ВСЕ ТЕЛО В УШНОЙ РАКОВИНЕ?

Итак, я принял и успешно применял акупунктуру. Меня поразила достоверность диагностики по пульсу. Теперь я столкнулся с нелепой идеей, что все тело было представлено в ушной раковине. Я только что прочитал книгу «Терапия ушной раковины» французского терапевта Поля Ф. М. Ножье, доктора медицины. Он описывал гомункулус уха. Ушной хрящ, по мнению Ножье, представляет кости позвоноч­ника; мягкая ткань, отходящая от хряща, служит паравертебральными мышцами, а внешний край уха представляет спинной мозг.

Я никак не мог с этим согласиться. Вскоре я упал с 18-футовых лесов, укрепляя крышу своего дома. Как профессиональный парашютист я приземлился на кирпичное покрытие дворика. Перекатываясь с ног на ягодицы, я почувствовал, как связка кровельной дранки, которую я держал на плече, стоя на лесах, ударила меня по голове. Вслед задрайкой на мою голову довольно скоро обрушились два обломка доски размером два на двенадцать, которая так удачно проломилась, открывая мне беспрепятственный путь вниз. (Падая с лесов, я вполне усвоил положение об искривлении времени. Мне казалось, что падение с 18-футовой высоты на кирпичный настил длилось несколько минут.)

В результате этого происшествия удар, нанесенный кровельной дранкой в компании с обломками доски, дошел до третьего и четвертого грудных позвонков. Иными словами, в верхнем грудном отделе позвоночника разместилась первоклассная энергетическая киста.

50 сеансов остеопатической мануальной терапии, проведенные моими коллегами, принесли лишь небольшое облегчение. Я испытывал постоянную боль в верхнем грудном отделе позвоночника и связанных с ним мышцах²⁰, лопатках, плечах и обеих руках. Мне казалось, что требуется не менее 200 кг тяги, чтобы оттянуть назад сдавленные позвонки. Никто не мог мне помочь.

²⁰ Оглядываясь назад, я думаю, что в тот период мое эмоциональное состояние способствовало удержанию энергетической кисты: я был зол, расстроен и переживал разлад в семье.

Как-то по дороге в больницу я подумал о книге Ножье. (Мне нужно было свалиться с лесов, едва не убившись, чтобы принять идею о том, что все тело можно вылечить с помощью уха.) Я зажал левое ухо между большим и указательным пальцами и начал сдавливать ушной хрящ в местах, которые отвечали за шейный и верхний грудной отделы позвоночника. Скоро я обнаружил участок, который «здорово болел», и сдавил его ногтем. При этом ухо заболело еще сильнее, зато верхняя часть спины, рука и плечи почувствовали облегчение боли. Болевой синдром заставлял меня проделывать манипуляции с ухом четыре-пять раз в день. Постепенно боли стали проходить и практически исчезли спустя две недели. (Полагаю, мне следовало бы поблагодарить торговую фирму, приславшую мне бракованные леса. Возможно, я должен поблагодарить того, кто подготовил этот случай. Это не было простым совпадением.)

Вскоре я начал успешно применять акупунктуру ушной раковины наряду с акупунктурой всего тела. Впоследствии я начал вводить крошечные капли витамина В₁₂ в точки привычки в ушной раковине для лечения наркозависимых. Это прекрасно снимало ломку и уменьшало тягу к наркотикам. Благодаря этому случаю мне открылся новый мир.

ВСТРЕЧА С МЕДИУМОМ

В конце шестидесятых я был совершенно убежден, что медиумы, гадалки, целители и тому подобное были обычными аферистами. (Может, я и допускал их сверхъестественные возможности, но в самой незначительной степени.) Примерно в 1970 году действительные силы вселенной решили провести меня через ряд ситуаций, чтобы я признал реальность их существования. В то время мне было 38 лет, я много работал в области общей остеопатии и хирургии. Сердечные приступы, удары и травмы на пляже составляли круг моих повседневных забот.

Кроме этого я приобрел ресторан на 200 мест и бар. (Рано или поздно у всех джазовых музыкантов возникает потребность в собственном клубе. Я смог это устроить. Какие воспоминания!) Как-то вечером ко мне подошел наш бармен Гордон и сказал: «Док, тебе придется подыскать мне замену». Я начал выяснять причину. (Мне всегда казалось, что Гордон доволен своей работой. Мы хорошо ладили друг с другом.)

Он рассказал, что только что встречался с женщиной-медиумом по имени Хариет из Санкт-Петербурга. Она сообщила ему, что через три месяца он получит новую работу с зарплатой $25,000 в год плюс оплата расходов и вдобавок служебный «Линкольн». Ему придется носить костюм и галстук каждый день. Я попытался скрыть свой скеп­тицизм, но, по-моему, не очень удачно. Гордон не имел среднего образования. Он был толковым малым с большим опытом работы в бизнесе общепита. Но что эта старая дама, называющая себя медиу­мом, знала о реальном положении вещей? (Да, я готов проглотить эти слова.) Этот разговор быстро вылетел у меня из головы.

Примерно через месяц Гордон сообщил об увольнении по собст­венному желанию. Два мелиоратора, заходившие к нам в клуб, разго­ворились с ним. Гордон произвел на них хорошее впечатление, и они предложили ему работу. Ему предстояло встречать потенциальных покупателей земельных участков в аэропорту, показывать им участки и доставлять в офис для оформления сделки. За эту работу Гордону обещали платить $25,000 в год и оплачивать текущие расходы. Слу­жебный «Линкольн», которым он должен был управлять, предназна­чался для доставки клиентов. Форма одежды — костюм и галстук.

«Вот это совпадение! — подумал я про себя. — Благодаря им типы вроде Хариет имеют репутацию медиумов. Когда-нибудь их предсказание да сбывается». Я считал, что время от времени загаданное может исполняться благодаря стечению обстоятельств. Какая чудесная рационализация!

Спустя несколько месяцев моя жена вместе с больничной мед­сестрой объявили, что едут к Хариет за «предсказаниями». Когда жена вошла в комнату Хариет, та воскликнула: «Бедняжка, твой муж в больнице». Потом Хариет успокоилась и сказала: «Хорошо, он доктор. Он осматривает пациентов». Это была правда. Я завез сына в бассейн Христианского союза молодых людей, а сам отправился в больницу осматривать пациентов, затем вернулся назад за 15 минут до окончания занятий в бассейне. В 15.45 я зашел в соседний боулинг клуб и заказал стакан пива, хотя пить на самом деле не хотел из-за расстройства желудка. Выпив пива, я забрал сына около четырех часов дня.

Жена была в тот день у Хариет с 15 до 16 часов. По словам жены в 15.50 Хариет остановила гадание и сказала, что я поступил неблаго­разумно, выпив стакан пива против собственного желания. Когда жена

рассказала мне об этом, я не сомневался, что Хариет разрабатывает план вовлечения меня в круг своих почитателей. Я не знал, каким образом шпион сообщил Хариет эту информацию, но был твердо убежден, что старая гадалка не могла знать о том, что я против воли выпил стакан пива без десяти четыре. (Откуда шпион мог узнать о моем нежелании пить пиво? Об этом я тогда не думал.) Оглядываясь назад, я понимаю, как далеко может зайти человек в попытках логи­чески объяснить то, во что не хочет поверить.

Случай с Гордоном и моей женой возбудил во мне любопытство, и я решил лично встретиться с Хариет. Я набрал ее номер. В трубке раздался приятный голос: «Здравствуй, мой дорогой». Неужели это и есть таинственная медиум? Ее голос больше походил на голос Бетти Крокер или миссис Ольсен. Я попросил о встрече утром следующего понедельника. Хариет ответила, что се вполне устроит 11 часов утра. В ответ на мой вопрос, желает ли она записать мое имя, женщина сказала: «Мне не нужно твое имя. Я знаю, ты приедешь». Я спросил, откуда она это знает, и услышал в ответ, что знание подобных вещей составляло часть ее жизни.

В 11 часов утра в следующий понедельник я подъехал к крыльцу довольно старого, но приятного каркасного домика со множеством цветов во дворе. На мне были потертые джинсы, замшевые туфли и футболка. Я приехал на стареньком «Остине» и был уверен, что никто не узнает во мне доктора. Поднявшись по ступенькам, я постучал в дверь. Через стекло я увидел милую кухоньку, выкрашенную в яркий цвет с преобладанием желтых оттенков. Полная розовощекая старушка подошла к двери. Я поздоровался: «Доброе утро. Мне было назначено на 11 часов. Хариет дома?»

Старушка, похожая на любящую бабушку, ласково ответила: «Доброе утро, дружок. Я тебя поджидаю. Ты ведь остеопат, а у меня побаливает плечо. Ты бы вправил его, милый». Я не мог найти логи­ческого объяснения, откуда она узнала, что я остеопат. При договоре о встрече я даже не назвал своего имени. Это на время меня разору­жило. (А вскоре стало еще хуже).

Хариет пригласила меня в дом и предложила заняться плечом, прежде чем перейти к предсказаниям. Она заявила, что у нас масса времени, и после консультации мы могли бы у нее перекусить. Ста­рушка села на стул, я встал сзади, не зная, что делать. Наконец я начал пальпировать позвоночные отростки нижнего шейного и верхнего грудного отделов.

Но старушка тут же воскликнула: «Прошу тебя, не занимайся этими пустяками, просто положи руки мне на плечи». Я выполнил ее просьбу, не возражая и не задавая вопросов. Просто опустил свои руки ей на плечи. Левая рука начала быстро нагреваться. (Я впервые заметил это явление.)

Хариет сказала: «Бедняжка, у тебя не хватает энергии. Голубой Колокольчик, помоги ему, пожалуйста». Через секунду — клянусь вам — дверь кладовки распахнулась. Мгновенно левой руке стало не­стерпимо жарко. Хариет тут же почувствовала облегчение боли в плече. Она убедила меня. В комнате не было никаких электронных прослу­шивающих устройств, никаких частных детективов, которые могли бы это выполнить. Моя система убеждений развернулась на 180 градусов.

После той первой консультации мы с Хариет подружились. Я навещал ее еще несколько раз по понедельникам. Мы занимались лечением, консультациями, а после завтракали вместе. Хариет отвечала на любой мой вопрос.

Во время нашего первого сеанса она изумила меня. Совершенно изменившись, она вдруг заговорила со мной по-немецки. Я не понял ни слова. Снова став Хариет, она объяснила, что той немецкой дамой была Мери Валь, которая велела мне держать ноги в тепле и сухости в той местности, куда я собирался. Мери Валь была моей бабушкой по отцовской линии. Я видел се всего несколько раз. Она умерла, когда мне было три года. Мери Валь было ее девичьим именем. Я знал это только потому, что просматривал отцовские документы после его смерти. Почему я должен держать ноги в тепле? Я еще не знал о переезде в Мичиган в 1975 году после одиннадцати лет, проведенных во Флориде.

Хариет велела мне не беспокоиться насчет книги. Она обещала, что книга будет пользоваться большим успехом. Тогда я даже не думал о краниосакральной терапии и делал первые шаги в применении аку­пунктуры. Хариет сказала, что два врача пытаются связаться со мной в данный момент. Один был смуглый полинезиец (который, я полагаю, был специалистом по акупунктуре), а второй — рослый кавказец по имени Генри Уайт.

Имя Генри Уайт всплыло у меня в памяти. Когда я работал на кафедре биохимии в Кирксвилле, штат Миссури, мне выделили под офис старое помещение библиотеки. Каждый день я проходил мимо сотен пыльных переплетов. Среди старых книг оказалась записная книж­ка, датированная 1901 годом. В ней были записи студента отделения остеопатии Генри Уайта. Я с интересом прочитал тогда его заметки. Когда я закончил чтение, книга исчезла. Я не мог понять, куда она задевалась. Как странно, что Хариет увидела духовного проводника по имени Генри Уайт, который хотел вести меня по этой тропе. В тот период я выполнял около 20 акупунктурных сеансов в неделю. Скорей всего, полинезиец был моим руководителем.

Хариет раскрыла мне многое, и мне хочется поделиться этим с вами. Она сказала, что должна научить меня перед своей смертью. Хариет сказала, что в неудачные дни се способности были всего лишь теле­патическими, и она могла сообщить человеку его мысли, что неизменно производило впечатление. В удачный день женщина могла связаться с духовными проводниками этого человека. Если проводники были хорошими, она позволяла им использовать свое тело для связи. Если эти проводники были злыми, женщина просто приказывала им «уйти», и они подчинялись, потому что она их не боялась. Хариет рассказала мне, что жизненный путь человека заранее составляется духами еще до нашего рождения. Мы можем действовать согласно написанному сце­нарию и жить без особых проблем. Если человек сопротивляется, его жизнь полна трудностей. Вес зависит от его выбора.

Хариет сказала, что единая душа может разделиться и присут­ствовать в последующих рождениях в двух и более людях, чтобы реа­лизовать сценарий и получить свое наказание. (Этим отчасти объяс­няется демографический взрыв.) Большинство душ не испытывают удовольствия от пребывания на земле, им приходится проходить земной путь, чтобы двигаться дальше.

На первой консультации Хариет довольно точно предсказала, что мы переедем на север в дом на холме, за которым будет вода. Но этот переезд будет временным. В июле 1975 года мы действительно переехали в Мичиган и приобрели большой кирпичный дом на холме, за которым лежало болото. (Хариет и туда направляла для меня пациентов. Я устроился работать в Мичиганском университете. Пациенты от Хариет всегда говорили: «Она считает, что вы тот, кто сможет мне помочь».)

Эта женщина поразила меня однажды, рассказав о своем диабете. Она сама делала себе инъекции инсулина. Я поинтересовался, сколько калорий она съедала в день, и сколько кубиков инсулина вводила. Хариет ответила, что день на день не приходится. Мое профессио­нальное достоинство было задето. Я прочитал ей лекцию о необходи­мости соответствия кубиков инсулина количеству поглощенных калорий с обязательным контролем. В ответ Хариет только улыбнулась: «Это так сложно, дорогой. Я принимаю столько инсулина, сколько мне велит Голубой Колокольчик, и делаю это каждое утро вот уже 25 лет». Мне пришлось признать, что Голубой Колокольчик лучше меня разби­рается в лечении диабета. Хариет умерла совсем недавно в возрасте восьмидесяти пяти лет. Уверен, она выполнила свое предназначение, и изменяемые дозы инсулина не имели отношения к ее кончине. Возможно, инсулин позволил Хариет перейти из этой жизни в другую удобным для нес способом.

Хариет поистине изменила мою жизнь.

ПУТЬ В НОВУЮ ЖИЗНЬ

После того как акупунктура показала, как мало я знаю о лечении тела, а Хариет открыла реальность телепатии и паранормальных явлений, я, должно быть, стал достаточно открытым, поскольку меня ожидала встреча с Дслбертом. Это о нем я рассказываю своим студентам, ибо именно благодаря ему я впервые увидел краниосакральную систему как полузамкнутую гидравлическую систему. Это произошло в 1971 году.

Дочь Делберта попросила меня заехать к ним по дороге в больницу и посмотреть ее отца. Я был семейным врачом семьи Санди, дочери Делберта, ее мужа Винни и их сына Раймонда. (Помогал Раймонду появиться на свет.) Прежде мы с Делбертом никогда не встречались. Я знал, что он был шахтером и вышел на пенсию 10 лет назад. У Делберта было заболевание пестрых больших легких. Он был уроженцем Западной Вирджинии.

Я заехал к ним в 9 часов утра. На пороге меня встретили Санди и ее мать Женева. Делберт лежал на полу в гостиной. В комнате стоял запах виски, на полу виднелись лужи рвоты с кровью. Делберт нахо­дился в полубессознательном состоянии. «Смерть дышала ему в лицо», сказала бы моя матушка. Я немного обиделся на Санди за то, что не предупредила, что се отец алкоголик. Для меня это было очевидно. Я прощупал его пульс. Артериальное давление было пониженным, частота сердечных сокращений — высокой. Кто знал, сколько времени и насколько сильно кровоточил его желудок и, возможно, пищевод. Если все дело было в алкоголе, то, вполне вероятно, кровотечение в пищеводе было вызвано варикозным расширением вен вследствие увеличения давления печени. В этом случае рассчитывать на положи­тельный исход не приходилось.

Не теряя времени, я решил отправить его на «скорой» в больницу и стал выяснять у дочери и жены больного, насколько сильно он злоупотреблял алкоголем. Обе женщины все отрицали. У них не было оснований лгать в такой момент, а значит причина кровотечения была в другом. Родные Делберта сказали, что в то утро он выпил немного виски, чтобы облегчить боль в желудке. После этого началась рвота. Тогда Санди позвонила мне. Так вот почему в доме стоял резкий запах спиртного. На прибывшей «скорой» мы вместе отправились в больницу.

Первые исследования выявили нарушение деятельности печени. Кроме этого у Делберта обнаружили многочисленные кисты в печени и в головном мозге. Это никак не было связано с алкоголем. Проверка легких подтвердила старое профессиональное заболевание, в желудке оказалась язва. Обследование не обнаружило варикозного расширения вен, так что кровь в рвоте была желудочного происхождения.

Предстояло выяснить причину образования кист и язвы. Анализ крови показал, что у Делберта была анемия, что в общем было не удивительно. Наконец, биопсия печени и анализ свертываемости крови помогли обнаружить возможную причину общего инфицирования — грибок эхинококка. Консервативное лечение хорошо помогло Делберту, и он пошел на поправку. Через три недели мы выписали его из больницы. Вскоре после возвращения домой он позвонил и сказал, что подошвы обеих ступней растрескались, кожа отслоилась и приобрела черный оттенок. За всю свою медицинскую карьеру я не встречал ничего подобного. Расспросы коллег ни к чему не привели. Дерма­толог, которого я направил к Делберту, не смог поставить диагноз.

Началось путешествие из клиники в клинику. Из медицинского центра в Гейнсвиллс, штат Флорида. Делберта направили в Медицин­скую академию при Герцогском университете в Дурхаме, штат Северная Каролина, а затем в Госпиталь для шахтеров в Западной Вирджинии. Результаты обследования в этих заведениях указывали на проблемы центральной нервной системы, заболевание легких, нарушение работы печени (которая значительно уменьшилась к тому времени) и некоторые органические несоответствия. Ничего, что объясняло бы боль в ступнях. Но именно это и беспокоило Делберта.

В конце концов Санди и Женева убедили меня еще раз положить Делберта на обследование в нашу больницу. Я не мог обещать им ничего определенного. В то время к нам устроился работать новый нейро­хирург. Он занимался общей практикой около девяти лет, проводил операции в Соединенных Штатах, потом был направлен в Японию на обучение нейрохирургии. Он привез с собой новые идеи, о которых я никогда не слышал. Я попросил его обследовать Делберта. Он выдвинул предположение, что у пациента были проблемы в цервикальном отделе мозговых оболочек. В Японии он наблюдал случаи, когда это приво­дило к дистрофической реакции различных участков тела. Возможно, поражение кожи ступней Делберта было определенным видом дистрофии.

Нейрохирург предложил исследовать цервикальную миелограмму пациента. (Это было еще до открытия магниторезонансного исследо­вания, УЗИ и компьютерной томографии.) Для этого требовалось ввести непроницаемую для излучения краску в субдуральную область. Затем мы наклонили стол, на котором лежал пациент в рентгеновском кабинете так, чтобы введенная в поясничный отдел краска, которая тяжелее спинномозговой жидкости, попала в шейный отдел. И там мы обнаружили эпидуральную (снаружи мозговой оболочки) кальцификацию диаметром в один сантиметр и толщиной в одну пятую санти­метра на средней линии среднешейного отдела.

Когда нейрохирург предположил, что этот цервикальный налет мог служить причиной заболевания стоп, я промолчал, решив следовать его советам. В конце концов, других стоящих идей у нас не было. Мы решили удалить налет кальция, прежде чем он вызовет повреждение спинного мозга. Меня немного удивляло, что налет на внешней стороне мозговой мембраны мог привести к образованию трещин на стопах, отслаиванию кожи и ее почернению. Моя способность чему-либо удивляться значительно ослабла после опытов с акупунктурой и обще­ния с Хариет. Наверное, стоило спросить у нее о проблеме Делберта, но вначале это не приходило мне в голову. Мы провели операцию по удалению налета кальция вскоре после миелографии.

Делберта посадили в специальное кресло и наклонили une-ред. Такая позиция открывала нам доступ к задней стороне шеи. Хирург сделан разрез вдоль средней линии. Сдвинув задние части С4 позвонка, мы открыли чистый, круглый оперативный участок. Показалась внешняя поверхность твердой мозговой оболочки, и прямо перед нами оказался налет кальция. Нейрохирург велел мне аккуратно поддерживать мембрану мозговой оболочки зажимами Эллиса, пока он удалял с нее налет. Он не разрезал и не прокалывал эту ткань. Именно тогда я своими глазами увидел движение мембраны, которая впоследствии стала границей полузакрытой гидравлической системы. Эта система стала краеугольным камнем модели Давления (PressurcStat), которую мы разработали для объяснения физиологической активности краниосакральной системы.

Пытаясь (довольно безуспешно) удержать мембрану, я осознал, что она ритмично движется к центру оперативного участка вниз, а затем вверх от центра, через оперативный участок. Ни хирург, ни анестезиолог прежде не видели ничего подобного. Оба торопливо отве­чали на мои вопросы. Основная задача хирурга — войти в тело пациента, выполнить свою задачу и выйти. Нельзя терять ни минуты. Несмотря на быстроту их действий мне все же удалось выяснить, что это ритмичное движение проходило со скоростью восемь циклов в минуту. Оно никак не совпадало с дыханием пациента, которое можно было отслеживать по движению дыхательного мешка анестезио­логического аппарата. Это движение определенно не совпадало с частотой сокращения сердечной мышцы, которая высвечивалась на кардиологическом мониторе. Никто из присутствующих в операцион­ной никогда раньше не наблюдал этот ритм.

Я чувствовал, что открытие нового ритма заинтересовало меня одного. Интересно было наблюдать за движением мембраны вниз и вверх из оперативного участка, несмотря на мои попытки удержать ее. Мне казалось, что единственным механизмом, вызывающим это явление, был ритмический подъем и спад давления жидкости по ту сторону мембраны. Это навело меня на мысль, что мембрана мозговой оболочки была частью гидравлической накачивающей системы, о которой было почти ничего не известно.

Увиденное во время операции Делберта явление положило начало клиническим и теоретическим исследованиям, которые привели к развитию концепций краниосакральной терапии, энергетических кист, телесно-эмоционального освобождения и всего остального. После операции стопы Делберта пришли в норму примерно через два месяца. Делбсрт и его эхинококк буквально перевернули мою жизнь. Я благодарен Делберту. (Он умер в 1981 году от рака легких после моего перехода в Мичиганский государственный университет. Может, он уже знал, что я был на пути в новую жизнь.)

Поиск по сайту: