Коллективные представления для архаичного человека заменяют индивидуальность

Часть 1. Архаичный человек по К. Г. Юнгу

(К. Г. Юнг, «Проблемы души нашего времени»,
изд. «Питер», Санкт-Питербург, 2002, стр. 171—200).

Интерес к незападным культурам заключается для цивилизованного человека в том, что эти культуры хранят архаичные (первобытные) духовные ценности. К ним относятся и животрепещущая связь внутреннего мира человека с окружающей его природой, и восприятие целостности бытия человека и мира, и непрерывность контакта сознания с. явлениями коллективной души – духами предков, духами местности, животных, растений и пр. Прежде чем рассмотреть, как инициируются эти ценности в сознании неофитов, ценно определить, в чем суть различий между архаичной и культурной психикой.

К. Г. Юнг использует понятие «архаичный человек», имея в виду «не его анатомию, форму черепа и цвет его кожи, но — его душевно-человеческий мир, его сознание и его образ жизни».

Юнг считает, что «архаичная психология является психологией не только первобытного, но и современного, цивилизованного человека, однако под этим понимаются не те отдельные проявления атавизма в современном обществе, а скорее психология каждого цивилизованного человека, который, несмотря на свой высокий уровень сознания, в более глубоких слоях своей психики все еще остается человеком архаичным. Так же как наше тело по-прежнему представляет собой тело млекопитающих, в свою очередь обнаруживающее в себе целый ряд реликтов еще более ранних состояний, сходных с состояниями холоднокровных животных, так и наша душа является продуктом, который, если проследить за истоками его развития, все еще обнаруживает бесчисленные архаизмы» (стр. 171).

Коллективные представления для архаичного человека заменяют индивидуальность

«Чрезвычайное отличие «дологического состояния» психики архаичного человека «от нашего сознания» в том, что «первобытный человек совершенно не считается с очевидным опытом и, отрицая осязаемые причины, считает действительными свои коллективные представления, вместо того чтобы объяснять явление простой случайностью или разумной каузальностью. Под коллективными представлениями исследователь первобытной психологии Леви-Брюль понимает такие широко распространенные идеи априорно истинного характера, как духи, колдовство, могущество шамана и т. д. Например, то, что люди умирают от старости или от болезней, которые считаются смертельными, — факт для нас само собой разумеющийся, но для первобытного человека это не так. Аргумент его при этом таков: живут же люди, которые намного старше. Никто не умирает от болезни. Ведь многие затем либо выздоравливали, либо же болезнь не затрагивала их вовсе. Действительным объяснением для архаичного человека всегда является магия. Человека убили либо дух, либо колдовство. Многие вообще считают естественной лишь смерть в бою. Другие, однако, и эту смерть рассматривают как неестественную, поскольку противник либо был колдуном, либо использовал заколдованное оружие…

Так, однажды один европеец застрелил крокодила, в желудке которого оказались два браслета. Туземцы признали в них браслеты, принадлежавшие двум женщинам, которых незадолго до этого проглотил крокодил. Тотчас же поднялся крик о колдовстве, так как этот вполне естественный случай, который не показался бы подозрительным ни одному европейцу, был истолкован совершенно неожиданно, исходя из духовных предпосылок архаичного человека. Неведомый колдун вызвал крокодила, приказал поймать этих двух женщин и принести ему. Крокодил исполнил это приказание. Но как быть с двумя браслетами в желудке животного? Крокодил, объясняли они, не проглатывает людей по собственной воле. Он получил браслеты в награду от колдуна» (стр. 172-173).

«Если бы мы, подобно архаичному человеку, были убеждены в существовании колдунов и прочих таинственных сил, так же как мы верим в так называемые естественные причины, то этот вывод был бы для нас вполне логичным» (стр. 173).

«Существует расхожее мнение, что первобытные люди имеют другие чувства и другую мораль, то есть в определенной степени «дологическую душу». У многих племен считается страшным оскорблением наступить на чью-либо тень или же является непростительным прегрешением скоблить шкуру тюленя металлическим ножом вместо кремня. Но будем искренни: разве у нас не является прегрешением е6сть рыбу с помощью ножа или не снимать в комнате шляпу? А приветствовать даму с сигарой в зубах?» (стр. 174).

«Высказывались также предположения, что чувства архаичного человека обостреннее наших или же что они вовсе не такие, как у нас. Однако он обладает лишь профессиональной дифференциацией слуха, зрения и умения ориентироваться в незнакомой местности. Если же он столкнется с обстоятельствами, которые находятся вне его компетенции, то будет на удивление медлителен и неловок. Я показывал некоторым туземцам, прирожденным охотникам, обладающим необыкновенно острым зрением, иллюстрированные журналы, в которых любой ребенок у нас тут же распознал бы человеческие фигуры. Мои же охотники все время переворачивали картинки, пока наконец один из них, обводя пальцем контуры, вдруг не воскликнул: «Это белые люди!» — что в целом было ознаменовано как большое открытие.

Зачастую прямо-таки невероятная способность многих первобытных людей ориентироваться в незнакомой местности является, по сути, профессиональной и объясняется крайней необходимостью в умении ориентироваться в саваннах и джунглях. Даже европеец, боясь заблудиться – а это для него может быть чревато неприятностями, — несмотря на то, что у него есть компас, через некоторое время начинает обращать внимание на вещи, о которых он прежде и подумать не мог» (стр. 175).

Поиск по сайту: