня поддерживает, – рассмеялся Родарио. – Мы с ней из одного теста.

– Значит, мой народ больше похож на людей, чем на гномов.

– Не следует торопиться с выводами, дорогой мой Флагур. Большинство людей в Потаенной Стране щепетильно относятся к традициям и состоят в браке. – Актер улыбнулся. – А я забочусь о том, чтобы молодые женушки не скучали, и посвящаю в искусство любви юных дев. – Выудив рыбу из мешка, Родарио начал жарить ее на палке над костром. – Жаль, что мне не довелось больше узнать о вашей стране. Вот бы послушать парочку историй о ней. – Родарио хитро прищурился. – Правда, я слишком устал для того, чтобы что-то сейчас записывать.

– Так почему бы вам не отправиться с нашим отрядом ко мне на родину, чтобы проследить за возвращением магического камня на законное место? – предложил ему Флагур.

– О, а ваш народ любит театр? У меня богатый репертуар, в особенности же мой «Театр Диковинок» знаменит своими постановками о героях и их подвигах. У меня лучший реквизит… – Родарио осекся. – Его сделал магистр Фургас. – Он засмотрелся на огонь. – Мой друг погиб. Невозможно в это поверить, да? Я нашел его через пять солнечных циклов после его исчезновения, вырвал из лап похитителей… А он погиб, расплавленное железо спалило его тело. Убит этими подлыми Третьими.

Флагур слушал его очень внимательно.

– Но вы его не забыли.

– Я никогда его не забуду. Никогда, – Родарио задумчиво принялся жевать прожарившуюся рыбу. И тут он заметил, что Лот-Ионан уселся на траву подальше от костра и что-то оживленно обсуждает с мастером рун. – Интересно, о чем они беседуют?

– Я полагаю, они пытаются выяснить различия в плетении заклинаний человеческими магами и мастерами рун убариу. – Сняв свою рыбину с палки, Флагур посыпал ее каким-то желтым порошком и начал лакомиться ужином.

– Можно? – спросил Родарио, протягивая руку к мешочку с желтоватой пряностью.

– Конечно.

Актер осторожно присыпал порошком кусочек рыбы и с подозрительным видом попробовал. Его лицо прояснилось.

– Может, мне стоит стать торговцем? – восторженно выдохнул он. – Эта специя… восхитительна! Я никогда еще не пробовал ничего подобного.

– Я рад, что вам нравится. Раньше мы вели настоящие войны из-за этой пряности.

– И я вас понимаю, – улыбнулся Родарио. – Как же вы договорились с ее обладателями?

– Мы их уничтожили, – спокойно ответил Флагур. – Эту специю получают из особого камня: перемалывают его в муку, замешивают тесто на соленой воде, сушат и опять перемалывают.

– Вы уничтожили целый народ, чтобы получить эту пряность?

– Это были всего лишь безмозглые фотторы. Нет причин горевать о них, – успокоил его убариу. – Но они жили на землях, где можно было добывать камень для пряности. Идеальное сочетание… мясо и специи.

Родарио отложил рыбу в сторону.

– Вы же не станете говорить мне, что едите орков?

– Конечно, едим. У них превосходный вкус, хотя орки, жившие когда-то в Потаенной Стране, еще вкуснее. Я, правда, пробовал всего одного, но такого потрясающего блюда мне есть больше не приходилось. Хорошо, что он заблудился в Потусторонних Землях и прибился к нам, – убариу мечтательно закрыл глаза. – М-м-м, как же было вкусно…

Разговор принял неожиданный поворот. Орки нечасто выходили из Потаенной Страны.

– А когда и где вы его повстречали? – осторожно поинтересовался Родарио.

– Давно это было. Он перебрался через горную гряду, которую вы называете Серыми горами. Хотел убедить нас пойти войной на убариу… то есть, на ваших гномов. – Флагур рассмеялся. – Мясистый был тип. Да еще бормотал все время что-то о бессмертии. Будто испил какую-то воду из бурдюка, и теперь его убить никто не может.

Родарио тут же догадался, о чем идет речь. Это наверняка был один из орков армии князя Ужноца. Наверное, какому-то отряду удалось выйти из Потаенной Страны через Каменные Врата – тогда в королевстве Пятых еще не поселились гномы и проход никто не охранял.

«Во имя Паландиэль, Черные Воды», – испуганно подумал актер, незаметно рассматривая Флагура. Солдаты Ужноца испили волшебных Черных Вод и обрели бессмертие. Убить их можно было, лишь отрубив голову… А вдруг Флагур, отведав плоти, пропитанной Черными Водами, перешел на сторону Зла? Может быть, он только притворяется другом, а на самом деле хочет украсть бриллиант для своего мастера рун? А что, если все это стотысячное войско намеревается напасть на Потаенную Страну, как только Флагур заполучит волшебный камень?

– Что с вами, Родарио? – Убариу удивленно покосился на него. – Вы вдруг притихли.

– Я… устал, – солгал актер. – Простите скудость моих слов. Так всегда бывает, когда я… ем рыбу, – поспешно дожевав, Родарио улегся спать, словно бы случайно устроившись рядом с Тунгдилом и разбудив его.

– Что такое, Невероятный? – сонно пробормотал гном.

– Ты мне не поверишь…

– Значит, и не рассказывай, – перебил его Златорукий, отворачиваясь. – У меня башка трещит.

– Наш союзник открыл мне свою тайну. Он сожрал орка, испившего Черных Вод.

Тунгдил мгновенно проснулся.

– Что ты такое говоришь? Зачем это Флагуру?..

– Потому что орки вкусные. По крайней мере, он так говорит, – Родарио гадливо поморщился.

Златорукий задумался об услышанном.

– Но даже если это и так, Ужноц и его орочья орда давно погибли.

– Но до того Флагур съел одного орка Ужноца. По словам убариу, тот пришел из-за Серых гор.

Тунгдил прекрасно понимал, как такое могло произойти. Тогда он с Боиндилом сразились с несколькими орочьими разведчиками у Каменных Врат и погнались за тремя орками в Потусторонние Земли. Одному уроду удалось скрыться. Наверное, он-то и наткнулся на Флагура.

– Они питаются орками?

В сущности, в этом не было ничего удивительного. Джерун любил поедать тела павших врагов и питался любыми порождениями Тиона. Наверное, акронты и убариу были в чем-то похожи.

Посмотрев на Зирку, Тунгдил подумал о том, готовят ли подземные жители какие-нибудь странные блюда из сомнительного происхождения мяса. Раз уж они поклоняются тому же богу, что и убариу…

Мысль об этом вызвала у него отвращение. Да, конечно, его народ готовил блюда из огромных насекомых, что приводило в ужас людей. Но есть же разница между червяком и орком. И дело не только во вкусе.

– Что же нам теперь делать, Тунгдил? – Родарио вздохнул. – Мы можем доверять Флагуру, учитывая, что он соприкасался со злом? Хотя, возможно, он и сам об этом не знает?

Тихонько приподнявшись, Златорукий посмотрел на убариу. Широкоплечий воин сидел спиной к гному, греясь у костра.

– Честно говоря, понятия не имею, – шепнул актеру Тунгдил. – Следи за ним и скажи мне, если тебе покажется, что Флагур ведет себя не как союзник. – Гном устроился удобнее, подложив под голову руку. – Но я думаю, что ему стоит доверять, пока мы не докажем злокозненность его намерений. Оставим это на волю богов, Невероятный. Должны же и боги чем-то заниматься, а не возлагать все на простых смертных.

– Ну, раз ты так говоришь, герой Потаенной Страны, – вздохнув, Родарио закрыл глаза. – Будем надеяться, что боги все видят. Хотя нет, – спохватился он. – Пускай они лучше видят не все, иначе моей душе не так-то просто будет попасть в Вечные Сады Создательницы.

– Почему? Твоя богиня запрещает людям поступать так, как ты? – не открывая глаз, поинтересовался Тунгдил.

– Все зависит от толкования учения, – рассмеялся Родарио. – Но она неблагосклонно относится к тому, что кто-то соблазняет женщин, обещанных другим.

И вновь Тунгдилу вспомнилась Балиндис.

После развода Златорукий думал о ней намного чаще, чем в те времена, когда они еще состояли в браке. Гнома мучила совесть. Он понимал, что Балиндис чувствует себя преданной. И знает, насколько подло он поступил. Всего одно письмо. И все.

Тунгдил побеждал ужаснейших чудовищ Потаенной Страны, но не отваживался поговорить с глазу на глаз с бывшей женой, чтобы объяснить ей, что он больше не хочет жить с ней. Не может жить с ней.

Открыв здоровый глаз, Тунгдил повернулся к Зирке. Златорукий залюбовался ее лицом, в свете звезд кожа девушки казалась черной. Он слушал ее ровное дыхание, вдыхал ее запах и наслаждался теплом ее тела.

Зирка хотя бы будет меньше страдать, когда однажды он покинет ее. Видимо, подземные были столь же ветреным народом и их чувства отличались такой же переменчивостью. Возможно, она бросит Тунгдила первой.

И от этой мысли у него на сердце стало немного легче.

Поиск по сайту: