Идея кассации заимствована российским законодательством из Франции. Этот институт возник в форме так называемой чистой кассации. В классическом виде она представляет собой пересмотр приговоров исключительно по формальным основаниям. Предметом ее рассмотрения является исключительно законность проверяемого судебного решения, соответствие его уголовному материальному и процессуальному закону. Из сферы кассационного рассмотрения в таком его понимании полностью устранено все то, что касается существа уголовного дела, его фактических обстоятельств, анализа собранных по делу фактов и доказательств.
"Чистая кассация" - это проверка дела судом второй инстанции, свободная от фактической стороны дела, лишающая его права вносить какие-либо изменения в приговор. Установив нарушения закона, он может лишь отменить приговор. В этом заключается ограничение кассационного производства и отличие его от производства апелляционного.
Кассационное обжалование имеет своей целью установление в государстве единообразного и правильного применения закона. Из этой цели вытекает, что кассационный суд в идеале должен быть один в государстве, так как создание нескольких, а тем более множества кассационных судов с неизбежностью порождает различные варианты толкования законов. В тех же целях установления единства судебной практики решения всех других существующих в государстве судов должны подлежать пересмотру этим судом.
Итак, характерными чертами "чистой", или "формальной", кассации являются:
- возможность обжалования приговора исключительно по формальным основаниям, т.е. с точки зрения наличия нарушений норм материального или процессуального права;
- устранение из сферы кассационного пересмотра вопросов фактической стороны уголовного дела, касающихся полноты исследования обстоятельств дела, обоснованности приговора, правильности оценки доказательств, доказанности виновности подсудимого и справедливости наказания;
- право суда кассационной инстанции только оставить приговор без изменения или отменить его и направить дело на новое судебное рассмотрение, не внося в него каких-либо изменений;
- наличие указанного в законе перечня нарушений закона, влекущих за собой отмену приговора;
- наличие в государстве одного кассационного суда, поддерживающего единство кассационной практики.
Следует отметить, что Судебные уставы 1864 г. хотя и тяготели к "чистой кассации", содержали в себе и отступления от ее принципов.
Прежде всего они отступили от перечневой системы нарушений, служивших основанием к отмене приговора. В качестве таковых рассматривались все нарушения закона материального, а также несоблюдение процессуальных правил столь существенных, что без соблюдения их невозможно признать приговор законным. Безусловную отмену приговоров влекли за собой лишь нарушения правил подсудности.
В России имелся не один, а множество кассационных судов. Для волостного судьи судом кассационной инстанции являлся мировой съезд; для мирового судьи - мировой съезд или Сенат (по разным категориям дел); для уездного члена окружного суда - Сенат; для городского судьи и земского начальника - уездный съезд и губернское присутствие; для окружного суда и Судебной палаты с участием сословных представителей - Сенат; для Судебной палаты без участия сословных представителей и для Сената (уголовного Кассационного департамента) - Сенат (общее собрание Кассационного департамента).
Приговоры верховного уголовного суда не подлежали кассационному обжалованию. От осужденных приговорами этого суда принимались только просьбы о помиловании.
В виде исключения предметом кассационного обжалования могли быть частные определения по отдельным вопросам, вынесенные до постановления по делу приговора.
Результатом рассмотрения дела судом кассационной инстанции являлись следующие решения: 1) оставление жалобы или протеста без рассмотрения; 2) рассмотрение и оставление их без последствий (без изменения) и 3) отмена приговора всего или в определенной части. В первом и втором случаях приговор считался вступившим в законную силу и обращался к исполнению. В третьем случае кассационная инстанция не постановляет своего приговора, a предписывает другому суду одинакового уровня с судом, постановившим приговор, или другому отделению или департаменту того же судебного учреждения рассмотреть вновь дело с того действия, которое послужило поводом кассации. Из этого правила существовало одно исключение: общее собрание департаментов Сената, рассмотрев обжалованные в кассационном порядке приговоры особого присутствия Сената по делам о государственных преступлениях, само постановляло окончательный, не подлежащий обжалованию приговор.
Если дело передавалось в суд, приговор которого отменен, то оно рассматривалось другим составом суда. Суд, в который было направлено дело для нового рассмотрения, обязан был в толковании точного смысла закона подчиниться суждениям Правительствующего Сената. Жалобы против постановленного на этом основании решения не допускались; но этим не утрачивалось право подать жалобу по другим основаниям, вследствие новых допущенных судом нарушений или повторения им нарушений, послуживших поводом к отмене первого приговора (ст. 930 УУС).
В результате революции 1917 г. на смену классической, практически "чистой", кассации пришла новая, советская кассация. Советские ученые-правоведы считали, что черты советской кассации определяют ее как совершенно новый, специфичный для советского уголовного процесса пересмотр приговоров, принципиально отличный от пересмотра приговоров в буржуазном уголовном процессе.
Первый же Декрет о суде от 24 ноября 1917 г. ясно показал, что допущение кассационного обжалования не является восстановлением старой, буржуазной кассации, так как была предусмотрена децентрализация кассационных инстанций. Но главное виделось в закрепленном декретом положении о том, что суды, в том числе и второй инстанции, руководствовались своей революционной совестью и революционным правосознанием, потому что перед ними стояли совершенно новые задачи, направленные на уничтожение капиталистического базиса и надстройки и на укрепление нового, социалистического базиса и надстройки*(33).
И действительно, советской кассацией были отвергнуты практически все постулаты чистой кассации:
- приговор мог быть обжалован и пересмотрен не только по формальным основаниям, т.е. с точки зрения наличия нарушений норм материального или процессуального права, но и по существу дела;
- объектом кассационного пересмотра стали вопросы, касающиеся полноты исследования обстоятельств дела, обоснованности приговора, правильности оценки доказательств, доказанности виновности подсудимого и справедливости назначенного наказания;
- право суда кассационной инстанции не только оставить приговор без изменения или отменить его и направить дело на новое судебное рассмотрение, но и внести в него необходимые изменения как с позиции факта, так и с точки зрения права, если это не ухудшало положения осужденного;
- отсутствие указанного в законе перечня нарушений закона, влекущих за собой отмену приговора и действующего в государстве единого кассационного суда, поддерживающего единство кассационной практики.
В то же время новая кассация не превратилась и в апелляцию в классическом ее понимании, поскольку ее возможности непосредственного исследования доказательств практически были сведены к нулю. Суд кассационной инстанции не вправе также сам постановить приговор вместо отмененного. Если по делу было допущено такое нарушение процессуального закона, которое можно восполнить в заседании суда кассационной инстанции, например не была проведена судебно-психиатрическая экспертиза при необходимости ее проведения, он не вправе ее провести без нового рассмотрения дела судом первой инстанции.
Таким образом, была создана смешанная форма проверки законности и обоснованности приговоров, не вступивших в законную силу, лишь по письменным материалам дела, без невозможности исследования новых доказательств и возможности вынесения нового приговора. Сохранив наименование "кассация", эта форма была наполнена совершенно иным содержанием.
В качестве основных принципов вновь созданного института утвердился принцип "сочетания проверки соблюдения нижестоящим судом по делу требований закона с проверкой правильности установления в приговоре фактических обстоятельств дела"*(34).
Если в УПК РСФСР 1923 г. еще было указано, что в кассационных жалобах стороны не имеют права касаться фактических обстоятельств, существа обжалуемого приговора, а могли указывать исключительно на формальные нарушения прав и интересов, то это была просто инерция прежнего законодательства. Это положение практически не выполнялось судами и вскоре было отменено.
Практически в неизменном виде институт кассационного пересмотра уголовных дел сохранился и поныне. Он в значительной мере снабжен чертами апелляции, которые выражаются прежде всего в возможности пересмотра приговора с позиции оценки не только права, но и факта. По результатам кассационного рассмотрения дела приговор суда первой инстанции не только может быть отменен в связи с несоответствием изложенных в нем выводов фактическим обстоятельствам дела, но и существенно изменен. При этом суд кассационной инстанции вправе дать собственную оценку имеющимся доказательствам, с учетом которой сделать правовую переоценку действий виновного, назначить другое наказание. Изменение приговора может основываться на дополнительных материалах и документах, в том числе тех, которые не были предметом исследования суда первой инстанции.
Предложения по совершенствованию института кассации преимущественно были направлены на еще большее расширение в нем элементов апелляционного характера. В частности, предлагалось в целях проверки правосудности приговора предоставить суду кассационной инстанции право непосредственно исследовать доказательства, при необходимости вызывать и допрашивать подсудимых, потерпевших и свидетелей, проводить экспертизы и т.д.*(35) Некоторые предлагали даже коренным образом расширить полномочия суда кассационной инстанции, предоставив ему право при наличии протеста прокурора или жалобы потерпевшего изменить приговор в сторону, ухудшающую положение осужденного*(36).
Однако все эти предложения не находили поддержки ни в законодательстве, ни в судебной практике.
Норма ч. 4 ст. 377 УПК о том, что при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке суд вправе по ходатайству стороны непосредственно исследовать доказательства в соответствии с требованиями главы 37 УПК (по правилам суда первой инстанции), носит совершенно изолированный характер. По вышеуказанным причинам она не может применяться буквально, как бы это ни выглядело заманчивым.
В соответствии с Концепцией судебной реформы 1991 г. предполагалось возвращение в законодательство России апелляции и кассации в их классическом виде. Кассационный порядок должен был использоваться федеральным окружным судом по отношению к нижестоящим федеральным судам и высшим судам субъектов Федерации, а также Верховным Судом РФ по отношению к решениям федеральных окружных судов. Этот порядок должен был выражаться в проверке соблюдения закона при производстве в судах первой инстанции в составе трех профессиональных судей или в суде с участием присяжных заседателей.
Таким образом, дальнейшее развитие форм пересмотра судебных решений, не вступивших в законную силу, возможно в двух направлениях.
Во-первых, по пути дальнейшего их сближения, усиления черт апелляции в институте кассационного пересмотра уголовных дел и превращения его в некую "квазиапелляцию"*(37).
Во-вторых, посредством возвращения апелляции и кассации в их виде, близком к классическому, что потребует значительной перестройки всей существующей системы судов общей юрисдикции. В рамках этого направления могут быть варианты последовательного или параллельного использования указанных форм. При последовательном варианте все приговоры (за исключением приговоров суда с участием присяжных заседателей и по итогам рассмотрения дел в порядке главы 40 УК) обжалуются сначала в апелляционном, а затем в кассационном порядке. При параллельном варианте сторона может наделяться правом непосредственного обращения с жалобой в суд кассационной инстанции, отказавшись от апелляционного обжалования этого же судебного решения.