Дифференциация доходов в дореволюционной России

Печ. по: Ханин Г. И. Дифференциация доходов в дореволюционной России // Вопросы статистики. 2010. № 3. С. 75-79.

Трудно переоценить значение проблемы социальной дифференциации в дореволюционной России. Она позволяет оценить характер дореволюционного российского, как и любого другого, общества. Для России данная проблема имеет особенное значение, так как позволяет выявить причины Великой (для России и мира) Октябрьской революции, как бы к ней ни относиться.

За эту проблему, казалось, просто обязаны были ухватиться многочисленные советские историки Октябрьской революции. Вот где можно было научно убедить советских людей и зарубежные народы в объективном характере революции. Однако попыток исчислить социальную дифференциацию практически не было. И дело отнюдь не в том, что выводы могли получиться «не те». Просто эти историки, на наш взгляд, за редкими исключениями, были безграмотны по части экономической статистики. Увы, мало что изменилось и после 1991 г. Хулители Октябрьской революции чаще всего приводили так же мало доказательств, как и ее защитники.

В научном рассмотрении данной проблемы сказалось, на наш взгляд, отставание российской статистики от западной. На Западе статистики и экономисты занялись проблемой имущественной и доходной дифференциации населения очень давно. Так, еще в конце XVII века выдающийся английский статистик Уильям Кинг произвел детальное исчисление распределения личных доходов населения в Англии. Впоследствии такие расчеты производились и в других развитых капиталистических странах отдельными учеными. Для экономки западных стран в XIX веке наиболее тщательные расчеты были произведены в 80-е годы XX века. Они значительно уточнили прежние оценки социальной дифференциации в этих странах.

В России таких ученых, к сожалению, не нашлось. Мало нам помогли в изучении этой проблемы и западные ученые, хотя в других областях исследования истории российской экономики их вклад был велик. Имеются в виду оценки дифференциации доходов в целом по экономике, исследования для отдельных социальных слоев, и они, кстати, показывают высокую дифференциацию доходов внутри этих слоев. К тому же для некоторых слоев, например дворянства, она быстро росла после отмены крепостного права [1]. Правда, американский экономист Пол Грегори (Paul Gregory) высказал немало полезных замечаний в этой связи, но своего расчета не представил.

Как известно, распределение национального дохода России между имущими классами (на них пришлось 22,4%), трудовыми классами (73,6%) и казной (4%) произвел С.Н. Прокопович, но сам же назвал эти расчеты «грубыми, почти гадательными» [2].Подвергнув их тщательной, хотя и не всегда обоснованной корректировке, М.В. Колганов получил долю доходов имущих классов (включая и доходы казны), равную 47% [3], то есть намного больше, чем у Прокоповича.

И лишь совсем недавно известный российский историк Б.Н. Миронов представил пусть и примерный расчет дифференциации доходов в предреволюционной России. Его результаты сенсационны. Если им верить, то децильный коэффициент (соотношение доходов 10% наиболее богатой и 10% наименее обеспеченной части населения) в России в начале XX века составил 5,8 раза [4], что оказалось значительно меньше, чем в Англии конца XIX века (389 раз!) и в США (16-18 раз) начала XX века [5]. И притом, ни в США, ни в Англии революция не произошла, а в России произошла. Но вот можно ли этим данным доверять?

Наиболее документированными в расчетах Б.Н. Миронова являются данные о доходах населения свыше 1000 рублей в год, основанные на исследовании Министерства финансов России в связи с проектами введения подоходного налога с этих доходов. Согласно этим расчетам, в 1909-1910 гг. 696,7 тыс. лиц имели доходы в размере 2644 млн. рублей [6]. Много это или мало? Для ответа на этот вопрос надо знать долю этой категории в общей численности самодеятельного населения и всех доходах населения России. И то и другое можно определить сугубо приблизительно, но вполне достаточно для грубой оценки. Согласимся с Б.Н. Мироновым, что доля этой категории в самодеятельном населении составила в 1897 г. 0,52% [7] самодеятельного населения и такой же осталась и в 1909- 1910 гг. Какова была ее доля в доходах населения? По наиболее точным расчетам Поля Грегори, чистый национальный продукт России в 1910 г. составил 17204 млн. рублей, что при переводном коэффициенте, равном 0,92 по данным 1913 г., дает 15827 млн. рублей

национального дохода [8]. Примем для простоты эту величину в качестве суммы всех доходов населения. Тогда доля доходов 0,52% населения России в ней составит 16,7%. Для сравнения: в США, где де- цильный коэффициент был более чем в три раза выше рассчитанного Б.Н. Мироновым для России, доля даже 1% была лишь 14,4% [9].

Самая загадочная особенность этой части расчета Б.Н. Миронова - определение доходов 9,48% самодеятельного населения России, входящих в 10% самых состоятельных. Никаких расчетов этой части доходов автор не приводит, просто отсылая к источникам, из характера которых неясно, как это можно было сделать. Приходится, в сущности, верить на слово. С другой стороны, соотношение между двумя группами по средним доходам и численности выглядит весьма правдоподобным. Вместе они сосредоточили 45,6% доходов населения, что даже больше, чем по расчету М.В. Колганова.

Большие сомнения вызывает и его расчет доходов 10% беднейшей части населения России. В эту часть он не включает доходы беднейших слоев сельского населения. Он исходит из весьма сомнительной мысли, что средние доходы крестьян были выше, чем рабочих. Непонятно, почему в этом случае крестьяне стремились в город, а не наоборот. Этот факт должен был насторожить автора в отношении обоснованности расчетов доходов крестьян, на которые он ссылается, или в отношении их интерпретации.

Воспользуемся данными выдающегося советского экономиста, академика С.Г. Струмилина о заработках батраков в данный период. «В довоенное время средний годовой заработок батрака-мужчины на своих харчах достигал по Европейской России в 1910 г. примерно 140 рублей, батрачки - 86 рублей золотом, в среднем - около 113 рублей. Таких зарабатывающих батраков на среднюю батрацкую семью в 4,3 человека приходится 1,62 человека» [10]. Любопытно и еще одно замечание С.Г. Струмилина: «Индустриальный рабочий вследствие своей более высокой по сравнению с батраком квалификации оплачивается в 2,5 раза выше батрака» [11].

Если в расчете доходов 10% беднейшей части населения заменить доходы рабочих на средние доходы батраков, то общие доходы этой группы населения снизятся с 1241 млн. рублей до 886 млн. рублей. Уже по одной этой причине децильный коэффициент существенно увеличится.

Очень непростым вопросом является оценка общей численности самодеятельного населения России в этот период. По данным Б.Н. Миронова, она равнялась 77,8 млн. человек в 1904 г. и (при той же доле состоятельных слоев населения) 134 млн. человек в 1909-1910 гг. Это явно преувеличенная величина притом, что все население России в 1913 г. составило немногим более 140 млн. человек и в его составе очень высока была доля женского населения, которое во взрослом возрасте преимущественно было занято домашним хозяйством и детьми. К каким абсурдным выводам приводит такое определение численности самодеятельного населения, показывает расчет средних доходов лиц, не входящих в крайние децили по доходам. Для 1904 г. в эти две крайние децили, по расчету Б.Н. Миронова, входили 15,5 млн. человек. На остальное самодеятельное население приходилось, следовательно, 62,3 млн. человек. Доходы обеих этих крайних групп составили 8,46 млрд, рублей. На оставшееся самодеятельное население приходится, таким образом, 7,367 млрд, рублей, или 118,2 рубля на человека, то есть даже меньше, чем исчисленные Б.Н. Мироновым средние доходы беднейшей части населения (161 рубль). Очевидно, что величина занятого населения преувеличена Б.Н. Мироновым примерно в два раза. При оставшихся от 38,9 млн. реально занятого населения после вычета крайних групп 23,4 млн. человек (38,9 - 15,5) средние доходы этой части самодеятельного населения получаются равными вполне правдоподобной величине в 314,8 рубля. Но тогда и доля наиболее богатой части населения возрастает до 1% вместо 0,52%.

Вернемся, однако, к вопросу о надежности данных о доходах самой состоятельной части населении России - «золотого» 1%. Б.Н. Миронов полностью доверяет этим данным, но основания для такого безоговорочного доверия не приводятся. В какой стране потенциальные налогоплательщики не стремятся утаить свои доходы? Просто не верится, что Россия была исключением или что ее Министерство финансов изобрело чудесные методы обнаружения таких сокрытий. Сомнения в обоснованности данных расчета Министерства финансов высказывались очень компетентными исследователями. Возьмем мнение выдающегося статистика А.Л. Вайнштейна. Он упрекает составителей расчета в том, что «доходы от надельных (крестьянских) земель были из расчета исключены, следовательно, доходы даже верхушки крестьянства попали в расчет лишь в незначительной части (именно, доходы от владельческих земель). Исчисление было и территориально неполным: оно охватило только 69 губерний и областей. Поэтому в итоги исчисления народного дохода Министерства финансов вошло вряд ли более 15% дохода в сфере материального производства» [12]. Последнее замечание заслуживает особого внимания. К доходам сферы материального производства А.Л. Вайнштейн относит доходы от земли и «частично» от торгово-промышленной деятельности [13]. Очевидно, что он исключал из доходов торгово-промышленной деятельности доходы от торговли. Примем доходы от промышленности равными половине доходов всей группы - получаем для 1905 г. 323,2 млн. рублей. Вместе с доходами от земли (286 млн. рублей) получаем в общей сложности сумму доходов от сферы материального производства 609,2 млн. рублей. Истинные доходы в этой сфере по оценке А.Л. Вайнштейна составят (609,2 : 0,15) 4061,3 млн. рублей. Получается недооценка доходов только в сфере материального производства в размере 3452,1 млн. рублей, что увеличивает доходы «золотого» 1 % в три раза, а в целом у 10% наиболее состоятельной части населения (7220 + 3452) = = 10672 млн. рублей. С учетом внесенных поправок по доходам 10% наименее состоятельных слоев населения децильный коэффициент становится равным 12,04 (10672 : 886) вместо 5,8 раза по расчету Б.Н. Миронова. А ведь и по остальным статьям расчета Министерства финансов, несомненно, были недоучеты. Правда, А.Л. Вайнштейн не обосновывает величину размера недооценки доходов, и нам приходится полагаться на его выдающуюся интуицию или расчеты, которые он почему-то не обнародовал.

Рассмотрим соображения по этому вопросу другого известного специалиста по экономике дореволюционной России - американского ученого Пола Грегори. Пол Грегори совершил научный подвиг, произведя на основе огромного количества источников детальнейший расчет объема и динамики национального дохода России за 1985-1913 гг. и выполнил на этой основе анализ особенностей развития российской экономки в этот период по сравнению с ведущими странами Запада в те же периоды времени. Он сделал то, что обязаны были сделать российские и советские экономисты. Но вот определить размер социальной дифференциации и он не сумел. Тем не менее он дал ценные соображения по этому вопросу, которые изложены буквально на двух страницах его более позднего произведения (книга о национальном доходе России опубликована в 1982 г.). Короткий параграф о распределении доходов в России начинается со следующего недвусмысленного утверждения: «То, что доходы были распределены в России более неравномерно, чем в передовых странах Европы, достаточно надежное утверждение (a fairly safe proposition»)» [14]. Это утверждение совершенно противоположно мнению Б.Н. Миронова. П. Грегори выражает удивление расчетами Министерства финансов, из которых следует, что распределение доходов не было более неравномерным, чем в США, и более равномерным, чем в Соединенном королевстве. Для оценки этой равномерности П. Грегори по России и США использует показатель доли 1 % высокодоходного населения в доходах (15% в России по данным Министерства финансов, 14% в США) [15]. «В свете этого неожиданного результата, - пишет П. Грегори, - можно усомниться в надежности расчетов Министерства финансов» [16]. В качестве наиболее бросающегося в глаза дефекта этого расчета Грегори обращает внимание на небольшую (всего 17%) долю доходов от земли в общих доходах наиболее состоятельного населения, что он считает «невероятным в преимущественно сельскохозяйственной стране с высшей степени неравномерным распределением земли. Представляется, что исчисленное распределение значительно недооценивает неравенство в России» [17].

Не убеждают в правильности расчетов Б.Н. Миронова приводимые им данные о распределении доходов духовенства и учителей младших классов церковных школ, показывающих децильный коэффициент, равный 7. Ведь здесь речь идет о распределении доходов внутри одной социальной группы, где разница доходов заведомо должна быть меньше. Скорее, эти расчеты позволяют предположить, что разрыв в доходах разных социальных групп был заведомо значительно больше 7.

Для выявления реальной величины доходов наиболее состоятельной части населения России полезно рассмотреть известные нам факты о доходах отдельных ее представителей. Они не пригодны для расчета, но дают представление о масштабе явления.

Известные очень отрывочные данные о доходах крупных писателей и журналистов на начало XX века показывают, что разрыв их доходов с доходами рядовых трудящихся оставался колоссальным. Вспомним, с какой легкостью Максим Горький предоставил 150 тыс. рублей для основания в начале 1917 г. газеты «Новая жизнь». Или о десятитысячных годовых доходах журналиста Власа Дорошевича.

Приведем данные о доходах крупных менеджеров того периода. О колоссальных доходах известного менеджера Мещерского писал со слов последнего хорошо его знавший граф Игнатьев - военный атташе России во Франции перед и во время Первой мировой войны. Он называл цифру в 150 тыс. рублей в год только по одному Сормовскому заводу.

Очень любопытны данные о доходах другого крупного менеджера того времени - Л. Красина, будущего наркома внешней торговли СССР. Их приводит со слов Л. Красина его друг Г. Соломон в недавно опубликованных воспоминаниях. По словам Красина, за участие в правлениях и советах директоров ряда компаний он зарабатывал в год примерно 500 тыс. рублей [19], то есть в 2500 раз больше среднего заработка рабочего в этот период.

Внесем коррективы в расчет Б.Н. Миронова, исходя из высказанных выше соображений. Прежде всего, будем исходить из рассчитанной величины самодеятельного населения в 38,9 млн. Тогда численность крайних 10%-ных групп составит 3,9 млн. человек каждая. Построим примерную таблицу доходов 10% наиболее состоятельных слоев населения (таблица 1). При этом для первого 1 %, осторожности ради, увеличим доходы не в три раза (по прикидкам А.Л. Вайнштейна), а лишь в два раза. Средние доходы остальных 9% возьмем по соотношению их численности и численности предыдущей группы, то есть в девять раз меньше.

Таблица 1

Расчет совокупных доходов
10% богатейшего населения России в 1904 г.

Из этого расчета следует, что доля доходов 10% богатейшего населения в чистом национальном продукте России в 1904 г. составила 72,5% [20].

Пожалуй, наибольшие вопросы может вызвать наиболее многочисленная категория лиц со средними доходами, лишь немногим превышающими 1000 рублей. Может вызвать недоумение столь большая численность этой группы. При расчете доходов этой группы недостаточно использовать средние оклады относительно зажиточной интеллигенции (врачей, учителей средней школы, средних чиновников и офицеров, инженеров, мастеров и даже квалифицированных рабочих и т. д.). Она была, в общем-то, не столь многочисленна, хотя, наверняка, превышала в общей сложности 1 млн. человек. Сюда могли войти владельцы торговых предприятий 1-го и 2-го разрядов, которых насчитывалось по выбранным патентам в 1912 г. в границах бывшей империи 183153 [21], и зажиточные крестьяне. По расчетам В.И. Ленина, в России в 1905 г. было 1,5 млн. владений крестьянской буржуазии и капиталистического землевладения со средней земельной площадью в 70 га [22], которые могли приносить доходы свыше 1000 рублей в год.

Построим также таблицу доходов лиц с наименьшими доходами.

Таблица2

Расчет совокупных доходов
10% беднейшего населения России в 1904 г.

На основе данных таблиц 1 и 2 рассчитываем де- цильный коэффицент. Он оказывается равным 21.2 (9611,1 : 453,19), или в 3,65 раза больше, чем коэффициент, рассчитанный Б.Н. Мироновым. Полученный результат даже с точки зрения здравого экономического смысла выглядит намного более убедительным. Невозможно себе даже представить, что уровень дифференциации доходов в более отсталой (но не первобытной) стране намного меньше, чем в развитой капиталистической стране, к тому же с сильным рабочим движением, как в США н Англии. Известно, что наибольшая дифференциация доходов сейчас в наименее развитых странах Азии и Латинской Америки.

Тем не менее напомним, что наш расчет носит орн- ентирочный характер. Он нуждается в детализации по социально-экономическим группам. Ненсключено. что в результате получится еще больший децнльный коэффициент. Кстати, наш вывод о высокой социальной дифференциации в России подтверждается и выводом самого Б.Н. Миронова о том. что «если взять всю страну в целом и единые для всех сословий стандарты стратификации, то средний класс окажется крайне малочисленным» [23]. Но это как раз и характерно для стран с высокой дифференциацией доходов. Нет, совсем неслучайно произошла Октябрьская революция в России.

При сопоставлении размера социальной дифференциации в России в данный период с социальной дифференциацией в других странах наибольшие сомнения вызывают приведенные в статье Б.Н. Миронова данные по Англии. Они опираются на устаревшую работу конца XIX века. Тогда сведения о положении в английской экономике и обществе были еще недостаточно полными. Даже простой здравый смысл позволяет усомниться в колоссальном размере исчисленного в этой работе децильногокоэффициента(389 раз). Такого или близкого к ней децильного коэффициента не знала больше ни одна страна мира. К тому же. если для России расчет Б.Н. Миронова заставляет усомниться в умственных способностях российского населения, то этот расчет позволяет усомниться и в умственных способностях, и в политической активности английского населения, безропотно терпящего такое чудовищное неравенство. Очевидно, что в этом расчете содержится крупная статистическая ошибка.

К сожалению, не удалось обнаружить в Интернете (новейшие иностранные книги и периодические издания в Новосибирск сейчас поступают в ничтожном количестве) новейшие данные о децильном коэффициенте в Англии в конце XIX века. Но имеются данные о тесно связанном с децильным коэффициентом показателе - доле личных доходов (до вычета налогов) 10% наиболее состоятельной части населения. По подсчетам известного американского экономиста Питера Лин- дерта (Peter Н. Lindert), эта доля в 1867 г. составила 53,4% [24].Эта величина лишь в небольшой степени превышает аналогичный показатель в России по исчислениям М.В. Колганова, Б.Н. Миронова и существенно уступает нашим оценкам этого показателя. Из этого следует, что социальная дифференциация в Англии в конце XIX века вряд ли превышала социальную дифференциацию в России в тот же период времени.

Скорее вето, она была меньше. А поскольку абсолютный средний уровень личных доходов населения Англии в несколько раз превышал российский, соответственно превышали этот уровень и доходы беднейшей части населения. И устраивать революцию английским рабочим в отличие от российских было не резон.

Поиск по сайту: