Корреальные обязательства. Adstlpulatio. Adpromissio

442. Множественность лиц в стипуляцяи. Сгипуляция допускала присое­динение или к кредитору или к должнику еще других лиц, в качестве ли са­мостоятельных кредиторов (correi stipulandi) или самостоятельных должни­ков (correi promittendi), добавочных кредиторов (adstipulatio) или добавочных должников (adpromissio).

443. Корреальные обязательства. Если два или несколько кредиторов за­дают должнику одинаковый вопрос, а он дает им сразу общий ответ, то уста­навливается отношение, в котором при одном должнике будет несколько кредиторов, равно самостоятельных. «Centum mihi dare spondes?» (обещаешь ли дать мне 100?) - спрашивает один кредитор. Прежде чем должник дал от­вет, тот же вопрос задает другой кредитор: «Eosdem centum mihi dare spon­des?» Должник отвечает одновременно тому и другому: «Utrique vestrum dare spondeo» (обещаю дать каждому из вас). Таким путем возникает обязательст­во, которое раньше было принято называть корреальным, а теперь называют солидарным на активной стоооне (см. п. 304). В Институциях Юстиниана (I. 3.16. рг.) после описания этой формы поясняется, что если ответ должни­ка не будет общим, данным после вопросов и первого и второго кредиторов, а наоборот, после вопроса первого кредитора последует сейчас же ответ должника, а затем задаст вопрос второй кредитор и на него даст отдельный ответ должник, то корреального обязательства не будет, а будет два отдель­ных обязательства.

Корреальное (солидарное) обязательство может возникнуть и на пассив­ной стороне: кредитор предлагает каждому из нескольких должников один и тот же вопрос, одному за другим без перерыва: «Maevi, quinque aureos dare spondes? Sei, eosdem quinque aureos dare spondes?») («Мэвий, обещаешь ли дать пять золотых? Сей, обещаешь ли также дать пять золотых?»), а должни­ки после этого общего всем вопроса отвечают поодиночке: «Spondeo».

Стипуляция с несколькими равно самостоятельными кредиторами назы­вается активным корреальным (солидарным) обязательством, стипуляция с несколькими равно самостоятельными должниками — пассивным корреальным (солидарным) обязательством. По таким обязательствам et sitpulantibus solidum singulis debetur et promittentes singuli in solidum tenentur» in utraque tamen obligatione una res vertitur: et vel alter debitum accipiendo vel alter solvendo omnium peremit obligationem et omnes liberat (J. 3.16.1), т.е. каждый из кредиторов имеет право требовать весь предмет обязательства и каждый из долж­ников отвечает в полном объеме; в обоих обязательствах, однако, содержанием является единый предмет, и если один из кредиторов принимает платеж, или один из должников платит, он этим прекращает обязательство всех и освобождает всех (п. 303 и сл.).

Установлением активного корреального (солидарного) обязательства со­здаются удобства для той и другой стороны: для кредиторов положение облег­чается тем, что кто из них будет иметь возможность потребовать исполнения, тот и осуществит свое право; с другой стороны, должник получает то удобство, что может платить любому кредитору. Пассивная корреальность (солидар­ность) создает для кредитора больше шансов на удовлетворение по обязатель­ству, так как при неплатежеспособности одного из должников сохраняется возможность взыскать с другого (только если кредитор предъявил иск к одно­му из должников и довел этот иск до litiscontestatio — см. п. 74), то хотя бы он и не получил удовлетворения, он лишался в доюстиниановом праве возможно­сти предъявить иск к другому корреальному (солидарному) должнику; в праве Юстиниана одна litiscontestatio с одним из корреальных (солидарных) должни­ков сама по себе не освобождала другого корреального (солидарного) должни­ка; только с момента удовлетворения кредитора одним из корреальных (соли­дарных) должников освобождается и другой (С. 8. 40. 28. 2-3).

Несмотря на единство предмета корреальных (солидарных) обязательств (una res vertitur) и тесную связь их между собой, все-таки каждое из них име­ет свое самостоятельное существование и свой особый характер; например, одно может быть установлено, безусловно, другое — in diem vel sub condicione (на срок или под условием, I. 3.16. 2) (подробнее — п. 303 и ел.).

444. Adstipulatio. Adstipulatio объясняется Гаем (3. 110 и ел.) следующим образом. При заключении стипуляции между определенным кредитором и должником принимает участие добавочный кредитор, который стипулирует то же самое, что и основной кредитор, причем необязательно, чтобы в этой до­бавочной стипуляции употреблялись те же самые выражения, что и в основ­ной. Например, основной кредитор задает вопрос: «dari spondeso?; получает соответствующий ответ должника; следом за тем, задает вопрос adstipulator, добавочный кредитор, или в тех же выражениях, или в других: «idem fide tua promittis?» должник дает и ему соответствующий ответ. Тем самым первый кредитор становится основным, stipulator, второй — добавочным, adstipuJator. В общем, adstipulator — такой же кредитор, как и stipulator: платеж, совер­шенный adstipulator'y действителен в той же мере, как и платеж самому стипулянту; adstipulator может, подобно adstipulator'y предъявлять иск, даже прощать долг. Но он — кредитор добавочный, в интересах главного; все по­лученное или взысканное он обязан передать главному кредитору.

Полного совпадения по содержанию между стипуляцией основного стипулятора и добавочной стипуляцией adstipulator'a не требуется; но во всяком случае содержание adstipulatio, как обязательства добавочного, акцессорного, не должно быть шире обязательства по основной стипуляции; наоборот, уменьшение добавочного обязательства по сравнению с главным — допусти­мо (будет ли уменьшение выражаться в размере суммы обязательства, или в ослаблении условий, например, основная стипуляция заключена pure, безо­говорочно, a adstipulatio — под условием).

Какие практические надобности преследуются этой новой формой? Ка­кие экономические запросы выдвинули ее?

В Институциях Гая (3. 215) мы находим такое указание. Передавая содер­жание закона Аквилия, Гай сообщает, что второй главой этого закона преду­сматривался иск против adstipulator'a, совершившего acceptilatio (т.е. прекра­тившего обязательство) in fraudem stipulatoris, во вред главному кредитору. Из этого можно заключить, что adstipulatio служила правовой формой, отча­сти заменявшей принципиально не допускавшееся в то время представитель­ство: вводя в стипуляцию добавочного кредитора, главный кредитор получал возможность заменить себя этим добавочным кредитором при взыскании долга. В классическую эпоху, с допущением процессуального представитель­ства это значение adstipulatio отпало.

Другая функция, выполнявшаяся adstipulatio, состояла в том, что с ее по­мощью можно было получить обещание сделать что-то после смерти креди­тора. Обычная (простая) стипуляция была для этой цели недостаточна (п. 438); привлекая добавочного кредитора, выходили таким путем из затрудне­ния: когда умирал основной кредитор, выступал добавочный и требовал от должника исполнения по обязательству (Гай. 3. 117). В праве Юстиниана, когда было допущено стипулировать действие post mortem suam, adstipulatio утратила это значение, а потому вышла из употребления.

445. Adpromissio. Adpromissio описывается Гаем (3. 115 и ел.) так. После того, как кредитор задал должнику вопрос: «centum dare spondes?» или «fidepromittis?» или — «fide tua iubes?» и получил от него совпадающий ответ, он обращается к другому лицу, которое должно участвовать в качестве добавоч­ного должника, с вопросом: «idem dan spondes? idem fidepromittis? idem fide tua esse iubes?», а тот отвечает: «spondeo, fidepromitto, fide mea esse iubeo». Так получается три формы adpromissio: sponsio, fidepromissio, fideiussio.

Общее для всех этих трех форм Гай определяет словами, что здесь за то­го, кто обещает по стипуляции, обязываются также другие (3. 115), т.е. adpromissio представляет собой поручительство, или договор, по которому третье лицо, в целях обеспечения кредитора (ut diligentius nobis cautum sit, Гай. З. 117), принимает на себя ответственность по обязательству должника (главного). Обязательство поручителя является акцессорным, добавочным к обязательству главного должника, и в этом качестве существует лишь по­стольку, поскольку существует главное обязательство, обеспечиваемое пору­чительством, и в размере, не превышающем размера главного обязательства: nес plus in accessione esse potest quam in principali re — в придатке (каким яв­ляется поручительство) не может быть большее содержание, чем в основном отношении (Гай. 3. 126); поручительство в меньшей сумме по сравнению с главным обязательством допустимо (Гай 3. 126); вообще, можно привлечь поручителя in leviorem causam; но если поручитель привлечен in duriorem causam, его обязательство не возникает (D. 46. 1. 3. 7). Законом Корнелия (1| в. до н. э.) ограничена вообще ответственность по обязательству creditaei pecuniae одного лица перед одним и тем же лицом в одном и том же году 20-ю тысячами сестерций (Гай, 3. 124).

Из трех названных форм поручительства, sporisio и fidepromissio, по сло­вам Гая (3.118), являются сходными, положение же fideiussor сильно отлича­ется (valde dissimilis). Именно, sponsio и fideproniissio могут обеспечивать только вербальное обязательство; напротив, fideiussio употребляется одина­ково, возникло ли главное обязательство verbis, или litteris, или те, или соnsensu. В отличие от sponsio и fidepromissio, fideiussio, обеспечивает одинако­во и цивильное и натуральное (т. е. не снабженное иском) обязательство. Далее, sponsor и fidepromissor отвечают только лично, их наследники ответ­ственности по adpromissio не несут; напротив, в случае fideiussio ответствен­ность ложится также и на наследника fideiussor. Ответственность sponsor и fidepromissor была ограничена (по закону Фурия приблизительно II в. до н.э., действие которого распространялось только на Италию) двухлетним сроком; fideiussor отвечает без ограничения сроком.

Существенное значение имело различие в положении sponsores и fidepromissores, с одной стороны, fideiussores с другой, когда выступало несколь­ко поручителей по одному обязательству. В отношении ответственности не­скольких сопоручителей — sponsores и fidepromissores закон Апулея (lex Appuleia неизвестной нам даты) установил, по словам Гая (3. 122), quandam societatem, т.е. своего рода товарищество: если одним из сопоручителей будет уплачено больше, чем причитается на его долю, он может в отношении из­лишка предъявлять иски к другим поручителям. Более поздним законом Фу­рия установлено, что несколько sponsores и fidepromissores несут ответствен­ность по обязательству только в падающих на них долях (по времени взыскания) (in... partes diducitur inter eos obligatio et singuli in viriles partes obligantur, Гай. 3. 121). Отменил ли закон Фурия в отношении Италии, пре­делами которой ограничивалось его действие, закон Апулея — для Гая (3. 122) было неясно (valde quaeritur). Поскольку sponsores и fidepromissores отвечали в пределах падающей на них доли, им было важно знать, сколько же поручителей выступает по данному обязательству и кто они.

Специальным законом (lex Cicereia, прибл. II в. до н. э.) должник обязы­вался объявлять заранее, сколько поручительств устанавливается в обеспече­ние его долга, и кто именно эти поручители (неисполнение этой обязаннос­ти должником давало право поручителям потребовать praeiudicium и освободиться от ответственности по обязательству).

Иначе была поставлена ответственность нескольких fideiussores. Гай го­ворит о них: сколько их будет числом, каждый из них несет ответственность in solidum, в полном объеме, и кредитору предоставлено искать с того, с ко­го он желает (3. 121). Некоторое смягчение их ответственности внесено во II в. н.э.: fideiussores (подобно sponsores и fidepromissores) перестали отвечать солидарно: им было предоставлено beneficium divisionis, льгота, состоявшая в том, что если кредитор требует с одного из сопоручителей полную сумму обязательства, этот сопоручитель мог теперь потребовать, чтобы кредитор разделил сумму долга между всеми поручителями; но если кто-нибудь из сопоручителей умрет, не оставив наследника, или станет неимущим, его доля распределяется между остальными (D. 46. 1. 26). По словам Гая (3. 123), практика распространила на fideiussores также только что изложенное правило lex Cicereia. Однако, и после этого осталось различие в этом отношении между sponsores и fidepromissores, с одной стороны, fideiussores — с другой: если кто-либо из sponsores и fidepromissores окажется неплатежеспособным его доля не падает на остальных поручителей; если же из нескольких fideius sores окажется платежеспособным только один, на него ляжет вся ответст­венность.

Поручительство было в Риме распространенной формой обеспечения обязательств. Здесь сказывались, как и вообще в праве, социально-экономи­ческие условия римского общества. Бедняк, нуждавшийся в кредите, не мог обеспечить кредитора установлением залогового права, так как не распола­гал для этого свободным имуществом, и должен был прибегать для этой це­ли к поручительству. Богатые рабовладельцы были не прочь выступать в ка­честве поручителей потому, что ставили этим лиц, нуждавшихся в поручительстве, в зависимость от себя, приобретая таким образом и лишние голоса при выборах и иные возможности лучшего использования своего вли­яния. Кроме того, оказывая такого рода «услугу» бедняку, богатый поручи­тель фактически умел вознаградить себя за это в форме прямой эксплуатации должника, за которого он ручался. Наконец, широкой практике поручитель­ства отчасти способствовала недоразвитость залогового права (п. 418).

Назначение поручительства, как средства обеспечения должнику воз­можности получить необходимый кредит, естественно, требовало предостав­ления поручителю каких-то средств защиты для возмещения понесенных им затрат на удовлетворение кредитора. Для sponsores, которым пришлось про­извести платеж за главного должника, специальный закон Публилия (lex Publilia), вероятно III в. до н.э., предоставил иск, называвшийся actio depensi (иск об уплаченном) для осуществления обратного требования (регресса) sponsora к главному должнику, причем уплаченная сумма взыскивалась в двойном размере (in duplum). Всякий вообще поручитель был вправе вос­пользоваться для целей регресса иском из основания, по которому поручи­тельство было установлено (обычно это было поручение со стороны должни­ка, mandatum, а потому для целей регресса пользовались actio mandati).

В позднейшую, императорскую эпоху в пользу поручителей было уста­новлено несколько льгот.

Классическое римское право, подчеркивая акцессорный характер пору­чительства, не признавало, однако, за ним субсидиарного характера, т.е. не считало ответственность поручителя запасной, вспомогательной, наступаю­щей лишь при невозможности для кредитора получить удовлетворение с главного должника. Напротив, кредитору, не получившему в срок исполне­ния, предоставлялось по его усмотрению обратить взыскание или на главного должника, или на поручителя. Это положение изменено 4-ой новеллой (гл. I) императора Юстиниана 535 г.

Этим законом Юстиниана fldeiussorу (другие формы стипуляционного поручительства к этому времени уже не практиковались) предоставлено excussionis sive ordinis — буквально, льгота, позволяющая стряхнуть, с себя первоочередную ответственность, или льгота, состоящая в очереднос­ти ответственности. На основании этого поручитель, против которого креди­тор предъявлял иск, мог выставить возражение против иска с требованием, чтобы кредитор в первую очередь обратил взыскание на главного должника.

Для осуществления права обратного требования (регресса) поручителю, уплатившему долг, предоставлено beneficium cedendarum actionum, т.е. право требовать от кредитора, чтобы он уступил свои иски к должнику.

Поиск по сайту: